Текст книги "Солнечный огонь"
Автор книги: Гусейн Гусейнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)
Но вернемся к нашим героям... Эхсан хан, став последним правителем Нахчиванского ханства, имел звание генерал-майора российской армии, а Николай I пожаловал ему звание походного атамана войска Кенгерли. Сын его, Калбали хан, также был генерал-майором. Брат Калбали хана – Исмаил хан, генерал-лейтенант русской армии, герой обороны крепости Баязит во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов и прославлен в числе других Георгиевских кавалеров в Кремле. Однако сейчас я поведу речь о его племяннике...
28 июля 1863 года в семье Калбали хана и Зары ханым Макинской родился Гусейн хан Нахичеванский, человек, под чьим началом в дальнейшем служили будущий президент Финляндии Маннергейм и польский генерал Андерс, командующий польской армией на Западном фронте во время второй мировой войны.
Гусейн хан участвовал в русско-японской войне, где отличился также другой азербайджанец Алиага Шихлинский, генерал-лейтенант, знаменитый теоретик и практик артиллерийского дела, по чьим учебникам учились в военных академиях русские офицеры еще во время Великой Отечественной...
Гусейн хан командовал на Дальнем Востоке 2-м Дагестанским кавалерийским полком, совершавшим рейды, подобно современному спецназу, по японским тылам, был ранен, а затем награжден Орденом Св. Георгия 4-й степени. В первую мировую Гусейн хан уже командует гвардейским кавалерийским корпусом, принимая участие в знаменитом Брусиловском прорыве. Он становится генерал-адъютантом Николая II и в 1916 году получает звание генерала от кавалерии, что соответствует званию маршала. В эти годы его награждают Георгием 3-й степени, орденами Св. Станислава 1-й, 2-й и 3-й степеней, Св.Владимира 3-й и 4-й степени, Св.Анны 1-й степени, а также за свои боевые заслуги он получает награды Румынии, Болгарии, Пруссии, Австро-Венгрии...
Теперь мы подходим к самому драматическому и достойному шекспировской трагедии моменту в жизни Гусейн хана Нахичеванского.
Февральская революция. Единственные из всех русских генералов, кто выступили против отречения царя от престола, были граф Келлер и Гусейн хан Нахичеванский, а поддержали отречение даже дядя Николая II Великий князь Николай Николаевич, командующий Кавказским фронтом, и двоюродный брат царя Кирилл Владимирович – командир Гвардейского экипажа.
Получив известие об отречении, Гусейн хан направляет в Ставку телеграмму начальнику штаба генералу Алексееву для передачи Государю. Текст ее таков: "Прошу Вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность гвардейской кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого монарха. Генерал-адъютант хан Нахичеванский".
Алексеев не передал телеграмму царю... Кто знает, как бы могли повернуться события, согласись царь принять помощь гвардейцев-кавалеристов...
Изменить присяге Гусейн хана не заставил даже расстрел царской семьи. А когда была убита Великая княгиня Елизавета Феодоровна, сестра царицы, основавшая монастырь после убийства в 1905 году членом боевой организации эсеров Каляевым своего мужа Великого князя Сергея Александровича, постригшаяся в монахини и ставшая там настоятельницей, тело ее удалось сложными путями переправить для захоронения в Иерусалим. Деньги в то время ничего не стоили, и золото в слитках на всю эту многотрудную и опасную эпопею с захоронением Великой княгини пожертвовал Гусейн хан Нахичеванский... После канонизации Елизаветы Феодоровны этот факт поминается в проповедях в Иерусалимском православном храме.
Самого же Гусейн хана расстреляли в Петрограде во время "красного террора" в конце 1919 года.
Наводит на печальные размышления тот факт, что в нынешней России, где появилось так много рьяных патриотов-монархистов, судьба Гусейн хана, его личность, его благородное мужественное поведение в тот момент, когда высшее русское офицерство, присягавшее на верность Короне Российской, пошло в услужение совсем иным силам, практически забыты...
Но и об интересах собственного народа пеклись Гусейн хан и его братья. Будучи крупнейшими землевладельцами в Нахчиванской и Иреванской губерниях (Гусейн хан, по сведениям Нахчиванского архива, имел 30 тысяч десятин земли), они скупали все новые и новые земли в Иреванской губернии, стремясь не допустить расселения там очередных переселенцев-армян из Ирана и Османской Империи. Они предвидели, что принесут эти пришлые люди азербайджанцам.
Возникает естественный вопрос, неужели никто в российских верхах не понимал армянской националистической опасности? Понимали. В период правления Петра Столыпина (1907-1911 г.г.) была сделана попытка по заслугам воздать дашнакам за их террористическую деятельность в Закавказье. По следам тамошних событий 1905-1906 г.г. был собран огромный обвинительный материал, произведены массовые аресты дашнаков. Следователи выбирались не из Закавказья, чтобы исключить любую возможность подкупа или шантажа. Предстоящий процесс должен был стать грозным предупреждением разжигателям межнациональной розни и целостности страны.
Но вот был загадочно убит П.А.Столыпин, для кого не составляла секрета роль закулисных игроков закавказской смуты и покровителей армянства, например, в лице действующего наместника на Кавказе. И тотчас же Воронцов-Дашков засыпает царя пространными письмами о "вечных друзьях России – армянах", всячески воспевая их достоинства и преданность престолу. И стиль этих посланий, их лексика подозрительно напоминают армянские пылкие речи о достоинствах своей нации. Как будто престарелому, потерявшему политический нюх графу диктовали эти проармянские панегирики сами же армяне...
И все же, повторяю, пока жив был Столыпин, из дашнакских руководителей в тюрьмах сидели Амо Оганджанян, Аветис Агаронян, Саркис Макасян, Сарбаз Хечо... Примерно 160 человек оказалось в тюрьме в Новочеркасске. Следователями на 20 тысячах (!) страниц было подготовлено убедительное обвинительное заключение, где дашнакская партия справедливо квалифицировалась, как преступная организация, стремящаяся с помощью экономического и военного террора подорвать основы государства. Беспрецедентный процесс должен был носить сенсационный характер. На нем впервые в истории перед всем миром могла бы выявиться суть организации шовинистического, человеконенавистнического толка. И, кто знает, от исхода этого суда над армянским национализмом могла бы зависеть упреждающая реакция мировой общественности на первые ростки нацизма в Европе.
Посмотрим, как же освещает ход процесса историк дашнакства и сам видный дашнак Э.Оганесян: "Суд над дашнакской партией состоялся в конце 1911 года в Петербурге перед особой комиссией Государственной Думы. В начале 1912 года 52 человека были осуждены на тюремное заключение, и только четверо были сосланы в Сибирь на каторгу. Приговоры были довольно мягкими. Во-первых, уже не было Столыпина, кроме того, дашнакских лидеров защищала пресса России и такие адвокаты, как Керенский, Зарядный, Милюков и Грузенберг. Во-вторых, правительство России в те годы по политическим соображениям не было заинтересовано в притеснении армян".
Все! И это описание – образец циничного дашнакского иформационного фантома: смесь правды, неправды и полуправды, полностью затемняющая реальную картину.
Сначала о прессе. Истерию о страдальцах-армянах, которых готова "засудить" "преступная" царская власть, создавали в газетах люди вроде третьестепенного литератора Амфитеатрова, автора непристойно-лживой брошюрки "Армянский вопрос" и понятно что купленного на корню.
Что касается адвокатов – в частности Керенского и Милюкова, – им через шесть лет, в 1917 году, в результате так называемой Февральской революции и падения самодержавия, предстояло занять главенствующие посты во Временном правительстве – премьер-министра и министра иностранных дел. Оба они, как теперь достоверно известно, видные масоны и немало сделали путем зловещих закулисных интриг и заказных кампаний в прессе для подготовки февральского переворота и отречения царя от престола, объективно подготовив почву для прихода большевиков. Антигосударственные цели этих "масонских революционеров" и "революционеров дашнакских", создававших ядро своей организации-секты по масонскому типу, совпадали: и тем, и другим нужно было сокрушить существующую власть. Ну, а уж каким образом они осуществляли свои конспиративные контакты – это тема отдельного большого расследования. В том, что такая связь существовала, меня убеждает немногословие Оганесяна и описание процесса над дашнаками, которое можно найти в книге "Люди и ложи" видного исследователя русского масонства, известной писательницы Нины Берберовой. Приведу его целиком: "...Шумный процесс в Петербурге происходил при закрытых дверях, публика допускалась только по специальным приглашениям. Судилось 150 человек, членов партии. Было вызвано около 1000 свидетелей. Судебное следствие велось по 30 самостоятельным группам. Перед судьями лежало 135 томов предварительного следствия. Судебным следователем по особо важным делам был Александров. Беспорядок был полный – главным образом из-за количества бумаг, людей и неорганизованности всего дела, а также из-за шумного поведения публики. Документы исчезали без следа, документы подделывались, переписывались и терялись. От имени защиты говорили Зарудный, Керенский и около 10-ти адвокатов. Подсудимые были высланы в Финляндию и попали под амнистию в 1914 году".
О "чудесах" на процессе в виде подлогов, неправильности переводов с армянского, "пропажи таких документов, которые еще накануне видели судьи и стороны", пишет и корреспондент журнала "Вестник Европы" (март 1912 г.), недоумевающий по поводу нездоровой атмосферы, царившей на процессе.
Словом, разными тайными методами было сделано все, чтобы "заболтать", снизить значение этого судебного разбирательства, увести от политической и правовой оценки преступлений Дашнакцутюн.
И наконец главное. Когда Оганесян бросает туманную фразу, что правительство России "в те годы по политическим соображениям не было заинтересовано в притеснении армян", он совершает явную пропагандистскую подмену всего существа происходящего. На такой же крючок попались тогда и российская власть, и российское правосудие. Позиция Воронцова-Дашкова, посылавшего в Петербург высокопарные гимны о значении "преданных, цивилизованных, христианских, умнейших, культурнейших" армян для России, подкреплялась и немалым армянским лобби в столичных верхах. Там забыли предупреждение министра иностранных дел России, видного дипломата, князя А.Б.Лобанова-Ростовского о том, что Россия не должна платить жизнями своих солдат за армянские интересы в Турции. Российская имперская "греза" овладеть "проливами" – ощутила в мифе о "Великой Армении" одну из возможностей своего воплощения. Так что вместо того, чтобы сразу четко отделить в общественном мнении справедливое осуждение дашнаков-преступников и их "заговорщической" организации от демагогических обобщений о якобы "притеснении армян" вообще, суд, сенат и прочие инстанции, принимавшие участие в процессе, оказались не на высоте исторической задачи – вынести правовой вердикт агрессивному национализму, культивируемому дашнаками. Погруженные в свою внутреннюю возню, они предпочли (кто-то с немалой выгодой для себя) спустить все на тормозах.
Не случайно я кропотливо собирал неафишировавшиеся признания дашнакских вождей о собственном мировидении. Громадный список их преступлений в Закавказье и в Турции достаточно известен. Но они постоянно, когда им его предъявляют, говорят, что их вынудили к террору, что они являются жертвой. Пострадавшей стороной. Надеюсь, после тех заявлений, которые приведены мною (а подобные высказывания можно цитировать еще и еще), ни у кого не останется сомнений в преступном существе дашнакства. Сегодня похожие (и даже меньшие по масштабам) деяния приводят на скамью подсудимых в Международном Гаагском трибунале и характеризуются как преступления против человечности.
Но, как я уже писал, понятия "человечность", "гуманизм" тщетно искать в любом дашнакском источнике. В ядре дашнакства заложен протофашизм. Именно они его первооткрыватели и распространители с помощью таких "псов войны", как Андраник, Нжде, Дро, Амазасп, которым было ненавистно само слово "мир". Да и не могло быть иначе! В мифологической картине действительности, созданной в их мозгах, проживающие рядом с ними народы представлялись мусором, мешавшим осуществлению "коллективной галлюцинации" о "великом армянском царстве".
Что касается информационного обеспечения своих злодеяний, то об этом еще в 1919 году исчерпывающе высказался независимый наблюдатель, английский полковник Скотланд-Лидцел, член британской миссии в Закавказье: "Армяне лучшие пропагандисты в мире. Их пропаганда не являлась делом последних месяцев, но велась систематически многие годы... их пропаганда за границей такова, что Европа и весь мир на их стороне".
"Но как же так? – спросит меня доверчивый оппонент, подвергнутый основательной "промывке мозгов" искусной армянской пропагандой. – Они ведь христиане! Разве для них не имели значение заповеди "возлюби ближнего...", "несть ни эллина, ни иудея..."?
Увы, приходиться констатировать, что, опять же, ни в одном дашнакском источнике нет и намека на какие-либо религиозные переживания. "Бог" дашнаков – их Дело, о чем я уже писал. И оно – этот миф – гораздо старше самой дашнакской организации. "Еще не было дашнакской партии. А дашнаки уже были. Не было программы и устава, а партия уже была и действовала", – писал дашнакский авторитет В.Навасардян. Ровно те же слова повторил "зомбированный попугай" Балаян, когда вместе со своими подельниками начинал пропагандистское обеспечение новых преступлений дашнаков в начале "перестройки", когда челноком неутомимо сновал между Лос-Анджелесом, Москвой, Ереваном и Карабахом.
Церковь, Эчмиадзин, и об этом впервые прозорливо написал В.Величко, давно перестала быть христианским духовным центром. Чем угодно стратегическим "держателем мифа", "казной", "школой этнократизма", манипулятором общественного мнения армян, – но не источником высоких религиозных откровений и благодатного влияния на свою паству. Вот что сообщает, например, в своих воспоминаниях "Дорогой борьбы" (М., Политиздат, 1971 г.) А.Микоян, прошедший в начале века достаточно типичный путь для молодого армянина среднего достатка. Именно эта среда, в основном, поставляла кадры для Дашнакцутюна. Сначала Микоян учился в известной армянской семинарии в Тифлисе, основанной в 1824 году католикосом Нерсесом. Казалось бы, духовное заведение, но вот результат: "Мне неизвестно ни одного случая, чтобы кто-либо из выпускников нашей семинарии тех лет (900-е годы) выбрал духовное поприще... Мы учили иностранные языки, древнеармянский и отбили себе право не учиться на русском языке. Зато имели право продолжать учение за границей".
Замечу: красноречивое и показательное заявление насчет русского языка для будущего руководителя государства со столицей в Москве! А уж "отбили" они себе это право не без содействия Воронцова-Дашкова. Затем Микоян поступает не куда-нибудь в светское учебное заведение, а в Армянскую Духовную Академию в Эчмиадзине, хотя религиозным рвением не отличается. И как там осуществлялось воспитание юных душ в христианских традициях? "Кроме ректора и преподавателя греческого языка, там все были не духовными, а гражданскими лицами, – пишет Микоян, – изучали, в основном, историю Древней Армении, средних веков и нового времени, историческую географию Армении и армянский язык с древних времен".
На первый взгляд, какие мирные, далекие от актуальной политики предметы: история, география... Однако именно эти предметы и являлись мощной питательной почвой для включения молодых людей в миф "Великой Армении", происходила активная настройка сознания в этнократическом духе. А совсем не в универсальном духе Христа...
Так что вполне закономерно, когда выпускники этих учебных заведений вливались в ряды дашнаков, как и случилось с тем же Микояном. Он прошел в ноябре 1914 года в возрасте 19 лет военную подготовку в лагере дашнакских добровольцев в Джульфе и затем был отправлен на фронт для пополнения дружины Андраника, которая находилась на территории Персии на границе с Турцией. Участвовал в боях в Персидском Азербайджане в районе Хоя, в сражениях около Вана в Турции ("одна из древних столиц Армении", уточняет Микоян), и в начале 1915 года его отряд эвакуировали в Ван, а потом в Тифлис. И вот уже в июне 1918 года Микоян – комиссар третьей бригады, которой командует печально известный дашнакский палач Амазасп, отличившийся зверствами в отношении мирного мусульманского населения Кубы, Ге-окчая и Шемахинского уезда. О своем "романе" с большевиками Микоян не сообщает значительных фактических подробностей, но и из того, что написано в воспоминаниях, можно сделать заключение о том, насколько тесно переплелись дашнакско-большевистские связи. И не на основе идеологии – она здесь дело десятое. "Гений армянской расы", миф "Великой Армении" – стачивали любые идейные наклейки. Суть оставалась дашнакской.
Теперь последнее мое замечание о роли Эчмиадзина. Когда Андраник в конце 1918 года раньше других дашнакских вождей сообразил, что для спасения армянского Дела необходимо сделать ставку не на "союзников" (Англию и Францию), а на большевиков и даже обменялся телеграммами с председателем Бакинского Совета народных комиссаров Шаумяном (14 и 20 июля 1918 года), где заявил о своем подчинении центральному большевистскому правительству, у него начались враждебные разногласия с дашнакским правительством Армении. И тогда он весьма показательно завершил свои военные авантюры: в апреле 1919 года именно в Эчмиадзине распустил свою дружину и сдал оружие католикосу. После чего отбыл за границу. Этот демонстративный жест полон глубокого символического значения: дашнакский "меч" вернулся туда, где его благословили на все совершенные с его помощью преступления. Кстати, уже из Америки, где Андраник провел свои последние годы (умер в 1926 г.), он отправил в Армению клинок, с каким воевал, до сих пор хранящийся в Ереване в Историческом музее, как еще одна грозная и действенная для новых поколений деталь мифа о "борцах за Армению от моря до моря". И если в советское время все-таки появлялись работы, где делались развернутые попытки дать критическую оценку армянскому национализму (к примеру, цитировавшаяся мною книга Ананикяна Бакунца), то сегодня в библиографии изданий о проблемах современной Армении (в том числе, и на армянском языке), я – как исследователь этнопсихологии и социолог – не обнаружил на данную тему ни одного материала. Правда, попалась весьма поверхностная диссертация по истории партии Дашнакцутюн, защищенная в 1999 году на историческом факультете МГУ Н.Киракосян. Самое ценное в ней – сведения о том, что "Кавказский проект" дашнаков окончательно сложился в феврале-мае 1907 года в Вене на четвертом съезде партии, где были утверждены методы борьбы за свержение самодержавия в этом регионе: восстание, политический террор, демонстрации, забастовки. Как раз в то самое время, когда "надводная часть" дашнакства на мероприятиях вроде Тифлисского совещания, на приватных встречах с Воронцовым-Дашковым, в ходе официальных визитов в Петербург клялась в рабской преданности престолу, в вечной дружбе с Россией "страной-спасительницей" и благословляла "великую миссию Николая II". В 1907 году в Закавказье насчитывалось 2311 дашнакских групп общей численностью до 200000 человек, а бюджет партии достигал одного миллиона франков. Как видим, было на что и кому под эгидой генерального держателя акций "дашнакского мифа" – Эчмиадзина – заниматься эффективным превращением целого народа в толпу, а во что это вылилось, свидетельствуют многие и многие тома обвинительных документов.
Мое пожелание на будущее тем, кто действительно захочет непредвзято разобраться в истории и внутренних пружинах событий XX века в Турции и Закавказье: прежде всего – не играть по установленным дашнаками правилам, преодолеть их терминологию в определении самих себя, своих целей и методов "борьбы". И тогда присвоенные дашнаками понятия -"национально-освободительное движение", "партия", "геноцид", "восстановление исторической справедливости", "битва варварства и цивилизации", "христианство против панисламизма" обнаружат вопиющее несовпадение своего значения и того, что прикрывается ими на практике.
"Сон разума рождает чудовищ". Так и произошло с дашнаками. Но они жизненно заинтересованы в том, чтобы не допустить пробуждения сознания широкой общественности в отношении своих злодеяний.
Твой Эрих.
ГЛАВА 21
Жизнь продолжается
Бывает: живет человек, работает, встречает свою любовь, создает семью, строит дом... А где-то неведомо и невидимо для него поворачиваются колесики его судьбы, направляя на новый путь, коренным образом изменяя его жизнь.
Я иногда задумывался над тем, как сложилась бы судьба моего отца и, естественно, моя судьба, если бы не роковой 37-й год? Но в туманной мгле времени не различал ответа. Потому что этот вопрос влечет за собой множество других: а если бы в апреле 1920-го устоял независимый Азербайджан? Если бы будущее моей родины не решалось тогда в Революционном Совете Кавказского фронта такой зловещей фигурой, как дашнак-перевертыш Микоян, взявший на себя миссию "крупнейшего специалиста по Азербайджану"? Именно он, постоянно находясь при штабе 11-й Армии, стал автором плана интервенции большевиков на землю моих предков. Именно с его подачи большевиками была разработана стратегия одновременных дашнакских выступлений в Карабахе с целью оттянуть от защиты азербайджанских границ войска нашей республиканской армии, недавно созданной и слабо вооруженной. Именно он приложил все усилия, чтобы "арменизировать" 11-ю Армию, наполнить ее бывшими дашнакскими отрядами. "Дашнакизация" 11-й Армии осуществлялась через политуправление, начальником которого стал И.Лазян, правая рука Микояна, дашнак с большевистским партбилетом в кармане. Это он подбирал зинворов Андраника, Амазаспа, Нжде, Дро...
Подобный метод успешно использовался наследниками Дашнакцутюна, которые в течение многих лет вели кропотливую работу по "арменизации" 7-й российской армии, размещенной в советское время в Армении, результаты этого прямым образом связаны с тем, что произошло в конце 80-х – начале 90-х годов в Карабахе и, в частности, в Ходжалы. Тогда 366-й мотострелковый полк всей своей бронетехникой и огневой мощью участвовал в необъявленной войне Армении против Азербайджана на стороне дашнакских бандформирований. И в апреле 1992 года заместитель начальника штаба 1-го батальона этого полка, капитан Сергей Тушов публично подтвердил, что 75-80% личного состава полка были армянами, из них – восемь офицеров. А вторым мотострелковым батальоном командовал майор Оганян. Что из того, что на пресс-конференции 17 марта 1992 года в штабе 4-й армии СНГ такая кадровая политика была названа заместителем командующего Закавказским военным округом генерал-лейтенантом С.Беппаевым ошибкой! За одни страшные сутки 26-27 февраля 1992 года азербайджанский город Ходжалы с шеститысячным населением был стерт с лица земли... Погибло около 2000 его мирных жителей, в том числе 120 семей беженцев из Узбекистана – турок-месхетинцев, около 300 человек были взяты заложниками, ранено – несколько тысяч...
Где ни ступишь на почву моей родной истории – везде сочится кровь.
Командующий Восточным фронтом в первую мировую войну Кязим Карабекир паша отмечал в своих воспоминаниях: "Мы получали отовсюду сообщения о ночных действиях армян против мусульман. Тот факт, что разорялись также и молоканские деревни, позволял предполагать, что большевики примут против этого меры, но мы не учли, что армяне могут надеть на себя личину большевиков, и тогда их кровожадность будет удовлетворяться исподтишка".
Но еще в 1919 году наш выдающийся общественный деятель и дипломат Алимардан бек Топчибашев предупреждал мировую общественность о поразительной "гибкости" армянства. Страшным открытием стало их "оборотничество" для прозревшего к концу безвременно оборванной жизни Наримана Нариманова: "Идет дашнакская работа под флагом коммунизма". А в 1923 году об этом недвусмысленно заявил бывший премьер дашнакского правительства Армении Качазнуни: "...Армяне-большевики – наши наследники... они должны продолжать и уже продолжают наше дело..."
Мирно вершили свой жизненный круг наши деды – пастух и пахарь, ремесленник и учитель... Дело же продолжалось... И первым важнейшим его этапом явилось для армянских националистов – спасение, сохранение дашнакских кадров. Ведь к началу 20-х годов ряд видных дашнаков и их пособников за свои преступления были арестованы и находились под стражей, в частности в бакинских тюрьмах. Микоян и его подручные развернули широкую кампанию по их освобождению, мотивируя это необходимостью национального замирения в новых условиях при советской власти. И вот на заседании Политбюро ЦК АзКПб 12 июля 1920 года по докладу Микояна был решен вопрос "об освобождении некоторых видных дашнаков" и указано: "Репрессий против дашнаков не усиливать". Тем же решением предусматривалось издать очень хитрое постановление Азревкома об амнистировании "рабочих и крестьян, втянутых в национальную рознь", что автоматически открывало лазейку для повального освобождения всех дашнакских преступников. Ведь отныне каждый дашнак, насильник, грабитель и убийца мог квалифицироваться как "втянутый" (интересно, кто же это его "втянул"? Но такой вопрос, конечно, не поднимался).
В отношении членов Дашнакцутюна поступили совсем просто: ЦК АзКПб на своем заседании от 11 июля 1925 года (протокол №53, докладчик т. Каспаров) постановил "считать организацию Дашнакцутюн в Азерб.ССР не выявленной". Вывод отсюда напрашивается сам собой: раз не выявлена – значит, не существует, значит, и бороться с армянским национализмом не придется. Справедливо пишет историк Б.Наджафов в уже неоднократно цитировавшейся здесь книге, уникальной по количеству собранного архивного материала: "Десятки тысяч дашнаков, гнчакистов (этим вообще разрешили вступать без всяких проблем в большевистскую партию), получив официальную амнистию от властей, тут же поторопились использовать это и с помощью Микояна, Саркиса, Мирзояна и других высокопоставленных большевистско-армянских бонз стали беспрепятственно занимать – еще в больших масштабах, чем раньше, – ключевые позиции в партийном и государственном аппарате".
Совсем иная судьба постигла бывших членов партии "Мусават" и других оппозиционных партий. Но это – отдельная, большая и трагическая тема...
Следующей важной задачей в плане "арменизации" Азербайджана было очередное расселение армян на наших землях. В том же июле 1920 года ЦК, опять же пользуясь рекомендациями Микояна, констатирует, что "армяне-беженцы не согласны возвращаться в Армению". Здесь же отмечалось, что "работников-мусульман почти нет, а кто имеется, крайне неподготовленны и несознательны". Так, одним закрывали дорогу на любые посты, а другие вновь устремились потоками в Карабах и в Баку... В то же время никто и не думал озаботиться сотнями тысяч беженцев-азербайджанцев, изгнанных с земель, отошедших к новообразованной Республике Армения. Эти люди оставались бездомными и бесправными. Армянские власти не допускали их селиться по прежнему месту жительства, оттягивали выдачу пропусков и, как свидетельствует очевидец, "тысячи разоренных, голодных, больных мусульман жили под открытым небом. Никто не входит в положение мусульман-беженцев из Эривани, их жалобы, их мольбы ни до кого не доходят"...
Чтобы укрепить свое положение в республике, большевики-дашнаки, первым делом, начали прибирать к рукам бакинскую партийную организацию. Но еще до установления советской власти в Азербайджане секретарем Бакинского комитета РКПб являлся Микоян. В дальнейшем после отбытия его в Москву этот важнейший пост передавался армянами "по наследству". Его тут же занял Саркис, которому Нариманов тщетно предлагал уехать в Армению. Затем на это место пришел Мирзоян...
"Автором всего плана, – замечает в своих недавно опубликованных записках Нариман Нариманов (тогда – Председатель Совета народных комиссаров Азерб. ССР), – является Микоян..."
Под лозунгом интернационализма проводилась последовательная деазербайджанизация всех партийных государственных и хозяйственных структур республики.
"...Есть ли в данный момент в Азербайджане партия, представляющая именно Азербайджан? – спрашивал Нариманов. – Я утверждаю: этой партии нет и не будет до тех пор, пока мирзояны не откажутся от своей гнусной политики обезличивания Азербайджана". Такого угнетения тюркского населения в Баку не было и при Городской Думе в царское время! – тщетно взывал Нариманов к Кирову.
В высшем партийном органе Закавказья – Заккрайкоме РКПб – армян насчитывалось 27 человек (35%), азербайджанцев – 2 человека (2,5%). В Закавказском Союзе молодежи – армян 8 (33%), азербайджанцев – 0. В руководстве профсоюзов – армян 6 (33%), азербайджанцев – 0.
Трудно поверить, что подобная дискриминация по национальному признаку существовала при советской власти, с первых своих шагов публично ратовавшей за интернационализм!
Еще более вопиющую картину представляют статистические данные о национальном составе секретарей обкомов, горкомов, укомов коммунистических организаций Закавказья. В Грузии грузины составляли в этих партийных органах 83,3%, армяне 4,2% , азербайджанцев не было вовсе, хотя в этой республике компактно проживали сотни тысяч азербайджанцев. В Азербайджане сами же азербайджанцы составляли в этих органах 44,4%, но наиболее впечатляют данные по Армении: во всех руководящих органах – армян, практически, 100%! Данная справка подписана секретарем Заккрайкома РКПб – А.Мясникяном. Дата март-июль 1923 года.
Битва за кадры, которые, как известно, "решают все", была бесповоротно выиграна армянами. Особо активную роль в кадровых вопросах играл Саркис (Даниелян), по ироническому отзыву Нариманова, "крепкий коммунист, но без стажа", хотя "стаж" у Саркиса был, но дашнакский, на что и намекает Нариманов.
Но даже и те немногочисленные ответработники-азербайджанцы, которые все-таки были в республике, подвергались со стороны большевистско-дашнакской власти жесточайшей травле. "Ради чего и кого мы устанавливали народную власть в республике?" – задавался мучительным вопросом Н.Нариманов и с горечью констатировал: "Мы верили в искренность наших воззваний о свободе народов... для усиления и развития революции мы искали естественные пути. В этом нашем стремлении мы встречались с русскими шовинистами, карьеристами, безответственными лицами, ищущими дешевой популярности авантюристами, желающими тем или иным путем создать себе имя перед Центром, и с теми враждебными нам партиями, которые сознательно втесались в нашу партию для скорейшего ее разложения... Эти элементы обвинили нас в национализме, в разных уклонах, в неустойчивости, в сепаратизме..." Именно Микоян, Саркис и особенно Мирзоян, чтобы ограничить влияние Н.Нариманова в Азербайджане и в Москве, развернули против него клеветническую кампанию, именуя националистом, уклонистом, пантюркистом... Сколько же этих доносов сохранилось в архивах ЦК! При помощи аналогичных доносов позднее, в 30-е и 40-е годы, кровавая шайка Мир Джафара Багирова с его главными подручными Григоряном и Маркарьяном истребляла лучших сынов азербайджанского народа.
