Текст книги "Гарем на шагоходе. Том 10 (СИ)"
Автор книги: Гриша Гремлинов
Соавторы: Тайто Магацу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Тишину нарушил… наглый комар.
– Да чтоб тебя! – прорычал я и шлёпнул себя по щеке.
Шондра улыбнулась. Мягко и искренне.
– Надеюсь, от твоей крови эти ребята не мутируют.
– Будут комары на стероидах, – ответил я. – Здесь полно чудищ, отлично впишутся.
Мы снова помолчали. Оба понимали, что ещё никогда не попадали в настолько глубокую задницу и как-то придётся из неё выбираться.
Потом Шони заметила металлический кубик в моих руках.
– Что это? – тихо спросила она.
Я посмотрел в её полные тоски глаза… и понял, что не хочу больше врать и скрывать. По крайней мере, не ей. Только не ей.
– Это машина времени, – коротко сказал я. – Инопланетное устройство, доставшееся мне от зелёных человечков. А я – пришелец из будущего.
Глава 9
Боги, джунгли и политика
Два наших механических монстра, «Избушка» и «Мехатиран», стояли на небольшой поляне, которую мы сами же и создали, проломившись сквозь стену тропической растительности. Они выглядели здесь чужеродно, как два заблудившихся небоскрёба посреди затерянного мира. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую крону деревьев, рисовали на их бронированных корпусах причудливые, пляшущие узоры.
Мы в безопасности. Относительной. Мы свободны. Тоже относительно. И мы стали врагами номер один для самого могущественного города-государства на планете. А вот это – абсолютно точно.
Я собрал всех в кают-компании избушки.
Место, обычно служившее для отдыха и редких моментов затишья, сейчас напоминало штаб-квартиру партизанского отряда перед решающим боем. Мой «цветник» и разношёрстная, инопланетная команда Беркута с трудом разместились на диванах и в креслах. Воздух был наэлектризован от смеси адреналина, усталости и невысказанных вопросов.
Я стоял перед ними, прислонившись к стене, и чувствовал на себе десятки взглядов. Взгляды моих девчонок – полные веры и готовности идти за мной хоть в пасть к дьяволу. И взгляды команды Беркута – настороженные, оценивающие, но без тени враждебности. Они доверяли своему капитану, а он доверял мне.
– Итак, – начал я, и мой голос прозвучал в наступившей тишине глухо и весомо. – Подведём итоги. Мы выжили. Мы вырвались. Мы показали им зубы. И в процессе мы умудрились стать для Акватики и всех её союзников террористами, пиратами и просто очень плохими парнями. Вопросы есть?
Тишину нарушил громкий, раскатистый хохот.
Беркут, сидевший в самом большом кресле, хлопнул себя по колену.
– Вопросы? – он вытер выступившие от смеха слёзы. – Волк, да у меня к тебе только один вопрос: как, чёрт возьми, тебе это удалось⁈ Ты умудрился за пару дней сделать то, на что у дипломатов ушли бы годы! Ты вдребезги разнёс хрупкие, как хрусталь, дипломатические отношения между Ходдимиром и Акватикой! Да президент Хур-Хур, когда узнает, либо поставит тебе памятник из чистого мазута, либо объявит награду за твою голову! Я тебя поздравляю, парень! Это было… феерично!
Его команда согласно зашумела. Здоровенный груллок ГарРок, похожий на серую гору мышц, одобрительно стукнул кулаком по столу, отчего подпрыгнули пустые кофейные чашки. Насекомоподобная Сайлен, скрестив все четыре руки, издала серию щелчков, которые, вероятно, означали аплодисменты. Даже флегматичный слизень Глёрп в своём экзоскелете, кажется, слегка качнулся в знак одобрения.
– Спасибо, старина, – криво усмехнулся я. – Я всегда знал, что моё истинное призвание – международные отношения. Но это всё лирика. Есть кое-что поважнее.
Я обвёл всех тяжёлым взглядом.
– Мы теперь знаем, кто такой Кощей.
В кают-компании снова воцарилась тишина. Но на этот раз она была другой. Напряжённой, как натянутая струна.
– Его зовут Магнус фон Штербен, – продолжил я. – Глава корпорации «Меха». Самый влиятельный, самый богатый и самый опасный ублюдок на этой планете. И он считает себя богом. А нас – досадной помехой, которую нужно устранить. Война перешла в открытую фазу. Больше никаких пряток, никаких интриг. Только мы и он.
– Строго говоря, ты тоже считаешь себя богом, дорогой, – не удержалась от подкола Кармилла. – Битва богов – это всегда так увлекательно!
– Угу, особенно, если смотреть её по телеку, – буркнула Лекса. – Но нам достались билеты в первый ряд.
– И что дальше, кэп? – подала голос Шондра. – Куда мы теперь?
Я перевёл на неё взгляд. Она нервно облизала губы, но её взгляд тут же стал жёстким, профессиональным. Вчера я выдал ей свои главные секреты и объяснил, как пользоваться гиперкубом – на случай моей гибели или другого форс-мажора.
Шондра отреагировала… стойко. К счастью, она не знала прежнего Волка, так что не испытала шока, который ждёт Лию, если она тоже узнает правду.
– Согласно данным, которые мне удалось вытянуть из «Нептуна» до того, как его система была восстановлена, – вмешалась Вайлет, – экспериментальный летательный аппарат модели ML-1, также известный как «Мухолёт», движется по направлению к Лиходару.
Я шумно выдохнул. Твою мать… Неужели всё закончится там же, где началось?
– Лиходар… – задумчиво протянул Беркут. – Твоя старая вотчина, Волк. И, если мне не изменяет память, у «Мехи» там тоже есть ставка. Этот дурацкий небоскрёб в виде гриба-переростка.
– Ой, это тот грибочек, который мы видели из такси, кити-кити? – тут же радостно встряла Сэша. – Волк, помнишь? Ну, помнишь???
– Когда не нужно, у тебя просто феноменальная память, – вздохнул я. – Да, это тот самый грибочек в центре Лиходара. Надеюсь, удастся разобраться с Кощеем, не подрезав ему шляпку. Не хочу крушить ещё одни город.
– Магнус будет нас ждать… – задумчиво протянула Ди-Ди
– Именно, – кивнул я. – Он летит домой, чтобы подготовить новый удар и укрепить тылы. Потому мы обязаны нанести удар первыми.
– Кити-кити, а в Лиходаре есть магазины с красивыми платьями? – поинтересовалась Сэша. – А то моё самое любимое бальное платье… оно немного помялось. И испачкалось.
– Боюсь, котёнок, в ближайшее время нам будет не до шоппинга, – отрезал я. – Но если мы выживем, я куплю тебе целый магазин. С платьями, бантиками и пожизненным запасом валерьянки.
– Ура! – обрадовалась Сэша.
– Значит, курс на Лиходар, – подытожил Беркут, поднимаясь. Его команда тут же зашевелилась, готовясь к выходу. – План простой, как удар кувалдой. Мне нравится.
Он подошёл и положил руку мне на плечо.
– Ты стал другим, Волк. Жёстче. Злее. Мне это нравится. Всё как в старые добрые времена. Только не забывай, что война делает из мальчиков мужчин, а из мужчин – чудовищ. Главное – помни, на чьей ты стороне.
– Я помню, – твёрдо ответил я.
– Вот и славно, – он хлопнул меня по плечу. – Ладно, мы пошли. Моему динозавру тоже нужно подготовиться к походу. Подкрутить пару гаек, ну ты сам понимаешь. Дикие Земли не похожи на курорт, с которого мы свалили.
Он развернулся и, сопровождаемый своей колоритной командой, покинул кают-компанию. Мы тоже покинули и вернулись на мостик.
Я сел в капитанское кресло, развернулся и окинул всех взглядом.
Мой сумасшедший, несносный, но бесконечно преданный экипаж. Моя семья.
– Кармилла, курс на Лиходар, – скомандовал я. – Через джунгли. Максимально скрытно, но быстро.
– Будет исполнено, капитан, – промурлыкала она, и её пальцы заплясали над пультом управления.
Избушка вздрогнула и, тяжело ступая гигантскими ногами, двинулась вглубь зелёного, дикого, враждебного мира. Следом за нами, ломая деревья и оставляя за собой широкую просеку, двинулся «Мехатиран».
Ну, двигаться по-настоящему скрытно Волоты неспособны. Что поделать? Слишком большой вес, который является главным достоинством стальных великанов, заодно их основная слабость.
Солнце поднималось над горизонтом, его лучи пробивались сквозь густую листву, заливая мостик золотистым светом. Я не стал приказывать включить фильтры. Пусть экраны показывают то, что видят камеры за бортом. Экипаж, уставший, но сплочённый, смотрел на восход. Впереди нас ждала неизвестность. Впереди нас ждала самая тяжёлая битва в нашей жизни.
Я смотрел на центральный экран, на котором мелькали бесконечные стволы деревьев. Кощей не остановится. Он будет посылать за нами своих убийц, своих роботов, он будет использовать всё своё влияние, все свои ресурсы, чтобы стереть нас с лица земли.
Но я подготовлюсь. Дам ему достойный отпор. Теперь я знаю своего врага в лицо. И моя команда со мной. Сильная, как никогда.
Пусть попробует достать нас. Мы ждём.
* * *
Кабинет вице-президента Ходдимира был его личной Вальгаллой, выстроенной из полированного мрамора, тонированного стекла и непомерных амбиций. Здесь Грейдер чувствовал себя богом, взирающим на копошащихся внизу смертных. И сегодня у бога было превосходное настроение.
Он стоял у панорамного окна, заложив руки за спину, и с хищной улыбкой смотрел на город. В отражении на стекле его лицо, с волевым подбородком и жёсткой линией седых волос, казалось высеченным из камня. Из камня, который только что размозжил голову опасному врагу.
– Хендерсон, – позвал он, не оборачиваясь.
Его помощник, щуплый и бледный человечек с вечно испуганными глазами, тут же материализовался у его стола, сжимая в потных руках планшет.
– Да, сэр, господин вице-президент?
– Повтори. Ещё раз. Медленно и с выражением. Я хочу насладиться каждым словом.
Хендерсон сглотнул и, откашлявшись, затараторил, его голос дрожал от смеси страха и благоговения перед начальником:
– Согласно последним данным с Акватики, объект «Волк» совершил ряд действий, классифицируемых как террористический акт. Первое: совершено покушение на главу корпорации «Меха», господина Магнуса фон Штербена. Второе: организован побег из тюрьмы особо опасной преступницы, альпы по имени Кармилла. Третье: угнана самоходная баржа с последующим захватом заложников из числа гражданского персонала. Четвёртое…
– Достаточно, – прервал его Грейдер и рассмеялся. Громко, от души, как не смеялся уже много лет. – О, Хендерсон, ты видишь? Ты видишь это⁈ Этот идиот, этот дикарь в дурацкой шляпе, сам надел на себя ошейник и вложил поводок в руки своих врагов!
Он повернулся, и его глаза горели торжествующим огнём.
– Он сам себя объявил террористом! Ему больше не отмыться! Никакой «героизм», никакое «спасение города» ему не помогут! Он – преступник! И теперь у меня развязаны руки.
Грейдер подошёл к своему столу, налил в стакан воды из графина и залпом выпил.
– Этот Волк… он был серьёзной проблемой. Непредсказуемый, неуправляемый, как стихийное бедствие. Но теперь… теперь он стал предсказуемым. Он загнал себя в угол. И в этом углу его ждёт только одно.
– Уничтожение, сэр? – робко предположил Хендерсон.
– Именно, – кивнул Грейдер. – Но не нашими руками. О нет. Мы будем выше этого. Мы будем наблюдать. И, возможно, немного… помогать. Со стороны.
Он снова посмотрел в окно. Улыбка не сходила с его лица. План, который зрел в его голове, был прост и гениален. Волк создал себе могущественного врага. Очень могущественного. И этим непременно нужно воспользоваться.
– Хендерсон, – сказал он, и в его голосе зазвенел металл. – Свяжите меня с Акватикой или где он там сейчас находится. Мне нужен Магнус фон Штербен. Лично.
Помощник на мгновение замер, его глаза расширились от изумления.
– Но, сэр… глава «Мехи»… он…
– Он только что пережил покушение, организованное нашим общим врагом, – закончил за него Грейдер. – Я думаю, у нас найдётся пара тем для разговора. Выполняйте.
Хендерсон, не смея больше спорить, бросился к терминалу.
Дозвониться до одного из самых влиятельных людей планеты оказалось не так-то просто. Сначала их переключали с одного секретаря на другого, затем вежливый, но непреклонный голос сообщил, что господин фон Штербен занят и не может сейчас говорить.
Грейдер терпеливо ждал. Он знал, что Магнус ответит. Рано или поздно.
И он ответил.
Через десять минут на главном экране в кабинете Грейдера появилось его лицо. Идеальное, холодное, безупречное. Магнус сидел в роскошном кресле, на заднем плане виднелся интерьер, от которого веяло стерильностью и непомерным богатством. В руке он держал бокал с прозрачной жидкостью, в которой плавала одна-единственная оливка.
– Господин вице-президент, – его голос звучал как бархат, натянутый на сталь. – Чем обязан столь неожиданному звонку? Надеюсь, вы не собираетесь отстаивать честь героя Ходдимира? В этом случае я буду вынужден немедленно откланяться.
Грейдер усмехнулся. Игра началась.
– Напротив, господин фон Штербен, – ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал максимально сочувственно. – Я звоню, чтобы выразить вам свои глубочайшие соболезнования. И восхищение. Ваше хладнокровие перед лицом такой… варварской атаки достойно уважения.
Магнус отпил из бокала, его глаза внимательно изучали Грейдера.
– Благодарю за вашу заботу, господин вице-президент. Впрочем, инцидент был не столько прискорбным, сколько… поучительным. Он лишний раз доказал, что в нашем цивилизованном мире всё ещё слишком много диких, необузданных элементов. Не находите?
– Нахожу, – с готовностью кивнул Грейдер. – И, смею вас заверить, правительство Ходдимира сделает всё возможное, чтобы эти «элементы» были нейтрализованы. Капитан Волк перешёл черту. Он больше не герой. Он – угроза общественному порядку.
Разговор, начавшийся как формальный обмен любезностями, стремительно менял тональность. Они оба понимали, что говорят не о законе и порядке. Они говорили о бизнесе. О власти. И о человеке, который встал у них на пути.
– Угроза… – задумчиво протянул Магнус, медленно вращая бокал. – Какое точное слово. Он не просто нарушитель. Он – энтропия. Хаос, облечённый в плоть и пафосный плащ. А хаос, как известно, необходимо упорядочивать. Жёстко и бескомпромиссно.
Грейдер почувствовал, как по спине пробежал холодок. Этот человек говорил о людях, как о цифрах в отчёте. И это внушало уважение.
– Боюсь, наши методы могут оказаться слишком… бюрократическими, – осторожно начал Грейдер, закидывая удочку. – Суды, адвокаты, общественное мнение… Этот Волк, к сожалению, всё ещё популярен среди определённых слоёв населения. Они видят в нём не террориста, а борца за справедливость.
– Справедливость – это иллюзия для бедных, господин вице-президент, – улыбнулся Магнус, и от этой улыбки Грейдеру стало не по себе. – Есть только интересы. И тот, у кого достаточно сил, чтобы их отстаивать.
Он подался вперёд, его взгляд стал острым, как скальпель.
– Я так понимаю, вы звоните мне не просто для того, чтобы поболтать о философии права. У вас есть предложение?
Грейдер оценил прямоту.
– У меня есть понимание, – ответил он. – Понимание того, что у нас с вами появился общий… проект. Который требует нестандартных решений.
– И в чём же заключается этот «проект»? – в голосе Магнуса не было ни тени удивления.
– В восстановлении порядка, – отчеканил Грейдер. – Волк и его команда – это вирус, который угрожает стабильности всего региона. И я, как представитель власти, заинтересован в том, чтобы этот вирус был… ликвидирован. Но, как я уже сказал, мои руки связаны законом.
– А мои – нет, – закончил за него Магнус. На его губах снова заиграла холодная улыбка. – Я вас понял, господин вице-президент. Вы предлагаете мне сделать за вас грязную работу. А вы, в свою очередь, закроете на это глаза и, возможно, предоставите некоторую… информационную поддержку?
Это было именно то, что хотел предложить Грейдер.
– Я готов предоставить вам всё, что потребуется, – сказал он. – Любые данные, любые сведения о его передвижениях, которые будут в моём распоряжении. Я хочу, чтобы эта проблема была решена. Быстро и окончательно.
Магнус откинулся в кресле и сделал последний глоток из своего бокала.
– Что ж, – сказал он после недолгой паузы. – Кажется, у нас действительно нашлись общие интересы. Я ценю ваш прагматичный подход, господин вице-президент. Он так редко встречается у политиков. Обычно они предпочитают прятать голову в песок и ждать, пока проблема рассосётся сама собой.
– Я предпочитаю решать проблемы, а не ждать, пока они перерастут в катастрофу, – отрезал Грейдер.
– Прекрасная философия. Я её разделяю. Считайте, что наше… сотрудничество… началось. И, господин вице-президент…
– Да?
– Рад знакомству. Уверен, мы сработаемся.
С этими словами Магнус фон Штербен прервал связь.
Грейдер ещё несколько секунд смотрел на погасший экран, а затем позволил себе широкую, торжествующую улыбку.
Всё. Ловушка захлопнулась.
Он только что заключил сделку с дьяволом.
И ему это чертовски нравилось. Волк обречён.
И Грейдер с огромным удовольствием будет наблюдать за его агонией с лучшего места – с вершины власти.
Он вышел из своего безупречного, холодного кабинета, поправил и без того идеально сидящий галстук и направился по коридору. Его шаги гулко отдавались от полированных мраморных плит, и в этом звуке была уверенность человека, который знает, что будущее принадлежит ему.
Из-за дверей конференц-зала доносился гул голосов и треск фотовспышек. Грейдер усмехнулся. Ну конечно. Его «коллега», новоиспечённый президент Хур-Хур, давал очередное интервью. Пытался спасти то, что спасти уже невозможно – репутацию своего дружка-террориста.
Грейдер толкнул тяжёлые двери и вошёл.
Картина, открывшаяся ему, была предсказуема и от этого ещё более восхитительна.
В центре зала, на небольшом возвышении, за кафедрой стоял Хур-Хур. Самый крупный из шушундриков, облачённый в экзоскелет, он напоминал гибрид мехового пуфика и боевого робота. Его маленькие чёрные глазки растерянно бегали по толпе журналистов, которые, словно стая голодных гиен, обступили его со всех сторон.
– Господин президент! – голос Глуб-Морка, усиленный микрофоном, прорезал общий гул, как скальпель. – Вы продолжаете утверждать, что капитан Волк – герой, но факты говорят об обратном! Он захватил заложников! Он угрожал их убить! Как вы можете это прокомментировать⁈
Грейдер узнал розового осьминога. Репортёр канала «Ужас, что произошло!», ни одно важное событие в городе не обходится без него.
Хур-Хур сосредоточился на мыслительном процессе, который его нейрочип передал голосовому синтезатору. Тут же раздался ровный, механический голос.
– Капитан Волк… – начал он. – … не угрожает на записи с баржи. Он… предупреждает. Это разные вещи. Силы Акватики нанесли удар по плавучим платформам, не проверив, кто ими управляет – террористы или гражданский персонал. Для капитана Волка единственным выходом было притвориться, что он взял персонал в заложники, чтобы остановить обстрел и спасти жизнь не только своему экипажу, но и персоналу баржи.
– Но он угнал баржи! – не унимался Глуб-Морк. – Это не похоже на героизм, господин президент! Зато очень похоже на терроризм!
– Когда у шушундрика заканчивается мазут, – Хур-Хур решил перейти на язык метафор, – он начинает громко урчать. Чтобы все знали, что он голоден и может стать раздражительным. Капитан Волк сейчас очень громко урчит.
Журналисты переглянулись. Кто-то с трудом сдерживал смешок. Сравнение захвата заложников с урчанием голодного шушундрика было, мягко говоря, не самым удачным пиар-ходом.
– То есть, вы сравниваете жизни невинных людей с бочкой мазута⁈ – тут же вцепился в него Глуб-Морк.
– Мазут очень важен, – серьёзно ответил Хур-Хур. – Без него шушундрик не может… функционировать. Капитан Волк тоже не может функционировать, когда его… принципы не получают должного питания.
Грейдер мысленно аплодировал. Этот пушистый идиот сам копал себе могилу. Идеальный момент для выхода на сцену.
– Прошу прощения, господин президент, – голос Грейдера прозвучал спокойно, но властно, заставив всех обернуться. Он медленно шёл через зал, и толпа журналистов расступалась перед ним. – Боюсь, я не могу оставаться в стороне, когда столь серьёзные вещи облекаются в столь… неуместные метафоры.
Он подошёл к трибуне, встал рядом с ошеломлённым Хур-Хуром и окинул зал холодным, уверенным взглядом.
– Дамы и господа, – начал он, и его голос, в отличие от механического голоса президента, звучал по-человечески убедительно. – Давайте называть вещи своими именами. Человек, которого наш уважаемый президент называет своим другом, захватил судно. На борту этого судна находились мирные граждане. И этот человек, через открытый канал, под запись, угрожал начать их убивать.
Он сделал паузу, давая своим словам впитаться в умы слушателей.
– В любом цивилизованном обществе, в любой правовой системе это называется одним-единственным словом. Терроризм.
По залу прокатился гул одобрения.
– Господин вице-президент, – тут же встрепенулся Глуб-Морк, направляя на него свой микрофон. – Означает ли это, что вы официально осуждаете действия капитана Волка?
– Я не просто осуждаю, – отрезал Грейдер. – Я считаю их преступлением. Преступлением против мирного населения, против наших законов, против самой идеи гуманизма. И меня глубоко тревожит, что глава нашего города-государства, наш президент, не видит в этом ничего предосудительного.
Он повернулся к Хур-Хуру. В его взгляде не было ненависти. Только холодное, убийственное сожаление.
– Господин президент, – его голос стал тише, но от этого ещё более весомым. – Вы говорите, что Волк «урчит». А я говорю, что он угрожает жизням невинных людей. Вы говорите о «принципах». А я говорю о шантаже и терроре. Скажите, как мы можем доверять лидеру, который не в состоянии отличить героя от преступника?
Хур-Хур молчал. Его механические руки сжались в кулаки. Он понимал, что проигрывает. Что его простые, понятные любому шушундрику аналогии разбиваются о стену человеческого цинизма и политических интриг.
– Капитан Волк спас этот город! – наконец выдавил из себя его синтезатор.
– Да, спас! – тут же подхватил Грейдер. – И мы все ему за это благодарны. Но спасение города в прошлом не даёт ему индульгенции на совершение преступлений в настоящем! Пожарный, который вытащил из огня ребёнка, не имеет права на следующий день ограбить банк, ссылаясь на свои былые заслуги! Закон един для всех! И для героев, и для шушундриков, и для президентов!
Последние слова он произнёс с особым нажимом, глядя прямо в чёрные глазки Хур-Хура.
– И потому я, как вице-президент Ходдимира, как гарант соблюдения законности и порядка, заявляю: действия капитана Волка будут расследованы. А ваше пособничество террористу, господин президент, – Грейдер сделал ещё одну убийственную паузу, – ставит под большое сомнение вашу способность и дальше занимать этот высокий пост.
Это был удар под дых. Прямой, безжалостный, публичный.
Хур-Хур замер. Огромный пушистый шар, казалось, сжался. Он смотрел на Грейдера, и в его взгляде больше не было растерянности. Только холодная, первобытная ярость. Ярость лидера, которого предали. Лидера, чьё имя втоптали в грязь.
Грейдер выдержал его взгляд, не моргнув. Его лицо оставалось маской холодного, государственного спокойствия. Но внутри он ликовал.
Шах. И, кажется, мат.
Он развернулся и, не говоря больше ни слова, направился к выходу, оставляя за собой ошеломлённую тишину, растерянных журналистов и президента, который только что понял, что его враг готовит смертельный удар.
Война за власть в Ходдимире только началась.
И первый выстрел сделан.
Глава 10
Бастион
Несколько дней назад…
Тюремный блок «Бастион» гудел, как улей.
Не тот гул, что издают пчёлы, а тот, что издаёт улей, в который засунули бензопилу.
Непрерывный, разрывающий барабанные перепонки вой сирены смешивался с вибрацией, проходившей по стенам, полу и даже по воздуху, заставляя зубы мелко дрожать.
Красные лампы аварийного освещения, мигая с дьявольской периодичностью, бросали на всё тревожные, кровавые блики, превращая стерильные коридоры в декорации к фильму ужасов.
В камере для особо опасных преступников, лишённой даже намёка на удобства, на нарах сидели двое.
– Что это? – прорычал Змей. – Нас бомбят? Это Волк? Он решил разнести к чертям весь город? Мы же на воде… мы же потонем…
Моника даже не повернула головы. Она сидела, обхватив колени руками, и её неподвижность в этом вибрирующем, воющем аду казалась противоестественной.
– Я так и знал, что этим всё кончится, – продолжал Змей. – Ты его видела? Этот проклятый самодовольный ублюдок! Он уже не человек…
– Ты тоже, – буркнула аксидианка. Она не могла отделаться от воспоминания о том, как легко Волк подчинил себе её волю, эти кошмарный красные глаза… она больше не хотела их видеть. Никогда.
– Не в этом смысле, – отмахнулся Змей. – Волк – чудовище. Ты бы видела…
– Заткнись, – прошипела она. – И слушай.
– Что слушать⁈ – огрызнулся Змей, его хвост нервно дёргался. – Этот вой⁈ У меня сейчас мозги превратятся в кисель!
– Твои мозги уже кисель, – отрезала она. – И если ты не заткнёшься, я помогу им вытечь. Это не бомбёжка.
– А что тогда⁈ – не унимался он. – Цунами? Водяной смерч? Вторжение гигантских крабов-мутантов с морского дна?
Моника медленно повернула к нему голову. Её жёлтые глаза, обычно горевшие огнём, сейчас были похожи на два потухших уголька, в глубине которых тлела едва заметная искорка чистой, концентрированной ярости.
– Это тревога, идиот. Стандартный протокол. Слышишь? – она прислушалась. – Нет взрывов. Нет стрельбы. Только сирена и вибрация. Вероятно, где-то на верхних уровнях сбой системы или учения.
Она говорила это, но сама себе не верила. Ведь пару выстрелов они всё же слышали…
Ярость, кипевшая в ней после провала, сменилась холодной, звенящей пустотой. Она прокручивала в голове последние события снова и снова, как заевшую пластинку. Их провал. Захват. И безразличие. Гробовое, оглушительное безразличие от того, кто их нанял.
Роберт не попытался их вытащить.
– Он нас бросил, – наконец произнесла она, и в её голосе не было ни удивления, ни обиды. Только констатация факта, холодная и острая, как осколок стекла. – Этот ублюдок в рубашке туриста. Мы были для него просто расходным материалом.
Змей замер, сквозь пелену злости до него дошло.
– Блин…
– Помнишь, что он нам обещал за провал задания? – продолжала Моника. – А ведь мы провалили задание. С треском. Нас повязали, как школьников. И теперь мы – обуза. Лишние свидетели. Пешки, которых сбросили с доски, чтобы отвлечь внимание от более важных фигур.
– Нас казнят, – выдохнул Змей. – Или сгноят здесь. В этой вонючей коробке.
– Заткнись, – снова отрезала она, отворачиваясь к стене.
И в этот самый момент, перекрывая вой сирены, раздался сухой, отчётливый щелчок.
Он был негромким, но в этом аду из звука и вибрации он прозвучал, как выстрел. Магнитный замок на их камере пискнул в последний раз и погас. Массивная бронированная дверь с тихим, почти издевательским шипением отъехала в сторону, открывая им путь в пустой, залитый красным светом коридор.
Они замерли, не веря своим глазам.
– Какого хрена? – прошипел Змей, недоверчиво щурясь. – Это ловушка? Или нас сейчас просто пристрелят?
Моника молчала. Она смотрела в открытый проём, и в её потухших глазах снова разгорался огонь. Но это был уже не огонь ненависти. Это был огонь надежды. Дикой, безумной, отчаянной.
– Шанс, – прошептала она. – Похоже, произошёл системный сбой.
Она поднялась. Её тело, уставшее и униженное, вдруг налилось силой, напряглось, как сжатая пружина.
– Идём. Быстро. Пока охранники не очухались.
– Да куда идти-то⁈ Они же повсюду!
– Они заняты, идиот! – рявкнула Моника, выталкивая его из камеры. – Весь этот цирк с сиреной будет нашим прикрытием! Двигайся, или я оставлю тебя здесь гнить!
Они выскользнули из камеры. Коридоры и впрямь опустели. Весь персонал, все охранники были либо в убежищах, либо пытались навести порядок на верхних уровнях, где разворачивалась драма с мнимым цунами.
Они бежали, стараясь держаться в тени, их шаги тонули в рёве сирен. Пару раз они натыкались на патрули, но те были слишком заняты эвакуацией и координацией действий, чтобы обратить внимание на двух беглых ящеров в тюремных робах. Охранники орали в коммуникаторы, размахивали руками и бежали в противоположном направлении. Никому не было дела до двух заключённых.
– Куда мы? – задыхаясь, спросил Змей, когда они, наконец, нырнули в один из технических туннелей, где вой сирены звучал немного тише.
Воздух здесь казался спертым, пахло машинным маслом. Тусклые лампочки освещали лабиринт из труб, кабелей и гудящих распределительных щитков.
– Подальше отсюда, – прорычала Моника, прислонившись к холодной стене и пытаясь отдышаться. – Нам нужен новый план. План побега с Акватики.
– Что? Но мы ещё не отомстили! – повысил голос Змей.
Она посмотрела на него. В её взгляде больше не было отчаяния. Только холодная, безжалостная решимость хищника, которого загнали в угол, но который сумел вырваться.
– Сейчас наша задача – выжить, – коротко отрезала Моника и оскалилась, в красном свете аварийной лампы её зубы блеснули, как лезвия.
– Волк ещё пожалеет, что не убил нас, когда у него был шанс, – не унимался Змей. – И этот слизняк Роберт тоже. Он заплатит за то, что списал нас со счетов.
Они растворились в лабиринте технических коридоров Акватики, как два призрака, две тени. Город не заметил их побега. Пока не заметил.
* * *
Я сидел в своей каюте, глядя на экран коммуникатора.
На нём светилось лицо Серены Акулиной. Заставка к её комм-ID.
Звонить или не звонить – вот в чём вопрос.
С одной стороны, эта девушка с глазами цвета тропической лагуны стала единственным светлым пятном во всём этом акватиканском балагане. Она не пыталась меня убить, продать или соблазнить ради выгоды… ну, теоретически. Она просто делала свою работу.
И чуть не погибла во время атаки механических ос.
С другой стороны, звонить ей – всё равно что сыпать соль на свежую рану. Напоминать о себе, о том хаосе, который я принёс в её упорядоченный мир дорогих отелей и вежливых улыбок.
– Соколик мой ясный, – раздался из динамика в углу каюты скрипучий голос Ядвиги. – Ты чего это в экранчик-то уставился, будто там тебе судьбу предсказывают? Али девицу какую углядел, краше моих наливных яблочек?
– Отстань, старая, – буркнул я. – Медитирую. Пытаюсь достичь дзена и понять, почему в моей жизни так много взрывов и так мало спокойных вечеров с книжкой.
– А чего тут понимать-то? – хмыкнула Ядвига. – Характер у тебя, внучок, такой, что сам опасностей ищешь. Вот всё вокруг тебя и детонирует. Ты бы позвонил уже, да и дело с концом. А то маешься, как кот мартовский. Не томи!
Я тяжело вздохнул. Иногда мне кажется, что этот искин читает не только мои биометрические данные, но и мысли. Причём самые постыдные.
Ладно. Решено. Один короткий звонок. Объясниться, извиниться и исчезнуть из её жизни навсегда. Как благородный разбойник из дешёвого романа.
Я нажал кнопку вызова.
Пару секунд шли гудки, а затем заставка сменилась её настоящим лицом. Она сидела всё в той же подсобке для персонала. Уставшая, растрёпанная, но всё равно красивая. Той естественной, неподдельной красотой, которую не купишь ни за какие деньги и не нарисуешь никакой косметикой.
