Текст книги "Узел времён"

Автор книги: Грэм Хэнкок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

Глава 43

– Я не позволю им убить вас, – мысленно ответила Рия Бриндлу.

– Как ты сможешь помешать им? – Голос Бриндла в ее голове был полон страха. – Их так много.

– Верь мне, Бриндл. Не бойся. Я вытащу нас из этой передряги.

Наказания всегда привлекали всеобщее внимание, и внутри круга из деревянных колонн собрались не только воины, приведшие сюда Рию и Уродцев, но и огромная толпа прочего народу, не меньше тысячи человек. Оставшись под конвоем Вульпа, Бахата, Лигара и Бонта, Рия шла вперед. Мёрх, Кимп и Чард освобождали им дорогу. Пройдя последнюю сотню шагов, она очутилась перед советом старейшин. Глазами поискала Хонда, уверенная, что он полностью поправился и будет свидетельствовать в ее пользу, но в совете воинов, выстроившемся позади старейшин, его не было.

Зато появился Григо, протолкавшись сквозь толпу. Он был раскрасневшийся, видимо, быстро бежал, но Рия заметила в его поведении нечто странное. Возбуждение? Радость мести? Торжество? Но почему – с оттенком страха? Непонятно. Нервно глянув через плечо, он поспешно пошел к отцу.

Как старший из обвинителей, Мёрх должен был говорить первым. Он выглядел слегка растерянным, оказавшись перед лицом такого количества людей, но его грубая манера поведения от этого практически не изменилась. Он почти что кричална старейшин.

– Уважаемые! – почти насмешливо крикнул он. – Почтенные вожди! Этой ночью мы сделали большое дело.

Повернувшись, он показал на Бриндла, Порто, Джергата и Оплимара.

– Мы поймали шайку Уродцев, убивших двух наших мальчиков, и привели их сюда, как и обещали. ЧТОБЫ КАЗНИТЬ ЧЕРЕЗ СОЖЖЕНИЕ, в присутствии всех людей Клана! – крикнул он.

Мёрх выпрямился во весь свой невысокий рост и после того, как нашел Рию, продолжил:

– Мы также привели сюда эту ВЕДЬМУ, на ваш суд. Ее застали за совершением запретного, ОНА СОВОКУПЛЯЛАСЬ с Уродцем.

Из толпы послышались гневные крики.

– Она приказала Уродцам убить Дюму и Вика.

В толпе ахнули от ужаса и отвращения.

– За эти преступления мы требуем БЕЗО ВСЯКОЙ ПОЩАДЫ СЖЕЧЬ Рию на костре вместе с Уродцами!

И тут толпа рассыпалась, то тут, то там начали вспыхивать споры, мнения людей разделились. По оценке Рии, примерно половина была за то, чтобы сжечь ее, другая половина страстно возражала. Девушка поняла, почему Мёрх и Григо хотели поскорее убить ее, не дожидаясь суда, как только поймали. В Клане у них было слишком много противников, и они могли повлиять на решение судей.

Наконец Ротас, старший из старейшин, потребовал тишины. Рослый, худощавый и угловатый, с суставами, скрипящими и щелкающими при каждом движении, он прожил, по словам других, уже восемьдесят лет и в юности был одним из величайших воинов. И, несмотря на густые седые волосы и окладистую бороду, его лицо все еще сохранило озорное выражение, и поэтому он выглядел много моложе своих лет. Сидя на табурете из мамонтовой кости, старейшина наклонился вперед и принялся что-то выговаривать Мёрху. Это давало Рии надежду. Ротас говорил с Мёрхом медленно, отчетливо и как с шаловливым ребенком.

– Во-первых, мы не доказали, что пленная – ведьма. Мы не доказали, что убийство Дюмы и Вика – дело рук этих Уродцев, или любых других из их народа, не говоря уже о том, приказывала это Рия или нет. Мы не доказали, что Рия совокуплялась с мужчиной из народа Уродцев. Мы собрались здесь, чтобы доказать либо опровергнуть эти обвинения. Предъявляй свои доказательства.

– У него нет доказательств! – взорвалась Рия. От громкого крика у нее заболели отбитые ребра, а руки, связанные по приказу Мёрха, скрутила судорога. Но она вскинула голову, тряхнув волосами, и пристально поглядела на старейшин. – Все, что он говорит, – ложь, и я докажу это!

– Чепуха! – фыркнул Мёрх. Он протянул руку к Григо, который стоял в толпе с бегающими глазками, и вытолкнул его вперед, а затем снова обратился к старейшинам: – Вот мой свидетель. Мой старший сын. Юноша безупречной репутации. Он все видел СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ. Видел, как эта ведьма совокуплялась с животным. Видел, как совершались убийства. Ведь так, Григо? ГОВОРИ, мой мальчик!

– Подожди!

Его перебил Торга, прозванный Грифом за огромный крючковатый нос, тощую шею и лысую голову. Покинув свое место рядом с Ротасом, он доковылял до Рии.

– Повернись, девочка, – сказал он.

Рия повиновалась.

Торга прищелкнул языком.

– Почему она связана? – резко спросил он Мёрха.

– Потому, что она пленница, – парировал тот. – Потому, что она предала Клан. Потому, что она убийца. Как еще прикажешь обращаться с такой сучкой?

– Мы прикажем тебе поступать, как подобает. Издревле было заведено, что ни один мужчина или женщина Клана не предстают перед советом старейшин со связанными руками или ногами. Руки этой девочки связаны…

– Она отлично мечет камни, говорят, убить может…

– Ерундовый повод, учитывая, что здесь нет ни одного камня, – ответил Торга, показывая на утоптанную землю. – Будь добр, развяжи ей руки.

– При всем уважении, почтенные, я бы не стал этого делать, – огрызнулся Мёрх.

Теперь уже Ротас встал со своего места, щелкнув всеми суставами.

– Она должна предстать перед судом как свободная женщина, – рыкнул он. – Таков наш закон.

Вынув из-за пояса нож, Ротас подозвал Рию к себе, не обращая внимания на выкрики Мёрха, и разрезал веревку.

– Дитя, ты вымазана в крови, – заметил старейшина. – Как это случилось?

Рия размяла затекшие руки, с удивлением поняв, что готова разрыдаться, но сдержалась.

– Вчера я билась в бою, – еле слышно ответила она.

– Говори громче, я уже совсем глухой, – сказал Ротас, наклоняясь к ней ближе.

– Вчера я билась в бою и покрыла себя кровью наших врагов. Не этих бедных Уродцев, – громко проговорила Рия, показывая на привязанных к шесту, – а ужасных и жестоких чужеземцев, которых я еще никогда не видела в наших землях. И ГРИГО – ИХ ДРУГ! – крикнула она во весь голос. – Спроси его про Иллимани! Спроси его про Сульпу!

– Она пытается отвлечь нас, – фыркнул Мёрх. – Нет никаких чужеземцев. Единственный бой, в котором она участвовала, – вчерашний ночной. Она зарезала пару наших парней. Отсюда и кровь, их и ее собственная, а не от каких-то там вымышленных врагов…

– Где Хонд?! – заорала Рия. – Он тоже сражался с Иллимани. Он подтвердит мои слова…

Мёрх кивнул, явно ожидая этих слов. Он махнул рукой одному из своих сторонников, стоявших в первых рядах толпы. Тот подошел к нему, и они обменялись парой слов, шепотом. Когда мужчина вернулся, Мёрх торжествующе поглядел на Рию.

– Вынужден тебя огорчить, – ухмыляясь, сказал он. – Твой брат умер от ран этой ночью. По дороге. Просто не смог ее вынести.

– Ты кусок дерьма! – завопила Рия. – Убийца, дерьмо последнее!

Мёрх тут же обернулся к старейшинам:

– Вынужден попросить о том, чтобы обвиняемая молчала, пока мы представим уважаемым старейшинам наши доказательства.

– Это будет правильно, – согласился Ротас и повернулся к Рии: – Помолчи, девочка. То же самое я потребую от обвинителей, когда придет твой черед говорить.

Но Рия не слушала его, поскольку в ее голове зазвучал мыслеголос Бриндла.

– Мёрх лжет, – сказал он. – Я нес носилки, на которых лежал Хонд. Он не умер…

Ротас и Торга вернулись на свои места, а Григо начал свой рассказ. Рия мысленно обратилась к Бриндлу:

– Ты уверен, что Хонд жив?

– Был жив, когда мы прибыли в стойбище. Не просто жив, ему стало лучше. Наше лечение помогло ему…

– Это ничего не значит. Они могли убить его, потом…

– Он жив, Рия, я точно знаю.

Девушке отчаянно хотелось ему верить.

– Так почему же они говорят, что он мертв?

– Не знаю. Может, они думают, что он мертв?

Пока Рия вела мысленную беседу с Бриндлом, она упустила из виду Григо, который расхаживал перед старейшинами, выпятив грудь и громко излагая свою версию событий. Описал идиллическую картину охоты в лощине вместе с Дюмой и Виком, его лучшими друзьями, рассказал, как они наткнулись на Рию, совокупляющуюся с Уродцем, и гневно поглядел на пленников, привязанных к шесту. Показал пальцем на Бриндла.

– Вот с этим, с искалеченной ногой!

Сторонники Мёрха в толпе шумно вздохнули.

– Он засадил ей до отказа, – сказал Григо, неприличными телодвижениями показав, чем занималась Рия. – Но, когда мы попытались поймать их, появилось множество других Уродцев, и Рия приказала им убить нас. Они схватили Дюму и Вика, но мне удалось вырваться и сбежать, – сказал он, показав всем сломанные передние зубы.

Пару десятков ударов сердца стояла полная тишина. Затем Крант, морщинистый старейшина с большим животом, сидевший справа от Ротаса, прокашлялся.

– Откуда нам знать, что все это правда? – спросил он.

Похоже, Григо даже не сразу понял, что вопрос адресован ему.

– Откуда нам знать, что ты говоришь правду? – повторил вопрос Крант. Его голос дрожал от раздражения. – Не получится ли, что тут лишь твои слова против слов Рии?

– Но Рию поймаливместе с Уродцами! – тут же встрял Мёрх. – Это доказывает правоту Григо.

– Я бы сказал, что это ничего не доказывает, – подал голос Езида, миниатюрный сутулый старейшина с пронзительными, как у хищной птицы, глазами.

– Ну, это доказывает, что она некоторое время пробыла с Уродцами, и ничего больше, – добавил Отри.

– Итак, мы имеем свидетельство Григо против свидетельства Рии, – заключил Ротас. – А теперь я хочу выслушать девушку.

Рия начала понимать, что происходит. Помимо нынешней ситуации на карту была поставлена борьба за власть в Клане, которая, по древней традиции, принадлежала совету старейшин. Мёрх и его сторонники не скрывали своего неуважения к этой традиции и настаивали на том, что власть должна принадлежать совету воинов, в котором они занимали главенствующую позицию.

Мёрх был авантюристом. Он ожидал, что выиграет дело, хотя Рия пока и не понимала, каким образом, сыграв представление с охотой и расправой, затем сожжет Уродцев перед лицом всех людей Клана. Все пошло не по плану, когда Бахат и другие помешали ему и не дали свершить расправу без суда. Теперь, когда дело дошло до совета старейшин, вместо простого убийства беззащитных пленников, старейшины поняли, что им предоставляется возможность нанести ответный удар и, возможно, прилюдно опозорить своего главного противника.

Рия поглядела на друзей, привязанных к шесту посреди незажженного костра.

– Я выиграю этот суд, – мысленно сказала она им. – Не позволю сжечь вас. Докажу им, что вас надо отпустить.

Затем она обернулась к Ротасу и заговорила вслух:

– Я могу доказать, что Григо лжет.

– Как же, дитя? – спросил старейшина, снова наклонившись к ней, чтобы лучше слышать.

– Он сказал, что я совокуплялась с Уродцами, – сказала Рия, невольно покраснев. – Но я никогда в жизни ни с кем не совокуплялась. Я девственница.

Григо затравленно поглядел на нее, и Рия обрадовалась первой удаче. Когда этот безмозглый бандит в таких красках описывал ее совокупление с Уродцами, он, видимо, забыл, а теперь вспомнил, что в Клане есть женщины, которые обладают неоспоримым авторитетом в такого рода делах.

– Лживая сучка! – заорал он. – Уродец тебе все мозги протрахал!

Но это был чистейший блеф, и он знал это.

Рия уже собралась попросить позвать повитуху, чтобы та проверила ее, но вдруг краем глаза уловила движение. Мёрх дал знак Грайну, своему брату, затаившемуся за наваленными в кучу дровами и хворостом.

Грайн начал дуть на конец факела, пока тот не разгорелся, разбрасывая искры, а затем наклонился, чтобы ткнуть его в кучу хвороста.

Глава 44

Баннерман произнес странное слово, которое Леони никогда в жизни не слышала. Оно звучало примерно как «айяхуаска».

– Что-что? – переспросила она. – В жизни не слышала.

– Айя-хуаска, – произнес Баннерман. – Ай-я-ху-а-ска. На кечуа, языке инков, «айя» означает «мертвый», «хуаска» – «вино». Вино Мертвецов, или Вино Душ. Гадкое варево из двух растений, которое шаманы в Амазонии используют, когда хотят покинуть тело и отправиться в мир духов.

– Синий Ангел хотела, чтобы я пользовалась ДМТ, поэтому и вставила мне тот кристалл… – начала Леони.

Баннерман не слушал ее.

– Как я уже сказал, айяхуаска – отвар двух растений. Первое – лиана, об этом растении я расскажу тебе позже, если захочешь. Это тоже очень интересно. Но главное – второе, оно-то и отвечает за переход шамана в мир духов. Его научное название Psycotria viridis, в Амазонии его называют «чакруна». В его листьях содержится ДМТ, практически в чистом виде. В этом и смысл айяхуаски. Два растения, лиана и галлюциноген, отваренные в кипящей воде. На большей части территории Южной Америки ее употребление до сих пор разрешено. По сути, право на его употребление охраняется в рамках закона о свободе вероисповедания. Вот об этом я и подумал. Как насчет…

– Только не говоримне, что я отправляюсь на Амазонку, чтобы пить это – как ты сказал – ведьмино варево, а?

– Ты все правильно поняла, – ответил Баннерман.

Сколько она себя помнила, Леони всегда инстинктивно боялась джунглей. Адские насекомые. Ядовитые змеи. Экзотические болезни. Она не желала даже слышать об этом. Но, выслушав предложение Баннермана отправить ее в самые громадные джунгли на планете, она была вынуждена признать, что, в своем роде, в этом был заключен большой смысл. Они более не смогут проводить легальные эксперименты с ДМТ на территории Штатов, а нелегальное его применение подвергнет Баннермана еще большему риску. Если айяхуаска, по сути, тот же самый ДМТ и в Амазонии ее употребление разрешено законом, значит, Баннерман сможет продолжить исследования с соблюдением всех врачебных формальностей, точно так же, как он делал бы в Ирвайне. Это будет нестандартным способом получить научные данные, но, по крайней мере, они не будут нарушать законы.

Другим преимуществом было то, что все это можно было достаточно легко организовать.

У Баннермана был приятель, работающий в Перу, – американка-антрополог Мэри Рак. Она уже лет пять исследовала жизнь метисов, людей, произошедших от смешанных браков испанцев и индейцев. Эти люди зачастую жили в ужасающей нищете и составляли основную часть населения Амазонии. Особый интерес Мэри проявляла к использованию шаманами айяхуаски и стала экспертом в этом вопросе. Кроме того, она периодически организовывала эксперименты с айяхуаской для ученых, приезжающих в Амазонию, в специально построенном для этого приюте, на берегу Амазонки, в тридцати километрах выше по течению от города Икитос. Если убедить Мэри предоставить им этот приют, то там Леони сможет принимать айяхуаску под руководством опытного шамана.

– Так что ты думаешь? – спросил Баннерман.

– Думаю, да, – после некоторых раздумий ответила Леони. Перспектива отправиться на Амазонку пугала ее, но она поедет туда, если это нужно, чтобы снова встретиться с Синим Ангелом. – Единственное условие: Мэтт едет с нами.

Баннерман недоуменно взглянул на Мэтта, в его глазах было лишь явное недоумение.

– Хорошо, – ответил Мэтт.

– Что хорошо? – удивленно спросила Леони.

– Я расскажу тебе кое-что, чего ты еще не знаешь, – сказал Баннерман. – Мэтт не только доброволец в моих исследованиях с ДМТ. На самом деле, он и есть спонсор проекта.

Леони удивилась еще больше. Мэтт – спонсорБаннермана? Как такое может быть?

– Но ты же банкрот, – возразила она.

Дэвид расхохотался.

– Что тут смешного? – спросила Леони, повернувшись к нему.

– Сама мысль о том, что Мэтт банкрот, в любом смысле этого слова, – ответил Дэвид. – Он скромно выглядит, но хорошо упакован, – заговорщическим шепотом добавил врач.

Слово «упакован» могло иметь разные значения, но тут Леони вспомнила, что Баннерман говорил о спонсоре, как об «очень богатом парне». Мэтт что, миллионер? Мультимиллионер? Миллиардер?

– Меня обдурили, – сказала она.

– Я тебя не дурил, – возразил Мэтт. – Если ты сделала выводы обо мне по моему внешнему виду, дело твое. Я никогда не называл себя банкротом.

Леони задумалась.

– Уж точно, – сказала она. – Так сколько у тебя денег? – ухмыляясь, спросила Леони Мэтта.

Тот вздрогнул.

– Слушай, деньги у меня есть. Не то чтобы очень много, но я совершенноне желаю говорить об этом. Я очень рад перспективе продолжать исследования в Амазонии и считаю за честь, что ты позвала меня с собой.

– А, черт, – внезапно сказала Леони. – У меня же паспорта с собой нет. Плохо…

Но Дэвид уже махнул рукой, чтобы успокоить ее.

– Не беспокойся, – сказал он. – Когда я улаживал все формальности, чтобы вытащить тебя из Маунтин Ридж, я позаботился, чтобы Сэнсом отдал нам все твои документы. – Он достал из портфеля большой конверт. – Твой паспорт здесь.

Дэвид не мог сразу завершить свои дела, поэтому остался в Лос-Анджелесе, но Леони, Мэтт и Баннерман уже в шесть утра улетели из Лос-Анджелесского международного аэропорта рейсом в Перу.

По дороге Леони выложила Баннерману все то, что уже рассказывала Мэтту о своем детстве. Про изнасилования, про загадочную связь Джека и ее приемных родителей, про далеко идущие планы, которые были относительно нее у Синего Ангела.

С глазами, будто набитыми песком от недосыпа, они приземлились в Лиме, а затем отправились в Икитос на скрипящем всеми сочленениями аэробусе авиакомпании LAN. После того как они перевалили через Анды, сверкающие снегом под ярким голубым небом, начались джунгли. Они были со всех сторон, спереди, сзади, по бокам, до самого горизонта. Самолет начал снижаться, пилот объявил о заходе на посадку, по-испански и по-английски, и тут Леони увидела внизу огромную мутную реку. Это была Амазонка. От этого зрелища ей стало дурно. Ей и представлять не хотелось, сколько разных тварей, больших и маленьких, зубастых и беззубых, живет в этих мутных водах.

Самолет снова накренился, и их взорам предстал совершенно неправдоподобный ландшафт. На западном берегу реки, у излучины, где река была шириной в несколько миль и обтекала пару крупных островов, джунгли неожиданно расступились, и возник огромный город. Может, она слишком часто принимала наркотики, но сейчас Леони на мгновение показалось, что все эти дома, окрашенные в пастельные цвета, блестящие металлическими крышами, не воздвигнуты человеческими руками, а каким-то зловещим образом сами выросли из здешней земли, вместо деревьев.

Самолет пошел на посадку. Наклонившись через колени Мэтта, Леони снова выглянула в иллюминатор. С этого ракурса она увидела отражение Икитоса в водах Амазонки, так, будто здесь было два города, один на земле, сверху, а второй – внизу, под водой. Два разных города в двух разных мирах.

Она поежилась. В каком же из них она окажется, в конечном счете?

Глава 45

Вокруг Грайна началась суета, послышались крики и восклицания, и вдруг из толпы появился Хонд, обнаженный по пояс, с всклоченными каштановыми волосами и покрытый свежими потеками крови. Он поднял массивное копье с большим кремневым наконечником и ударил Грайна в плечо, сбив того с ног и пригвоздив к земле. Не прерывая атакующего движения, он сделал еще шаг и ударил поверженного пяткой в лицо, а потом наклонился и поднял факел, лежавший на расстоянии в ладонь от незажженного костра, и, выпрямившись, отшвырнул его в толпу.

Грайн не потерял сознания и лежал, визжа и трепыхаясь, как рыба на остроге. Хонд снова ударил его пяткой в лицо, на этот раз заставив его замолчать, выдернул копье и размашистым шагом пошел в сторону Мёрха, держа наготове копье, с острия которого капала кровь. Мёрх был ошеломлен происходящим и, казалось, замер от ужаса, но потом схватил Рию за руку и, едва не выдернув ей руку из сустава, поставил перед собой, а Милам, воин из числа его сторонников, ринулся на Хонда, размахивая боевым топором. Когда двое воинов сошлись, Милам утробно взревел, замахнулся топором и опустил его на голову Хонда. Рия затаила дыхание, но Хонд отпрыгнул в сторону, увернувшись от удара и подставив Миламу подножку. Противник с грохотом упал на землю.

Защитить Мёрха ринулись и другие воины. Они преградили путь Хонду и выставили вперед копья.

– Хватит! – заорал Бонт, и в три прыжка он и Лигар оказались рядом с Хондом. У Бонта оружия не было, но ему уже не раз доводилось убивать голыми руками, а проворный Лигар мгновенно скинул с плеча лук и наложил стрелу на тетиву.

Повисло молчание. Противоборствующие глядели друг на друга с таким напряжением, что ни один не увидел, как Ротас встал с табурета и вышел перед ними.

– Стоять! – крикнул он. Его лицо было ужасно. – Остановитесь, я приказываю! Опустите оружие!

Воины Мёрха не хотели подчиняться. Один из них ринулся на Хонда, сжимая в руке нож, но упал, как подкошенный, получив один-единственный удар в ухо от Бонта. В то же мгновение, извиваясь, как угорь, Рия освободилась от хватки Мёрха и метнулась в сторону. Лигар тут же нацелил стрелу прямо ему в сердце.

Утренний воздух, и так наполненный напряжением и злобой, казалось, был готов вскипеть.

– ПРЕКРАТИТЕ, Я СКАЗАЛ! – повторил приказ Ротас. – Шаг назад, опустите оружие.

Мёрх поглядел на нацеленную на него стрелу и натянутый в полную силу лук. Рия буквально ощутила ход его мыслей. Лигар не промахивался, тем более с такого расстояния. Так что она не удивилась, когда Мёрх дал знак своим людям отойти.

Рия тут же подбежала к Хонду и обняла его.

– Брат, ты жив! Я знала!

Руками она ощупала его бок, там, где его пронзило копье Иллимани. Колотой раны между ребер как ни бывало, не осталось даже шрама, только огромный черно-лиловый синяк на полгруди.

– Ты была права, – сказал он, целуя ее в лоб. – Уродцы – наши друзья. Они исцелили меня с помощью своего волшебства. Вернули меня в мир живых.

– Ты заявлял, что Хонд умер ночью, по дороге! – крикнул Бонт Мёрху. – Что все это значит?!

– Просто ошибся, – ответил тот.

– Ошибка, хрена себе! – крикнул Хонд и горько усмехнулся. Обняв Рию, чтобы подбодрить, он поглядел Мёрху прямо в глаза. – Ты навозная лепешка. Ты приказал убить меня.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – выпалил Мёрх.

– Лизин, Имдаг, Баба и Урас, – назвал Хонд по именам четырех громил Мёрха, известных всему племени.

Ты послал их убить меня. – Показал на потеки крови, еще не высохшие на его теле. – Вместо этого я убил их.

– В чем дело? – резко спросил Ротас. – Почему была пролита кровь Клана?

Хонд показал на табуреты старейшин из мамонтовой кости.

– Лучше скажите, за что судят мою сестру. – Он развернулся в сторону костра. – И зачем вы собрались сжечь этих Уродцев.

Старейшины пошептались, и Ротас кратко изложил обвинения, высказанные Григо.

– Это сплошная ложь, – сказал Хонд, когда старейшина закончил. – Рия невиновна. И Уродцы тоже невиновны. Жестокие дикари, называющие себя Иллимани, убили Дюму и Вика, убили моего брата Рила, а Уродцы сражались против них на нашей стороне. Многие из них отдали за нас свои жизни. В этом стойбище их должны приветствовать как героев, а не казнить как врагов. Клянусь, пока я жив, я не дам сжечь их!

Мёрх попытался перехватить инициативу и двинулся на Хонда, чтобы оттеснить его.

– Это ты лжешь! – заорал он, брызгая слюной. – Все же очевидно. Ты сделаешь все, чтобы защитить сестру.

– Есть способ это уладить, – парировал Хонд. И, по-волчьи оскалившись, отвесил старшему пощечину тыльной стороной ладони.

Хонд имел в виду поединок. Один из самых древних способов разрешения всех споров.

На суде разговоры могут длиться вечно, но если два воина называют друг друга лжецами и ни один из них не отступается от своих слов, традиция Клана гласит, что смертельный поединок покажет, кто прав. Рия поняла, что, нанеся Мёрху оскорбительную пощечину при таком скоплении народа, Хонд закрыл противнику путь к отступлению.

Мёрх подозвал Григо и что-то шепнул ему на ухо. Тот что-то шепнул в ответ.

Ротас встал, возвышаясь над ними.

– Тебе бросили вызов, Мёрх. Каков твой ответ? – спросил он.

Мёрх и Григо одновременно повернулись и посмотрели на юго-восток, поверх голов собравшихся, будто отвлекшись на что-то, происходящее за пределами площади. Потом посмотрели друг на друга. Рия заметила, что на их лицах появилось странное выражение.

– Конечно, я принимаю вызов, – пожав плечами, ответил Мёрх.

Поединки происходили в соответствии с определенными правилами чести. Никакого оружия, только руки и ноги. Никаких просьб о пощаде. Проигравший умирает, победитель признается правым.

– Огласи твои условия, – сказал Ротас.

– Уродцев сожгут, и Рию тоже, – ответил Мёрх и сплюнул кровью.

– Уродцев и Рию освободят, – произнес Хонд. И добавил, глядя на Григо: – Убив твоего отца, я убью и тебя.

Больше не требовалось никаких формальностей. Под возбужденный рев толпы бойцы встали друг напротив друга.

Рия была уверена в исходе поединка – она безоговорочно доверяла боевому мастерству брата. Хонд был подтянутым и твердым, на голову выше и шире в плечах, чем его противник, с мощными мышцами и в самом расцвете сил. Мёрх был старше на двадцать лет, коренастый и кривоногий. Но тут она поняла, что в борьбе короткие ноги Мёрха дают ему преимущество, он более устойчив; ну, а его могучему торсу мог бы позавидовать любой воин из Клана. Кроме того, неестественно длинные и мощные руки сводили на нет преимущество Хонда в росте.

Мёрх нырнул вперед и схватил Хонда за ноги. Они упали на землю, и старший тут же сомкнул мощные руки на горле молодого противника. Хонд принялся молотить его кулаками по голове, ударил коленом в живот и подмял под себя, но Мёрх не отпускал своей хватки, держа противника на вытянутых руках и продолжая сдавливать ему горло.

Хонд начал слабеть, его лицо побагровело, глаза выпучились.