Текст книги "Узел времён"

Автор книги: Грэм Хэнкок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

Глава 85

БАХ! БАХ! БАХ! Мэтт трижды выстрелил в упор в покрытое прочной чешуей тело каймана, но это, похоже, не причинило твари никакого вреда. Тяжелый хвост бил о темную воду реки, взбивая мутную кровавую пену. Один из ударов, и хвост вскользь задел Леони по левому боку. Девушка с головой ушла под воду. Вынырнула, кашляя и отплевываясь от мутной речной воды. Челюсти твари сжимали Мэри посередине, загнутые зубы вонзились в ее тело, словно крючья мясника. Текла кровь, но она еще была жива, с перекошенным от страшной боли лицом, все еще пыталась вырваться. БАХ! БАХ! БАХ! Мэтт стрелял снова и снова. Кайман молотил воду хвостом, будто стальным кнутом, резко дергая мордой из стороны в сторону. Тело несчастной Мэри болталось в его зубах, больше всего похожее на куклу. Внезапно тварь резко крутанулась, сделав два полных оборота, подняв тучу брызг, и тело Мэри практически разорвало пополам. Хлынула кровь, в воду вывалились внутренности. Леони в последний момент поймала взгляд Мэри, застывший от боли и ужаса. Тварь утащила тело под воду, оставив на поверхности лишь кровавые разводы.

Теперь Леони оставалось думать только о спасении собственной жизни.

Вокруг столько крови, что надо поскорее выбираться из этой долбаной реки, пока из глубины не вынырнул другой кайман или ее не обглодала до костей стая пираний. У Леони пошел мороз по коже, ее захлестнула истерика, и она начала лихорадочно молотить по воде руками и ногами, пытаясь доплыть до ближайшего берега.

– Леони, нет! – заорал ей вслед Мэтт. – Не туда!

Он поймал ее за лодыжку и дернул с такой силой, что ее голова ушла под воду. Она тут же вынырнула, визжа и отплевываясь. Мэтт схватил ее за плечи и повернул в нужную сторону. В этот момент раздался грохот выстрелов автоматических винтовок, и вокруг них засвистели пули, с плеском вонзаясь в воду.

Леони оглянулась. В том самом месте, где они прыгнули в воду, метрах в ста от них, на берег выбежали преследователи. Хорошо хоть течение отнесло Леони и Мэтта на достаточное расстояние. Врагов было не меньше десятка, некоторые – белокожие и светловолосые, это можно было разглядеть даже с такого расстояния. Но никто из них не намеревался прыгать в воду, да и преследовать беглецов вдоль густо заросшего берега тоже охотников не наблюдалось. И они просто продолжали стрелять.

– Ныряй! – заорал Мэтт. – НЫРЯЙ! – Он жестко схватил ее за руку. – Задержи дыхание и ныряй!

Пуля задела ухо Леони, и Мэтт потащил ее вниз. Она нырнула. Хрен с ними, с пираньями. Поплыла вперед вслепую, уже ни о чем не думая.

Они вынырнули за спасительным воздухом – и опять ушли на глубину.

Вынырнув в следующий раз, Леони увидела впереди только дона Леонсио, но Эстебана и Эммануэля нигде не было.

– ЕЩЕ! – заорал Мэтт.

Задержав дыхание, Леони снова нырнула. Когда они вновь показались над поверхностью воды, стрельба уже прекратилась. Люди на берегу стали крохотными точками, течение уносило Леони и Мэтта все дальше от них, а река делала изгиб, и вскоре они оказались вне поля видимости врагов.

Они выползли из воды на узенький песчаный пляж в полусотне метров от излучины, на противоположном от преследователей берегу. Леонсио выбрался на берег несколько раньше их.

Леони поискала глазами Эстебана и Эммануэля.

– Они не выбрались, – сказал Мэтт. – В них попали первой же очередью. По крайней мере, умерли быстро, не так, как бедная Мэри.

– Я начинаю чувствовать себя долбаным Ангелом Смерти, – задыхаясь от слез, произнесла Леони. – Все, кого я знаю, все, хоть как-то сумевшие мне помочь, умирают. – Сквозь слезы она поглядела на Мэтта и Леонсио. – Вы уверены, что хотите и дальше быть вместе со мной?

– Принять участие в великом сражении вселенских сил, а может, и ускорить победу Света – чего еще может желать истинный шаман? – торжественно и мрачно ответил Леонсио. – Кроме того, в борьбе с тьмой все мы потеряли лучших друзей, и сдаться сейчас – значит, оскорбить их память.

– Я еще никогда в жизни не был настолько уверен в правильности своего выбора, – тихо проговорил Мэтт. – И потом, я же обещал защищать тебя.

Мужчины, как ни странно, не пострадали, а вот Леони лишилась кусочка правого уха размером с десятицентовую монету; на макушке – след от пули, а ее бок от плеча до бедра украшала цепочка синяков, полученных от удара хвоста каймана. Но девушка понимала, что должна благодарить всех известных ей богов и ангелов, позволивших ей остаться в живых.

Мэтт на мгновение обнял ее за плечи, ничего не говоря, но его прикосновение придало ей сил.

И они пошли дальше.

Леони начала думать о Рии. Она оставила ее в беде, посреди незнакомой местности, полной отрядов Иллимани. Что с ней случилось с тех пор? В этом мире миновали ночь и день. Сколько времени прошло в мире Рии, что у них случилось? Жива ли она еще? Или воины Сульпы поймали ее и убили?

Не обращая внимания на пульсирующую боль в боку, Леони зашагала вперед. Единственный способ найти ответы на все эти вопросы, единственная возможность хоть как-нибудь помочь Рии – добраться до деревни, о которой говорил Леонсио, и снова выпить айяхуаски.

У них не осталось рюкзаков, а следовательно, и никаких припасов. По сути, практически ничего, кроме двух пистолетов за поясом у Мэтта, в одном из которых была полная обойма, двух ножей, мачете и кожаного мешка с бутылочками настоек и другими непонятными вещами, который Леонсио как-то ухитрился сохранить во время безумного бегства.

Были и хорошие новости. По словам шамана, они находились на нужном им берегу, именно здесь и была расположена та самая деревня, и двигаться дальше будет намного легче, поскольку деревья здесь выше и растут на большем расстоянии друг от друга.

– Ты вообще знаешь, где мы? – спросила Леони, оглядываясь. Насколько видел глаз, вокруг беспорядочно росли пальмы и высоченные широколиственные деревья. Тот же самый мягкий изумрудный свет, проникающий сквозь кроны, спасительная тень, в отличие от обжигающего солнца у реки. И все та же ненормальная влажность. Леони была готова к тому, что спустя пару минут снова начнет обливаться потом.

Леонсио успокоил ее, рассказав, что часто бывал в этих лесах, охотясь и собирая лекарственные растения, так что потерянные рюкзаки, конечно, жаль, но это вовсе не трагедия. Здесь достаточно чистых ручьев, а еду он найдет, собирая по дороге съедобные плоды и коренья.

– Я три года прожил здесь, сам по себе. Думаю, мы вполне продержимся и доберемся до деревни, – закончил шаман.

– Сколько это займет? – спросила Леони.

– Еще часов тридцать, – ответил дон Леонсио.

–  Тридцать часов? – ошеломленно переспросила она.

– Да. Может, чуть больше, может, чуть меньше.

Перед закатом начался дождь. Вода крупными каплями падала с крон деревьев. Леонсио помог Мэтту и Леони соорудить небольшие укрытия из пальмовых листьев, положенных поверх веток, которые они прислонили к стволу огромного дерева, но результат Леони не понравился. Шалаши были слишком малы. И если Леонсио и Мэтт ухитрялись каким-то непостижимым образом лежать неподвижно, у нее так болели все суставы и связки, что она и пары секунд не могла находиться в одном положении. Пару часов она ворочалась, но затем ночная прохлада, пробравшая ее до костей, принесла неожиданное облегчение. Ладно, заснуть ей не удается, но уж, по крайней мере, к ней не подберется Джек.

Задолго до рассвета они позавтракали, съев странных фруктов с острым вкусом, утолили жажду, попив из ручья, и пошли дальше.

Леони старалась просто переставлять ноги, раз за разом, и продвигалась вперед, как заведенная кукла.

Наконец ближе к вечеру они вышли на широкую тропу, Леонсио в полуметре впереди, за ним – Мэтт и повисшая на нем Леони. Сквозь кроны деревьев на них причудливыми пятнами падал солнечный свет. Стайка пестрых попугаев, зеленых с желтыми головами, вспорхнула с огромного орехового дерева. Они отвлекли внимание Леони буквально на секунду, а когда она снова поглядела на тропу, то увидела группу обнаженных людей, темнокожих, коренастых, с плоскими настороженными лицами; они с подозрением разглядывали их, наставив на пришедших духовые трубки.

Глава 86

– Еще раз назовешь меня девкой, и будем драться.

Выкрикнув эти слова на языке Мерел, Рия повторила их на Навин, чтобы все воины Балаана тоже их поняли.

Она решила публично вызвать его на бой, чтобы оскорбить, но вождь только рассмеялся в ответ.

– Ты? Драться со мной? Скорее комар будет драться с мамонтом. Не приставай, малявка. – Он снова громко обратился к Себитту, так, чтобы услышали все: – Повторяю свое предложение. Избавиться от ДЕВКИ и объединить наши силы.

Рия увидела, что поддерживающие ее Мерел выжидательно глядят на нее, ожидая, что их «вестник Света» подтвердит свой авторитет. Поражение лишит ее всего, но победа укрепит ее авторитет среди всех, кто здесь есть – и Мерел, и остальных. Ради этого стоило рискнуть жизнью.

– Я вызываю тебя на бой, Балаан! – заорала Рия. – Если у тебя хватит на это смелости. – Достала из мешочка один метательный камень, показала его противнику и всем остальным. – Мои камни против твоих копий.

Балаан расхохотался до слез.

– Камни! Ха! Ха! Ха! И что ты собираешься сделать этими мелкими штучками?

– Они покрупнее, чем у тебя яйца, – ответила Рия, отводя назад руку с камнем, и повторила свои слова на языке Навин.

Один из воинов Балаана засмеялся было, но тут же умолк, когда вождь гневно поглядел на него. Затем хохот раздался позади Рии, среди ее сторонников. Балаан побагровел и скрипнул зубами.

– Хорошо, сука! – рявкнул он. – ХВАТИТ!

Он ринулся на нее, выставив копье, но вперед выбежал Бонт, сбил острие копья в сторону, плашмя ударив топором, и встал лицом к лицу с Балааном, провоцируя того на следующий удар.

– Уйди с дороги, Бонт, – рявкнула Рия на языке Клана. Потом обратилась к нему мысленно: – Болван, я должна сама биться с этим человеком. Неужели не понимаешь?

Бонт крутанул топором, держа Балаана на безопасном расстоянии.

– Он убьет тебя, вот и все, – мысленно ответил он Рии.

– Убирайся с дороги! – заорала она вслух. На этот раз Бонт послушался, покачав головой и сделав шаг в сторону.

– Мои камни против твоих копий, – повторила вызов Рия. – Если у тебя хватит мужества на это, ты, кусок дерьма.

Мясистое лицо вождя Навин побагровело от злобы и еле сдерживаемого гнева. Презрительно рыкнув, он смачно плюнул в Рию, но промахнулся. Потом отошел назад и переложил одно из копий из левой руки в правую.

– Отойдите, – мысленно сказала Рия Бонту и Дриффу. Остальные уже отбежали назад. Запустив левую руку в мешочек, она достала второй камень.

Балаан все еще шел. Пройдя полсотни шагов, он резко развернулся и с яростным ревом кинул первое копье. Это был хороший бросок, быстрый и мощный, но Рия доверяла своему глазомеру. В последний момент она качнулась в сторону, и копье пролетело мимо, вонзившись в землю позади нее.

Среди Мерел раздался восхищенный вздох.

– Ты плюешься лучше, чем мечешь копья, – крикнула Рия Балаану, который уже потрясал вторым копьем.

Он дважды сделал обманное движение – этот вождь был талантливым воином и отлично умел сражаться, – но когда он все-таки бросил копье, Рии снова удалось увернуться.

– Ты бросаешь копья как девка! – крикнула она.

Это оскорбление окончательно взбесило Балаана, на что и рассчитывала девушка. Он бегом бросился на нее, сжимая в руке последнее копье. Рия тут же бросила первый камень, с правой руки. БАМ! Камень отскочил от его головы, попав в ухо. Спустя удар сердца Рия метнула второй камень, с левой, целясь в ту же точку. ЧВАК! Еще одно хорошее попадание.

Остановившись шагах в тридцати от нее, Балаан коснулся головы. Из раны шла кровь. В толпе ахнули, видя, что он спотыкается и едва не падает.

Но Балаан был крепким мужчиной и не собирался сдаваться, продолжая надвигаться на Рию.

Девушка достала из мешочка следующий камень и бросила его с правой руки, изо всех сил. ШМЯК! Камень попал противнику промеж глаз. Балаан лишь оступился. Он все так же надвигался на нее, просто шел, выставив вперед копье, не обращая внимания на кровь и боль.

Что с ним такое? У него что, голова сплошь из кости? Рия достала последние два камня. Балаан встряхнулся, разбрызгивая кровь в разные стороны, и побежал. Рия как можно быстрее метнула оставшиеся камни. ХРЯСЬ! Один из них попал в висок; этого было бы достаточно, чтобы убить обычного человека. ХРЯСЬ! Последний раздробил вождю нос. Балаан был уже в шаге от девушки. Глаза его заливало кровью; было видно, что еще минута, и он упадет, но он нашел в себе силы для последней атаки, делая выпад копьем. Рия отскочила в сторону и, выхватив кремневый нож, вонзила его противнику между ребер и резко выдернула. Балаан по инерции полетел вперед.

Когда он с грохотом упал на землю, Рия даже не оглянулась. Она знала, что попала ему в сердце.

Солнце еще не достигло зенита, когда колонна продолжила свой путь, увеличившись еще больше за счет воинов Балаана. Они согласились с тем, что их бывший вождь погиб в честном бою, и поклялись служить Рии, признавая, что теперь она стала вождем их племени. Судя по легкому замешательству на их лицах, они начали верить в слова Мерел о ее избранности, о том, что она – вестник Света, избранный духами, чтобы возглавить племена во времена тьмы.

Рия не считала нужным их разубеждать. Теперь под ее началом было почти четыре сотни воинов. Это уже похоже на реальное войско, теперь они могут сражаться с Сульпой.

Но, помимо них, Рия должна была заботиться о тысяче женщин, детей, стариков и тех, кто не мог биться. И всех их надо было отвести в безопасное место. Рия глянула на солнце. Хотя такой большой отряд и не мог двигаться быстро, но после схватки с Балааном всех охватило воодушевление, и они уже долгое время шли без задержек. Просто шли, соблюдая достаточно хороший темп, и на пути им больше так никто и не встретился. Свежий восточный ветер ослабил жару, и ближе к вечеру Рия уже начала надеяться, что им удастся достичь Тайного Места до рассвета следующего дня.

Когда они вошли в заросшую зелеными цветами лощину, из крохотной пещеры на склоне выскочили три молодые женщины-Навин. Они плакали и рвали на себе волосы. Несчастные были избиты, из ран сочилась кровь, глаза были безумны, волосы свалялись колтунами, а одежда была изодрана в клочья.

Рия приказала людям остановиться и послала к женщинам нескольких воинов Навин, чтобы те смогли успокоить их и выяснить, что случилось.

Когда женщины немного пришли в себя, Рия смогла поговорить с ними.

И услышала ужасные вести.

Женщин звали Муараг, Аранчи и Норо, они были из большой группы Навин, числом больше тысячи человек, чье стойбище находилось в половине дневного перехода на юго-востоке. Будучи столь многочисленными, они считали, что без труда отобьют нападение любого врага, но сегодня рано утром, когда почти все спали, Иллимани напали на них, вынырнув из тумана. И началась настоящая бойня. Из путаного рассказа женщин стало ясно, что это войско Марту и Саккана.

Большую часть Навин оставили в живых, а затем всех пожилых мужчин и женщин окружили и отвели в загон, сооруженный Иллимани из вырванных с корнем кустов терновника. Во второй загон согнали женщин и девочек старше двенадцати лет, в том числе и Муараг, Аранчи и Норо, грубо отобрав у них плачущих детей. В третий загон попали женщины с грудными детьми и дети всего стойбища.

Некоторое время люди так и не поняли, зачем надо было делать три загона, и даже обрадовались, что грудничков не оторвали от матерей. Значит, захватчики не настолько жестоки, как кажутся, если оставили в живых невинных младенцев. Не понимали, зачем их самих разлучили с их детьми, но пока ничего страшного не происходило, и многие успокоились.

А тем временем Иллимани заставили плененных мужчин рубить деревья и делать из них колья. Площадь собраний племени окружили кольями в человеческий рост, посреди них острием вниз воткнули другие, в два человеческих роста, более толстые, обложив их внушительными связками дров, заготовленных Навин на зиму.

Когда работа была закончена, пленных связали и начали сажать на острые колья, те, что покороче. Все это происходило на глазах всего отряда Иллимани в пять сотен воинов. Они смеялись и ревели от восторга, слушая ужасающие крики умирающих. Иллимани уже нашли подземное хранилище, где Навин хранили в бурдюках сторл, опьяняющий перебродивший сок яблок, и множество воинов-победителей были пьяны.

– Именно тогда, – прошептала темноволосая темноглазая Аранчи, – они поняли, зачем женщин согнали в отдельный загон. Там была пара сотен женщин, и они завизжали от ужаса, когда десяток залитых кровью Иллимани неожиданно ворвались внутрь, открыв ворота, схватили за волосы двух первых попавшихся и выволокли наружу. Женщин избивали руками и ногами, насиловали, а потом порубили на куски топорами.

У ворот появилась следующая группа воинов, от которых разило сторлом, и наружу выволокли еще двух женщин. Началась паника.

Судьба мужчин и пожилых женщин в первом загоне оказалась еще ужасней. По приказу огромного воина, голову которого украшал череп медведя, их разделили на группы, от трех до полусотни человек, и подвергли всем тем пыткам, о которых Рия уже хорошо знала. Их сжигали, привязав к шесту, сажали на колья, заживо сдирали кожу, прибивали к деревьям. Все это делалось очень медленно, так, чтобы те, кто еще не дождался казни, были вынуждены смотреть на происходящее. Некоторых начало от страха тошнить. Стало понятно, что Иллимани получают истинное наслаждение, не только причиняя страдания, но и приводя в ужас тех, кто еще ожидает своей участи.

Но детей, кормящих матерей и младенцев пока не трогали.

Следующая ватага пьяных воинов ворвалась в загон, где находились женщины. Началась паника, и часть ограды из терновника опрокинули. Муараг, Аранчи и Норо оказались теми немногими, которым удалось сбежать. Через некоторое время они смогли добраться до этой лощины.

Аранчи сказала Рии, что они чувствуют на себе вину, сбежав оттуда.

– Но что еще нам оставалось делать? – всхлипывая, сказала одна из них. – Что еще?

– Мы должны были остаться там, – не переставая плакать, жалобно проговорила Муараг. Ее простоватое полное лицо хранило серьезное выражение. – Нечестно, что мы покинули своих родных и близких.

– Нет, – уверенно сказала Рия, крепко сжав ладонь Муараг. – Вы бы ничего не достигли, оставшись там и погибнув. По крайней мере, теперь вы живы, а я совершенно уверена, что ваши дети тоже живы.

– Живы? – с надеждой переспросила Муараг.

– Живы? – повторила за подругой Норо, откинув с лица кудрявые каштановые волосы. Она не сводила тревожного взгляда с Рии.

– Да, живы, – повторила Рия, переходя на шепот. – И я собираюсь вернуть их вам.

Глава 87

– Благодарение духам, мы добрались, – сказал Леонсио.

Тем временем коренастый низкорослый плосколицый индеец с черными прямыми волосами до плеч опустил духовую трубку и произнес несколько слов, прищелкивая языком. Как показалось Леони, это был не язык шипибо, хотя она и не была в этом уверена. Суровое лицо мужчины, покрытое сложным узором из черных и красных линий, расплылось в радостной улыбке. Он не смог скрыть ни своего удивления, ни радости от встречи с дорогим гостем. Он кинулся вперед и обнял Леонсио. Они продолжили говорить все на том же странном щелкающем языке. Другие индейцы тоже опустили духовые трубки и подошли ближе. Они были изукрашены тонкими черными и красными узорами, и Леони почувствовала горький и дымный запах, исходящий от их тел. И Леони с облегчением заметила, что из глаз пропала настороженность и враждебность.

– Все хорошо, – заявил Леонсио. – Мы у Тарахануа, а деревня уже поблизости.

Вчера вечером, когда они устроились в наспех сооруженном шалаше, Леонсио немного рассказал им о Тарахануа, небольшом племени, к чьему селению они должны были добраться. Хотя эти индейцы и не избежали столкновения с цивилизацией, они упорно отстаивали свою независимость и приверженность традициям, уходя в джунгли все глубже, по мере того как посланные перуанскими властями христианские миссионеры все больше досаждали им. Они выращивали бобы, кукурузу, маниоку и бананы, ловили рыбу в неглубоких реках, охотились на тапиров, пекари, оленей, капибар, броненосцев, обезьян и птиц, чтобы обеспечить себя мясом. Они старательно избегали всех чужаков и пользовались услугами посредников, меняя шкуры ягуаров и оцелотов на зеркала, горшки, керосин, ткани, мыло и, иногда, – дробовики. В остальном они старались свести к минимуму контакты с внешним миром.

– Если не считать внешним миром меня самого, – объяснил Леонсио. – Я многие годы поддерживал с ними дружеские отношения. У них есть два шамана, они очень могущественны и многому меня научили.

Леонсио объяснил, что Тарахануа варят особенно хорошую айяхуаску, добавляя в нее дурман, способствующий не только путешествиям в другие миры, но иногда доводящий длительность пребывания в иных мирах до двенадцати часов. Самые глубокие переживания, испытанные им, случились именно во время ритуалов с Тарахануа, и он был уверен, что с помощью их шаманов Леони сможет завершить дело, к которому она призвана.

– Ты же понимаешь, что ты призвана, так ведь? – спросил Леонсио.

– Призвана для чего?

Дождь все капал на пальмовые листья, дробный стук капель успокаивал беглецов, позволяя им немного отдохнуть. Дон Леонсио замолчал, задумавшись.

– Айяхуаска дарована Владычицей Леса всему человечеству, – наконец произнес он. – Это врата в иные времена и миры. Но лишь один из миллиона, если не из десяти, может правильно воспользоваться этим чудесным даром. Одни так пугаются и путаются, потрясенные отрывом от материального мира, что не обретают никакого полезного опыта. Другие настолько привязаны к материальному, что вообще не могут оторваться от него. Многие совершают «переход», как ты это называла, получая доступ к иным мирам, но ведут себя пассивно, так, будто все вершится помимо их воли, никак не влияя на события. И лишь немногие, среди которых и ты, могут прочно обосноваться по ту сторону, сохранить рассудок и способность действовать, разрешать возникающие ситуации, преодолевать подстерегающие их там опасности и даже обрести власть над духами. Именно такие становятся шаманами. И только единицам удается стать великимишаманами…

– Извини, позволь уточнить. Ты сказал, что я одна из таких?

– Требуется долгая подготовка и обучение, но действительно я сказал, что ты рождена, чтобы странствовать в иных мирах. Ты обладаешь потрясающими способностями. Если бы у тебя их не было, Владычица Лесов не избрала бы тебя для такого трудного дела.

Еще несколько километров пути, с болью в коленях, вверх и вниз по заросшим лесом холмам – и они дошли до деревни Тарахануа. Еще не дойдя до деревни, Леонсио начал расспрашивать Леони о ее последнем путешествии с айяхуаской, которое он вынужден был прервать из-за нападения на его ферму.

Когда они были еще в джунглях, Леони смогла рассказать ему все, что могла вспомнить, но теперь Леонсио интересовало, что она собирается делать дальше.

– Из того, что ты сообщила, следует, что Рии угрожает нападение этих Иллимани… – проговорил шаман.

– Да, это может случиться в любой момент.

– Но это чудо, просто потрясающе, что ты оказалась способна общаться с ней. Это непросто, сама понимаешь. Я думаю, что ты и представить себе не можешь, насколько сложно не просто общаться с материальным существом из мира духов, но и преодолевать временной барьер.

– Синий Ангел, Владычица Лесов, объяснила это тем, что наши судьбы переплетены.

– В таком случае я бы посоветовал тебе искать и другие возможности, проистекающие из этого странного союза, – сказал Леонсио. – Вряд ли они ограничены только общением…

– Не понимаю.

– Ты можешь, а скорее, даже должна пробудить новые способности и объединить свои умения с Рией. Именно этого и добивается от вас Синий Ангел. Это и является ключом к победе над Сульпой. Только так вы сможете победить Сульпу и Джека.

Деревня Тарахануа называлась Апо, что на их языке означало просто «дом». Она расположилась на расчищенной посреди джунглей поляне и состояла из десятка высоких хижин, похожих на ульи; их крыши были покрыты банановыми листьями. Вокруг были огороды, на которых индейцы выращивали овощи. С воздуха деревню обнаружить было невозможно благодаря кронам могучих деревьев. Рядом протекала небольшая речка, шумные дети с горящими глазами бегали вокруг, а взрослые начали один за другим выходить из хижин, сначала глядя на гринго, а потом радостно приветствуя дона Леонсио. Вокруг него собралось столько улыбающихся людей, что стало ясно – его здесь все любят.

Байдо, охотник, возглавлявший группу обнаруживших Леони и ее друзей, отвел их к самой большой хижине. Высотой больше десяти метров, практически столько же в ширину, она имела выпуклую крышу, переходящую в стену, в которой была прорублена невысокая дверь. Наклонившись, они вошли внутрь.

Внутри хижины было темно и дымно, справа и слева горели два небольших костра, но высокая крыша создавала ощущение простора. Несколько женщин, некоторые – с маленькими детьми, занимались приготовлением нехитрой еды. На шестах были подвешены гамаки, а в дальнем конце дома на земле, скрестив ноги, сидел старик. Его лицо было освещено солнечными лучами, проходящими через отдушину в крыше, служащую еще и вытяжкой.

Байдо, не говоря ни слова, подвел Леони к нему. Подойдя ближе, девушка поняла, что старик слеп, его глаза закрыла молочно-белая пленка катаракты. Морщинистое лицо выглядело так, будто этому человеку уже миллион лет. Наклонившись, Леонсио обнял его. Последовал долгий разговор на щелкающем языке. Потом Леонсио подозвал Леони.

– Это Бурайя, вождь Тарахануа, – сказал он. – Я собираюсь представить ему тебя.

Еще несколько фраз на щелкающем языке, и Леонсио сказал девушке, что надо пожать вождю руку. Она удивилась, насколько уверенным и крепким было его рукопожатие. Вождь что-то коротко произнес. Его голос был похож на шуршание осенних листьев.

Затем Бурайе представили Мэтта, а потом Байдо вывел их наружу, где им подали огромную деревянную чашу странного перебродившего бананового напитка, очень вкусного и бодрящего.

– Что он сказал? – спросила Леони, отхлебнув из чаши.

– Хорошая новость, – ответил Леонсио. – Он призовет шаманов племени, и сегодня вечером ты снова выпьешь айяхуаски…

– Но в конце он сказал что-то, относящееся лично ко мне. Что он сказал?

– Я рассказал ему о нашем бегстве. Он ответил, что если демон, с которым ты сражаешься, так озабочен тем, чтобы остановить тебя, значит, ты действительно очень опасна для него.

К полуночи они собрались в той же самой прокопченной малоке, где встретились с Бурайей. Высокий худощавый Руапа и низкорослый коренастый Байяконди, опытные шаманы Тарахануа, совершили ритуал очищения, окурив хижину дымом огромных сигар, свернутых из листьев дикого табака, и начали распевать икаро.

– Я рассказал им о Джеке, – прошептал Леонсио, – и они предприняли особые меры предосторожности. Теперь он не сможет уследить за нами.

К удивлению Леони, малокапонемногу начала наполняться людьми, и вскоре здесь оказалось все население деревни – более сотни мужчин, женщин и детей. Все уселись на полу, скрестив ноги. Еще более ее поразило, что все, все до одного, в том числе и дети, судя по всему, собирались пить айяхуаску. Леонсио объяснил, что собрание всего племени обеспечивало большую магическую энергию ритуала.

– Все, находящиеся здесь, помогут тебе завершить задуманное, – объяснил Леонсио.

Некоторое время Леонсио и Байяконди перешептывались на щелкающем языке, а потом коренастый Тарахануа зачерпнул деревянным половником хорошую порцию айяхуаски из помятого котла и вылил ее в тыкву-горлянку, которая должна была послужить для Леони чашкой.

Взяв горлянку двумя руками, Леони поглядела на красно-коричневый блестящий отвар. Желудок дернулся, а глаза заслезились, когда она почувствовала его запах. Но когда пришло время выпить его – а все собравшиеся начали пить одновременно, по знаку Руапы, – Леони удалось не оставить ни капли драгоценного напитка. Она понимала, что это единственный шанс встретиться с Рией.

Ужасный вкус остался во рту, густая, как патока, жидкость обволокла гортань, навязла в зубах и обожгла горло, опускаясь в желудок. На мгновение девушка почувствовала, что сейчас ее вырвет, но она знала, как с этим справиться. Отпив глоток воды, чтобы прополоскать рот, Леони не стала выплевывать ее, а тоже проглотила, чтобы не пропало ни капли айяхуаски.

Пользуясь затишьем, пока ветер времени не унес ее, она представила себе лицо Рии.