Текст книги "Доверенное лицо"

Автор книги: Грэм Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Чей-то голос произнес: – Помочь вам? Дай джентльмену руку, Конвей. – Он почувствовал, как чья-то маленькая липкая ручонка дергает его. Женщина с вытертым меховым воротником вокруг тощей шеи сказала: – Конвей всегда помогает людям в лифте, правда, птенчик? – Бледный мальчуган лет семи, нахмурившись, держал его за руку. Д. сказал:

– Мне уже лучше.

Однако белый туннель, затхлый воздух и грохот приближавшегося поезда действовали на него скверно.

Женщина сказала:

– Вы на запад? Мы вам скажем, где выходить. Вы иностранец, да?

– Да.

– Ну что ж, иностранец, так иностранец.

Они повели его по длинному коридору. Ребенок был одет безвкусно – короткие плисовые штанишки, лимонно-желтый джемпер и школьная шапочка – коричневая в розоватую полоску. Женщина сказала:

– Конвей меня очень беспокоит. Доктор говорит, что это у него возрастное. Но его отец страдал язвой двенадцатиперстной кишки.

Спасения не было. Они загнали его в вагон, и он оказался зажатым между ними. Она продолжала:

– Понимаете, мальчик сопит. Закрой рот, Конвей. Джентльмен не собирается осматривать твои гланды.

Вагон был полупустой. Здесь за ним наверняка не следили. Неужели что-нибудь произойдет на Гайд-Парк-корнер? А может быть, он преувеличивает опасность? Ведь он в Англии. Но тут же вспомнилась наглая ухмылка шофера на дороге из Дувра и пуля в подворотне. Женщина сказала:

– Беда в том, что Конвей терпеть не может овощи.

Его осенило:

– Вам далеко ехать?

– Хай-стрит, Кенсингтон. Мы едем в магазин Баркера[18]. На этом мальчике все просто горит.

– Может быть, вы разрешите мне подвезти вас на такси от Гайд-Парк-корнер…

– О, нам бы не хотелось затруднять вас. Да в метро и быстрее.

Он сидел в напряженной, скованной позе. Поезд прибыл на станцию Пикадилли и снова с грохотом ушел в туннель. С таким же грохотом идет взрывная волна от фугасной бомбы, неся с собой запах смерти и крики боли.

Он сказал:

– Я думаю, что это будет приятно Конвею…

– Смешное имя, не правда ли? Мы с мужем были на выставке Конвея Тирла как раз перед тем, как малыш появился на свет. Мужу это имя ужасно понравилось. Больше, чем мне. «Вот имя, которое подойдет для нашего ребенка, если это будет мальчик», – сказал муж. И когда он родился, кажется, в ту же ночь, мы решили, что это была хорошая примета.

– Может, мальчик хочет покататься?

– О, нет, в такси его укачивает. Как-то странно – в автобусе все хорошо, и в метро тоже. Хотя были, что говорить, времена, когда я стыдилась входить с ним в лифт. И окружающим было неловко. Не успеешь и глазом моргнуть, как он уже готов.

Нет, договориться с ней невозможно. А впрочем, что может с ним случиться? Свои главные козыри они уже выложили. В их распоряжении остается последнее средство – убийство. Правда, вряд ли сам Л. будет участвовать в таком деле, – у него удивительная способность в нужную минуту превращаться в стороннего наблюдателя.

– Ну, вот вы и приехали, – сказала она. – Это ваша остановка. Очень приятно было побеседовать. Дай джентльмену ручку, Конвей.

Д. механически пожал протянутые ему липкие пальчики и вышел в желтый туман.

Воздух был полон веселого гама. Все кричали так, будто праздновали великую победу. Тротуар у Найтсбриджа был запружен народом. Через дорогу, из низкой желтой пелены тумана торчала верхушка ворот Гайд-Парка. С другой стороны над грязными клочьями тумана можно было разглядеть каменную колесницу, запряженную четверкой вздыбленных лошадей. Все пространство вокруг больницы святого Георгия было забито автобусами, постепенно их поглощал туман и они исчезали, как крокодилы в болоте. Послышался какой-то свист, и из тумана медленно выехала инвалидная коляска. Калека одной рукой крутил колесо, а другой прижимал к губам дудку – печальный прогресс в мире нищих. Мотив упорно ему не давался, дудка пищала, словно воздух выходил из резиновой свинки, сжимаемой детским кулачком. Дощечка на груди инвалида извещала: «Жертва газовой атаки 1917 года. Нет одного легкого». Желтый туман сомкнулся вокруг него. Толпа продолжала весело гомонить.

Из уличной пробки вырвался «даймлер». Женщины завизжали, несколько мужчин сняли шляпы, Д. удивился. Такое он видел на религиозных процессиях в прежние времена, но тут никто не опускался на колени. Машина медленно двигалась мимо него. Две маленькие девочки в элегантных пальтишках и в перчатках равнодушно выглядывали из окон автомобиля. Женский голос запричитал: «Какие милые! Посмотрите, они едут в магазин «Хэрродз»[19]. Вот что собрало толпу – выезд принцесс в «даймлере». Голос, который Д. определенно уже где-то слышал, резко приказал: – Снимите шляпу, сэр!

Это был Керри.

В ту же секунду Д. подумал: «Он следил за мной». Но замешательство самого Керри, узнавшего его, было неподдельным – он хмыкнул, отступил в сторону и стал крутить свой монокль.

– Ах, извините, это вы – иностранец.

Он вел себя так, как будто перед ним был не Д… а женщина, которую он ранее пытался изнасиловать – поскольку ее нельзя зарезать, надо хотя бы поскорее прошмыгнуть мимо.

– Послушайте, – сказал Д., – вы не могли бы сказать мне, как пройти к Чэттем-террас?

Керри оживился.

– Вы идете к лорду Бендичу?

– Да.

Снова прерывисто запищала дудка нищего. Автобусы тяжело тронулись с места. Народ расходился.

– Вот какое дело, – сказал Керри, – я, кажется, свалял дурака в ту ночь. Приношу извинения.

– О чем говорить, вопрос исчерпан.

– Решил, что вы один из этих шпионов. Глупо, конечно. А мисс Каллен – славная девчонка.

– Да.

– Однажды я купил затонувший испанский галеон[20]. Из Непобедимой армады, знаете? Заплатил сотню фунтов наличными. Ну и конечно, это оказался не галеон.

– Да что вы!

– Слушайте, я хочу вам доказать, что не держу против вас камня за пазухой. Давайте я провожу вас до Чэттем-террас. Всегда рад услужить гостю. Надеюсь, вы сделаете то же самое, если я приеду в вашу страну. Впрочем, это маловероятно.

– Я весьма тронут.

Д. перевел дух. Конец битве – если они и собирались предпринять в тумане последнюю отчаянную атаку, то им не повезло. Не он перехитрил их – судьба. Он с удовольствием нащупал сквозь пальто пачку документов.

– Конечно, – продолжал капитан Керри, – после таких промахов становишься осмотрительнее.

– Промахов?

– Ну, да. С испанским галеоном. Этот малый был ловкач. Перед тем как отправиться получать деньги по моему чеку, он вручил мне пятьдесят фунтов. Я и слышать об этом не хотел, но он настаивал. Сказал, раз он потребовал наличные, это дело его чести.

– Так что вы пострадали только на пятьдесят фунтов?

– Банкноты оказались фальшивые. Понял, видать, что я романтик в душе. Но он преподал мне урок. На ошибках учатся.

– Учатся ли? – Ему доставляло огромное удовольствие слушать болтовню Керри.

– А вы слышали о заведении под вывеской «Испанский галеон»?

– Нет, кажется, нет.

– Это моя первая дорожная гостиница. Около Мейден-Хеда. Но в конце концов пришлось ее продать. На западе, видите ли, публика небогатая. Вот Кент – другое дело, даже Эссекс лучше. А на западе живет мелкота, если кто и ездит туда, так только в Косволдс.

Насилие казалось немыслимым, более чем где-либо, в этой стране с ее сложными социальными различиями и странными табу. Здесь, средь бела дня, оно было бы примитивной безвкусицей… Они свернули влево, в переулок. Фантастические красные башни и замки возникли из тумана. Капитан Керри спросил:

– Что-нибудь интересное в театрах успели посмотреть?

– Я был очень занят.

– Всех дел не переделаешь.

– Кроме того я изучаю энтернационо.

– Господи, зачем это вам понадобилось?

– Язык международного общения.

– Пока вы его осилите, – сказал капитан Керри, – большинство людей во всем мире будет хоть немного болтать по-английски. Постойте, будь я проклят! Вы знаете, мимо кого мы сейчас прошли?

– Я никого не заметил.

– Шофер. Как его звали? С которым вы дрались.

– Я не видел его.

– Он стоял в подъезде. А у тротуара – его машина. Что, если мы вернемся и поболтаем с ним? Как вы на это смотрите? – Он положил здоровую руку на плечо Д. – У нас куча времени. Чэттем-террас в двух шагах.

– Нет, нет. У меня нет ни минуты. – Его охватила паника – неужели все-таки ловушка? Рука тянула его мягко, но настойчиво.

– У меня назначена встреча с лордом Бендичем.

– Всего одна секунда. В конце концов, это была честная драка, без поблажек той или другой стороне. Пожмете руки в знак того, что не затаили зла друг против друга. Так полагается. Вы же знаете, что виноват был я, а не он.

Не замолкая ни на секунду, он дышал Д. в ухо и тянул его за рукав; от него попахивало виски.

– Потом, – сказал Д. – После того, как я повидаюсь с лордом Бендичем.

– Меня мучает мысль, что понапрасну пострадал приличный человек. Я виноват перед вами.

– Ничего, ничего.

– На когда назначено ваше свидание?

– Ровно на двенадцать.

– А сейчас еще без пяти. Давайте же пожмем друг другу руки и выпьем.

– Нет, нет.

Д. сбросил со своего плеча сильную настойчивую руку. Кто-то присвистнул прямо за его спиной. Он обернулся в отчаянии, сжав кулаки. Но это был всего лишь почтальон. Д. спросил:

– Не скажете ли, как пройти к Гвин-коттедж?

– А вы почти на пороге, – сказал почтальон. – Вот сюда.

Он успел заметить растерянное и злое лицо капитана Керри. Наверное, подумал он, я все-таки ошибся – Керри действительно хотел помириться и только.

Вид огромной двери особняка в стиле эпохи короля Эдуарда подействовал на Д., как сигнал отбоя после воздушной тревоги. Дверь распахнулась, пропуская его в великолепный холл. Он нашел в себе силы улыбнуться, вспомнив о пристрастии шахтовладельца к королевским фавориткам. Стены, раскрашенные под шелк, были увешаны копиями знаменитых картин. Выше других висел портрет Нелл Гвин[21]. Она, как на пьедестале почета, возвышалась над лестницей, среди прочих красоток, возведенных в высшие дворянские звания. Подумать только: какой многочисленный дворянский род вел свое происхождение от этой торговки апельсинами. Рядом висели мадам Помпадур[22] и мадам де Ментенон[23], а также мадемуазель Гэби Деслей в черных шелковых чулках и черных перчатках. Странный вкус у лорда Бендича!

– Разрешите ваше пальто, сэр?

Он позволил лакею снять с себя пальто. В холле была ужасающая мешанина разностильной мебели – китайской, Людовика XVI и Стюартов. Он блаженствовал. Для тайного агента этот удивительный дом был райским оазисом безопасности. Он сказал:

– Кажется, я рановато…

– Его милость распорядились сразу же проводить вас к нему.

Любопытно, что Роз выросла именно здесь, в этой дышавшей чувственностью обстановке. Неужели этот дом – воплощение мечты честолюбивого сына простого рабочего? Обладать деньгами для него значило обладать женщинами. Даже в лакее все было чрезмерным до нелепости – очень высокий, брюки отутюжены до самой талии, казалось, ему удается сохранить тщательно отглаженные складки в образцовом порядке только благодаря тому, что он двигается, слегка откинувшись назад, как Пизанская башня. Д. всегда чувствовал неприязнь к лакеям, он считал их символом консерватизма и паразитизма. Но вид этого человека вызвал у него улыбку. Он был карикатурен. Такие же ливрейные лакеи были в доме одного театрального режиссера, куда он как-то был приглашен на обед.

Лакей распахнул дверь и произнес: – Мистер Д. – Д. вошел в огромную комнату с паркетным полом. Стены комнаты тоже были увешаны портретами – вряд ли это были предки Бендича. Несколько кресел стояло перед большим камином. За высокими спинками нельзя было разглядеть, сидел ли в них кто-нибудь. На другого эта комната произвела бы более сильное впечатление, подумал он. Обстановка заставляла устыдиться собственного протертого рукава, убогого костюма и необеспеченного будущего, но, к счастью, снобизм был чужд ему от природы. Он просто-напросто не обращал внимания на свой потрепанный вид. Он усмехнулся про себя и неторопливо пошел по паркету. Он был слишком счастлив, что добрался сюда, остальное его не занимало.

Неожиданно из среднего кресла поднялся крупный мордастый человек, с гривой седых волос и массивной челюстью, как у статуи конкистадора.

– Мистер Д.?

– Лорд Бендич?

Человек махнул рукой в сторону остальных кресел: – Мистер Форбс, лорд Фетинг, мистер Бригсток. – И добавил: – Мистер Голдстейн прийти не смог.

Д. спросил:

– Надеюсь, вы осведомлены о цели моего визита?

– Две недели назад мы получили письмо, – сказал лорд Бендич. Он протянул руку, указывая на большой инкрустированный стол. Видимо, у него была привычка пользоваться руками, как дорожными указателями. – Разрешите сразу перейти к делу. Я – человек деловой.

– Вполне согласен.

Из-за высокой спинки кресла возник еще один человек – маленький, черноволосый, с острыми чертами лица, напоминавший принюхивающуюся собачонку. С важным видом он начал придвигать стулья к столу.

– Мистер Форбс, – позвал он, – мистер Форбс!

Появился мистер Форбс. Он был в твидовом костюме и вполне мог сойти за сельского жителя, совсем недавно перебравшегося в город, если бы профиль не выдавал в нем бывшего Фурстейна. Форбс сказал с явной насмешкой в голосе: – Иду, Бригсток, иду.

– А что же лорд Фетинг?

– Пусть Фетинг немного подремлет, – сказал мистер Форбс, – если, конечно, он не будет храпеть.

Они уселись рядом по одну сторону стола, лорд Бендич – посередине. Это было похоже на заключительное заседание комиссии по присвоению ученой степени. Бригсток, наверное, попортит мне немало крови, – подумал Д., – вцепится, как бульдог.

– Что вы стоите, садитесь, – хмуро бросил Бендич.

– Я бы, разумеется, сел, – сказал Д., – если бы был стул по эту сторону границы.

Форбс засмеялся. Бендич рявкнул:

– Бригсток!

Бригсток засуетился и придвинул еще один стул. Д. сел. Его охватило ощущение полной нереальности всего происходящего. Наступал решающий момент, но этому трудно было поверить в доме, где от всего разило фальшью, среди портретов вымышленных предков и давно умерших королевских фавориток. Невозможно было представить себе, что в таком месте решится исход войны. Он сказал:

– Вы знаете, сколько угля требуется нам до апреля?

– Да.

– И можете обеспечить поставки?

Лорд Бендич ответил:

– Да, но при условии, если меня, а также Форбса, Фетинга и… Бригстока, – добавил он, как будто с трудом припомнив имя четвертого участника, – удовлетворят ваши…

– Цены?

– Разумеется. А также гарантии.

– Мы заплатим по самым высоким рыночным ценам, а кроме того выплатим двадцатипятипроцентный бонус, когда поставки будут завершены.

Бригсток спросил:

– Золотом?

– Частично золотом.

– Не надейтесь, что мы возьмем бумажными деньгами, которые к весне могут обесцениться, или товарами, которые вы будете не в состоянии вывезти из своей страны, – сказал Бригсток.

Лорд Бендич откинулся на стуле, предоставляя вести разговор Бригстоку – очевидно, тот был специально натаскан, чтобы выигрывать такие матчи. Мистер Форбс рисовал на листе бумаги курносые рожицы и глазастых девиц в купальных костюмах.

– Если мы получим уголь, вопрос об оплате не будет представлять сложности. Даже с тем, чем мы сейчас располагаем, мы выдержали два года войны. Поставки вашего угля будут означать полнейший крах для мятежников.

– Мы располагаем иной информацией, – возразил Бригсток.

– Не думаю, чтобы ваша информация была надежней моей.

Внезапно раздался храп – откуда-то из-за кресел.

– Мы вынуждены настаивать на оплате золотом, – повторил Бригсток. – Может быть, разбудить Фетинга?

– Пусть спит, – отмахнулся мистер Форбс.

– Можно пойти на компромисс, – предложил Д. – Мы готовы уплатить рыночную цену золотом, если вы согласны принять бонус банкнотами или товарами.

– В таком случае бонус должен составлять тридцать пять процентов.

– Это слишком много.

Бригсток сказал:

– Мы идем на большой риск. Пароходы должны быть застрахованы. Очень большой риск.

За его спиной висела картина – пышнотелые нимфы, возлежащие на лужайке среди цветов.

– Когда вы можете начать поставки?

– Некоторый запас угля у нас есть… Мы могли бы начать со следующего месяца, но, чтобы обеспечить поставки полностью, нам придется снова открыть несколько шахт. А на это потребуются время и деньги. Оборудование износилось, и хороших шахтеров теперь не сыщешь. Люди изнашиваются быстрее, чем машины.

Д. сказал:

– Вы держите нас за горло. Уголь нам необходим.

– Это нас не интересует, – отрезал Бригсток. – Мы деловые люди, мы не политиканы и не крестоносцы.

От камина донесся истошный крик лорда Фетинга: – Мои туфли! Где мои туфли?

Мистер Форбс снова улыбнулся, дорисовывая девичьи глаза с длинными ресницами. Может быть, он думал о своей любовнице с Шепердс-маркет? У него был вид здорового, чувственного человека. Воплощенная сексуальность в твидовом костюме и с трубкой.

Лорд Бендич пояснил мрачно и презрительно:

– Бригсток имеет в виду, что в другом месте нам могут предложить более выгодные условия.

– Возможно и так, но надо думать о будущем. Если они победят в войне, они перестанут быть вашими покупателями. У них другие союзники…

– Ну, это дело весьма далекое. Нас интересуют доходы, которые можно получить сейчас.

– У их золота меньше гарантий, чем у наших бумаг. Оно краденое. Мы еще предпримем юридические меры. А кроме того, ваше правительство может счесть поставки угля мятежникам незаконными.

Бригсток резко сказал:

– Если мы придем к согласию, мы готовы на тридцать процентов банкнотами по курсу на день поставки последней партии. И учтите – комиссионные платит ваша сторона. Мы и так максимально пошли вам навстречу.

– Комиссионные? Я не совсем понимаю.

– Лично вам комиссионные, с продажи. Их должна уплатить ваша сторона.

– Я не собирался просить комиссионные, – опешил Д. – Это что, так полагается? Я не знал. В любом случае я не намереваюсь поднимать этот вопрос.

– Вы странный агент, – проронил Бендич и взглянул на него сердито, словно он сказал какую-то ересь или был изобличен в неблаговидном поступке. Бригсток сказал:

– Перед тем, как подписать контракт, мы хотели бы взглянуть на ваши документы.

Д. сунул руку во внутренний карман. Он был пуст. Бумаги исчезли. Это было невероятно.

В панике он начал лихорадочно обыскивать все свои карманы. Бумаг не было. Он поднял глаза и увидел, что все трое внимательно наблюдают за ним. Мистер Форбс бросил рисовать и уставился на него с интересом. Д. сказал:

– Что-то невероятное. Я положил их сюда, во внутренний карман.

Мистер Форбс попытался подсказать:

– Может быть, они остались в пальто.

– Бригсток, – бросил лорд Бендич, – позвоните.

Вошел лакей.

– Принесите пальто этого джентльмена.

Это был бессмысленный церемониал – Д. знал, что бумаг там нет. Но как они исчезли? Капитан Керри? Нет, это невозможно. Никто не мог этого сделать, кроме… Лакей вернулся, неся в руке пальто. Д. взглянул в его глаза и не обнаружил в них даже намека на честность – одно хорошо оплаченное безразличие. Эти люди продаются так же невозмутимо, как берут чаевые.

– Ну? – нетерпеливо спросил Бригсток.

– Здесь их нет.

Неожиданно перед камином появился дряхлый старик.

– Когда же появится этот человек, Бендич? Я уже устал ждать.

– Он здесь.

– Почему же мне никто не сказал?

– Вы спали.

– Чепуха!

Д. обыскивал один карман за другим. Он пошарил за подкладкой. Конечно же там ничего не было. Все, что он делал, было не более, чем театральным действом, попыткой убедить их хотя бы в том, что у него действительно были удостоверения. Он и сам чувствовал, что играет плохо, неубедительно, и зрители не верят, что он рассчитывает найти бумаги.

– Разве я спал, Бригсток?

– Да, лорд Фетинг.

– Ну и что из этого? Зато теперь я чувствую себя бодрее. Надеюсь, ничего еще не решено?

– Ничего, лорд Фетинг.

Бригсток сидел с самодовольным видом, словно говоря: «Я предполагал это с самого начала».

– Быть может, – сказал лорд Бендич, – вы не захватили с собой бумаги? Но это очень странно.

– Документы были при мне. Их украли.

– Украли! Когда?

– Не знаю! По дороге в эту комнату.

– Н-да, вот так-так, – протянул Бригсток.

– Что вот так-так? – спросил вдруг Фетинг. – Я не подпишусь под контрактом, который вы тут без меня составили.

– Мы ничего не составили.

– Очень хорошо. Всякое дело нужно сперва хорошенько обдумать.

– Я понимаю, – сказал Д., – что ничем, кроме своего слова, ничего доказать не могу. Но ведь я сам никакой выгоды от этой сделки не получаю.

Бригсток наклонился к нему через стол и ядовито спросил:

– А комиссионные? Разве мы не говорили о комиссионных?

– Послушайте, Бригсток, – поморщился Форбс, – он же отказался от комиссионных.

– Да, когда увидел, что на них нечего рассчитывать.

– Это не тема для спора, Бригсток, – оборвал их лорд Бендич. – Или этому джентльмену можно верить, или нельзя. Если он тот, за кого себя выдает, и может это доказать, я готов подписать контракт.

– Конечно, – сказал Форбс, – я тоже.

– Но вы, сэр, как деловой человек, должны понять, что контракты не подписываются с людьми, не уполномоченными на то по всей форме.

– Кроме того, вы должны уяснить себе, – добавил Бригсток, что в нашей стране существует закон против лиц, пытающихся получить деньги под фальшивым предлогом.

– Я мог бы еще поспать, – проворчал лорд Фетинг. – Нам всем стоило бы поспать.

«Что же мне теперь делать, – подумал Д., – что теперь делать?» Уничтоженный, он опустился в кресло. В том, что он сумел обойти все ловушки, кроме одной, утешения было мало. Оставалось лишь долгое путешествие обратно – пароходом через Ла-Манш, затем парижским экспрессом. Разумеется, дома не поверят ни одному его слову. Не странно ли избежать пули врага для того, чтобы быть расстрелянным у себя на родине, у кладбищенской стены… Теперь у них казнят на кладбищах, чтобы не перевозить трупы.

– Итак, – сказал лорд Бендич, – я думаю, говорить больше не о чем. Если, вернувшись в отель, вы найдете документы, звоните сразу. У нас есть другой клиент… Мы должны кончить это дело так или иначе.

Форбс спросил:

– Кто-нибудь в Лондоне может поручиться за вас?

– Никто.

Его перебил Бригсток.

– Не думаю, что нам следует более задерживать этого джентльмена.

Д. не выдержал:

– Я понимаю, бесполезно говорить вам о том, что я ожидал такого конца. Я пробыл здесь менее трех дней – за это время мой номер в гостинице обыскивали, меня избили. – Он потрогал лицо рукой. – Вы видите – синяки и царапины. В меня стреляли.

Наблюдая за их лицами, он вспомнил предупреждение Роз – никаких мелодрам. Бендич, Фетинг, Бригсток сидели с бесстрастными лицами, точно он рассказывал непристойный анекдот в абсолютно не подходящем для этого обществе. Лорд Бендич медленно проговорил:

– Я охотно верю, что вы потеряли документы.

– Мы тратим время попусту, – Бригсток явно высказывал нетерпение. – Все ясно.

Лорд Фетинг пробормотал:

– Чепуха. Есть же полиция.

Д. встал.

– Еще минуту, лорд Бендич. Ваша дочь знает, что в меня стреляли. Она видела это место. И нашла пулю.

Лорд Фетинг засмеялся.

– Ох, уж эта молодая особа! Этакая плутовка…

Бригсток быстро взглянул на лорда Бендича. Он как будто хотел что-то сказать, но не решался. Лорд Бендич произнес:

– Слова моей дочери не являются доказательством… в этом доме.

Он нахмурился и стал рассматривать свои толстые волосатые пальцы.

– В таком случае мне остается сказать «до свидания». Но со мной еще не все кончено. Я очень прошу вас не торопиться.

– Мы никогда не торопимся, – сказал лорд Фетинг.

Д. повернулся и пошел, чувствуя спиною их ледяные взгляды. Путь до двери показался ему бесконечным. Это было похоже на начало отступления. Неизвестно, сумеет ли он остановиться или так и будет отступать до самой кладбищенской стены.

В холле дожидался Л. С некоторым удовлетворением Д. подумал, что Л. заставили дожидаться как обыкновенного просителя. С подчеркнуто равнодушным видом Л. изучал Нелл Гвин и окружавших ее красоток. Он не повернул головы, как шеф, не замечающий бывшего подчиненного, уволенного им за серьезное прегрешение. Наклонившись к полотну, Л. тщательно разглядывал зад герцогини Сен-Альбано. Д. сказал:

– Мне следовало быть осторожней. Разумеется, у вас множество агентов, но в конечном итоге игра идет между мною и вами.

Л. оторвался от созерцания картины, чтобы с грустью поглядеть на человека, опрометчиво порвавшего со своей средой. Л. проговорил:

– Я полагаю, вы отбудете первым же пароходом. Но на вашем месте я бы дальше Франции не ездил.

– Что вы, я не собираюсь покидать даже Англию.

– Какой прок от вашего пребывания здесь?

Д. молчал. У него не было никаких планов. Его молчание, кажется, озадачило Л. Он повторил серьезно:

– Я вам действительно советую…

Значит, я представляю для него какую-то опасность, – подумал Д. – Но какую? Может быть, самое простое?..

– Вы допустили ряд ошибок. Во-первых, когда избили меня. Мисс Каллен ни за что не подтвердит, что я украл машину. Затем в меня стреляли. Пулю нашел не я. Ее нашла мисс Каллен. Я подам на вас в суд…

Вдали зазвонил колокольчик. Лакей появился слишком быстро и слишком бесшумно.

– Лорд Бендич может принять вас, сэр.

Л. не обратил на слугу никакого внимания. И это тоже говорило о многом. Л. сказал:

– Если только вы дадите слово… больше не будет никаких неприятностей.

– Я обещаю вам, что еще несколько дней пробуду в Лондоне.

К Д. начало возвращаться самообладание. Поражение было не окончательным. Л. был чем-то расстроен. Казалось, он готов о чем-то просить. Очевидно, ему было известно что-то такое, чего не знал Д. Прозвенел входной звонок. Слуга открыл парадную дверь, и Роз, как посторонняя, вошла в свой дом.

– Я хотела вас застать… – и вдруг заметила Л. – Что это вы все тут собрались? – спросила она.

Д. сказал:

– Я доказывал ему, что не крал вашей машины.

– Конечно, нет!

Л. поклонился:

– Мне надо идти. Лорд Бендич ждет меня.

Лакей открыл дверь, и Л. скрылся в большой комнате.

– Ну, – сказала она, – вы еще помните свое обещание – отпраздновать победу?

Она взглянула на него с напускной бравадой – нелегко встречаться с мужчиной после того, как первой призналась ему в любви. Интересно, – подумал он, – не попытается ли она и сейчас объяснить все происшедшее тем, что плохо соображала после виски. Но Роз сказала с отчаянной прямотой:

– Вы не забыли вчерашний вечер?

– Я все помню. Только праздновать нечего. Они выкрали у меня документы.

Она быстро спросила:

– Но вам они ничего не сделали?

– О, они проделали это безболезненно. Вы не знаете, как давно работает здесь привратник?

– Не знаю. Вы, может быть, думаете, что я живу здесь? – Она тут же сменила тему. – Что вы им сказали?

– Я сказал им правду.

– Получилась мелодрама?

– Да.

– Я же вас предупреждала. А как отнесся к этому Фурт?

– Фурт?

– Форбс. Я его зову Фуртом.

– Не знаю. Говорил главным образом Бригсток.

– Фурт по-своему честный человек.

Она плотно сжала губы. Наверное, размышляла над своеобразной честностью Фурта. Он снова почувствовал огромную жалость к этой девушке, чужой в доме своего отца, вынужденной не верить жениху и нанимать каких-то частных сыщиков. Подумать только – она была несмышленышем, когда он женился! Как мало нужно времени для страшных перемен в жизни человека.

Роз сказала:

– В вашем посольстве хоть кто-нибудь может за вас поручиться?

– Не думаю. Мы им не доверяем. Кроме разве второго секретаря.

– Попытаться все-таки стоит. Я возьму с собой Фурта. Он не дурак.

Она позвонила в колокольчик. Появился лакей.

– Я хочу видеть мистера Форбса.

– Сожалею, мадам, но он занят на совещании.

– Не важно. Скажите ему, что мне срочно нужно с ним поговорить.

– Лорд Бендич распорядился…

– Вы, наверное, понятия не имеете, кто я. Вы, как видно, здесь новенький. Я вас знать не обязана, а вот вам бы меня знать следовало… Я дочь лорда Бендича.

– Очень сожалею, мисс. Я не знал…

– Идите и передайте Форбсу то, что я велела. – Когда слуга ушел, она сказала: – Да, значит, он тут недавно.

Когда дверь открылась, до них донесся голос Фетинга:

– Торопиться некуда. Лучше поспать.

– Если действительно этот лакей украл ваши документы… – сказала Роз.

– Я в этом убежден.

Она продолжала с яростью:

– Он у меня останется без куска хлеба. Ни одна биржа труда в Англии…

Вошел мистер Форбс.

– Фурт, – сказала она, – я хочу, чтобы вы для меня кое-что сделали.

Он прикрыл за собой дверь.

– Все, что угодно.

Несмотря на свои брюки-гольф, он был похож на восточного царька, готового повергнуть к ее ногам любые сокровища. Она сказала:

– Эти идиоты ему не верят.

Глаза, смотревшие на Роз, стали влажными. Что бы там ни доносили частные сыщики, он был в нее безнадежно влюблен. Форбс повернулся к Д.

– Простите, но вы нагородили прямо какие-то чудеса.

– Но я нашла пулю! – возмутилась Роз.

Теперь, когда он был здесь один, без своих компаньонов, он выглядел старше и больше походил на еврея – чертами лица, брюшком.

– Я сказал – чудеса, но ведь и чудеса иногда случаются.

Где-то в жизни его далеких библейских предков была пустыня, мертвое соленое море, безлюдные горы и разрушенные трубными звуками стены Иерихона[24]. Этот человек имел основания верить в чудеса.

– Что они там делают? – спросила Роз.

– Ничего особенного. Старый Фетинг – поразительная дубина. И Бригсток – тоже. Не думайте, что вы единственный человек, которому Бригсток не доверяет, – обратился он к Д.

Роз сказала:

– Если бы можно было доказать, что мы не врем…

– Мы?

– Да, мы.

– Если доказательства меня убедят, я подпишу контракт на максимальное количество угля, какое только смогу поставить. Вам этого угля не хватит, но наверняка за мной последуют другие.

Форбс с беспокойством смотрел на них. Он как будто чего-то испугался. Наверное, этот человек жил в постоянном страхе увидеть объявление в газете: «Состоялась свадьба», или услышать ходившие по городу слухи: «А вы слышали, дочь-то Бендича?..»

– Вы можете сейчас поехать в посольство? – спросила она.

– Но он же говорит, что никто в Лондоне…

– Это не моя идея. Я и теперь не думаю, что из поездки в посольство что-то получится, – сказал Д. – Видите ли, мы не доверяем нашему послу в Лондоне… Но попробовать можно.

Они молча ехали в машине, медленно пробираясь сквозь туман. Первым заговорил Форбс:

– Я буду рад, если шахты начнут работать. Паршивая жизнь у безработных шахтеров.

– А почему вас это беспокоит, Фурт?

Он обернулся к Роз и печально усмехнулся:

– Не люблю, когда меня не любят.

И снова уставился своими темными, как изюмины, глазами в желтый уличный туман с терпеливостью святого Иакова[25], который мучился семь лет… Но ведь в конце концов, подумал Д., даже Иаков отмучился и нашел утешение и разве можно его винить за это? Он почти завидовал Форбсу – все-таки хорошо любить живую женщину, даже если это не приносит тебе ничего, кроме страха, ревности и боли. По крайней мере, низким такое чувство не назовешь.