Текст книги "Обвинение в убийстве"

Автор книги: Грегг Гервиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

39

Попытка поспать закончилась тем, что Тим заснул с мыслями о мертвой Джинни, а проснулся оттого, что увидел себя, стоящего по колено в трупах, с окровавленными руками.

В четыре утра он сел на стул, положил ноги на подоконник и стал смотреть, как из расколотой трубы в переулке поднимается дым. Зазвонил мобильный.

На этот раз звонил Роберт. Голос его был грубым, как неполированный металл:

– Думаешь, ты очень умный, да?

– Когда как.

– Если ты действительно умный, выходи из игры. Ты в нашем списке.

– А вы в моем. – На заднем плане Тим различил звуки новостей. Он включил телевизор, вырубил звук и прыгал с канала на канал, пока артикуляция ведущей не совпала со словами, которые он слышал по телефону.

На экране появились фотографии Аиста и Мастерсонов, их сменил поющий парень в костюме цыпленка, рекламирующий куриные ножки. И снова ни упоминания о Тиме, ни его фотографии.

– Я поверить не могу, что ты затеял склоку на детской площадке, – укоризненно сказал Роберт. – У нас пистолеты, а вокруг дети. Кто-то мог пострадать.

– Кто-то пострадал.

– Мало пострадал. Теперь пресса, всюду наши лица. Черт. Зачем тебе все это нужно? Ты всех нас сдал. – В голосе Роберта что-то дрогнуло. – И Дюмона.

Тим не знал, что ответить, поэтому промолчал. Он не горел желанием продолжать разговор. Хотелось повесить трубку и позвонить Хэнсену.

– А вот твоего имени я не слышал, – не унимался Роберт. – Ты что, заключил сделку?

– Я тоже иду на дно. Но с небольшой отсрочкой.

– Это нас не остановит.

– Я на это и не рассчитываю.

– Ты превратил все в игру. Теперь нам нечего терять. – Смех Роберта походил на кашель. – Если ты или еще какой-нибудь говнюк из ваших встанет у нас на пути, получите пулю. Мы ничего не хотим. Ни денег, ни славы. Это общественная работа. Мы собираемся…

– …вернуть… – донесся слабый голос Митчелла.

– …немного разума в этот ополоумевший мир. Мы будем делать это до тех пор, пока нас кто-нибудь не остановит. Но если мы и выйдем из игры навсегда, черт, по крайней мере, мы прихватим с собой парочку-другую ублюдков.

– Вариант «Б», – сказал Тим. – Мы объединим усилия. Разработаем что-нибудь новое, честное и справедливое.

– Ты ничего не понимаешь, придурок ты конченый?! Ты должен благодарить Небо за то, что на площадке сегодня были дети. Иначе бы Митч тебя пришил, и мы сейчас смеялись бы над выражением твоей умирающей рожи.

Конец связи.

Тим уже спешил к двери, рассовывая мобильные по карманам. На улице он бросился к телефонной будке.

Голос Хэнсена выдавал раздражение:

– Лучше было бы, если бы это звонил не Рэкли.

– Мне только что звонили. Проверь, не исходил ли звонок с одного из номеров, которые я тебе дал.

– Запомни, я делаю тебе одолжение. Так что нечего мне указывать. Во-вторых, сейчас я не могу этого сделать. В шесть часов посмотрю, что мы имеем.

– Пожалуйста, это…

– Позвони мне в шесть или отвали.

Следующие два часа тянулись мучительно медленно. Тим собрал свое снаряжение и сидел в машине с мобильным; номер был уже введен.

Часы на приборной панели переключились с 5:59 на 6:00, и Тим нажал кнопку вызова.

– Что у тебя?

Хэнсен говорил приглушенным голосом:

– В «Некстел» есть только один человек, который может выяснить это, и ты с ним сейчас разговариваешь, поэтому я не издам ни звука, пока ты не дашь мне слово, что об этом никто не узнает.

Тим закусил губу.

– Я даю тебе слово.

– Один исходящий, в 4:07. Сотовая станция на перекрестке Диккенс и Кестер. Станции там расположены особенно близко, так что ты работаешь в радиусе примерно в полквартала.

– Спасибо, – сказал Тим. – Спасибо.

– У меня жена и двое детей, Рэк. Если ты впутаешь меня в какую-нибудь темную историю, ты об этом пожалеешь.

Утренний свет широкими неровными полосами пробивался сквозь разбросанные по небу кучевые облака. Роса увлажнила асфальт, и шоссе стало похожим на неподвижную черную реку. Время от времени попадавшиеся на дороге лужи плескались о дно машины.

Тим припарковался за три квартала и добрался до перекрестка через два примыкающих задних двора, перешагивая через высокие ряды рододендронов. Ни лающих собак, ни хлопающих дверей, только пощелкивание поливочных машин на подстриженных лужайках и отдаленный гул автострады. Тим оглядел соседние крыши и заметил сотовую площадку; шесть металлических труб торчали на телефонном столбе.

Роберт не стал бы звонить Тиму, если бы в тот момент был занят чем-то серьезным; по всей вероятности, звонок в 4:07 утра пришел оттуда, где они с Митчеллом ночевали. Или это была ловушка.

Тим шел по подъездной дорожке между двумя домами, низко пригибаясь к земле, отчего стал похож на утку. Сзади его прикрывал огромный мусорный бак. Он осмотрел квартал. Абсолютная тишина. Тим вынырнул на тротуар и потихоньку пошел вниз по улице, внимательно глядя по сторонам.

«Форд эксплорер» на подъездной дорожке. Капот холодный. Будка телефонного узла «ЖТИ». Голубой грузовик службы садовых работ у обочины, под брезентом очертания газонокосилки. Тим заглянул под брезент, чтобы убедиться в этом. Пачка газет под дверью дома. Свежая грязь на покрышках «исузу». Задвижка на почтовом ящике поднята. Дом с деревянными ставнями, все закрыты. Тим подошел ближе, заглянул в боковое окно и увидел маленького мальчика, спящего в кровати формы гоночной машины.

Он завернул за угол и двинулся по западной части квартала. Через шесть домов жилая улица вливалась в бульвар Вентура, где парень в фартуке загружал в фургон картонные коробки. Мимо проехала «хонда цивик», в ней две блондинки в тренировочных костюмах дергались под музыку. Впереди на светофоре зажегся красный свет. Какой-то мужик в телефонной будке на углу, в водолазке и капюшоне, натянутом на голову, как у боксера. Еще мусорные баки. Газеты на ступенях дома. Пустой фургон «Пасифик Белл» у обочины.

Тим осторожно двигался вперед, весь внимание. В доме зазвенел будильник; его быстро выключили. Что-то заставило его насторожиться, что-то было не так. Он снова прокрутил образы, которые отпечатались у него в голове. Свежая грязь на покрышках. Садовый фургон с брезентом. Телефонная будка «ЖТИ». Газеты на крыльце. Спящий мальчик. Ни в чем не было диссонирующей ноты.

Толстый парень в телефонной будке повернулся, и солнце отразилось от чего-то прямоугольного у него на талии. Его лицо все так же было затенено капюшоном. Тим напрягся, чтобы разглядеть прямоугольный предмет.

Фургон «Пасифик Белл». Грузовик. Ставни. Дверца почтового ящика. Телефонная будка «ЖТИ».

В телефонной будке рука парня поднялась, трогая затененное лицо суставом пальца, словно крестясь. Штука на его ремне снова блеснула. Сотовый телефон.

Тим почувствовал, как его желудок сжался. Зачем, черт возьми, парень с сотовым телефоном звонит из телефонной будки? Рука у лица – не начало молитвы, а привычный жест; Аист, поправляющий очки на переносице. В голове у Тима все завертелось; образы менялись, как слайды.

Фартук грузчика. Телефонная будка «ЖТИ». Будильник. Фургон «Пасифик Белл». «ЖТИ». «Пасифик Белл». Смещение, щелчок – и тумблеры в голове Тима соединились. Фургону «Пасифик Белл» нечего было делать в зоне обслуживания «ЖТИ». Тим замедлял ход, пока не остановился. Он повернулся вполоборота, поймав в поле зрения заднюю дверь фургона «Пасифик Белл». Для пустого фургона тот слишком низко сидел на колесах.

Тим не знал, что произошло раньше: он бросился на землю или открылась задняя дверь фургона. Тим был полностью открыт слева, когда прозвучал первый глухой звук выстрела. Он сильно ударился плечом и проехался лицом по асфальту. Машины с обеих сторон от Тима раскачивались на своих покрышках, их окна стремительно разлетались вдребезги, две отчетливые строчки дырок и треснутого стекла вели к тому месту, где секунду назад лежал Тим. Автомобильная сигнализация пищала и ныла по всему кварталу.

Тим поднялся, вытащив пистолет. Два раза выстрелил, как прикрытие используя багажник одной из машин, и его пули пробили дырки в распахнутых дверях фургона.

Фургон с визгом отлетел от обочины, одна его задняя дверь была закрыта, другая болталась на петлях. Тим бросил взгляд на телефонную будку – Аист исчез с поста наблюдения, – выскочил на улицу и еще раз выстрелил, когда фургон поворачивал за угол. Пуля отскочила от диска заднего колеса.

Звук мотора затих, оставив Тима с блеющими машинами и мокрым пятном грязи и крови на лице. Поворачивались замки, открывались двери.

Тим бежал по кварталу, осторожно наступая на травмированную ногу. Пробираясь задними дворами к своей машине, он позвонил Медведю и быстро и точно передал всю необходимую информацию о засаде. Медведь подтвердил детали голосом, полным нетерпения и гнева, и повесил трубку.

По пути к 101-му шоссе мимо него пронеслись три полицейские машины с ревущими мигалками, и он отвернулся, чтобы скрыть свое разбитое лицо.

Только когда Тим выехал на шоссе, он понял, что его подстрелили.

40

Кровь текла у него по плечу. На светофоре он завернул рукав футболки и увидел два отверстия. Они были небольшими, и он решил, что это скорее осколки, чем прямое попадание. Или, может быть, пуля, разорвавшаяся при ударе об асфальт. Он провел пальцами по спине, но не мог нащупать выхода отверстия. Его правая рука пока еще нормально сжималась и разжималась, и это был хороший знак, но он все равно вел машину левой, чтобы избежать напряжения.

Тим припарковался за несколько кварталов от своего убежища, покопался в вещмешке, нашел медикаменты и бросил их в пластиковый пакет, который предыдущий владелец машины оставил в дальнем углу багажника.

У него не было чистой футболки или рубашки, чтобы спрятать запачканную кровью руку, поэтому он шел быстро, опустив голову и держась края тротуара. В холле он услышал голос Джошуа, но продолжал идти. Он ждал лифта, когда у него за спиной раздались шаги. Он стиснул зубы и закинул пакет на плечо, закрыв рану двумя слоями пластика.

Джошуа стоял рядом с ним, сложив руки на груди.

– Что ты думаешь о деле, которое обсасывают в новостях?

– Я не смотрел новости.

– А о «тройке мстителей»?

– Что-то слышал по радио.

Выражение лица Джошуа изменилось, и он сделал шаг в сторону:

– Господи, твое лицо. Что случилось?

– Упал с байка.

– С мотоцикла?

– Да. Все нормально. Бывает. Мне просто нужно умыться.

– Дай посмотрю.

– Нет. Все в порядке.

Лифт приехал, и Тим вошел, развернувшись, чтобы скрыть плечо от глаз заботливого Джошуа.

– Последнее предложение, – сказал тот. – Я могу подбросить тебя до больницы.

– Нет, спасибо. Со мной все в порядке. – Тим нажал кнопку четвертого этажа, и двери начали закрываться. – Спасибо.

Зайдя в квартиру, он поставил засов на место, чтобы зафиксировать дверь, и осторожно стянул футболку. Потом посмотрел в зеркало: выходных отверстий не было, осколки застряли в дельтовидной мышце. Он проглотил четыре таблетки надежного обезболивающего, покрутил рукой, чтобы убедиться, что она двигается нормально.

Тим провел влажной марлей по поврежденному месту, чтобы очистить края раны, потом сжал зубы и погрузил в нее концы пинцета. Они вошли на добрые пару сантиметров и звякнули о металл. Он осторожно вынул осколок. Со второй раной пришлось повозиться: Тим долго не мог найти осколок; железка выходила медленно и тяжело, разрывая ткани. Он дважды останавливался и вытирал лоб, не давая поту залить глаза.

Потом взял бутылку с дистиллированной водой и, держа ее в нескольких сантиметрах от плеча, с силой нажал на пульверизатор, чтобы вымыть из раны все мелкие частички.

После того как он обработал плечо перекисью водорода, раны стали похожи на две крошечные розовые полости. Чувствуя себя крутым как Терминатор, он удовлетворенно осмотрел их и наложил повязку.

С лицом была та еще история: вокруг правого глаза кожа оказалась содранной и образовалась ссадина, похожая на кровавую пиратскую заплатку. Тиму пришлось полотенцем вычищать из нее грязь и кусочки гравия.

Надев свежую рубашку, он достал новый телефон и проверил голосовую почту на старой «Нокии». В сообщении Дрей говорилось о том, что она все еще работает над зацепками, но пока безуспешно. Время отправки сообщения напомнило Тиму о том, что у Баурика осталось тридцать шесть часов до повторного освидетельствования, или его выставят из медицинского центра.

Он лег в кровать, глубоко вздохнул и позволил мышцам расслабиться.

Аист, прекрасно разбиравшийся в технологии отслеживания сотовых телефонов, наверняка инсценировал звонок, с помощью которого Роберт и Митчелл заманили Тима в искусно расставленную ловушку. До сих пор ему не приходило в голову, что эти трое представляют собой сильную команду, даже без него: Мастерсоны выдавали грубую силу и стратегию, Аист играл роль кукловода.

Тим проглотил еще четыре таблетки обезболивающего и провалился в крепкий сон без сновидений – ни кошмаров, ни образа Джинни, ни мыслей о Дрей.

Он проснулся после заката – резко, словно чья-то рука выдернула его из сна. В комнате было темно. Тим был весь в поту, плечо пульсировало, а значит, заживало.

Он сел в кровати; его ноги свисали с матраса. Одежда закрутилась вокруг тела и стесняла движения. Часы показывали 21:13. Он встал и подошел к окну. В конце переулка ждала темная машина; ее было видно сквозь пар из расколотой трубы. Дверца открылась, но верхний свет не включили.

Плохая новость.

Тим повернулся лицом к двери.

Легкий шелестящий звук в холле; царапанье собачьих когтей по двери.

Сейчас?!

Его взгляд метнулся к засову, плотно пригнанному к двери, потом к декоративной ручке, отсоединенной от косяка. С мучительной осторожностью он протянул руку за спину и открыл окно.

От сильнейшей отдачи затряслась вся квартира. Ручка, сорванная невидимым тараном, слетела с рамы, отскочила от пола и врезалась в стену рядом с Тимом. Дверь, укрепленная засовом, гнулась, но не распахивалась. Раздались крики, Тим едва мог различить голоса: Медведь и Мэйбек, Дэнли и Миллер. Он прыгнул через окно на пожарную лестницу, когда дверь за его спиной треснула и поддалась. Переулок внизу сразу же осветился фарами машины, которую он заметил, когда выглянул на улицу, и еще одной, в южном конце переулка.

Стук ботинок в его квартире, казалось, заставлял вибрировать все здание. Приставы кричали: «Чисто!». Тим добрался до третьего этажа и услышал Медведя, сыплющего ругательствами. Затем спустился на второй. Из машин бил свет прожекторов, освещая его, двигаясь вместе с ним. Подняв руку, чтобы защитить глаза, он подбежал к окну ванной. Хрупкая лестница дрожала от его шагов. Окно по-прежнему было без жалюзи и все еще приоткрыто.

Тим распахнул его и, держась за карниз, прыгнул внутрь, ударив ногами по унитазу. Когда он вылетел из двери ванной, два тела подскочили в кровати. Перепуганные лица в свете ламп для чтения, разлетающиеся бумажные обложки. Тим промчался по гостиной и вылетел в коридор.

Сверкающие синие и красные огни мелькали в окнах с обоих концов коридора. Прикрытие полицейского департамента. Дверь в комнату 213 была не заперта, как он ее и оставил. Он пронесся по квартире и из окна гостиной вылез на пожарную лестницу. Переулок здесь был слишком узким для транспорта, но машина наверняка ждала его ниже по улице. Хорошая работа, Томас и Фрид.

Он соскользнул с лестницы и повис на нижней перекладине. Его плечо кричало от боли. Он отпустил перекладину, упал на землю, вскочил и побежал. В отдалении открылись и закрылись дверцы машины, и он, Томас и Фрид сделали несколько шагов друг к другу. Томас, бежавший первым, остановился и поднял пистолет. Фрид подбежал к нему и встал рядом, Тим застыл, подняв руки и глядя на склон внизу. Слева от Тима из дырявой трубы текла вода. Рука Фрида повернулась – ровно настолько, чтобы он мог вопросительно посмотреть на Томаса. Тим рванулся вперед. Томас закричал и присел, его пистолет был нацелен Тиму в плечо, но он не стрелял.

Тим остановился в переулке, к северу от пожарного выхода, затем понесся вперед по коробкам и заборам; за ним по пятам летели его преследователи. Он дважды повернул, выбежал на Третью улицу всего в полуквартале от своего убежища, и затормозил, скользя подошвами. Потом махнул такси и залез на заднее сиденье. Из обеих колонок вопила оперная певица, ее голос был пронзительным и резким.

– Поезжайте. Туда.

Водитель рванул с места:

– Я не могу здесь развернуться, парень.

Когда такси проезжало мимо покинутого им здания, Тим сполз вниз на сиденье. Две полицейские машины стояли у входа, рядом с «Монстром», отдыхавшим на обочине. Среди других судебных исполнителей он заметил широкую фигуру Медведя. Джошуа в бархатном халате стоял к нему лицом, качая головой. Такси проехало мимо, но они даже не посмотрели в его сторону.

– Давайте к 101-му шоссе. Быстрее.

Таксист послушно махнул большой рукой; другой он отбивал ритм арии, водя ею перед собой, словно намазывал маслом тост.

Один квартал, полтора квартала. Тревога не отпускала его. Когда они повернули на Аламеда, на него накатило удушающее ощущение, что он движется прямо в засаду, уже второй раз за двадцать четыре часа. Казалось, весь город собирается, концентрируется вокруг него; беспорядочное движение вдруг приобретало направление и смысл: здесь машина, там наблюдатель повернул голову, тут блеск бинокля из проносящегося мимо многоквартирного дома. Тим думал: «Как? Как они снова оказались у меня на хвосте?»

Экран джи-пи-эс осветил лицо человека за рулем темного седана, припаркованного у обочины. Очки как бутылки из-под кока-колы, одутловатое лицо – такими и должны быть парни из отряда электронного наблюдения. Глаза Тима засекли телефонный столб с кучей трубочек сотовой станции.

Он проиграл в своей собственной игре. Да, в собственной игре.

Через несколько кварталов он услышал вой приближающихся сирен.

Тим порылся в карманах, вытащил «Некстел» и «Нокию». «Нокия» наверняка была чистой – он только что ее получил, и ни у кого не было номера. Кнопка на крышке «Некстела» горела зеленым, показывая хорошее соединение с сетью.

Такси ехало в окружении грузовиков и легковушек. В том же потоке двигались два других такси. Таксист нажал на газ, и они поехали по спуску к шоссе. Улицы остались позади. Тим старательно прицелился и бросил «Некстел» в открытое окошко соседнего такси, которое тут же повернуло на знак светофора.

Сотовый телефон ударился о край окна и залетел внутрь, приземлившись на колени к удивленной матроне, слишком сильно накрашенной для своих лет. Водитель Тима, ничего не замечая, сделал радио погромче, продолжая напевать и дирижировать. Тим повернулся на сиденье и посмотрел назад. Колонна полицейских машин с ревущими сиренами промчалась направо, следуя за сигналом «Некстела».

Тим расслабился только после того, как они проехали два переулка.

У него был пистолет с шестью пулями, телефон «Нокия» и чуть больше тридцати долларов наличными. Остальные вещи лежали в багажнике «акуры», за которой он вернется завтра, если все будет чисто. Договор аренды на квартиру он подписал именем Тома Альтмана, а это значит, что его банковский счет либо уже заморожен, либо скоро будет. Он попросил водителя высадить его у банкомата и снял шестьсот долларов – максимально возможную сумму.

Потом позвонил из телефонной будки. Неудивительно, что Мейсен Хэнсен был у себя в офисе.

– Работаешь допоздна?

Долгая пауза.

– Рэк, послушай, я… Послушай, мне сказали, что происходит. Я должен был…

– Они вытянули мой номер из записей сотовых телефонов, которые ты для меня отследил, так? И ты его подтвердил. – Мимо проехала полицейская машина, и Тим отвернулся. Он прятался в телефонной будке, как усталый Супермен. – Ты знал, что мой номер тот, который был набран в 4:07 утра.

– Твои коллеги пришли с ордером. Что я должен был делать? – В его голосе появилась злость. – Ты тоже не слишком честно со мной поступил. Ты по уши в дерьме.

– Можешь не трудиться и не отслеживать этот звонок. Тебе не хватит на это времени.

Тим уже собирался отключиться, но голос Хэнсена его остановил.

– Эй, Рэк, – нервная пауза, – ты не будешь мне мстить?

Нотка тревоги в голосе Хэнсена пронзила Тима насквозь.

– Я не причиню тебе зла. Кто я, по-твоему, такой?

Ответа не последовало, и Тим повесил трубку.

41

Тим был уверен, что Медведь оставит у Дрей кучу приставов на ночь, поэтому обратно поехал на такси и зарегистрировался в грязном мотеле в центре города, в нескольких километрах от своего старого дома.

Постельное белье пахло кремом для бритья. Он позвонил Дрей с «Нокии», зная, что этот телефон они не смогут отследить.

– Андреа.

Резкий вдох.

– Медведь сказал, что тебя подстрелили. Они нашли кровь и бинты в ванной, когда выкурили тебя из квартиры.

– Царапина. Ерунда.

Она вздохнула.

– Скажи это еще раз. Я думала, что могу не… Скажи еще раз мое имя.

Он давно не слышал такого облегчения в ее голосе.

– Андреа Рэкли.

– Спасибо. – Глубокий вдох. – Итак, что ты хочешь услышать: плохую новость или плохую новость?

– Начни с плохой.

– У меня ничего. Имя Дэнни Данна нигде не всплыло. И по черным «крузерам» в этом квадрате счет 0:23. Ни одни права не подходят. Ни одни.

Тим почувствовал, как гаснет последний огонек надежды.

– На это и чертов ключ от банковской ячейки я угробила сегодня целый день. Завтра с утра первым делом проверю еще несколько банков.

Тим постарался не выдать разочарования:

– Когда ты говорила с Медведем, он не сказал, почему мое имя не попало в прессу?

– Службу не радует перспектива общения с прессой. А окружная прокуратура не хочет следовать примеру Полицейского департамента Лос-Анджелеса, который упал в глазах общественности. Думаю, они намерены все держать в семье, пока до тебя не доберутся. К тому же ты не убийца невинных людей. Ты охотишься за теми, кто хочет их убить. – Она фыркнула: – «Тройка мстителей».

– Пусть звери сами поубивают друг друга?

– Что-то вроде того. Или они знают, что у тебя больше шансов вычислить эту чертову тройку до того, как ситуация совсем выйдет из-под контроля.

– Тогда почему они вломились ко мне к квартиру?

– Таннино прикрывает свою задницу. Демонстрирует должное усердие.

– Он, наверное, жалеет, что вообще со мной знаком.

– Медведь говорит, Таннино расстроен из-за того, что не смог защитить тебя в той перестрелке. Он знает, что ты хорошо стрелял, и знает, что тебя задели. Он восхищается тем, как ты поступил, что ты швырнул свой значок, как человек старой школы. Прямо настоящий Гэри Купер. Но он думает, что это толкнуло тебя в пропасть, особенно после Джинни. Чувствует ответственность.

Порядочность Таннино не тронула Тима. Это не поможет, когда придется выложить карты на стол.

– Мне нужна помощь, Дрей. Постарайся снять денег с нашего счета. Пару тысяч.

– Сделаю. Черт, да я все утро трачу на беготню по банкам, так что мне вроде по пути.

– Спасибо.

– Я твоя жена, глупый. Это часть договора.

Тим проснулся от судороги в груди и пошел в душ. Насадка кашляла и разбрызгивала теплую воду. В слив забился клубок волос. Полотенце было таким маленьким, что Тиму пришлось извернуться, чтобы вытереть спину.

Перед тем как подойти к «акуре», он убедился, что все чисто. Машина была припаркована там, где он ее оставил, в нескольких кварталах от его логова. Он быстро отъехал, завернул на пустынную стоянку и проверил машину инфракрасным датчиком, который вытащил из вещмешка. А чтобы окончательно успокоиться, проверил, не установлен ли маяк в самом датчике – прием, которым сам пользовался в лучшие времена. Ничего.

Выехав на шоссе, он аккуратно следовал скоростному режиму и не превышал скорость. Он припарковался почти в пяти кварталах от своего старого дома. Потом осторожно подобрался к нему, как собака к миске, и осмотрел со всех сторон.

На подъездной дорожке под капотом своей машины возился Мак, из его заднего кармана торчала масленая тряпка. Пэлтона и Гуэрреру он увидел у обочины вверх по дороге. Они особо не обращали внимания на происходящее вокруг, потому что знали – так же, как и Тим, – что он будет просто идиотом, если придет сюда. Они следили за домом просто по долгу службы.

Тим отошел подальше и снова приблизился, проскользнул через двор и вошел через заднюю дверь. Запах затхлого перца и свежего кофе. Одеяла и наволочки все еще на диване – Мак, заботливый друг со скрытыми мотивами. Две упаковки из-под пиццы на новом кофейном столике из «Икеи». Коробка от кофейного столика стояла посреди комнаты Джинни, слишком очевидно показывая, что в этом помещении больше никто не живет.

Тим обнаружил Дрей на кухне; ее силуэт вырисовывался на фоне задернутых штор. Перед ней лежала желтая папка и стоял бумбокс Тима. Пленка летаргически нашептывала что-то в микрофон, колонки издавали скрип. Дрей сидела у стола, склонившись вправо. Одной рукой она обхватила живот, другой крепко сжимала край стола. Ее лицо было белым, губы дрожали. Она выглядела примерно так же, как тогда, когда услышала от Медведя о смерти Джинни, за секунду до того, как упала на колени в холле.

Рядом с костяшками ее дрожащего кулака блестел ключ от банковской ячейки.

Он приблизился к ней на ватных ногах, не чувствуя пола под подошвами.

Ее голова дернулась, как у робота, а глаза смотрели через него, словно не замечая его присутствия. Она протянула руку к бумбоксу и нажала кнопку перемотки.

Тим открыл яркую обложку папки. Записки государственного защитника. Те же колющие слова:

«Жертва была того типа, который нравился клиенту».

«Клиент утверждает, что после смерти он провел с телом полтора часа».

Тим перешел к пятой странице, но вместо того, что он читал там раньше, появилось следующее:

«Клиент утверждает, что ночью в его квартире был мужчина. Мужчина был хорошо сложенный, светловолосый, с усами, бейсболка надвинута на глаза. Клиент ничего больше не знает о таинственном посетителе».

«Клиент заявляет, что мужчина показал ему фотографии жертвы, карту и расписание передвижений жертвы из школы домой. Клиент должен был похитить жертву, потом отвести ее в гараж для последующего секс-шоу. Клиент и таинственный мужчина договорились о дате и времени. Таинственный мужчина больше не появлялся».

Единственное предложение, нацарапанное на полях:

«История хлипкая, нет подтверждающих улик (доказательств), глухота – более верный путь к победе на предварительном слушании».

Ярость захлестнула внутренности Тима.

Рейнер подделал записи перед тем, как дать их Аненберг. В любом случае, он не планировал показывать Тиму что-то, кроме подчищенной версии, в которой говорилось, что Кинделл действовал в одиночку.

Тим отступил от стола и согнулся. Он постоял так несколько минут, чувствуя, как напряглись мускулы под грудной клеткой. Со лба капал пот.

Раздался щелчок. Конец перемотки.

Дрей протянула руку и нажала «пуск».

«Алло?» (Голос Рейнера).

«Это безопасная линия?» (Сумасшедшее дыхание. Паника. Роберт.)

«Конечно».

Тим представил себе блестящий магнитофон рядом с телефоном Кинделла на тумбочке у кровати.

«Он убил ее. Он, черт возьми, убил ее». (Прерывистое дыхание). «Порезал ее на куски, псих чертов».

Взволнованный голос Роберта соответствовал описанию того, кто сделал анонимный звонок и сообщил местонахождение Джинни.

Дыхание Рейнера участилось. Он смог выговорить только одно слово:

«Нет».

«Я… черт… я не подписывался на то, чтобы маленькую девочку… Боже, о Господи. Он должен был просто ждать. И пальцем ее не трогать».

«Успокойся. Митчелл там?»

Телефон зашумел, потом раздался голос Митчелла. Абсолютно спокойный:

«Да?»

«Вы оставили за собой какие-нибудь улики?»

«Нет. Мы даже не приближались к хижине. Мы вверху на дороге над каньоном. Пункт, откуда мы должны были совершить выход. Когда мы сюда пришли, мы увидели его внутри. В бинокль. Он уже трудился над телом».

Из глубины груди Дрей вырвался тихий звук.

Голос Роберта на заднем плане:

«Он не должен был ничего с ней делать».

Шипение Митчелла: «Уймись». Потом Рейнеру: «Я решил, что план спасения и казни пошел ко дну, поэтому мы свернули нашу миссию». Шелест: «Подожди, подожди. Вон он идет. Он выходит. Аист, наведи на него камеру».

Щелчок высокоскоростной камеры. Глаза Тима вернулись к снимкам в пачке. Тиму казалось, что его сердце разбилось вдребезги, и любое движение причиняло адскую боль.

Голос Роберта на заднем плане: «Господи, о Господи. Больной ублюдок».

«Послушайте меня», – сказал Рейнер. – «План отменяется. Быстро сваливайте оттуда».

Голос Митчелла, спокойный и коварный:

«Мы все еще можем это использовать. Для кандидата».

«Это я, – подумал Тим. – Кандидат».

«О чем ты говоришь?» – спросил Рейнер.

«Подумай об этом. „Сильная личная мотивация“ – разве не это мы должны ему подбросить? Я бы сказал, сейчас мы самих себя превзошли».

Напряженное дыхание Рейнера в трубке.

Громкий голос Роберта: «Нам придется сказать Дюмону».

«Нет», – отрезал Митчелл. – «Он будет в ужасе оттого, что мы даже просто подумали о том, чтобы сделать что-то подобное. Учитывая то, как все получилось, нам вообще ничего не надо говорить Дюмону».

«То, как все получилось, – подумал Тим. – То, как все получилось».

«Никто ни слова не скажет Дюмону. Он нас за яйца подвесит. И ни слова Аненберг». – Снова на коне, Рейнер. – «Это не то, что мы планировали, но Митчелл прав. Это трагедия, но мы можем повернуть ее так, чтобы она служила нашим целям. Выметайтесь оттуда, мы перегруппируемся и выработаем новую стратегию».

«Пошли», – сказал Митчелл.

Пленка продолжала крутиться; колонки мерно шипели.

Тим поднял глаза на Дрей, и они уставились друг на друга. Казалось, мир остановился. Были только ее волосы, приклеившиеся к влажному лбу, жар ее лица, боль – нет, агония – в ее глазах, которая отражала происходившее в его душе. Она разжала пересохшие губы, но ей понадобилась минута, чтобы заговорить.

– Ты спрашивал Дюмона, что они могли получить, убив Джинни. Ответ прост: тебя.

Дверь открылась. Дрей быстро нажала «стоп» и захлопнула папку. Мак вошел и застыл на месте.

Тим ему кивнул.

– Рэк, ты не можешь быть здесь, брат… они ищут тебя.

– Я ухожу.

– Ты подвергаешь Дрей риску, – его глаза переметнулись на Дрей.

Дрей наклонила голову:

– Мак…

– Ты действующий судебный исполнитель США.

– Мак, не надо. Оставь нас одних.

– Нет, я не оставлю вас. Он разыскиваемый…

– Я прошу дать нам минуту.

– Это идиотизм, Дрей. Ты не можешь укрывать подозреваемого у себя дома.

Глаза Дрей сузились в две блестящие точки:

– Послушай, Мак. Я ценю то, что ты здесь. Но сейчас я разговариваю со своим мужем, и, мне кажется, тебе лучше уйти.

У Мака вытянулось лицо, рот слегка приоткрылся. Он медленно кивнул, потом вышел из комнаты. Секундой позже его машина развернулась на подъездной дорожке, и рев мотора растворился вдали.

Дрей вздохнула, прижав ко лбу нижнюю часть ладони: