Текст книги "Восстание ликанов"
Автор книги: Грег Кокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Их страх перед Виктором, к сожалению, больше, чем преданность мне.
Люциан взял ее слова на веру, признав, что солдатские дела ей известны лучше, чем ему. Он потер наморщенный лоб, ломая голову в поисках другого решения. Соня, со своей стороны, уже все обдумала – и выхода не видела. Конечно, была Люка, но Соня не была уверена, насколько она может воспользоваться лояльностью женщины. Соучастие в тайном визите в подземелья – это одно; нарушение указа Старейшины, освобождение осужденного ликана – совсем другое. Ей вряд ли удастся уговорить Люку совершить предательство.
Или удастся?
Люциана внезапно осенило.
– Танис!
"Что? – Соня была поражена. – Это интриган и подхалим?"
На мгновение она испугалась, что Люциан лишился рассудка.
Танис был самым последним, кого она стала бы рассматривать как потенциального союзника.
– Ему нельзя доверять.
– Нельзя, – с готовностью согласился он. – Но Танис знает о нас.
"Во имя темных богов, нет!" – Ужасное известие ударило ее, как тараном. Она ахнула, ледяные мурашки побежали по спине. Ее лицо цвета слоновой кости побелело еще больше. Челюсть отвисла, и она едва взяла себя в руки, чтобы перевести дыхание. Рука легла на грудь, туда, где на миг замерло ее бессмертное сердце. Это была полная катастрофа. Люциан с тем же успехом мог бы сказать о конце света. Она хрипло прошептала:
– Как?
– Понятия не имею, – признался он. – Но если он до сих пор не рассказал твоему отцу, значит, ему что-то нужно. Узнай, что.
Соня понимающе кивнула. Люциан говорил правильно. Танис еще не донес, иначе Люциана уже не было бы в живых. Она тоже не избежала бы гнева отца; Соня не была уверена, насколько сильно ее накажут за такое преступление; однако, безусловно, отец не сможет закрыть глаза на такое тяжкое нарушение Закона. То, что она по-прежнему свободно, по собственному желанию передвигается по замку, а не ожидает приговора Совета, означает, что Танис действительно держит свои секреты при себе. Но какую игру затеял амбициозный писец?
"И какие в ней ставки?"
Глава 11
В Большом Зале вампиры, одетые в дорогие шелка и атлас, ожидали прибытия людской дворянской знати. Они столпились вдоль стен огромного зала, украшенного каменными столбами и арками. Виктор гордо восседал на троне, в центре Верховного Совета, который в свою очередь, располагался по обе стороны от трона в два ряда по шесть мест каждый. Как всегда, по левую руку от Старейшины, стоял Танис. Перо в его руке было готово записывать все происходящие события, сохраняя их для потомков. В люстрах под потолком и кованых светильниках на стенах трещал огонь. Каждый вход в зал охраняли Вестники Смерти. Ликанов нигде не было видно – это торжество было не для их глаз. В дальнем конце зала располагались запертые тяжелые двойные двери.
Виктор, нервно постукивал ногтями по трону. Все члены Совета были в сборе, кроме Сони, как обычно.
"Дрянная девчонка! – злился он. – Разве я не предупреждал ее, что ее присутствие здесь очень важно?"
Он уже собирался отправить Таниса на ее поиски, как вдруг легкий шелест ткани возвестил о ее запоздалом приходе. Виктор успел подавить вздох облегчения, в то время как Соня торопливо заняла свое место среди других членов Совета, справа от трона. Хоть она и испытывала его терпение, он отметил про себя ее появление в последний момент как своего рода прогресс; это было явным улучшением по сравнению со всеми ее ранними выходками неповиновения.
Возможно, она наконец приняла его отеческие наставления?
"Жаль, что пришлось наказать Люциана, чтобы напомнить ей о ее долге".
Кроме того, он был рад видеть, что одета она соответствующим образом. Дорогой сюртук цвета бургунди[22]22
Бургунди – цвет вина из французского региона Бургундии, темный оттенок бордового.
[Закрыть], накинутый на мерцающую кольчугу, подобал ее королевскому статусу. Золотая цепь опоясывала тонкую талию. Кулон в форме полумесяца на груди выглядел недавно отполированным. Виктор получал удовольствие, вспоминая истинное назначение кулона, о чем знали лишь немногие. Вряд ли его дочь догадывалась, что на своей шее она носит ключ от тайной тюрьмы Уильяма. И никогда об этом не узнает. Даже когда станет Старейшиной.
Этот был личный секрет Виктора.
Наблюдая за своей дочерью, он поймал ее взгляд в сторону Таниса. Занятый своими записями, писарь не заметил интереса Сони, и та быстро отвернулась.
"Любопытно, – подумал Виктор. – Что за дела связывают Соню с Танисом? Я думал, что она презирает его".
Прозвенел колокол, означавший полночь, отвлекая Виктора от его мыслей. Он решил, что смертные достаточно долго ждали.
– Впустите их! – приказал он.
Тяжелые двери со скрипом отворились, и звон фанфар объявил о прибытии делегации. Шествие из смертных среднего возраста вошло в зал. В отличие от вампиров, которые предпочитали одежду темного оттенка, дворяне были одеты в дорогие одежды, окрашенные в разнообразные экстравагантные цвета. Обилие тканей с меховой отделкой свидетельствовало об их процветании. Отполированные металлические регалии показывали их ранг и отличия. Они шли по двое, неся несколько тяжелых сундуков. Остро осознавая свое положение, они старались не показывать напряжения на лицах, хотя многим из них ноша явно давалась с трудом, каждую из которых вампир или ликан поднял бы с легкостью. Их тяжелые шаги эхом отдавались среди внушительных каменных стен. Некоторые из мужчин нервно взглядывали на толпу вампиров, наблюдавших, как они вошли.
"Хорошо", – подумал Виктор, удовлетворенный очевидным весом сундуков. Это служит хорошим предзнаменованием о размере дани.
Дворяне поставили свои ноши перед троном. После того, как крышки сундуков открыли, взору присутствующих предстали горы блестящих серебряных монет, которые сияли, как лунный свет. Каждый дворянин стоял возле собственных даров своему сеньору, за исключением одного из них, который пришел с пустыми руками.
Казимир Янош, возможно, самый богатый вассал Виктора, стоял рядом со своими смертными собратьями, но сундука подле него не было. Лысеющий дородный мужчина был одет в оливковый сюртук поверх льяной туники. Его крупные пропорции едва ли говорили о его нищете, видно было, что в еде он себе не отказывал.
Виктор наклонился вперед на своем троне. Он указал на пустое место у ног смертного.
– Дорогой Янош, не у тебя ли богатейший серебряный рудник на этих землях?
– Он был захвачен, милорд!
Смертный беспечно шагнул вперед, чтобы объяснить. Его лоб покрыла испарина, он нервно теребил меховой воротник сюртука.
– Наши работники... заражены, превратились в зверей!
Виктор нахмурился от этой новости. Проклятые отродья Уильяма становятся все смелее, если нападали уже и на серебряные рудники. Или они обезумели от жажды крови, если не обращают внимания на угрозу, исходящую от таких мест? Но ни один из них не оправдывал безрассудства Яноша в попытке уклониться от своей феодальной повинности.
"Как смеешь ты, человек, думать, что можешь лишить клан причитающегося ему по праву?"
– Весьма прискорбно, – заявил Старейшина. – И дорого.
Он задумчиво погладил подбородок перед вынесением решения.
– Я думаю, половина рудника, переданная мне во владение, должна покрыть затраты на помощь.
Янош покраснел от гнева. Жадность пересилила здравый смысл.
– Вашу помощь? Мы видели по дороге одни погребальные костры. И где наш хороший друг, барон Коваши и его семья? Ты действительно думаешь, что сможешь скрыть его ужасную судьбу от нас? Волки уже у твоего порога!
Войдя в раж, он нагло упрекнул Виктора перед другими дворянами.
– Так зачем я буду платить дань, если ты не в силах защитить свой дом? Ты и так обобрал меня уже до нитки!
Некоторые вампиры тихо захихикали над неудачным высказыванием несчастного смертного.
– Едва ли, – ответил Виктор.
Янош побледнел, но не стал просить у Старейшины быть милостивым. Без сомнения, он понял, что уже зашел слишком далеко, чтобы остановиться. Он обернулся к другим дворянам, ища поддержки.
– Мы слышали рассказы, – он ткнул пальцем в Виктора. Его голос стал намного резче. – Посмотрите в его глаза. Разве вы не видите в них зло? Истории правдивы – это место проклято!
Его безумный взгляд скользнул по собравшимся.
– В них не более человеческого, чем в дьяволах, вторгшихся в наши земли!
Многие члены Совета усмехнулись происходящему развлечению, хотя Коломан и Соня, похоже, не одобряли развивающуюся драму. Другие люди выглядели все больше сконфуженно. Они отводили глаза от разгорячившегося дворянина и пятились от него, как от чумы. Более набожные теребили руками свои драгоценные кресты и распятия, ошибочно полагая, что такие суеверные талисманы смогут защитить их от нежити. Никто не выступил в защиту Яноша.
Он побледнел, когда понял, что совсем одинок в своем маленьком бунте.
Виктор смаковал отчаяние человека. Оказалось, что Люциан не единственный выскочка, которому этой ночью нужно преподать урок. Он метнулся со своего трона, пролетев несколько шагов, и приземлился на пол зала. Зловещая улыбка промелькнула на его лице, когда он оказался возле Яноша. Глаза дворянина забегали из стороны в сторону, ища выход, но спасения для него уже не было. Не стратег, он выбрал неудачное поле для битвы, и теперь ему придется поплатиться за свою роковую ошибку.
– Если зовешь нас дьяволами, то поверь, – Виктор схватил смертного за шею и поднял его над полом. Пухлые ноги Яноша болтались в воздухе. Он задыхался, рука Виктора плотно сжала его горло. Кровь начала сочится из-под заостренных ногтей Старейшины. Виктор трепал дворянина, словно тряпичную куклу. – Из дьяволов лучший тот, который тебе знаком.
Налитые кровью глаза Яноша вылезли из орбит. Его некогда румяное лицо приобрело синюшный оттенок. Он схватил Виктора за запястье обеими руками, но не мог ослабить захват Старейшины. Страх показался в глазах человека, но он постарался скрыть его. Виктор почти восхищался его упорной воинственности.
– Отпусти меня! – прохрипел он.
– Конечно, – ответил Виктор.
Толкнув рукой, он швырнул Яноша через зал. Тучное тело дворянина врезалось в гранитную колонну, словно выпущенное из катапульты. Его голова треснула как яйцо. Куски камня отлетели от колонны. Безжизненное тело дворянина рухнуло на пол с приятным глухим звуком. На поврежденной колонне остался красный след и вмятина, свидетельствующие о силе удара. Рот Виктора увлажнился от вида свежепролитой человеческой крови. Возбужденные вампиры с горящими глазами облизнули свои губы.
"Одной из ночей, скоро, – подумал Виктор, – когда нынешние проблемы больше не потребуют моего немедленного внимания, возможно, я побалую себя посещением одной из соседних деревень". Хотя Закон прямо запрещал охотиться на невольных смертных из-за страха разжигании охоты на ведьм, которая могла истребить их всех, Виктор был известен тем, что мог спокойно от случая к случаю нарушать это правило. Статус Старейшины, в конце концов, имел свои привилегии, и кончина Яноша только разожгла аппетит к человеческой жертве. В конце концов, нельзя жить лишь жаждой крови единой...
Но сначала, оставался важный урок – научить всякого необразованного смертного, который также может задуматься об изменении общественного порядка. Виктор поднял руки, обращаясь к остальной части человеческой знати.
– Итак... кто еще хочет высказаться?
Дрожащие люди не могли бы склонить свои головы еще быстрее.
Мертвое тело Яноша оставляло алый след после себя, когда пара Вестников Смерти вытащила его из большого зала. Виктор оставил труп лежать на полу в течение оставшейся части визита знати как урок для его смертных собратьев, но теперь это была не более чем падаль. После аудиенции с Виктором люди спешно покинули замок Корвинуса, храбро выбрав опасные дороги и дикую природу, чтобы не тратить время, наслаждаясь "гостеприимством" клана. Разочарованные вампиры и члены Совета медленно покинули зал, каждый собственным обходным путем, так что помещение теперь было почти пустым. Кровь Яноша все еще оставалась на полу и колонне, как, впрочем, и запах смерти, который все еще витал в воздухе.
"Сначала, Люциан, теперь смертный, – подумала Соня. – Эта ужасная ночь когда-нибудь закончится?"
Стоя у трона, она рассматривала кровавые полосы, оставленные трупом Яноша. Спонтанное убийство непокорного дворянина обеспокоило ее. Янош был глуп, что бросил вызов отцу, но, конечно, могли бы быть и менее крутые способы наказать его. Страшные события этой ночи показали ей беспощадную сторону ее отца, которую она всегда упускала из виду раньше. Когда он стал таким жестоким, таким бесчувственным?
Или он всегда был таким, а она была слишком слепа и не замечала этого?
Она и ее отец остались в Большом зале одни. Она осталась по его просьбе, когда другие члены Совета покинули зал. Он подошел к ней сзади и нежно положил руку ей на плечо. Впервые в жизни, она вздрогнула от его прикосновения.
– Уже рассвет, дитя мое, – мягко сказал Виктор. – Пусть эта неприятная ночь останется позади.
На этом они сошлись во мнении.
– Хорошо, – ответила Соня.
Он повернул ее к себе лицом. Его лазурные глаза смотрели на нее с любовью.
– Ты самый бесстрашный воин, которого я когда-либо видел. И ты заставляешь меня гордиться тобой. Но ты родились в высоком положении. Ты понятия не имеешь, как приумножать наше благосостояние.
Он дотронулся до золотого кулона на шее.
– Есть трудные решения для нас. Я хотел бы, чтобы ты помогла мне с одним из них.
Она подумала, что он, по-своему, тянулся к ней. Несмотря на те зверства, свидетелем которых она стала сегодня, ее не покидало ощущение, что он хочет уменьшить напряжение между ними.
– Конечно, отец.
– Люциана не будет, – заявил Виктор. – Нам нужен другой ликан на его место.
Приятные чувства внезапно сменились плохим предчувствием, которое она постаралась тщательно скрыть.
– Отец, что ты имеешь в виду?
"Неужели пожизненного заключения недостаточно?"
– Коломан считает, что он будет подстрекать других ликанов, – сказал он с нарочитой небрежностью. Его глаза выискивали в ее лице признаки хоть какой-то неприятной реакции.
– Мы должны убрать его немедленно.
Соня поняла, что ее испытывают. Потребовалась вся ее выдержка, чтобы не показать тревогу на лице.
– Это трудно, – холодно сказала она.
– Он был с нами так долго, – она сделала вид, что Люциан не интересует ее, чтобы выиграть время для размышлений. – Возможно, Трасос? Или Георг? Им можно доверять.
Ее удовлетворенный тон почти скрыл непреодолимое чувство паники. Ее отец действительно намерен предать смерти Люциана? Или, возможно, похоронить заживо в какой-то забытой каменной ловушке, как Уильяма? Такая перспектива наполняла ее отчаянием.
Только бы это было не так!
Ее отца, казалось бы, удовлетворил ее ответ.
– Прекрасные предложения. Я их тщательно обдумаю.
Улыбнувшись, он наклонился и поцеловал ее в лоб, прежде чем оставить в одиночестве в запачканном кровью зале в компании с ее скрытыми страхами и чувством вины.
Колокол возвестил о рассвете.
Время поджимало ее и Люциана.
Вернувшись в свои покои, Соня перебирала варианты. В ее голове все мысли спутались; казалось, за последние несколько часов мир перевернулся с ног на голову. Он поразил ее трагической иронией, что после двух столетий бессмертия, всего за одну ночь, ее жизнь разлетелась в клочья.
"Только подумать, еще вчера Люциан и я занимались любовью в старой башне..."
Тяжелые шторы и деревянные ставни защищали покои от убийственного солнечного света снаружи. Пылающий очаг разгонял зимний холод. Зажженные канделябры бросали причудливые тени на усыпанные замысловатыми рунами стены. Плюшевый ковер поглощал ее шаги, когда она вернула свой бордовый сюртук в заморский шкаф красного дерева напротив туалетного столика. Когда она это делала, болтающийся на шее кулон ударился о деревянную дверцу шкафа. Подняв со своей груди амулет, она взглянула на него с тоской. Воспоминания о счастливых временах потоком нахлынули на нее:
Всего лишь ребенок, она лучезарно улыбается, в то время как отец нежно застегивает кулон на ее шее. Этот подарок, пожалуй, самая прекрасная вещь, что она видела; отец доверяет ей столь драгоценный предмет, и это заставляет ее чувствовать себя действительно особенной. Она клянется вечно хранить кулон. Низко нагнувшись, он нежно целует ее в щеку, и она обвивает его своими маленькими ручками, с удовольствием заключая в настолько сильные объятия, насколько может. Отвечая теплым смехом на ее объятия, он легко поднимает ее от пола. В крепких уютных объятиях отца, в его вечной любви она чувствует себя в полной безопасности...
Счастливые воспоминания исчезли, вернув ее обратно в действительность. Горло Сони сжалось, и она смахнула с глаза слезу. Все казалось так просто когда-то; почему теперь она должна выбирать между ее наследием и любовью? Между отцом и Люцианом?
Она посмотрела вокруг, на роскошную спальню, возможно в последний раз. Родная обстановка тронула ее сердце, разрывая его пополам. Заветные реликвии, многие – унаследованные от ее матери, украшали полки и комоды. Ее латы с гордостью смотрели на нее со стеллажа. Воздух благоухал ее любимым ладаном. Замок Корвинуса был единственным домом, который она знала, но здесь не было никакого будущего для нее и Люциана. И никакой надежды для Люциана вообще, если она не предпримет решительные меры до наступления ночи.
"Танис, – подумала она. – Я должна найти Таниса".
Отбросив свои сомнения в сторону, она сделала последнее, о чем подумала. Кулон выскользнул из рук, падая обратно на грудь, когда она закрыла дверцы шкафа. Ей больше не понадобится красивая одежда. Кольчужное платье, это все, что ей сейчас нужно.
И острый кинжал.
***
Архивы замка были полным владением Таниса. Столетиями ценные древние рукописи и манускрипты, многие – с самого основания клана, покоились на многочисленных железных кованых полках вдоль стен. И мало кто в эти погруженные во мрак времена, кроме Таниса, обращался к пыльным хроникам. Как и должно было быть, это было более чем в его интересах. Потому что некоторые секреты, захороненные в архивах, лучше не трогать.
Во всяком случае, пока что.
Писец сидел за своим столом, старательно занося в хронику на развернутом листе пергамента важные события, произошедшие этой ночью, Рядом стояла чернильница, а вокруг в беспорядке валялись гусиные перья, обрывки бумаги, тома в кожаных переплетах и другие личные вещи. Мерцающая восковая свеча сгорела почти до основания, растопленный воск скопился внизу подсвечника, словно скользкий гриб. Рядом лежал нож для заточки перьев. Пустой кубок нуждался в наполнении.
Приостановившись, чтобы макнуть перо в чернильницу, Танис зевнул и потер глаза. Это была длинная ночь, и он жаждал отойти ко сну в своих покоях, но он вынужден был записывать все происходящее за день, пока события хранились в памяти. Дьявол кроется в мелочах, как говорится, и он очень не хотел, чтобы какие-либо моменты были потеряны для истории.
"Итак, – размышлял он. – Как описать преждевременную кончину Яноша?"
Вдохновение вернулось, и он приложил перо к бумаге еще раз:
"Дерзкий смертный, самонадеянная гордыня и жадность которого заставили забыть о священном долге перед своим сеньором, получил заслуженную награду, когда лорд Виктор, во всем своем великолепии, поразил его перед застывшим Советом. Мозги слуги разлетелись, столкнувшись с неумолимыми стенами Большого Зала, когда могучий Старейшина вершил скорый и страшный суд над недостойным вельможей..."
Увлеченный своими литературными стараниями, летописец не услышал позади себя тихих шагов, пока сильная рука не схватила его за шиворот и не отбросила к стойкам со свитками. Пыльные полки громко загремели. Что -то холодное и острое уперлось ему ниже подбородка, он с тревогой глянул вниз и увидел длинный стальной кинжал, прижатый к его горлу. Соня свирепо смотрела на него, ее лицо было всего в нескольких дюймах от его. Холодные коричневые глаза грозили ему мгновенной смертью. Одетый в броню локоть уперся ему в грудь.
– Что ты сказал моему отцу? – требовательно спросила она.
Танис вдруг пожалел, что дразнил Люциана ранее. Его мозг лихорадочно искал подходящий ответ. Может, стоило сознаться в том, что он все знал, или же сделать непонимающий вид? Сложно было ясно думать с кинжалом у горла.
Он не ответил быстро, как того желала Соня, и кончик лезвия проткнул его кожу. Струйка крови быстро побежала по его шее, смешиваясь с холодным потом, выступившим на бледной плоти.
– Так что ты сказал ему?
– Ничего, – настаивал он.
Ее убийственный взгляд убедил его, что врать ей было бы плохой идеей. Она отвела лезвие лишь на толщину волоса.
– Почему?
– Что почему?
– Почему ты ничего ему не сказал? – Спросила она осторожно, не желая говорить больше, чем необходимо. – Я слышала, у тебя есть секреты.
Танис задумался, почему она до сих пор его не убила. Может быть, ей что – то нужно от него, возможно, сведения о том, осталась ли ее позорная любовь в секрете? Привычная язвительность в его голосе исчезла, когда он решил сделать попытку выйти из этого шаткого положения.
– У каждого есть секреты, миледи, – отметил он, одарив ее дрожащей улыбкой. – Я знаю большинство из них.
– А обо мне?
– Кое-что, – признался он.
Соня кивнула, словно он просто подтвердил ее опасения.
– И почему ты хранишь этот секрет?
Он запнулся, не зная, какой ответ лучше. Признаться, что он еще не понял, как лучше использовать свои знания?
Что, если она решит заставить замолчать его раз и навсегда?
Это действительно опасно...
Она, казалось, нашла его колебания занимательными. Уголки ее ярко – красных губ приподнялись, изобразив бессердечную ухмылку.
– Или это тоже секрет?
Кинжал впился в его плоть снова. Танис сглотнул и почувствовал, как край лезвия царапнул его кадык. Он помнил, как пытался остановить ее перед воротами, смущенно глядя на длину меча Сони. Как и тогда, он чувствовал, что она не блефует.
– Эта игра мне наскучила, – заявила она категорично. – И, как тебе известно, я не люблю проигрывать.
Опасаясь за свою жизнь, Танис прервал свое молчание.
– Как бы твой отец отблагодарил того, кто принес ему новость, что его любимая дочь спуталась с ликаном?
Он шумно выдохнул от этой мысли.
– Он не очень известен своей благодарностью. Итак, – он решил выложить все карты на стол. – Свою выгоду из этой ситуации я извлечь пока не могу.
– О какой выгоде речь? – глаза Сони сузились.
Он чувствовал, что они подошли к сути этого напряженного разговора. Возможно, ответ на этот вопрос удовлетворит Соню?
– В Совете двенадцать мест, – осторожно сказал он.
– А умираем мы не часто, – подхватила его мысль Соня.
– К сожалению, нет.
Увы, иерархия бессмертных предлагала мало возможностей для продвижения. Со времен достижения Соней совершеннолетия, новых членов в Совете не было.
– А если бы я отказалась от своего места в Совете? – предложила она. – В твою пользу.
Она это серьезно? Танис слишком колебался, чтобы смотреть дареному коню в зубы, но это звучало слишком соблазнительно, чтобы быть правдой.
– Зачем тебе это?
Соня убрала кинжал. Она сделала шаг назад, давая ему небольшую передышку. Едва заметной улыбкой, она подчеркнула, что обладает большим талантом в политике и интригах, чем демонстрировала ранее.
– Ты умеешь хранить секреты? – спросила она.
"Туше[23]23
Туше (фр. касаться, дотрагиваться) – фехтовальный термин, означающий укол противника, приводящий к победе.
[Закрыть]", – подумал он. После мучительного начала, эта встреча все быстрее становилась ему по душе. Он кивнул и улыбнулся ей.
– Возможно, мне потребуется что-то взамен, – добавила она.
Он приготовился слушать.
