Текст книги "Восстание ликанов"
Автор книги: Грег Кокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Конечно, – сказал он.
Танис скрывался в тени сторожки, пока не увидел Соню, приближающуюся верхом на лошади. Двое Вестников Смерти ехали позади нее. Вместе трио конных воинов имело устрашающий вид, так что, чтобы встать у них на пути, требовалось немалое мужество. Привлекая их внимание, он вскинул руки.
– Леди Соня! Отец приказал вам остаться.
На ее лице мелькнуло раздражение, она натянула поводья Гекаты. Лошадь негодующе фыркнула в лицо писца.
– Я намерена проследить за безопасностью наших гостей до ворот, – заявила Соня. Она надела шлем, так что личина скрывала все, кроме глаз. Шлем венчал гребень из конского хвоста.
Танис стоял на своем.
– Это не просьба. Отец ваш – правитель клана.
– Да, он постоянно об этом мне напоминает. – Она вытащила из ножен меч и направила острие прямо в сердце писца. Ее холодные карие глаза подзадоривали его бросить ей вызов. Копыта Гекаты нетерпеливо стучали по брусчатке. – Ты на моем пути.
Танис тревожно посмотрел на других Вестников Смерти, ища поддержки, но увидел только, что бронированные воины тоже обнажили мечи. Несмотря на ее напряженные отношения с Виктором и Верховным Советом, свои люди были явно верны ей. Его взгляд столкнулся с мрачным, непримиримым Сониным, и он безошибочно понял, что она не блефует.
Он сошел с дороги.
Оставив его без единого слова, Соня встретился взглядом с привратником, дородным рабом-ликаном, чья голая грудь была щедро украшена боевыми шрамами. Доблесть в сдерживании орд оборотней принесла ему привилегированный статус, уступающий только Люциану. Он стоял сбоку у массивной стальной задвижки, благоразумно молча, пока начальство ссорилось. Под взглядом Сони он опустил голову.
– Привратник! – Скомандовала она. – Делай свое дело!
Послушный раб отодвинул засов и открыл тяжелые двойные воротины, служащие последней линией обороны замка. Решетка снаружи медленно поднялась, и ничто больше не лежало между Соней и спущенным подъемным мостом. Густой туман спрятал петляющую дорогу, ведущую вниз по склону горы. Дикая территория начиналась на нижнем склоне горы.
Держа меч наготове, она пришпорила Гекату. Копыта лошади загремели по мосту, за ней – коней остальных двух Вестников Смерти. Танис угрюмо смотрел им вслед, его эго все еще страдало от бесцеремонного и оскорбительного обхождения Сони.
"Она не была бы так высокомерна, – подумал он угрюмо, – если б знала, что я владею ее маленькой грязной тайной".
Он с нетерпением ожидал момента бросить эти знания ей в лицо, когда – нибудь, скоро. Когда придет время.
Отвернувшись от ворот, он обнаружил Люциана, стоящего всего в нескольких футах. В руках тот сжимал заряженный арбалет, возможно, тот самый, с помощью которого спас Соню прошлой ночью. Он с явной тревогой смотрел вслед удаляющимся всадникам.
Танис вспомнил старую поговорку. Заговори с волком, и увидишь его зубы.
Он не смог удержаться и немного не подразнить безрассудного раба.
– Осторожно, кузнец, – вкрадчиво прошептал он. – Как бы глаза не выдали твой секрет.
Испуганное выражение лица Люциана было прекрасно. Танис наслаждался тревогой, пришедшей на лицо мужчины, затем писец небрежно повернулся к Люциану спиной и прогулочным шагом направился к цитадели.
"Пусть призадумается, что я могу знать, и что могу рассказать."
Конечно же, такие вопросы будут жестоко мучить ум Люциана. Во всяком случае, должны.
Это было самое малое, чего заслужил грязный ликан, вздумавший развлекаться с госпожой.
***
Соня услыхала катящуюся повозку до того, как увидела ее в тумане. Она и ее люди встретили посланника на перекрестке у одинокой лесной тропы, которая напомнила ей о захватывающем ночном приключении. Возница встревожился звуком копыт, но успокоился, увидев бронированную троицу. Он остановил повозку, давая усталым лошадям столь необходимый им отдых. Соня не завидовала задаче бедных животных – тянуть тяжелую, со стальным покрытием карету по такой неровной дороге.
Она подъехала к экипажу и приветствовал двоих Вестников Смерти, сопровождавших делегацию. Это был лишь первый из нескольких караванов, ожидаемых в этот вечер.
– Я подумала, что вам понадобится небольшая компания.
Рыцари с благодарностью смотрели на подкрепление. Эти леса ночью могли быть опасны, что она знала лучше многих. Пара больших зеленых глаз выглянули из узкой щели в борту повозки; похоже, глаза принадлежали испуганной молодой, на пороге созревания, девушке. Прежде чем окружить караван, Соня сняла шлем и скупо улыбнулась ей, надеясь успокоить. Она нахмурилась, увидев заключенных в капюшонах, прикованных к задней части повозки. Смертные, несомненно, предназначались в качестве подарка ее отцу, но это вряд ли оправдывало такое достойное порицания обхождение. Любовь к Люциану открыла ей глаза на подчас жестокие несправедливости мира, в котором они жили. Она понимала, что эти несчастные рабы заслуживали такого обращения не более, чем сам Люциан.
"Когда я стану Старейшиной, – решила она, – я не допущу такой несправедливости".
Однако, сейчас лучшее, что она могла сделать – это следить за тем, чтобы они достигли замка в целости. Ее глаза изучали темные дебри, окружающие их. Густой серый туман покрывал подлесок, мешая обзору. Ветер шелестел в кустарниках и ветвях. В лесу ничего не перемещалось. Облака закрыли луну и звезды. Казалось, все в порядке, но все же...
Один из Вестников Смерти, седой ветеран по имени Иван, выпрямился в седле. Он повернул голову вправо, как будто услышал что-то враждебное в лесу. Рука потянулась к рукояти меча. В голосе мелькнули предостерегающие нотки.
– Миледи?
Соня вглядывалась в темноту. Зловещее предупреждение Люциана всплыло в памяти. Может быть, не надо было так легко отметать его страхи?
Среди скованных рабов росло беспокойство, возможно, чуя изменения в атмосфере. Из-под капюшонов раздавались приглушенные плач и стоны. В выпученных глазах девушки в повозке застыл страх. Из бронированной кареты раздавались горячие молитвы.
"Не нравится мне это, – подумала Соня. Глаза еще не обнаружили какой – либо очевидной угрозы, но у нее было явное предчувствие надвигающейся погибели. Чем скорее они покинут эти проклятые леса, тем лучше она будет себя чувствовать. – Надо двигаться".
Но прежде, чем шествие продолжило движение, спокойную тишину ночи нарушил леденящей душу вой. Ее сердце захолонуло, глаза расширились.
"Адское пекло", – чертыхнулась она, испытывая неприятное ощущение, которое франки называли "дежа вю". Грозно зазвучал ее голос:
– В СТРОЙ!
Все пятеро Вестников Смерти образовали оборонительное кольцо вокруг повозки, с Соней на позиции в голове вагона.
Геката тревожно заржала, и Соня воспользовалась моментом, чтобы попытаться успокоить встревоженную дестриэ[15]15
Дестриэ – тяжеловесная средневековая лошадь, используемая для военных целей. Рыцарь верхом на дестриэ, разогнавшись, мог пробить до десяти рядов пехоты. Вместе с тем, огромная масса не позволяла лошади совершать прыжки и приводила к быстрой утомляемости.
[Закрыть]. Видя свое невеликое воинство, она хотела получить сколь возможно большую отдачу от всех воинов.
"Прости меня, Люциан, – подумала она. – Надо было больше внимания уделить твоим предупреждениям".
Она надеялась, что увидит своего возлюбленного вновь.
Люциан беспокойно слонялся по двору. Его глаза искали в тумане за воротами какие-либо признаки возвращения Сони. Он с тревогой старался услышать цокот копыт или стук катящейся повозки. Вестники Смерти, смешавшись с придворными, толпились у ворот, ожидая прибытия смертной делегации, чтобы приветствовать ее. Виктор и Высший Совет отсутствовали; разумеется, они считали ниже своего достоинства встречать простых смертных. Любой посетитель замка должен был сам представиться Старейшине и его прославленному окружению. Его сопроводят в Большой зал в удобное для Виктора время, и ни мгновением раньше.
"И хорошо", – думал Люциан, благодарный Виктору за отсутствие. Он и так напряжен, не хватало еще беспокойства о проверках Старейшины, особенно после смутного намека Таниса. Он вспомнил тревожное чувство, которое терзало его прежде, когда они расставались с Соней. Возможно ли, что вездесущий писец узнал об их тайной связи? Самой мысли было достаточно, чтобы наполнить душу Люциана ужасом. Танис был ушами Виктора. Что он уже сейчас может рассказать отцу Сони?
Может, он только подозревает?
Слабый шум, донесшийся из -за стен замка, сразу вытеснил эти проблемы из его головы. Люциан, запрокинув голову, напряг слух, чтобы разобрать тревожный звук, который никто во дворе, казалось, пока не заметил. Он принюхался.
Это был вой?
И запах голодного зверя?
"Нет", – прошептал он. Его сердце сжалось. Он с уверенностью знал, что его опасения сбылись.
Соня была в опасности.
Глава 7
Грязная лапа вырвалась из лесной земли. Острые как бритва когти погрузились в ногу лошади Ивана, со сверхъестественной силой впившись в нее. Вестника Смерти застали врасплох, лошадь в панике заржала, яростно взбрыкивая, но как будто втягивалась в трясину, в ненасытные зыбучие пески. Сотни фунтов визжащей конины с грохотом свалилось на землю. Иван вывалился из седла. Его доспех загремел о каменистую почву.
"Что происходит? – растерялась Соня. Ее шлем выскользнул из рук и со звоном отскочил от ближайшего валуна. Потрясенная внезапным поворотом событий, она едва заметила потерю. – Не понимаю!"
Падение жеребца испугало лошадей, запряженных в повозку. Они в страхе попятились, толкая назад всю процессию. Заднее колесо попало в глубокую колдобину на краю дороги, и экипаж накренился. Внутри повозки раздались удары от падения хрупких тел.
Девушка и ее семья в ужасе закричали. Возница без толку понукал обезумевших лошадей.
– Боже, спаси нас! – Воскликнула безымянная девушка. – Я не хочу умирать!
В отличие от закованных в броню дестриэ Вестников Смерти, упряжные лошади не были обучены не обращать внимания на суматоху боя. Закусив удила, обезумевшие животные отчаянно бились в безумном желании спастись от ужаса, который, казалось, напал из ниоткуда. Они рвались из хомутов до тех пор, пока упряжь с громким треском не порвалась надвое. Поводья выскочили из рук кучера, и напуганная пара с закрепленными шлеями ускакала, оставляя повозку позади. Лошади исчезли в тумане, но не ушли далеко. Через несколько мгновений какофония дикого рычания и мучительных стенаний пояснила всем, кто мог слышать, об их ужасном конце. Звучало, будто обреченные лошади были разорваны кровожадными клыками и когтями.
Именно так и было.
Предсмертные крики зарезанных лошадей не избежали острого слуха Люциана. Он сразу понял, что Соня и ее спутники всего в нескольких шагах от такой же участи. Он подбежал к ближайшему Вестнику Смерти и крикнул:
– Пошлите туда людей, БЫСТРО!
Вампир выглядел озадаченно и немного раздраженно, должно быть, решив, что перед ним простой ликан. Люциан, к своему ужасу, понял, что никто не слышал воя. Вестники Смерти обменялись между собой недоуменными взглядами, сбитые с толку несдержанностью кузнеца. Никто не принял его всерьез.
"Дураки! – гневно подумал он. – Что с вами? Разве вы не слышите, как они гибнут?"
– Утихни, парень! – Коста, подъехав на коне, выхватил арбалет из рук Люциана. Он лениво развалился на большом черном жеребце. – Думаю, твой поводок слишком туг.
На его боку свернулся кнут с серебряным наконечником. Он перебирал рукоять, хмуро глядя на Люциана. По презрительному выражению его глаз было ясно, что он не забыл вчерашней стычки. Он стремился найти предлог, чтобы преподать урок выскочке-ликану.
– Пошел пр...
– Их слишком много! – Вскричал Люциан. Он отчаянно пытался донести суть до насмешливого надзирателя. – Их перегрызут!
Но в ответ Коста только зарычал и схватился за кнут. Люциан понял, что нет ни смысла в каких-либо объяснениях с ним, ни достаточного времени, чтобы пререкаться с недоумевающими Вестниками Смерти. Не теряя ни мгновения, он прыгнул на Косту и выбил испуганного надзирателя из седла. Тяжело приземлившись на мостовую, вампир крякнул от боли. Перемещаясь быстро, прежде чем остальные Вестники Смерти смогли остановить его, Люциан занял место Косты в седле. Он сунул сапоги в стремена и пришпорил коня пятками. Хотя он редко прежде ездил верхом, жеребец послушался. Он взял в галоп, чуть не затоптав кучку вампиров, столпившихся у ворот. Растерявшийся Вестник Смерти поднял меч, и Люциан выхватил оружие из рук вампира. Второй рукой он изо всех сил сжимал поводья – и конь выскочил со двора.
– Остановить его! – В ярости кричал Коста. – Не дайте ему уйти!
Люциан ожидал, что в любой момент арбалетный болт ударит его в спину, но, видимо, неорганизованные Вестники Смерти были слишком ошеломлены неожиданным побегом ликана, чтобы отреагировать достаточно быстро. Люциан благополучно миновал подъемный мост, и был уже вне досягаемости лучников замка, прежде чем кто -то, наконец, осознал, что только что произошло. Беговые копыта взрывали землю под ним. Влажный, липкий туман окутал скакуна и всадника.
Он не оглядывался. Сейчас ничто не имело значения – только бы добраться до Сони вовремя. Звуки жестокого боя звенели в ушах, подгоняя его вперед.
Он жестоко сдавливал бока жеребца.
– Держись, Соня! – тихо умолял он. Сердце колотилось в его груди. – Я иду!
Соня разворачивала Гекату, когда с глухим ударом свалилась еще одна из лошадей стражников. Всадник, по имени Бласко, упал на землю, так же осев грудой размахивающих конечностей и покореженного металла. Обнаженный меч вылетел из его пальцев. Непотребно ругаясь, он пытался нащупать оружие.
Окровавленные когти, возникшие из-под земли, рвали ногу поваленной лошади. Соня потрясенно смотрела на кровавую бойню, пока, наконец, не осознала то, что происходит вокруг.
"Святая кровь Корвина, оборотни напали на нас снизу!"
Из завалившейся повозки раздались крики. Намереваясь защитить пойманных в ловушку смертных, Соня натянула поводья Гекаты, направляя лошадь к экипажу. Она едва вытащила посеребренный меч, как, словно из ожившего кошмара, неистовый оборотень запрыгнул на бронированную крышу повозки. Зверь схватил кричащего кучера обеими волосатыми лапами и сорвал его с сидения так легко, словно это была детская кукла.
Прежде, чем Соня успела придти на помощь смертному, оборотень швырнул кучера об землю, и череп человека треснул, как яичная скорлупа, проливая мозги на грязную землю. Малиновый ореол растекся вокруг его головы. Он умер мгновенно.
Она подозревала, что ему, возможно, повезло.
Зверь был не один. Другие оборотни прыгали из-за деревьев, набрасываясь на повозку и ее защитников. Их дикий вой смешивался с пронзительными криками, раздающимися из кареты, от ничего не видящих рабов, с жалобными воплями искалеченных лошадей. Гремели цепи – испуганные заключенные безуспешно пытались избавиться от пут. Они даже не могли видеть, что нападало на них – только слышали рычание монстров.
– Держать позиции! – Кричала Соня сквозь шум.
Ее Вестники Смерти росли в битвах. Они сплотились вокруг бесстрашной дворянки, как пешие, так и верховые. Иван и Бласко пошатывались на ногах, в то время как остальные всадники вступили в бой. Оборотень выскочил из леса, напав на конного воина по имени Эржи, и свалил его на землю. Ревущий зверь полоснул по его броне когтями. Кровь брызнула из разорванной плоти и металла. Эржи вскрикнул – в последний раз.
Битва только началась, а Соня уже поняла, что они проиграли. Она рубанула ближайшую тварь, и горячая ликанская кровь брызнула ей на лицо. Не было времени, чтобы поднять шлем; чтобы защититься, у нее остались только броня и меч.
Этого должно было бы хватить.
Первый оборотень вонзил когти в крышу повозки. Металл заскрипел, скручиваясь, и монстр сорвал лист тяжелой брони...
– ... молим Тебя, Господи, чтобы в час нашей смерти мы могли причаститься Твоих святых таинств и избавиться от вины всякой, и заслужить того, чтоб с радостию предаться в руки Твоей милости...
Внутри кареты родители Натальи молился в унисон; казалось, что снаружи все силы тьмы низошли на них. Вышивка матери валялась забытой на полу вместе с пергаментами отца. Пальцы матери сжимала четки, которые, как клялся вернувшийся крестоносец, были вырезаны из кусочков Истинного Креста[16]16
Истинный Крест – священная реликвия христианства; тот самый крест, на котором был распят Иисус Христос. Подробнее – см. Приложение 4.
[Закрыть]. Ее отец заплатил немалые деньги за четки, которые сейчас были бесполезны. Отцовская голова склонилась в молитве. Пухлое лицо матери было белым, как у привидения. Кровь сочилась из раны на лбу отца, появившейся, когда карета резко накренилась на его сторону. Собственные кости Натальи тоже еще болели от толчка. В затылке пульсировало. Стеклянный фонарь разбился возле ее лица.
– ...пойдем мы и долиною смертной тени, не убоимся зла. Твой жезл и твой посох, они успокаивают меня. Молим Тебя, Господи, огради души наши от когтей лукавого...
Пылкие молитвы родителей никак не облегчали страх девушки. Ей было лишь шестнадцать. Она была слишком молода, чтобы умирать. Она даже никогда не еще не целовалась с мальчиком!
– Отец... – В прошлом, когда ее детское воображение превращало тени в детской в убежища призраков, отец всегда был там, чтобы прогнать прочь ее страхи. Его тепла и утешения было достаточно, чтобы чудовища держались подальше. Но одного взгляда на его пепельное лицо хватило, чтобы понять – теперь можно не ждать избавления. Против настоящих монстров он был бессилен, как и любой другой человек.
Свеча догорела, оставив их в темноте.
"Нет! – Отчаялась она. – Этого просто не может случиться!"
Снаружи донесся треск. В карету проник лунный свет, а за ним – голова чудовищного волка! Тьму заполнил оглушительный рев. Пена брызгала с огромных, бешено щелкающих челюстей. Дыхание зверя было жарко, как Геена огненная.
Мать нырнул на пол, но Наталья, окаменев, не в силах двигаться, застыла на месте. В голове мелькнуло воспоминание о Красной Шапочке и Большом Злом Волке. Она не могла отвести взгляда от кобальтовых глаз и сверкающих белых клыков твари. Челюсти широко распахнулись.
"Это чтобы лучше тебя съесть, моя дорогая..."
Оборотень бросился на девушку, но в последний миг отец оттолкнул ее в сторону. Она упала на пол рядом с матерью, и отец заслонил семью от монстра своим телом. Чудовищные челюсти с тошнотворным хрустом сомкнулись на его голове и плечах. Кровь брызнула на роскошную обстановку сломанной кареты. Обезглавленное тело упало на вышитые подушки сидения.
Отец!
Сжавшись на полу, пока мать лихорадочно молилась за их души, Наталья вдруг вспомнила про дорогое дамасское платье, упакованное в поклаже. Она часами выбирала ткань для платья, в котором должна была ослепить утонченных господ двора лорда Виктора. Лучшие швеи городка пошивали платье специально для нее.
Жаль, что она никогда не наденет его.
Битва была в самом разгаре, когда Люциан выехал из тумана в самую гущу боя. Картина полного хаоса и резни бросилась ему в глаза, которые быстро приметили и скособоченную повозку, и сваленных лошадей, и обороняющихся Вестников Смерти. Он сразу увидел, что вампиры были в значительном меньшинстве. Он насчитал по меньшей мере дюжину оборотней – и кто знает, сколько ещё их скрывается в деревьях и подлеске. Его рука сжалась на рукояти украденного меча. В отчаянии ища Соню, он не сразу заметил свою любимую. Он проклинал туман и тени, скрывавшие ее от него.
"Где ты, Соня? Дай мне знать, что ты еще жива!"
Прямо перед ним раненный Вестник Смерти безнадежно боролся с двумя бешеными оборотнями, прижавшими его к изувеченному телу коня. Ошеломленный вампир рубанул одного волка мечом, но второй бросился ему под ноги. Грязь и кровь размазались по проломленным доспехам рыцаря. Одна рука безвольно повисла на боку. Меч сломался. Обломанный клинок стал не длиннее кинжала.
Люциан колебался лишь мгновение. Хотя и немного было приязни между ним и воинами Виктора, ему нужен был каждый союзник, которого можно было спасти, если они все надеялись пережить эту кровавую бойню. Скача по дороге пригнувшись, он спрыгнул с лошади на ближайшего монстра, как если бы это был убегающий кабан. Ликан и оборотень вместе рухнули на землю. Откатившись от зверя, он вскочил на ноги и поднял меч. Обхватив рукоять обеими руками, он полоснул клинком по горлу другого оборотня. Лезвие взрезало жесткое мясо и мышцы, почти отделив голову оборотня от плеч. За мечом, как хвост кометы, брызнул алый след.
Карие глаза Люциана посинели до кобальтовых. Свирепое рычание стояло в его ушах.
В следующее мгновение он понял, что рычание шло из его собственного горла.
Ничего не было видно из-за трижды проклятого капюшона на голове, и Рейз мог лишь слышать кошмарных шум вокруг себя. Искусный воин и охотник, он безошибочно распознавал звуки и запахи борьбы. Крики умирающих перемежались с ревом зверей. Воздух пах кровью и страхом.
Вокруг была смерть.
Его собратья-заключенные метались и кричали как оглашенные, так сильно дергая за цепи, что Рейзу приходилось прилагать усилия для сохранения равновесия. Они тянули во все стороны, что ни к чему не приводило. Во главе колонны, сразу за повозкой, Рейз присел на грязную землю, притянувшись к ней, подобно якорю. Он не должен быть разорван слепым, какие бы существа ни напали на караван.
Нет, пока в его теле еще есть сила!
Несмотря на свое кошмарное положение, он отказался паниковать. Он был сыном султана, и он не опозорит своих предков, будучи убитым легко, словно испуганная антилопа, задранная львом. Теперь ум был его единственным оружием. Он умрет стоя, смело глядя в лицо убийце.
Но сначала надо избавиться от этого вонючего капюшона!
Согнув плотную шею к связанным рукам, он сумел поймать край капюшона кончиками пальцев. Крепко схватившись за грубую ткань, он дернул голову назад. Сердце возбужденно прыгнуло – голова освободилась от капюшона впервые за много часов. Гладкая коричневая макушка венчала его массивное лицо. Короткая черная борода покрывала подбородок. Он наполнил легкие свежим ночным воздухом. Проницательные карие глаза быстро оценили ужасную бойню, идущую вокруг.
Было даже хуже, чем он предполагал.
Перед его глазами, всего в нескольких ярдах, рыцаря в черных доспехах стаскивал с лошади чудовищный черный волк размером с горную гориллу. Рейз сразу увидел, что существа, атакующие караван, были не обычными волками; многие из них были прямоходящи, как люди, и ростом даже выше Рейза.
"Оборотни", – понял он, вспомнив жуткие сказки, рассказанные другими рабами, когда они прижимались друг к другу в ночи. Говорилось, что эти бесчеловечные хищники когда-то были смертными людьми...
Упавший на спину рыцарь молотил оборотня кулаками, но его удары ничего не могли сделать с мордой чудовища.
Клыки пробили металл, и волк вырвал воину руку. Яркая артериальная кровь брызнула из плеча жертвы, забрызгивая Рейза и других заключенных. Жестокие смертельные муки сотрясали бесполезную броню рыцаря, пока оборотень разрывал его на части кусок за куском. Его лошадь в панике бросилась прочь, только чтобы быть сбитой еще двумя оборотнями. Безумное ржание лошади резко прервалось.
Кровь рыцаря на лице Рейза оказалась удивительно холодной, скорее мертвеца – или обайфо, чем живого воина. Он протер бы ее, но железные кандалы сковывали руки. Толстые звенья цепи по-прежнему связывали его с задней частью повозки, и было невозможным дать отпор или убежать. Хотя оборотни, казалось, сейчас сосредоточились на вооруженных охранниках, Рейз знал, что это – только вопрос времени, прежде чем они попируют и рабами. Прикованный он не имел шансов против кровожадной стаи. Только со свободными руками он мог защитить себя от смерти.
Капюшон выпал из пальцев. Стиснув зубы, он обеими руками схватил одну из цепей и изо всех сил потянул...
Прижавшись к полу повозки, Наталья и ее мать, вцепившись друг в друга, всхлипывали от ужаса. Волк на крыше рычал, стараясь протиснуть свою мохнатую тушу через щель в броне. Его когти царапали упрямый металл. Залитая отцовской кровью, Наталья зажмурилась и спрашивала себя, насколько это больно – быть съеденной заживо. Это ли перенес отец, прежде чем умер, или мощные челюсти волка убили его быстро, как топор палача? Наталья жалобно рыдала. Бесконечные молитвы матери пролетали мимо ушей. Слезы текли из ее глаз. Какая разница, если она все равно умрет не исповедавшись? Они уже в аду.
"Где Вестники Смерти? – думала она. – Почему они не спасают нас?"
Экипаж раскачивался взад и вперед, словно корабль, швыряемый бушующим морем, от того, что другой монстр снова и снова врезался в его борт. Окрашенные в желтый цвет стены вдавливались вовнутрь, деревянные доски громко трещали. Сундук с сокровищами скользил по полу, бьясь в бок, чуть не ломая девичьи ребра. Мать подмяла Наталью под себя, защищая девушку собственным упитанным телом. Ее пропитанный кровью платок съехал, открыв седеющие светлые волосы. Нить четок распалась. Драгоценные реликвии катались и отскакивали на сотрясающемся полу.
Очередной титанический удар потряс экипаж. Сталь и дерево прогнулись – голова и плечи второго оборотня пробили себе путь в повозку. Клыкастые челюсти сомкнулись на матери Натальи и оторвали ее от девушки. Волк тряхнул тело старухи вперед и назад, и еще больше крови окрасило алым внутренности повозки.
Внезапная сирота, Наталья осталась совсем одна в темноте.
Соня была последним вампиром, оставшимся верхом. Остальные Вестники Смерти уже были спешены. Меч прочертил кровавую полосу перед ней. Малиновый поток хлынул по долу[17]17
Дол – продольный желоб на клинке, предназначенный для его облегчения с сохранением прочностных характеристик, а так же для стока крови.
[Закрыть] ее обоюдоострого клинка. Геката поднялась на дыбы, лягая кишащих перед ней оборотней обутыми в сталь копытами. Но на каждую сраженную Соней тварь, казалось, из густого тумана появлялись еще две. Ее лазурные глаза пылали, как костер.
Неужели этим тварям нет конца?
Душераздирающий вопль привлек ее внимание к осажденной повозке. Приглядясь сквозь мглу, заволакивавшую бой, она заметила оборотня, вцепившегося в борт экипажа. Другой зверь восседал на крыше. По вскрытым стальным пластинам было ясно, что пассажиры в смертельной опасности, если уже не мертвы. Соня вспомнила невинную смертную девушку, которой ранее улыбнулась. Она надеялась, что еще не слишком поздно, чтобы спасти ее.
Геката поскакала к повозке. Гром копыт лошади предупредил оборотня сбоку экипажа. Отвернувшись от своей смертной добычи, зверь зарычал на приближающуюся Соню. Кровь капала с его открытых челюстей.
"Чья это кровь? – спрашивала себя Соня. – Девушки?"
Массивная лапа взлетела к ее голове, смертоносные когти рассекли воздух. Соня нырнул под когти, и одним плавным движением полоснула клинком по животу оборотня. Горячая кровь брызнула из раны, и дымящиеся внутренности зверя вывалились на землю. Взвыв в агонии, оборотень схватился за свои кишки неуклюжими лапами – большая часть его содержимого теперь болталось из тяжкой раны. Багровый поток хлестал сквозь пальцы. Он безвольно упал на землю рядом с повозкой. Клубящийся туман покрыл его тушу.
Геката затоптала тело копытами. Соня наслаждалась смертью монстра.
Если б только она могла убить его минутой раньше!
По другую сторону повозки Рейз боролся за свою жизнь с неподатливой цепью. Вены вздулись под его кожей. Крепкие мышцы, закаленные годами непосильного рабства, напряглись до предела; он уперся ногами в грязь и тянул цепь, пока от боли в спине и руках не почувствовал, что они словно разорвались. Пальцы побелели, ржавые оковы глубоко впились во вспотевшие ладони. Но, несмотря на все его усилия, цепь не подалась даже на дюйм. Загнанный раб боялся, что зря упускает последние минуты своей жизни.
Сосредоточившись на борьбе, он чуть не выскочил из сапог, когда дверь экипажа отлетела на несколько футов. Его сердце замерло от внезапного грохота. Через секунду залитый кровью труп выпал из повозки на землю. Рейзу понадобилось мгновение, чтобы узнать изуродованное тело хозяйской дочери, Натальи. Горло девушки было разорвано, её прекрасный наряд разорван в клочья. В остекленевших зеленых глазах застыло выражение невыразимого ужаса ее последних минут. Каждый дюйм разоренного тела был в крови.
"Пусть предки проводят твою душу в рай", – подумал Рейз, скорбя по ней. Не забывая, что ее отец поработил и плохо относился к нему, Рейз знал, что девочка из них всех меньше всего заслуживает такой страшной смерти. Не говоря уже о её юности и красоте.
Оборотень спрыгнул с крыши повозки, приземлившись в нескольких ярдах от Рейза и остальных узников. Его кобальтовые глаза уставился на пленников с покрытыми головами. Слюнявые черные губы оттянулись, показывая окровавленные клыки. Когти обнажились.
Рейз огляделся, ища подмогу, и увидел бородатого незнакомца, борющегося с волком позади экипажа. Не рыцарь – человек был одет в рваный кожаный жилет и штаны. Похоже, его шипастый ошейник приносил еще большую боль, чем железное кольцо вокруг горла Рейза. Незнакомец держал шею оборотня одной рукой и изо всех сил пытался держаться подальше от смертельных клыков и когтей зверя, в то же время погружая в монстра окровавленный меч. Было ясно, что у него свои проблемы...
"Вот так, – понял Рейз. – Сейчас или никогда. Свобода или смерть".
Стиснув зубы, он напрягся в последнем титаническом усилии. Он натянул цепь, прикованную к кандалам, и был вознагражден громким сухим треском на другом ее конце. Не успел он отшатнуться, едва не свалившись с ног, как голодный оборотень бросился на него. Через распахнутые челюсти ему была видна глотка монстра.
Рейз взмахнул оборванной цепью, как плетью. Железные звенья ударили по черепу оборотня. Зверь испустил визг боли и рухнул на землю. Его тело дернулось и затихло. Кровавая пена выступила на челюстях. Рейз бил волка снова и снова, пока не понял, что тот мертв; затем поднял глаза и увидел бородатого незнакомца, с удивлением смотрящего на него. Его странные голубые глаза смерили Рейза, и он вынул меч из павшего оборотня. Из вскрытых внутренностей чудовища поднимался пар.
– Впечатляет, – сказал человек. Он бросил свой меч Рейзу и снова ринулся в бой.
