Текст книги "Восстание ликанов"
Автор книги: Грег Кокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 23
Виктор нашёл Таниса в его любимых архивах. Две седельные сумки отдыхали у ног писца, забитые до отказа редкими книгами и рукописями. С кучей свитков под мышками, он спешно обшаривал библиотеку. Танис что -то бормотал себе под нос, видимо решая, какие тексты стоит спасти в первую очередь.
Поглощённый своей дилеммой, он даже не заметил приближение Старейшины. Виктор бросился вперёд и сбросил на пол охапку тяжёлых томов. Танис испуганно отпрянул от разгневанного Старейшины. Он вскинул руки, опасаясь ещё одного удара.
– Есть то, что заслуживает внимания куда больше, чем твои драгоценные свитки! – взревел Виктор. Он был потрясён тем, что в эти, столь тяжелые для всего клана минуты, Танис бросился спасать прежде всего библиотеку! Неужели он не понимал, что в опасности были вещи куда более важные?! – Займись остальными Старейшинами! Сейчас же!
Писец поспешил повиноваться.
Следуя указаниям Люциана, Рейз штурмовал подземелья замка. Кровь капала с его могучего боевого топора. Тела погибших и раненных стражников лежали на его пути. Сторонясь хорошо охраняемого главного входа, он взобрался по лесам в одно из верхних окон цитадели, а затем пробился в подземелья. Промозглые подземные коридоры расшевелили неприятные воспоминания в бывшем заключённом. Он надеялся больше никогда не возвращаться в это чистилище. Ликаны-рабы тревожно уставились на Рейза через железные прутья своих клеток. Рейз узнал некоторых из них. Они пережили нападение на караван, но были слишком напуганы, чтобы убежать с ним и Люцианом. Обеспокоенные звуками боя, проникающими сверху, они встретили его неожиданное появление удивленными вздохами и вопросами. Страх и смятение было видно на их грязных лицах. Лунные оковы сковывали им шеи. Нестественно голубые глаза светились в темноте. Как и Рейз, они больше не были людьми.
Не тратя времени на объяснения, он схватил решётчатые ворота обеими руками. Когда он был смертным, кованый металл мог бы выдержать напор даже его больших мышц, но теперь он принёс с собой силу полнокровного ликана. Могучие мускулы изогнулись под кожей. Вены выпучились на бицепсах и бритой голове. Сгибающееся железо заскрежетало и, наконец, поддалось сверхъестественной ликаньей мощи. Он сорвал с петель тяжёлые ворота и швырнул их вниз по коридору, где те с лязгом грохнулись на заплесневелый каменный пол. Звонкие отголоски разнеслись по всем подземельям.
Он отошёл от двери, позволив заключённым выйти. Большинство бросились к нему, но несколько неуверенных заколебались в задней части клетки. Они неуверенно смотрели на Рейза, больше напуганные, чем впечатлённые его удивительным подвигом. Он видел жажду свободы в их глазах, но также и тот самый изнурительный страх, что удержал их раньше. Однако в этот раз, Рейз не собирался бросать ни единого раба.
– Вы хотите отомстить? – окликнул он их. – Тогда вам туда. ИДИТЕ!
Его громоподобный голос подавил их сомнения. Оставшиеся заключённые выбежали из своей клетки. Не теряя ни минуты, Рейз начал вскрывать ближайшие клетки, освобождая всё больше ликанов, пока не оказался во главе процессии освобождённых рабов. Стремясь навсегда оставить подземелья позади, он вёл их из глубин к битве наверху. Рычание нападающих оборотней и неистовые вопли вампиров взывали к нему. Блестящий столб лунного света проникал в решётчатое окно на вершине лестницы, купая Рейза в небесном сиянии. Он вдруг почувствовал себя более живым, чем когда-либо. Вновь обретённая сила хлынула по венам. Тёмно-коричневые глаза стали кобальтово-голубыми.
Больше не боясь того, чем он стал, он принял волка внутри себя. Его и без того большое тело увеличилось до гигантских размеров.
Стесняющая одежда разорвалась в клочья на его растущей фигуре. Толстый чёрный мех прикрыл наготу. Лицо вытянулось в собачью морду. Клыки заполнили его зияющую пасть.
Зарычав громче, чем любой из оборотней, Рейз бросился вверх по лестнице.
Уверенный, что Танис позаботится о его собратьях-Старейшинах, Виктор отправился на войну. Его величественная фигура была заключена в королевскую броню. Он шагал по цитадели в сопровождении капитана Шандора и остального почётного караула. Его широкий меч висел в ножнах. Пара серебряных кинжалов была прикреплена к поясу. Герб украшал полированную стальную кирасу. Кроваво-красные рубины усеивали перчатки и рукоять меча.
Нахмурившись, он опустил шлем на своё мертвенно-бледное лицо. Отлитый в виде злобного черепа, шлем придавал ему вид скелетообразного вооружённого Мрачного Жнеца. Заострённые пластины увенчивали его шлем и плечевые пластины. Ледяные лазурные глаза выглядывали из-за железной маски.
Он снова вышел на балкон.
Ситуация внизу была ещё тяжелее, чем раньше. Главные ворота были открыты изнутри, что позволило ещё большему количеству врагов обойти оборону замка. Туман проник в замок снаружи, добавив ещё большего хаоса. К взбешённым оборотням присоединилась толпа человекоподобных ликанов. Сбежавшие рабы орудовали мечами и топорами. Его рыцари, в свою очередь, пребывали в полном беспорядке. Мёртвые вампиры, чье бессмертие оборвали эти хищные твари, расчленёнными лежали на окровавленной земле. Изувеченные трупы свидетельствовали о беспристрастной жестокости их диких врагов. Виктор проклинал Уильяма за то, что тот выпустил в мир свой мерзкий вид, и Люциана за то, что тот вдохновил это ужасное восстание.
Если глаза не обманывали его, Люциан действительно объединил бешеное отродье Уильяма и новый вид, ликанов, под одним знаменем.
Такой непотребный союз не может существовать больше ни минуты!
Виктор обнажил меч. Он подошёл к краю балкона и перепрыгнул через перила, с легкостью пролетев футов двадцать вниз. Его серебряный меч отрубил голову незадачливого оборотня ещё до того, как сапоги коснулись брусчатки. Шандор и его стражники прыгнули вслед за ним.
Призыв Виктора разнёсся над кровавым побоищем.
– ПЕРЕБИТЬ ПСОВ!
Люциан изучал сражение с вершины крепостной стены. Кожаный жилет, брюки и ботинки, снятые с безропотного обезглавленного Вестника Смерти, облекали его тело. На его голой груди запеклась кровь и пот. Кулон Сони был надёжно спрятан в штаны. Хотя его колено всё ещё болело в месте прокола, он чувствовал, что силы возвращаются. Полная луна одарила его и его армию силой погубить их древних врагов и бывших господ. Люциан боролся с соблазном снова принять обличье волка. Когда он снова столкнётся с Виктором, он хотел сразиться с ним как мужчина с мужчиной, а не оборотень с вампиром. Ему нужна была человеческая речь, чтобы обвинить Виктора в его преступлениях.
Но где был деспотичный правитель клана?
Сжимая в кулаке меч мёртвого солдата, Люциан искал своего главного врага. Пускай его доблестные братья занимаются пехотинцами Виктора; гнилая кровь Виктора принадлежала ему. Сначала он не мог выследить свою добычу, но потом вдруг увидел фигуру в броне, спрыгнувшую с балкона в самый очаг сражения. За ней последовала группа Вестников Смерти. Лидер вампиров ворвался в самое сердце сражения, бешено рубя и разя окружающих его оборотней и ликанов. Его сияющий меч прорезал кровавую просеку в рядах захватчиков. Люциан узнал богато украшенную броню и жуткий шлем; он выковал его сам ни для кого другого, как для...
"Виктора!"
С мечом в руке он бросился со стены во двор. Туман окутал его лодыжки. Сцепившиеся воины, поглощённые жестокой рукопашной схваткой, преграждали ему дорогу к Виктору. Лязг металла состязался с первобытным рёвом оборотней. Части тел хрустели под сапогами. Брусчатка была скользкой от крови и разбросанных внутренностей. Размахивая мечом как берсерк, он пробивался через хаотичную потасовку к Виктору. Глупый Вестник Смерти встал у него на пути и поплатился за это своей жизнью. Люциан ткнул ему в лицо мечом. Фонтан холодной вампирской крови вырвался из раны. Дико закричав, солдат попятился в туман, где его сразу же распотрошил ревущий оборотень. Люциан увидел Сабаса и Кристо, сражающихся бок о бок. Вестник Смерти с ножом подошёл к Кристо сзади, почти застав его врасплох, но Сабас спас своего соратника, напав на вампира сбоку. Впившись ногтями в горло солдата, дородный ликан начал душить Вестника Смерти голыми руками. Кристо в свою очередь защищал Сабаса, сдерживая людей Виктора взмахами тесака, пока его друг не задушил вампира. Вместе они мстили за поколения рабства.
Но, несмотря на храбрость ликанов, появление Виктора и его подкрепления угрожало перевернуть ход битвы. Построенные в боевой порядок Вестники Смерти сплотились вокруг Старейшины и приготовились удерживать свои позиции. Виктор убивал любого оборотня, ликана или смертного мужа, который подходил ближе, чем на расстояние взмаха меча. Лохматые туши стали присоединяться к грудам изуродованных вампиров, уже заполнившим двор. Мёртвые оборотни снова принимали свой человеческий облик. На мгновение Люциан испугался, что ненавистные вампиры снова победят.
Неужели ничто не покончит с их ужасным бессмертным господством?!
Но вдруг из главных ворот цитадели вырвалась толпа ревущих ликанов во главе с огромным чёрным оборотнем. Лунные оковы, сжимающие их шеи, выдавали в них рабов, которых Люциан отправил освободить Рейза. С благодарностью взглянув на огромного волка, возглавляющего беглецов,
Люциан понял, что Рейз наконец расстался с последними крупицами своей смертности. Его сердце наполнилось гордостью.
Каким оборотнем он стал!
Вооружившись украденными мечами, топорами и пиками, освобождённые рабы набросились на Вестников Смерти с тыла, прорвав их ряды. Рейз поднял извивающегося вампира над головой и швырнул его о внутреннюю стену крепости. От удара по гранитной стене пошли трещины, облако каменной пыли и известкового раствора взмыло в воздух вперемешку со скалистым щебнем. Малиновое пятно изуродовало кладку. Раздробленное тело вампира безжизненно сползло на брусчатку.
Виктор испуганно обернулся, застигнутый врасплох второй волной ликанов. Его голубые глаза, спрятанные за черепоподобной маской, расширились от удивления. Он дрогнул и растерянно осмотрелся, словно впервые понимая, что он вполне мог проиграть это сражение. Люциану показалось, что надменный Старейшина, наконец, узнал, каков страх на вкус.
Если нет, то Люциан был готов познакомить его с этим ощущением. Их глаза встретились на переполненном поле боя. Война, со всем её шумом и ужасными картинами, покинула его разум. Все внимание было приковано к его бессмертному врагу. Всё что он видел теперь, был Виктор – убийца Сони – прямо перед ним. Кулак сжал рукоять меча. Его решительные глаза сузились до мстительных голубых щёлок.
Никто никогда раньше не убивал Старейшину. Ни человек, ни зверь, ни вампир.
"Всё бывает впервые", – подумал Люциан.
Он уверенно зашагал к своей жертве.
Ужасный шум и крики битвы были слышны даже через множество ярусов, отделяющих Таниса от побоища во дворе. Танис дрожал под своей мантией. Он стоял на шаткой деревянной площадке, на вершине забытой лестницы, скрытой глубоко в сердце горы. Тёмно-синие воды подземной реки разбивались об илистый каменный причал у основания лестницы. Отражающийся свет факела бросал дрожащие тени на стены пещеры. Светящиеся зелёные водоросли облепили влажные известняковые стены. Заостренные сталактиты висели над головой нервничающего писца, словно легендарный дамоклов меч. Спящие летучие мыши шуршали в тенях.
"Жаль, что я не могу превратиться в летучую мышь, как полагают смертные, – сетовал он, – иначе я бы уже улетел отсюда так быстро, как только могли меня нести мои кожистые крылья".
Увы, это причудливая выдумка было всего лишь суеверным мифом.
Его вспотевшие руки потянули за ржавую цепь. Он пытался справиться со сложной талевой системой, свисающей с потолка. На другом конце цепи, над мутной водой, был подвешен полированный латунный саркофаг с выгравированными замысловатыми кабалистическими рунами. Богато украшенная заглавная "А" была выдавлена на верхушке тяжёлого металлического саркофага. Танис пытался держать его ровно, осторожно опуская в ялик из чёрного дерева, ожидающий многими футами ниже. Лодка предусмотрительно хранилась под замком именно для такой чрезвычайной ситуации и была пришвартована возле тускло освещённого причала. Танис услышал, как она мягко стукнула об причал.
Цепь выскользнула из его пальцев, и подвешенный саркофаг стремительно рухнул на несколько дюймов вниз, прежде чем он снова смог удержать его и замедлить спуск до более разумной скорости.
"Простите за беспокойство, леди Амелия, – подумал он. – Приказ Виктора".
Дремлющие в своих гробницах, не имеющие не малейшего понятия о бушующих над ними событиях, спящие Старейшины были крайне уязвимы перед неожиданным нападением оборотней. Танис хорошо понимал, почему Виктор решил переместить их в более безопасное место. Он просто хотел, чтобы эта раздражающая ответственность выпала на долю кого-нибудь другого.
"Надо напомнить себе никогда больше не заключать сделок с ликаном, – с горечью подумал он. Замысел освободить Люциана из клетки был самой большой ошибкой Таниса, которую он совершил за века запутанных интриг и политиканства. – Мне повезёт, если я не окажусь в пожизненном изгнании после этого фиаско".
Он вздохнул с облегчением, когда гроб Амелии встал в ялике. Он удерживал цепь ещё несколько мгновений, чтобы убедиться, что лодка не перевернётся, а затем сбежал вниз по лестнице к ожидающему ялику. Саркофаг Маркуса, а так же еще один пустой, принадлежащий Виктору, были уже загружены в лодку. Стилизованные инициалы отличали их гробы от гроба Амелии. Ялик тревожно закачался, когда Танис взобрался на борт. Неторопливое течение сокрытой реки омывало его корпус. Висящий фонарь освещал причал. Он попытался вставить пару чёрных вёсел в замки. Его дрожащим пальцам потребовалось несколько попыток, прежде чем он установил вёсла на места. Он вытер холодный пот со лба, а затем перепроверил, что саркофаги стоят устойчиво.
В конце концов, он же не хочет, чтобы они перевернулись в реку.
Несмотря на хаос вокруг, Люциан не спускал с Виктора глаз, непрерывно пробиваясь к Старейшине. Безликие Вестники Смерти падали от его меча, но убитые вампиры не производили на него никакого впечатления; они были лишь мелкими помехами между ним и его истинной жертвой. Люциан бездумно топтал их разорванные тела. Если он добьётся своего, Виктор ненадолго переживёт свою замучённую дочку и внука.
"Твой род прервётся сегодня, – поклялся Люциан памятью Сони. – От моей руки".
Однако всего в нескольких ярдах от Виктора, у него на пути встал капитан Шандор. По решительному лицу офицера стало ясно, что он намеревался защищать своего господина до конца. Люциан почти восхищался преданностью неутомимого гвардейца, хотя от этого его нападение не стало бесить меньше. Если Шандор хотел загубить своё бессмертие ради Старейшины, Люциан будет счастлив оказать ему эту услугу.
Забыв о чести, Шандор поднял арбалет и выстрелил прямо в лицо ликана. Болт слетел с плеч арбалета, со свистом разрезав туман, словно серебряные сюрикены Сони, но Люциана сегодня уже достаточно дырявили ядовитыми снарядами Вестников Смерти. Как во время испытания Виктора два столетия назад, Люциан схватил болт в воздухе всего в нескольких дюймах от своего лица. Ещё два болта вылетели из тройных плеч оружия, но были отбиты сверкающим мечом Люциана. Отбитые болты полетели в стороны. Шандор вскрикнул в недоумении.
Ужаснувшийся вампир с изумлением наблюдал за молниеносной реакцией Люциана. Выхватив ещё одну стрелу из колчана, он начал поспешно перезаряжать арбалет, но Люциан был быстрее. Он быстро перевернул схваченный снаряд, подкинув его в воздухе, и со всей силы бросил его обратно в Шандора. Болт вошёл глубоко в лоб капитана. Кровь залила ему глаза. Арбалет упал на брусчатку. Предсмертный хрип заклокотал у него в горле.
Люциан нетерпеливо отпихнул тело Шандора в сторону, прежде чем тот успело коснуться брусчатки. Хватит этих мелких стычек. Ему нужен был Виктор, а не его нескончаемые приспешники. Разочарованное рычание сорвалось с его губ. Он добрался до пропитанного кровью места, где ещё несколько мгновений назад стоял злобный Старейшина. Он тщетно искал объект своей ненависти.
"Покажись, Виктор! – бесился он про себя. – Сразись со мной как мужчина!" Но отец Сони исчез.
Глава 24
Коломан и остальная часть клана толпились в большом зале, тревожно прислушиваясь к раскатам сражения во дворе.
Пепельно-бледные придворные и их дамы ежились по углам просторного зала. Рыдающие куртизанки и наложницы прятались за колоннами. Их прозрачные чёрные одежды не могли защитить их от острых как бритва когтей и клыков мародёрствующих снаружи чудовищ. Только запертые на засов дубовые двери на входе в зал стояли между ними и страшной расплатой, обрушившейся на замок Корвинус.
"Волки прямо у нашего порога, – подумал Колман. – Как я и предупреждал Виктора".
Он никогда не был настолько напуган пониманием того, что оказался прав.
Так же как и остальные члены Совета, он стоял рядом с пустым троном Виктора. Они пытались являть собой образ силы и уверенности перед этой перепуганной толпой, хотя это им и не совсем удавалось. Урсула нервно грызла свои лакированные ногти, пока кровь не закапала с искромсанного пальца. Граф Ульрик выглядел так, словно готов был удрать в любой момент. Словно было место, где можно было спрятаться от этой ненавистной стаи! Сами стены, которые охраняли цитадель так долго, теперь заперли клан внутри крепости с их древними врагами, словно в ловушке. И даже если бы они сбежали из замка, то куда им бежать дальше? В лес, который приютил оборотней?
Для них не было спасения. Они могли только молиться, чтобы Виктор и его Вестники Смерти смогли защитить их, как и раньше. Увы, ужасные крики и свирепый рев, доносящиеся извне, наводили на мысль, что эти отчаянные молитвы вряд ли будут услышаны; судя по жутким звукам, битва шла не в их пользу. Взглянув на переполненный зал, Коломан увидел, что многие вампиры, забыв о своих убеждениях и о вере в бессмертие, теперь судорожно крестились и молили Бога о милосердии. Бога, которым пренебрегали много столетий. Он заметил, что Ульрик делает то же самое.
Сам Коломан боролся с абсурдным желанием броситься в склеп и пробудить Маркуса. Но как бы он не жаждал защиты своего покровителя, он понимал, что уже слишком поздно пробуждать других Старейшин. Ни Маркус, ни Амелия не успеют восстановиться от долгого сна прежде, чем волки настигнут их всех. Пробуждённые после столетий голодания, сначала они восстанут как ссохшиеся мумии, у которых просто не будет сил, чтобы спасти клан от кошмарного бедствия, обрушившегося на них.
"Будь проклята Цепь, – подумал он. Впервые за своё долгое существование он усомнился в благоразумности иметь лишь одного Старейшину над землёй в тот или иной век. – Сейчас, больше чем когда-либо, нам нужны мудрейшие и сильнейшие из нас!"
Вдруг кто-то заколотил в дверь. Коломан испуганно отпрыгнул назад, наткнувшись на трон Виктора. Каменная тишина переросла в какофонию истерических воплей и восклицаний. Вцепившись в такую же, как и она, обезумевшую от страха, служанку, Люка молила Соню позаботиться о ней на том свете.
Коломан не испытывал никакого сочувствия к обезумевшей от страха фрейлине; говорили, что она сговаривалась с вероломной дворянкой, и не единожды. Он убийственно посмотрел на светловолосую вампиршу, сыгравшую фатальную роль в их погибели. Неужели она даже не осознаёт, что её ложная верность Соне, возможно, обрекла их всех?
Его подмывало самому вырвать ей глотку.
Двойные двери прогнулись под силой ударов. Леденящий душу рёв и вой не оставили сомнений в том, кто именно осаждал двери.
"Где вестники смерти?! – гневно подумал Коломан. – Почему они не здесь и не защищают нас?!"
Деревянный засов, закрывающий двери, с треском разломился надвое. Двери с грохотом распахнулись, явив стаю победивших оборотней на пороге.
В зале разверзлась преисподняя. Звери напали на убежище. Элегантные вампиры бегали, словно испуганные кролики, но не могли убежать от неистовствующих тварей, с хищным ликованием ворвавшихся в зал. Антикварная мебель переворачивалась и превращалась в груды мусора.
Изящных лордов и леди разрывали в клочья вместе с их дорогими шёлковыми одеждами. Тела соблазнительных куртизанок были разбросаны по всему залу. Оборотни мчались на четвереньках по стенам и потолку, падая на убегающих вампиров, словно ангелы мщения. Куски сырого мяса вылетали из ревущих пастей торжествующих чудовищ, забрызгивая кровью висящие гобелены.
"Что мы сделали, что бы заслужить это? – подумал Коломан. – Мог ли Совет сделать что-либо, чтобы предотвратить катастрофу? Были ли мы слишком строги с ликанами, или слишком мягки?"
Прячась за троном Виктора, Коломан смотрел, словно зачарованный, на ужас творившийся вокруг него. Всё было похоже на конец света. Шипя, словно кошка, Люка вскочила на потолок и повисла вниз головой, зацепившись когтями за каменную кладку и оскалившись на взбешённую стаю, пока её брошенная служанка исчезала в пищеводе голодного волка. Манёвр Люки не смог спасти её. Другой оборотень оттолкнулся от пола и оторвал её от своего насеста окровавленными лапами. Она, крича, рухнула на пол, где третий волк присоединился к её пожиранию.
Её изменам пришёл конец в фонтане крови ее собственного тела.
Бесчинствующие оборотни не пощадили и Совет. Урсула вскрыла себе вены зубами, решив, что лучше самой покончить со своей жизнью, чем пасть жертвой их врагов. Достав кинжал из -за пояса, Ульрик попытался последовать её примеру, пронзив себе сердце, но не смог решиться на большее, чем просто уколоть себе грудь, прежде чем напавший волк вырвал его руку из сустава. Яркая артериальная кровь хлынула из его плеча.
Кровь забрызгала Коломану лицо, ослепив его. Он протер глаза и обнаружил прожорливого оборотня, пристально смотревшего на него с высоты трона Виктора. Кобальтовые глаза с жадностью смотрели на него. Из открытой пасти зверя прямо на поднятое лицо Коломана капала слюна. Длинные светло-жёлтые волосы предыдущей жертвы торчали у волка между зубов.
– Пожалуйста, – тихо взмолился дрожащий боярин. – Ты не понимаешь. В Совете я часто просил о нисхождении для вас. Я на вашей стороне...
Не обращая внимания на его слова, волк оторвал ему голову.
***
Принюхиваясь, Люциан шел по следу Виктора в цитадель. Хаос бушевал вокруг него. Ликаны и оборотни неистовствовали по всему древнему зданию, неся кровавое возмездие за века несправедливой травли и гнёта. Теперь вампиры узнают, каково это, когда на тебя охотятся, как на животное. Не обращая внимания на дразнящие запахи и звуки бойни, Люциан следовал за Старейшиной вниз, в самые недра цитадели, даже ниже теперь пустовавших подземелий. Трупы зарубленных стражников валялись на нижних ступенях и коридорах; без сомнения, дело рук Рейза. Люциан пробежал по трупам с мечом в руке, спеша догнать Виктора. Мысль о том, что Старейшина мог избежать правосудия, словно окрылило его. Он не позволит этому случиться.
"Беги так быстро, как можешь, Виктор, – молча насмехался он над ним. – Ты не сможешь убежать от меня! Клянусь душой Сони!"
Ядовитый запах Старейшины привёл его к деревянному люку, встроенному в пол тёмного подземного коридора. Багровый отпечаток руки, оставленный окровавленной перчаткой, выдал путь отхода Виктора. Люциан рывком открыл люк и без колебаний прыгнул вниз, в самое сердце горы. Казалось, Виктор искал убежище в самих глубинах ада. Люциан бесстрашно побежал вниз по тоннелю.
Ему показалось, что он слышал воду, плещущуюся где-то впереди.
Виктор добрался до лестницы, ведущей вниз к причалу. Многими футами ниже его ждал Танис вместе с саркофагами Старейшин на борту загруженного ялика. Он чувствовал приглушённые сердцебиения Маркуса и Амелии, дремлющих внутри своих саркофагов и грезящих о давно минувших веках в терпеливом ожидании восстать вновь, каждый в свою очередь. Как, чёрт возьми, он объяснит Амелии эту катастрофу, когда она пробудится в конце столетия?
"Будь ты проклят, Маркус. Это всё вина твоего неразумного брата!"
Он снял шлем, чтобы свободнее дышать в затхлом лестничном колодце. Мысль оставить крепость в руках врага раздражала его сама по себе, но мудрый командир знал, когда разумнее было отступить. Перед ним растянулось бессмертие; было достаточно времени, чтобы нанести ответный удар, но позднее. Сейчас было важнее увезти Старейшин клана в его имение за Будой.
"Я вернусь с новой армией Вестников Смерти, – поклялся он, – и заставлю Люциана и его чернь заплатить за это зверство, даже если мне придётся сжечь каждый лес в Восточной Европе!"
Таль всё ещё свисала с потолка. Виктор схватился за болтающуюся цепь, намереваясь соскользнуть вниз по цепи к ожидающему ялику. Но прежде чем он успел сойти со ступенек, железные звенья с лязгом были перерублены пополам над его головой, и цепь резко плюхнулась в бездонные воды далеко внизу. Он услышал, как Танис испуганно взвизгнул. Ялик оторвался от причала, бросив Старейшину. Виктор с удивлением уставился на свои пустые руки. Он посмотрел на ступени.
"Что за чёрт?"
Люциан внезапно спрыгнул с верхней площадки, приземлившись на лестницу всего несколькими ступенями выше Виктора. Чистая животная ненависть вспыхнула в его кобальтовых глазах. Он зарычал словно дикий зверь, каким его всегда считал Виктор, и отбросил перерубленное звено цепи.
"Теперь ты мой! – торжествовал он. – Неужели ты действительно думал, что сможешь убежать от меня?!"
Виктор встретил беспощадный взгляд Люциана таким же, полным отвращения, взглядом. Он рывком достал меч из ножен и бросился вверх по лестнице к своему заклятому врагу. Их мечи столкнулись с громким лязгом в мерцающем свете факелов. Испуганные летучие мыши разлетелись со своих насестов. Крысы разбежались в панике.
Сила нападения Старейшины заставила Люциана пошатнуться и отступать вверх по ступенькам. Закалённые стальные клинки сталкивались со сверхъестественной силой, вызывая сноп искр при каждом ударе. Скрещенные мечи вступили в пылкую беседу, обмениваясь едва различимыми смертоносными ударами. Это было больше, чем просто борьба до последней капли крови. Их взаимная ненависть подняла ставки до большего, чем просто выживания, потому что каждый из мужчин считал другого ответственным за их разбитые сердца.
– Ты развратил мою дочь, – прошипел Виктор.
Люциан отказывался взять на себя вину за смерть Сони. Оттолкнув широкий меч Виктора, он перешёл в яростную контратаку, которая обрушилась на защиту Старейшины словно молот, бьющий по наковальне:
– Она была твоей дочерью!
– Я сделал то, что необходимо! – без сожаления объявил Виктор. Он ухмыльнулся Люциану сквозь скрещённые мечи. Злоба сочилась с его губ. – А как, ты думал, все должно было закончиться?
"Не так! – подумал Люциан. – По крайней мере, для Сони!"
Скользящий удар Виктора открыл одну из ран от стрелы на плече. Горячая кровь потекла по руке, сделав рукоять его меча влажным и липким. Чистая горечь царапала его голос:
– Я любил её!
– Ты убил её! – выплюнул Виктор.
Это обвинение раздуло пылающий гнев Люциана, как меха в его кузнице. Обжигающие воспоминания о Соне, сгорающей заживо у него на глазах, её обугленная кожа, сыплющаяся хлопьями, пока она кричала от боли, подогрели его ярость, превратив её во всепоглощающее пламя. Оставив всякую осторожность и сдержанность, он рубил Виктора словно сумасшедший, оттесняя Старейшину вниз по лестнице. Нога Виктора соскользнула с
заиленной ступени. Кончик меча Люциана порезал его щёку. Рука Виктора метнулась к лицу, пока другой он продолжал сдерживать лихорадочное нападение ликана. Багровое пятно блеснуло на его металлической перчатке. Это был, пожалуй, первый раз за неисчислимые века, когда Виктор был ранен в бою.
Отвращение застыло на его лице. Он одарил Люциана испепеляющим взглядом:
– Мне следовало раздавить твой череп, когда ты родился.
– Да, – согласился Люциан. Полный безразличия голос Виктора и непреодолимое осознание выпавшего ему жребия подпитывали его решимость. Ему казалось, что он всегда шёл к этому моменту с тех пор, как Виктор безжалостно убил его мать-волчицу два века назад. – Тебе следовало.
Яростная схватка достигла своего апогея. Мощный удар выбил меч Виктора из его руки. Клинок вылетел из пальцев Старейшины. Безоружный, он бросился на Люциана с широко открытым клыкастым ртом.
Люциан воткнул свой меч в глотку вампира.
– Но ты этого не сделал, – сказал он.
Виктор подавился клинком. Кровавая пена запузырилась на его губах. Люциан навалился на меч, вгоняя его все глубже, пока их лица не оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Виктор посмотрел на него глазами, полными боли и неверия. Малиновая дымка затуманила его выпученные голубые глаза.
"Это за тебя, Соня", – подумал Люциан.
Он выдернул меч. Виктор повалился на спину и покатился вниз по лестнице, с всплеском упав в чёрные как смоль воды реки. Его бледное лицо исчезло под водой, оставив после себя только клубящиеся алые завитки, которые быстро унесло течением. Через несколько секунд не осталось ни следа Старейшины.
Люциан бросил свой меч в тёмную реку. Огонь внутри него начал остывать и, наконец, потух, уступив скорби и апатии. Слёзы навернулись на глаза. Самая длинная ночь в его жизни подошла к концу. Он достал кулон Сони и печально посмотрел на драгоценную реликвию.
Интересно, затянутся ли когда-нибудь его раны?
