Текст книги "Корпус-3"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Память корпуса

Циной пытается выяснить, куда мы направляемся. Прежде всего она обнаруживает, что Корабль находится в 439 световых годах от Солнца. Есть и другая мера пройденного расстояния, она как-то связана с пиками космологических гравитационных волн, однако второе число больше и выражается кучей формул, поэтому мы выбираем световые годы, так как воспоминания о годевызывают много других ассоциаций.

Похоже, что мы – я и мой двойник – многое знаем о нашей родной планете Земле,словно там родились и выросли. Это приятно, хотя практически бесполезно.

Томчин возвращается с еще одним сверкающим кабелем и втыкаетего в нас, хотя Циной, поглощенная работой, отмахивается. (Я знаю несколько определений для слова «втыкать»; одно из них связано с игрой, где есть дротики и мишень, а второе обозначает подключение кабеля к старинному электрическому устройству. Полагаю, в данном случае слово связано с соединителем. Причин анализировать воспоминания об игре нет – ведь ребенком я никогда не был.)

Кабель ведет нас к клубку других кабелей, обугленных, уродливых. Некоторые все еще сияют, а над другими плывут символы кода, похожие на вопросительные знаки. Мы с двойником беремся за ворох кабелей и быстро становимся экспертами – сознание переполняют внезапно всплывшие знания. Затем мы неуклюже беремся за один и тот же кабель.

Плохая идея.

Мы снова дома.

Мы никогда его не покидали.

Все, что было, – огромный кошмар.

Основная память

Что-то в корпусе распознает нас и пытается оказать нам услугу, подключив к тому, что мы якобы должны знать и чувствовать. Возникает небольшая неразбериха – ведь нас двое, но это ничего, при необходимости система может включить творчество. Немного изменений, и вот мы уже на Земле – юные близнецы, у которых вся жизнь впереди. Мы проходим подготовку к путешествию на недавно построенном «Золотом путнике». Кажется, это название Корабля.

Мы станем частью команды. Команды места назначения.

Мы с близнецом не всегда ладим, однако курс обучения мы прошли вместе, и, если возникает крупная проблема – в том числе связанная с женщинами, – мы полагаемся друг на друга. Хотя в последнее время мы соперничаем из-за одной особенно симпатичной девочки по имени…

(Вот тут начинаются странности – появляются фрагменты будущихвоспоминаний, кусочки моей истории, к которым был доступ у Корпуса-1, когда я…)

Не глупи. Это просто часть ужасного сна. Ты не создан в далеком космосе; ты, как и твои товарищи, будущие коллеги по колониям, заморожен, а «Золотой путник»…

Не важно. Я очень четко ощущаю свою партнершу – она в зоне погрузки, смело глядит на меня. Мы обмениваемся невыносимо многозначительными взглядами; первое опьянение друг другом затем перерастет в узы, которые сохранятся на всю жизнь. Мы предназначены друг для друга, так зачем моему близнецу вмешиваться?

Но нам еще столько нужно вспомнить. Мать и отец, сестра, обучение в средней школе, адаптация и аугментация организма, первые отборочные соревнования, пересадка органов, выдерживающих заморозку, длинные летние дни в лагере «Старфилд», первая пробная заморозка… Мы все выходим из нее живыми и здоровыми, у нас даже похмелья нет, и теперь мы готовы к полету на границу облака Оорта, на луну, к которой пристегнут растущий каркас Корабля. Путешествие займет почти девять месяцев, ведь включать бозонные двигатели в пределах Солнечной системы – противозаконно.

Все так отчетливо! Полагаю, что даже в моем смятенном состоянии это весьма полезно – впервые увидеть наш еще не рожденный Корабль далеко во тьме, где имеет значение только свет звезд, Корабль, привязанный к вытянутой луне, словно крошечный золотой осьминог. Но почему эта информация связана с кучей воображаемой ерунды? Можно обойтись и без предыстории. Я хочу знать настоящую историю.

Они закачивают в нас этот сценарий по психологическим мотивам – но почему? Нам не доверяют. Мы созданы для того, чтобы нас обманывали.

Мы находим свободные места в переполненном жилом отсеке. Нас три сотни – отобранных, испытанных, обученных, сдавших экзамены. Мы превосходим лучших людей Земли и эмоционально, и физически, мы сияем от осознания того, куда именно мы направляемся и что нам предстоит сделать. Черт побери, мы летим на самом дорогом объекте в истории человечества.

Когда мы отправляемся в холодильники, чтобы стать путешественниками в будущее, чтобы проснуться через пятьсот-шестьсот лет, нас переполняет радость, – и более сильного чувства мы не испытывали за всю жизнь.

Разумеется, меня по-прежнему беспокоит брат – ведь нам обоимдевушка достаться не может. Но с этим мы разберемся позже.

Кроме того, я знаю, я предчувствую…

В конце пути останется только один из нас.

Один я.

Должно быть, мой двойник испытывает тот же конфликт между внушением и чувствами – мы одновременно разрываем связь с потоком информации и пытаемся закричать от гнева и разочарования.

Все не так. Все ложь.

– Подождите, – говорит Томчин. – Не те данные. Эта история для того случая, если на Корабле все идет правильно. А вотто, что мы ищем, – эту часть Каталога Корабль задействует, если что-то пойдет не так. И все мы знаем – что-то пошло совсем не так.

Сведения, которые вливаются в нас дальше, тревожат еще сильнее, чем фальшивые личные истории. Мы перелистываем корабельную инструкцию по эксплуатации, изучаем каждое непредвиденное обстоятельство.

Планета уже заселена примитивными организмами, и адаптироваться, несмотря на все наши усилия, не удается.

Топливо закончилось, мы не можем лететь дальше. Пора исследовать дальние закоулки Кладоса, возможности, неотъемлемо присущие самым жутким областям генетического фазового пространства.

Пора выводить на сцену «охотников» и «опустошителей». Пора изменять факторов, биомеханических слуг, которые заботились о Корабле, пока он рос, за первые двадцать лет полета превратившись из зародыша в могучий флагман из трех корпусов. Пора изменять тех, кто запустил бозонные двигатели вдали от Солнца…

Пора открыть новую страницу – разрушения и кошмара. И этому соответствуют мой – наш – новый, более твердый характер и более суровая личная история. Когда мы улетели, ситуация на Земле была отчаянной – наша планета оказалась совсем не тем общественным и технологическим раем из предыдущей биографии. Нет, там произошла катастрофа. Оставшиеся в живых потратили все силы и ресурсы на то, чтобы отправить к звездам «спасательную шлюпку». Мы – последняя надежда человечества, и теперь у нас на пути стоит планета, покрытая туземной слизью, которая даже не заслуживает того, чтобы ее назвали разумной жизнью.

Все, что нам нужно сделать, – высадить «убийц» и «опустошителей» и подтереть эту грязь, а затем выключить оружие и отправить вместо них на поверхность…

Но это еще одно скопление данных в Кладосе, еще одна страница Каталога – не такая мрачная и довольно туманная. Ясно одно: Каталог, как и вся память корпуса, поврежден. Мы понятия не имеем, что способен создать Кладос.

И все же страницы продолжают переворачиваться. Кто-то хочет облегчить душу. Кому-то нужно исповедаться.

Мы нашли примитивную цивилизацию, которая способна на элементарное освоение своей солнечной системы – то есть нашей цели назначения. Мы здесь, у нас нет горючего, идти нам некуда, а они нас атакуют. Они достаточно продвинуты в техническом отношении, так что их оружие способно причинить нам серьезный ущерб, способно разнести нас на куски, и они не желают нас слушать.

Они не хотят делиться.

Мы не можем идти на сделку с ними. Последует затяжная, упорная война, которая закончится нашим истреблением, если мы не…

Новая страница. Мы добрались до самого дальнего и темного угла генетического фазового пространства. За ней, похоже, начинается уровень, созданный безумным гением, – настоящий зоопарк убийц.

Тайный зверинец смерти.

Доступ разрешен только истинным воинам

Неожиданно нас выбрасывает в основную галерею. Сладость, свет, обман. Мы не прошли необходимый курс обучения, нам не внушили нужных идей. Никто из нас не заслужил права открыть этот раздел Каталога.

Мы отвергнуты.

Томчин храбро пытается подключить нас к другим кабелям, но мы упрямимся, мы выгорели дотла – слишком сильное потрясение, слишком много противоречий. Ничем не лучше того момента, когда нас выдавили из родильных мешков.

Мы отпускаем синюю полусферу – мечемся, шатаемся, кричим. Должно быть, тем, кто смотрит на нас, так же плохо, как и нам. Мы дрожим и клянем судьбу.

Проходит несколько минут. На Томчина, кажется, это не сильно повлияло, но теперь, когда мы отключились, мы его не понимаем, а без девочек его не могут понять и другие.

Командный отсек затихает.

Нелл подготовила отчет. Она оглядывает нас: все готовы ее слушать – возможно, даже Циной, которая с головой ушла в изучение звезд.

– С тех пор как мы родились, нас пытаются убить, – говорит Нелл. – И похоже, выключение щита – это последняя, отчаянная попытка от нас избавиться. Кто-то готов нарушить работу Корабля и даже уничтожить корпуса. Ну а нам, быть может, удастся нанести ответный удар. Думаю, существует способ объединить корпуса – создать Триаду. А так как Штурманская Группа должна исчезнуть еще до объединения корпусов, то в ходе создания Триады мы раздавим, поглотим маленький шарик там, внизу, и луна окажется в наших руках. Мы установим полный контроль над Кораблем. Сейчас я просто включу эту систему…

Циной движется так стремительно, что мы не успеваем ничего заметить: внезапно она уже стоит рядом с нами, отталкивая руки Нелл от синей полусферы.

– Этого делать нельзя!

Нелл делает шаг назад.

– Почему? – спрашивает она сквозь зубы.

– Потому что я не могу найти основную часть данных по навигации и не знаю, как управлять двигателями, – отвечает Циной. – Мы уклонились от курса и попали в скверное место – очень опасный регион; причем, насколько я могу судить, не пройдена и половина пути. Уничтожать Штурманскую Группу нельзя. Кем бы они ни были, нам нужна их помощь.

– Но ведь они хотят нас убить! – восклицает Нелл.

Никто не заметил, как вернулись девочки; тем не менее они здесь и обеспокоенно слушают нас.

– Откуда нам это известно? – спрашивает Циной.

– От Управления Кораблем, – говорю я.

– Насколько надежны эти сведения? – спрашивает Циной. Она в защитной стойке; иглы топорщатся, из-за чего она увеличилась в размерах раза в три.

Мы все подаемся назад.

Девочка, которая стоит ближе ко мне, выпячивает нижнюю губу.

– Мы говорим вам. Нам говорит Мать.

– Ах вот как? – изумляется Циной. – Мать мы никогда не видели. Расспросить ее не можем. Без дополнительных доказательств принимать такое решение нельзя, иначе велика вероятность того, что хорошую звезду мы так и не найдем. Тогда Корабль умрет здесь.

– Мы уже умираем, – замечает мой двойник. – Неужели ты не слышишь? Нас стирают в порошок. Ты сама так сказала.

Нелл испуганно слушает все это. Она пытается подобрать нужные слова и как-то вернуть нас на конструктивный путь. Однако наш грозный эксперт по астронавигации излагает проблему весьма четко.

– Существует один маневр, при котором нужно временно убрать щит, – говорит Циной, втягивая иглы. – Такова часть стандартной процедуры…

Новости плохие и совсем плохие

Если вы похожи на меня, то, наверное, пытались представить себе Штурманскую Группу – и скорее всего с тем же успехом, что и я. Нам не положено знать о них. Наш мозг отказывается думать о том, что в передней части луны находится крошечная сфера – их убежище. Мы понятия не имеем, как выглядит Штурманская Группа и что ей нужно. Если их действия в самом деле предусмотрены планом – а это было бы логично, по крайней мере насколько позволяет нам судить наше невежество, – то задачу свою Штурманская Группа провалила. Судя по собранным нами обрывочным данным, она задержалась на Корабле гораздо дольше, чем следовало, и скорее всего виновата во многих, если не во всех, наших бедах.

Но если ты хочешь с кем-то сражаться, то должен понимать мотивацию противника – особенно если в его руках все козыри, карты подтасованы, в казино пожар и там полно бандитов.

Дрожание усиливается. Скрежет становится невыносимо громким. Нас здесь быть не должно.

– Наша память забита ерундой! – кричит мне двойник.

Мы отходим в сторону и начинаем мозговой штурм. Пытаемся выстроить немногие доступные факты хоть в каком-то порядке. Фальшивая история, фальшивые биографии – сказочки.Как заменить эту ерунду полезными сведениями?

– Мы ведь только что пытались, – отвечаю я, пытаясь перекричать какофонию. – Зачем Корабль вообще нас искушает?

– Нужно убираться отсюда к чертовой матери! – вопит Ким, закрывая уши руками. Здоровяк на грани паники; а уж если у него поедет крыша, то что станет с нами?

– Потому что системы Корабля конфликтуют между собой, – говорит мой двойник. – Верно?

Это очевидно.

– Так говорисо мной. – Двойник смотрит мне в глаза. – Работаем вместе. Скажи мне, что я должен думать.

Я быстро вспоминаю все свои наметки и фрагменты теорий. Мы увлечены нашей игрой и не замечаем, что все остальные притихли и выжидательно наблюдают за нами.

Все, кроме Нелл. Она снова взялась за синюю полусферу; ее глаза закатились. Мы молча желаем ей удачи.

– У нас ложные воспоминания, – говорю я, – чтобы по прибытии на место мы были цельными личностями. Возможно, мы своего рода учителя, но нам нужно то, чемумы будем учить, – история, инструкции и правила, этикет, модели поведения… То, как действовать в составе коллектива.

– Отлично, – кивает двойник. – Я думал почти то же самое.

– Мы действуем более эффективно, если сами верим в то, чему учим других, – если это наш жизненный опыт,если мы на себе испытали последствия провалов. У нас должна быть биография– и поэтому нам ее дали. Однако мы должны знать и как обстоят дела в реальности.

Мой двойник продолжает, подняв руку вверх, словно дирижируя оркестром:

– Точно. А никакой реальностинет. Что-то приказало нас создать еще до того, как была подготовлена сцена – наша сцена, наш спектакль, до того, как появились колонисты, которых можно учить.

Я подстраиваюсь под его ритм. Две головы действительно лучше, чем одна. И вполне вероятно, что нам скормили разные детали головоломки.

– Мы видели часть Каталога, – говорю я. – Многовековые усилия и огромные средства были направлены на создание генофонда. – Я оглядываюсь на Томчина и Кима. – Не все пригодные для жизни планеты в точности похожи на Землю. Поэтому колонисты будут разных типов, приспособленные к различным условиям среды. Если нет необходимости везти полностью сформированных людей, если у тебя есть только эмбрионы – или, еще проще, наборы инструкций, загруженные в биогенераторы…

Это слово удивляет и меня самого.

– Ты сам его только что придумал? – спрашивает мой дубль.

– Наверное. Биогенераторы, подключенные к базе данных, в которой находятся все возможные формы жизни, земные существа, измененные настолько, чтобы соответствовать любым экологическим нишам… – Я снова дрожу. Все остальные, включая Нелл, похожи на толпу в джаз-клубе, которая собралась у сцены, чтобы послушать классный джем-сейшн.

– Тот, кто построил Корабль, хотел, чтобы мы оставались в неведении относительно нашей истинной природы и происхождения? Ты это хочешь сказать? – спрашивает Нелл.

– Про наше происхождение нам знать не нужно, – отвечает мой двойник. – Более того, подобная информация может отвлечь нас от выполнения задачи.

Циной так близко от меня, что ее иглы впиваются в мою голень. Я убираю ногу и возмущенно смотрю на «охотника».

– Продолжай, – рычит Циной. – Те, кто меня сделал, здорово надо мной подшутили и не сказали, зачем им это понадобилось.

– Да, ты настоящая загадка. «Охотники» не должны обладать полностью развитым человеческим интеллектом и, вероятно, не используются в качестве навигаторов.

– Астронавигаторов, – поправляет Циной. – А почему у вас есть воспоминания о том, чего не должно быть?

Тут мы вынуждены зайти в зону догадок. Я не храбрее своего двойника, но менее опытный, поэтому начинаю первым:

– Кажется, в систему нашего программирования, нашей идеологической обработки входят планы на случай непредвиденной ситуации – жуткие планы. Тайны, которые мы никогда не узнаем и не должны узнать – разве что в том случае, если все пойдет совсем плохо.

– Зачистка планет, – говорит Циной. – Я «убийца».

– Ой! – В голосе Нелл слышен ужас.

– Если мы доберемся до цели, а там встретим конкурентов…

– Уйти мы не сможем, – подхватывает двойник. – У нас закончится топливо. Придется либо приспосабливаться – а это может привести и к успеху, и к провалу, – либо убивать и грабить, чтобы выжить самим и выполнить задачу.

– По-твоему, я предназначена именно для этого, – говорит Циной.

– Возможно. Теперь все проясняется.

– А вы Учителя, эксперты по культуре, убеждаетеколонистов в необходимости уничтожить аборигенов, – говорит Ким. – Но это же полная ерунда!

– Ага, – говорит Циной. – Тебе, наверное, дали чувствительный компас, различающий добро и зло.

– А тебе? – спрашиваю я у нее.

Она колючая, резкая, и голос у нее низкий и совсем не музыкальный.

– Мне не нравитсято, для чего я предназначена, – растерянно говорит она.

– Да, утешила, – отвечает мой двойник. – Судя по данным, к которым мы получили доступ, ты не худшее из того, на что способен Корабль. Далеко не худшее.

– Если честно, то продвинулись мы мало, – добавляю я. – Не прошли отбор – мы не истинные воины. Доступ к части Каталога перекрыт – и неспроста. – Мой напарник, похоже, недоволен тем, что я это рассказываю, но я все равно продолжаю: – Если в точке назначения окажется совсем скверно, если там уже есть цивилизация, которая может причинить нам вред, мы получаем доступ к самым сильным и убийственным существам Кладоса – к «опустошителям». Наши создатели не хотели, чтобы эта информация была в наших обычных воспоминаниях, это…

– Чувство вины, – добавляет Нелл. Она отходит назад и легко касается полусферы. Ее ресницы дрожат.

– Точно, – говорит двойник, бросая взгляд в мою сторону. – Теперь вы все знаете.

– Теперь я знаю достаточно. – Нелл отпускает панель управления. – У программы, которая начинает объединение корпусов, три контрольные точки. Если нужно, мы сможем работать здесь – запустить ее, затем остановиться. Это будет своего рода послание Штурманской Группе: «Восстановите щиты».

– Сколько времени потребуется? – спрашивает Ким.

– Полное слияние… не меньше десяти часов. Но процесс начнется немедленно.

– А когда этот проклятый шторм разнесет нас на части? – спрашиваю я.

– Данный сектор туманности наполнен протопланетной пылью, которую извергла взорвавшаяся звезда, – информирует Циной.

– Это может произойти в любую минуту… – Нелл умолкает, но всем на ум приходит одна и та же мысль. Должно быть, Штурманская Группа намеренно заставила Корабль уклониться с курса. Они с самого начала намеревались отключить щиты и позволить космической пыли стереть нас в порошок.

Они не хотят, чтобы мы нашли себе новый дом. Им не нужны корпуса, они не желают никуда лететь. Они хотят и дальше жить в своей крошечной сфере, на огромных запасах топлива.

Если выключить двигатели, топлива хватит на сотни тысяч лет.

– Голосуем? – спрашивает Нелл. – Или просто действуем?

– Проголосовать недолго, – замечает Ким.

Циной одобрительно поднимает лапу.

– Каждая секунда на счету.

– Действуй! – восклицают все почти хором.

Томчин добавляет к нашим голосам свой свист.

– Ясно. – Нелл со шлепком опускает ладони на полусферу. – Запустить программу объединения.

Ее глаза закатываются – она вступает в контакт с Кораблем. Кажется, это длится целую вечность, хотя проходит всего несколько минут. Наконец командный отсек светлеет, и срабатывает сигнализация – она звучит словно колокольчики эльфов. Затем появляются инструкции – текст и стрелки, возникают барьеры, и чей-то голос произносит:

– Займите места в безопасных зонах, обозначенных линиями. Когда начнется объединение корпусов, будут созданы иные зоны безопасности, в которые вы сможете перейти.

Вокруг перестраиваются поручни и тросы, справа поднимаются новые панели управления, а приборы слева уходят вниз, под пол. Сработало. По крайней мере что-то происходит.

Мы переглядываемся, помогаем друг другу занять безопасное положение, но почти не разговариваем: прислушиваемся к несмолкающему шороху – нашу обшивку полируют призраки нерожденных планет. Жуткий звук. Столкновение на скорости в двадцать процентов от световой – адски опасная штука.

По крайней мере у двоих из нас еще остались вопросы. Такова уж наша природа. Но мы молчим. Возможно, у девочек тоже есть возражения, есть собственные намерения. Однако мы и так напуганы, новые страхи нам не нужны. Если мы чему-то и научились, действуя в составе команды, то именно этому.

А это немало – если учесть, с чего мы все начинали.

«Возможно, наши создатели тоже не дураки», – думаю я. Затем в голову приходит другая мысль: «Почему же все пошло совсем не так?»

Из моих вымышленных воспоминаний всплывает образ старого мудрого профессора литературы, который учил нас при подготовке к полету: «Если хотите узнать, откуда берется зло, просто взгляните на природу человека. Все доброе извращается, и неизбежно появляется плохое».

Однако почему я уважаю человека, которого, возможно, и на свете-то не было? Я словно персонаж одной из тех пьес, которые мы никогда не изучали, – персонаж, которого оживили, но не дали реплик, а просто выпустили на странную полупустую сцену перед скептически настроенной публикой.

– Чушь, – говорит мой двойник; мы киваем друг другу и касаемся пальцами, зная, что сейчас мы думаем об одном и том же, – и приходим к одним и тем же выводам.

– Мы настоящие, – говорит он. – Начнем с этого.

– Аминь, – отвечаю я.

Аминь.Раньше Нелл уже употребляла это слово, но тогда я не обратил на него внимания. Оно странное, со множеством коннотаций. Где бог, которому нужно возносить молитвы? В каком направлении оборотиться? Если честно, молитва у нас есть – мы выучили ее в вымышленной академии. Она связана с определенной религией, но я не хочу затуманивать сознание бесполезными подробностями. Молитва же – если правильно ее прочитать – помогает избавиться от сомнений и боли.

Поэтому я возвышаю голос.

 
Создатель всего,
Благослови малых сих,
Подари им свою любовь и мудрость.
Не оставь нас,
Направь нас в пути
Через невыразимые дали
К новому светлому дому.
Мы воздаем почет космосу,
Ведь он твоя память.
Мы ищем мудрость,
Ведь она для нас словно пища.
Не более и не менее.
Аминь.
 

К третьей строке почти вся наша группа вторит мне – только не мой двойник. Он внимательно следит за нами, следит молча. Наши голоса возвращаются в виде эха. Взаимопонимание. Мы действительносемья – в целом.

Девочки снова где-то блуждают.

Уже чувствуется движение – новое, еле ощутимое. Шум стихает, хотя и ненамного – вероятно, поверхность нашего корпуса, подверженная трению, уменьшилась.

Передние иллюминаторы затуманились, покрылись мелкими выбоинами. Достаточно лишь одной…

Песчинки.

По иллюминаторам бегут трещинки. Внезапно раздается звук, похожий на визг огромного испуганного животного, и у нас перехватывает дух, причем буквально – из носового отсека выходит воздух. Не успеваем мы ничего подумать, как вверх взлетают защитные панели. Визг прекращается.

Теперь нам не видно, что происходит снаружи – если не входить в странный мир Управления Кораблем, но это мы пока оставляем Нелл. Мы сгрудились – все, кроме Циной, которая просто засовывает в наш круг гладкую лапу.

Возможно, мы не хотим знать, что умираем.

Возможно, нас защищает молитва.

Возможно…

К нам присоединяется Нелл.

– Первая контрольная точка, – говорит она. – Если они хотят, чтобы мы остановились, им придется начать переговоры.

– Иначе? – спрашивает Ким.

– Иначе мы их раздавим, а дальше будем действовать по обстоятельствам. Пока что они все делали не так. Где гарантия, что они снова нас не предадут? – Она смотрит на моего двойника, затем на меня. – Верно?

– Совершенно, – отвечает мой дубль.

– Нужно найти девочек, – говорит Нелл.

– Они не заблудятся, – отвечает Ким, и Томчин с ним согласен.

Делать нам нечего. Шум мешает отдыхать, мысли путаются, и поэтому мы впадаем в какое-то полубредовое состояние – не помогает даже еда, которую принесли Томчин и Циной.

Нелл удерживает корпуса на первой контрольной точке, однако ничего не меняется – никто с нами не разговаривает. Штурманская Группа такая же равнодушная, таинственная и молчаливая, как всегда.

Ким отпускает направляющий трос и подплывает к нам, хватаясь за другой между моим двойником и мной. В невесомости могучий великан движется быстро и эффективно; я бы принял его за модель для обитателей миров с высокой силой тяготения.

– Разрушение корпуса продолжается, – говорит Ким. – Сколько еще можно ждать?

Нелл осталась рядом с пультом управления. Она прислушивается к нашей негромкой беседе, которую заглушают скрежет и рев. Внезапно дрожание усиливается, словно мы попали в особенно плотный участок. Аргумент Кима приобретает особый вес.

– Идем к следующей контрольной точке, – говорит мой двойник. – Покажем, что у нас серьезные намерения.

Я соглашаюсь.

– Что нам терять? Никто не знает, как долго эта штука продержится.

Циной и Томчин собрали наши припасы в серый мешок и теперь подходят к нам. Томчину не терпится расспросить нас, однако мы его не понимаем, и в конце концов он сдается, грозя кулаком в ту сторону, откуда доносится шум.

– Я почти чувствую плотность пыли и газа, – задумчиво произносит Циной. – Она мала, но мы движемся очень быстро. Возможно, есть фрагменты и покрупнее. Если наткнемся на один из таких, разнесет вдребезги.

– Сколько у нас времени? – спрашивает Нелл.

– Мы протянули уже несколько часов. Я просто не знаю, насколько прочны остальные корпуса.

– Какая разница, – отмахивается Ким.

– Если какой-нибудь корпус сильно поврежден, мы не сможем завершить интеграцию, – возражает Нелл. – Может, этого они и ждут – чтобы один из корпусов вышел из строя.

– А нельзя ускорить дело? – спрашиваю я.

– Скорее всего нет, но я могу перевезти нас к следующей контрольной точке. Потребуется максимум час. Похоже, части корпуса уже адаптируются для объединения.

– Действуй, – говорю я.

– Давай, – говорит мой двойник.

Остальные кивают.

Нелл погружается в пространство управления и надолго замолкает. Ее глаза почти закрыты, видны лишь тонкие полоски склер. Она похожа на дремлющую кошку.

Корпус снова приходит в движение. Шум бури изменяется, но на этот раз держится на одном уровне.

– Куда подевались девочки? – спрашивает мой двойник.

– Вероятно, ушли искать маму, – отвечает Ким. – Кстати, мы с ней так и не познакомились.

– Кто такая эта Мать, и на что она похожа? – спрашивает Нелл. – У кого-нибудь есть идеи?

Я вспоминаю кровавый набросок, нарисованный на стене шахты одной из наших девочек – предположительно той, которая помогла мне родиться.

– Боюсь, она нам не понравится, – говорю я.

Внезапно шум стихает. Перемена стремительная – пара секунд, и при разговоре нам уже не нужно кричать, мы можем думать, не скрипя при этом зубами.

– У нас есть щит! – восклицает Нелл. – Он слегка смещен, но он есть! Они сдались!

Мы собираемся вокруг нее, хватаясь за тросы и перекладину рядом с пилоном, на котором установлен пульт управления. Мы уже знаем, что всем прикасаться к полусфере нельзя – дисплей на это не рассчитан. Одновременно им могут пользоваться только трое.

Пропускаем Циной вперед. «Охотник» замирает – только лапы подрагивают. Циной убрала иглы, чтобы не проткнуть ими Нелл, которая все еще похожа на спящую кошку – корпус продолжает накачивать ее информацией.

– Прекратить интеграцию? – спрашивает Нелл через секунду.

Циной убирает лапы.

– Мы защищены, – подтверждает она. – Да, щиты сместились, но все же направляют материю туманности прочь от корпуса – как и было задумано.

– Тогда я остановлюсь, – говорит Нелл.

– Почему? – спрашивает мой двойник.

– Циной утверждает, что Штурманская Группа нам нужна.

Остальные недовольны этим решением – нам бы хотелось, чтобы виновник или виновники наших несчастий были раздавлены, поглощены или уничтожены иным образом. Однако отмахнуться от предупреждения Циной невозможно.

– Разумеется, – говорю я, и Ким соглашается. – Прекрати объединение.

Странно, что мой двойник это решение не поддерживает. Он воздерживается – и от слов, и от действий, увеличивая дистанцию между собой и остальными. По-моему, он хочет правильно разыграть свои карты.

Движение корпуса по рельсам – вниз, к другому концу луны и остальным корпусам – замедляется. По слабым, еле заметным рывкам наши руки и ноги, цепляющиеся за тросы и поручни, уже ощущают то, как изменяется ускорение.

– Готово, – объявляет Нелл. – Что дальше?

– Нам с ними нужно поговорить, а онидолжны проявить интерес к переговорам, – говорит мой дубль. Он играет очень ловко. – В противном случае они нам ни к чему – с таким же успехом мы можем их уничтожить.

– Быть может, они хотят, чтобы мы к ним пришли, – высказывает предположение Ким, качая огромной головой.

– Приборы не фиксируют никаких признаков жизни, – говорит Нелл. – Там все заморожено. Кораблем управляем мы… пока что. Они знают, что не в силах от нас избавиться.

– Возможно, тут все автоматизировано, – возражаю я.

– Автоматика включается лишь время от времени. Системы Корабля, в общем, вышли из строя. У нас всех столько же информации, сколько и в памяти Корабля.

– Потрясающе, – замечает Ким. – Значит, главного нет?

– Можешь послать сообщение остальным корпусам? – спрашиваю я Нелл. – Вдруг пройдет.

– Только если между ними есть связь. Аварийный сигнал… – Она убирает руку с полусферы и открывает глаза, затем устраивается поудобнее на перекладине рядом с пилоном. – Работа с этой штукой отнимает много сил. Приходится все повторять по десять раз, одновременно и работая, и обучаясь.

– Тогда покажи мне, как это делается, – говорю я. Мой двойник усмехается и поднимает руку. – Покажи нам.

– И мне, – просит Ким. Томчин делает знак рукой, показывая, что ему тоже интересно. Циной следит за прикрытыми панелями иллюминаторами, словно пес – опасный печальный пес, который ждет хозяина. На нас она, похоже, внимания не обращает.

– Не знаю, получится ли, – говорит Нелл. – Вы двое говорите с корпусом по-своему, я с Управлением – иначе. Понятия не имею, почему нельзя было объединить все наши знания.

– У нас гости, – говорит Ким.

Одна из девочек вернулась и теперь пробирается по зоне погрузки. На шее у нее – яркий красный шарф.

– Мы нашли ее, – говорит девочка, расплываясь в улыбке. – Она с нашими сестрами. Она согласна на встречу.

Мы слушаем, испытывая нечто среднее между очарованием и скептицизмом. Тайны на больном Корабле редко приносят пользу. А Мать – это настоящая тайна, возможно, главная тайна, если не считать Штурманской Группы.