Текст книги "Корпус-3"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Опасная надежда

Мы возвращаемся и ждем в «яйце»-транспорте еще час, пока корпус прогреется до приемлемого уровня, затем ведем остальных в носовой отсек. У нас жалкий, потрепанный вид, но глаза горят – у всех, кроме Циноя; у него они такие же розовые и тусклые, как обычно. Но даже «охотник», кажется, рад возможности немного отдохнуть от погони. Нет, не сейчас.Можно перевести дух и подумать о дальнейших планах. Костяной Гребень по-прежнему выглядит сонным. Наверное, он получил удар по голове и до сих пор не восстановился.

– Ты говорил с корпусом, с Управлением Кораблем? – обращается ко мне мой двойник, стоящий рядом.

– Очевидно, – отвечаю я. Мы следим за девочками, которые идут к носовому отсеку рука об руку. Передние панели все еще закрыты.

– Оно не погибло? Оно действительно управляет Кораблем?

– Ты живешь дольше, чем я, и знаешь больше.

– Не совсем. Возможно, все, что мы видели, все, что нам рассказали, – иллюзия. Что, если корпус угасает?

Циной вытягивается во весь рост. Мы уже почти привыкли к тому, что «охотник» рядом; транспорт довольно тесный, а близость укрепляет отношения.

– Мне бы хотелось посмотреть вперед и поразмыслить.

– Зачем? – спрашивает мой двойник.

– Чтобы разобраться в ситуации. Увидеть звезды. Все обдумать.

– Еще пару минут, – говорю я. – Попробуем раздобыть пищу и воду, а затем попросим люки открыться.

– Ладно, – соглашается Циной и клацает зубами. Мы оба подпрыгиваем на месте, но, похоже, это всего лишь сигнал о том, что он хочет посидеть в тишине. – Чуть позже.

Женщина-паук молчит с тех пор, как мы вышли из челнока. Выражения ее лица я не понимаю. Глаза женщины расширены, и она слегка вспотела. Она медленно обходит отсек, словно ждет момента, когда сможет что-нибудь сделать, кем-нибудь стать. Похоже, ее роль нуждается в пересмотре. Я подхожу к ней, за спиной у меня – мой двойник. Мы оба думаем об одном и том же.

– Если управление будет у нас в руках, ты сможешь выяснить, в каком состоянии корпус и Корабль? – спрашивает он.

– Вероятно, – отвечает она, оглядываясь. – Но почему не сработала сигнализация? Почему ты сказал волшебное слово и все стало замечательно? Этого не может быть!

– Да, подозрительно, – говорит мой двойник, и я вынужден согласиться. Нам нельзя расслабляться, но здесь действительностановится уютнее. Возможно, таков замысел – кто-то хочет, чтобы мы утратили бдительность.

– Голос сказал что-то про отключение связи со Штурманской Группой, – говорю я. – Очевидно, контакты между корпусами прерваны. Какая-то борьба за власть, а может, война.

– Хотел бы я знать больше об этом конфликте, – говорит мой дубль.

– Надеюсь, все объяснят девочки, – отвечаю я, и мне стыдно за то, что я перекладываю ответственность на них. С другой стороны, это ведь они отправили меня в путешествие. – Мне кажется, что они могли прийти отсюда… давным-давно.

– Вот это мысль, – говорит Циной и снова щелкает челюстями.

– Почему никто из нас не может общаться с корпусом? – спрашивает женщина, но прежде чем мы успеваем ответить на ее вопрос, проигнорировать или поступить с ним так, как он того заслуживает…

Девочки скользят – почти летят – вдоль перекладин в нашу сторону.

– Нам нужны имена! Нам немедленнонужны имена! – объявляют они высокими, пронзительными голосами. – Подходите за именами!

– Полагаю, рядом мать, – вполголоса произносит мой двойник. – И сейчас нас представят друг другу.

Раздача имен, часть 1

Девочки движутся симметрично, одна налево, другая направо; они собирают нас в круг. Циноя из уважения к его броне не трогают, однако одного взгляда и движения руки достаточно, чтобы «охотник» подчинился. Раскрутка усилилась настолько, что мы стоим твердо и не подпрыгиваем от малейшего движения пальцев ног.

Мы ждем, что девочки нас организуют; они словно бы позвали гостей на чай и теперь накрывают на стол. Мой двойник бормочет что-то, обращаясь к женщине-пауку, и та шепчет в ответ. Затем дубль говорит мне:

– У нас уже довольно большой вес – наверное, внешняя часть Корабля вращается с большой скоростью. Если пойдем в том направлении, нам будет неприятно. Не думаю, что по внешним трубам сейчас пробираются новые соискатели.

Полезные сведения: возможно, мы одни, или же все важные лица сосредоточены недалеко от центральной оси корпуса.

– Или же корпус пытается стряхнуть захватчиков, – говорю я.

– Ого! Да, это тоже не исключено.

Девочки обходят нас по кругу и дают каждому имена.

– Ты Ким, – объявляет одна, похлопывая Желтого Великана по колену.

Ее близнец на противоположной стороне круга проводит по руке женщины-паука.

– А ты – Нелл.

Другая девочка касается Костяного Гребня и издает трель, которая странным образом понятна.

– Томчин.

Мне:

– Ты – Санджей.

Моему двойнику:

– Ты – Санджим. Мы называем вас обоих «Учитель», А ты, разумеется, Циной. Теперь у всех вас есть имена.

– А вашиимена? – спрашивает Нелл.

– Мать знает. Вам знать не нужно.

– Так не честно! – восклицает Ким.

Одна из девочек похлопывает его по руке, и он раскрывает ладонь. Девочка устраивается на ней, затем вытягивает шею и вскидывает руки – «вверх!» Ким высоко ее поднимает. Что-то пробуждается в глубине моей памяти… Чудовище и девочка. Все равно он не того цвета, да и она тоже.

– Мы любим всех, – говорит девочка, возвышаясь над нами. – Мы молились о том, чтобы вы пришли сюда. Этого довольно. Если понадобится, придут и другие.

– Но кто тогда главный? – спрашивает Нелл.

– Мать, – делает предположение мой двойник. – Возможно, Мать и Управление Кораблем – одно и то же.

– Пока никаких возражений, – говорит Ким. – Я пойду на корму – на тот случай если наш хозяин накрыл стол и постелил постели, но забыл нам сообщить.

Я следую за Кимом – такое крошечное имя для такого здорового парня. Девочки, кажется, согласны с тем, что нужно провести разведку.

Там, где в Корпусе-1 была зона погрузки, здесь есть что-то похожее, но – как мы уже видели во время первого выхода – внутренняя архитектура зачаточная, рудиментарная. И все же тросы и перекладины на своих местах, и даже в трубах есть лестницы. Мы можем двигаться – нам предоставляют все условия.

Мы идем по направлению к корме и центру корпуса, лезем по трубе к какому-то люку. Когда я хватаюсь за верхнюю ступеньку, люк открывается. Новый поток теплого воздуха. Маленькие отсеки быстро прогреваются. Я чувствую восхитительный запах.

Пища.Ким был прав.

Мы входим в широкий отсек – огромный сектор выпуклости, которая пересекает зону погрузки. Он не похож на просторную комнату в другом корпусе, но какая разница? Из пола и стен возникают ряды каплевидных выростов. Когда мы проходим мимо них, их серебристые крышки открываются.

– Есть нельзя. Нужно подождать остальных, – шепчет Ким, качая головой.

– Точно, – соглашаюсь я, хотя руки у меня дрожат.

Мы возвращаемся и зовем остальных. Когда все собираются, мы показываем, как открываются крышки и как наполнить пищей посуду. Еда – маленькие кубики бежевого, зеленого и белого цвета; она пахнет аппетитно, и, кроме того, мы совсем не привередливы.

Каждое блюдо заключено в гибкую прозрачную сферу. Она позволяет нашим рукам проникать в нее и вытаскивать небольшие кусочки – теплые, не горячие. Кто-то не хочет, чтобы мы ели слишком быстро и слишком много. Из кранов, расставленных по комнате, можно выдавить небольшие пузырьки воды или сладкой красноватой жидкости.

Корпус устроил нам пир.

Циной ест то же, что и мы, и, похоже, доволен.

Не успеваем мы набить животы, как выступы уезжают обратно – нас кормят порциями. И немудрено: с тех пор как нас создали, мы практически голодаем, так что переедать нам не следует.

– Кого нужно поблагодарствовать? – спрашивает Нелл, облизывая длинные пальцы.

–  Поблагодарить, – поправляет мой двойник.

– Точно. Кого нужно поблагодарить? – насмешливо повторяет она.

– Учителя! – вопят девочки и заливаются музыкальным смехом, который почти так же восхитителен, как и пища – или красный напиток. Мы все улыбаемся, даже Костяной Гребень – Томчин.

Теперь из пола появляются мягкие круглые постели. В одной части комнаты вместо выступов-«капель» и кранов вырастают цилиндры, по которым течет вода. Из разрезов в гибких стенках – отверстий для рук – поднимается пар. Рядом открываются шкафчики, где сложена одежда. На наших лицах пляшут цветные огни, совпадающие с цветом выделенных для каждого из нас душевых кабинок и ящиков с одеждой.

С нас сняли мерку.

– Мать заботится обо всех, – говорят девочки.

Одна кабинка слишком велика даже для Кима; наше недоумение разрешается, когда цилиндр с водой изменяет форму и Циной залезает в него, словно огромный, страшный волк.

«Охотник» любит чистоту.

– Это не горячая ванна, – говорит Нелл, появляясь из кабинки обнаженная, островки мокрого серого меха блестят. – Но так хорошо я еще никогда себя не чувствовала. – И, переводя взгляд с меня на моего двойника, добавляет: – За всю свою короткую жизнь.

Время для историй

Мы лежим на кроватях-подушках, словно туристы в огромной палатке – комната-сектор даже похожана громадную палатку. Мы наелись и напились, мы чистые, и мысли у нас все еще бурлят. Заснем мы не скоро.

Пришло время рассказывать истории. Девочки, разумеется, выбирают Учителей. Я начинаю первым и за несколько минут рассказываю о том, что со мной произошло.

Мой двойник странным образом уклоняется от сценария.

– Позже, – говорит он, качая головой. – Я еще не готов.

Следующий – Ким.

– Про то, как я родился, я помню мало. Никаких девочек, вообще никого – я один. Сижу в длинной трубе и вдруг начинаю вспоминать, что должен что-то сделать – должен идти вперед. Я даже не знаю, где это – вперед,но мне нужно туда идти. – Он оглядывает нас. – И почему к нам не прилагаются инструкции?

Ответа ни у кого нет. Все мы – возможно, даже Циной – хотим быть настоящими людьми.

Ким удивленно разглядывает свои руки, затем продолжает:

– Вскоре оказывается, что быть большим – это хорошо: что-то огромное и черное пытается меня остановить, и поэтому я ломаю его или убиваю. Наверное, это был фактор – возможно, «чистильщик». Может, он даже не желал мне зла, но я терпеть не могу, когда мне мешают.

– Аминь, – отзывается Нелл.

– По дороге я вижу только трупы и думаю – здесь все умирает или уже умерло. Многое сгорело. Однажды я шел по какому-то отсеку – там было темно и плохо пахло, – и кто-то напал на меня сзади. Вот остались отметины. – Ким поворачивается, показывая идущие по кругу зеленоватые рубцы, из-под некоторых сочится красноватый гной. Раньше их закрывал слой грязи и лохмотья, поэтому мы ничего не замечали. Ширина круга примерно три ладони – его ладони. Спина у Кима огромная. – Я все-таки ушел, хотя вряд ли причинил ему вред – честно сказать, я и ухватиться за него как следует не мог.

–  Большой«убийца», – говорит одна из девочек.

– Не знаю, сколько я блуждал по кругу, сколько петлял и возвращался назад, на корму. Все сбивало меня с толку, и я еще не до конца проснулся. Знал, что у меня должно быть имя, но не мог его вспомнить. Нет, «Ким» мне нравится, хотя вряд ли имя мое… – Он качает головой, печально улыбаясь. – Извините, девочки. Несколько десятков раскруток ушло на то, чтобы добраться до вращающегося канала – кажется, там течет вода из большого центрального резервуара.

– Так и есть, – подтверждает Нелл. Они уже слышали все это раньше и теперь повторяют свои истории ради нас, хотя и для себя тоже – у рассказов своего рода гипнотическое действие, как у старых, хорошо знакомых песен. Если честно, то эти истории – все, что у них есть.

У Кима и Нелл нет даже смутных воспоминаний о Сне. А Циной…

– Однажды я встретил «чистильщика», который нес тело. – Ким смотрит на меня, прищурив изумрудные глаза. – Возможно, это был ты – ну, то есть один из таких, как ты. Труп был разрезан пополам – без ног, – но на шее висело семь пакетов. «Чистильщика» я сломал. Затем я забрал пакеты, наелся до отвала и выпил четыре бутылки воды. Потом несколько раскруток меня тошнило. Я парил в длинной трубе, натыкался на стенки и заливал все вокруг рвотой. Наверное, из-за того, что объелся. С тех пор хлеб так на меня не действует.

– Возможно, он был отравлен, – говорит Нелл.

– Возможно. В конце концов я попал в одну шахту и вдруг вижу, что на меня падает огромный сияющий шар с окном или иллюминатором впереди.

– Ты разглядел что-нибудь в окне? – спрашивает мой дубль.

– Да. Какое-то лицо – белое, блестящее.

– Серебристое, – говорю я.

– Нет никаких сере… – начинает Ким, словно подчиняясь рефлексу, и это нас смешит – всех, кроме девочек, которым явно не весело.

После паузы Ким продолжает свой рассказ – до того момента, когда он встретил первую девочку, затем Нелл и Циноя. Остальное мы знаем.

Следующей рассказывает Нелл. Девочки, сидящие по обе стороны от нее, берут женщину за руки – картина одновременно трогательная и нелепая.

– Первое, что я помню, – начинает она, – Циной несет меня в мешке по лесу. Мешок постепенно разрывается, и я почти из него выпадаю. Мы добираемся до платформы, покрытой каким-то веществом – кажется, засохшей кровью.

– Это была кровь, – соглашается Циной.

– Где ты ее нашел? – спрашивает мой двойник.

– Среди тел в родильной камере. Большинство из них все еще были в мешках и мертвые – замерзли, но один шевелился, и поэтому я его вытащил и взял с собой.

– Зачем? – спрашивает Ким.

– Не люблю одиночества.

– Откуда ты знал, что она будет с тобой разговаривать?

– А я и не знал.

– Сначала ееистория, – настаивает одна из девочек.

Нелл продолжает:

– Мы находились в тоннеле, где были факторы – где-то на периферии, может, в центре корпуса. Там я выпала. Ну, то есть родилась. Циной подождал, пока я опробовала руки-ноги. Мне удалось встать, а затем я закричала. Стыдно рассказывать…

– Не стыдись, – негромко ворчит Циной.

– Существо заговорило. Сначала я ничего не понимала. Я должна была собраться, вспомнить язык. Я знаю и другие языки; вы, наверное, тоже. Наверное, если мы сильно постараемся, то сможем говорить с другими… – Она бросает взгляд на Томчина. – Так же, как девочки.

Девочки торжественно оглядывают всех нас.

– Первое имя, которое я услышала, – это «Циной». Он уже тогда знал, кто он.

– Да, только не чтоя такое, – возражает Циной.

– Потом, – продолжает Нелл, – Циной отвел меня в огромный отсек – самый большой, который мы вообще видели. Там стояли длинные синие трубы, большие, даже больше, чем резервуар с водой. Трубы были объединены в какую-то цилиндрическую форму; в них кружились тени и искры, и все это плыло в сторону кормы. Через пару минут мы нашли тела, все в ужасном состоянии – не просто обезвоженные или раненые, а обугленные. И мы решили, что оставаться там не стоит. Мы были словно… словно…

Нелл не может облечь свои мысли в слова.

– Насекомые в ловушке, – заканчивает предложение мой двойник.

– Что такое «насекомое»? – спрашивает Ким.

– Маленькие живые существа с твердой оболочкой, – объясняет мой дубль. Я вижу ту же картину: маленькие мертвые существа с прозрачными крыльями в какой-то ловушке или бутылке. Мухи – животные, которыми питаются пауки.

– Радиация, – говорю я. – Плохое место.

– Теперь мне кажется, что это была часть двигателя, – говорит Нелл. – Я что-то припоминаю. Про двигатели я знаю – хотя раньше помнила меньше, – про двигатели, корпуса, и как они объединяются. Теперь я знаю больше, однако многое еще скрыто в глубине сознания. Мы ушли оттуда и пошли вперед через перемычку. Несколько раскруток мне было плохо, потом я поправилась… Мы бродили там и сям, но все-таки двигались вперед – до тех пор пока не встретили «убийцу». Целую стаю «убийц». С тех пор я их не видела. Они были более изящные, чем я, раза в три длиннее, примерно такие же широкие и покрыты колючками. Четыре глаза на длинном стебельке или руке и куча гибких суставов с присосками. – Нелл стучит по костяшке большого пальца. – Ими они цепляются за стены. Двигаются удивительно быстро и очень сильные. Кажется, они предназначены для прочистки труб. Циноя они попытались обойти – думаю, приняли за своего. Полагаю, их очень удивило, когда он на них напал. Циной действовал очень эффективно.

– Меня ранили. – Циной показывает черное, словно обугленное, пятно под иглами цвета слоновой кости за временным плечевым суставом. – Они применяют яд.

– Почему всехотят нас убить? – внезапно спрашивает Нелл. – Почему мы вообще здесь, если Корабль этого не хочет?

Я уже думал об этом, однако четких ответов у меня нет. Мы с двойником – Сан-как-бишь-его – переглядываемся. Он принимает мой взгляд за одобрение.

– Что-то вышло не так со Штурманской Группой. Это место, о котором мы не хотим думать… Те, кто его занял, захватили почти все. Они сделали что-то плохое – навредили Кораблю.

– Логично, – кивает Нелл. – Не спорю. Но откуда взялись чудовища? Почему мы ничего не помним про них?

– О присутствующих мы не говорим, – замечает Циной, затем смотрит на меня и на моего двойника. – Кто-то создал меня другим. Зачем? Что я должен сделать?

– Изначально предполагалось, что ты будешь участвовать в зачистке планеты, – говорит мой дубль. – Личности у тебя быть не должно. Ты просто инструмент. Ты… – Он умолкает.

–  Расходный материал, – заканчивает за него Циной. – А откуда вам двоим известно про меня?

Мне казалось, что мы уже объяснили все, что могли, но сейчас я в этом уже не уверен. Настроение портится; невольно забываешь даже о том, что мы сыты и вымыты. Череда рассказов нарушена.

Нелл раскидывается на кровати.

– Обсудим. Но надо и отдохнуть. Дамы? – Она смотрит на девочек. – Вы же здесь главные, верно? Вместе с Учителями?

– Спим, – отвечают девочки. – Остальное потом.

– Приглуши огни, – просит мой двойник. – Режим сна или как его там.

Корпус подчиняется. Огни под куполом отсека, похожего на палатку, тускнеют, и мы оказываемся в золотистом полумраке.

– Напомни еще раз, кто я такой? – спрашиваю я у двойника, пока мы укладываемся рядом. Друг друга мы не касаемся. Если честно, то он мне даже не нравится.

– Санджей, – отвечает он.

– А ты… Санджим.

– Точно.

Я закрываю глаза… и всего лишь буквально миг спустя Нелл толкает меня в бок.

Мы с Санджимом встаем.

– Шум, – говорит женщина. – Хруст на корме.

Теперь все слышат эти звуки – низкие, резкие, громкие. От них у меня лязгают зубы. Палуба вибрирует, вращение корпуса замедляется, и мы начинаем скользить. До тросов и перекладин далеко, поэтому мы прижимаем руки к гладкому полу, хватаемся за кровати или – как распустивший иглы Циной – цепляемся за переборки.

Девочек нигде не видно.

Ким с Томчином ползут в нашу сторону. Корпус дергается, снова раскручивается, затем замедляется. Снова хруст. Весь корпус содрогается.

– Следовало бы взглянуть на центр управления – попробовать что-нибудь узнать, а затем и сделать, – предлагает Ким. – Они пришли быстрее, чем мы думали.

– Кто? – спрашиваю я, еще сонный.

– Плохие твари.

Большой обзор

Корпус сильно дрожит – вот-вот развалится на части. Возможно, все это намеренно. Возможно, это последняя часть Корабля, которую ониеще не контролируют, и поэтому онисобираются полностью его уничтожить. С другой стороны, что тогда останется им,кем бы они ни были?

Они ведь не готовы разрушить весь Корабль просто для того, чтобы избавиться от нас,верно?

Однако у нас есть Циной – и он понимает, где мы находимся, – и Ким, у которого чувство ориентации явно развито сильнее обычного. И с нами Нелл, которая разбирается в инженерии и том, как функционирует корпус, – и которая отчаянно стремится восстановить всесвои знания.

Скрежет и вибрация утихают – этого времени нам хватает на то, чтобы выбраться через люк, пересечь зону погрузки и вернуться в носовой отсек. Раскрутка так ослабла, что мы почти парим. Мы уже привыкли к тому, что все идет не так, и почти не напуганы. То, как мы движемся, как помогаем друг другу – я даже хватаю Циноя за лапу, чтобы протащить его через узкий люк, – означает, что мы наконец действуем как одна команда.

Томчин следует за нами. Мы тянем друг друга к носовому отсеку, где все еще мягко светятся квадраты, прямоугольники и овалы – очертания не до конца сформировавшихся приборов. Мы надеемся, что из них вырастут пилоны и панели управления, – если мы об этом попросим.

– Прикажите ему! – кричит Нелл мне и двойнику, зацепившись ногой за кабель и вытягиваясь во весь свой невероятный двух с половиной метровый рост.

– Покажи нам звезды, дай управление, – говорит мой дубль.

Прежде чем он успевает закончить фразу, корпус уже выполняет распоряжение. Появляются новые «капли», они принимают форму горизонтальных панелей управления – становятся толще, расширяются. Панели, закрывающие иллюминаторы, отъезжают вверх и в сторону. Снова перед нами вселенная: сияющие завитки и бесконечное полотно алмазной пыли – бесчисленные миллионы звезд.

Однако чего-то не хватает.

Циной тонко стонет – это совсем ниже его достоинства. Постепенно до меня доходит, и я тоже начинаю волноваться. Сероватые туманные линии и выдвинутый вперед «зонтик»-щит больше не видны.

– Отражательный конус, – говорит Циной. – Его нет.

– Отлично, – отзывается Нелл.

– Что это значит? – спрашивает Ким.

– Мы движемся слишком быстро, – говорит Циной, и у него начинается неконтролируемая дрожь. Он почти не может сдержать разочарование и ярость. – Межзвездное вещество – частицы пыли, газ…

– Мы в центре шторма, и мы голые, – объясняет Нелл. Она подходит к дальнему краю иллюминаторов и пытается посмотреть вниз и назад. Далеко заглядывать не приходится. – Корпуса не защищены, но вокруг того бугорка на луне еще что-то есть – и луна тоже прикрыта. У них есть щит.

– Это Штурманская Группа. Они хотят нас отскрести, – говорит Ким.

Нелл перешла к самой передней панели, в центре которой находится небольшая синяя полусфера. Нелл кладет на полусферу руки. Мы с двойником присоединяемся к ней, а сбоку от нас встает Томчин – на его, в общем, бесстрастном лице появилось какое-то новое выражение.

– А ему-то что известно? – спрашивает Ким сзади.

Нелл ненадолго прерывает контакт с полусферой, оглядывает нас, затем призывает вернуть руки на место.

– Все вместе, – говорит она.

Мы подключаемся к корпусу, становимся приемниками в океане информации. Абстрактная картина кажется знакомой, именно такой, какой мы себе ее представляли, но здесь слишком много темных уродливых пятен, похожих на обугленности, – они обозначают пробелы в памяти корпуса. По грубым прикидкам более девяноста процентов воспоминаний повреждены, недоступны или просто исчезли.

Томчин с нами – он управляет частью дисплея, ведет поиск, предоставляя нам возможность осваивать собственные области… опыта? инстинкта? программы?

– Ненавижу это, – говорит мой двойник. Голос доносится сбоку, однако его образ мерцает передо мной в пустоте – он что-то ищет, повторяет мои движения. – Здесь нужен десяток людей!

– Только если знания, которые можно распределить, еще сохранились, – говорит Томчин. Его сознание находится в одном из дальних закоулков. Он, похоже, ведет досмотр,ищет основные вехи.

Затем он возвращается и тащит за собой некую нить для подключения, похожую на инкрустированный сверкающими самоцветами кабель. Доступ к удаленной области памяти корпуса.

– Неисправен, – говорит Томчин. – А раньше вел напрямую к генофонду, к Биопланированию.

Да! Эти слова, эти названия…

– Можешь проследить, куда он идет? – спрашивает его Нелл.

Не говоря ни слова, Томчин снова уходит – физически он по-прежнему рядом, однако его сущность мгновенно удаляется.

«Охотник» тоже рядом – очевидно, он подключился через другую панель.

– Корпус сохранил значительную часть памяти Корабля, – говорит Циной, и я впервые понимаю, что Циной – женщина; здесь это отчетливо ощущается. Корпус – и Корабль – знают ее, доверяют, нуждаютсяв ней. Она – специалист по астронавигации, самая важная персона среди нас. И, учитывая то, какой она создана, у Циной наилучшие шансы на выживание. Внезапно все становится отчетливым и логичным. Вероятно, расходный материал – не она, а остальные.

Циной подтаскивает плотное звездное поле, показывает, что у каждой звезды есть идентификатор, состоящий из меняющегося набора букв и символов.

– Информация постоянно обновляется, – говорит она.

– У всех детей Корабля есть подсказки, – говорит Нелл. – Будем надеяться, что они куда-нибудь нас приведут.

Хруст и грохот снаружи не очень отвлекают, и мы надеемся, что в случае опасности Ким нас предупредит. А здесь мы ведем разведку.Наша тяга к знаниям так остра, что почти причиняет боль. Это желание сильнее голода и жажды.

Возможно, скоро мы узнаем наше предназначение.