Текст книги "Начало пути - Игва (СИ)"

Автор книги: Гранд Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 21. Кандалы и «Трудовая книжка»

Два орка решительно надвигались на меня. Третий с рыданьем и воем катался по земле, держась обеими руками за челюсть.

Настал мой последний бой, а значит, следует продать свою жизнь подороже! Я уже планировал свою героическую смерть в бою, как вдруг впереди послышался топот и шум. Враги приостановились, сделали шаг назад и робко оглянулись. Я посмотрел поверх их голов. Из забоя, громко гремя кандалами, к нам бежали три каторжника. Один с киркой и двое с лопатами наперевес.

Пока орки думали, как перегруппироваться, я атаковал того орка, что был ближе. Каторжники налетели на раненого и того, что с ятаганом. Рядом метал камни Васька.

«Не убежал–таки, остался мой земляк!» – заметил я.

Один на один, несмотря на боль в спине и почти онемевшую ногу, я расправился со своим орком, а каторжники схлестнулись с двумя оставшимися орками. Почти сразу добили раненого орка, а последний орк с ятаганом оказался самым отчаянным и умелым бойцом, и прежде, чем я вмешался, пришпилив его своей рогатиной как бабочку булавкой, он успел тяжело ранить двух каторжников.

Пока орк захлёбывался собственной кровью, я выбил из его ослабевшей руки ятаган и, не дожидаясь пока он склеит ласты, повалился и с удовольствием растянулся на полу.

Болели все мышцы, а особенно пострадавшая спина и нога. Лёгкая царапина от ятагана на поверку оказалась глубже, чем я думал. Пекло неимоверно сильно, как от ожога. Ятаган походя вспорол мне грудную мышцу, но до рёбер не достал.

А тем временем рядом со мной развернулась настоящая драма.

– Отец! – очнулся паренёк от своего столбняка, упав рядом с раненым каторжником на колени.

– Не жилец! – тихо прокомментировал Васька, осмотревший рану, пока я валялся на земле.

Оставшийся в живых каторжник, услышав вердикт своему товарищу, потянул с головы шапку. Рыжая борода и волосы, приземистая фигура и широкая спина выдавали в нём уже знакомые черты подгорного народа.

Через пять минут, когда из забоя показались ещё шестеро каторжников, а я, наконец, передохнул достаточно, чтобы встать, оказалось, что двое из троих смельчаков, пришедших нам на помощь, умерли от ран.

А гном так и стоял, смяв свою шапку двумя руками, и тихо плакал. Святослав, содрогаясь всем телом, громко рыдал на груди у отца.

Передохнув и оправившись от потрясений, мы отправились наверх, семеро спасённых каторжников шли за нами, они же несли двух погибших товарищей и пытались хоть как–то утешить паренька, потерявшего сегодня близкого человека.

Гном держался обособленно. Я присмотрелся к нему, рыжий коротышка был такой же широкоплечий и бородатый как тот, которого мы встретили в Туре. Правда, этот представитель подгорного народа не вёл себя столь агрессивно, он даже помогал вынести тела погибших в бою каторжников на поверхность. Звали этого гнома Тарикзенил.

Все спасённые и оставшиеся в живых решили отдать должное своим погибшим товарищам, каждый сказал о них несколько тёплых слов. Гном, дождавшись своей очереди, нахмурившись, сказал:

– Они навсегда останутся в моём сердце как братья, которые отдали свою жизнь за мою свободу.

Мы с Васькой не вмешивались. Мой товарищ перевязал мою рану с помощью тех самых отрезов ткани, которые мы использовали для маскировки. Потом мы дождались, пока бывшие каторжники похоронят тела погибших и устроили привал у входа в шахту.

В ближайшее время можно было не опасаться, что караван вернётся, но большинство вызволенных бедолаг хотели как можно скорее покинуть ненавистную соляную шахту, но и сбросить кандалы, а также поесть от пуза им тоже хотелось.

Мы освободили рыжебородого Тарикзенила от оков, а тот ловко избавил от кандалов всех остальных каторжников.

Васька тем временем как следует обшарил всё вокруг. У орков нашлось немало припасов, которые мы пустили на шашлык. Оленина и крольчатина восстановили мои силы, а каторжники и вовсе заявили, что впервые за долгих несколько месяцев поели мяса.

– Что дальше делать будете? – поинтересовался я у мужиков.

Каторжник, которому на вид было лет сорок, пожелал вернуться к семье

– Я пойду домой и больше никогда не буду заходить на орочий берег! – пообещал он.

– И я тоже сыт по горло этой шахтой. – сообщил молодой белобрысый каторжник. – Хочу вернуться в Тур, к тётке. Я у неё в булочной всегда буду и сыт, и доволен. Да и невеста у меня там имеется. Надеюсь, не забыла она меня!

– Нам бы не помешал свой представитель в Туре! – с намёком заявил Васька.

– Обсудим это с ним позже. – предложил я, отложив разговор с белобрысым молодым каторжником на потом.

– А мне возвращаться некуда. – спокойно констатировал бородатый гном, выживший в бою. – Два года как моя семья от мора умерла, и я отправился бродить по свету. – С тех пор я путешествую, хочу увидеть мир своими глазами! Как у вас говорят: на других посмотреть и себя показать! Вот ты, Игорь, куда путь держишь?

– В Новосёлки мы идём, на реке наш плот и лошадка остались. – влез Васька, хотя вопрос был адресован мне.

Мой товарищ наслаждался обществом сурового Тарикзенила. Прошлый опыт подсказывал Ваське, чтобы он не сильно навязывался коротышке в товарищи. Поэтому мой земляк посматривал на гнома украдкой. И вот настал момент, когда гном сам задал вопрос, открыв «ящик Пандоры», выпустив на свет Великого инженера Василия, рот у которого не закрывался никогда.

– Можем и тебя с собой взять. – поспешно предложил я, опережая открывшего рот Василия.

Этот гном заслужил моё уважение и признание. Если бы не Тарикзенил и два других смельчака, остался бы я навеки под землёй, в шахте, и кости мои гнили бы в назидание другим каторжникам, а плоть сожрали бы клыкастые орки.

Хорошо, что есть такие смельчаки, как вот этот бородатый гном! Я улыбнулся ему.

– А! Была, не была! – гном Тарикзенил размахнулся и пафосно грохнул об землю свою шапку, усмехнулся в свою бороду и добавил. – Посмотрю я на ваши Новосёлки!

– Таких гор как у нас – нигде нет! – влез в разговор Святослав.

Я заметил, как при этих словах напрягся представитель подгорного народа. Гном нахмурился и чинно кивнул. При этом его широкий рот перекосило, губы сложились в две тонких спрессованных линии. Кажется, Тарикзенил пытался сдержать что–то, что могло слететь с его языка.

Нить разговора с коротышкой неожиданно оборвалась, когда инициативу перехватил молодой веснушчатый рыжий мужчина, который был лидером среди молодцев его возраста.

– А нас возьмёте? – спросил он за всех.

– Возьмём. – кивнул я и добавил. – Коли работы не боитесь!

– Вот. – спокойно сказал он. – Погляди, как нас работа закалила!

Веснушчатый мужик протянул вперёд свои руки и продемонстрировал громадные мозолистые ладони.

– Фигасе у них «трудовая книжка»! – прошептал Васька с уважением, ему–то самому такое усердие не светило никогда.

– Хорошо, парни! Вы приняты! – я искренне улыбнулся.

Теперь, когда мы насобирали в столице Междуречья кучу заказов, работа для них найдётся без труда.

Белобрысый, видя полное согласие между всеми, кто сидел у костра, поспешно предложил:

– Тогда пошли отсюда скорее! А то, не ровен час, заявятся сюда хозяева и сильно огорчатся, что мы тут похозяйничали и прислугу ихнюю положили.

Все с ним согласились, только вначале Васька потребовал, чтобы каждый из присутствующих взвалил себе на плечи поклажу. А мне шёпотом так и сказал:

– Меня жаба давит столько добра этим злыдням оставлять!

Глава 22. Жёсткая конкуренция

Вскоре мы, нагруженные и уставшие, добрались до реки. Наш плот, привязанный к берегу, покачивался на волнах, мы загрузили его поклажей и при помощи шестов переправились на другую сторону. Тут двое из семи бывших каторжников попрощались с нами и сошли на берег, а мы продолжили путь вверх по реке. Теперь у Травки появились помощники, но и плот потяжелел тоже.

Всё путешествие из Тура до Новосёлок вместе с опасным приключением заняло вдвое больше времени, чем спуск по реке. Главным образом наши остановки были продиктованы необходимостью отдыха для нашей тягловой силы. И всё же у самых Новосёлок, когда мы попрощались со спасённым Святославом, стало совсем несладко. Тут течение было сильным и быстрым.

Мне и другим мужикам пришлось изо всех сил помогать нашей лошадке, которая в одиночку уже не могла бороться с быстрым течением. Когда наш плот, наконец, причалил у мельницы, а мы выгрузили всю поклажу и занесли её внутрь, я надёжно привязал наше плавсредство к причалу.

Тут наш приземистый и плечистый спутник расстроенно хмыкнул. Перспектива ночёвки в переполненной людьми мельнице, усыпанной опилками и древесной пылью, видимо, его не прельщала.

– Игорь! – пробасил гном. – Спасибо тебе за всё.

Он переступил с ноги на ногу.

– Может, всё–таки заночуешь у нас?

– Нет! – твёрдо, но с ноткой сожаления ответил коротышка. – У вас и так забот полон рот! Я пойду дальше, вашу каменоломню хочу посмотреть, там и заночую.

– Чем вообще думаешь заняться?

– Потом в горы пойду. Гному без их красоты жизнь не мила! – он грустно улыбнулся.

– Что ж, Тарикзенил, тогда прощай!

– Может, ещё свидимся, и я верну тебе должок, человек! – он улыбнулся в свою рыжую бороду.

Я рассмеялся и хлопнул его по массивному плечу.

– Ну, какой ты мне должник! Это я тебе жизнью обязан!

– Тогда мы квиты. – кивнул бородатый собеседник с удовлетворением, у него как будто гора с плеч свалилась, на лице появилось облегчение и искренняя улыбка. – Прощай!

Он развернулся и зашагал в сторону каменоломни.

Намаявшиеся каторжники улеглись на чердаке нашей пильной мельницы и мирно посапывали. Когда я осторожно прошёл к своему месту и сел на своё место, накрываясь одеялом, Васька пошевелился и посмотрел на меня.

– Он ушёл? – расстроился мой сонный товарищ.

– Спи, мой меткий друг, Леголас[1]! – обманчиво ласково сказал я и улёгся поудобнее.

«Надо будет сделать ему внушение, чтобы больше и не думал лезть во всякие авантюры, пока не научиться быть полезным в драке!»

Мой земляк со вздохом повернулся на другой бок, а я укрылся одеялом и уставился в потолок. Снаружи фыркнула недовольная лошадь. До меня вдруг дошло, что у нашей Травки нет своего уголка!

«Придётся конюшню строить!» – подумал я. Как бы в ответ на мою мысль Травка опять фыркнула. Я нехотя встал. Рана на груди, спина и нога жутко болели, натруженные мышцы ныли. Я подхватил трофейное одеяло и похромал из мельницы на свежий прохладный воздух.

Травка осуждающе смотрела на меня, пока я ковылял к ней. Я встал рядом с лошадкой и накинул поверх крупа одеяло. Травка подвинула ко мне свою морду и прянула ушами. Я погладил её и прошептал:

– Ничего, милая! Сделаем и тебе удобное место для ночлега!

– Пфр! – благодарно фыркнуло умное животное.

– А сегодня придётся так заночевать.

Я посмотрел на небо – ни облачка, ни тучки. Звёзды сияли ярко, заполнив белыми точками чёрное ночное покрывало.

– Не переживай, сегодня ночью дождя не будет, а утром я тебе яблок достану!

Травка ткнулась мордой мне в ладонь, я какое–то время гладил её от носа до ушей, а потом замечтался и перестал. Лошадь сместила морду и положила её мне на плечо.

– Всё, Травка! Спать пора. – опомнился я и мягко отстранился.

– Пфр! – она обиженно отвернулась от меня, подглядывая за мной одним глазом.

Я вздохнул и пошёл обратно внутрь мельницы. Нашёл своё место и сразу же уснул.

На следующий день, едва поев, пришлось бежать на северную дорогу, ведущую мимо каменоломни к лесу у подножья гор. Травка мирно паслась у мельницы. Лесорубов удалось перехватить уже в лесу. Мужики от моего заказа и количества работы для них, мягко говоря, офигели, но обещали начать работу именно с него.

Когда я вернулся, Василий встретил меня с виноватым выражением на лице:

– Привод заклинило.

Наши помощники крутились рядом, пытаясь помочь в починке привода. Чтобы не пропустить кругляк мимо нашего причала, я переплыл на другой берег и закрепил там верёвку, которая могла задержать кругляк до того, как мы сподобимся его отловить багром. До обеда мы провозились с приводом, в результате пришлось заменить деревянную шестерню.

Пока Василий вырезал новую деталь из дубовой заготовки, я и новые работники отлавливали кругляк из реки.

Вечером вдоль реки прошли четыре новосельских плотника. Увидев, как мы отлавливаем из воды весь кругляк, они возмутились:

– Так вот, значит, кто наши брёвна ворует!

– Ты кого это вором назвал? – наши новые работники набычились и сбились в кучу.

– Погодите! Стойте! – вмешался я.

– Павел, Семён! Вы же меня знаете, я слов на ветер не бросаю! С лесорубами мы договорились, кругляк я у них заказал! Мой это кругляк! Оплаченный!

– Смотри–ка, Павел! – дерзко воскликнул один из молодых плотников. – Экую ты змею у себя на груди пригрел!

Павел тяжёлым взглядом посмотрел на меня:

– Я тебя принял, научил, работу дал…

Мой бывший работодатель и напарник замолчал, остановился, зло посмотрел на Ваську и других парней.

– И вот как ты на добро ответил, решил у нас весь заработок отнять?! – закончил за товарища Семён.

Сила была на нашей стороне, а плотников было меньше. Им оставалось только злиться и давить на мою совесть, а у меня она, естественно, была, да очень непростая.

Пока я искал решение, в разговор вмешался один из бывших каторжников:

– И что с того? Неужто один ты можешь плотницким делом заниматься?

Я молчал. Что я мог им сказать? Павел схватил Семёна за плечо и сказал:

– Пойдём. Нам тут не рады.

– Постойте! – опомнился я, наконец. Вздохнул и с сожалением сказал. – Мы действительно очень нуждаемся в этом кругляке, и у нас важные заказы от серьёзных столичных людей. Но вы можете сами рубить себе лес или нанять для этого кого–нибудь другого.

Семён сплюнул, видимо, моё предложение его не устраивало.

– Да зачем тебе столько кругляка!? – воскликнул Павел. – Тебе ж его и за две седмицы не перепилить!

– Ты ошибаешься, друг мой! Пойдём, я покажу тебе нашу пильную мельницу.

Павел и Семён нехотя двинулись за мной, молодые плотники потянулись за ними. Они с удивлением уставились на колесо и привод нашей пильной мельницы, с завистью смотрели на то, как легко пилы распускают деревянную колоду на ровненькие доски.

Я рассказывал, объяснял, а мужики всё больше мрачнели. Когда осмотр закончился, мы вышли на свежий воздух. Молодые плотники тут же направились в Новосёлки, а Павел с Семёном немного задержались.

– Похоже, придётся мне опять в помощники к кузнецу проситься. – скрипя зубами, резюмировал Семён. – Не сможем мы Павел супротив их мельницы ничего сделать!

Павел только тяжело вздохнул. Он уже и сам понял, что конкурировать с нами не получится.

– А знаете что!? – вдруг предложил я. – Идите лучше ко мне работать! Ты мне работу дал, настал мой черёд тебя отблагодарить!

– И сколько ты нам платить станешь? – поинтересовался Павел.

Когда я озвучил число в два раза большее, чем они зарабатывали, по двенадцать часов напрягаясь и натирая себе громадные мозоли, глаза обоих плотников округлились.

– В месяц? – переспросил Семён.

– В неделю. – спокойно пояснил я.

Семён и Павел молча переглянулись.

– Когда приходить? – Павел был серьёзен.

– А вот завтра с утра и приходите! – я улыбнулся и похлопал его по плечу.

– Мягкое поглощение конкурентов! – пробормотал Васька одобрительно и похлопал меня по плечу.

Позже плотники рассказывали, что они были сильно впечатлены тем, как при помощи воды их тяжкий труд существенно упрощался. Вот так на лесопилке появились ветераны плотницкого дела и просто хорошие люди. Зарплата плотников, по сравнению с прежними заработками, выросла вдвое, а работа при этом стала значительно легче.

Их молодые товарищи по плотницкому делу так и остались заниматься дровами на старом подворье. Лентяев я к себе брать не собирался в любом случае, поскольку видел, что толку от тех парней не будет.

[1] – очень меткий эльфийский лучник из легендарных книг великого Профессора, по мотивам которых были сняты блокбастеры «Хоббит» и трилогия «Властелин колец».

Глава 23. Охота на дракона

*** В разгар лета. День 71 ***

Семёна я пристроил к реке и погрузке. Павел прошёл обучение у Василия и теперь работал, как и раньше, старшим плотником, но уже на нашей пильной мельнице. На следующий день приехал Фёдор, и с его помощью мы стали строить конюшню. Вместе с новыми работниками мы работали всю неделю, ездили к кузнецу, добывали материал на каменоломне, затем грузили и везли к своему участку.

В те дни Василий ходил сам не свой, затем выбрал время и отвёл меня в сторону:

– Игорь, я хотел поговорить о том, что случилось в шахте, а точнее до неё!

– Слушаю, – напрягся я.

– Я был неправ, признаю! Надо было проголосовать против этой авантюры. Просто я услышал, что ты разобрался сам с тремя орками, думал, что я и Святослав уж одного–то на себя возьмём!

Этот разговор я сам начинать не хотел, но раз уж Васька сам его начал…

– Вася, ты безрукий рукожопый инвалид! Если бы не каторжники, я бы там в шахте и остался гнить, да крыс кормить! Ума не приложу, как ты умудрился промахнуться с нескольких метров, ну и потом ты не особо был полезен. В будущем больше не пытайся строить из себя крутого бойца.

Мой товарищ покраснел от стыда и стойко выносил мою критику.

– Я хочу сказать, что всё кончилось почти хорошо. Главное, что мы живы! После всего, что случилось в шахте тебе следует принять себя таким каким ты и есть – умным парнем, который берёт своё не силой, а знаниями.

Василий, наконец, тоже заговорил:

– Знаешь Игорь, а ты прав! У тебя неплохо получается решать конфликты и бить морды. Но раз уж мы говорим на чистоту, то и ты должен признать, что слишком часто позволяешь другим решать там, где можешь взять ответственность на себя! Если ты наш лидер, то будь любезен рули по своему разумению, а не по подсказке тех, кто должен за тобой следовать и во всём слушаться!

*** Лето. День 77 ***

Каркасная технология строительства, которую мы применяли в Другом мире, позволяла нам быстро возводить и накрывать здания дощатой крышей. Сложнее всего было с фундаментом. Зато каркас мы делали из собственных брусьев. Дальше оставалось лишь набить доски с внешней и внутренней стороны, заполнив получившиеся простенки наполнителем из соломы и глины.

Все основные материалы для строительства были под рукой. Камни, солома, глина, брусья и доски.

Поэтому мы построили конюшню с размахом, как мы и запланировали с самого начала. К концу недели не только закончили её, устроив там сеновал, но и поселили там наших новых работников вместе с Травкой. Кроме того, мы принялись закладывать фундамент под склад. Лесопилка тем временем работала исправно, успевая перерабатывать весь лес, который сплавляли нам по реке лесорубы.

Изредка к нам обращались жители окрестных посёлков, покупали немного нашей продукции на двери, ставни, столы, лавки, полы, деревенскую самодельную мебель или на что–то другое. Количество готовых досок накопилось приличное. Тут были разные сорта и породы, плюс разная толщина досок.

А во вторник случилось чрезвычайное происшествие. Как бы между прочим Семён поделился интересными новостями:

– Староста–то наш! После того, как вы с клыкастыми нелюдями расправились, дежурство у моста через реку отменил! – неспешно вещал плотник. – А запрет свой, на то, чтобы за реку не ходить, значится, оставил.

– Ишь ты! – удивился Федька.

– Ага. И тогда Тамаркины сорванцы, те, что лазят повсюду, ну, те самые непоседливые и пронырливые до опупения их вдовствующей мамочки, полезли через мост на другой берег!

– И что? – спросил Павел, которому такой размеренный рассказ показался слишком медленным.

– И нашли там у поля спящего красного дракона! – неожиданно закончил свой рассказ Семён.

Я чуть не подпрыгнул и посмотрел на Ваську. Тот заёрзал на своём стуле.

– Ишь ты–ы–ы! – Федька был не на шутку напуган и чуть не полез под лавку прятаться.

– Староста Михаил поэтому гонца в город послал! К самому воеводе Мстиславу с поручением. – продолжил свой степенный рассказ Семён.

Он мог наслаждаться реакцией на свой рассказ, чем и занимался с превеликим удовольствием.

– Завтра утром ждут дружину Каменецкую, которая пойдёт дракона убивать!

– Ишь ты–ты–ты–ты! – косоглазый конюх был в восторге, но чувствовалась также определённая доля страха.

– А может, ну его, дракона–то! Может, пущай лучше спит!?

Все нервно рассмеялись, и разговоры постепенно сошли на нет. А я, посовещавшись с Васькой, решил отпустить работников пораньше. Это приятно удивило их, но никто из них с нами спорить не стал. Сами же мы сели поразмышлять. Дракона, нам было, естественно, жалко, а особенно мне.

– Что скажешь, Вася? – поинтересовался у товарища. – Что делать будем?

– Придётся твоего красненького дракончика спасать от агрессивно настроенных военизированных формирований.

Мы согласовали детали и как стемнело, убедившись, что работники в конюшне уже спят, переправились на плоту на другую сторону реки и пришвартовали его там. Сами же отправились через лесополосу на другой стороне реки к тропинке, которая шла вдоль поля. Через полчаса мы уже были в месте назначения. Самолёт стоял там же, где я его и оставил, двери были закрыты на ключ, внешних повреждений не наблюдалось.

Мы вызволили его из–под веток с увядшими листьями, а потом я вытащил заветную связку ключей от самолёта и открыл входную дверь. Васька тут же нахмурился, вглядываясь в еле заметную в темноте большую лужу засохшей крови, застывшую сразу у входа. Запах тоже был соответствующий. Затем мы прошли в кабину. Первым делом я вытащил фонарик, который у меня в самолёте, как само собой разумеющееся, хранился в ящике с инструментами, а затем проверил топливный бак. Бак был почти полон, но я не ограничился только показаниями приборов, полез в бензобак, применив для замеров щуп. Как я и думал: двигатели сожгли в худшем случае двадцать процентов топлива.

– Как же всё–таки сработал телепортер, если он всё время был внутри свёртка? – не удержался я от вопроса, который меня беспокоил.

– Я и сам не понимаю, но, похоже, молния, разряд, электричество… короче, что–то активировало прибор, из–за этого мы оказались здесь. – голос моего товарища был неуверенным, грустным и виноватым.

– Не вини себя, Вася! – я положил ему руку на плечо. – Твоей вины в этом нет! И, если честно признаться, то мне в этом мире уже начинает нравиться!

– Правда? – он улыбался, в темноте его зубы выделялись белыми пятнами на фоне лица. – Я рад, что ты тоже так думаешь. В этом мире есть мечи и магия, рыцари и орки, битвы и приключения! Я чувствую, что у нас тут большие перспективы, Игорь! У нас есть шанс выбиться в очень важных людей!

– Угу. – согласился я с ним, хотя до этого больше думал о том, как выжить, как адаптироваться, как вылечить товарища.

О том, чтобы вернуться на Землю речь уже давно не шла, но иногда меня всё же посещали мысли о благах цивилизации. Я вспомнил раскуроченный телепортер, который Василий признал нерабочим.

– Мы уже никогда не сможем вернуться назад?

– На Землю!? – Васька скептически усмехнулся. – Вряд ли. Понимаешь, Игорь, телепортер слегка испортился! Так что нечего и помышлять о возвращении назад. Даже если бы прибор был полностью в рабочем состоянии, телепортация могла бы привести к совершенно непредвиденному перемещению. Например, в точку Вселенной, где вокруг нас оказался бы только вакуум. Этот прибор является всего лишь прототипом, и он никогда не был полноценным надёжным и проверенным устройством.

– Понятно. – я поставил точку в этом деле, хотя переживания мои уже давно прошли, я успокоился и ещё весной принял свою судьбу, приведшую меня в другой мир, как данность, которую мы не в состоянии изменить.

Мы прошли в кабину самолёта, уселись в кресла, я помог товарищу пристегнуться и пристегнулся сам. Я радовался предстоящему полёту, поэтому уже другим тоном спросил:

– Готов к полёту?

Когда Василий кивнул, я завёл двигатель и самолёт приятно заурчал, словно он и вправду был моим ручным дракончиком, который радуется предстоящему полёту, так же, как и я. В полной темноте я развернул самолёт, ориентируясь лишь по приборам, а затем направил его прочь от лесополосы. Он начал свой разбег и только тогда, когда он преодолел половину поля и прилично набрал скорость, я включил прожектор. Взлетать в полной темноте было слишком опасно. Самолёт качнулся в последний раз, перед тем как оторваться от неровностей травяного поля, и взлетел. Обычной радости полёта я не испытывал. Вокруг темнота, местный спутник планеты, тоже, кстати, знакомое название – Месяц, пытался хоть как–то освещать поверхность. Я, в свою очередь, был слишком напряжён и опасался предстоящего приземления.

В это же время, Василий делился со мной своими соображениями по поводу произошедших событий.

– Ты знаешь, Игорь! – задумчиво говорил мой земляк. – Маловероятно, что мы, попав в другой мир, в другое пространство и время, оказались именно там, где есть люди близкие по своему менталитету к нашим предками. Вероятность такого события является слишком ничтожной, чтобы поверить в такое совпадение. Возможно, прибор подстроил наше сознание под окружающую действительность, либо подобрал для нашего сознания такую часть пространства и времени, которые бы максимально подходили нам.

Он ненадолго замолчал, прислушиваясь к чему–то. Я лично слышал лишь ровный шум моторов и наслаждался полётом.

– Но скорее всего наше сознание само как–то подстроилось под этот мир. – вновь заговорил Васька. – Или тут подействовала какая–то волшебная сила!

Я был сконцентрирован на полёте, поэтому не мешал Василию разглагольствовать. Мне казалось, что теперь уже не важно, как и почему мы оказались именно тут. Я предпочитал думать не о прошлом, а о будущем. Я видел массу преимуществ нашего положения и собирался извлечь из этого выгоду для нас обоих.

– Вася, ты не жалеешь, что покинул Землю?

– Ты имеешь в виду конец моей карьеры в качестве учёного? Нет! И во всём остальном тоже не жалею!

– Тебе нравилось работать с профессором?

– Да. Это было интересно, но я не хочу об этом говорить.

Я почувствовал, как он расстроился, как это случается с человеком, который посвятил определённое время и все свои силы делу, которое через некоторое время пришлось оставить.

Изначально я решил направить самолёт туда, где находились самые глухие места, то есть к подножью Северных гор. Мне следовало учитывать определённые факторы при поиске нужного участка для посадки. Во–первых, он должен был находится относительно недалеко от посёлка. Во–вторых, требовалось труднодоступное место, вроде луга, которое бы не обрабатывалось и не имело ничего такого из–за чего крестьянам бы хотелось забредать сюда. Лесорубам на открытом месте тоже делать будет нечего, а пастухи обходились ближайшими от поселения равнинными полями и пастбищами. Сложнее всего оказалось найти среди скал и редколесья подходящее отдалённое и труднодоступное место. Я откровенно нервничал, поскольку мне было жаль каждую каплю топлива. Также следовало найти более–менее ровное место, чтобы сберечь подвеску и колёса, особенно это было опасно при посадке в темноте.

Покружив над окрестностями, я обнаружил то, что искал – потенциальное место для посадки нашего воздушного судна нашлось на небольшом плато у подножья большой скалы. Оно подходило для моей цели самым лучшим образом. Наконец, после тщательной разведки я заложил последний вираж и стал снижать самолёт, пытаясь посадить его в выбранном мной месте.

Посадка прошла не так, как я ожидал. Плато оказалось усеяно камнями, мало того, когда прожектор высветил небольшой валун на моём пути, мне пришлось резко поворачивать, при этом самолёт накренился опасным образом и чуть не завалился на крыло. Нам повезло, когда крыло прошло в сантиметрах от валуна, наше сверхнадёжное шасси не пострадало от мелких камней, повстречавшихся на нашем пути.

Только когда самолёт остановился в выбранном мной месте, я выдохнул с облегчением. Василий, переживший несколько неприятных минут, вытер испарину со лба.

Мы решили заночевать прямо на месте посадки, в самолёте. Правда, вначале Васька облазил весь самолёт, живо интересуясь, что в нём для чего предназначено. Когда взошло солнце и стало настойчиво пробиваться в кабину, я разлепил глаза и разбудил своего земляка.

– Эй, лежебока! Вставай! – крикнул я своему пассажиру. – Пора позаботиться о нашем самолёте!

Предстояло немало потрудиться. Вначале мы подыскали удобное место для того, чтобы спрятать самолёт. Я тут же перегнал его под небольшой природный утёс, который надёжно прикрывал наш летательный аппарат сверху. Ведь с гор могло прилететь всякое: деревья, камни, снежная лавина или что–там ещё может прилететь!?

У меня уже имелся неудачный опыт, полученный во время моей предыдущей попытки замаскировать самолёт обычными ветками. Поэтому я прилично подготовился, при помощи заранее прихваченного топора и гвоздей мы нарубили мелких деревьев, срубили несколько крупных и освободили их от веток. Из всего этого соорудили две стенки и заслонку. Отодвинув заслонку, можно было выводить дракончика на прогулку.

– Хорошенькая пещера для нашего питомца! – заметил мой товарищ.

Нас это немного позабавило, но времени на то, чтобы отлёживаться у нас не было, поскольку дальше я погнал стонущего Василия на новую работу – уборку! Мелкие и средние камни мы относили далеко в сторону от ВПП. Крупные камни попросту скатывали вниз. Благо плато имело правильный уклон, который составлял примерно восемь–десять градусов. Очень удобно для разгона и взлёта. Неподъёмных валунов оказалось всего два. Но для таких высокообразованных ребят, как я и Васька, это не стало неразрешимой проблемой. Мы вооружились несколькими деревянными шестами и при помощи рычажного усилия откатили большие валуны в сторону. Закончили мы свою работу уже далеко за полдень.

Я и мой учёный товарищ выгребли из самолёта остатки полезных вещей. Тут были инструменты, распакованная аптечка, фонарик с выбитой на крышке надписью «Мейд ин чайна», вторая батарея для ноутбука и ещё по мелочи.

Дай волю Ваське, так он бы весь самолёт на запчасти разобрал. Особенно его интересовали, прости Господи, моторы моего самолёта. Естественно, я не позволил ему ни грамма лишнего. Пока самолёт был в рабочем и заправленном состоянии я не собирался его разбирать. Ни одно благо цивилизации не стоило того, чтобы я отказался от счастья полёта в синем бескрайнем небе.

Наконец, мы были готовы возвращаться, но прежде следовало позаботиться о своём алиби. После пропажи самолёта у многих могли бы закрасться подозрения на наш счёт. Мы покинули плато с замаскированным самолётом и отправились к реке.

Тут в предгорье она была мелководной и с шипением и шумом пробегала сквозь груды разбросанных по её руслу камней. Василий и тут подобрал несколько камешков. Кое–как, промочив ноги, мы перебрались на другую сторону и пошли в посёлок. По дороге мы отмечали красивейшие породы деревьев, среди прочих нашли большое скопление кедров.