Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 02"

Автор книги: Говард Филлипс Лавкрафт

Соавторы: Урсула Кребер Ле Гуин,Майкл Джон Муркок,Кирилл Королев,Стивен Ридер Дональдсон,Энди Дункан,Дмитрий Караваев,Сергей Кудрявцев,Джером Биксби,Сергей Переслегин,Людмила Щекотова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

По мнению специалистов, 90 % эмоциональной информации при человеческом общении передается не словами. Психолог из Гарварда Роберт Розенталь разработал оригинальный тест для измерения «профиля невербальной (несловесной) чувствительности» (PONS): суть его в том, что человеку показывают специальный фильм, где молодая женщина демонстрирует различные чувства (радость, страх, гнев, любовь, ревность, благодарность…), однако основной «невербальный ключ» в кадре намеренно отсутствует (актриса отворачивается от камеры и т. п.), так что испытуемому приходится определять ее эмоции по косвенным признакам. И опять же ничуть не удивительно, что лучшие результаты показывают именно те, кто добился, как говорится, выдающихся успехов в работе и в личной жизни.

ПО «КИ» ВСТРЕЧАЮТ – ПО «КЭ» ПРОДВИГАЮТ!

Когда Гоулмен попросил директора исследовательского центра Bell Labs при всемирно известной компании AT&T назвать своих лучших сотрудников, в их числе оказались отнюдь не обладатели сверхвысокого КИ (коих там предостаточно), а обычные талантливые инженеры, получающие наибольшее количество электронных посланий! Ларчик открывается совсем просто: приятные в общении, надежные в сотрудничестве, популярные в собственном коллективе и за его пределами, они всегда могут рассчитывать на поддержку и помощь коллег при рабочих затруднениях, чего совершенно нельзя сказать о гениальных, но увы, социально неадекватных волках-одиночках.

В США существует специальный Центр по изучению творческого руководства, сотрудники которого, проанализировав нашумевшие истории взлетов и падений многочисленных «калифов на час», пришли к выводу, что причиной такого краха являются не столько деловые просчеты, сколько «роковые психологические ошибки». Таковых исследователи насчитали девять, и вот самые распространенные из них: плохие отношения с сотрудниками, авторитарность, чрезмерная амбициозность, конфликт с вышестоящим начальством.

«Мне нравится сама мысль о том, что людей можно научить более глубокому пониманию собственной эмоциональной жизни и помочь им в достижении их целей, – говорит основоположник концепции эмоционального интеллекта Питер Саловей. – Но что мне совсем не нравится, так это воспитание конформности! Боюсь, любая кампания по повышению самоконтроля у детей закончится тем, что их станут натаскивать на «единственно верную» эмоциональную реакцию применительно к данной ситуации – смех на праздниках, плач на похоронах и так далее».

«Мы можем научить детей выражать гнев словами, а не насилием, – вторит ему профессор психиатрии Альвин Пуссен. – Но будет ли это подлинным эмоциональным интеллектом, коли заодно мы отучим их бросать вызов сильнейшему?»

Жил один джентльмен в Девоншире,

Он распахивал окна пошире

И кричал: «Господа!

Трумбаду-трумбада!» —

Ободряя людей в Девоншире.

Эдвард Лир. «Лимерики».

ФАКТЫ

*********************************************************************************************

Машины уйдут под воду

Причем в ближайшем будущем! Датские инженеры разработали миниатюрную дистанционно управляемую подлодку «Мартин», чье главное предназначение – контроль за состоянием проложенных на дне морском трубопроводов. Она рассчитана на глубины до полутора километров.

А у берегов Канады уже несут подводную вахту крохотные «Одиссеи», курсирующие вдоль традиционных маршрутов танкеров. Пока эти малышки заняты изучением морских течений, но вскоре будут подключены к борьбе с тяжкими экологическими последствиями аварий нефтеналивных судов.

Дни снайперов, похоже, сочтены?

Современные «детекторы пуль» – иначе говоря, отслеживающие их полет устройства – на поле боя не слишком полезны, ибо получают данные от активного радара, который противнику не так уж сложно запеленговать. Система PD Сие, разработанная американской Ml Corp., полностью лишена этого коренного недостатка: с помощью трех пассивных звуковых сенсоров новый детектор единственно по свисту летящей пули вычисляет не только ее траекторию, но также азимут, угол возвышения, скорость, поперечник рассеивания, калибр использованного оружия (крупный, средний или мелкий) и даже – если верить словам представителя корпорации – размер патрона! Словом, если замечательный прибор будет успешно доведен до серийного производства, то первый выстрел затаившегося стрелка вполне может стать последним.

Таинственные пустоты мироздания…

Предполагали-то давно, но подтвердилась догадка совсем недавно: Вселенная и впрямь усеяна дырами, подобно головке швейцарского сыра! Астрономы доказали это путем сложных математических выкладок, опираясь на данные наблюдений, проводившихся с помощью телескопа Европейской южной обсерватории в Чили. Объем пространств, где вообще нет никакой материи, недоступен человеческому воображению – они достигают 100 млн св. лет в поперечнике (для сравнения: между Солнцем и центром нашей Галактики всего каких-нибудь 28 тыс. св. лет).

Как известно, природа не терпит пустоты. Другое дело – человек, разум. Что, если подобные «лакуны» продукт астроинженерной деятельности какой-то цивилизации? Для тех, кто видел работу бульдозеров на стройках, нетрудно представить себе некий «звездный бульдозер», сгребающий материю для строительства галактической виллы какого-либо «нового центаврианина».

Долой какофонию!

Британская аэрокосмическая фирма BASE продемонстрировала замечательную новинку Black Box, препятствующую наложению радиочастот. Статистика авиакатастроф указывает: если диспетчера вызывают два-три «борта» одновременно – жди беды! Из-за «радиосалата» в эфире летчики, как правило, не могут точно понять команды… Новое корректирующее устройство позволит каждому пилоту вести переговоры с диспетчером совершенно без помех.

Энди Дункан
НЕЗЕМНОЙ ГОЛОС

Она уже давно закончила петь, а школьное здание по-прежнему вибрировало от ее голоса. Голос дрожал в углах, растекался по потолку, резонировал от спин фермеров и фабричных рабочих, которые спешили к выходу. Все пространство теперь принадлежало голосу. Он звал слушателей в прохладу и темноту, вырывался за ними следом и устремлялся вдаль, к горам.

Женщина, обладавшая необыкновенным голосом, присела на край сцены, запустила пальцы в свои золотистые волосы, тряхнула головой – и все это в свете керосиновых ламп, представляете!.. Я стоял в тени, задыхающийся, мокрый, растерянный. Люди покидали зал, возобновляя давние разговоры, обмениваясь шутками, а я боялся вымолвить словечко. Мой голос после того, что я услышал, показался бы совершенно неуместным.

Я беззвучно вступил в круг света и протянул визитную карточку – единственный дар, на который я был способен.

Элвин Плезентс, Шарлотт

«КРЕЙЗИ УОТЕР КРИСТАЛЗ КОМПАНИ»

Минеральные источники, Техас

Делаем слабых сильными с 1880 года!

Спонсор «Безумных плясок»

В субботу вечером на ВБТ!

Она внимательно ознакомилась с карточкой, словно получила дурные вести, вернула ее мне и произнесла с улыбкой:

– Благодарю вас, но мы с тетей Кейт не нуждаемся в слабительном.

– Это не слабительное, а тонизирующий напиток общего назначения.

– Вот как?..

Она взяла свой футляр с гитарой, повесила его на плечо, отодвинула меня им, как веслом, и направилась к двери. Я поспешил за ней. Мы были одного роста, и я с удовольствием шагал в ногу с ней. Ну, кажется, я не напрасно посетил эту деревушку на горе Яндро.

Все прочие мои надежды рухнули: ни виртуоз мандолины из Блауинг-Рок, ни распевающий псалмы квартет из Норт-Уилкерсборо, ни братья-скрипачи из Буна не пожелали звучать на радиостанции мощностью в 50000 ватт в перерывах между рекламными призывами «Крейзи Уотер Кристалз». Никому почему-то не хотелось переезжать в Шарлотт и становиться знаменитостями по примеру братьев Монро или Артура Смита. Твердая зарплата на радио тоже никого не привлекала. На дворе был 1936 год, и на волшебную фразу из 1931 года – «Десять долларов в неделю» – больше никто не клевал.

Я упорно следовал за ней. Продираясь сквозь людской затор на крыльце, она повторяла:

– Доброй ночи, ребята. Увидимся в церкви.

– Пока, Лайза.

– Спокойной ночи.

– Счастливо, Лайза.

Чувствуя на себе десятки глаз, я рысцой спустился по ступенькам и устремился за ней на стоянку, в самую гущу фургонов, пятящихся мулов и фыркающих «фордов-Т». Девушка не смотрела ни влево, ни вправо, а только вперед, как зачарованная. Я и раньше замечал у жительниц гор эту особенность: решительную пружинистую походку и крепко сжатые челюсти, словно перед штурмом крутого уступа. Впрочем, вскоре я перестал сравнивать Лайзу Сандлер с другими горянками.

Я прибег к своей проверенной тактике: сразу выложил правду.

– Ваш голос похож на глас самих гор, – заявил я, задыхаясь. – Я хочу, чтобы его услышал весь штат. А, может быть, и вся страна. Пусть люди услышат ваш голос!

– Они и так меня слышат, – молвила она.

– Здесь? Как часто вы играете на танцах? Раз в неделю? Вряд ли. Скорее, раз в месяц. И всегда только для односельчан. Месяц за месяцем, год за годом – для одних и тех же людей.

– А вам не нравятся месяц за месяцем, год за годом одни и те же люди? Вы что, каждый день меняете близких, словно смены на мебельной фабрике? Кстати, вы всю дорогу так и будете бежать рядом, как собачонка?

Я встал. Девушка даже не замедлила шаг.

– Нет! – крикнул я ей вслед. – Просто думал, что вы остановитесь, мы поговорим, и я предложу вас подвезти.

– Я не остановлюсь, – крикнула она в ответ, уже плохо различимая во тьме, несмотря на яркое клетчатое платье. – Но если вы поедете рядом и откроете дверцу, я, возможно, сяду в машину.

Я рванулся к своему «паккарду».

– А потом, – донесся до меня ее голос, – мы выслушаем мнение тетушки Кейт.

Всю дорогу я ее обрабатывал.

– Вы заглянете в Шарлотт всего на недельку. Побываете в студии, познакомитесь с ребятами, ну и выступите в субботнем шоу «Крейзи Уотер»… Честное слово, вам понравится! Я знаком кое с кем в «Ар-Си-Эй Виктор» и мог бы устроить вам запись, пока вы будете в городе. Кстати, «Горцы» Мейнера заработали в прошлом году восемнадцать тысяч долларов, а всего-то попели полчасика в студии звукозаписи в Шарлотт. Знаете их «Клен на горке»? За каждую проданную пластинку на их счет «капало» по пять центов. Как вам это нравится?

Лайза высунула голову из окошка и закрыла глаза, позволяя волосам струиться по ветру. Профиль у нее был чеканный, как на брошке.

– Многие люди лишены собственной музыки, – отозвалась она, – раз готовы платить столько денег за чужую.

В гостиной дома Сандлеров сидела в кресле-качалке старушка, положив ноги на холодную чугунную печку. Когда мы вошли, она как раз сунула себе в нос понюшку табаку и захлопнула табакерку. На ней был ветхий свитер, льняной чепец и квадратные очки, толстые и захватанные, как ветровое стекло. Позади поблескивал стволом прислоненный к стене дробовик.

– Здравствуй, тетя Кейт! – гаркнула Лайза так громко, что я подпрыгнул. – Это мистер Элвин Плезентс из Шарлотт.

Тетя Кейт убрала табакерку в карман фартука, сдвинула очки на кончик носа и склонила голову набок, чтобы лучше меня рассмотреть. Потом с кряхтением стала шарить рукой позади кресла, пытаясь дотянуться до дробовика.

– Нет, тетя Кейт! – заорала Лайза. – Он не по этой части! Мистер Плезентс хочет, чтобы я выступила на радио! Он работает на ВБТ.

– Правильнее сказать, в «Крейзи Уотер Кристалз Компани», но заодно и на ВБТ. Я лично знаком с братьями Монро. – Я присел на край кушетки, набитой конским волосом, и сильно укололся. Протянув тете Кейт буклет, сказал: – Вот программа передач станции на весь сезон. Подарок «Крейзи Уотер Кристалз»!

Тетя Кейт склонилась над программой, поднеся ее к самому носу. Лайза со значением посмотрела на меня. Я обнаружил, что у нее серые глаза.

– Простите! – спохватился я и перешел на крик. – Это программа передач радиостанции! Подарок!

Тетя Кейт неторопливо подняла на меня взгляд и спокойно сказала:

– Где вы росли? Разве можно вопить в приличном доме?

Я растерянно оглянулся, но Лайзы и след простыл. Я услышал, как она напевает в соседней комнате.

– Прошу прощения, мэм.

Тетя Кейт внимательно посмотрела на меня.

– Если уж вы такой знаток радио, то, может, включите тот ящик? – С на указала на приемник размером с кафедральный собор в углу. – По-p.) слушать постановку.

Я повернул рукоятку, услышал знакомый щелчок и ощутил вибрацию: приемник начал разогреваться. Когда вошла Лайза, радио стало попискивать, оповещая о скором начале трансляции.

– Тетя Кейт, – произнесла Лайза нормальным голосом, – кажется, ты хотела навестить тетю Эзу в туберкулезном санатории в Шарлотт?

– Еще как хотела, милочка. Только и ждала, когда ты соизволишь это предложить.

– Выходит, я могу у вас выступить, – сказала мне Лайза. – Всего разок, конечно.

Радио разразилось рекламой:

«Если вам не безразлично, каким порошком стирает ваша любимая, немедленно переходите на «Фелз Нафту»! Скорее за «Фелз Нафтой»!

– Спокойной ночи, тетя Кейт, – сказала Лайза и поцеловала старушку в щеку. – Мистер Плезентс заявил, что будет счастлив послушать] месте с вами постановку.

– Я так сказал?..

– Спокойной ночи, мистер Плезентс, – произнесла Лайза. – Надеюсь, компания по производству слабительного хорошо вам платит за Г азъезды по стране и то беспокойство, которое вы доставляете людям.

– Это тонизирующий напиток общего назначения, – упрямо поправил я.

– Неужели?.. Тем не менее, спокойной ночи. Надеюсь, вам понравится передача. – И Лайза закрыла дверь.

«А теперь – романтическая история Элен Трент! Подлинная жизненная драма Элен Трент! Несмотря на гримасы судьбы, разбитые надежды, острые рифы отчаяния, она отважно борется за свое счастье и успешно доказывает: и в тридцать пять лет остается место для любви. Тридцать пять – самое время любить!»

Под звуки органа тетя Кейт наклонилась, скривила рот, втянула щеки и с наслаждением выплюнула бурую жидкость в склянку из-под крема для обуви у себя в ногах, после чего вытерла губы краем фартука и снова откинулась. Кресло скрипнуло в унисон с досками пола. Конский волос впился в меня еще зловреднее, словно задался целью навсегда пришпилить меня к этой кушетке.

Два месяца спустя я встречал Лайзу и ее тетку на вокзале. Мой босс как раз безбожно нализался. Если бы я об этом знал, то не торопился бы везти тетю Кейт в пансион, чтобы потом немедленно отправиться с Лайзой на радиостанцию и познакомить ее со всеми прелестями радио. Стоило мне распахнуть дверь в кабинет мистера Ледфорда, как все стало яснее ясного.

– Господи! – проговорил я.

Стол босса был заставлен тремя рядами пустых бутылок «Перуны», продукции главного конкурента «Крейзи Уотер». Несмотря на противно гудящий вентилятор, в кабинете нечем было дышать. Даже неизменная шляпа Ледфорда расплылась у него на голове, как позавчерашний пудинг. Он поднял на нас скорбные глаза с таким видом, словно заранее оплакал любые беды. Я робко представил ему Лайзу, и он ответил своим обычным квакающим голосом:

– Добрый день, мисс Сандлер. Прошу прощения, но сейчас я пьянее Кутера Джона.

– Можете не извиняться, – сказала ему Лайза. – Ответьте только, кто такой Кутер Джон?

– Вымышленный персонаж. Мифическая фигура, легендарный призрак с огромными способностями к пьянству.

Я откашлялся.

– Наверное, нам стоит зайти попозже. Иногда мистер Ледфорд дегустирует товар конкурента с целью исследования рынка.

– Неудивительно, что «Перуна» продается на «ура», – сказал Ледфорд. – Ее и рекламировать не надо, она говорит сама за себя. – Он наклонился, пошарил в мусорной корзине и встал с ворохом пустых коробочек из-под «Перуны» в руках.

– Мне надо сдать крышки.

– Лучше отложить беседу с мисс Сандлер, – поспешно предложил я.

– Прогуляюсь-ка я с ней по городу. Вернемся к началу постановки, чтобы она понаблюдала за работой в студии.

Ледфорд помахал нам рукой, и мы убрались.

На тротуаре нас сразу окутало облако горячего выхлопа. Нам пришлось повысить голос, чтобы перекричать рычание автомобилей и звон трамваев, тащившихся по рельсам на середине проезжей части. Водители «фордов» одной рукой крутили руль, а другой нажимали на клаксон, прокладывая себе дорогу. При этом они расстегивали воротнички, утирались платочками, стаскивали пиджаки, позволяя машинам катиться самостоятельно. Бизнесмены с чемоданчиками, фермеры в комбинезонах и чумазые ребятишки сновали по мостовой, бросая вызов всем трем рядам транспорта. Дети в последнее мгновение ловко уворачивались от трамваев.

– Мне так жаль! – повторял я, наверное, в пятнадцатый раз.

– Я все понимаю, – отвечала мне Лайза.

– Моя обязанность – искать таланты: певцов, музыкантов. К бизнесу я не имею никакого отношения. А мистер Ледфорд только и слышит от нашего головного офиса в Техасе: «Продавай, продавай, продавай!» Понятно, что у него опускаются руки. А я знай себе, слушаю хорошую музыку… Здравствуйте, мистер Дженнигс! – Я помахал рукой крупному седовласому господину, восседавшему за переносным бюро в вестибюле < Юнион Нейшнл Бэнк». Он не ответил на мое приветствие.

– Не очень-то дружелюбно, – заметила Лайза.

– Он не может позволить себе расслабиться. Ведь Дженнигс – президент банка! После Краха, когда многие банки закрылись, он лично уселся в вестибюле и сам стал вести прием. Уговаривал людей не снимать деньги.

На следующем углу сидел худой парень с распахнутым чемоданом у ног. С его рук свисали куски материи, на шее болталась мерная лента.

– Костюмы по вашей мерке! – зазывал он. – Задаток в пять долларов – и костюм готов! Какой хороший у вас костюм, сэр! Не хотите еще один такой же? Всего доброго, сэр. Костюмы по вашей мерке!.. Привет, Элвин! Как делишки?

– Грех жаловаться, Сесил. Как у тебя?

– Превосходно, Элвин. На прошлой неделе возникла, было, работенка, да выскользнула из рук. Но ничего, подвернется что-нибудь еще. Можешь не задерживаться, Элвин: в прошлом месяце ты купил у меня целых три костюма и наверняка еще не протер штаны – прошу прощения, мэм.

– Заглядывай ко мне на радиостанцию, Сесил. Сходим перекусим. И семью прихвати, если пожелаешь.

– Очень тебе благодарен, Элвин. До скорого! Костюмы по вашей мерке! Такой, как на мне, – всего двадцать три пятьдесят!

Мы молча перешли улицу. Я чувствовал, что стоит мне посмотреть на Лайзу, как она тут же тоже посмотрит на меня, и заранее смущался. Поэтому я предпочел помахать мистеру Тейту, который как раз набросил полотенце на физиономию очередного клиента. В его парикмахерской ждали своей очереди десять человек: пятеро белых и столько же негров позади них. Тейт осклабился и провел рукой по своему лысому черепу, напоминая, что и мне не мешает постричься.

В конце концов Лайза не выдержала.

– Если у вас столько костюмов, мистер Плезентс, то почему я вижу вас все время в одном?

Я засунул руки в карманы.

– Возможно, кое-кому новые костюмы нужнее, чем мне. – После этого туманного ответа я уставился себе под ноги.

К моему удивлению, Лайза забежала вперед и вернулась. Мы не могли не встретиться взглядами. Она изучала мое лицо так, как изучает свой смычок скрипач или как прислушивается к шуму своего агрегата цеховой оператор. Снова пристроившись со мной рядом, она сказала:

– Я буду очень благодарна, если вы угостите меня чашечкой кофе.

В «Звездном Ленче» было в этот час всего двое посетителей, так что Ари Кокенес уделил Лайзе максимум внимания: сам налил ей кофе и проявил небывалую услужливость. Я стал разглядывать выпечку в витрине, но мне испортило настроение мое собственное отражение. Я потер подбородок. Утром я тщательно побрился, но моя физиономия опять превратилась – с виду и на ощупь – в грубую мешковину.

– Дай-ка нам немного баклавы, Иллона, – попросил я. – И две вилочки.

Когда я поднял глаза, то оказалось, что дочь Ари смотрит мимо меня. Я обернулся, но Эрл Гиллеспи уже держал меня за плечо.

– Что за кислое выражение, Элвин? Выше голову! – Он со смехом шлепнул меня по спине. – Шучу! Эй, Иллона, детка, как дела?

Иллона молча завертывала баклаву в бумагу, развертывала и завертывала снова, не поднимая глаз. При этом она старалась совершать как можно меньше движений. Если бы Эрл задержал на ней взгляд, она бы провалилась сквозь землю.

– Подожди меня, Элвин, – попросил Эрл. – Мне нужна твоя помощь. – Он послал Иллоне воздушный поцелуй, подмигнул мне и шмыгнул мимо Ари, стоявшего у края прилавка по стойке смирно.

– Я от тебя позвоню, ладно? Отлично! – Он даже не взглянул на хозяина кафе.

– Конечно, мистер Гиллеспи, к вашим услугам, – промямлил Ари без всякого энтузиазма, смахнул полотенцем крошки с прилавка и посмотрел на меня, как на пустое место.

Я заплатил Иллоне и улыбался ей до тех пор, пока и она не улыбнулась в ответ. Когда я отвернулся, она пощебетала с отцом по-гречески и исчезла за занавеской.

Глядя, как я перемещаюсь по кафе, Эрл покачался на носках, позвенел в кармане мелочью и принялся орать в трубку, словно находился не в пустом «Звездном Ленче», а на шумном вокзале.

– Дайте мне ВБТ, пожалуйста!

Я уселся между ним и Лайзой, спиной к телефону. Услышав его восхищенный свист, я поправил шляпу и расправил плечи в тщетной попытке выглядеть поосанистее.

– Кто это? – поинтересовалась Лайза.

– Ведущий, который раз в неделю произносит в микрофон: «На протяжении пятидесяти шести лет «Крейзи Уотер» приходит на помощь слабым и недужным, чтобы снова превращать их в людей, готовых достойно противостоять жизненным трудностям».

– Это ему очень идет, – заметила Лайза.

– Черт побери! – крикнул Эрл. – Вообще перестали отвечать на звонки! Все забыли, что значит честный труд.

– Кому это он звонит? Что за срочность?

– Себе самому.

Видимо, Аделаида в конце концов взяла трубку, потому что Эрл перешел со своего обычного баса радиоведущего на писклявое и одновременно гнусавое бормотание.

– Мистера Гиллеспи, пожалуйста. Мистер Эрл Гиллеспи? Его нет? Не могли бы вы попросить его как можно быстрее позвонить на «Мэтро-Гэлдвин-Мейер»? – Я представил себе, как Аделаида закатывает глаза и рисует в блокноте треугольнички. – Я буду на площадке до трех по калифорнийскому времени. Пускай звонит в бунгало. Да, он знает номер. Большое спасибо.

Он повесил трубку и отошел от телефона, демонстрируя Лайзе все свои зубы разом и приглаживая волосы.

– Ты никого не обманешь, Эрл, – сказал я ему. – В один прекрасный день, когда ты будешь, как всегда, ухлестывать за продавщицами из дешевого магазинчика, тебе действительно позвонят, но Аделаида решит, 'то это опять ты, засмеется и повесит трубку.

Он не удостоил меня взглядом.

– Что за манеры, Элвин? Разве ты не собираешься представить меня своей знакомой?

Я вздохнул.

– Эрл Гиллеспи. Лайза Сандлер. – Лайза чуть заметно кивнула. – Лайза Сандлер. Эрл Гиллеспи. – Эрл церемонно поклонился. – Чего ты хочешь, Эрл? Мы торопимся.

– Ума не приложу, где Элвин Плезентс мог раскопать такую красотку? – Эрл сел на стул верхом, обхватил руками спинку и вытянул из стаканчика зубочистку. – Кого он только ни угощал кофе: уличных торговцев, бандитов с большой дороги, негров-цирюльников… Но таких, как вы, никогда!

– В таком случае, вы его плохо знаете.

Более проницательный человек от ее взгляда превратился бы в ледышку, но Эрлу, как всякому ослу, иногда требовалась настоящая палка. Он продолжал таращиться на нее, дожевывая зубочистку.

– Да уж, на этот раз Элвин превзошел себя. Давайте-ка разберемся: негров вы не бреете, продавать что-нибудь с лотка тоже не станете. В таком случае вы – певица. Если вы поете так же очаровательно, как вкушаете сладости, то держу пари, что вас уже раз-другой записывали на пластинку. Я прав? Очень хотелось бы послушать. Ага, я попал в точку! Видел, Элвин, как она покраснела?

Я видел – и был удивлен.

– Я уже пыталась записываться, но из этого ничего не вышло.

– В каком смысле «ничего не вышло»? – спросил я. – Ваше пение не понравилось?

Она уколола меня негодующим взглядом.

– Мистер Пир сказал, что я пою неподражаемо!

– Пир? – переспросил я. – Ральф Пир? Вас записывал самый известный продюсер в стране?

– Я была тогда совсем молоденькой, – со смехом ответила Лайза. – Лет пять тому назад, не меньше. – Она подцепила вилкой фисташку, глянула на меня, вздохнула и продолжила: – Я приехала к родственницам, мы увидели в газете объявление, пошли да спели – вот и все. Подумаешь, смешливые девчонки в грязных башмаках спустились с гор, чтобы повеселиться! Мистер Пир хорошо с нами обошелся, потому что кончался рабочий день. – Она чуть заметно улыбнулась мне, потом Эрлу, потом опять мне, после чего стала вдруг высматривать что-то на полке.

Эрл откашлялся.

– Вы когда-нибудь раньше встречались с настоящей звездой радио, милая Лайза? Почему бы вам не заглянуть в студию сегодня под конец дня, когда мы будем транслировать шоу «Брайрхоппер»? Скажите, что вы ко мне – и вас пустят.

– Брось, Эрл, – вмешался я, – оставь это для бунгало.

– Кажется, нам пора, не так ли, мистер Плезентс? – сказала Лайза.

Мы вышли.

«Брайрхоппер Тайм» передавали в «живую» каждый вечер перед «Одиноким всадником». Хотя спонсором оркестра был главный конкурент «Крейзи Уотер», я не мог не признать, что оркестр этот – самый популярный на ВБТ, как среди персонала, так и у слушателей. Когда мы с Лайзой вернулись на станцию, выступление уже началось. Мы присоединились к дюжине зрителей, наблюдавших за исполнителями сквозь звуконепроницаемое стекло.

Громкоговоритель у нас над головами прохрипел: «Знаете ли вы, что >то такое? Это «Брайрхоппер Тайм!» Пошли первые синкопы номера Прыгай, Питер». Когда у микрофона появился Гиллеспи, Лайза перенесла все внимание на него.

– Хорошо погуляли? – спросил меня Ледфорд, жевавший еще не зажженную сигару. Его взгляд успел приобрести осмысленность.

– Мистер Ледфорд, – обратилась к нему Лайза, – могу я одолжить у вас зажигалку?

– Разумеется, – сказал Ледфорд.

– Не знал, что вы курите, мисс Сандлер, – сказал я ей.

– Я не курю, – ответила она и отошла.

– Эй! – окликнул ее Ледфорд, но она уже скрылась. Судя по выражению его лица, он предпочел бы, чтобы я бросился за ней вдогонку.

В студии Эрл зачитывал рекламные тексты. Он шевелил губами за стеклом, а из громкоговорителя вырывался его сладкий голос:

– А теперь вам передает привет «Консолидейтед Драг Трейд Продакт Компани» из Чикаго, Иллинойс, чьи волшебные лаборатории дарят миру духи «Девушка с радио», краску для волос «Колорбарк» и капли от кашля «Зимол Трокиз»…

Внезапно дальняя дверь студии отворилась. Появилась Лайза, которую впустил улыбающийся охранник. Тот же охранник жестом привлек внимание Эрла. Лайза аккуратно переступала через микрофонные шнуры, направляясь к Эрлу.

Ледфорд от неожиданности выронил сигару.

Эрл расплылся в улыбке при виде Лайзы и поднял глаза от текста, придав лицу соблазнительное выражение. Она улыбнулась ему и помахала рукой, шевеля пальцами, как ребенок.

– Друзья, есть ли у вас в аптечке бутылочка «Перуны»? Да, я сказал «Перуна» – «П-Е-Р-У-Н-А», чудесный тонизирующий напиток на все случаи жизни.

Лайза остановилась перед Эрлом, по-прежнему улыбаясь. Эрл подмигнул ей, не замечая, что она медленно поднимает зажигалку.

– Уверен: всем поклонникам «Брайрхоппер» не надо напоминать, что за каждую присланную нам крышку от коробки с «Перуной» вы получаете в награду фотографию знаменитой группы «Брайрхоппер». Совершенно бесплатно, хоть сейчас в рамку!

Лайза щелкнула зажигалкой. Дальше Эрл говорил не так гладко.

– Но сейчас мне хочется остановиться на медицинских достоинствах… э-э… «Перуны», безопасного и эффективного средства для детей и… словом, как для взрослых, так и для детей.

Лайза подожгла кончик листа в руках у Эрла и пошла от него, улыбаясь и махая мне рукой. Мне ничего не оставалось делать, как помахать ей в ответ. Бумага вспыхнула, словно была пропитана бензином. Гиллеспи попытался отбарабанить остаток текста скороговоркой.

– Мамы и папы, когда ваши малыши просыпаются с болью в горле, вы в первую очередь вспоминаете о «Перуне», не так ли? – Он держал в вытянутой руке пылающий факел. – Именно так! Завтра ночью вы будете спать лучше, потому что в вашей домашней аптечке появится «Перуна» – «П-Е-Р-У-Н-А». Бегите-за-ней-в-аптеку! А-мы-возвращаемся-к-Брайрхоппер». Вот дер…зайте!

Последнее слово он не проговорил, а прошипел. Пылающий текст полетел на пол. Музыканты усердно заиграли «Побольше бы красивых девушек». К пылающей бумажке подбежал техник, попытавшийся загасить ее бесшумно, для чего пришлось топтать бумагу с балетной грацией.

– Каков профессионал! – одобрил Ледфорд. – Заметили, как он заменил «дерьмо» на «дерзайте», да еще на всякий случай отвернулся от микрофона? Успел прочесть все до последней буквы по вспыхнувшей бумажке! Талантливый, сукин сын! Благодарю вас, мэм. – Он с легким поклоном принял протянутую Лайзой зажигалку.

– Я подожгла вашего ведущего, а вы так спокойны? – удивилась Лайза.

– Дело в том, мэм, – ответил Ледфорд, – что он становится нашим ведущим только по субботам. По будням он сотрудничает с нашими конкурентами, и я с радостью спалил бы его дотла.

Я наблюдал, как Гиллеспи взбешенно несется к двери студии.

– Вообще-то, – молвил я, – пора бы сходить подкрепиться.

Гиллеспи как раз появился из-за угла, размахивая обожженной рукой и громко бранясь, но я уже тащил Лайзу к лифту.

– Подождите! – крикнул я лифтеру.

Прежде чем закрылась дверь лифта, до меня донесся голос Ледфорда:

– Прекрати сквернословить, Эрл! Кто станет покупать тонизирующую жидкость у любителя крепких словечек?

Не проехав и половины пути, я обратился к Лайзе с вопросом:

– Вы разыграли это дурацкое представление для меня?

– Если вам так больше нравится, – ответила она с ухмылкой.

– Нравится.

– Ну и берите.

– Беру. – Мы крепко пожали друг другу руки, а потом покатились со смеху, как дети. Лифтер держался за поручень и качал головой.

Я показывал ей город, вернее, то, что гордо называло себя городом. В помещении бывшего монетного двора открылся первый в штате художественный музей, и я повел ее туда просто из гражданского долга. Я обратил ее внимание на глаз орла над дверью и подсказал, что это задний габаритный фонарь от «форда»; она согласилась, что это самый запоминающийся экспонат. На летном поле имени Дугласа мы любовались взлетающими и садящимися аэропланами, и я рассказал ей, как мэр Дуглас произнес на открытии звонкую речь о будущем воздухоплавания, но когда его пригласили подняться в воздух, ответил: «Благодарю, не стоит». Мы побывали на детском утреннике, где была атмосфера под стать нью-йоркской, потому что в перерывах между эпизодами «Конокрадов из «Красного Пса» Джонни Мак Браун раздавал автографы. Ребятня орала, как. резаная, и если бы их хлопушки оказались всамделишным оружием, я бы не дал за жизнь Джонни ломанного гроша. Потом мы ели гамбургеры по пятнадцать центов и пили коку за пять в «Коттедже с канарейками» – самом дешевом из приличных заведений в городе, а оттуда направились в отель «Шарлотт». Там мы ничего не могли себе позволить, а просто сидели на плюшевых диванах в роскошном мраморном вестибюле, глазели на снующих мимо нас людей и наслаждались ветерком, который упорно расчесывал пальмы. Мы сидели друг напротив друга, раскинув руки на спинках диванов и стараясь занять как можно больше места каждый.