Текст книги "Письмо не по адресу. Любовная горячка"

Автор книги: Гортензия Ульрих

Соавторы: Йоахим Фридрих
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Отправитель:ПинкМаффин

Получатель:БерриБлу

Тема сообщения:Сейчас мне нужны ответы, а не намёки!

Слушай-ка, нам нужно заставить Кулхардта сказать, что произошло. Его намёки на то, что за ответом нужно обратиться к свиньям, меня уже достали. Я вижу Готтхильфа и Женевьеву каждый день, и они выглядят как совершенно обычные свиньи. Свиньи в ошейниках, это да, но свиньи.

Нанесу ему ещё визит, пусть только попробует не выложить правду.

Приветы,

МАКС

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Я должен посмотреть на свиней!

Привет, МАКС!

Вполне может быть, что они выглядит как совершенно нормальные свиньи. Но что-то в них точно должно быть необычным, а иначе с чего бы Кулхардт стал делать эти намёки? Я, кстати, не верю, что тебе удастся выпытать у Кулхардта больше, чем мне. Может, лучше мне прийти к вам и взглянуть на свиней? Что скажешь? А, была не была, я иду. Так что будь дома. Я приду быстрее, чем ты успеешь произнести «Готтхильф и Женевьева».

До очень скорого!

Берри

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Свиньи на тропе войны

МАКС!

Жуть какая-то! Прийти быстро мне не удалось! И вообще – лучше бы я остался дома! То ли всё это – одно большое недоразумение, то ли кто-то пытается обвести меня вокруг пальца, то ли ещё что похлеще!

Сейчас расскажу, что произошло. И ты должна мне поверить. Пожалуйста!

Написав тебе предыдущее письмо, я отправился в сторону вашего дома. Поскольку Готтхильфа и Женевьевы со мной не было, можно было поехать на автобусе.

Подхожу я, в общем, к вашим воротам в большом волнении. На мой звонок никто не откликается. Звоню ещё раз, даже кричу. Ничего.

Я было хочу развернуться и уйти, как вдруг вижу: какая-то тень передвигается по вашему парку, затем исчезает за деревом. Честное слово, хотя на дворе стоит белый день, от движущейся фигуры видна одна лишь тень. Концентрируюсь и вглядываюсь пристальнее. Тут из-за дерева показывается голова Готтхильфа. Он оглядывается по сторонам и, прежде чем я успеваю опомниться, скользящим движением перемещается к следующему дереву. Да, он действительно скользит. Иными словами просто не описать. Кажется, он двигается на цыпочках. Разве у свиней есть пальцы ног? Надо было мне внимательнее слушать, что говорил учитель на уроках биологии. Впрочем, ладно. Вновь сосредоточиваю внимание на дереве и краем глаза замечаю ещё одну тень: Женевьева. Она ещё более грациозно лавирует меж деревьев, будто бы совсем не касаясь земли. При этом она непрерывно оглядывается во все стороны. Невероятно, МАКС! Такого мне в жизни не доводилось видеть. Две свиньи на цыпочках прочёсывают сад, точно индейцы на тропе войны.

Разумеется, мне совершенно необходимо разобраться в этом деле. Перелезаю через стену, ограждающую ваш участок, и подбираюсь к дереву, под которым скрылась Женевьева. А вот и она! По-пластунски ползёт по одной из лужаек. Знаю, МАКС, всё это звучит глупо, но так оно и было. Женевьева ползёт по лужайке, как это делают солдаты, когда им нужно подобраться к цели тайком. Ты наверняка видела подобное в кино. А вот и Готтхильф собственной персоной. Лёгким скользящим движением относит себя на пару метров от предыдущего укрытия, оглядывается по сторонам, опускается на четвереньки и принимается ползти вслед за Женевьевой.

Говорю себе: то, что могут свиньи, я уж точно смогу. Укладываюсь на живот и ползу следом. Но они уже успели исчезнуть. Я ползу в одну сторону, потом в другую и вскоре сам выгляжу не лучше свиньи, которая от души извалялась в грязи. С одним лишь отличием – я не так ловок и изворотлив, как Готтхильф и Женевьева. И тут начинается ад кромешный: повсюду зажигаются синие огни и принимаются оглушительно визжать сирены.

Я по-прежнему лежу на животе, а возле меня уже стоит парочка типов. Нетрудно догадаться, кто они. Один одет в полицейскую форму, другой нет. «Второй точно из уголовной полиции», – решаю я.

– Ты что-то потерял? – спрашивает тип без униформы.

– Да, свои очки, – находчиво отвечаю я.

– Как же ты их потерял?

– Споткнулся, – говорю я и понимаю, что сам загнал себя в угол.

– Споткнулся, значит. А во время чего? Когда вламывался сюда?

Подскакиваю:

– Никуда я не вламывался!

Сотрудник уголовной полиции высоко поднимает бровь.

– Нет, значит? Хочешь сказать, кто-то пустил тебя сюда и ты не выключал сигнализацию?

– Сигнализацию? – восклицаю я. – Я ничего не слышал!

Полицейский в униформе разворачивает маленький пакетик и высыпает содержимое себе в рот.

– Беззвучная сигнализация, – произносит он. – Сигнал поступает только в Главное управление полиции.

– Унтер-офицер Зампфт! – со стоном прерывает его напарник. – Почему бы нам сразу не сказать ему, как отключать сигнализацию?

Унтер-офицер Зампфт сглатывает.

– Вы это серьёзно, комиссар Кнауэр? – спрашивает он, по-собачьи взглядывая на комиссара, затем высылает себе в рот содержимое ещё одного такого же пакетика.

– Нет! – возмущённо фыркает комиссар Кнауэр. – И прекратите уже всё время поглощать этот шипучий порошок!

– Но он меня успокаивает, – говорит унтер-офицер Зампфт всё с тем же собачьим взглядом.

Комиссар беспомощно закатывает глаза. Затем вновь обращается ко мне:

– А теперь я хочу наконец узнать, почему ты проник сюда!

Я решаю сказать правду.

– Из-за свиней.

– Что-что?

– Я увидел двух свиней. Они на цыпочках сновали по саду.

По взгляду комиссара я делаю вывод, что он не верит ни единому слову.

– На цыпочках. Сновали, – повторяет он.

– Да, носились от дерева к дереву, будто не касаясь земли. При этом поочередно оглядывались во все стороны. Потом опустились на животы и принялись ползать по-пластунски. Вот поэтому я тоже лёг на землю и…

Комиссар делает шаг в мою сторону:

– А сейчас послушай внимательно, мой мальчик. Если ты полагаешь, что можешь меня обма…

– Mon dieu! Mon dieu! [18]18
  Боже мой! Боже мой! (франц.).


[Закрыть]Пикассо! Пикассо! – внезапно раздаётся женский голос.

– Это ещё кто? – стонет комиссар.

– Колетт, – отвечаю я. – Она здесь работает горничной.

– Ты её знаешь? – уточняет комиссар.

– Не совсем, – уклончиво отвечаю я.

А вот и она – несётся к нам со всех ног. Честно, МАКС, я могу понять Кулхардта. Ваша Колетт действительно красавица. Только голос её порядком действует на нервы.

– Mon dieu! Пикассо! – не снижая тона, повторяет она.

– Что вы имеете в виду?

– Ви из полиция? – спрашивает Колетт.

– Да, я комиссар Кнауэр, а это – унтер-офицер Зампфт.

– Пикассо! – вопит Колетт в третий раз. – Она пропасть! Я толко сьегоднья махаль ее метйой!

Унтер-офицер Зампфт всыпает в себя следующую порцию порошка.

– Она имеет в виду метёлку для смахивания пыли.

– Я понял, Зампфт, – сквозь зубы выдавливает комиссар. – Вы хотите сказать, что из дома пропало полотно работы Пикассо? – обращается он к Колетт. – Подлинник Пикассо?

– Mon dieu! Oui! [19]19
  Боже мой! Да! (франц.).


[Закрыть]

Тут мне становится одновременно жарко и холодно. Не могут же полицейские всерьёз заподозрить, что я… Как бы не так, именно это и пришло им в голову!

– Что ты на это скажешь, молодой человек? – спрашивает меня комиссар Кнауэр.

– Ничего! – взвизгиваю я почти так же истерично, как Колетт. – Я не имею к этому никакого отношении!

– К чему «к этому»?

– Да откуда мне знать!

Колетт смотрит на меня со странным блеском в глазах.

– Она вор? Настоящая гянгстэр? У него есть рюжьё? Его лицо кяжется мне немного знякёмим.

Я, конечно, могу напомнить, когда и где ей уже доводилось видеть меня. Но тогда в глазах полиции моя подозрительность только возрастёт. Так что лучше не болтать лишнего.

Комиссар глубоко вздыхает.

– Я хочу посмотреть, где висит – или висела – работа Пикассо. А вы не спускайте с него глаз, Зампфт, – говорит он, указывая и мою сторону.

– А если он захочет сбежать?

– Тогда нейтрализуйте его при помощи шипучего порошка! – рявкает комиссар и вслед за Колетт направляется к дому, печатая шаг.

– Я действительно не имею к этому никакого отношения! – вновь клянусь я, исполненный отчаяния.

– Так все говорят, – молвит унтер-офицер и протягивает мне пакетик своего порошка.

– Нет, спасибо!

Вскоре комиссар Кнауэр возвращается, в кильватере у него плывёт Колен. Выражение лица комиссара не предвещает ничего хорошего.

– Ты пойдёшь со мной, молодой человек. А вы, Зампфт, свяжитесь с коллегами из отдела криминалистики и скажите, что нам здесь нужна их помощь.

Не успеваю я опомниться, как оказываюсь в Главном управлении полиции возле письменного стола комиссара Кнауэра. Зампфта, к счастью, нет. Не иначе отправился пополнять запасы своей шипучки.

– Итак, мой мальчик, теперь я хочу услышать правду. И не рассказывай мне больше своих свиных сказок!

– Но это и есть правда! Вы мне должны поверить!

– Я должен?

Тут меня осеняет спасительная мысль: Кулхардт! Он может подтвердить, что со свиньями что-то не так!

– Скажите, вы знаете частного детектива Кулхардта из агентства «Кулхардт и Липински»? – осторожно спрашиваю я.

Комиссар широко распахивает глаза:

– Ты имеешь в виду типа, который разъезжает на ярко-красном «кадиллаке»-кабриолете?

– Да! « Редхот»! В смысле, так Кулхардт называет свой «кадиллак». Термоядерная штуковина, не находите?

– Да уж, – фыркает комиссар. – Могу тебя заверить: если мы ещё раз застукаем его за превышением скорости, то потом он долго-долго не сможет раскатывать на своём «Редхоте».

– Пожалуйста, позвоните ему! Он подтвердит мои слова!

Комиссар испытующе смотрит на меня.

– Прошу вас! Попытайтесь!

Он медлит ещё мгновение, затем снимает трубку телефона и набирает номер.

– Соедините меня, пожалуйста, с Кулхардтом из детективного агентства «Кулхардт и Липински». Да, тип на красном «кадиллаке». Спасибо.

– Я говорю с герром Кулхардтом? Да, так вот, напротив меня сидит молодой человек. Берри Кранц. Нет, не Берри Блу. Берри Кранц. Что? – Комиссар бросает быстрый взгляд на мои волосы. – Да, именно так, – с кивком говорит он.

«Неужели и от моих кудрей хоть какая-то польза…» – проносится у меня в голове.

– Мы сегодня обнаружили его на земельном участке фон Харденбергов, Горничная-француженка обнаружила, что полотно Пикассо… да, именно так. И молодой человек рассказал нам весьма дикую историю о свиньях. Что? Ах так. Да. Я понимаю. Ага. Большое спасибо. До свидания. – Кладёт трубку и смотрит на меня.

– И? – не выдерживаю я. – Что он вам…

– Ты можешь идти.

– Что?

– Исчезни.

– Вы серьёзно?

– Если спросишь ещё раз, на ночь запру в камере.

Подскакиваю и выметаюсь из кабинета.

Как бы я хотел узнать, что именно Кулхардт сказал комиссару! Но ещё важнее для меня то, чтобы ты поверила моим словам, МАКС! Я не воровал Пикассо, МАКС. Честно! Не имею понятия, кто это сделал и где теперь картина! Ты должна мне поверить! Пожалуйста!

Берри

Отправитель:ПинкМаффин

Получатель:БерриБлу

Тема сообщения:Грабитель-неудачник, или Не в то время не в том месте?

Итак, во-первых: если ты посылаешь мне письмо, в котором пишешь, что скоро придёшь, то будь так добр дождаться моего ответа. Твоё письмо я прочла только сейчас. Когда ты мне его прислал, я была уже на пути к Кулхардту. Ты ведь знал, что я пойду к нему! Ну вот, сидим мы с Кулхардтом в его кабинете, и тут раздаётся звонок из полиции. Просто кошмар какой-то, тебя опять задержали! Что с тобой, неужели ничему не учишься?! Пора бы уже понять: твои кампании всю дорогу оканчиваются провалами. В общем, я вырвала трубку из рук Кулхардта и сказала комиссару, кто я и что ему не следовало позволять нашей недалёкой горничной вводить себя в заблуждение, потому что нет у нас никакого Пикассо, а значит, никто не мог его украсть. Я добавила, что Колетт склонна всё драматизировать до идиотизма, что она любит проделывать подобные трюки, чтобы хоть как-то повысить свою значимость. Если у нас что-то пропадёт, мой отец свяжется с полицией, как только вернётся из командировки. Так твоя жизнь была спасена.

Кладу трубку и заглядываю в лицо Кулхардту. Холодное, жёсткое, полное презрения и при этом улыбающееся лицо. Никогда прежде не видела, как он улыбается, а ты? Признаюсь, от такой «сердечной» улыбки внутри всё сворачивается.

– Склонна всё драматизировать до идиотизма, – повторяет он мои слова совершенно спокойным голосом, по-прежнему улыбаясь.

Я несколько раздражена и лихорадочно пытаюсь сообразить, что он имеет в виду.

– Чтобы хоть как-то повысить свою значимость, – продолжает он. Улыбка не сходит с его лица.

И тут меня внезапно осеняет: он ведь влюблён в Колетт, а я только что выставила её французской пустышкой.

Невнятно мычу:

– Я хотела помочь Берри…

– Помочь Берри, – повторяет он. Затем, без всякой улыбки, рявкает: – Мильфина!

Мильфина влетает в кабинет и буквально выдёргивает из-под меня стул.

– МАКС, тебе нужно немедленно уйти.

Я не оказываю ни малейшего сопротивления.

Толкая меня по коридору в сторону двери, она шепчет:

– Я ведь тебе говорила, он не в состоянии трезво рассуждать, когда влюблён, ты должна была это учитывать!

– Да, но… – мямлю я, – кто же мог предположить что…

– Вот поэтому я тебя и предупреждала! – говорит она. – А сейчас иди и возьми пару домашних носков.

Она всучивает мне двенадцать пар носков, и я делаю вид, что направляюсь домой.

До этого момента я была лишь слегка сбита с толку; когда же я добралась до дома и вынуждена была констатировать, что Пикассо и вправду отсутствует, меня уже охватило серьёзное беспокойство.

В ярость я пришла, когда направилась в чайный павильон покормить свиней и увидела там ПИКАССО! Да что же это за жмурки с прятками?! Повесила картину на прежнее место и включила сигнализацию. У тебя, надеюсь, есть внятное алиби или правдоподобное объяснение того, что произошло в нашем доме.

МАКС

Р. S. Думаю, не стоит говорить, что во время аудиенции у Кулхардта мне не удалось и близко подобраться к теме «Свиньи».

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:И кто это мог быть?

Честно, МАКС, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не имею отношения к краже картины! Сама подумай, чтобы я стал с ней делать? Видимо, кто-то побывал у вас до меня! Или одновременно со мной! Не решаюсь даже подумать о том, что бы этот «кто-то» сделал со мной, если бы мы встретились. Вероятно, он и отключил сигнализацию! Связано ли это с комичным поведением Готтхильфа и Женевьевы? А вдруг они преследовали похитителя, когда по-пластунски ползли через сад? Ведь и того гориллу нокаутировали именно они.

Сейчас мне всё-таки нужно добраться до Кулхардта. Он по-прежнему киснет. Правда, не из-за тебя, а из-за Липински. У последнего на фоне любовной тоски наблюдается исключительная слабость мочевого пузыря. Мне безотлагательно нужно сходить с ним в кино.

Берри

Отправитель:ПинкМаффин

Получатель:БерриБлу

Тема сообщения:Пикассо кочует

Что-то здесь не сходится. Пикассо опять исчез, и я опять обнаружила его в чайном павильоне. Сигнализация никак не прореагировала.

Что за глупая игра?! И самое главное, кто играет и эту глупую игру?!

МАКС

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Мачеха и мальчик-зайчик из старшей школы

Привет, МАКС!

Игра? Нет, никакая это не игра! По крайней мере я так думаю. Всё серьёзно! Только никак не пойму, кто или что за этим может стоять. Хорошо хоть, что Пикассо снова нашёлся. И у меня на этот раз даже есть алиби.

Я ходил с Липински в кино. Правда, может быть, лучше было не иметь никакого алиби, чем участвовать в этой свистопляске…

Не успеваю я, значит, открыть дверь в приёмную Мильфины, как навстречу мне откуда ни возьмись вылетает Липински. Ну, в смысле, насколько к его походке вперевалочку можно применить слово «вылетает».

– Йофф! Йофф! Йофф!

Цитата из «Бондианы» в очередной раз спасает меня от того, чтобы быть описанным.

Озираюсь. Никого, даже Мильфины нет.

– Мильфина в «Альди»? – обращаюсь я к Липински.

– Нёфф.

– Она скоро придёт?

– Нёфф.

– Как это? Она не…

– Нёфф.

– А Кулхардт?

– Нёфф. Но…

– Нёфф!

– Тогда я подожду Кулхардта – или Мильфину. Я хочу разобраться в одной истории с МАКС.

– Нёфф.

– И всё же!

Липински подходит на шаг ближе, встаёт возле меня и поднимает ногу, но не делает своего маленького дела. Вместо этого он выжидающе смотрит на меня.

– Эй, – восклицаю я, – что всё это значит? Уж не хочешь ли ты сказать, что написаешь на меня, если мы прямо сейчас не пойдём в кино?

– Йофф.

Передо мной встаёт проблема выбора: либо я иду с ним немедленно, либо буду пахнуть собачьей мочой, сидя в кинозале. М-да, куда ни кинь, всюду сплошное счастье.

– Ладно, – вздыхаю я, – ты победил. Шантажист!

– Йофф.

Мы отправляемся, и я принимаю твёрдое решение отомстить при первой же удобной возможности. А она появится, как только мы сядем в автобус, – так, по крайней мере, думаю я.

– Один билет до Центрального вокзала, – обращаюсь я к водителю автобуса и протягиваю ему ученический проездной.

Водитель непонимающе смотрит на меня:

– Проездной действителен. Зачем тебе ещё один билет?

– Для него, – указываю на Липински.

Водитель нагибается и видит партнёра нашего доблестного Кулхардта.

– Вот оно что. Я и не заметил. Этому пассажиру полагается детский билет.

Покупаю билет. Народу в автобусе прилично, но мне удаётся найти место напротив мужчины, читающего газету. Идеальный вариант. Такие попутчики хотя бы не вгоняют в стресс своими вопросами или тупыми комментариями.

– Детский билет, – тихо обращаюсь я к Липински и улыбаюсь как можно язвительнее. – Вот что полагается покупать пассажирам размером не больше скамейки для ног.

Липински бросает на меня быстрый взгляд и поднимает ногу.

– Меня зовут Бонд! Джеймс Бонд! – в отчаянии воплю я.

Знаю, денег у тебя куры не клюют, но тебе наверняка хотя бы раз доводилось ездить в переполненном автобусе. Люди разговаривают, смеются или даже перекрикиваются. В любом случае тихой обстановку в автобусе не назовёшь. Можешь себе представить, как эта бывает, когда в таком автобусе разом становится тихо и все, ну решительно все оборачиваются на тебя? Неприятно. ОЧЕНЬ неприятно! Взглянув на собачью морду, я вижу на ней злорадную ухмылку. Сосед, сидящий напротив, поднимает глаза над своей газетой.

– Да ты что, неужели продюсеры ищут нового актёра на роль Бонда? Значит, их выбор пал на тебя. Что ж, желаю удачи!

Все смеются. Как только автобус делает остановку, мы с Липински выходим и тащимся до вокзала пешком. Самое неприятное – осознавать, что виноват в этом я и только я.

Ты, конечно, знаешь киноцентр у вокзала. По моим расчётам там точно должны были показывать фильм, который выбрали мы с Липински: «Страдания любви в стране лагун».

Ну и вот, стоим мы перед мониторами, но ни на одном из них нет информации о сеансах этого фильма.

– Может, ты нашёл в Интернете старую киноафишу? – спрашиваю я.

– Нёфф.

– Тогда почему фильма нет в прокате?

Ни звука в ответ.

– Ты расстроен?

– Йофф.

– Но ведь сегодня идут и другие фильмы о любви, – пытаюсь я утешить его. – Вот, например: «Моя мачеха, жестянщик и я». Наверняка весёлое кино.

– Нёфф.

– А как насчёт «Мальчика-зайчика из старшей школы»?

– Нёфф.

– Хорошо, – вздыхаю я. – Сейчас спрошу. Может, они всё-таки показывают «Страдания любви в стране лагун».

Подходим к информационной стойке. За ней сидит дама не первой молодости, хотя и не вполне пожилая; вероятно, она относится к числу наиболее преданных клиенток фирмы твоего отца. Уму непостижимо, как можно нанести столько макияжа на одно-единственное лицо.

– Можно ли приобрести билеты на «Страдания любви в стране лагун»? – дружелюбно начинаю я.

Под набрякшими от теней веками и отяжелевшими от туши ресницами загорается искра интереса.

– Такой молодой и уже такой романтик? – со странной улыбочкой вопрошает дама.

– Э-э… да. Нет. Не знаю. Так что, фильм ещё есть в прокате?

Улыбка делается шире.

– Вчера был последний сеанс. Сейчас в это же время идёт «Мальчик-зайчик из старшей школы».

Перевожу взгляд на Липински:

– Может быть, мы…

– Нёфф.

– А как насчёт «…мачехи…»?

Липински смотрит на меня и начинает поднимать ногу.

– Мартини! – рявкаю я. – Взболтать, но не смешивать – или наоборот!

Нога Липински возвращается на место. Зато ко мне склоняется ещё более заинтересованное раскрашенное лицо сотрудницы киноцентра.

– Это приглашение? Сколько же тебе лет?

У меня мелькает мысль: «Надеюсь, на просмотр фильмов здесь нет возрастных ограничений». Держа её в голове, я отвечаю как можно более низким голосом:

– Э-э… Как раз столько, сколько нужно.

Раскраска осматривает меня сверху донизу:

– То есть молодой, но не слишком. Через два часа мой рабочий день заканчивается. Можем сходить выпить чего-нибудь.

Тут я наконец понимаю, к чему она клонит.

– Нет-нет, я этого не имел в виду – в смысле, про мартини. Я произнёс те слова, чтобы пёс на меня не написал! Кроме того, именно из-за него я и отправился смотреть этот глупый фильм о любви! Понимаете, его мучает любовная тоска, потому что его подруга влюбилась в свинью!

Искра любопытства в глазах дамы тухнет. Остаются только тушь да тени.

– Дыхни-ка на меня.

– Чего?

– Или ты принял наркотики?

– С чего вы взяли! – возмущаюсь я. – Мне просто нужно было сводить Липински в кино!

– Липински! – раздаётся сзади.

Сначала мне кажется, что я ослышался. Это же голос Мильфины!

Липински поворачивает голову и своей переваливающейся походкой отправляется ко входу, где маячит секретарша Кулхардта. Я же остаюсь стоять возле размалёванной тёти.

– Не знаю, что у вас там за любовная тоска, – говорит она, – но писающему псу хода в кинозал нет!

– По правде говоря, это совсем не пёс, а партнёр, – впрочем, не важно! Короче, пусть ваших зайчиком и мачех смотрит кто-нибудь другой! – Разворачиваюсь и в ярости догоняю Липински. – Знаешь что, псина ты бестолковая, колбаса ты копчёная, скамейка ты ходячая? Сам покупай себе этот идиотский билет!

– Нёфф.

Мильфина смотрит на меня с материнской улыбкой.

– А ведь я тебе говорила, что ходить с ним в кино – дело непростое.

– И что вы здесь делаете?

Улыбка Мильфины делается ещё более материнской.

– Я пожалела тебя и подумала, что тебе может потребоваться поддержка.

– Очень любезно с вашей стороны, но в этом уже нет никакой необходимости. Фильм снят с проката.

– Здесь – да, но я знаю один малюсенький кинотеатр, где он ещё идёт, – подмигивает Мильфина.

– Йофф!

– Кулхардт тоже пойдёт? – спрашиваю я, пытаясь идти в ногу с ней и в лапу с Липински. – В офисе-то его не было.

– Нет! – смеётся Мильфина. – На фильм о любви его пришлось бы тащить силой. Романтики в нём не больше, чем в куске мыла.

– Так куда же он ушёл?

– Самой не верится, Берри, но на этот раз я знаю куда. Правда, он, как обычно, мне ничего не рассказал, но незадолго до ухода попросил меня найти адрес одной фирмы.

– Что за фирма?

– Производитель собачьих ошейников.

– Собачьих ошейников? – недоверчиво переспрашиваю я. – Неужели присматривает что-нибудь для Липински?

– Нёфф! Нёфф! Нёфф!

– Я тоже задала ему этот вопрос, но он сказал лишь: «Не только собаки носят ошейники».

Замысел Кулхардта становится мне понятен на редкость быстро.

– Разумеется, нет! – восклицаю я. – Готтхильф и Женевьева тоже носят ошейники!

– Кто? – спрашивает Мильфина.

– Свиньи!

Мильфина пожимает плечами:

– Может быть. Но сейчас нам понадобится всё наше терпение. Посмотри, вон там кинотеатр, в который мы идём.

Некоторое время спустя я уже сижу в пригородном кинотеатре между «Альди»-зависимой секретаршей и страдающим от любви бассетом, смотрю какую-то отвратительную романтическую дребедень и жую конфеты «Мишки Гамми»: в этом захудалом заведении не продают даже попкорн.

По пути я раздумывал над словами Мильфины о том, что нам понадобится всё наше терпение. Теперь я понимаю, что она имела в виду. Во время каждого эпизода, когда какой-нибудь тип оказывается обманутым какой-нибудь фифой или наоборот, Липински скулит: «Йоуууу! Йофф! Йофф! Йофф!» или «Нёуууу! Нёфф! Нёфф! Нёфф!» В зависимости от ситуации.

Но от Мильфины, честно говоря, пользы никакой. Она сама через каждые несколько минут громко сморкается, цепляется за мою руку и возбуждённо шепчет:

– Разве это не романтично? Разве это не восхитительно, настоящий романтический китч?

Стоит ли удивляться, что публика то и дело шикает:

– Не могли бы вы хоть немного помолчать? Из-за вас ничего не слышно!

Веришь, МАКС, выходя из этой развалюхи, я едва держусь на ногах.

– Теперь всё снова в порядке? – осторожно спрашиваю Липински. – Я имею в виду историю с Розали?

– Йофф.

– Ну хоть что-то!

На лице Мильфины вновь появляется материнская улыбка.

– Беги скорей домой и отдыхай, Берри. Ты эти заслужил.

– Йофф.

Ох, не слова, а просто музыка для моих ушей!

Теперь ты видишь, что у меня есть алиби? И у Кулхардта тоже – если, конечно, он действительно был на этой фабрике по производству ошейников. Зуб даю, это как-то связано с ошейниками Готтхильфа и Женевьевы! Ты не могла бы на них взглянуть внимательнее? Может, заметишь что-нибудь необычное?

До скорого!

Берри, объевшийся душещипательной дряни