Текст книги "Письмо не по адресу. Любовная горячка"

Автор книги: Гортензия Ульрих

Соавторы: Йоахим Фридрих
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Наложение двух миров

Привет, МАКС!

Ты когда-нибудь видела, как происходит наложение двух миров друг на друга? Я вот только что был свидетелем и участником подобного событии. Наше кафе и твоя бабушка: culture clash! [52]52
  Culture clash (англ.) – столкновение культур.


[Закрыть]

В кафе началось светопреставление. Казалось, все пенсионерки города договорились встретиться сегодня у нас. Кассандра старалась изо всех сил, но без помощи не справлялась. Так что меня снова высвистали вниз.

Представь картину: я направляюсь в зал, пытаясь удержать на подносе две тарелки с малиновым тортом, чизкейк и целых четыре порции «Клёцек валькирии», и вдруг слышу мамин взволнованный голос из-за прилавка:

– Фрау фон Харденберг!

Быстро разгружаю калорийный заказ на столик, вокруг которого собрались участницы вязального кружка «Спицы-мастерицы», и со скоростью света несусь к дверям. В них стоит твоя бабушка и скользит взглядом по нашим посетителям. Слушай, какого она роста? Два метра? Не исключено, что она показалась мне такой масштабной только потому, что мама за прилавком зримо уменьшилась в размерах.

Твоей бабушке, наверно, и охранник никакой не нужен. Всё то, для чего Кассандра использует свои дзюдо, карате и прочее, твоя бабушка делает одним своим взглядом. Уверен, она могла бы глазами испепелить Камиллиных горилл или зашвырнуть их в самую отдалённую галактику.

Но сейчас она улыбается.

– Фрау Кранц? – обращается она к моей маме, которая успела уменьшиться до размеров хоббита.

– Какая честь познакомиться с вами лично, – шепчет мама.

– Дорогая, я уже давно являюсь поклонницей ваших кулинарных шедевров. Это для меня честь познакомиться с вами.

Мама преодолевает земное притяжение и воспаряет нам, полом.

– У вас есть сын по имени Берри? – переходит к делу твоя бабушка.

Притяжение рывком возвращает мамины ноги на пол.

– Что он натворил?

– Здравствуйте, Берри – это я! – вклиниваюсь я, прежде чем твоя бабушка посвятит родителей в подробности, знать которые им совсем ни к чему.

Она медленно поворачивает голову и смотрит на меня. Ну всё, думаю я, лежит мне дорога то ли в преисподнюю, то ли в межгалактическое пространство. Ан нет! Твоя бабушка улыбается. От одного этого мне делается страшно. Честно, МАКС, теперь я понимаю, что ты не преувеличивала, рассказывая о её характере и манере поведения.

– Замечательный у вас сын, фрау Кранц, – произносит она, не отрывая глаз от меня. – Порядочный, умный и смелый.

Я решаю, что ослышался. У мамы в горле что-то булькает.

Твоя бабушка делает шаг в мою сторону.

– Картина, – говорит она тихим-претихим голосом. – Где она?

Трясущейся рукой указываю на стену, где висят «Авиньонские свиньи».

Мама задаёт коронный вопрос, который всегда спасает её в безвыходной ситуации:

– Могу ли я предложить вам чашку кофе и кусочек торта?

Твоя бабушка величаво кивает:

– Спасибо, очень мило с вашей стороны, – и с этими словами устремляется к Пикассо.

– Какая картина? – бормочет мне на ухо мама.

– Моя.

Мама широко распахивает глаза:

– Но Берри!

Без дальнейших комментариев я иду вслед за твоей бабушкой. Она уселась за тот самый столик, над которым на стене висит спасённая картина.

Кассандра ставит перед ней чашку кофе и большущий кусок торта с ореховым пралине. По-видимому, твоя бабушка не боится взрыва калорийной бомбы. В какой-то миг её взгляд встречается с моим, и тут происходит нечто странное. На её лице появляется благосклонное, почти дружелюбное выражение.

– Ты совершил поистине выдающийся поступок. Я чрезвычайно тебе обязана.

Выдавливаю из себя что-то вроде «Не стоит благодарности».

– Нет-нет, картина вернулась ко мне именно твоими стараниями. И я хочу отблагодарить тебя!

– Вот и моя фелюфть пофти вернулафь ко мне, – шепелявит бабуля Чибульски, которая «совершенно случайно» примостилась за соседним столиком. – Но она фаталафь. Нуфно, фтобы фубной враф ефё раф подкрутил её.

Твоя бабушка царственно приподнимает бровь.

– Могу порекомендовать очень хорошего дантиста. Шататься ничего не будет.

– Фпафибо! Офень мило. А хорофего фубного графа вы фнаете?

Я же говорю – наложение двух миров.

Итак, твоя бабушка, элегантно зажав десертную вилку между большим и указательным пальцами, аккуратно отделяет от порции торта кусочек за кусочком и в то же время оживлённо беседует с бабулей Чибульски о протезировании зубов. Мне надо вернуться за прилавок. Подошедшие клиенты недовольны тем, что мамы нет на месте. Не иначе приходит в себя после знакомства с твоей бабушкой.

Я не успеваю обслужить всех желающих, а твоя бабушка с Пикассо в руках уже подходит к прилавку.

– Картина отправится туда, где её ждут, – говорит она и с улыбкой добавляет: – Разумеется, ты тоже приглашён на церемонию открытия.

Прежде чем я успеваю ответить, откуда ни возьмись появляется мама. У неё в руках какие-то бумаги. С первого взгляда мне не удаётся понять, какие именно.

– Что вы хотите сделать с этой… вещью, фрау фон Харденберг? – в ужасе восклицает мама.

– Отнесу её в музей, дорогая. А что ещё я должна с ней сделать?

– Эту… Этот рисунок Берри – в музей?

– Разумеется.

– Тогда, возможно, вас заинтересует кое-что ещё.

И тут я понимаю, что мама держит в руках: пожелтевшую папку с моими детсадовскими рисунками! Подумать только, она хранила эти древности столько лет!

– Мама! Ты зачем это принесла?! – возмущаюсь я, но она уже раскрыла папку.

– Вот, посмотрите! Например, рисунок поезда! А ему ведь было всего пять лет. Правда, поезд выглядит как настоящий?

Твоя бабушка переводит взгляд с папки на маму, потом на меня.

– Итак, ты придёшь на церемонию? – обращается она ко мне голосом, в котором слышится какой-то странный намёк.

– Да. Непременно!

– Чудесно. Матильда, кстати, тоже там будет.

– Кто? А, МАКС!

На мгновение выражение её лица делается таким же строгим, как и в самом начале нашей встречи.

– Я миллион раз говорила своей внучке, что терпеть не могу этого неподобающего сокращения имён. – Но затем она снова улыбается: – Разумеется, ты можешь её так называть, если хочешь.

Кивнув маме и бросив на прощанье беглый взгляд на папку с моими детскими каляками, она уходит.

– Ну почему она не посмотрела остальные твои рисунки! Там есть такой красивый цветочный луг! – со стоном говорит мама.

– Да выброси ты эту дребедень! – шиплю я. – Ей ведь уже сто лет в обед!

– Ни за что, – качает головой мама и крепче прижимает к себе папку с рисунками.

Вот, собственно, и всё. Картина возвращается в музей, а я, кажется, заслужил благосклонность твоей бабушки. Но самое главное: мы увидимся на церемонии!

В великолепном настроении,

Берри

Р. S. Сейчас пойду к Кулхардту и объявлю, что дело о свиньях окончательно закрыто.

Р. Р. S. Чарли уже в пути. Очень обрадовался, что сможет нанести ещё один визит в ваш дом.

Отправитель:ПинкМаффин

Получатель:БерриБлу

Тема сообщения:Разочарованный Чарли

Привет, Берри!

Приехал ваш Чарли с «Клёцками валькирии», но мне отдавать их отказался. Сказал, будто ему поручено передать заказ лично в руки обнажённой француженке. Помня, что вследствие своей близорукости и странного представления о жизни богатых он считает статую Венеры живой женщиной с голосом Колетт, я привела его в холл и сказала, что он должен положить «Клёцки валькирии» к её стопам.

Чарли так и сделал, не преминув сообщить статуе, что по средам у него выходной, короче, если у неё будет время…

Мне пришлось положить конец намечающемуся роману между близоруким экс-боксёром и мраморной статуей, потому что времени не было ни секунды.

– Ошень польщена, но я нье мочь покидать дом, мнье ньешего одьеть, – на своём самом лучшем французском сообщила я.

Чарли почесал голову, наведя среди своих двенадцати волос полный тарарам. Затем кивнул и пробормотал:

– Да, могут возникнуть проблемы. – С этими словами, к счастью, он удалился.

Берри, что-то мне тревожно за вашего гонца. Ты уверен, что, находясь за рулём мопеда, он надевает очки? Его душевное состояние я комментировать не берусь, тут могла быть замешана Колетт, умеет она у нас кружить мужчинам головы. И всё же, сдаётся мне, травмы, которые Чарли получил в бытность боксёром, нанесли его интеллекту непоправимый удар…

Выставив его, я тут же побежала к свиньям, чтобы поскорее подкормить их любимым лакомством. Смотрю, а свиней-то и нет. Обыскалась везде, заглянула в каждый уголок, под каждую груду листьев, в каждую кротовую нору. Бесполезно.

Пропали. Точно корова языком слизала.

В отчаянии я бросилась на поиски Колетт, которая, как и следовало ожидать, прохлаждалась в Седриковых покоях (мы вполне можем сдать в аренду её жильё, она и внимания не обратит).

– Колетт, где свиньи?

– Я нье знай. – Традиционный ответ.

Бросаю пронзительный взгляд на Седрика.

Тот отвечает мне взглядом ещё более пронзительным.

– Don’t ask me. I am still waiting for your apology! [53]53
  Не спрашивайте меня. Я по-прежнему жду ваших извинений! (англ.)


[Закрыть]

Блин, похоже, он всерьёз надеется, что я буду расшаркиваться перед его грабельной светлостью за необоснованное обвинение в том, что именно он укокошил сначала Кулхардта, а потом и свиней. Чувствительный гражданин.

Стараясь изобразить на лице подобие дружелюбия, произношу заветное:

– I am so-о-о sorry [54]54
  Прошу прощения (англ.).


[Закрыть].

Он кивает, кратко и очень по-британски.

Затем я спрашиваю о главном:

– Where are my pigs? [55]55
  Где мои свиньи? (англ.)


[Закрыть]

– Gone! [56]56
  Исчезли (англ.).


[Закрыть]– отвечает Седрик с нескрываемой радостью.

– Исчезли? Куда? Как?

Он смотрит на Колетт. Я смотрю на Колетт. Колетт переводит взгляд с меня на Седрика.

– Я нишего не сдьелать.

Седрик приподнимает бровь.

Сопротивление Колетт идёт на спад, и она причитает:

– Я нье флиртовай!

Что? Не поняла? О чём тут разговор?

– Колетт! Где мои свиньи?

Ноль внимания. Колетт умоляюще смотрит на Седрика.

– Прявдя ньет.

– You did! [57]57
  Нет, флиртовала! (англ.)


[Закрыть]– грохочет он.

– Я прёстё биль друшелюбным!

Взгляд Седрика так и сверлит Колетт насквозь. Она пожимает плечами.

– Я прёстё пощюпать его мюскели. – Переводит взгляд на меня, словно ожидая поддержки. – У ньего такие сильные мюскели, тошно льев. Mais non [58]58
  Или нет (франц.).


[Закрыть], – тут же поправляется она. – Тошно бык.

Голова у меня идёт кругом, однако не стоит забывать, что это моё нормальное состояние во время увлекательных бесед с Колетт.

– Колетт! – взываю я к её сознанию. – Свиньи!

– Ах, – вспоминает она. – Свини. Они опьять у своя мамам.

– Не поняла. Колетт, немедленно объясните, что произошло.

Ни малейших признаков сотрудничества.

– А не то… мы вас уволим!

Улыбается. Ладно, зайдём с другой стороны.

– А не то мы уволим Седрика!

Переводит задумчивый взгляд на своего кавалера и, к счастью, принимает решение в его пользу. Желваки Седрика проступают сквозь щёки и нервно дёргаются. Но вслух он не произносит ни слова. Колетт, похоже, только рада его помучить.

– Маман свиней приезжай на сюда и забирай свои любимцы.

– Погодите. Хотите сказать, приехала какая-то свинья, постучалась в дверь, объявила себя матерью Готтхильфа и Женевьевы и увезла их отсюда?!

– Oui! [59]59
  Да! (франц.)


[Закрыть]

Берри, клянусь, это было перебором даже для меня.

Седрик по-прежнему не сводит взгляда с Колетт и шипит:

– And you did flirt with him! [60]60
  И ты действительно с ним флиртовала! (англ.)


[Закрыть]

Колетт оскорблённо надувает губы. Затем поворачивается ко мне:

– Он биль такая сильная, он вёзьми под кяждая рюка по свине и выйди вон.

– Просто супер! – Чуть не кинувшись на неё с кулаками, я решаю отложить расправу и перехожу к более насущной проблеме: – Постойте! То есть кто-то унёс наших свиней с участка?!

– Oui, – мечтательно выдыхает она. Седрик, сам понимаешь, еле сдерживается.

Кажется, до меня доходит.

– Шикарно. Это был он или она? Или их было двое?

Колетт кивает.

– А эта свиномать, как она выглядела? На ней была одежда? Она была похожа на человека?

Колетт удостаивает меня пренебрежительным взглядом.

– Mais oui! [61]61
  Ну разумеется! (франц.)


[Закрыть]Мадмуазелл Тони! Ви считай, я отдай наших свинов любой свине, которая прийти и скажи, что она – их маман? Mais non! [62]62
  Ну уж нет! (франц.)


[Закрыть]Эта свиня была дама, и дама скязять, мерси зя зяботу, но она снова зесь и мочь забирай свои деточки на дом. Пётём мющина возьми свинов и уноси.

– И вы просто отдали этой даме наших свиней?! – голошу я.

Колетт становится неуверенной и даже нервной. Запускает руку в карман и вытаскивает оттуда целую пачку банкнот. Начинает отсчитывать и ворчливо произносит:

– Ми могли би разделиться, но она сказать, што это все мне зя МОИ хлёпоты. А уж я нахлёпаться с этими свинями! – С видимым нежеланием протягивает мне пару купюр. Здесь нет даже десятой доли того, что она «нахлопотала», но это совсем другая история.

– Зачем мне ваши дурацкие деньги! – в бешенстве огрызаюсь я. – Верните свиней!

Колетт быстро и с явным облегчением прячет деньги обратно в карман.

Я же выметаюсь из садового домика подобру-поздорову, а не то в таком бешенстве точно кого-нибудь уволю.

Камилла! Камилла со своим гориллой. Пришли, как к себе домой, и забрали свиней!

Резко разворачиваюсь и лечу обратно в домик.

Изнутри доносится голос:

– Я нье флиртовать. Во Франс все льюди целоваться, когда говорить «о'ревуар» [63]63
  До свидания (франц. Au revoir).


[Закрыть].

М-да, чувствую, это у них надолго. Бедняга Седрик. Хотя – сам виноват, надо было думать, с кем связываешься.

Тем не менее дело прежде всего. Влетаю и спрашиваю Колетт:

– Что она ещё сказала?

Колетт раздражённо смотрит на меня, точно не понимает, о ком я.

– Дама! Которая свиномать. Она что-нибудь ещё говорила?

– Non [64]64
  Нет (франц.).


[Закрыть], – качает головой Колетт. – Но она кое-што передаст для вас, мадмуазелл Тони. Вот.

Протягивает визитку. На ней выгравировано имя Камиллы, а внизу приписано от руки: «Благодарю за любезное предоставление жилплощади моим сотрудникам. Боюсь, нам пора заняться более серьёзными проектами». Вместо подписи – жирно обведённая буква «К».

Скрежещу зубами и разрываю карточку в клочья.

Седрик, всё это время наблюдавший за мной, вдруг вскидывается:

– Do you want me to kill that guy? [65]65
  Хотите, я убью того парня? (англ.)


[Закрыть]

– Нет! – содрогаясь от одной мысли об этом, восклицаю я. – Кроме того, свести счёты я должна с дамой, а не с её гориллой!

– I don’t kill women [66]66
  Женщин я не убиваю (англ.).


[Закрыть], – пожимает плечами Седрик.

Я скептически смотрю на него.

– It's а principle [67]67
  Это мой принцип (англ.).


[Закрыть], – добавляет он и внезапно начинает смеяться. Седрик смеётся! Я встревожилась, не сошёл ли он с ума.

Покатываясь со смеху, Седрик спрашивает:

– Did you just call this guy gorilla? [68]68
  Вы сейчас назвали этого парня гориллой? (англ.)


[Закрыть]

– Ну да, я назвала его гориллой, а что тут такого?

Седрик своей лапищей хлопает меня по плечу так, что у меня подкашиваются ноги, и глумится:

– That's a good one! [69]69
  Здорово сказано! (англ.)


[Закрыть]– Поворачивается к Колетт и склабится: – You kissed а gorilla [70]70
  Ты поцеловала гориллу (англ).


[Закрыть].

Ишь как развеселился. Пожимает мою руку:

– I owe you one! [71]71
  Я ваш должник! (англ.)


[Закрыть]

Шикарно, теперь он считает себя моим должником. Пора сматываться из этого сумасшедшего дома, пока не поздно.

Берри, у меня самые скверные предчувствия насчёт Камиллы и свиней. Понимаешь, я не хочу, чтобы они оставались с ней! Это для них просто опасно!

Что нам теперь делать?

МАКС, печальная и замученная

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Всё намного хуже!

МАКС!

Всё намного хуже! Отправившись к Кулхардту, я ещё не прочитал твоего письма. Но теперь мне ясно, для чего Камилле нужно было вернуть свиней. Ясно мне и то, что мы с тобой обязаны ей помешать! И теперь я знаю как.

Но обо всём по порядку. Я с нетерпением ждал торжественного приёма в музее, радуясь, что наконец-то встречусь с тобой. Тем не менее мне надо было быстренько сбегать к Кулхардту, сообщить ему, что теперь всё в порядке. Да, если бы я прочёл твоё письмо, то едва ли вошёл бы в агентство в таком хорошем настроении.

Не успеваю я закрыть за собой дверь, а Мильфина уже озадачивает меня вопросом:

– Ты не в курсе, на французском побережье занимаются ловлей тунца?

– Без понятия. А вам зачем?

Она бросает банку консервированного тунца поверх громадной кучи всевозможных товаров из своих запасов.

– Да вот, привожу приговор в исполнение.

– Собираетесь выбросить?

– Нет, пожертвовать. В фонд помощи бездомным людям.

– МАКС обрадуется, – киваю я. – А почему вы решили так поступить?

– Приказ начальника. Говорит, чтобы с сегодняшнего дня на моих полках не было ни французских, ни британских товаров. Хочешь – выбери себе что-нибудь. Любишь английскую винную жвачку?

– Нет, спасибо. Всё равно не понимаю, почему… А, дошло! Колетт и Седрик!

– Умный мальчик, – с совершенно дьявольской улыбкой кивает Мильфина.

– То есть между Кулхардтом и Колетт всё кончено?

– Всё кончено. Женщины – опасные создания, Берри Блу. Поэтому и расставание с ними должно быть окончательным и бесповоротным.

Из своего кабинета появляется Липински с полотенцем на шее.

– Уже приняли душ? – осведомляется Мильфина.

Не успеваю я спросить, как он это делает, а свежевымытый Липински останавливается рядом со мной. К счастью, прежде чем поднять ногу, он внимательнейшим образом изучает мой внешний вид.

– Поедем к тебе или ко мне, моя сладенькая? – выстреливаю цитатой.

Нога возвращается на пол.

– Ко мне, – говорит Кулхардт и машет рукой в сторону своего кабинета. – Приготовьте нам одну порцию «Ред Кулхардта»! – просит он Мильфину.

– Вот закончу с сортировкой… – вздыхает та.

– Только мне, пожалуйста, не надо! Спасибо! – кричу я.

– Итак, вы решили очистить полки от всех британских и французских товаров? – спрашиваю Кулхардта, уже успевшего принять излюбленную позу за столом своего кабинета. – Не чересчур ли такие меры?

– Не чересчур. Нет. Так избавляются от воспоминаний.

– И как же нам теперь избавиться от воспоминаний о Камилле?

– Воспоминания о Камилле. Рано от них ещё избавляться.

– Почему это? – восклицаю я. – Ситуация полностью под контролем! Картина вернулась в музей. Бабушка МАКС довольна и даже пригласила меня на церемонию открытия. Поэтому сейчас побегу в музей. Как только церемония закончится, мы пойдём в полицию и подадим заявление на Камиллу.

Кулхардт наклоняется ко мне:

– Ситуация под контролем. Нет. Ситуации совершенно не под контролем!

Раздаётся стук, Мильфина вносит в кабинет поднос, на котором стоит эта кроваво-красная адская смесь из томатного сока, кайенского перца и индийского карри, увенчанная королевской вишней.

– На что вы намекаете? – спрашиваю я, с изумлением наблюдая, как он опустошает стакан одним глотком.

– На что я намекаю. Камилла – человек хладнокровный и расчётливый. К тому же она умная. Для неё эта история ещё отнюдь не закончилась.

– Естественно! Для неё она закончится не раньше чем через несколько лет – вместе со сроком тюремного заключения.

Кулхардт выливает в себя остатки своего напитка.

– Доказательства. Понимаешь, Берри Блу?

– Само собой, у нас есть доказательства! Та папка с документами, что вы скопировали!

– Ни один суд не признает копий. Но даже если бы это было не так. Ничего не произошло. Картина снова висит в музее. Ты сам мне об этом сказал.

– А свиньи?

Кулхардт смотрит на меня своим сумасшедшим взглядом.

– Свиньи. Вот и я о них, Берри Блу.

Внутри у меня внезапно всё холодеет.

– Что она собирается делать?

– Что она собирается делать. Два варианта. Попытается ещё раз. Свиньи ведь не утратили своих навыков. Или…

– Или?

– Или уничтожит доказательства.

– Это означает…

– Это означает. Да.

– Мы должны ей помешать! – подпрыгиваю я.

– Так помешай ей, Берри Блу. Бывают ситуации, в которых нужно действовать в одиночку. Но подумай хорошенько! Даже если тебе удастся переправить свиней в укромное место, она не сдастся. Месть женщины не знает границ!

– Спасибо! Большое вам спасибо за ценные советы!

Кулхардт ухмыляется:

– Пожалуйста. Не стоит благодарности. Может, пропустишь стаканчик «Ред Кулхардта»? Освежает и придаёт сил.

– Нет, спасибо.

Вылетаю из его кабинета, проношусь мимо Мильфины и на полном скаку успеваю отказаться от салфеток с изображением Эйфелевой башни, хотя они очень пригодились бы нам в кафе.

В этот миг я был вне себя от злости на Кулхардта. Можешь мне поверить!

За прошедшее время я о многом успел подумать и теперь смотрю на ситуацию совсем иначе. Кстати, провёл небольшой видеосеанс – досмотрел те фильмы на DVD, на этот раз только концовки. Во время просмотра до меня вдруг дошло, почему эти фильмы всегда хорошо заканчиваются и добро побеждает: потому что герой верит в свои силы и в то, что сам сможет разобраться с проблемой. Именно это я сейчас и сделаю! Я спасу свиней, МАКС. Сию секунду!

Скрести за меня пальцы!

Берри

Р. S. Сама понимаешь, на церемонию я не успею. Уверен, твоя бабушка тоже меня поймёт.

Отправитель:ПинкМаффин

Получатель:БерриБлу

Тема сообщения:Хочешь попасть на доску объявлений «Их разыскивает полиция»?

Оставь эху затею, всё опять закончится провалом! Берри, подумай сам: полиция тебя схватит, мне придётся организовывать твой побег из тюрьмы, потом ты всю жизнь будешь вынужден скрываться от властей, а на всех почтах и вокзалах будут висеть плакаты «Разыскивается опасный преступник» с известно чьей фотографией.

Давай я лучше озадачу свиным вопросом Седрика? В конце концов, мистер садовник сам говорил, что он мой должник за «гориллу».

Что скажешь?

Приветы,

МАКС

Р. S. Приходи лучше на церемонию. Мы с бабушкой выдвигаемся в сторону музея прямо сейчас. Она приехала к нам с Пикассо под мышкой. (Точнее, с Пикассо под мышкой Эрнста. Эрнст – это её шофёр.) Нам надо быть в музее пораньше, чтобы вернуть картину на место.