Текст книги "Рождество с тобой (ЛП)"

Автор книги: Глэм Клэр

Соавторы: Клаудия Бургоа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 24

Колин

Мои сестры – просто супер.

Я часто жалуюсь на них, потому что они любопытны. Однако, когда нужно, чтобы оказали мне услугу, сестры всегда идут навстречу. Отели в районе Аспена заполнены до отказа. Когда я позвонил, чтобы записаться в спа-салон, ни у кого не было свободных мест. К счастью, Кларисса, которая знает всех, смогла записать Одри и ее маму в один из самых эксклюзивных спа-салонов в районе. В обмен на это мне придется отдать ей свои сезонные билеты на «Бронкс», но это небольшая цена за что-то бесценное.

Так я думал.

Мой план работает, вот только не учел одного момента, пока его организовывал. Я должен отвезти Одри и ее мать в Аспен. И это только верхушка айсберга. Маму Одри укачивает, и она должна сидеть на переднем сиденье – рядом со мной.

Чистый кайф.

Она прекрасна. Однако чувствую себя как на собеседовании, где меня постоянно что-то спрашивают.

– Ты планируешь завести еще детей? – сразу же задает она вопрос.

– Мама! – вскрик Одри заставляет меня фыркнуть в попытках сдержать смех.

Может быть, это неудобно для меня, но у нее неудачный случай вторичного смущения, которое может заставить ее выпрыгнуть из машины.

– Это простой вопрос, – защищается она. – Здесь пробки. Это почти как шоссе 405 в Лос-Анджелесе. Почему оно перегружено?

Кто знает? В этом районе шоссе I-70 становится узким местом в обеденное время и по воскресеньям, когда все, кто едет из Денвера, пытаются вернуться обратно. Еще одно упущение и огромный недостаток, из-за которого мой план трескается.

– Разговор о будущем – это не просто разговор. Конечно, у тебя есть другие темы для разговора, мама. Как поживают твои друзья по книжному клубу?

– У дочери Донны будет еще один ребенок, – отвечает она. Одри ворчит в ответ. – Я говорила тебе, что Хармони беременна?

– Кто такая Хармони? – Все эти имена путаются у меня в голове.

– Никто, – говорит Одри.

В то же время ее мама отвечает:

– Невеста Стэна.

У Одри сжимается челюсть, и она бросает на маму сердитый взгляд. Это потому, что она вываливает информацию, которая не имеет отношения к делу, или потому, что все еще влюблена в своего бывшего? Незнакомое ощущение жжет в груди. Я сжимаю руль, пытаясь успокоиться. Но это дается нелегко. Она еще не забыла его, а я уже пытаюсь показать ей, что, хотя еще слишком рано, у нас все может получиться. Она заставляет меня поверить, что есть шанс снова полюбить, в то время как сама тоскует по мудаку, который наплевал на ее чувства.

Я злюсь и на ее мать. Почему она так поступает?

– Кстати, она получила новое обручальное кольцо, – добавляет ее мама. – Кто-то сказал ей, что ты сделала дизайн того, которое у нее было.

– Мам, мы это уже обсуждали. Я не хочу ничего о них знать, – твердо говорит Одри. – Мы должны установить границы. Я люблю тебя и не хочу, чтобы наши отношения разрушились из-за того, что ты не можешь забыть Стэна. Все кончено, и он не является частью моей жизни. Он не должен быть частью твоей, и ты должна уважать меня.

Момент неловкий, но я чертовски горжусь Одри за то, что она поставила ее на место. Теперь, надеюсь, она сможет сделать то же самое со своим боссом. Я буду настаивать на этом, и именно поэтому отправляю этих женщин в Аспен. Если Одри уедет без оглядки, я хочу дать ей возможность выбора.

***

Дорога обратно в Винтер Велли занимает вдвое меньше времени. Восточное шоссе почти пустое, и у меня остается достаточно времени, чтобы заскочить в магазин мистера Рейнольдса. У него нет того, что мне нужно, но он указывает на магазин в Денвере, где продается именно то, что я ищу. Элиза обещает забрать это завтра, перед тем, как они покинут город. Семейные проблемы между Одри и ее мамой ставят крест на моем плане. Надеюсь, это единственная проблема. Молюсь, чтобы все, что я делаю, было не напрасно.

Когда я приезжаю к родителям, все уже собрались в столовой. Морган настраивает ноутбук для связи с нашими сестрами.

– И вот он здесь, – говорит Колт. – Что такого важного ты натворил, что пришлось всех обзванивать… снова?

Морган смотрит на меня.

– Я понимаю, что ты влюбился, но если ты звонишь нам, чтобы убедить продать, то я против!

– Морган! – ругает его мама.

Мой брат смотрит на нее.

– Ладно, пусть блудный ребенок промывает нам мозги и убеждает отказаться от места, которое принадлежит нашей семье с начала прошлого века.

– А говорят, что женщины преувеличивают, – вздыхает Кларисса.

– Ни у кого из нас нет времени на управление гостиницей «Winter Valley», – начинаю я. – Колт привозит выпечку и готовит кофе, но этого недостаточно.

– Вам нужно заменить кофеварку, которую вы сломали. Вчера мне удалось убедить Бекки одолжить нам свою на пару дней, но, если сломается основная, мы должны будем ее вернуть, – напоминает Морган нашему младшему брату, который все время ворчит.

– Может, хоть раз сосредоточимся? – спрашиваю я, потому что каждый раз, когда собираемся на совещание, то переговариваемся друг с другом или уходим от темы разговора. – Я пытаюсь сказать, что ни у кого из нас нет времени уделять этому месту. Я могу починить все, что сломается после отъезда гостей, но это всего лишь пластырь. Здание нуждается в большем, чем тот небольшой ремонт, который я делаю. Мы говорим о новом напольном покрытии, туалетах, мебели… нам нужно переделать водопровод.

Пока мы с Одри находились там, я оценивал не только косметический ремонт. У здания отличный фундамент, но оно разваливается, и нужно срочно что-то делать.

– Мы не можем себе этого позволить, – говорит мама. – И я тоже не согласна его продавать.

– Я могу заплатить за ремонт, – настаиваю я. – Однако ни у кого из нас нет времени, чтобы следить за проектом такого масштаба. Кроме того, когда это место вернется к своему великолепию, кто-то должен будет им управлять. Ни у кого из нас нет на это времени, и мы это доказали.

В течение следующих тридцати минут я описываю все, что можно сделать, включая сад для проведения свадеб. Мои сестры в восторге от перспективы иметь собственное место для проведения мероприятий.

Мама улыбается.

– Мама и бабушка будут счастливы смотреть на это с небес.

– Если все согласны на этот проект, я хочу предложить работу Одри, – говорю им. – Как уже говорил, все траты беру на себя. И ремонт, и зарплату Одри.

– Стоит ли рисковать, рассказывая ей? – спрашивает Морган. – Мы годами избегали этого вопроса. Это не первая сеть отелей, которая пытается нас приобрести.

– Это уже второй вопрос, который хотел бы обсудить, – продолжаю я и смотрю на маму. – Ты должна оформить документы на это место. Я знаю, что тебе предстоит прожить еще сто лет, но когда ты покинешь нас, будет тяжелее – сделать так, чтобы здание осталось в семье.

Моя бабушка была родом из Зимней Долины, но в восемнадцать лет уехала в Денвер. Она поступила в колледж, вышла замуж за дедушку, и у них родилась мама, которую назвали Анна Бет. Но все звали ее Бетси. После того, как бабушка мамы умерла, она оставила гостиницу «Winter Valley B&B» своей внучке – Анне Бет Грант. Мои родители были близкими друзьями детства и полюбили друг друга еще в колледже. Когда мама приехала в Винтер Велли, она была миссис Бетси Брэдфорд. Несмотря на то, что это место принадлежит ей, она так и не нашла времени, чтобы изменить имя в договоре.

– Ты хочешь сказать, что оставляешь гостиницу себе? – спрашивает Элиза. – Мне не жалко, и я не чуть не расстраиваюсь. Просто хочу понять, что происходит.

– Это место принадлежит нашей семье. – Я напоминаю ей то, что наши родители говорят нам с самого детства. Это наше наследие. – Чтобы сохранить его, нам нужно кое-что изменить. У наших родителей нет для этого финансовых возможностей. Я вступаю в дело, чтобы оживить это место и, надеюсь, дать кое-кому, кто действительно увлечен им, шанс на новую жизнь.

– Я знала, что эта Одри для тебя не просто симпатичное личико. – Кларисса усмехается. – Я тоже внесу свою лепту. Давай подсчитаем и определим, сколько нам нужно.

– Я тоже в деле. Мы можем полностью преобразить сад на заднем дворе. Это будет идеальное место для любых мероприятий, – говорит Элиза, потирая руки.

– Я поработаю над веб-сайтом и программой бронирования. – Это самое большое воодушевление, которое я видел у Колта в отношении гостиницы… ну… когда-либо.

И я рад, что мы работаем всей семьей, как прежде.

Морган бросает на меня странный взгляд и кивает.

– Я не против. И тоже подкину немного денег. Ты можешь поиграть со своим молотком и ее ящиком с инструментами.

– Не груби, – укоряет папа. Его внимание переключается на меня. – Мне нравится твоя идея. Мы с твоей мамой хотели бы, чтобы гостиница процветала, как в старые добрые времена. Но что будет, если Одри откажется от этой должности?

Я опускаю плечи, потому что это будет трагедия. Однако считаю, что гостиница заслуживает большего, чем то, что мы все ей дали.

– В январе мы наймем кого-нибудь на эту должность.

Мама берет мою руку и сжимает. Она не говорит ни слова, но ее ободряющий взгляд придает сил для продолжения воплощения своего плана в жизнь.

Глава 25

Одри

– Это именно то, что доктор прописал.

Моя мать закрывает глаза, пока Пьер работает над ее плечами.

– Колин не доктор, – говорю я с умным видом. Я все еще нахожусь в напряжении после поездки и ее настойчивых напоминаний о Стэне. Зачем? Даже если бы я хотела его вернуть, хотя это не так, он помолвлен, и у него будет ребенок.

Неужели она хочет, чтобы я участвовала в этом спектакле?

Стэн брезговал убирать собачьи какашки. А что будет делать с ребенком?

Колин взял на себя всю ответственность за Перри за обоих родителей. Мне не нужно было быть рядом, чтобы знать, он делал все для своей дочери с энтузиазмом и любовью… включая смену подгузников.

Я с трудом представляю себе Перри, которая закатывает истерики, ведь она такой милый ребенок, но, если это случится, уверена, что Колин справится. Он умеет успокаивать.

Даже когда я была напряжена до предела, ему удавалось меня успокоить. Он решительный. Сильный. Ответственный. Тот, с кем можно построить жизнь.

Я напрягаюсь.

– Я сделала вам больно, мисс? – спрашивает женщина, пытаясь размять узлы на моей шее. Удачи, леди. Если бы ее начальник была Аврора, то тоже бы испытывала постоянное напряжение.

Мама открывает глаза и смотрит на меня.

– Мне нравятся Брэдфорды.

Неужели у всех матерей есть такая способность читать мысли? Но, опять же, не нужно быть гением, чтобы понять, что я постоянно думаю об этой семье… особенно о двух из них.

– Они невероятные.

Она ухмыляется.

– Я рада, что ты идешь дальше.

У меня открывается рот.

– Тогда почему ты постоянно вспоминаешь моего бывшего?

– Чтобы мотивировать тебя выходить из своей скорлупы. Твоя работа – это твоя жизнь. Так было и тогда, когда у вас с ним были отношения, но после разрыва все стало еще хуже. – Она проводит рукой по своим плечам. – Жестче, Пьер.

Фу. Я больше никогда не хочу слышать это слово из ее уст.

– Мне казалось, ты хочешь, чтобы я снова сошлась с ним. Почему ты до сих пор с ним общаешься? – Порой действия моей мамы не имеют смысла.

– Конечно, я не хочу, чтобы ты была со Стэном. Он идиот. Неужели ты думаешь, что мне понравится человек, который так относится к моей дочери? – Мама выглядит озадаченной тем, что я верила все это время, что она с ним общалась. – Я подумала, что если ты будешь считать, что я часто с ним общаюсь, то скорее найдешь кого-то нового. Когда ты злишься, то срываешься с места.

Если бы я не была голой под этой простыней, то встала бы и задушила ее.

– Я вынуждена слушать, как ты рассказываешь о том, какой он замечательный и веселый, с тех пор как мы расстались, – кричу я.

Руки, разминающие мою шею, на секунду замирают, прежде чем продолжить. Эта музыка дзен не очень-то помогает успокоиться.

– Работа. Работа. Работа. Работа. Работа. – Мама делает рукой говорящее движение. – Тебе нужна другая жизнь. Я знаю, у тебя самой был плохой опыт, и то, что сделал твой отец, было отвратительно, но ты должна перестать прятаться за своей работой.

Мне хочется кричать, тем более что она права. Я посвящаю себя работе, потому что могу на нее рассчитывать. Моя работа не оставит меня ради другой женщины. Моя работа не ранит мои чувства. Моя работа дает возможность сосредоточиться на чем-то и не сойти с ума.

Однако я начинаю ненавидеть эту работу.

Но что мне остается?

К счастью, Аврора не звонит уже несколько дней. Наверное, она уже уволила меня. Я приду в офис, а мой стол будет пуст… или уже занят кем-то другим.

Когда-то эта мысль меня бы возмутила. Я боролась, наступала себе на горло и переступала через себя, чтобы добиться цели. Ради чего?

Счастлива ли я вообще?

У меня была более сильная эмоциональная привязка к работе, чем к Стэну. Теперь, когда я немного отошла от нашего расставания, понимаю, что не была расстроена тем, что он меня бросил. Ушло то, что он представлял собой. И чувство, что я недостаточно хороша, недостаточно достойна чьей-то любви.

Я провела с Колином лишь малую часть этого времени, но знаю, что когда придет время уходить, будет больно. Очень сильно. Я не смогу просто забыть о Брэдфордах и Винтер Велли. Не то, что о Стэне, если бы мама постоянно не напоминала мне о нем.

– Дорогая, однажды ты проснешься и задумаешься, куда делась твоя жизнь. Я хочу, чтобы ты могла сказать, что прожила ее на полную катушку. – Мама тянется к моей руке.

Я вытягиваю свою из-под простыни и беру ее. Пьер фыркает, но продолжает работать над мамой.

– Работа приносит мне удовлетворение. – Я пожимаю плечами. – По крайней мере, так было раньше.

– Ты сильная и независимая. И я рада, что твое счастье не зависит от другого человека, как мое счастье зависело от твоего отца. – Это первый раз, когда она говорит что-то подобное. Легко понять, как ей было тяжело. Когда я была маленькой, она старалась держать лицо, но я не могу себе представить, как это – быть застигнутой врасплох предательством отца, имея ребенка, которого придется воспитывать одной.

Я ни разу не почувствовала себя обузой, хотя, конечно, бывали моменты, когда было очень тяжело.

И Колин делает для Перри то же самое, что мама делала для меня. Скорее всего, именно поэтому я так быстро сошлась с ним. Мы понимаем друг друга, хотя знакомы не так уж долго.

Он много работает, но может и расслабляться. А у меня так долго не было ничего, кроме работы и мамы, что это целиком меня поглотило.

– Я не знаю, чего хочу, – признаюсь. Я самодостаточна, и она права… мне не нужен никто другой, чтобы быть счастливой. Но пока я не встретила Колина, не понимала, насколько одинока.

Что есть нечто большее.

И я хочу большего.

Я хочу детей и встреч семьями. Я хочу смеяться и преодолевать ошибки, имея рядом партнера. Я хочу любопытных соседей. И волшебства.

Похоже, я знаю о своих желаниях больше, чем думала. Но на что готова пойти, чтобы получить это? В Винтер Велли все кажется идеальным. Может быть, это просто из-за смены нового места?

А что, если здесь не все так, как я думаю?

– Да, так и есть. – Мама смотрит на меня со знанием дела.

– Откуда мне знать, что это правильно? – Я не в том положении, чтобы рисковать… особенно если ничего не выйдет.

– Мы никогда не узнаем, пока не попробуем. Иногда то, что кажется самым правильным в мире, оказывается совершенно неправильным. – Она говорит, опираясь на свой опыт, и я уверена, что это относится к моему отцу. – А иногда то, что кажется самым неправильным, – это именно то, что нам нужно.

Глава 26

Одри

– Папа, мы должны закончить сегодня. Сегодня канун Рождества.

Перри роняет ложку в пустую тарелку с овсянкой и вскакивает, дергая Колина за рукав.

– Мы успеем, Кексик. – Он подносит ко рту кусочек запеканки и показывает на свою тарелку. – Папочке нужны силы.

Перри, кажется, немного недовольна его ответом, но принимает это.

– Я помогу убрать грязную посуду. Только побыстрее.

Теперь моя очередь удивляться. Неужели все четырехлетние дети добровольно выполняют работу по дому? Уверена, что нет. А что им нужно доделать? Подарки для семьи в последнюю минуту?

Судя по выражению лица моей мамы, она тоже поражена. Я определенно такой не была.

– Давай я тебе помогу, милая, – говорит она, когда Перри берет тарелку в свои маленькие ручки.

– Ты все еще не закончил? – спрашивает Морган, запихивая в рот остатки завтрака, как будто они могут вырваться, если он этого не сделает.

– Не было времени. – Колин откладывает тост.

Перри появляется рядом с ним.

– Ты закончил, папа?

– Ага.

Я удивляюсь его безграничному терпению. Его никогда не раздражает ее энергия или требования.

– Ты закончила, Единорог? – Она встает рядом со мной. Тарелка Колина находится в опасной близости от того, чтобы опрокинуться на пол.

Я выхватываю последнюю виноградину из своей тарелки.

– Теперь да.

– Давай возьмем по одной тарелке, – предлагает мама.

Перри неохотно соглашается и несет тарелку Колина к раковине.

– Ты идешь за покупками? – спрашиваю я.

Колин выглядит немного ошарашенным этой идеей.

– Определенно нет. – Он качает головой. – Если только нам не нужно будет в последнюю минуту заехать в хозяйственный магазин.

– Он сегодня рано закрывается, папа. Мы должны поторопиться. – Перри подбегает к нему и снова дергает за рукав, забывая о грязной посуде.

Затем поворачивается ко мне, хватает меня за руку и со всей силы дергает.

– Пойдем, Единорог.

Ей удается наполовину поднять меня со стула. Я смотрю на Колина в поисках указаний. Похоже, у них намечается большой день, и я не хочу вмешиваться.

Его стул скрипит по деревянному полу, когда он встает.

– Давай, Единорог. Чего ты ждешь?

Мы все вместе добираемся до их дома, затем по подъездной дорожке, огибающей заднюю часть дома, направляемся к отдельному гаражу. Колин поднимает дверь и быстро закрывает ее, как только оказываемся внутри.

Единственный свет проникает через пыльные окна в двери. Я плотно натягиваю пальто на себя и жалею, что забыла надеть шапку. Холодно.

Колин хватается за цепочку в центре комнаты, и загорается лампочка. При тусклом освещении замечаю, что здесь нет места для машины.

Повсюду в организованном хаосе стоят столы и верстаки с инструментами.

Он занимается строительством. Естественно, у него должна быть мастерская.

Колин разжигает огонь в дровяной печи, и тепло начинает согревать помещение.

Перри как фея летит к самому большому столу. На нем разбросаны незаконченный дом и мелкие предметы мебели.

– Вы проектируйте дома? – я осматриваю работу более внимательно. Дом – копия любого из викторианских домов в городе, с крыльцом… и ступеньками. Надеюсь, они не заледенеют.

– Мы – помощники Санты, – говорит Перри, пытаясь забраться на высокий табурет.

Я подсаживаю ее и беру в руки крошечное пианино. Оно такое детализированное, клавиши с насечками и покрашены в черно-белый цвет.

Колин включает верхний свет и регулируемую лампу, которая стоит на столе.

– Ты хорошо рисуешь?

– Да. Думаю, да.

– Кисти и краски вот здесь. – Он показывает на конец стола, собирая необходимые инструменты. – Ты, наверняка, уже заметила, какую цветовую гамму мы выбрали.

Крошечные предметы мебели расположены группами по комнатам. Перед каждой группой лежит обрезки дерева с надписью комнаты и нарисованными на них мазками цвета.

– Это цвет стен? – спрашиваю я.

– Да. – Перри показывает на них по очереди. – Основная… акцентная стена… отделка.

Также вижу, что в одной из спален наклеен квадрат обоев. Копия дома с обоями и отделкой? Это потрясающе. Он сможет продать реальную версию этого дома, как только кто-нибудь ее увидит.

Вот только Перри сказала, что они – помощники Санты. Что это значит?

Колин раскладывает перед дочерью инструменты и некоторое время изучает частично готовый дом. Потом делит его на две части.

– Как думаешь, Кексик, будет проще покрасить внутреннюю часть до того, как мы поставим крышу?

Я чуть не роняю кисточку из рук и не распластываюсь на полу. Он ценит мнение своей дочери и учит ее принимать решения. Потому что он отличный отец.

Она сосредотачивается, взвешивая все варианты.

– Думаю, да. – Она поворачивается ко мне. – А ты что думаешь, Единорог?

– Я согласна. Особенно если ты оклеишь некоторые из них обоями.

– Ты права. Мы должны сделать это в первую очередь. – Колин берет несколько рулонов и складывает их в кучу на столе.

Он отмеряет и отрезает, пока Перри сортирует все по комнатам в соответствии с набором планов, почти таких же больших, как она сама.

Я приступаю к работе над мебелью, наблюдая за ними. У них безупречный ритм, словно они одна команда. Если подумать, то так оно и есть. Иногда они общаются без слов. Часто Перри командует Колином.

И при этом много улыбаются и смеются.

– Мэгги это понравится, – говорит Перри, пока Колин прикручивает петли, соединяющие две стороны.

– Кто такая Мэгги? – спрашиваю я, крася последний предмет мебели – детскую кроватку.

– В этом году именно ей мы дарим подарки как помощники Санты.

Я бросаю взгляд на Колина, чтобы услышать более полную версию объяснения Перри.

– В библиотеке есть рождественская елка, на которой висят бумажные украшения с пожеланиями детей, чьи семьи испытывают трудности в этом году. Перри выбрала Мэгги. Она хочет кукольный домик и куртку с варежками.

– Мы с бабушкой купили одежду, – с гордостью говорит Перри. – А с папой уже несколько недель работаем над самым лучшим кукольным домиком на свете.

Это самый лучший кукольный домик. И это самая лучшая семья на свете. Они могли бы купить его в магазине, но вместо этого строят нечто особенное из любви к маленькой девочке, которая в этом нуждается.

В Лос-Анджелесе есть возможности для волонтерской деятельности, но жизнь настолько хаотична, что мне никогда не приходило в голову подумать о других. Потому что я всегда работаю… как говорила моя мама.

Перри и Колин научили меня смотреть дальше своего носа.

Видеть, что есть нечто большее.

Она включает меня в сплоченный отряд, и я принимаю это.

Даже если придется скоро отпустить их, частичка этой семьи всегда будет со мной, потому что это заразительно.

Их любовь.