Текст книги "Полшанса 2 (СИ)"

Автор книги: Глеб Силаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

На следующий день по истечению двадцати четырёх часов система выдала задание.

Задача, получена! Тип: обычный. Сложность: не определена.

Описание: зачистить указанный участок за срок в четверо суток. Минимальные требования для завершения задания убить не менее трёх враждебных существ.

Награда: первое, возвращение в родовую локацию «Земля». Второе, вариативно. В зависимости от внесённого вклада.

Внимание: вы сохранили нейтралитет. Вы получили облегчённую задачу с более низкой наградой за выполнение.

Особенность задания: только для субъектов достигших третьего уровня или выше.

В моих руках появилась карта с помеченной областью. Она начиналась в паре километров отсюда и тянулась до самой реки. Не нужно быть гением чтобы понять, чего хочет система. Тут прослеживается прямая выгода для людского поселения. Вряд ли мир между шурдами и кушанами очень прочен. Сорвём постройку дороги, нанеся существенный урон живой силе и тогда люди получат достаточно времени для того, чтобы добраться до центра и… И что дальше? Этот момент уже менее понятен. Очевидно система что-то с этого получит, но что именно?

Поселение стало похоже на горящий дом для душевнобольных. Все кричат, носятся, там и тут вспыхивают конфликты. Кое-как удалось всех согнать к сцене. На ней уже стоят знакомые лица. Половина как минимум. Фей Тин, Гавел, Кирито, Шихуан-ди, Амрит, сильно поплохевший Гром. Не знаю, что с ним произошло, но выглядит сильно уставшим. Впрочем, мне плевать. Наверняка он, как и те, кто стоят рядом с ним подставил задницу правительству. Вот и приуныл поняв, что иметь теперь его будут все и постоянно.

Я много думал над тем, что произошло. По началу решил, что нам не повезло. Несчастные люди волей судьбы, затянутые в другой агрессивны мир. Но сейчас… сейчас стал сомневаться. Наоборот, нам дарован шанс. А эти придурки ради мимолётной выгоды – крупицы власти которую у них при первой возможности заберут – продали себя. Теперь ещё пытаются затянуть других за собой.

План их был выслушан и принят с большим воодушевлением. Если говорить вкратце, то он выглядит так. Первое: мы находим противника. Второе: мы его побеждаем. Без шуток. Таков их план.

– Ну что. Как поступим? – Колючка ткнула меня в бок.

– Выдвинемся в хвосте. За километр до обозначенной зоны свернём на север, обходя побоище по дуге.

– А дальше? Как ты намерен действовать?

– Зависит от ситуации. Победят люди, значит сократим поголовье отступающих. Победят шурды, значит тоже самое только уже с расслабившимися победителями проделаем.

– Не лучше ли держатся с остальными?

– Посмотри, что происходит. – Я качнул головой в сторону загомонившей толпы, начавшей яростно спорить. – Сейчас тут командир на командире. В прошлый раз, когда их было всего ничего ни о каком единстве речи не шло. Теперь, когда ясно проявились политические черты, каждый попытается подмять под себя другого, пытаясь получить косточку сверху. А анархистов, которые решили быть сами по себе, попытаются использовать как пушечное мясо. Оно тебе нужно?

– Не нужно… Всё же вчетвером, это будет трудновато провернуть. – Задумчиво произнесла Колючка.

– Вчетвером? – Удивлённо переспросил я.

– Ну да, или ты кого-то ещё нашёл?

– Я и ты. Больше никого.

– В смысле! А Прира и Уда?

– С Пирой я переговорил. Он уже нашёл себе место под крылышком у галлов. Он сам из Нарбонии, так что считай примкнул к землякам. А они в свою очередь состоят в «Тройственном Союзе» Старого Света.

– Какой ещё союз?! Мы мать его в другом мире.

– Посмотри на игрушки, которыми увешена часть вернувшихся. Сделаны по спецзаказам, из материалов, которые разрешит пронести система. У всех представителей старого света амуниция одинаковая как под копирку. На Земле знают про этот мир, про систему и про нас. Дабы увеличить своё влияние среди вернувшихся, они сохранили свои отношения касательно этого вопроса. Так что Нортумбрия, Гетланд, Галлия являются единым целым даже здесь. – По началу я погорячился, давая не лестный комментарий в сторону внешней разведки Гетлонда. Всё же на верху знают об этом мире и заинтересованы в нём. Пускай и до КША по уровню оснащения вернувших им далеко, но справедливости раде те четверо единственные кого я видел в механизированной-броне. С барак

– А Уда? Он то же не с нами?

– С чего бы ему к нам присоединятся? Он и другие анархисты выдвинутся за объединёнными группами. Нас с ним ничего не связывает.

– Лопнуть и сдохнуть. – Колючка зло пнула воздух.

Глава 3

С самого детства любимым занятием Фей Тина было слушать рассказы своего деда. Он был стар, практически выжил из ума, мало что помнил и ещё меньше понимал. Но дар рассказчика никуда не делся. Самыми любимыми историями Фей были про полководцев старых времён, которые верхом прорубались сквозь полчища врагов, ведя за собой солдат в сверкающих доспехах. Нередко дедушка рассказывал о том, как он лично участвовал в тех сражениях, несмотря на то, что события о которых он говорил были столетия назад, если конечно, они вообще происходили.

Однако ребёнку из небольшого городка было всё равно правда то или вымысел. Ведь когда дедушка совсем забывался, в его историях появлялся и сам Фей. И в эти моменты воображение уносило его на далёкие поля сражений, где он – герой, защищающий страну от полчищ степняков, или в ночи, с горсткой соратников, захватывающий целую крепость, или воин, врывающийся в гущу сражения и спасающий самого императора.

Годы шли, мальчик вырос, а его дедушка отправился к предкам, но его истории продолжали жить в памяти. Становясь старше он продолжал себя видеть воином. Уже не на острие атаки, но в качестве офицера, защищающего свою страну. Однако отца Фей мало заботило чего хочет сын. «Твоё место в жизни определяется твоим заработком»-говорил он.

Поэтому шестнадцатилетний Фей вместо военного училища отправился постигать премудрости профессии счетовода. По окончанию обучения, он осел в казначейской конторке своего городка. Где обретался год за годом, ненавидя свою судьбу и лишь временами возвращаясь к воспоминаниям о дедушке и его историях.

Время шло и постепенно Фей смерился, готовый так провести остаток жизни. Но некая система, выбрала его за неведомые заслуги, даровав своей милостью шанс.

– Проходите вас ожидают. – Секретарь в чёрном костюме с позолоченными пуговицами указал на массивную дверь.

Едва войдя в ярко освещенный кабинет, лишь немногим уступающий размерами полноценному залу, Фей глубоко поклонился, держа руки по швам.

Двенадцать человек: высокопоставленные военные, учёные, заместитель советника по государственный безопасности и представители императорского двора сейчас находятся здесь, громко переговариваются, шуршат бумагами, активно жестикулируют. Из столь достойных представителей Хань-ской империи, выбивался лишь один. Белокожий чужак, непонятно как оказавшийся здесь. Сидящий отдельно, он холодно неотрывно осматривал Фей Тина.

– Мы рассмотрели ваше прошение. – Начал негромко один из членов комиссии сидящей за полукруглым столом. Он был тучный, почтительного возраста, в пенсне. – То, что вы добровольно пошли на контакт с правительством, похвально. Ваши успехи за последние шесть недель отметили все инструктора. И среди других вернувшихся вы пользуетесь уважением. Но вот готовы ли вы к исполнению заданий государственной важности? У нас имеются более… – Говорящий сделал неопределённый жест рукой. – …более надёжные кандидаты, как и более лёгкие поручения, которые возможно больше подойдут именно вам. Почему вы считаете именно себя достойным занять место представителя и главы всех Хань по ту сторону Земли?

– Мой разум, как и моя жизнь принадлежит Великому Дракону. Я готов каждым вздохом прославлять нашу великую страну.

– Похвально, однако вы не ответили на вопрос. Какие преимущества вы имеете перед другими кандидатами?

– Я…

– Позвольте прервать вас. – Подал голос один из военных представителей. – Скажите, вы осознаете какова ваша главная задача?

– Представление Хань, разумеется.

– Чтобы представлять страну, нужно её понимать.

– Империя под предводительством Великого Дракона, цветёт аки священный лотос средь сорной травы! – Выпалил тысячекратно слышанную и лично повторённую фразу, Фей.

– Вы считаете понимать страну, это только гордится ей?

– Я не в праве давать такие определения.

– Тогда как вы можете осознавать нужды страны?

– У меня есть желание…

– Знаете, что необходимо знать превыше благ страны? – Грубо прервал Фея, военный. Не получив ответа, продолжил. – Её недостатки, слабости народа и отсутствующие добродетели людей, осуществляющих главенство. Можете ли вы назвать проблемы присущие нашей стране? Но помните где и кому это говорите.

Фей, умолк. Пауза длилась дольше чем необходимо. Кто-то из комиссии недовольно открыл какие-то бумаги.

– Вы… – Председатель в пенсне открыл рот, чтобы задать другой вопрос растерявшемуся кандидату, которыйпосле такого уже вряд ли получит желаемое место.

– В детстве мой дедушка рассказывал мне множество историй и одна из самых запоминающихся была история о «Нефритовой цапле». Она дарует исполнение любого желания, но отыскать её может только тот, у кого чистое сердце. В нашей стране есть история чистоты. Наступившие трудные времена не изменят этого. Однако нельзя отрицать и того, что в армии царят панические настроения, экономика умирает от яда заокеанских товаров, на востоке день за днем происходят провокации со стороны Непона, Ихэтуаньское восстание на севере, движение красных повязок на юге, коллаборационисты Цинь… при дворе. Проблема этого в нашей слабости? Нет. Она в безразличии! Вот проблема в наши дни. Всем всё равно. Неудивительно, что мы столкнулись с вымиранием. Мы забыли о нашей гордости, забыли о мече, который нужно применять против врагов. Но тут нужно задать вопрос – кто ответственен за разложение нашего общества? Непон? Цинь? … Они всего лишь ширма, пешки, куклы которыми управляют, дёргая за верёвочки. Кто есть и, кто всегда был: не приглашённым, нежданным и кто есть везде!.. Лаовайи…

Некоторые из комиссии покосились на сидящего отдельно чужака. А молчание было красноречивее любых слов, призывая Фей продолжать.

– В течении многих лет, я был как заключённый. Везде я видел лишь упадок, с уст моих знакомых раз за разом срывалась крамола. Моё сердце погрузилось в печаль, ведь я знал, что трудное время коснулось не только меня, но и всех вокруг. Из-за кого? Из-за кого пришли трудные времена на богатейшие земли жёлтой реки? Из-за кого Великий Дракон находится в печали, смотря на своих детей, погрязших в смуте? Из-за кого учения наших предков начали забывать? Мы знаем нашего врага. Он коварен, он хитёр, он невидим до своего подлого удара. – Фей умолк, обводя взглядом комиссию, которая начала обмениваться короткими, едва слышными фразами. На выдохе, уже медленнее, продолжил. – Каждый из сынов Великого Дракона стал невинной жертвой жадности, ненависти и лжи. И мы все так страдаем, но Хань, больше всех нас. – Пауза. – Поворотным часом моей жизни стал момент, когда с моих глаз сорвали повязки. Система, которая разрушила мой простой, понятный и очерченный стенами мир взамен дала силу и шанс. Шанс, помочь другим сбросить повязки, стать ступенькой для возвращения Хань на великий путь «Неба и Земли». Я жажду служить! Нет того, что меня остановит на пути исполнения долга. – Фей чуть склонил голову. Никто не пожелал его прервать. – Я знаю… слова вскоре будут забыты…но поступки, живут тысячи и тысячи лет!

– И как вы можете помочь вернутся империи на путь «Неба и Земли»? – Спросил лысый старик с седой бородкой в красном одеянии, более всех остальных расшитым золотом.

Кто-то из представителей императора заинтересовался, подумал Фей. Вновь наклонив голову чтобы сокрыть улыбку.

– Или Хань освободится от чужаков, или в ней не будет хань-цев. – Крамола, чистой воды вызвала не одобрительные и даже гневные шепотки. – Как бы прискорбно это не было, щупальца чужаков слишком сильно оплели нас. Здесь, в этом мире… Однако у нас, у империи, появился иной путь. Мир готовый упасть, как спелый вызревший плод, к ногам Великого Дракона. Доблестным хань-цам по ту сторону нужен лидер. Человек с виденьем, мужеством, готовый без колебаний выполнить любой приказ. И могущий превратить кости каждого, кто встанет на пути возвышения Хань, в прах! И он… – Фей сглотнул, на его лбу выступили крупные капли пота. – И он живет, живёт сегодня! И приведёт Хань к победе! И этот человек – я! – Фей сделал глубокий поклон, замерев в таком положении.

– Громкие слова. – Вновь заговорил военный. – Однако, место неудаче есть всегда…

– Если я должен провалится, я встану, но я не провалюсь. В этой битве есть всего два исхода: либо враги пройдут по нашим трупам, либо мы по их.

– У кого-нибудь будут вопросы? – Полноватый председатель протёр пенсне давая время всем подумать.

– У меня нет вопросов, однако хочу напомнить сколь важное задание будет возложено на него. В случае неудачи последствия ждут именно нас, как людей допустивших недостаточно компетентного человека. – Высказался более молодой представитель двора.

– В случаи провала, неудача коснётся всей империи и уже не будет иметь значения, кто в этом виноват. – Вернув пенсне на место ответил председатель. – Мы возлагаем на вас большие надежды Ли Гаожин. Надеюсь, вы не подведёте страну. О вашей задаче в качестве главы Хань на той стороне вам сообщит позже наш человек. Сейчас обсудим ваши обязанности и проведём церемониал принесения клятвы.

Едва Фей покинул дом народного совета, он без сил упал в парокар. Раньше о таком он мог только мечтать, а теперь у него даже собственный водитель есть. Правда сейчас ни удобное кожаное сидение, ни учтивое молчание водителя, ни тихий звериный рокот мотора, его не радуют. Кто бы мог подумать, что общение может так выматывать.

В окно постучался секретарь с надетыми белыми перчатками. Стоило Фей открыть дверь, как тот согнулся в поклоне, протягивая на вытянутых руках аккуратно сложенную записку.

– От кого? – Принимая послание, поинтересовался Фей.

– От одного из членов комиссии. Не ведаю от кого именно.

– Свободен. – Фей махнул рукой закрыв дверь.

«Сегодня в шесть, шёлковый павильон, озеро Лао Дао».

«Слава небу»-подумал Фей, откидываясь на сиденье. Боги наконец-то благоволят ему. Из нагрудного кармана выскользнули золотые часы, невольно заставив Фей Тина в очередной раз ими залюбоваться. Минутная стрелка неспешно пробежала четверть двенадцатого.

«Успею»-подумал Фей довольно прикрыв глаза.

– На пик Виктория, и поторопись.

– Да, господин.

Парокар с тихим вибрирующим гудением тронулся, описывая круг по брусчатке вокруг фонтана из белого и чёрного мрамора в виде тел двух взмывающих вверх драконов. Под распыляющимися каплями воды народный дворец ещё прекраснее. Уходящее небо здание из красного дерева от основания до пагод, покрытых синей черепицей, украшает изысканная резьба. Под позолоченными сводами в прохладных тенях укрылись статуи героев народа Хань. Крутые каменные лестницы от входа расходятся лепестками, чтобы внизу превратится во множество дорожек, ведущих в остальной комплекс монументального сооружения.

Довольно быстро отдельная трасса для избранных слилась с общим бурным потоком разномастного транспорта, который двигался по одной из множества кольцевых дорог, опоясывающих столицу империи Хань, Лоянь.

Парокар, ещё мгновение, назад ехавший по открытому пространству, нырнул в бесконечно длинный и такой же бесконечно высокий коридор одной из бесчисленных улиц города. Каждое, самое низкое зданий здесь насчитывало не меньше десятка этажей. Даже через одну из самых больших улиц по которой сейчас ехал Фей, было перекинуто несколько закрытых трубчатых мостов от одной промышленной башни к другой.

Их называют «кантао». Широкие эллипсы у основания представляют собой своеобразные цеха, в которых может производится всё что угодно, от картонных коробок до силовых установок дирижаблей. Каждая из башен индивидуальна, но всё же есть кое-что общее. По какой-то причине архитекторы избегают прямых углов, а балконы в верхней части строят в форме дисков.

Само собой, в них не производится продукция для массового потребителя. В первую очередь «кантао», это витрина предприятия, научного объединения, конгломерата. Выше в здании располагается биржа или банковский подряд, аффилированный с предприятием. Там же, как правило, находится проектный институт, отделы сбыта, юридические и информационные службы. Именно в одной из таких башен двадцать лет назад была придумана и изобретена лампочка, без которых сейчас немыслимо ни одно предприятие.

Не удобно? Может быть, но Хань очень неприхотливый народ и необходимость ставит выше личного комфорта. А чем выше и необычнее «контао», тем больше престижа у его владельца. Так из бетона, стекла и бесконечного множества труб появились эти башни.

Вплотную к ним, точно любовницы, обнимающие богатого клиента, обступили со всех сторон «конио». Они имеют самые различные формы: те же башни, монотонные строгие высотки, окрашенные в единый цвет с минимумом идеально выверенной, математически верной лепнины. Или же бесформенное, совершенно безумное, нагромождение отдельных прямоугольников, квадратов и многоугольников, никакого единого цвета ни единого похожего элемента.

«Конио» практически все соединены мостами и переходами, создавая над улицей земной, ещё и небесную. Порой переходов меж гигантами так много, что солнечный свет не достигает низин и там царит вечная ночь. Как раз в «конио» и живут обычные хань, точнее те, что имеют на это право и могут себе позволить. Много или мало таких – не известно. Последняя перепись проводилась во времена династии Цао, примерно сто пятьдесят лет назад, когда мир только начал вступать в эпоху пара, а об электричестве никто не знал. Тогда идея городов-башен казалась сказочной, но немыслимый поток денег от торговли с новорождённой конфедерацией за океаном, которую презирал и ненавидел Старый Свет запада, позволил решится на это. А в совсем недавнем прошлом замысел приобрёл нынешний вид. Из-за людей, которое всего за несколько лет увеличилось население крупных городов чутьли не в двое. Сбежавшее население империи Цинь, обеспечило необходимую рабочую силу. Бежали они из-за того, что верхушка поддалась влиянию Русланда, решив перестать быть империей и стать республикой. Объявив главными врагами империалистов, интеллигенцию, купцов, а вместе с этим цеха рабочих, которые не пожелали открывать свои двери неграмотным деревенским дуракам и отдавать управления в государственные руки.

Так сказочная идея начала воплощаться в жизнь. Сегодня в «конио» живут, учатся, ведут торговлю, работают во множестве мелких и средних артелях, миллионы и миллионы Хань. Мирный отдых вроде прогулок по парку или небольших садиков вынесен на террасы или на специальные площадки, охваченные стальными тисками. Некоторым удаётся вырастить настоящий джунгли с лианами, свисающими вниз на десятки метров и взбирающиеся на соседние здания.

В какой-то момент дорога ушла вверх и в просвет меж пестрящих вывесками зданий, ярко подсвеченных бесчисленным множеством бумажных фонариков Фей, заметил в дали уродливую кляксу, портящую вид столь величественного города. Район «ву-гоу». Неприятное напоминание о том, что к изысканным яствам слетаются всякие насекомые.

Таких районов не мало. Они расположены за чертой города. В них располагаются сырьевые производства, на которых не требуется квалифицированный персонал, скотобойни, работные дома, тюрьмы, свалки и бараки тех, кого почему-то по чудовищной ошибке, тоже называют, Хань. Такие районы, как каповый нарост на дереве, уродливые высасывающие силы и могущие погубить растение.

Города, не только столица, всеми возможными силами отгораживается от них, стараясь не замечать рассадники преступности, болезней и всевозможных пороков. А когда игнорировать их становится более невозможно, на помощь всем достойным Хань приходит, «шау тау ти»-означающий выжигающий скверну. Городские триады, с тайной (но не очень) подачи городских властей, раз в несколько лет сжигают трущобы. В такие дни народ ликует. В особенности обычные рабочие Хань, что не способны купить себе ни защиту триад, ни место поближе к небу, вынужденно живя у основания «контао» и «конио». Впрочем, многие обитают там сознательно, не смотря на неудобства.

Дорога некоторое время шла на ровне с пневмо путями, по которым на немыслимой скорости пронеслась пассажирская колба, состоящая наполовину из голубоватого стекла, а спереди и сзади, где находятся кабины машинистов, закрытая обтекаемыми носами с пятью лепестковыми углублениями вдоль всего радиуса, чьи края немного выступали за край самой кабины.

Фей едва успел проводить её глазами, как парокар опустился в земную часть города, освещённую сотнями газовых фонарей. Собственно, как раз сейчас во всей красе видна причина, по которой некоторые Хань выбирают темноту и тесноту земного города, вместо света и простора небесной его части. Праздник. Он здесь царит весь год, не угасая ни на секунду. Чувство, что здесь царит нескончаемое торжество, заставляющее даже самого неэмоционального человека с интересом рассматривать всё вокруг.

Вглядываться в огромные сделанные под старину бамбуковые вывески, бесчисленное множество ресторанчиков, в которых найдётся чем удивить даже самого пресыщенного клиента. Прислушиваться к крикам уличных торговцев и зазывал, одетых в традиционные наряды танчжуан с белыми повязками на головах. Заворожённо наблюдать за лицедеями уличных театров сицюй. Старятся вытянуть шею заглядывая как можно дальше в очередной переулок, в котором расположился один из множества рынков, где можно купить всё что душе угодно, даже если душа весьма черна. В окнах первых этажей то и дело можно приметить диковинные изделия местных умельцев, творящих прямо здесь на глазах всех желающих. Для тех, кто желает оставить себе что-нибудь на память об этом месте, но не приемлет материализм прямо на улицах работают «Ци Шен»-мастера традиционных ханьских татуировок.

В особенности приятно, что здесь нет ни одного попрошайки, пьяницы или любителя вдохнуть выжигающий лёгкие и сушащий разум дым опия. Так же тут можно не беспокоиться за свой карман, если не считать ловких торговцев, что и у голого найдут, что выманить. Ни карманников, ни жуликов, предлагающих перекинутся в картишки, тут нет. Всех их, либо жрут, либо подминают под себя триады.

Само собой, преступность, притоны и места в которые лучше не соваться, тут имеются в великом множестве. Однако они скрыты от любопытных глаз, а триады следуя негласным правилам, не позволяют всякой швали распугивать горожан, охотно оставляющих здесь свои деньги, не редко последние.

В какой-то момент триады срослись с государством, а некоторые говорят, что и с имперским двором. Так что можно сказать, что защита улиц от мелкой преступности не жадность, а их обязанность. «Не можешь победить, возглавь»-власть предержащие это и сделали.

Праздничная ночь посреди дня с её гвалтом и нескончаемым потоком людей исчезла точно так же, как и шести полосная дорога, разделённая бортиками и транспортом, двигающимся вместе с ними в едином потоке. Солнечный свет вернул Фейя из размышлений о городе, которые его накрывали каждый раз при виде окружающего великолепия.

Сейчас парокар сбросив скорость выкатил в своеобразную буферную зону, где расположились финансовые кварталы. Именно здесь делаются деньги: фондовая биржа, банки, суды, ювелирные мастерские, агентства по торговле недвижимостью, торговые отделения иностранных компаний, а также прилегающие к исторической части города элитные гостиницы с видом на озеро Лао Дао. Несмотря на то, что денежные кварталы занимают солидную часть города, пронизывая его полумесяцем. Путьпо прямой занял всего десять минут, пока дорогу не преградили ворота высотой в три этажа, отгораживающие проезд в святая святых Лоянь. Его сердце – центральный город, раскинувшийся подле дворца императора.

Парокар свернул на закрытую дорогу одной из улиц центрального города, носящей, как и её соседки имя одного из императоров. Небо здесь ничего не закрывает, улицы столь широки, что на них можно посадить дирижабль, а от домов веет строгой стариной. Словно сердце одного из крупнейших городов мира так и не тронула техническая революция.

По проезжей части неспешно движутся редкие дилижансы, запряжённые лошадьми, тянущими искусно сделанные повозки с гербовыми знаками. Рядом с тротуаром в тёмно-серых халатах, с длинными косами, склонив головы и сложив руки на животе смиренно стоят, молча и не шевелясь рикши, ожидая пока уставший от дел господин соизволит воспользоваться их услугами.

Объезжая кольцевую дорогу со статуей Гуань Юй, устремившим свой умудрённый взор на город, тянущийся к небу. Позади статуи разбит дивный парк, по которому прогуливаются цапли, а под множеством небольших мостиков пробегают ручьи, падающие с рукотворных водопадов. Над озёрцами, образованными ими, к самой воде склонились плачущие ивы. Посреди этого умиротворяющего великолепия медленно двигался паланкин, поддерживаемый десятком слуг. По вышивке на одежде носильщиков можно легко понять, что это на прогулку вышел кто-то из представителей двора.

Фей находился далеко, из-за закрытого окна движущегося парокара его не было видно. Более того, даже педантичный к самым мелким деталям дворцовый этикет не мог его к этому обязать, но Фей всё же поклонился, сложив ладони над головой.

Поднимаясь на пик «Виктория» по дороге, скрытой за деревьями, в просветы с высоты сотни метров открылся отличный вид на старый город. Практически все дома выполнены в одном стиле сыхэюань, но каждый по-своему прекрасен. Чивэнь на конце коньков крыши притягивают внимания, чихэнь на стыках скатов заставляют восхитится работой каждого резчика по камню, даже пушоу такая мелкая деталь сделана с великой филигранностью подчёркивающую достаток хозяина. А про рукотворные садики на задних дворах и говорить нечего, о каждом книгу можно написать.

Фей отвернулся от окна. Представив, как по завершению нескольких заданий, император дарует ему благородный патент, и он сможет купить себе здесь дом. Станет уважаемым человеком, а его наследники будут грызть друг другу глотки, чтобы он завещал его одному из них, а других оставил ни с чем. Для этого нужны наследники. И много. Впрочем, за этим дело не встанет. Фей улыбнулся почувствовав, как парокар затормозил. Дверь открылась, водитель склонившись доложил.

– Господин, мы прибыли. Пик «Виктория», жасминовые апартаменты.

– Можешь сходить поесть, я буду часа через два. – Милостиво дозволил Фей Тин, не особо задумываясь откуда у водителя деньги на обед в одном из самых дорогих мест в столице, где стакан воды стоит, как целая бочка.

Двери перед Фей распахнули глубоко склонившиеся слуги. Роскошь в этом месте чувствовалась во всём. Фея немного коробило то что самое красивое место столицы застроено зданиями в западном стиле. Пускай в них и есть что-то возвышенное. Но что его несказанно возмущало, так это то, что весь пик лишь номинально принадлежит империи, а по факту отдан чужеземцам в аренду на девяносто девять лет. При этом многие состоятельные граждане Хань нисколько не стесняясь приобретают здесь апартаменты. И вот этого Фей уже не в состоянии понять, ибо как можно поддерживать колонистов, запускающих свои щупальца в сердце древнейшей и величайшей империи.

Разгораемое возмущение прервал слуга, приглашающий пройти к госпоже. Фей моментально забыл о наглости колонистов. Одёрнув костюм, он провёл гребнем, изъятым из нагрудного кармана по чёрным волосам, следуя за провожатым.

Лифт с тихим звоном доставил изнывающего от нетерпения Фей на самый верхний этаж. Слуга довёл его до резных белых дверей, тихо постучал и, получив разрешение войти, моментально скрылся в коридоре, позволяя господам остаться наедине.

– Я думала ты сегодня не придёшь, мой тигр. – Улыбнулась лежащая на софе возле окна с видом на город, девушка, одетая в шелковое платье ципао нежно-розового цвета с вышивкой в виде лотосов.

– Твои слова меня ранят, Сяоюань. Как только уладил дела государственной важности, незамедлительно направился к тебе.

– Не очень и важные дела были, раз так быстро справился. Мог бы ими и поступится ради меня. – Девушка отвернулось, смотря в окно.

– Каюсь, и готов загладить свою вину. – Фей извлёк бархатную коробочку, приблизившись к девушке. Внутри оказалось колье со множеством нефритов.

– Ооо, мой тигр, оно великолепно! – Девушка моментально забыла обиду, примеряя украшение на белой шее, чуть оголяя ключицу. – Тогда поведай мне о том, чем ты был занят.

– Увы. Не могу. Государственная тайна. Я поклялся самому императору, что никто не узнает сути дела.

– Ооо, мой тигр, видел самого солнцеликого?! – Улыбнулась Сяоюань, смотря на Фей своими пронзительными карими глазами. На выбеленном пудрой лице и подведённые чёрной тушью, они казались невероятно большими, отчего Фей тонул в них.

– Нет, но его портрет в доме народного совета приравнен к личной встрече.

– Охх, как жаль. Но я бы была рада увидеть и портрет солнцеликого, освящённый в храме Майцзишань. – Девушка потянула вверх подол платья демонстрируя лодыжку.

– Как только завершится моя миссия, там наверняка будет праздник… – Присевшего возле софы Фея, который все больше поднимал подол, остановила тоненькая ручка. – …само собой в честь моего успеха на службе императора. – Девушка убрала руку, хихикнув от щекотливого поцелуя в бедро.

– Полагаю, в чём она заключается, ты тоже не можешь поведать, мой тигр.

– Государственная тайна. – Ответил Фей продолжая покрывать поцелуями бедро Сяоюань, пока не был остановлен упёршейся в грудь ножкой, с плотно перевязанной крохотной ступнёй.

– Ахх, ты слишком самоуверен, мой тигр! Я не сомневаюсь в твоём уме и силе, но поручение императора, о котором нельзя говорить не может быть лёгким. Не торопишь ли ты события, говоря об успехе?

Фей помедлил с ответом, с восхищением взирая на перетянутую крохотную ножку. В культуре хань, маленькая стопа символ благородства и истинной женственности. Фей чтит культуру своей родины и не может не восхищаться столь прекрасным чань-су.

– Успех уже предрешён. Провал невозможен. Воля императора будет исполнена, а мое возвышение неизбежно. – Твёрдо сказал Фей Тин, поднимаясь и опрокидывая на спину Сяоюань, прерывая её следующую фразу поцелуем.

Само собой, у Фей и Сяоюань не может быть будущего. Она так называемая «фон-ти», что переводится, как жена ветра. Западные колонисты по своему невежеству считают, что это что-то сравни куртизанкам, но нет. Фон-ти – это специально отобранные и выращенные девушки, которым было суждено стать наложницами, но по воле судьбы им это не удалось и им дозволили самим выбирать мужчин, с одним условием. Им запрещается выходить за муж, об их статусе и запрете говорит замысловатая татуировка, обвивающая шею. Однако постоянные отношения иметь никто не запрещает. Такие девушки стараются стать любовницами благородных господ или же просто состоятельных людей. И стараются они это сделать до того, как их девичья красота начнёт увидать.