Текст книги "Полшанса 2 (СИ)"

Автор книги: Глеб Силаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Может хотя бы попытаетесь объясниться?

– Вы хоть понимаете, что натворили!!!

– Первый, всем отрядам, цель «А» не была вражеским узлом связи. Отряды, доложите об обстановке. – Помехи и электрический треск в ответ. – Отряды, доложить обстановку, немедленно! Докладывайте, приём!

– Говорит второй, цель «В» оказалась нужной. Центральный узел вражеской связи уничтожен. Попутно нанесён серьёзный урон телеграфному соединению.

– Говорит третий, задача не выполнена. Нас обнаружили.

– Имеется возможность продержаться до нашего подхода?

– Ни как нет, товарищ капитан. Мы зажаты между складом и ремонтной мастерской. Но мы успели заминировать керосиновые цистерны, так что уйдём красиво.

– Прощайте, товарищи. – После недолгого молчания подал голос капитан. – Страна вас не забудет.

– Служу… – Ответ утонул в грохоте взрыва, а из-за леса на секунду появилось солнце, озарив ночную тьму ярчайшим светом.

– Второй, отступайте по ранее оговоренному маршруту, встретимся в точке рандеву.

– Есть. Ухожу в режим радиомолчания до прибытия на место. Удачи вам, капитан.

В зал, где проходил совет, без стука ворвался адъютант полковника. Не обращая внимания на царивший гвалт и явно неодобрительные взгляды, он склонился над ухом своего начальника. Сказав несколько фраз, он отдал честь и сию секунду покинул помещение.

– Товарищи! – Вставая из-за стола, обратился полковник к присутствующим. – Только что мне доложили, что операция «Ночная тень» прошла успешно. Задачей которой было уничтожение центрального узла связи Гетлонда всего крайнего северного направления. Наш элитный десантный батальон превосходно справился с данной задачей. Более того, нанеся существенный сопутствующий урон.

– Благая весть, товарищ полковник, но достоверна ли она? Как-то слабо верится, что всего один батальон смог выполнить подобную задачу. – Придушил начавший нарастать гул радости мужчина в коричневом костюме.

– Можете не сомневается в достоверности, задание завершилось шесть часов назад. Об успешности лично доложил исполнитель, прибывший в Сосновый Бор близь Петрограда. Подробности прошедшего задания вы сможете узнать уже завтра в отчётах что вам вышлют. Хочу добавить ещё, кое-что… – Полковник с нескрываемой ухмылкой посмотрел в глаза мужчине в коричневом костюме. – Был задействован не весь батальон, а лишь один взвод.

– Товарищ полковник, мне как представителю цехового производства всей военной техники, хотелось бы узнать прямо сейчас, потому что мне неизвестны машины, способные переправить незаметно, к одному из крупнейших городов противника, пусть и один взвод десантников? В обход радаров, средств ПВО и светоулавливателей. И уж тем более мне не известны способы быстрого возвращения наших солдат из глубокого тыла врага. Хотя бы в двух словах расскажите, какую машинерию вы задействовали в данном задании. Ибо подобное должно явно как можно быстрее встать на потоковое производство. – Перебивая всех, практически вскочив, выпалил мужчина средних лет с дальнего края стола.

– Вам повезло. – Полковник улыбнулся ещё шире. – Ведь вы сидите рядом с тем человеком, кто не только придумал, но и реализовал данную технику.

– Безхвостовой монокрылый самолёт и один из первых прототипов подводной лодки. Вот ответы на ваш вопрос. – С достоинством ответил мужчина с обожжёнными руками.

– Товарищи. Обсудим данный вопрос позже. Сейчас есть более насущные моменты… Как мы расправимся с онемевшим и оглохшим врагом.

Глава 13

– Тройки у кого-нибудь есть? – С присвистом, сквозь резко пахнущую лекарствами повязку на лице, спросил Беляш.

– Неее. Нету. Голяк. Аналогично. – Пронеслось по кругу.

– Вот гады. Не в жизнь не поверю, что ни у кого в пятый раз нету нужной карты.

– Лох – это судьба. – Скалясь сказал Джага, а вокруг все рассмеялись.

– Так и знал. Хрен с вами. Давайте, топите. – И к Беляшу перекочевало разом полтора десятка карт.

Прошло шесть дней. Шесть дней спокойного существования. С последней попытки Русланда переправиться через реку. Радует, что красные больше не применяли и даже не пытались применить грабойды, чтобы подкопать под нас. С той сцепки прошло уже три недели, а она всё равно остаётся самой кровавой за всё наше суммарное пребывание здесь. Тогда Гетлонд всего за час потерял почти две тысячи бойцов. Прорывы были ещё в шести точках, только уже без землеройных машин.

За всё остальное время таких попыток было ещё четыре. В двух доходило до рукопашной. Где я беззастенчиво пользовался диклосом. Вероятнее всего именно он и обеспечил моё выживание. Более он не кажется чем-то чужим или инородным, это теперь часть меня. Должен отметить, не плохая часть.

Касательно общей обстановки, судя по военным сводкам, дела у Русланда стали идти не очень. Две крупные наступательные операции на юге оказались неудачными, несмотря на то что удалось занять Жевуш. Из-за серьёзных потерь и растянутых линий снабжения, их без особого труда выбили. На центральном направлении продвижение практически остановилось. Уже поползли слухи, что не позднее середины лета красных выдавят обратно к их границам. Здесь на севере их активность значительно снизилась из-за того, что существенная часть войск была переброшена на укрепление группы армии центр.

Казалось бы, такие благостные новости, попахивают явным враньём. Однако моему скепсису тут нечего возразить, так как судя по всему в написанном есть существенное зерно правды. Налётов авиации не было, уже в последнюю попытку переправы Русландом. Артобстрелы в последние две недели стали значительно реже и слабее, а за прошедшие три дня их вообще не было.

Командование не преминуло воспользоваться таким шансом, сразу навезя артиллерии и боеприпасов столько, что склады не в состоянии всё вместить. А вот про нормальную еду не подумали. Пайки хоть и стали больше, но остались всё такой же блевонью.

Был получен приказ, пользуясь затишьем, всех доступных солдат бросить на прокладку дорог. Собственно, наша рота предыдущую неделю этим и занималась. Два дня назад нас вернули. Выдали поправленные после ремонта кирасы и каски, провели медосмотр. Обеспечили, первую с момента нашего прибытия сюда, баню с возможностью постирать одежду. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – нас готовят. Поднимают боевой дух такими мелочами. Хотя, нет, не мелочами. Живя в ледяном аду, ты как никогда начинаешь ценить лоханку с горячей водой.

– Эй, Студер, давай к нам. Может вдвоём нам удастся их раздеть. – Прокричал мне Беляш, сидящий на бочке за импровизированным столом из деревянного щита и двух перекрещенных частей от разбитых лафетов.

Его оклик вырвал меня из омута мыслей. Посмотрев в его сторону кивнул, вставая вырвал исписанную страницу из дневника. Вот ведь привязалась дурацкая привычка. Каждый раз в конце дня мне теперь нужно что-то записывать, а то уснуть не получается. Приходится бороться путём написания и уничтожения написанного. Пока безуспешно.

– Подъём!!! Шестая рота, на построение становись, живее! Живее! Что вы телитесь, как сонные мухи! Шевелитесь!

Мда, давненько такого не было, я как-то отвыкнуть успел. И немного неожиданно, что таким занимается лично наш старший лейтенант. Который предпочитает большую часть времени сидеть в бруствере с печкой или уезжать по «важным» делам за линию фронта, спихивая свои обязанности на подчинённых мастью по младше.

– Смирррно! – Рота вытянулась по струнке смотря перед собой. – Вчера наши разведчики переправились на противоположную сторону Пуртсе, для рекогносцировки. Им удалось проникнуть на один километр в глубь укреплений противника, не встретив никакой живой силы. Далее их движение было остановлено кишащими в траншеях и окопах хтониками. Однако огневые позиции, как и доты противника, пусты. Лишь на расстоянии в четыре километра от реки удалось засечь незначительные вражеские силы красных, отступающие обратно на восток. Судя по всему, Руссланд решил сделать ставку на неожиданность, забрав силы с севера, для атаки по центральному направлению. Это шанс вернуть контроль не только над северной территорией, но и возможность подобраться в плотную ко второй столице Русслонда, Петрограду. Командование ненамерено упускать такую возможность, требуется действовать как можно быстрее, дабы опередить врага прежде, чем он завершит свой ход. – Старший лейтенант сделал паузу для осознания нами всего сказанного. – А теперь, слушать боевую задачу. Сегодня, ровно в семь утра начнётся обстрел боевых позиций противника. Продолжится он до девяти вечера этого же дня. В обстреле будут задействованы все орудия, так что от позиций и укреплений ничего не останется. Само собой, от хтоников тем более. После чего, по всей линии фронта, начнётся форсирование реки силами Гетлонда. Продвижение пройдёт в два этапа. Первыми вперёд двинутся шестидесятый, шестьдесят первый, семьдесят четвёртый и семьдесят девятый шлехт-батальоны. Затем, после углубления в глубь оккупированных территорий на двенадцать километров, за вами перейдут все остальные части. Объеденные шестая и восьмая пехотные дивизии при поддержке двух полков техники. Считайте, что за вами будет вся армия крайнего северного направления этого участка фронта. Выступаем сегодня в девять часов десять минут. Мы являемся передовой группой наступления. В случае встречи с серьёзными силами противника будет возможность отступить для перегруппировки. Главная задача – боевая разведка и нанесение максимального урона отходящему противнику в случае его обнаружения. Всем, всё ясно!?

– Мон, так точно, мон!!! – Хором выкрикнула рота.

– Сейчас отправляйтесь на склад получать увеличенный боезапас, затем – за пайком, его вам выдадут на два дня. После, кому необходимо, посетите кузню или мастерскую, для выправления брони и оружия. И поторопитесь, если не хотите торчать в очереди остаток дня. Вольно! Разойтись!

– Бля, и почему мы должны быть на самой передней линии? – Проговорил шёпотом Джага, лёжа на передней части плота на мешке и выцеливая невидимого противника.

– Потому что это приказ. А приказы не обсуждаются. – Ответил ему Яков Николаевич, изменившийся характером за прошедший месяц.

Выжженая земля? Мёртвая пустошь? Истерзанная твердь? Замерший садик Сатаны? Ммм, нет. Это всё слишком милые названия для расстилающейся вокруг местности. Похоже наше командование по полной отыгралось за поджопники, полученые в начале войны.

К слову, руссландцам нужно отдать должное, как к ним не относись, но в фортификации они кое-что понимают. Несмотря на суточный адовый плотный град артиллерийских снарядов, многое всё ещё уцелело, вероятно даже пригодно к использованию. И всё же сильно сомневаюсь, что здесь, даже если кто-то и был, уцелел.

Продвижение идёт очень медленно, за час проходим менее километра, переползая огромные воронки, в которых уродливыми кудрями сплавилась колючая проволока, плотно обвивая останки дотов и дзотов. С нами за компанию по бокам широкой разомкнутой цепью продвигаются «счастливчики», которым выпала честь вступить первыми на вновь возвращённую территорию.

Только вот на самом деле она отбита? Как-то не верится, что Руссланд решил бросить огромный кусок уже подмятой территории, которая ещё и является отличным плацдармом для наступления по северному направлению. Столько сидеть в мёрзлой земле, чтобы просто на просто отступить, пусть и для поддержки наступления по центру. Нет, не верю.

Один из идущих впереди бойцов резко дёрнулся и истошно зарычав рухнул как подкошенный. Приказ «лечь», прозвучавший от командиров был абсолютно ненужен, ибо уже все залегли. Самые ретивые успели закатится за насыпь или в воронку. Однако дальнейшая атака не последовала. Вокруг всё по-прежнему тихо, если не считать воплей раненого.

Оказалось, ему не повезло в двойне. Во-первых, он наступил, наверное, на единственного уцелевшего хтоника после обстрела. Точнее лишь на его часть. Практически разорванное пополам тело с обломком пики в мертвящей руке, повинуясь электрическому импульсу, выбросило её вверх. И тут бойцу не повезло во второй раз, обломок угодил точно во внутреннюю часть бедра, пробив артерию. Он истёк кровью менее чем за две минуты. Хреновая смерть даже для такого как мы.

Не считая этого нелепого инцидента, потерь больше не было. Чем больше мы удалялись от реки, тем сильнее становилось чувство, что крастные в самом деле ушли. Края оборонительных позиций удалось достигнуть к одиннадцати часам утра. Передав эту информацию, армия начала форсирование водной преграды.

Несмотря на предельно изувеченный ландшафт и скверную погоду, уже к началу второго показались первые части. Робкая надежда на то что мы соединимся с ними, не оправдалась.

Разведка на аэростате показала, что в шестнадцати километрах от нас имеется ещё одна линия укреплений. Значительно меньше чем та, что мы перешли. На взгляд с высоты птичьего полёта тоже оставленная.

От туда останется около тридцати пяти километров до границы Русланда. Выглядит оптимистично, только вот разведка ничего не сообщает о городе Йыхви и о городе-крепости Нарва. Между ними не только железнодорожное сообщение есть, но и крупные дороги, которые ведут к…

– Подъём бойцы! Поступил приказ продвигаться в перёд пока не встретим сопротивление. Выступаем!

«Штаб сказал: Надо! Солдат ответил: Есть!»

За следующие три часа удалось добраться до предместий уезда Катазе. Старший лейтенант Юргин Блац всем своим видом демонстрировал хтоническое спокойствие. Однако его лицо время от времени подёргивалось, выражая недовольство. И было от чего. Вверенная ему всего месяц назад рота, численностью в сто тридцать пять человек, к сегодняшнему часу насчитывает лишь тридцать два бойца.

Может всё выглядит не так плохо, учитывая кем ему приходится командовать. Если бы не одно «но». Половина отсутствующего числа, это не боевые потери. Заболевшие, получившие обморожения и в следствии этих факторов погибшие или же находящиеся в состоянии, не пригодном для ведения боевых действий. Так же имеются дезертиры. Правда не так много, как можно было ожидать. Ибо комиссары знают своё дело.

Затем по неведомой причине отказ командования дополнить нашу роту. В прочем, может это связано с нежеланием создавать бумажную путаницу на кануне крупной операции в которой наверняка предполагались значительные потери.

А сейчас его и вовсе отправили в передовой группе. На встречу со значительными силами противника с высоким шансом нарваться на засаду. Да уж, явно он не на такой расклад рассчитывал, заканчивая военную академию. Что ж сказать, не повезло.

Я слегка усмехнулся, только такие пустые мысли помогают хоть как-то отвлечься от холода. И почему последний месяц зимы всегда самый холодный. Ещё мы движемся можно сказать почти в плотную к Чудскому озеру. Всего полтора километра от нас. Тут сильнее ощущается ход.

Сжал и разжал несколько раз красные растрескавшееся до крови руки, натёртые свиным жиром и обмотанные в ткань. Гении из снабжения прислали нам на второй неделе пребывания на фронте варежки. Мы тогда долго ржали, поливая их матом.

Блац поднял кулак, призывая остановится. До этого момента мы двигались по кромке поля. Сейчас оно закончилось и перед нами встал заснеженный лес… или перелесок. В плотном строю деревьев определить трудно. Чуть в стороне идёт приличная просёлочная дорога через рощу. Вот только с обеих сторон от неё на пять шагов вырублены деревья, к тому же ограждена она сложеной из камней невысокой оградой, которая всё же станет препятствием, если впереди засада.

Приняв решение, лейтенант опускает руку и, мы двигаемся к дороге. По ходу движения чувствуется напряжение бойцов, а меня чувство де жавю окутывает. Словно вернулся в тот город, к шурдам. Хмм, если так подумать, то моё положение сейчас значительно лучше, чем тогда. Нормальное оружие в руках, какая-никакая броня, вот только компания такая же сомнительная вокруг, как и там.

Идущие впереди двое бойцов останавливаются, показывая знаками, что дальше за крутым поворотом, препятствие. Вытянувшись в цепь, прижавшись к ограде, гуськом подходим к изгибу дороги.

Дальше на пути двухэтажное здание лесопилки с парой пристроек. До него метров двести, начиная от поворота. Вокруг него открытая площадка. Обходи не обходи, если там кто-нибудь есть, то нас заметят. Благо имеются в нескольких местах уложенные штабелями брёвна. Но до них ещё добраться нужно.

– Первое отделение, обойдите по дуге с левой стороны. Второе отделение, доберитесь до бревенчатой лежанки. Дождитесь пока первое отделение не выйдет на одну линию с пристройкой. Затем перейдите за вторую лежанку. После по сигналу начинайте штурм с двух сторон. И помнете про растяжки в помещениях. Остальным наблюдать за лесным массивом и прикрывать, особое внимание на второй этаж. – Недолго думая приказал, Блац.

Мда, план конечно хороший, но всё как обычно может похерить один мудак. Или не один. Но точно у кого-то впереди есть снайперская винтовка. Это факт.

Первые секунды всё шло хорошо. Первое отделение успешно прошло к деревьям. Проблемы начались, когда второе отделение выдвинулось на позицию.

Уже трое убитых говорят об этом. Причём один из тех, кто должен был нас прикрывать.

– Нам тут не с руки отсиживаться. Поступим так, Студер, Черкашь и Туша бегите ко второй позиции, а мы с Джагой вас прикроем.

– Ага, одни уже прикрыли. Кто нибудь вообще видел откуда стреляли? – Выглядывая из-за бревна спросил Черкаш.

– Видели бы – тут не торчали, а уже упокоили гада. А теперь приготовитесь. Пошли!

Вскинув трофейные карабины, жаль я не смог урвать себе такой, Яков Николаевич на пару с Джагой открыли беспорядочную стрельбу по зданию лесопилки. Оставшийся на дороге Блац попытался помочь. Правда вышло не очень, из-за поворота виден только правый край постройки, а выбегать на дорогу перед площадкой – самоубийство.

Первое отделение из которого выбило двоих, после чего они укрылись за деревьями, попытались высунутся и, как и мы, прорваться к пристройки. Но не тут-то было. Не прошло и секунды, как один из троицы опрокинулся назад, комично взмахнув руками. Похоже позиция где-то под углом с правой стороны.

Уже в десятке шагов от второго бревенчатого укрытия, бежавший с боку от меня Туша покатился по покрытой снегом земле. Перехватив его за подмышки, в два рывка втянул его под защиту древесины. Две пули ударили рядом с его ногами, а ещё две вперились в укрытие, разбрасывая щепки.

– Куда в него попали? – Тяжело дыша спросил сидящий рядом Черкаш.

– В брюхо. Задело с самого края. – Разрывая белую маскировочную ткань на бушлате раненого, ответил я. – Прошла на вылет, думаю жить будет. – Констатировал я.

– Что теперь? – Перетягивая бинтом Тушу спросил Черкаш.

– Приказ всё тот же. Нас разделяет всего пятьдесят метров. К тому же вон Яков Николаевич палкой машет, говоря о готовности стрелять. На счёт три выбегаем с двух сторон и ко входу. Давай приготовились.

Свезло, снайпер сглупил, выбрав своей следующей целью кого-то из первого укрытия. Судя по ругани, попал в Джагу, но кричит бодро, похоже только немного задело.

– Студер, может на верх сразу гранату закинем?

– Ага, в здание с тонкими стенами? На ежа хочешь быть похожим?

Ступени под ногами скрипят, не смотря на все усилия подниматься бесшумно. Стрелок не безмозглый и уж точно не слепой. Знает, что мы внутри.

Я с лестницы через открытые ставни первого этажа увидел, как к первому укрытию быстрой перебежкой бросилась ещё одна группа. Потеряв по пути одного. Зато мы теперь точно знаем, что стрелок здесь наверху с правой стороны. Он использует какое-то приспособление из-за чего звук выстрела кажется глухим и рассеянным.

Проверив крепление штыка, кивнул Черкашу. По беззвучной команде в одни шаг преодолели оставшееся расстояние на второй этаж. Однако Черкаш всё же был чуть впереди. Едва он развернулся к проходу, как был отброшен выстрелом на добрых два метра. Падая он успел нажать на курок. Пуля ушла вверх, но выстрел испугал стрелка, точнее одного из двух.

В проходе был пацан лет тринадцати с двустволкой в руках. На правом рукаве двуцветная оранжево-чёрная повязка. Знак коллаборационистов. Из одного из стволов тянулась тонкая струйка дыма. Испугавшись выстрела Черкаша, он чуть присел, наклонив голову вниз и не успел среагировать на моё появление. Мгновенно сократив расстояние, прямым выпадом пробил насквозь шею пацану штыком. Ибо пуля в моей винтовке предназначается второму.

Крупному мужчине с седой бородой и такой же повязкой на плече. Из положения лёжа он разворачивается, стреляя в меня. Такой меткий на дистанции и такой косой в близи. Впрочем, тут он просто поторопился. Пуля проходит аккурат под моей правой рукой, я даже почувствовал лёгкое движение воздуха.

Мой выстрел оказывается точнее, попадая в грудь стрелка. Тут он смог меня удивить. Вместо того чтобы отойти в мир иной или хрипя и захлёбываясь кровью упасть, он подорвался, бросаясь на меня с выхваченной невесть откуда пехотной саблей. Рассекая пространство точно перед моим носом, он отвёл руку для поперечного удара по мне.

Ну уж нет, моя очередь.

Проворачиваю корпус, вытягивая левый локоть вперёд, и сжатая в руках винтовка тяжело бьёт прикладом мужика в залитую кровью грудь. Он всё ещё на ногах и делает повторный замах, который я готов отбить. Он оказывается ложным. Вместо того, чтобы рубануть по мне, стрелок грузно прыгает на меня, сбивая с ног.

«Вот ведь здоровый жмых!»-проносится у меня в голове. Если бы не кираса, точно брюхо бы перерубил. Отпустив ставшую бесполезной винтовку, рывком вытягиваю ноги из-под этой туши. Левой рукой зажимаю голову стрелка, прижимая к себе, а правой изо всех сил бью кулаком в ухо. Лишь на третьем ударе гад перестаёт дёргаться.

С горяча хочу взметнувшимся диклосам проделать в нём пару отверстий. Меня прерывают подоспевшие бойцы. Чтобы добраться до сюда им потребовалось секунд сорок, а по моим ощущениям прошло намного больше.

Меня поднимают на ноги, быстро осматривают. После чего следуют одобрительные хлопки по спине. Стрелка переворачивают, а лейтенант склоняется над его телом, щупая пульс. Через десяток секунд его губы растягиваются в тонкой злорадной улыбке, которая почти сразу исчезает, возвращая маску ледяного спокойствия.

Его не трудно понять. Шутка ли, один партизан из выкрестов, перешедших на сторону Руссланда, уложил четверых из нашей немногочисленной роты. Хотя, какая мы рота. Взвод, так будет правильнее. Как не странно трое раненых оказались вполне себе живы, в сознании и даже все стоят на ногах. Только Туша бледноват. Хотя ему пуля и впрямь только шкуру попортила. Дырку уже заштопали. Джаге набила здоровую шишку смяв каску, пуля, угадившая в голову. Черкаша спасла кираса, принявшая заряд дроби на себя. Так, дух только выбило. Может пара рёбер треснуло, ничего серьёзного.

Минут десять со второго этажа доносились крики. Лейтенант вместе с санитаром проводили полевой допрос военного преступника. Само собой, соблюдая права человека и соглашение Венской конвенции о гуманном обращении с пленными. Каждого кто в этом сомневается – можно расстрелять.

Дорога нас вывела на достаточно пологий и вместе с тем высокий холм, откуда были видны далёкие изгибы реки. Глаз не мог рассмотреть всё в подробностях, но движущуюся единую сталью массу из техники и людей не заметить было нельзя. Такая сила внушает. Руссланд может и добился определённых успехов ударом из подтяжка, но теперь ему придётся не сладко. Уже к завтрашнему утру вся эта мощь будет у города Йыхви, через два дня у Нарвы, а самое большее через неделю Руссланду придётся защищать уже свои границы.

Приказав всем укрыться за кустарником, лейтенант подозвал к себе радиста. Воин с металлическим коробом за спиной и сдвоенной антенной, выглядывающей из-за затылка почти на голову, резво подошёл. Нажав несколько кнопок на гарнитуре весящей на животе, щёлкнул тумблером на плече. Передал приёмник лейтенанту, пристально смотрящему в бинокль в противоположную сторону от движущихся войск.

Он уже было хотел начать докладывать, как по ушам резанули помехи. Блац сурово глянул на радиста. Тот живо нажал ещё несколько кнопок. Порция помех охотно отозвалась на эти манипуляции. Ещё попытка, и снова неудача. Явно начавший потеть радист снял рацию, которая весит не один десяток килограмм. Развернув к себе открыл щиток. Поковырявшись с пол минуты он уже сам взял в руки приёмник вращая переключатель. После чего поднял голову на лейтенанта рассеяно доложив.

– Мон, связи с главным штабом нет.

– Тогда давай тыловой.

Ещё минуту копошения в рации пол сотни щелчков и несколько таких же наполненных помехами ответов.

– Мон, связь с тыловым штабом так же отсутствует.

– Вызывай тогда ставку командующего наступлением.

Минута, вторая. Наблюдавшие за округой бойцы украдкой, через плечо, начали переглядываться.

– Мон, – Радист покраснел утерая пот. Поднял голову на лейтенанта в замешательстве. – Связь со ставкой… отсутствует.

Глаза Блаца превратились в узкие щёлки. Он явно готов ударить радиста. И есть за что, если он угробил рацию, то…

– Мон, рация, как и приёмник в полном порядке. Проблема имено с принимающей стороной. – Поторопился прояснить ситуацию радист.

– Ты уверен? – Вопрос от лейтенанта прозвучал, как угроза.

– Мон, так точно, мон.

– Тогда вызови ближайшую к нам группу.

Удалось без проблем. Уже через пяток секунд послышалось.

– Старший лейтенант, Игорь Крауке на связи.

– Говорит, старший лейтенант, Юргин Блац, у меня отсутствует связь с главным штабом, с тылом и ставкой командующего наступлением. Мне нужно передать…

– У вас тоже?! – Удивлённый голос из приёмника перебил лейтенанта.

– Что значит тоже?! – В отличии от говорившего с той стороны Блац скорее был зол.

– На протяжении последних семи минут пытаемся установить связь хоть с кем-то из командования.

– Связь с другими передовыми группами есть?

– Да. У них аналогичная проблема.

Вдруг по коже будто прошлись электрической щёткой. Все вокруг вздрогнули в рации раздался сухой треск. По наитию словно что-то почувствовав все разом повернув головы в сторону наступающей армии Гетлонда. Накатил странный животный страх, призывающий немедленно бежать, прятаться.

Одной минутой ранее…

Полковник Антон Шапкин стоял в огромном рве, под ним словно гигантская ступень расположился ещё один такой же ров только шире. Общая глубина обоих рвов составляет почти двадцать метров, а длинна более четырёх километров.

Разработанный генеральным штабом план после безуспешной попытки одним ударом сокрушить Гетлонд и ряда не достигших успеха операций на северном направлении, всё равно казался до нельзя авантюрным, зиждущемся на одном лишь «авось». Все эти недели он каждую минуту ожидал, что ему сообщат о серьёзных проблемах, о невозможности реализации плана или о том, что Гетлонд прознал о плане и подготовил контрмеры.

Однако, нет. Лишь однажды практически в самом финале подземных работ, около месяца назад один из сбившихся с курса грабойдов слишком далеко ушёл, выйдя около поверхности оборонительной линии Гетлонда. Всё же технология беспилотного управления такой техникой слишком сырая и топорная, но что поделаешь, воздух с собой не возьмёшь. Благо о сбившимся с курса стало известно заранее, удалось сымитировать крупное наступление пусть и дорогой ценой.

Сейчас же смотря на множество чёрных змей-проводов, десятками выходящими из ста шести тоннелей, сплетающихся в огромные косы кабелей, взбирающихся на верх к его ногам, он всё равно не мог поверить в успех. Но долг требовал обратного.

– Товарищ полковник, всё проверено и готово. Нареканий, нет

– Генеральный штаб?

– Выходили на связь две минуты назад. Зелёный свет, подтверждён. Командование всё ещё на связи ждёт немедленного отчёта сразу после исполнения.

– Гетлонд?

– Последняя армейская часть противника вошла в зону поражения пятнадцать минут назад. По предварительным данным нашей разведки, там от девяноста до ста двадцати тысяч единиц живой силы.

– Данные точные? – Продолжая смотреть вниз в темноту тоннелей ровным, безэмоциональным голосом спросил полковник.

– Так точно. Противник уже знает, что у них проблемы со связью, но не знают с чем это связано. Они глубоко заглотили наживку, для них всё слишком хорошо складывается, чтобы медлить из-за каких-то неполадок с коммуникацией. – Позволил себе небольшую словесную вольность подполковник, старый друг Шапкина. Всегда такой наглый и лихый, ему бы больше подошла роль сегодняшнего героя.

– Время?

– Без одной минуты десятого. – Видя, что полковник не спешит, его друг заговорил. – Антон, это нужно сделать, ты станешь национальным героем Русланда, а эта операция войдёт в учебники истории под твоей фамилией.

– Ты же понимаешь, что это уже даже наикровавейшей войной не назвать. – Шапкин повернулся к подполковнику. – Это истребление. Не просто солдат противника, а истребление самого человечества. Кто знает к чему подтолкнёт подобное весь мир.

– Антон…

– Идём, штаб не любит ждать.

Зайдя в помещение погружённое в полумрак (убежище специально было создано для этого единственного момента), полковник Антон Шапкин подошёл к единственному ярко освещённому месту – большой тумбе с единственным тёмно-зелёным предметом.

Правая рука легла на холодный металлический бок с рифлёной в три линии поверхностью. Левая плотно обхватила взведённую деревянную рукоять, перехваченную железным кольцом.

Полковник прикрыл глаза, он почувствовал, как на него смотрят десятки глаз, стоящих позади офицеров. Он слышит, как у его друга в кармане тикают наградные золотые часы. Он ощущает мерное биение своего сердца переполненного непоколебимой решительностью. Всё что выдаёт его волнение, это единственная капля пота на его виске.

Кисть резко поворачивается, а вместе с ней и взведённая рукоять. После чего он вдавливает её вниз со всей силы, словно она могла не поддастся. Под ладонью полковника пробегают искры от сгораемых проводков пославших единственный смертоносный приказ на уничтожение.

Сама земная тверд расколась, многотонные земляные пласты подбросило в воздух. Сие последнее что удалось увидеть, несмотря на полтора десятка километров, разделяющих нас и место взрыва. Ударная волна сорвала нас с места, точно злой порыв ветра бросающий сухую листву. Перелетая через голову я увидел, как лес, через который мы шли, лё Целиком. С вывернутыми корнями и переломанными метровыми стволами.

Огромный столб выброшенных вверх газов и осадочных пород поднялся на многие километры, как и раскинулся во все стороны. Подминая под себя окружающий мир. Опустившаяся внезапно тьма принялась душить, забивая пылью и грязью, нос и рот, выдавливать глаза, продираясь сквозь крепко сомкнутые веки.