Текст книги "Полшанса 2 (СИ)"

Автор книги: Глеб Силаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Минута, вторая, третья. До ушей доносится с трудом различимый рокот двигателей, идущих меков, ритмичный аккомпанемент марширующих солдат. Ноги лежащего передо мной Якова Николаевича подёргиваются то ли от нервов, то ли от холода. Сзади, кажется, различию слова едва слышной молитвы. Что ж, самое время уверовать.

Время тянется словно смола, в какой-то момент мне начинает казаться что чечётка, отбиваемая моими зубами, разносится на километры вокруг. Тело начинает непроизвольно дёргаться от мороза. Последние крохи тепла забирает снежная перина.

Глаза слипаются, уже не холодно, просто хочется спать. До крови прокусываю губу удерживая сознание. Не помогает, одеревеневшее лицо не чувствует боли. Посиневшие ногти, впившиеся в запястья, оставляют лишь красные чёрточки, из которых не хочет выходить загустевшая кровь. Веки точно чугунные. Прикрыть бы их всего на минутку, на одну единственную…

Со стороны дороги прозвучал десяток выстрелов. Пауза и ещё залп. Одна из пуль угадила в снежный наст рядом со мной.

Заметили, вяло пронеслось в голове. Нужно бежать. Давай поднимайся, ну же.

Заиндевевшее тело с неохотой распрямилось, ноги не ощущаются. На дороге выстроилось порядка двух десятков солдат, большая часть из которых смотрела в сторону леса, из которого мы вышли. Эти несколько секунд позволили нам подняться.

Лишь расстояние, разделяющее нас, не позволило руссландцем нас положить в тоже мгновение. Их карабины рассчитаны на прицельную стрельбу с вдвое меньшего расстояния. Однако недостаток точности они компенсируют количеством.

Дважды я чувствовал, как в кирасу попали пули. Опять же из-за расстояния, шариковые пули теряют изрядную часть своей убойности. Преодолеть нам удалось менее ста метров, прежде чем руссландцы прекратили безрезультатную стрельбу, развернув на дороге грузовые меки, из которых выгрузили моторные сани.

Всего четыре единицы, стрелок и водитель. Итого к нам на приличной скорости двигается восемь противников. Скатившись со склона дороги, они стали расходится дугой, беря нас в клещи. На этой технике нет никакой защиты, по большому счёту это всего на всего электроиндукционный мотор с гусеницей и направляющей лыжей. Даже сиденье они имеют одно на двоих, из-за чего вести огонь из-за спины водителя невозможно.

– Стойте. Нам не уйти. – Хрипя произнёс закашлявшись. – Наше оружие дальнобойнее и точнее. Нужно выбить хотя бы двоих пока они не подъехали для прицельного выстрела.

– Джага, отойди на пять шагов и стреляй стоя. Студер, ты и я – с колена. Цель по левому флангу по малой дуге, упреждение… – Яков Николаевич замялся. – Короче по готовности. Огонь!

Винтовки синхронно дёрнулись в наших руках. Не знаю кто из нас попал, но идущие по малой дуге сани резко стали сбавлять скорость. И не потому, что был убит водитель, а потому, что сидящий за ним стрелок вылетел, упав в глубокий снег и не спешил выбираться из него.

– Малая дуга по правому флангу. Огонь! – Натужно проорал Яков Николаевич воспалённым горлом.

Два залпа и оба мимо. Пальцы, ставшие скрюченными деревяшками с огромным трудом, загоняют патроны в казённик, а дрожащий организм не способствует меткой стрельбе.

Но вот идущие ближе всего сани сбавили скорость повернувшись боком. Водитель поторопился, ему нужно было продолжать двигаться ещё секунд двадцать, пока его товарищи окончательно закончат обход.

Стрелок успел выстрелить дважды, прежде чем они оба перевернулись. Я отчётливо увидел, как пуля вошла куда-то в район щеки водителя, превратив его лицо в заледеневшее красное облачко на ветру.

Оставшиеся двое вышли на боковые позиции на расстояние менее двух сот метров. Теперь скорострельность крыла нашу точность. Нам пришлось снова нырять в снег.

– Слышите? – Лёжа на спине с прижатой к груди винтовкой произнёс Джага.

– Идут на сближение. – Подтвердил я предположение, загоняя патрон и оставляя в затворе кусочек обмороженной кожи.

– В разные стороны. На счёт три встаём. – Сориентировался Яков Николаевич.

Прыгнув несколько раз на коленях. По команде вскочили. Противник уже был с противоположной стороны в ста метрах. Яков Николаевич не успел выстрелить с криком упав позади меня.

Я попал в водителя тех саней, что были аккурат напротив дороги ближе всего к нам. Судя по короткому крику-«сука», Джага промазал. Обернувшись к Якову Николаевичу, увидел, как он зажимает рану где-то в нижней части тела. Перехватив его винтовку, вскинул её, наводя на уцелевшего стрелка. Он оказался не глуп и укрылся за санями, стреляя на подавление, позволяя своим товарищам подойти к нам ближе.

– Джага, я его беру на себя, отвлеки оставшихся на санях.

– Понял. – Уже метрах в пяти с боку донеслось.

Метров шестьдесят. Он выстрелил уже около двух десятков раз. Если он и до этого выпустил хотя бы с пяток пуль, то газа в его баллоне около трети осталось или меньше. Значит будет экономить.

По проторенной нами дорожке переместился на пару метров назад, так, чтобы стрелку сани закрыли обзор. Краем глаза замечаю, как Джага постоянно скрываясь в снегу редкими выстрелами огрызается на двойку, которая всё никак не может в него попасть.

Прыжками успеваю преодолеть метров двадцать. Укрывшийся стрелок переключает внимание на меня. В момент моего очередного прыжка, он поднимается, открывая беглый огонь. Но тут… осечка. Я отчётливо слышу, как с каждым нажатием из дула его карабина врывается газ, однако выстрела нет.

Всё же подстрелить лишившуюся оружия цель я не успеваю. К нему на полной скорости подкатывают первые сани, с которых мы выбили стрелка. Водитель одной рукой удерживая оружие несколько раз стреляет на вскидку в мою сторону, заставляя укрыться. Стрелок запрыгивает на транспорт, и они стремительно разрывают расстояние. Моя пуля, посланная им в спину, уходит в никуда. Джага, тоже остался без противника, который так же увеличивал расстояние.

Только сейчас обратил внимание на выстроившихся в рядок и присевших на дороге красных. Вот же срань, миномёты! Падая в снег, практически на животе, преодолеваю оставшееся расстояние до оставленных саней.

Рука не успевает коснутся транспорта как раздаются первые взрывы. Пристрелочные, как-то отстранённо успеваю подумать, следующие будут точнее.

Скинув мёртвое тело, взобрался на сани, от тепла работающего мотора под пятой точкой по телу пробежали мурашки. В управлении ничего сложного, хоть я и впервые за рулём. Левая рукоять – газ, правая – тормоз, из приборов только счётчик скорости и заряда мотора.

Вывернув до, предала ручку газа, секунд за десять преодолел расстояние до Джаги, который уже вытянул из снега Яков Николаевича. Раздались четыре взрыва там, где только что был я. Похоже хотели уничтожить сначала технику, но запоздали. Почти сразу прогремело ещё два взрыва менее чем в пятнадцати метрах. Один из осколков ударил меня в бок, чуть не выбив из седла.

Затягивая полубессознательное тело, подумалось что эти двое вместе с оружием и бронёй весят не меньше ста пятидесяти килограмм. Слишком много чтобы быстро уйти.

Рука, сжатая на рукояти, вновь выкрутила с ходу придельный газ. Инерция с силой кинула меня назад, прямо на два тела с трудом уместившихся сзади.

Скорость упала по меньшей мере в двое, сани стали зарываться в снег. Нужно было рвать в перед, не останавливаясь. Отошедшие противники смекнули, что мы вот-вот выйдем из зоны досягаемости миномётов и бросились нам на перерез. Джага, выгнувшись в не реальной позе, выстрелил. И попал, краем глаза заметил, как водитель саней согнулся, убирая руки от руля.

Не стоит сомневаться в погони. Другое дело как скоро она нас настигнет. Нет, никаких сомнений, будь у них ещё сани, они бы и их бросили на нас. Тогда бы мы точно не уцелели. Даже наш уход сейчас можно списать только на то, что, красные уже считают себя победителями и по крайней мере эту землю – своей. Они не до оценили нас, им следовало применить миномёты сразу, тогда бы мы, без вариантов, стали отличным удобрением.

Запаса хода хватило всего на двадцать километров. На небольшой остановке, которую сделали для перевязки Якова Николаевича, чья рана оказалась не смертельной (пуля попала в бедро, пройдя на вылет и не задев кость). Попытался согреть батарею, чтобы на холоде не так быстро разряжалась. К сожалению, это не помогло. Интенсивная работа, мороз и вес на гране грузоподъёмности быстро выжгли весь заряд из-за чего сани пришлось сбросить в овраг.

Уходя от потенциального преследования, мы сильно завернули на восток. После избавления от саней прошли около семи километров по укатанной дороге на запад, рискуя быть в любую минуту обнаруженными. Как итог риск оказался не только не нужным, но и вышел нам боком. Ибо замёрзшие мозги не взяли в расчёт градус движения.

По итогу мы действительно двигались на восток, но не по прямой, а под углом градусов тридцать пять. То есть по направлению северо-востока, значительно ближе к изначально планируемому маршруту. Уже в темноте практически в упор подошли к укрытой позиции красных, контролирующих дорогу. Если бы одному из них не приспичило покурит буквально в десятке метров от нас, нам бы не поздоровилось.

Хотя я уже не уверен, что милосерднее: пуля в голову или медленное замерзание в сугробе. Обойдя засаду, спустились в кювет двигаясь через нависший над ним подлесок. Заночевать пришлось там, отойдя немного в глубь леса, где нашлась удобная ложбина.

Чудо или издёвка судьбы, не знаю, как назвать то, что утром наша компания проснулась в полном составе. Пока выбрались из ложбины, которая оказалась осыпавшейся, с одной стороны, воронкой от снаряда, втроём хрипели и булькали. В прошлые сутки удавалось ночью и на привалах разводить костёр, чтобы хоть как-то отогреться. Сейчас же почитай уже двадцать часов по горло в снегу. В животе чёрная дыра, кора берёз кажется чем-то невообразимо вкусным. Жаль её много не съешь, да и сил она не ахти прибавляет.

Уже по завыванию ветра в лесу стало ясно, что погода сегодня ещё отвратительнее, чем всю неделю до неё. Разыгралась не шуточная метель, в которой на тридцать шагов ничего не видно. Лишённые всяких ориентиров движемся только по внутреннему чувству направления.

К обеду метель перешла в буран, мир вокруг затянуло белой пеленой. Поэтому, то что мы рухнули вниз не заметив края обрыва, меня не удивило. Меня удивило, что никто из нас не сломал шею, упав мешком брюквы в заваленный заледенелыми телами окоп.

Телами солдат Гетлонда. По всей видимости тут те, кто успел продвинутся дальше, прежде чем наша армия была уничтожена. Их убили немного позже наступательные силы красных. Но это не может быть окоп второй линии Руссланда, значит мы добрались до первой линии. Нет. Как не крути в нашем состоянии мы бы никак не преодолели такое расстояние. Если только мы не у самого залива, где глубина обороны красных была вдвое больше, так как недалеко от залива, где река расширяется и её легко можно было форсировать, для предотвращения этого там были более серьёзные силы с большим числом фортификаций.

– Студер, ты чё там, примёрз? Давай помогай. – Голос Джаги сейчас звучит сухо, надтреснуто словно он с самого рождения не переставая смолил.

– Сейчас. – Мой, к слову, звучит не лучше.

Сделав несколько шагов, присел над синюшным мертвецом, ещё до нас освобождённого от брони, оружия и личных вещей. Но вдруг хоть что-то осталось, вряд ли руссланцы тратили много времени на тщательный досмотр.

Ну вот, о чём и я говорил. Во внутреннем кармане бушлата покойника обнаружились серебряные часы остановившиеся в момент смерти. «От Мери, Эдворду с любовью. Лучшему отцу и мужу»-прочёл гравировку на крышке часов, возвращая их мертвецу.

Сейчас меня интересует только еда. Не факт, что я проживу достаточно долго, чтобы их продать, а в пути каждый грамм лишнего веса на счету. Проверил с десяток мертвецов. Несмотря на некоторые ценные вещи, их обобрали достаточно основательно.

– Идём. – Едва слышно сказал Яков Николаевич, проявившийся из-за поворота.

Пока мы искали поживу, он обошел окоп, найдя солдатский навес. Место с краю от основных проходов с деревянным настилом, сверху засыпанный землёй. В земляных стенка вырублены места под лёжку с лапником место матрацев. А по центру выложенное камнем косовище с лавками по кругу.

Те самые лавки незамедлительно пошли в костёр. Вход завесили снятыми с трупов бушлатами, скрепив их найденной проволокой. Уже через двадцать минут тело начало оттаивать. И даже дар системы не смог избавить меня от всей гаммы ощущений обмороженного, покрытого десятками ушибов от попадания пуль в кирасу, местами сорванной кожи, тела. Думается мне, что он и вовсе сейчас спит, ибо взять ресурсы для его работы, равно как и для регенерации неоткуда. Я вновь сильно истощён, едва ли не так же, как после предпоследней встречи с Куцем.

Я моментально провалился в тяжёлый сон. Накрывший меня чёрной пеленой.

Глава 15

После почти двенадцатичасового сна в тепле, как ни странно ситуация только ухудшилась. Я проснулся от того, что мой правый глаз заплыл, словно мне поставили огромный фингал. Дотронувшись пальцами, почувствовал раздутый водянистый пузырь, колышущийся поверх глаза. Пальцы спустились по щеке нащупывая ещё один здоровый пузырь на правой стороне лица. А затем пригляделся к своим рукам. Они раздулись, кожа покраснела и их порывают огромные волдыри, заполненные желтоватой жидкостью.

Мизинец левой руки, указательный и средний персты правой остались прежнего размера, только приобрели тёмно-фиолетовый цвет. По мимо этого мне трудно дышать, в груди что-то булькает, горло немилосердно саднит и словно мало всего, голова. Голова раскалывается.

Сполз с лёжки, вытянув ноги к огню. Напротив, лежит Яков Николаевич его лицо и руки также покрывают волдыри. Вместо приветствия он лишь кивнул со стеклянным взглядом находясь где-то между стом и явью. Джаги не было, он появился где-то через час с охапкой валежника.

– Что там с погодой? – Поинтересовался, пытаясь достать нож, чтобы проколоть уродливые пузыри.

– Буран и похоже он не думает стихать. – Довольно бодро, для того, кто прошёл тот же путь, ответил Джага.

– Ты что такой довольный?

– Ничего. – Всё так же бодро ответил, подбрасывая дрова в костёр. – Согрелся и выспался. – Джага, присел рядом помогая снять нож с пояса. От своих волдырей он уже избавился. – Помочь?

– Я, сам.

– Как знаешь. Вот, держи, проще будет. – Он передал начищенную до зеркального блеска пряжку.

– Проверь, как там Яков Николаевич, что-то он совсем затих.

Подойдя Джага, вместо того чтобы сесть упал, держась за живот. На меня он никак не реагирует, только стонет, привалившись к стене. Так проходит несколько минут после чего он садится.

– Что с тобой?

– Ничего, с голодухи. Не обращай внимания.

От голода такого не бывает, уж я то знаю. Но решил промолчать, сейчас похоже у него уже всё прошло, значит ничего критичного в данный момент. Куда хуже выглядит уже отключившийся Яков Николаевич.

– Дышит, но рана и возраст сказываются. – Джага пристально посмотрел на меня.

– Я не медик. Без понятия, что делать. – Ответил я на незаданный вопрос.

– Да, я не об этом. Просто… – Ещё один очень задумчивый взгляд. – Так, ничего, забудь. Если хочешь, ложись поспи.

– Ага, спасибо. Так и сделаю. Только кипяточку попью.

Наверное, прошло… чёрт его знает сколько. Проснулся повторно от кашля Якова Николаевича. Джаги нет. Взгляд упал на довольно солидный запас дров. Куда он делся?

Соскребясь с лежанки, приоткрыл импровизированный полог. Погода всё такая же дрянь. Если бы не окоп, точно насмерть замёрзли. Снова тяжёлый кашель. С трудом переставляя ноги подошёл к спящему беспокойным сном расстегнул бушлат прикладывая ухо к груди.

Хрипов вроде нет, бульканья как у меня тоже не слышно. Это, наверное, хорошо. Если бы не торчащие рёбра, может и оклемался бы, а так шансов не много. Впрочем, как у всех нас.

Говорят, смерть во сне самая милосердная, это так, но всё же захлебнутся в постели довольно странно. Со мной как раз чуть так и не случилось. Лежа на спине, во рту скопилась много слюны, от чего я и проснулся закашлявшись. Но удивила меня не эта возможно нелепая смерть, а дивный головокружительный запах мяса.

Сидящий у костра Джага, усмехнулся. «Налетай. Тут на всех хватит» – Выловив здоровый кусок мяса из ведавшего виды котелка, он положил его на дощечку протянув мне.

Взглянул на Якова Николаевича, который скорее был в отключке, нежели во сне. Непонимающе посмотрел на улыбающегося кулинара.

– Откуда? – Чуть повторно не захлебнувшись слюной выдавил из себя вопрос.

– На охоту сходил. Людей в округе нет. Вот олени ходят без страха.

– Олени?

– Ну или косуля, я особо-то в животных не разбираюсь. На четырёх ногах – значит можно жрать.

Руки сами схватили дощечку с исходящим паром здоровенным куском мяса. Внутренне организм заликовал, оголодавший мозг на радостях окатил меня волной воспоминаний.

– На охоту, говоришь, сходил? – Пристально смотря на мясо медленно произнёс.

– Да, я же из деревни, там все у нас охотиться умеют.

– Понятно. Вот только ведь в этих краях не водится копытная дичь. Даже если и была, то боевые действия с химерами разогнали их на десятки и десятки километров от фронта.

– Слушай, если не нравится, то не ешь! – Раздражённо вскинулся Джага, помешивая в котелке.

– Вот ещё факт. Животные крайне чувствительны к погоде, и никто из них не попрётся в буран никуда.

– Ладно, ты не голоден, я понял. Давай еду сюда. Нам с Яковом Николаевичем больше достанется. У нас будут силы, а у тебя – нет. Мы выживем, а ты – сдохнешь! – Джага, встал требовательно протянув руку.

– Скажи если, я сейчас выйду на улицу, не найду ли там одно или несколько тел, у которых отсутствуют солидные куски? И их отсутствие будет обусловлено не ранами, полученными в ходе сражения, а не тем, что кто-то решил поесть. А?

– Ты на что это намекаешь? – Дажага, растерялся, но растерянность быстро перетекала в злость.

– Я не намекаю. Это ведь человеческое мясо.

– Если и так, то что?! Что, мать твою, я спрашиваю тебя! Мы не ели почти две недели! То, что добрались до сюда не иначе как чудом не назвать! Не смей меня упрекать! Я хочу жить! Если ты из-за марали готов сдохнуть, то пожалуйста!

Мёртвым не нужны ценности – говорил я себе, обирая тела пьяниц, которым частенько дарили колото-резанные их же собутыльники. Одежда нужна живым – думал я, когда стягивал пальто с придушенного мужика, лежащего в канаве поздней осенью. А теперь…, хммм, моя жизнь вновь зависит от мертвеца. Неприятная закономерность…

Целых два дня продолжался буран, а затем словно ничего и не было, наступил абсолютный штиль. Яков Николаевич, восстановивший силы бульоном, а затем и более существенным мясом. Просветлев лицом, предлагал остаться на месте ещё на несколько дней, дабы у нас поджили последствия обморожений и кашель ослаб.

Я не стал его слушать. Поняв это, он попытался использовать аргумент в виде «это приказ». На что получил лишь усмешку. Джага, молча поддержал меня, с того разговора он обронил всего несколько коротких фраз и старательно избегает взгляда со мной. Яков Николаевич, которому всё же то же не очень нравилась компания оледенелых трупов, довольно быстра сдался.

Предположение о том, что мы вблизи залива Суоми, были чертовски верными. Уже через два часа ходьбы перед нами предстала ледяная корка береговой линии. От воды люто тянет холодом, даже кратковременное купание в ней – это смерть. После короткого обсуждения, иных вариантов как перебраться через занятую Русслондом линию обороны, не последовало.

Яков Николаевич, засел на холме наблюдая за округой и спокойной гладью воды, пока мы искали то, из чего можно сделать плот. По иронии судьбы, когда в сумерках плавсредство почти было готово и мы отошли от места строительства метров на пятьсот для поиска ещё пары брёвен, обнаружилась крохотная пристань в густой поросли тростника с рыбацкой лодкой, вмёрзшей в лёд. По всей видимости она тут с момента нападения, хозяину стало явно не до неё или руссландцы её использовали для того, чтобы себя свежей рыбкой побаловать.

Пришлось потратить ещё около двух часов, чтобы вырубить её из ледяного пласта. Лодка всяко надёжнее чем плот, собранный из промёрзших брёвен. Плыть решились этой же ночью. Расстояние небольшое, а ждать ещё сутки рискованно, кто знает, какая завтра погода будет.

Вёсла тихо ударяются по воде, но в ночном безмолвии кажется, будто кит у берега решил поплескаться. А натужное пыхтение Джаги, сравнимо с работой парового двигателя. Быть может, если бы он снял кирасу, ему было бы легче. Он последовал примеру Якова Николаевича, который трактовал свой отказ желанием в случае неудачи, быстро и без мучений уйти на дно.

Медленно, с боку от нас, проскальзывала тёмная береговая линия. В неверном свете тусклой луны её почти не видно. Тёмное спокойствие берега нарушали лишь костры, расположившиеся за ближайшими к воде деревьями.

На тёмной глади воды более чем в трёх сотнях метров от них мы практически не видимы, но дыхание всех троих на эти минуты стало заметно реже. Постепенно огни начали тускнеть, превращаясь в едва различимые точки, пока вовсе не исчезли.

По плану, нам следовало проплыть ещё около десяти километров. В качестве определения расстояния используя визуальные ориентиры, за отсутствием других средств отслеживания пройденного расстояния. Но как следует из названия, «визуальный»-означает, что желательно видеть, чтобы ориентироваться. Жаль облако, закрывшее без того тусклую луну в затею не входило.

Течение снесло нас в сторону ледяного прибрежья. Понять и осознать удалось только тогда, когда от сильного удара лодки о лёд, нас скинуло со скамьи, а Яков Николаевич едва не оказался за бортом. Появившуюся течь быстро заткнули куском тряпки, в кои мы завернулись во множество слоёв. Жаль только проблему с застрявшей лодкой так просто не решить.

По понятным причинам идея выйти на лёд и столкнуть плавсредство обратно в воду, показалась… ммм, неразумной. Пришлось работать вновь вёслами, только уже как шестами. Двигать свой собственный вес плюс вес лодки, это занятие требующие немалых сил и забирающие всё внимание.

Только этим, я могу объяснить, что в царящей тишине звук двигателя услышали, когда силуэт катера проявился во тьме. Жёлтые лучи носовой части скользили по тёмной воде почти не распространяя свет по сторонам.

– Нужно уплывать, немедленно! – Джага, схватился за весло, чуть снова не загнав лодку на лёд.

– Успокойся. Лучше подождём пока он не пройдёт дальше. – Яков Николаевич от напряжения закусил губу.

– Он нас высветит, если будем торчать на месте. Мы не успеем тогда уйти и всё. Один выстрел из бортового орудия, и мы на дне. – В голосе Джаге послышалась паника.

– Проще остаться незаметными не двигаясь. – Схватил его за локти Яков Николаевич.

– Это полная херня! Студер, скажи ему!

– Не дёргайся и всё будет хорошо. – Твёрдо сказал с трудом выравнивая дыхание от всех наших мотыляний.

– Пригнитесь ко дну лодки. Живо! – Прошипел Яков Николаевич

– Может пронесёт. – Шёпотом произнёс Джага. Когда катер, не дойдя до нас примерно четыреста метров стал уходить в глубь залива.

– Можешь не мечтать. – Оборвал я его надежду поднимая винтовку нажимая на спуск.

Почти одновременно с грохотом выстрела раздался оглушительный хлопок разлетевшегося прожектора, чей луч всё же дополз до нас.

– Гребите! Гребите изо всех сил! – Скомандовал Яков Николаевич со второго раза гася ещё один световик, который заметался, выискивая нас во тьме.

Прожектора на катере были и с другой стороны, но команда решила не тратить время на разворот. А вжав до упора газ поспешили отойти от берега, попутно открыв огонь из двух тридцатимиллиметровых пушек и носовой тяжёлой картечницы.

По всей видимости нас не успели разглядеть и решили, что мы засада партизан или остатки уцелевшей армии Гетлонда. Впрочем, последнее по факту, так и есть.

Капитан решил не рисковать, строго следуя уставу. Который чётко говорит на счёт таких случаев: – «Если было совершено внезапное нападение неустановленным числом противника с неизвестной огневой/боевой мощью, следует отступить/сменить позицию на безопасную для ведения ответного огня или же дальнейшего отступления. В процессе отхода (при возможности) следует вести ответный огонь».

Собственно, чем они и заняты, продолжая полить в никуда, оставляя в ночи белые росчерки и всполохи взрывов на берегу. Катер пустил пяток световых ракет в сторону берега, выискивая дерзнувших напасть.

Ладно, пусть ищут. Благо уходить они стали в залив в противоположную от нас сторону. Пока ещё поймут, что там никого нет, мы сможем уйти за ближайший мыс. Грохот стрельбы и так поднял на уши всех, кого только мог в радиусе нескольких километров. Так что удары вёсел о воду больше нет смысла пытаться скрыть. Налегая на них из всех сил, мы медленно удаляемся от места встречи с катером.

Утро нас встретило в пути. Затопив лодку, отдохнули всего с час и двинувшись дальше. Выбрав для продвижения самый «удобный» маршрут, а именно лесоповал, оставленный колонной той странной руссландской бронетехники. Не особо хочется, чтобы по наши души вышла поисковая группа.

Погода впервые за несколько недель благоволила: пасмурное безветрие с крупными хлопьями снега, скрывающими наши следы. Каждый шаг даётся легче предыдущего, не смотря на изнемождённость тела. Сохраняя такой темп, до пригорода Ауберга сможем добраться дня за четыре. Главное на сам город не выйти. Суметь бы добраться до озера, возле которого я вернулся. Быть может, тот сарай так никто и не посещал, мои вещи могут по-прежнему быть там.

От мыслей меня отвлекли едва различимые голоса, и нет, не в моей голове. Схватив за плечо Яков Николаевича, показал ему остановится, он, не задавая вопросов замер, а идущий замыкающим Джага едва не врезался в нас.

– Слышишь… – Я сам не до конца понимаю вопрос ли это.

– Что именно?

– Эй, чего встали то? – Донеслось от Джаги моментально закрутившего головой.

– Тихо. Прислушайтесь. – Кроме звуков зимнего леса и подвывания ветра ничего необычного.

– Может тебе показ… – И в этот момент по другую сторону молодого подлеска, нахально вылезшего по среди поля, раздался недовольный крик. И крик явно руссландский. – Двигаемся предельно тихо. – Скомандовал Яков Николаевич.

– На хрен нам туда идти?! Если там враг – нам в другую сторону.

– Обратно через поле – это терять минимум час времени и ещё часов пять на поиск другого пути, а обходить подлесок, не зная кто и сколько их – совсем не разумно. Если там больше одного отделения, заляжем, дожидаясь пока они уйдут. А если меньше, то… – Яков Николаевич снял винтовку с плеча.

– Вот ведь дерьмо! – Джага, сплюнул, так же снимая винтовку.

Прямо за подлеском, откровенно неожиданно обнаружилась дорога. Точнее, целая добротная трёхполосная трасса. А это значит, мы умудрились обойти город Раквере, осилив более двадцати километров за неполный день.

На обочине стоит выкрашенный в чёрное шестиколёсный паракар с откидной крышей и увеличенным баком в задней части. Открыв боковую створку двигателя под ней, копается солдат, а на него покрикивает, расхаживая взад и вперёд офицер, чьи знаки различия скрыты под накинутой на плечи шинелью. Метрах в пяти от них стоит обычный полуторный мек. Поставив ящик с инструментами на капот, в нём роется водитель, это если судить по грязной тряпке, торчащей из заднего кармана и отсутствию личного оружия. Ещё двое солдат наблюдают за округой, один встал посреди дороги с карабином наперевес смотря в даль. Второй, пиная камешки, ходит на противоположной стороне обочины.

Мы переглянулись. По уму их нужно обходить. Пройти с километр по подлеску и уже там просто перебраться на другую сторону. С другой стороны: их мало. Среди них есть офицер, а мы какие никакие всё же солдаты пусть и невольники. Там наверняка есть хоть какие-нибудь припасы. И в конце концов они руссландцы.

Решение принято. Яков Николаевич остался на том же месте нацелившись на офицера. Джага и я прошли немного в сторону. Джага взял на себя солдата на обочине, а я того, что на дороге. Кивки, сигнализирующие о готовности, за которыми грянули выстрелы.

Мой как раз чесал затылок, так и упал с закинутой за простреленную голову рукой. Джага свалил своего без проблем, но вот второй выстрел, предназначенный для водителя, ушёл мимо. Тот оказался прытким, спрыгнув с дороги понёсся по заснеженному полю без оглядки, уходя из зоны видимости. Джага рванул за ним, на ходу перезаряжая винтовку. Краем глаза увидел, как осел на землю первый водитель бывший у паракара, он только и успел подняться прямо под пулю. Офицер же, оперевшись спиной на зеркальный колпак колеса, одновременно пытается зажать рану и выдернуть пистоль.

Решив, что Яков Николаевич справится с одним подранком, рванул за Джагой, который может, поторопившись вновь промахнутся, позволив уйти водителю. Отставая от него всего на несколько секунд, поднялся на дорогу в тот момент, когда из кузова мека выскочило ещё двое солдат. А так как моя позиция была ближе, мы столкнулись нос к носу.

Первого снесло выстрелом в грудь, он похоже тоже удивился, что я так близко. Второй посчитал, что расстояние в два метра – это дистанция для стрельбы. Поэтому не стал уходить с линии удара приклада, получив им в висок. Упав на него сверху, немедля организовал его тушке несколько нефункциональных отверстий, сорванным с пояса штыком, который я не прикрепил, не желая нарушать баланс оружия, рассчитывая на быстрый бой без сопротивления.

– Берегись!!!

Это кричал Яков Николаевич, его голос едва расслышал в звуке сделанного им выстрела. Повернув голову, успел заметить, как он прыгает за паракар, но вот смотреть-то нужно было мне в другую сторону. В кузове их было не двое, а трое.

Я услышал звук сработавшей над головой пневматики перед тем, как подбородок взорвался болью, а рот наполнился солёным. Меня отбросил с тела заколотого руссландца удар сапога. Гребаный урод уже опускает на меня нацеленный карабин. Время практически останавливается. Сидя на заднице без оружия и без единой секунды форы, я могу лишь одно…

Улыбаться окровавленным ртом, смотря как пальцы руссандца, уже лежащие на спусковой скобе, всё так же медленно падают вниз отсечёнными. Он не успевает даже удивится. Обхватив его ноги, бросаю его на залитую кровью его товарищей дорогу, добавляя к ней и его. Двух ударов штыка в печень хватает, чтобы через десяток секунд его хрип прервался вечной тишиной.

– Чёрт, вас и на пол минуты нельзя оставить. – Запыхавшись выдавил из себя Джага.

– Достал? – Яков Николаевич помог мне подняться.