Текст книги "Дерзкая красота"

Автор книги: Ги де Кар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Доктор вышел, ассистентка сделала Сильви инъекцию.

Сильви проснулась, никакой боли она не испытывала, как и сказал ей доктор, только чувствовала себя одурманенной после наркоза. На следующий день Сильви покинула клинику. Ее голова была в бинтах, как и говорил доктор, но удивительно, что, когда она садилась в такси, это ее смущало гораздо меньше, чем повязка на средней части лица, которая слишком выдавала пластическую операцию. Кто мог догадаться, что бинты на ее голове – лишь временное неудобство после операции по исправлению ушей?

На следующее утро Дэдэ был уже у Сильви. Несмотря на то, что она иногда говорила ему неприятные вещи, обижала, Дэдэ оставался ей верным другом. Сильви встретила его улыбкой.

– Все прошло хорошо? – спросил он.

– Лучше нельзя. Завтра, если захочешь, я смогу продемонстрировать тебе результат, потому что сегодня после обеда мне уже снимут повязку, – сообщила Сильви.

– А она тебе даже идет! – улыбнулся он.

– Да? Но я не могу ходить в ней вечно, чтобы доставить тебе удовольствие! И потом, глупо будет прятать уши, поскольку они больше не торчат. – Сильви принесла кофейник и разлила по чашкам дымящийся напиток.

– Ты явно в лучшей форме, чем после операции носа, – заметил Дэдэ.

– Это нормально: я привыкаю к этим мероприятиям. Раз уж ты заговорил о носе, мне хотелось бы знать, что ты о нем думаешь. Две недели назад, когда сняли повязку и ты увидел в первый раз мой нос, ты ничего не сказал. Почему? – с вызовом спросила девушка.

– А что я мог сказать, когда непоправимое уже свершилось? – вздохнул Дэдэ.

– Непоправимое? Ну ты и упрямый! Значит, тебе не нравится мой новый нос? – В голосе Сильви слышалась угроза.

– Не могу сказать, что он некрасивый, нет. – Дэдэ помолчал. – В каком-то роде он, скорее, хорош… Только он банальный.

– Банальный? Но он же очарователен! – Сильви вскочила на ноги, с негодованием глядя на собеседника.

– Что значит «очаровательный»? В нем нет индивидуальности того, прежнего, вот что важно! Понимаешь, в силу своего ремесла я вижу бесконечную вереницу девушек – манекенщиц или других, – которые укоротили себе нос, как ты… Их сотни в Париже и тысячи других в мире! Перепроизводство переделанных носов! Все они похожи: чуть-чуть вздернуты, с трепещущими ноздрями, а на самом деле им не хватает той жизни, которую им дает природа… Эти носы невозможно фотографировать, потому что они безлики и неспособны выделиться из общей массы. Их не видит ни объектив, ни глаз. Искусственный нос, Сильви, для меня катастрофа!

– Я все же благодарю тебя… Меня утешает то, что это только твое мнение. Ты не представляешь, каким успехом я уже пользуюсь! – Сильви горделиво выпрямилась.

– Успехом? Вся твоя жизнь сейчас – кабинет хирурга, клиника и дом, где ты одна! Интересно, кто это мог тебя видеть? – насмешливо спросил Дэдэ.

– Во-первых, мой хирург, он понимает в этом! Он посвящает себя тому, чтобы делать людей красивыми! Его ассистентка, Элиан. Его скульптор – настоящий художник! Персонал клиники… Не далее как вчера, когда я покидала клинику, секретарь, которая занимается бухгалтерией и видела меня с моим старым носом почти месяц назад, сказала: «Как это вас изменило, мадемуазель Марвель! Было бы просто преступлением не сделать этого!» Разве это не комплимент? Тем более из уст женщины. – Сильви с обиженным видом вновь уселась в кресло.

– Женщины, которая живет за счет этих операций… Послушай: давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. А в этом вопросе мы с тобой никогда не сойдемся. Клянусь, если бы ты была моей женой, такого бы не произошло. Я никогда бы не дал своего согласия менять в твоей внешности что-либо! – сказал Дэдэ.

– Даже мои оттопыренные уши? У тебя есть фото, тебе они нравились? Милый Дэдэ, у тебя ужасно испорченный вкус… И потом, никогда и речи не шло о том, что я буду твоей женой! За кого ты меня принимаешь. Ты думаешь, ты – красавец?

– Я знаю, что некрасив, но абсолютно этого не стыжусь, – спокойно ответил он.

– И ты хотел, чтобы мы соединили наши уродства? – Сильви расхохоталась.

Дэдэ молчал.

– Можешь навсегда расстаться со своей мечтой: она никогда не осуществится. Знаешь почему? Потому что я чувствую, как становлюсь красивой!

Доктор снял повязку и, как и прежде, посадил Сильви перед зеркалом:

– Видите, ваши уши приняли нормальное положение и не бросаются в глаза. Они стали незаметны, что очень хорошо для ушей. Зато нос выиграл: смотрят только на него! Потому было так важно, чтобы операция удалась… Вы удовлетворены?

– Я в восторге, доктор! – Сильви недоверчиво смотрела на собственное отражение.

– Я пока оставлю нитки. Мы их снимем дней через двенадцать. Да их и не видно, они спрятаны за ушами. Но ни в коем случае не трогайте нитки! Умывайтесь очень осторожно. Как и после операции носа, не останется и следа от швов. Тот, кто вас не знал раньше, даже не догадается, что они были менее эстетичны.

– Доктор, когда вы подтянете мне глаза? – как всегда, стараясь ускорить события, спросила девушка.

– Дней через двенадцать после того, как сниму швы: ориентировочно через четыре недели.

– Вы все время увеличиваете промежутки между операциями, доктор, почему? – разочарованно произнесла она.

– Во время наших первых бесед я предупреждал, что для проведения различных операций по вашему преобразованию потребуется несколько месяцев. Было бы ошибкой стремиться торопить события. Все должно заживать постепенно. С носом пока все хорошо, но, повторяю, только через месяц он примет идеальную форму, – вот тогда я и займусь глазами. Не забывайте, красота глаз неразрывно связана с красотой носа, а их расположение по отношению к ушам является решающим. Заклинаю, наберитесь терпения и не теряйте веру в меня, как и прежде. Обещаю, мы все выполним, как задумано! Вы, мадемуазель, упрямы, но и я тоже.

Швы за ушами наконец сняты. Спустя две недели, уже в третий раз, Сильви отправилась в клинику. Теперь ей предстояла операция по растяжке глаз, которая отличалась от двух предыдущих. Доктор предупредил Сильви, что она проведет в клинике всего несколько часов и сможет вернуться домой сразу же после операции.

В девять часов утра Элиан встретила ее в приемной и сразу же провела в операционный зал. Доктор был уже там:

– Сегодня, мадемуазель Марвель, мы будем работать вместе… Я сделаю вам только местную анестезию примерно так, как у дантиста для удаления зуба. Вы не будете чувствовать боли, но не заснете. Это позволит нам сотрудничать. В течение всей операции ассистентка будет держать перед вами зеркало, и вы сможете следить за моей работой. Садитесь в это кресло, мы укрепим вашу голову на спинке, чтобы вы ею не двигали. Готово? Малейшее движение головой помешает мне. Теперь, Элиан, сделайте инъекцию.

Как только анестезия подействовала, доктор при помощи циркуля нанес предоперационный рисунок, чтобы оба глаза были абсолютно одинаковы после того, как их подтянут к вискам. Затем доктор сделал на каждом виске треугольный надрез. Швы выполнялись очень тонкой иглой и шелковой нитью. Никакой повязки. Вся операция заняла не более двадцати минут.

– Обратите внимание, насколько ваш взгляд стал нежнее. А все лицо значительно похорошело, и не догадаешься из-за чего. Вам нравится? – спросил он.

– Чудо, – только и смогла вымолвить Сильви.

– Теперь вы видите, что в вашем лице все сочетается гармонично: глаза, нос, уши. Остается лишь подправить зубы. Этим займется доктор Вирэ, я ему позвоню после операции на груди.

– А не стоит ли сначала закончить с лицом, доктор? – спросила девушка.

– Нет. Посещение дантиста займет немало времени, для установки коронок потребуется не один сеанс. Кроме того, я должен полностью закончить с вами месяца через два, а потом уеду в США, где прочту серию лекций: это страна, в которой чрезвычайно развита пластическая хирургия… Признайтесь, вы удивлены происшедшим изменением?

– Я сама себя не узнаю! – воскликнула Сильви.

– Это хороший признак! Те, кто вас знал раньше, увидев теперь, ни за что не догадаются, что вы лишь слегка вытянули глаза; подумают, что вы стали краситься по-другому или употребляете какой-то необыкновенный крем для ухода за кожей лица. Обратите внимание: швы почти невидимы и не оставили ни единой морщинки… Нитки я выну дней через десять, как и после операции на ушах.

– Я чувствую, как тянет на висках, – поморщилась Сильви.

– Это нормально: проходит действие местной анестезии. Сегодня вечером вас это ощущение будет еще беспокоить, но завтра все пройдет. Было бы сложнее, если бы вы были старше. Вы сможете в будущем, если будет необходимость, сделать несколько подтяжек – с определенными интервалами, конечно – после сорока лет, не раньше! А пока у вас все впереди, еще лет пятнадцать вы будете оставаться очень соблазнительной…

– Для меня слышать это очень утешительно, особенно после прошедших пятнадцати лет, когда я была некрасивой и не соблазнила ни единого человека! – рассмеялась Сильви.

– Вы абсолютно в этом уверены? – спросил доктор.

Сильви не отвечала: конечно, есть Дэдэ… Только Дэдэ!..

– А сейчас вы можете возвращаться к себе… Вот вам рецепт: принимайте антибиотики. Этого достаточно. Через двенадцать дней прошу вас ко мне в кабинет, я извлеку нитки. Я рекомендую вам заняться своими волосами, – они склеились от запекшейся крови. Парикмахер вымоет их специальным шампунем.

– Я никогда не решусь пойти в парикмахерскую в таком виде: все будут задаваться вопросом, откуда запекшаяся кровь, – сказала Сильви.

– Вот вам адрес парикмахера, к которому я всегда направляю своих клиенток, когда они покидают клинику. Позвоните ему и договоритесь, когда он вас примет; скажите, что вы от меня.

Вечером следующего дня, когда Сильви вернулась домой из парикмахерской, первое, что она сделала, – подошла к зеркалу и долго стояла, рассматривая свое отражение. Действительно, думала Сильви, хирург был сто раз прав, когда посоветовал ей обратиться к парикмахеру… Сидя под сушкой, она пришла к выводу, что ее натуральный цвет волос – темно-русый – не подходил больше к ее новому носу, новому, чуть-чуть прищуренному взгляду и ушам, которые больше не надо было прятать. Не могло быть и речи о том, чтобы снова стать платиновой блондинкой, как парик, который она носила. Этот цвет заклеймил не только Дэдэ, но и весь персонал «Мари-Каролин». К тому же она никогда больше ни за что не наденет парик! Парикмахер обратил внимание Сильви на необыкновенное качество ее волос: очень тонкие, как шелк, когда к ним прикасаешься… Тот же парикмахер посоветовал покрасить волосы в золотисто-каштановый цвет и предложил свои услуги, чтобы произвести эту метаморфозу. Сильви записалась на следующий же день. Вечером она вернется домой рыжей, но не вызывающе рыжей. Если ей захочется усилить рыжину, сделаться более пикантной и соблазнительной, она всегда сможет увеличить дозу хны и превратиться в огненно-рыжую, зажигательную. Но с этим стоило подождать до тех пор, когда она сделает операцию на груди, чтобы уменьшить ее, а рот украсят сверкающие белизной зубы, тогда можно будет для эффектности добавить нужную дозу шарма.

Сильви любовалась и восхищалась своим отражением в зеркале, и в ней росла уверенность, что она приближается к тому моменту, когда станет неотразимой для Патриса… Оставалась еще грудь. Патрис неоднократно говорил, что грудь у нее слишком большая и лишена элегантности. Это было мнение опытного любовника, а хирург своим приговором подтвердил его правильность. Грудь действительно объемистая, к тому же обвислая… Хирург своим скальпелем сотворит чудо, соски поднимутся вверх, задорно, как и нос; Сильви больше не придется стыдиться своей наготы, и она сможет носить самые соблазнительные купальники…

Ее особенно радовал послезавтрашний визит Дэдэ: как он отреагирует, увидев рыжеволосую Сильви с нежным взглядом, появившимся у нее словно по волшебству? Дэдэ не видел еще Сильви, после того как хирург подтянул ей глаза.

Дэдэ просто оторопел:

– А в этот раз что тебе сделали?

– Доктор занимался моими глазами. Хорошо? Как ты считаешь? – спросила она, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

– Это изменило тебя, пожалуй, больше, чем укороченный нос… изменилось выражение лица… Ты теперь не та женщина, – растерянно произнес Дэдэ.

– Именно этого я и добивалась! Ты невероятно упрям и ни за что не признаешься вслух, хотя очевидно, что это – удача, – сказала Сильви.

– Каждый раз, когда ты возвращаешься из этой проклятой клиники, у меня возникает ощущение, что я теряю тебя чуть-чуть больше. – Дэдэ продолжал удивленно разглядывать девушку.

– Но я тебе никогда не принадлежала! – фыркнула она. – Поэтому ничего особенного и не изменилось…

– Что ты еще будешь переделывать после этого? – с тревогой спросил он.

– Грудь! – сказала Сильви.

– Почему? Зачем грудь? У тебя очень красивая грудь.

– Похоже, тебе нравятся грудастые женщины? – ухмыльнулась она.

– Конечно! Если бы ты знала, как приятно смотреть на округлости, когда ты обречен в силу своего ремесла фотографировать лишь плоскогрудых, тощих девиц! – пояснил Дэдэ.

– К сожалению, у меня не только округлости, но еще и обвислость, – мрачно произнесла девушка.

– Они состряпают тебе маленькую крепкую грудь?

– Настоящую девичью грудь!.. Кстати, Дэдэ, ты ничего еще не сказал по поводу моего нового цвета волос, – как он тебе нравится? – Сильви изящным жестом поправила прическу.

– То, что с тобой произошло, так меня поразило, что я, честно говоря, не заметил, – признался он.

– Однако ты сразу раскритиковал мой блондинистый парик! – напомнила Сильви.

– Потому что это был парик… Действительно, ты изменила цвет волос.

– Тебе не кажется, что так более выразительно? – спросила Сильви.

– Мне нравились твои русые волосы. Как и все остальное в тебе, они были настоящие. У тебя нет ощущения, что ты стала чем-то вроде физического обмана?

– Не могу сказать, что это мне не нравится. Обман необходим женщине, если она хочет получить то, что желает, – ответила Сильви.

– А ты, чего ты добиваешься? – Дэдэ выжидательно смотрел на нее.

– Это касается только меня, – отрезала Сильви.

– Послушай, Сильви, ты была всегда самой правдивой, самой искренней девушкой на Земле, и может случиться так, что однажды под этой обманчивой внешностью забьется такое же фальшивое сердце. Ты не боишься?

Несколько секунд Сильви, пораженная, молча смотрела на Дэдэ, прежде чем ответить:

– Ты уверен, что хорошо знаешь меня? Так вот, ты всегда ошибался на мой счет. Да и не только ты! Все, все ошибались на счет «милой Сильви»! Если я и была со всеми любезна, мила, то только потому, что меня к этому вынуждало уродство! Это был единственный способ заставить окружающих если не любить, то хотя бы принять меня… Сейчас же, когда я стала красивой, клянусь, все изменится! Они узнают настоящую Сильви! Не знаю еще, оставлю ли я это имя, я нахожу его слащавым, оно подходит девушке мягкой, не такой, на долю которой, как мне, выпала безрадостная юность. Жизнь со своей неблагодарной внешностью закаляет, Дэдэ! Но еще растет и крепнет желание заставить других дорого заплатить за обретенную наконец красоту! Я слишком страдала, притворяясь милой… И начиная с сегодняшнего дня я стану куда больше настоящей: безжалостной с теми, кто остались некрасивыми.

– Ты имеешь в виду меня? – Дэдэ не верил своим ушам.

– Всех, потому что я стану самой красивой! Все по сравнению со мной будут выглядеть уродинами! – Сильви стукнула кулачком по журнальному столику.

– Этого именно я и боялся: преображение вскружило тебе голову! Бедная Сильви! – негромко произнес Дэдэ.

– Но это уж слишком! Я красива, а ты меня жалеешь? – Сильви всплеснула руками.

– Красива… После всего, что ты мне наговорила, я больше не хочу тебя видеть. И особенно я не хочу присутствовать на последнем акте драмы, да, да, драмы – я в этом уверен! «Постепенное исчезновение той, которая была моей мечтой». – Дэдэ встал и направился к двери.

– Ну и не приходи! – выкрикнула Сильви.

– Я так и сделаю и буду говорить себе время от времени: «Жила-была маленькая Сильви, которую злой волшебник решил сделать красивой…» Прощай. – Дэдэ закрыл за собой дверь.

«Добрый волшебник» только что закончил снимать швы, благодаря которым изменился взгляд Сильви.

– Доктор, когда вы будете оперировать мне грудь? – задала Сильви привычный вопрос.

– Сначала вам придется пройти курс лечения, чтобы похудеть. На этом рецепте я написал диету, вы должны выполнять мои предписания самым строжайшим образом. Утром – швейцарский сыр и стакан апельсинового сока, в полдень – жареное мясо, салат с лимоном (естественно, без соли), вечером – снова швейцарский сыр и апельсиновый сок. Два раза в день принимайте мочегонное – рецепт я написал. Придете ко мне через четыре недели. Раньше – бесполезно: лечение не даст нужного эффекта.

– Еще четыре недели, доктор? – воскликнула Сильви.

– Когда ваша грудь освободится от лишнего жира, тогда я смогу сделать операцию.

– Не могла бы я в это время начать заниматься зубами? – поинтересовалась девушка.

– Нет. Я предпочитаю, чтобы вы все закончили со мной. Крепитесь. Разве мы не на верном пути? Каждый раз, когда мы встречаемся, я вижу, что вы еще больше похорошели…

Сильви добросовестно выполнила все предписания врача, чтобы похудеть. Через четыре недели, это был понедельник, в девять часов утра она вошла в здание клиники в четвертый раз. Ей предстояла нелегкая операция, пожалуй, самая сложная по сравнению с теми, которые она уже перенесла. Ей предстояло пробыть в клинике в этот раз не одни сутки, а по меньшей мере восемь.

Как и прежде, доктор нанес Сильви визит в палате, чтобы послушать сердце и легкие, измерить давление. А также сделал предоперационный чертеж. Вооружившись сантиметром, он еще раз проверил расстояние между намеченными точками.

За несколько мгновений до того, как ассистентка должна была сделать Сильви инъекцию, доктор со своей неизменной улыбкой обратился к пациентке:

– Сегодня в последний раз я доставлю вам беспокойство… Дальше дело будет лишь в заживлении швов. Во всех случаях я не сниму вам швы ранее чем через две недели. Когда вы придете ко мне, я вам дам адрес массажиста, к которому вы начнете ходить через три недели… Два раза в неделю он будет делать вам массаж груди, чтобы придать ей подвижность. Он займется также швами, будет использовать специальные кремы с кортизоном и с экстрактами растений. Швы станут совсем незаметны. Но не обольщайтесь, на это потребуется пять-шесть месяцев.

– Так долго? Значит, я смогу показаться своему любовнику только через шесть месяцев? – воскликнула Сильви.

– Это уж ваше дело, моя милая. Вы должны знать, будет ли этот мужчина любить вас даже с рубцами, хоть и временными! Если этот человек по-настоящему любит вас, он не придаст значения таким деталям! Кстати, вы никогда не рассказывали о нем! Я понял из наших бесед, что вы совершенно одна, я не прав?

– То есть скорее это… – Сильви явно смутилась. – Скорее это жених!

– Жених – это другое дело… И давно вы обручены?

– Несколько месяцев. – Сильви покраснела.

– В таком случае, если у этого мужчины хватило терпения ждать все это время, то он сможет потерпеть еще… Я очень хорошо понимаю причину вашего беспокойства: вы не хотите, чтобы он увидел рубцы и догадался, что вы оперировали грудь?

– Вот именно, – негромко произнесла Сильви.

– А все остальное: нос, уши, глаза… Что он сказал, увидев, как вы изменились? – с любопытством спросил доктор.

– Пока ничего, потому что он их не видел! Я готовлю ему сюрприз. Я воспользовалась его длительным отсутствием – он сейчас за границей, – чтобы сделать все операции… Вы меня понимаете, доктор?

– Вы не поставили его в известность? – удивился тот.

– Он ни о чем не догадывается! – сказала Сильви.

– Разве это разумно? Вы не боитесь, что он передумает на вас жениться, когда увидит вас? – покачав головой, сказал доктор.

– Он будет обожать меня еще больше! – воскликнула Сильви. Он будет мне признателен за то, что я избавила его от своего присутствия, когда мое лицо и тело покрывали бинты! Женщина не имеет права подвергать таким испытаниям мужчину, которого она любит и который любит ее!

– Вы необыкновенно умны! Я знал многих мужчин, которые оставляли своих жен из-за того, что они все время лечились от воображаемых болезней. Они без конца жаловались на здоровье. Женщина, которая все время ноет, невыносима! Мы что-то заболтались. Пора заняться грудью. Ложитесь, расслабьтесь, думайте о чем-либо приятном. Элиан, можете приступать к своей работе…

Прошло восемь дней. Сильви покидала клинику с туго перевязанной грудью. Как обычно перед ее уходом, к ней в палату пришла секретарь, и Сильви вручила ей плату за пребывание в клинике. В этот раз счет намного превышал все предыдущие. Неделя в клинике плюс «операционные расходы» составили кругленькую сумму! Возможно, существует какой-то тайный закон, согласно которому взимается плата, пропорциональная страданиям пациента. Сильви думала так, поскольку в этот раз она очень сильно мучилась в первые дни после операции.

Теперь все было закончено. С чувством огромного облегчения Сильви села в такси, чтобы уехать поскорее и подальше от этой клиники, которую она больше не могла видеть. По пути домой она задавала себе вопрос, хватит ли у нее мужества вернуться туда, если понадобится новая операция. Она была по горло сыта томительным ожиданием очередной операции, больничными запахами, уколами, которые ей делала ассистентка, пробуждениями после наркоза, когда тошнота подступала к горлу, шрамами, которые так долго не проходят, нитками, которые слишком долго оставались в ее теле… Когда через неделю, не позже, хирург снимет последние швы, наступит полное освобождение! Правда, предстоят еще сеансы послеоперационного массажа и всякие другие, визиты к дантисту, но ничего, это будет не в клинике.

Войдя в квартиру, Сильви сразу же разделась, чтобы посмотреть на себя в зеркало в ванной комнате. Это зеркало стало самым надежным и самым молчаливым свидетелем ее чудесного преображения. Она увидела свою грудь, туго перевязанную эластичными бинтами; они ее так сильно стягивали, что Сильви не могла определить, стала ли ее грудь меньше. Ей не терпелось увидеть…

Неделю спустя Сильви смогла увидеть все. Доктор Дальви пригласил ее в кабинет, смежный с залом ожидания. То, что представилось ее глазам, обрадовало и обеспокоило.

– Видите, они внешне изменились! У них совсем другой вид…

Точнее сказать было нельзя. Действительно, грудь не была прежней: она утратила тяжеловесность, теперь груди торчали гордо, с задорной легкостью, что свойственно только молодому телу. Сильви не ошиблась, когда говорила Дэдэ, что у нее будет грудь молодой девушки. Имея такой носик и такую грудь, Сильви могла рассчитывать на неподдельное восхищение знатоков… Это победа! Беспокоили ее, правда, швы – у основания грудей. И хотя хирург, вновь произведя сантиметром измерения, торжествующе воскликнул: «Вот теперь расстояние между сосками точно восемнадцать сантиметров!», страх, что эти жуткие рубцы останутся навсегда, не покидал Сильви. Поэтому она спросила:

– Доктор, вы уверены, что от массажа с кортизоном или другими кремами швы исчезнут?

– Абсолютно уверен. Я повторяю: не раньше чем через пять месяцев. Кстати, это время вы будете заниматься зубами и посещать институт красоты.

– Институт красоты? – переспросила Сильви.

– Вот именно. Моя миссия хирурга закончена, теперь дело за институтами красоты. Вы неоднократно говорили, что хотите стать очень красивой женщиной, не так ли?

– Самой красивой, доктор! – кивнула она.

– Итак, вы имеете лицо и грудь, о каких мечтали. Задача теперь в том, чтобы представить их в самом выгодном свете. Специалисты из института красоты изучат ваше лицо и подберут косметику и прическу, соответствующую вашей новой внешности. В данном случае старая поговорка ошибочна, поскольку очень редко мы знаем себя достаточно хорошо, особенно что касается внешности! Целый легион женщин могли бы выглядеть почти красавицами, если бы умели правильно преподнести себя, а главное – пользоваться косметикой так, как им советуют специалисты, люди, профессия которых и состоит в том, чтобы подчеркнуть определенный тип человека. Но эти дамы не хотят никого слушать: ни косметичку, ни парикмахера, ни тем более своего мужа! Почти все убеждены, что они семи пядей во лбу и сами все знают! К счастью, за последние месяцы я убедился, что вы не принадлежите к их числу. Выслушайте меня: я дам вам несколько адресов институтов красоты, вы выберите тот, который вам понравится… Теперь о дантисте. Я знал, что увижу вас сегодня, поэтому вчера позвонил доктору Вирэ; он ждет вас в любой день, как только вы примете решение.

– Доктор, все это время вы так поддерживаете меня! – Сильви с благодарностью посмотрела на него.

– Вы не можете себе представить, мадемуазель, насколько я счастлив, когда вижу сияющие радостью лица мужчин и женщин, которых некогда привело ко мне полное отчаяние. Это самая высокая награда для меня.

– Есть и другая, на которую вы имеете право, доктор. – Сильви достала из сумочки две пачки денег и положила на стол.

– Вы хотите тотчас же рассчитаться со мной?

– Я не забыла, о чем вы меня просили, поэтому предусмотрительно принесла наличные. Я хочу заплатить все сразу. Я ужасно боюсь долгов! – сказала Сильви.

– Вы уверены, что у вас не возникнет затруднений? – спросил доктор.

– Теперь у меня не будет никаких затруднений! Благодаря вам я чувствую себя освобожденной! – воскликнула девушка.

– Я не пишу расписку, мы – друзья.

– Действительно, мы – друзья… И все же не знаю, как выразить мою благодарность, – сказала она.

– Придите ко мне через несколько месяцев, когда я вернусь из поездки в Соединенные Штаты, где надеюсь еще многому научиться у американских коллег. К этому времени доктор Вирэ закончит с вашими зубами, а вы побываете – и не раз – в институте красоты. Вы будете выглядеть потрясающе! Вы позвоните мне, и я приглашу вас на обед. Мы пойдем в какое-нибудь очень парижское и очень веселое место! Для меня будет большая честь сопровождать такую красивую женщину. До свидания, Сильви… Позволите мне вас так называть? – улыбнулся доктор.

– Вам нравится мое имя? – спросила Сильви.

– Я считаю, что оно вам все больше и больше подходит.

– А я-то собиралась сменить имя! Но теперь сохраню его в память о вас, – пообещала она.

– Чуть не забыл вернуть вам кое-что; вы, безусловно, дорожите этим: ваши фотографии.

Перед тем как вручить их Сильви, доктор просмотрел снимки в последний раз:

– Конечно, когда их сравниваешь с тем, чем вы стали сейчас…

– Не хочу даже смотреть на эти фотографии! Карикатура на меня! Дайте мне их скорее! Пусть они исчезнут навсегда. Прежняя Сильви умрет. Есть еще одна вещь, доктор: могу я попросить вас не помещать мои гипсовые маски в вашей удивительной галерее? – спросила Сильви.

– Я обещаю их уничтожить. Конечно, мне будет немного жаль: для меня это одна из моих самых больших удач… Я сохраню в сейфе под надежным замком только ваше досье. Кто знает, что может произойти! Много позже…

– Спасибо, доктор. Остается только пожелать вам счастливого путешествия…

Выйдя на улицу, Сильви достала из сумки пакет с фотографиями, спокойно разорвала каждую на мелкие кусочки и бросила в сточную канаву. Не двигаясь, она смотрела, как вода медленно уносила разорванный на мелкие клочки ее образ, до тех пор, пока они не исчезли в колодце. Исчезло последнее свидетельство ее былого уродства. Сильви продолжила свой путь с высоко поднятой головой, счастливая, освобожденная…

Сначала доктор Вирэ показался Сильви менее любезным, чем его коллега. Он выслушал Сильви и сказал:

– Садитесь, пожалуйста, в это кресло.

Он в полном молчании тщательно и долго осматривал ее зубы, время от времени делая записи в карточке, лежавшей рядом на столике.

– Простите, что заставил вас так долго сидеть с открытым ртом, – извинился доктор, закончив осмотр. – То, что вы хотите сделать, возможно, так как в целом ваши зубы в хорошем состоянии, но, конечно, их расположение оставляет желать лучшего, а эмаль лишена блеска. Работы много, а протезирование, не скрою, стоит довольно дорого.

– Доктор, у вас уже есть какие-то мысли на этот счет? – спросила Сильви.

– Сначала я составлю смету. Но предупреждаю, работа будет выполняться в несколько этапов, потребуется множество сеансов.

– Когда все будет закончено, как вы считаете? – поинтересовалась девушка.

– Если мы будем встречаться два раза в неделю, примерно месяца через три. Считаю своим долгом объяснить вам, как все будет происходить… Я прежде всего сделаю слепок верхней и нижней челюсти, затем надо удалить нервы из тех зубов, на которые мы наденем коронки. Откройте, пожалуйста, рот еще раз. Закройте, теперь постарайтесь улыбнуться естественно… Спасибо, так я и думал… Вы сказали, что хотите сделать коронки и на нижние и на верхние зубы?

– Думаю, что надо, доктор. Иначе будет не очень красиво. – Сильви вопросительно посмотрела на дантиста.

– Безусловно, – кивнул он. – Когда вы улыбаетесь, видны нижние зубы. Но не все! По моему мнению, надо поставить двадцать коронок: десять вверху и десять внизу. Остальных зубов не видно, незачем ставить коронки. Удалять нервы я могу за один сеанс только в двух зубах – значит, уже десять сеансов.

– Зачем надо удалять нервы? – поморщилась Сильви.

– Если этого не сделать, то, после того как зубы окажутся под коронкой, могут возникнуть всякие осложнения. Что вы предпочитаете: очень блестящие зубы, как у артистов кино и театра, или цвета слоновой кости, более близкого к натуральному?

– Я хочу сверкающие белизной зубы, которые создавали бы резкий контраст с ярко-красной помадой, – сказала Сильви. – Когда вы пришлете счет?

– Завтра же, – ответил он.

– Если счет будет для меня приемлемым, вы сможете сразу же заняться моим ртом? – спросила девушка.

Доктор раскрыл книгу визитов, подумал:

– В следующий вторник я могу сделать первый слепок. В дальнейшем я бы предпочел назначать вам одно и то же время, например, во вторник и пятницу в одиннадцать часов утра. Вас устроит?

– Очень хорошо: я всегда свободна. – Сильви кивнула.

– Как только ознакомитесь со счетом, позвоните мне, пожалуйста, чтобы подтвердить, что вы придете на прием. И я попрошу вас внести часть суммы в качестве аванса. Так принято, когда речь идет о значительной работе.

– Сколько я должна принести, доктор? – поинтересовалась она.

– Предположим, треть общей суммы. Когда мы выполним половину работы, вы внесете еще столько же, окончательный расчет произведем по завершении всего объема работы. Вы имеете льготы по социальному обеспечению?