Текст книги "Этикет & шпионаж (ЛП)"

Автор книги: Гейл Кэрриджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Один из налетчиков приложил ко рту трубу и прокричал:

– Отдайте нам прототип!

Учителя хранили молчание.

С одного из дирижаблей открыли огонь, вспышка от пушки на палубе, и в их сторону понесся большой объект. Он просвистел прямо рядом с вцепившейся в перила Софронией и пролетел мимо школы.

Софрония подавила крик.

– Огонь, профессор Светлякоуп, – услышала она приказ леди Линетт.

В два быстрых вампирских прыжка профессор очутился у борта, на виду у Софронии. И нацелил маленький арбалет на выстроившуюся перед ними флотилию.

Софрония сомневалась, что такой изящный арбалет способен нанести хоть какой – то урон.

Профессор выстрелил.

Все как один механизмы, чьи пушечки все время целились в профессора, повернулись, отслеживая дулами путь стрелы.

«Они целятся в стрелу, – поняла Софрония. – Надеюсь, профессор Светлякоуп меткий стрелок».

Так и оказалось. Стрела воткнулась в борт одной из шлюпок, прямо ниже края корзины, вне досягаемости тех, кто в ней находился.

Показалась леди Линетт, которая подошла к боковому поручню и потянула за что – то там спрятанное.

С оглушительным шумом солдаты дали одновременный залп

Софрония поморщилась, ей захотелось закрыть уши, но поскольку она висела, то руки были заняты.

Палуба исчезла в облаках порохового дыма. Приятный металлический запах доплыл вниз до Софронии. Когда дым рассеялся, она увидела, что одна из шлюпок накренилась набок, два из ее шаров повредились. И шлюпка стала по спирали спускаться с неба.

Одна из шлюпок ответила залпом. На этот раз целились выше. Ядро проделало основательную дыру в среднем баллоне школы. Софрония задрала голову, пытаясь заглянуть в отверстие и оценить ущерб. Однако до баллона была еще одна палуба, да и слишком темно, чтобы что – то разглядеть. Одна сторона баллона немного обвисла, и корабль стал крениться в этом направлении.

– Пошлите туда «угольков»! – услышала Софрония крик профессора Светлякоупа, показывавшего на поврежденный воздушный шар.

Профессор быстро пробежался по планке в кабине пилота, вероятно, чтобы связаться с котельной.

Леди Линетт подошла к выступавшим впереди поручням скрипучей палубы. С таким выдающимся голосом мегафон ей не понадобился.

«Кто бы в этом сомневался, она, должно быть, приобрела изрядный опыт на сцене».

– Прекратите стрельбу. Мы отдадим прототип. Присылайте посредника.

«Они очень легко сдались, – подумала Софрония. – Кажется, разыграно как по нотам, возможно, чтобы передать фальшивый прототип? Чтобы выиграть время?»

Налетчик с мегафоном проорал в ответ:

– Идет.

Глава 10

– А что дальше случилось?

Димити явно увлек рассказ Софронии.

– Профессор Лефу отдала налетчикам фальшивый прототип. Он выглядел, как сверкающий металлический двенадцатигранник.

Дело было следующим утром, когда девочкам полагалось уже готовиться к завтраку, а они валялись в кроватях и болтали.

– Я уже начала беспокоиться, что ты все не возвращаешься после отмены тревоги. – Лицо Димити омрачилось. Она упрекнула: – Ты могла бы меня предупредить, куда собираешься.

– Не хотела втягивать тебя в неприятности. Плосконюх – моя забота. И к тому же я надеялась вернуться раньше, прежде чем кто – нибудь заметит. В конце мне пришлось ждать, пока учителя не приберутся после сражения. Ты знаешь, что они послали «угольков» наверх, чтобы те вскарабкались внутрь баллона и починили его?

По угловатым силуэтам Софрония определила, что одним из них был Мыло. Этого она Димити не сказала. Почему – то у Софронии возникло к нему какое – то личное, собственническое отношение, к которому примешивалась толика смущения. Софрония подозревала, что Димити может ее высмеять. Петуния так всегда дразнила Софронию за дружбу с мальчишками с конюшни. Тогда ее это не особо волновало. И вот теперь, проведя несколько недель в школе, Софрония стала заботиться об условностях.

– Как бы то ни было, мне пришлось ждать, пока все носились с этим баллоном. И я подслушала разговор учителей.

Глаза у Димити распахнулись от любопытства.

Софрония продолжила:

– Профессор Лефу сказала, что налетчики вернутся, потому что прототип им передали фальшивый. Она говорила, что на время их одурачили, но гарантии безопасности все равно никакой.

Софрония повернулась и вытащила черную сумочку из – под кровати. Извлекла из нее несколько кусочков угля. Чуть теплый Плосконюх валялся в изножье кровати: берег энергию. Его крошечный паровой двигатель почти заглох. Софрония поставила мехапесика на пол, постучала по голове и положила уголь перед носом. Плосконюх тихонько запыхтел, слегка оживился и стал есть. Чуть погодя из – под живота вырвалась струйка пара, и песик с клацаньем и скрежетом встал на лапы.

Софрония возобновила рассказ:

– Профессор Светлякоуп что – то говорил о том, чтобы скрыться в сгущающемся тумане, он назвал это «выиграть время».

Димити задумалась.

– Тогда на время не будет почты. Моник расстроится.

– Как, впрочем, и я. Хочу написать мамуленьке, чтобы выслали больше одежды. И мы собирались послать твоему брату ту перчатку.

– И что было дальше? – нетерпеливо спросила Димити.

– Сестра Матти спросила о бансонцах. Профессор Лефу заверила, что они стараются изо всех сил.

– Полагаю, это значит, что в Бансоне делают прототип на замену, – заметила Димити.

– Или подделку получше.

– Подозреваю, мы движемся в их сторону, – предположила Димити.

– Господи, откуда ты знаешь? Куда ни кинь взгляд, картина одинаковая – сплошные пустоши.

– Ну, кораблю требуется приличная починка. Думаю, это всегда проводится в Бансоне.

– Правда?

Софронию взволновала эта новость: у нее создалось ощущение, что они бесцельно плавают в вечности.

– И сегодня утром что – то быстро вертится пропеллер.

Девочки подняли взгляды на Шиак, которая в длинной розовой ночной рубашке из фланели стояла, прислонившись к косяку и сложив на груди руки.

«Розовой!»

– Так вот откуда такая тряска? – спросила Софрония, не моргнув глазом.

Ей стоило предвидеть, что кто – то подслушает их беседу. По крайней мере, это Шиак, а не Моник.

«Кстати о Моник. Она наверняка попытается послать письмо, как только мы очутимся в Бансоне».

– Вот именно.

– Как давно ты тут торчишь? – поинтересовалась Димити, натягивая покрывало поверх своей красной парчовой ночной рубашки.

– Достаточно, – ответила леди Царьветр, входя в их спальню.

Она наклонилась и погладила Плосконюха, который увлеченно трудился над второй порцией угля.

– Ты умудрилась прокрасться обратно так, что тебя не поймали? – спросила она Софронию.

– Да.

– Уверена?

У Софронии пробежал холодок по спине.

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Потому что леди Линетт ждет тебя в гостиной, и вид у нее не очень – то приветливый. Она просила передать тебе лично, Софрония, чтобы ты оделась и немедленно туда явилась.

– О, господи, – вздохнула Софрония. – Димити, присмотришь за Плосконюхом?

– Конечно.

– Плосконюх, останешься здесь с тетей Димити.

Мехапесик присел, выпустил струйку пара и с надеждой замахал хвостиком. Софрония кинула Димити еще кусок угля, надеясь удержать песика в спальне, и выбралась из кровати. Чтобы принять как можно убедительнее невинный вид, она выбрала простенькое платье – голубой муслин с белыми цветочками. Шиак помогла ей застегнуть пуговки. Поверх платья Софрония надела белый передник, а волосы заплела в косу – так быстрее. Впрочем, леди Линетт малость непредсказуемая особа, поэтому было непонятно, что лучше – потратить время на особо презентабельный вид или одеться побыстрее? Софрония напялила на голову кружевной чепец и неохотно отправилась в гостиную, чтобы выяснить, в какие неприятности влипла.

– Доброе утро, мисс Тряпочертик.

– Доброе утро, миледи, – отвесила реверанс Софрония.

Она долго трудилась под руководством Димити над этим искусством – как преклонить колени, не выпячивая зад, гладко присесть и встать. Димити даже показала, как опустить взгляд и посмотреть сквозь ресницы.

Леди Линетт, несмотря на раздраженный вид, улучшения заметила.

– Куда лучше, юная леди. Так сильно не склоняйте голову, особенно перед леди или вампиром. С леди это выглядит, словно изображаете излишнюю скромность. А вампиру покажется приглашением. Во всем остальном похвальное усилие.

Софрония выпрямилась:

– Спасибо, миледи.

– Тем не менее это не оправдывает возмутительные новости, которые я недавно узнала.

– Да, миледи?

У Софронии заворочались в животе нехорошие предчувствия.

– Мне сказали, что вас видели прошлой ночью вне спальни. Вас заметили в иллюминатор карабкающейся снаружи по корпусу судна.

Софрония сузила глаза.

«Кто – то на меня донес! Это же совсем не в духе школы!»

– Кто – то из учителей, миледи?

– О, прекрасно. Никакой вины в голосе, просто вопрос с целью получить дальнейшие сведения. Вы пытаетесь извлечь преимущество из моего раздражения в надежде, что я потеряю осторожность и выдам доносчика. Вы быстро учитесь, мисс Тряпочертик. Что ж, очень хорошо.

Софрония с надеждой распахнула глаза, стараясь скрыть страх, а выказать только любопытство.

– Просто в честь такого похвального усилия я скажу, что это воспитанница. И это интересно. С одной стороны, никто больше вас не видел. С другой, вы приобрели среди учениц врага, что стоило вам провала секретной операции. Вам следует уделить больше внимания урокам шантажа, чтобы предотвратить такое поведение в будущем. В то же время, что касается этой ученицы, она могла бы использовать эти сведения, чтобы манипулировать вами, а не идти и докладывать напрямую нам. Сомнительный выбор действия, но, возможно, она думала, что время дорого.

– Миледи?

Сердце учащенно билось.

«Пожалуйста, не выгоняйте меня».

– Да, разумеется. Итак, для наглядности вас с настоящего момента передают в распоряжение поварихи. Будете две недели чистить горшки и кастрюли после общего ужина.

Софрония перевела было дух от облегчения, но леди Линетт продолжила:

– Что касается вышесказанного…

Она замолчала в задумчивости.

«Меня отошлют домой, когда мы прибудем в Бансон, как пить дать».

Софрония сжала кулаки.

– Что касается вышесказанного, вас лишат посещения Суиффл – он – Экса во время предстоящей стоянки. В городе гостит актерская труппа. Вам придется пропустить представление. И за то, что выбрались из – под замка, вам не позволят вообще покидать корабль.

Софрония выдохнула и разжала кулаки.

– Спасибо, миледи?

– Боже, девочка, за что ты меня благодаришь?

– Вы меня не собираетесь исключить.

– Разумеется нет. Не будь глупой. Тебя не видел никто из профессоров, и ты избежала механизмов во время тревоги. Хорошая работа. И ты показала неосвоенное мастерство в лазании и ночных уловках. В итоге я подумаю о дополнительных уроках. Мы посчитали, что ты находчива. Но ошиблись в том, что недооценили, в какой мере. Зачем ты предприняла вылазку?

– Из любопытства, – не моргнув глазом, соврала Софрония.

– Ну что ж, причина ничем не хуже других, – сжала губы леди Линетт. – Теперь, девочка, давай обсудим прическу. Я наблюдаю влияние юной леди Царьветр. Это не дело, совсем не дело. Она – случай безнадежный, к тому же, обладая титулом и положением, может позволить себе быть оригинальной. Ты же при всякой возможности должна выглядеть леди. Отныне каждый вечер будешь накручивать волосы на папильотки. Обратись к мисс Лужайкуз, чтобы тебе показала как. Больше не желаю видеть твою косу. Ясно?

Софрония решила, что это и есть настоящее наказание – худшее из всех.

«Только подумайте, учиться накручивать папильотки, да еще под руководством Моник!»

И все же отвесила еще один реверанс в знак согласия:

– Хорошо, миледи.

– Доброго утра, мисс Тряпочертик.

– Доброго утра, миледи.

– О, мисс Тряпочертик, кстати. Вы ведь осознаете, что вам не надо было признаваться в своей маленькой экскурсии? Это ваше слово против слова обвинителя. Зарубите себе на носу на будущее. Всегда и при любых обстоятельствах отрицайте. – И с этим леди Линетт выплыла из комнаты, в пышном утреннем платье лавандового цвета, таком широком, что едва проходило в двери.

– Должно быть, Моник! – заявила Димити. Она вышагивала по спальне, с досады махая руками, словно отмахиваясь от пчелы. Кружевные оборки на рукавах ее персикового платья походили на морских тварей, которые плыли следом. – Интересно, уж не леди ли Линетт ее подруга среди учителей?

Софронию подкупило, как Димити кинулась на ее защиту.

– Конечно это Моник. И я полагаю, покровительницей Моник могла бы быть леди Линетт. В конце концов, она актриса. – Софрония со стоном бросилась на кровать. – Ох, но папильотки!

– Ну, они не так уж плохи.

– Тебе легко говорить, ты же в них не нуждаешься. Почему у меня проклятые прямые волосы? Знаешь, до сих пор мне было все равно. Что это место со мной делает? Что на меня нашло? Я становлюсь какой – то пустышкой.

У Димити не нашлось ответа.

– Мне жаль, что ты пропустишь театральное представление.

– В Суиффл – он – Экс? Могло быть хуже.

– Это и есть худшее. Там будут все мальчики.

Софрония хлопнулась на спину. Она не могла решить: то ли расстраиваться, что ее оставляют, то ли за это благодарить.

– Ну и хорошо. Не думаю, что я уже готова встретиться с мальчиками. Мое искусство хлопать ресницами еще не на должном уровне.

– О, так для того и нужны бансовцы! Чтобы упражняться. Я подслушала, как Моник об этом говорила Приши. Некоторые девочки даже ведут счет. Они пользуются тем, что мы учили, чтобы влюбить в себя как можно больше мальчиков. Им не позволяют, разумеется, поощрять настоящие признания. Если кто – то из институток приобретает настоящего кавалера, то лучше ему быть по крайней мере баронетом.

– Разве в Бансоне не воспитывают злых гениев?

– Да, по большей части.

– Ну и разве это мудро? Заработать неприятностей с растущими злыми гениями, волей – неволей влюбленными в тебя? Что, если они почувствуют себя отвергнутыми?

– Ах, однако, по ходу дела подумай о милых подарках, что они могут тебе преподнести. Моник хвасталась, что один из мальчиков сделал ей шпильки для волос из серебра и дерева, как оружие против сверхсуществ. С аметистовой инкрустацией. А другой собрал бомбочку – курочку в корзине.

– Боже, а это еще зачем?

– А кто бы не захотел бомбочку – курочку в корзине? – надула губы Димити.

Открылась дверь, и просунулась голова Шиак.

– Вы что, весь день собираетесь валяться? Пора на завтрак, и ходят слухи, что за ячменными лепешками сделают какое – то важное объявление.

– Мы направляемся в Суиффл – он – Экс. Там будет представление. И нам позволят присутствовать вместе с бансовцами, – сообщила Софрония.

– Батюшки, ты уже в курсе?

Шиак выгнула бровь и повернулась прочь. Сегодня на ней было платье в клетку, как у экономки.

Димити наклонилась к Софрониии и пробормотала сквозь зубы:

– Клетка! Ты можешь поверить?

Они пошли вслед за Шиак туда, где стояли в ожидании дебютантки.

Димити, сверкая глазами, объявила:

– Софрония говорит, мы направляемся в Суиффл – он – Экс смотреть представление с бансовцами.

Тут все возбуждено начали чирикать:

– Правда? А какая пьеса?

Впервые на памяти Софронии с надеждой оживилась Агата. Агату, которая была до ужаса стеснительной, казалось, до сих пор ничего так не приводило в восторг.

– Бансонцы? Ты имеешь в виду, мальчики? – алчно вытянулось лицо Приши.

Софрония подумала, что та стала похожа на заполошную куропатку.

– Знаешь, Приши, – сделала выговор Димити, – не очень удачно выбирать первого мужа в школе злых гениев. Их весьма трудно убить.

– Откуда тебе известно о представлении? – потребовала ответа от Софронии Моник.

– А что, Моник, удивляешься, что я узнала первой? – съязвила Софрония, усвоившая недавний урок – не раскрывать сведения без необходимости.

Они прошли коридор и несколько палуб до столовой. Софрония схватила Моник за руку и придержала на месте. Димити бросила на них ошеломленный взгляд, но поняла намек и сосредоточилась на том, чтобы присмотреть за шедшей впереди троицей: обеспечить Софронии возможность поговорить наедине.

– Позволь на пару слов, Моник.

– Чего тебе?

– Низкопробная пакость с твоей стороны – накапать на меня. Я думала, ты такими вещами не занимаешься. Что, побежала к своему ручному профессору?

– Понятия не имею, о чем ты.

– О, прекрасно, отрицай. Леди Л. говорила, что мне самой лучше стоило так и поступить. Запомню на будущее.

– Считаешь, что способна хоть что – то умное сказать, или просто стараешься меня разозлить?

«А ведь она и в самом деле хороша», – подумала Софрония.

Голубые глаза Моник светились невинностью, хотя и сузились от гнева.

– Не то чтобы я хотела пойти на это представление, – добавила Софрония.

– Да ты сумасшедшая, ты знаешь? Но что еще ждать от скрытого рекрута? Впредь больше ко мне не подходи, – отрезала Моник.

– Да с удовольствием, – отошла Софрония.

– Ну? Что она сказала? – прошептала Димити.

– Все отрицает.

– Конечно отрицает.

Они вошли в столовую и заняли свои места.

Разговор за столом и стук столовых приборов стихли, когда встала и вышла вперед директриса, впечатляя неимоверно высокой прической из рыжих волос. Она глубоко вздохнула и широко развела руки, выпрямив спину и выставив вперед внушительный бюст.

– Леди, леди, внимание, пожалуйста! Мы сменили курс и направляемся к месту пребывания другой школы, Политехнической школы для мальчиков Бансона и Лакруа. По месту в данное время гостит небольшая труппа, которая дает представление крайне поучительной пьесы «Идеальная ванна». Мы считаем, что вы, леди, заслужили развлечение. Теперь запомните: если слышите сплетни, то собирайте их. Если видите новые модные наряды, то копируйте их. Если попадутся чьи – то сердца, разбейте их.

– Сплетни? Я думала, она не знает, что мы собираем сведения, – смутилась Димити.

– Наверно, она всего лишь подразумевает светские сплетни, – предположила Софрония.

– Добираться до Суиффл – он – Экс три дня, – продолжила мадемуазель Жеральдин. – В это время будут продолжаться обычные уроки. Помните, леди, что это привилегия, и запрет посещения на усмотрении профессоров. Для одной из вас этот запрет уже введен.

По залу пронеслось дружное «ох», и все притворились, что не смотрят в сторону Софронии.

«Вот что значит учиться в школе, где готовят шпионов, – подумала Софрония, – все знают о состоянии твоих дел, иногда даже раньше тебя самой».

Нравилось ей или нет, но речь шла о ее наказании, если не о преступлении. Скорость, с какой разнеслась новость, впечатляла, если не приводила в недоумение.

Следующие три дня все пребывали в волнении и приготовлениях. Несмотря на уверения мадемуазель Жеральдин, все шло не как прежде. Уроки сосредоточились на нарядах и манерах для театра. Леди Линетт посвятила целых два часа исключительно театральным биноклям! Даже капитан Ниалл перешел от ножей к гарроте. В сидячей позиции, пояснял он, легче убивать гарротой, только нужно убедиться, что сидишь прямо позади намеченной жертвы.

– Весьма неудобно, – добавил он, – пытаться убивать, когда ваше сиденье находится впереди.

«Можно подумать, мы наносим визит королеве», – думала Софрония, наблюдая за Приши, которая примеряла очередное платье для «Идеальной ванны».

Девочки собрались в общей гостиной вечером накануне похода в Суиффл – он – Экс. Это было единственное свободное время перед сном, и им следовало поупражняться ходить на высоких каблуках. А вместо того они перерывали свои гардеробы и подбирали предметы туалета.

Упражнялась только Софрония. Она ковыляла поблизости, притворяясь, что ей не интересны наряды, раз ее лишили развлечения. Тем не менее, ее заинтриговало, что у Агаты обнаружились самые дорогие платья и драгоценности, к великой досаде Моник. А наряд Димити привлек жалостливые взгляды. Дело было не в ткани, хотя и ядовито – пурпурной в зеленовато – голубую полоску, а скорее в покрое платья, который был далеко не столь элегантен, как диктовала мода. Софронию передернуло при мысли, что девочки могли бы высказать о ее единственном вечернем платье. А потом ее потрясла собственная мелочность.

«Я превращаюсь в какое-то подобие своих сестер!»

В разгар безумства в гостиной, усеянной платьями, шарфами и перчатками, не говоря уже о скачущих в разнообразных безделушках девочках, раздался громкий стук.

Шиак, стоявшая в стороне и обозревавшая хаос как некое нелепое зрелище, пошла открыть. Кто бы там ни пришел, он был невысок, скрытый за долговязой фигурой леди Царьветр.

– Мисс Тряпочертик тут валяет дурака? – раздался дерзкий голосок с французским акцентом.

Шиак замешкалась, глядя вниз, потом повернулась и, подняв брови, вопросительно оглядела комнату:

– Софрония, к тебе, хм, гость.

И снова приняла скучающую позу, обозревая попрыгуний с видом ученого, наблюдавшего за возней только что открытых ископаемых существ.

Некоторые отвлеклись, чтобы посмотреть, кто стоит у дверей, но при первом же взгляде решили, что посетитель не стоит внимания.

Софрония закачалась на каблуках.

– Добрый вечер, – ухмыльнулся ей Вив.

У Вив, как выяснилось, оказались зеленые глаза и черные как смоль волосы под шляпой. Смотрел он так, словно ладил со всем светом, с видом вечно непослушного ребенка. Одет же был вполне прилично, может, чуточку в духе мальчишки – газетчика, и, по крайней мере, отличался чистотой.

– О, Вив, как поживаешь?

– Лучше не бывает. Я тут глянуть твоего… знаешь кого…

– О, да, разумеется, я и забыла. – Софрония посмотрела на девочек. – Не возражаете, если Вив войдет?

– Кто? – переспросила Димити.

Другие едва взглянули.

Вив снял шапку, демонстративно прижал ее груди и вразвалку вошел в гостиную.

– Я бы не стал надевать эту шляпку к тем перчаткам на вашем месте, – посоветовал он, верша правосудие над выбором Приши.

Та его заметила.

– О, да что ты понимаешь в таких вещах?

– Я из Франции, – ответил Вив, пожав плечами.

– Подумаешь, великое достоинство, – усмехнулась Димити.

– Да тебе всего – то девять, и опекунша у тебя заучка, – возразила Приши.

К чести Вив, в душе Софрония согласилась с ним насчет шляпки и перчаток. Перчатки были пурпурными, а шляпа салатового цвета.

– На твоем месте я бы не вмешивалась, – посоветовала Софрония мальчику.

Вив потащился за ней через хаос гостиной в ее спальню.

– Помни о репутации, Софрония. Оставь дверь открытой! – напомнила Димити.

Моник залилась неприятным смехом. Агата подошла к Димити и что – то зашептала ей на ухо.

– Я знаю толк в женских вещицах, – возразил Вив, как только они благополучно миновали этот бедлам.

– Уверена, что знаешь, но нет смысла спорить с Приши. Она всегда побеждает, даже если не права. Вот Плосконюх. Плосконюх, познакомься, это Вив.

Песик сидел в ожидании отбоя в изножье кровати. Он сбежал из гостиной, когда Моник пнула его за то, что слопал одну из ее лент для волос. И теперь на боку у него красовалась небольшая вмятина.

При виде мехазверя глаза Вив загорелись.

– Можно?

– Конечно. Располагайся.

Софрония взяла Плосконюха и вручила мальчику.

Вив внимательно стал изучать существо, открывая крышки и с удовольствием изучая паровой двигатель в животе Плосконюха.

– Немыслимо. Такой сложный. Но его нужно смазать. Он ведь скрипит?

– Вообще – то да.

Вив кивнул.

– Завтра, когда все сойдут с корабля, приду с маслом и кое – какими инструментами. Наведем блеск.

– Как мило с твоей стороны.

Софрония не решила, как отнестись к тому, что девятилетка разберет по винтикам ее питомца, но и отказаться от предложения не собиралась. Если Плосконюха нужно осмотреть, то мастера, ближе этого паренька, у нее не водилось.

– Да я с удовольствием. Он красавчик, правда?

У Плосконюха было длинное как сосиска туловище, по большей части из бронзы, но попадались и железные, и медные детали, так что он скорее напоминал лоскутное одеяло. Хотя Софрония его обожала, но вряд ли описала бы как «красавчика».

– Как скажешь.

Вив поставил Плосконюха на кровать и приподнял шляпу:

– Тогда до завтра, мисс?

Какой странный ребенок.

– До завтра. Тебя проводить?

И Софрония принялась вспоминать упражнения, как вежливо выпроводить джентльмена из гостей, не вызвав неприязнь.

– Да я смогу найти выход.

И с этим Вив вышел через гостиную, приподнимая шляпу в приветствии девочкам, как только что с Софронией.

В дверях спальни появилась Димити и уставилась на подругу.

– Кто это появился в наших краях? Или нужно сказать «в наших небесных сферах»?

– Вив.

– Я так и поняла, но, Софрония, ты не говорила мне, что водишь дружбу со странной племянницей профессора Лефу!

– Племянницей?

Глава 11

Вив держала слово. Ее слово. Софрония все еще до конца не могла поверить в очевидное. Оказывается, девятилетняя племянница профессора Лефу любила одеваться как мальчик и якшалась с «угольками». И что не подлежало сомнению – с позволения профессора Лефу!

– Эй, привет, мисс Софрония, – поздоровалась Вив, стоя в дверях и прижимая к животу набитый ридикюль.

– Добрый вечер, мисс Женевьева, – подчеркнуто чопорно ответила Софрония. – Не соизволите ли войти?

Вив нисколечко не смутилась, что ее раскрыли.

– Так ты знаешь?

– С какой стати, скажи на милость, тебе так хочется сойти за мальчика?

– Мальчишкам куда веселей живется, – ухмыльнулась Вив, демонстрируя ямочки. – Уверяю тебя, я нахожу женские платья очаровательными. Просто предпочитаю сама их не носить. Они какие – то неудобные.

Софрония смерила гостью взглядом. Этим вечером Вив напялила свою обычную шляпу, большую не по росту мужскую рубашку, у которой закатала рукава, в паре с коричневым жилетом и бриджами.

– Прости меня, но я не совсем доверяю твоим суждениям по части внешнего вида.

Вив засмеялась.

– Вот твой пациент, – показала Софрония на Плосконюха, который воспользовался отсутствием подруг хозяйки и лениво расположился под чайным столиком, что было из ряда вон и обычно ему не позволялось.

Вив вывалила содержимое сумки на столик. Выяснилось, что в ее наборе значились большей частью механические инструменты и несколько бутылочек с пробками без этикеток. Вив выманила Плосконюха из – под стола и, взяв его на колени, присела на диван.

– Чем – нибудь помочь?

– Не надо. Я так понимаю, тебя поймали лазающей снаружи во время остановки и поэтому запретили посетить театр?

– Меня не поймали. Кто – то увидел и донес.

– Это недопустимо!

Вив перевернула мехазверя верх ногами, вскрыла живот и стала копаться там длинной железной кривой палочкой. Потом взяла одну из бутылочек, откупорила ее и капнула темной вязкой жидкостью на палочку, чтобы капля стекла в точности куда и полагалось. Для девятилетней девочки Вив была замечательной мастерицей.

– Так ты вправду племянница профессора Лефу?

– Она так говорит.

Софрония присела на диван и как бы между прочим спросила:

– Знаешь что – нибудь о прототипе?

– С чего вы так решили, мисс?

– Ты любишь механизмы и изобретения, а, как я понимаю, прототип – и то и другое.

Вив подняла голову и улыбнулась. И стала больше похожа на ребенка, чем когда копалась в Плосконюхе.

– Это для специального средства связи.

– Какого?

– С тех пор, как с телеграфом потерпели неудачу из – за ограниченности его воздушными проводами, ученые работают над новым способом передачи сообщений на длинные расстояния – от одной станции к другой. К несчастью, не все гладко с передачей туда и обратно. Исследователи из Королевского лондонского общества разработали новый прототип, который с этим справился. Сделали два: один для Лондона, другой привезли сюда, бансовцам.

– Почему сюда?

– Ну, туда, где располагается другой аппарат связи, конечно. Как бы то ни было, что – то с этим прототипом случилось.

– Его спрятала Моник.

Вив заметно поразилась.

– Правда? Откуда ты знаешь?

– Я с ней была в то время. Меня как раз тогда призвали в школу.

– Это было ее задание по совершенству?

– Да. И она его провалила.

– Тогда понятно, почему она спит с дебютантками. И почему ей тоже не позволили посетить театр.

Ямочки Вив исчезли, и она в который раз стала необычно серьезной для девочки девяти лет.

Это оказалось новостью для Софронии. Она строго наказала Димити не спускать с Моник глаз. И Димити обнаружит, что выполнить задание будет затруднительно.

– Моник не поехала? Тогда почему ее нет в комнатах?

– Шныряет около учительского отсека, наверно. Подлая она штучка. И что самое худшее, ей все сходит с рук.

Софрония сжала губы. У нее не было сейчас времени на дурости Моник.

– Так ты знаешь, где это?

– Прототип?

– Нет. Аппарат связи в Бансоне.

«Если я взгляну на него, может, пойму, почему все так с ним носятся. И кроме того, хотелось бы попасть в Бансон, куда в принципе путь девочкам заказан».

Вив задумалась, глаза ее сузились.

– Понимаю, почему ты упорно ввязываешься в неприятности. Уверена, что ты девочка?

– Кто бы говорил.

– Ты себя ведешь не как девочка. – Вив склонила голову набок. – Ты хочешь добраться до аппарата?

Софрония кивнула:

– Посмотреть, вокруг чего такая суета.

Вив явно не нашла странным такое желание.

– Нам нужна помощь. Сойти с этого корабля и взойти на борт не так – то легко.

– Тогда повезло, что мы дружим с «угольками», правда?

Женевьева Лефу улыбнулась, показав ямочки.

– Хорошее дело. Верно. – Она поставила Плосконюха на ноги. – Вот так.

Мехазверь отряхнулся, как мокрый песик, и пустился по комнате. Хвостик возбужденно заработал тик – так – тик – так!

Софрония наблюдала за ним.

– Он бегает куда живее и, кажется, не скрипит. Ты хороший мастер.

Вив покраснела.

– Старалась. Он мог бы… ох, что он творит?

Плосконюх присел в уголке гостиной и наложил кучку золы.

– О, боже. Плохая мехасобака!

– Он просто маленький паровой двигатель, – заступилась за песика Вив. – Ну сделает пару кучек. Ну и что?

– А что насчет хранения в накопительном отсеке?

– Да он размером с кулачок, – пояснила Вив. – Чуть больше и его заклинит.

Софрония кивнула, запоминая на будущее.

– Ты хорошо лазишь?

– Да, но, к счастью, не придется.

Вив выставила запястье с намотанной на нем широкой лентой, к которой крепилась небольшая медная коробочка, хлопнула крышкой и показала Софронии какое – то устройство.

Сначала Софрония решила, что это музыкальная шкатулка, но, присмотревшись, увидела колесики, шестеренки и кнопки всех сортов.

– Что это?

Вив ухмыльнулась:

– Я называю это переключателем антимеханического движения и магнитного разрушающего излучения. Мыло зовет это закупоривателем.

Пяти минут хватило, чтобы Софрония страстно возжелала иметь такой закупориватель.

Вив решительно вышла в коридор, а когда горничная угрожающе двинулась в их сторону, девочка нацелила запястье на механизм и щелкнула переключателем.

Горничная застыла на месте. Из – под щитков перестал идти пар, а шестеренки и колесики на лице перестали вращаться. Словно механизм увидел нечто скандальное и впал в легкий обморок.

«Гениально!»

– Идем! – Вив схватила Софронию за руку и потащила мимо мехагорничной. – Через шесть секунд перестанет действовать. Я пытаюсь сообразить, как продлить время, но сейчас это самое большее, на что можно рассчитывать.