Текст книги "Этикет & шпионаж (ЛП)"

Автор книги: Гейл Кэрриджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Ножек? Ну да, двигается, но только не на ножках. Думаю, вот так, ну ты знаешь.

Димити подняла голову и многозначительно посмотрела на потолок.

Софрония чуть не продолжила расспросы, когда ужасный толчок сотряс их на месте, и карета так резко встала, что Димити бросило на Софронию, а Пилловер очутился на мадемуазель Жеральдин.

Мадемуазель Жеральдин закричала, наверно, оскорбленная близким знакомством с загвазданным пальто Пилловера, и замахала руками и ногами, чтобы от него избавиться.

Софрония и Димити, хихикая, распутались.

Пилловер с немалым достоинством для мальчика его возраста освободил от своей особы директрису и поднял с пола котелок.

– Что, скажите на милость, происходит? – постучала зонтиком в потолок мадемуазель Жеральдин. – Кучер? Кучер!

Карета оставалась на месте. Или, по крайней мере, ничего не указывало на то, что она собирается двигаться дальше, только время от времени подавалась назад, будто лодка в открытом море.

Дверца кареты рывком распахнулась, и в проеме показался вовсе не кучер, а причудливый с виду джентльмен. Он был облачен в твидовые бриджи, сапоги, красную куртку и дорожную шляпу, и в то же время нацепил защитные очки и обернул нижнюю часть лица длинным шарфом на манер исследователей Арктики.

Карета снова накренилась. Одна из лошадей в тревоге заржала.

У странного человека в шарф была воткнута массивная бронзовая луковица. Он наставил на пассажиров мерзкий на вид пистолет. Софрония, увидев оружие, как завороженная не могла отвести от него глаз. Ей не доводилось прежде сталкиваться так близко с настоящим пистолетом, и она была потрясена.

«Боже, уберите эту штуку, а то еще кто – нибудь пострадает!»

– Разбойник! – взвизгнул Пилловер.

– Нет, – поправила мадемуазель Жеральдин, скрипнув зубами. – Хуже. Налетчик. – Нечто в ее тоне, как чувствовала Софрония, заставляло предположить, что мадемуазель не удивлена. У Софронии мгновенно возникли подозрения насчет нее и этого налетчика.

Директриса захлопала длинными ресницами.

– Боже, сэр, что вам может от нас понадобиться? Я простая директриса, везу трех детишек к их месту назначения.

«Ну, это она чересчур хватила через край, верно?» – подумала Софрония.

– Мы маленькие сошки. Мы…

– Помолчите, – прервал мадемуазель Жеральдин налетчик. – Мы прекрасно знаем, что вы прибрали к своим хорошеньким ручкам. Отдайте прототип.

– Совершенно не имею понятия, о чем вы.

Дрожащая улыбка директрисы была хорошо исполнена, однако явно не убеждала.

– Разумеется имеете. Где он?

Мадемуазель Жеральдин потрясла головой, мило опустив ресницы.

– Ладно, тогда мы просто сами посмотрим.

Мужчина, уже обращаясь в небо, что – то неразборчивое крикнул.

Что – то тяжелое ударило в крышу кареты. Софронии и ее спутникам только и оставалось безмолвно наблюдать, как их сундуки, сумки и шляпные коробки сорвали с крыши и бросили наземь. Те раскрылись, рассыпая по пыльной дороге одежду, шляпы и обувь.

Еще два налетчика, одетые как их главарь, спрыгнули сверху и принялись копаться в раскиданных вещах. Что бы они ни искали, это было относительно маленькое, поскольку каждая часть багажа независимо от ее величины опустошалась. Один даже пустил в дело нож, чтобы вскрыть днища сундуков, выискивая тайники.

Крайне неприятно, когда ваши личные вещи выворачивают на публике! Софронию особенно унижало, что все ее нижнее белье мог увидеть Пилловер – чужой мальчик! Она также заметила в сундуке мадемуазель Жеральдин несколько весьма пикантных ночных сорочек. Боже, там была фланелевая рубашка пурпурного цвета. Представляете себе!

Действия налетчиков приобретали все более безумный характер. Их главарь, все еще стороживший обитателей кареты, частенько посматривал на творившееся на дороге бесчинство.

Через четверть часа рука, в которой он держал пистолет, стала трястись от усталости.

– Где он? – прошипел главарь мадемуазель Жеральдин.

– Я же вам сказала, молодой человек, вы тут ничего не найдете. Что бы это ни было.

Она сердито мотнула головой. И вправду мотнула!

– Быть не может. Мы знаем, что он у вас. Должен быть!

Директриса, вздернув нос, устремила взор вдаль к горизонту.

– Ваши сведения оказались ложными.

– Ступайте со мной. А вы, дети, оставайтесь на месте.

Налетчик вытащил мадемуазель Жеральдин из кареты. Поначалу она сопротивлялась, но поняв, что силы неравны, угомонилась.

– Где кучер? – прошипела Софрония Димити и Пилловеру.

– Наверно, на него напали и скрутили, – предположила Димити.

– Или убили, – добавил Пилловер.

– Как они подобрались к нам? Я не слышала ни лошадей, ни чего другого.

Пилловер уточнил:

– Небесные разбойники. Ты о них не слышала?

– Ну, да, но я не думала, что они существуют на самом деле.

Пилловер пожал плечами.

– Должно быть, их кто – то нанял, – сказала Димити. – Как думаешь, прототип чего?

– Разве это важно? – спросил брат.

– Думаете, он и вправду у нее? – поинтересовалась Софрония.

Пилловер посмотрел на Софронию с чем – то похожим на жалость в темных глазах.

– Конечно он у нее. Вопрос в том, хорошо ли она его спрятала?

– И сделала ли копию? – вторила Димити.

– Может, безопасней позволить им считать, что они выиграли?

– Она это далеко наперед загадывала?

– Очень уж много вопросов, – прервала поток их размышлений Софрония.

Они слышали, как мадемуазель Жеральдин что – то резко сказала мужчинам, перетряхивающим багаж. Потом выглянули в открытую дверь, любопытствуя, что произойдет дальше. Вооруженный налетчик свободной рукой наотмашь ударил по лицу директрису.

– Ой, мамочки, – воскликнула Софрония. – Это же насилие.

Она подавила панику и странное желание захихикать. Прежде ей не доводилось видеть, как взрослый мужчина действительно бил женщин.

Димити слегка позеленела.

Личико Пилловера за круглыми очками вытянулось.

– Не думаю, что такое входило в ее расчеты.

Похоже, он правильно оценил ситуацию, поскольку у мадемуазель Жеральдин продолжился приступ истерики, завершившийся весьма театральным обмороком посреди дороги.

– Приличное представление. Моя сестра Петуния ведет себя подобным образом при виде мыши.

– Думаете, директриса притворяется? – склонная впечатлиться спросила Димити.

– Притворяется или нет, она, кажется, втянула нас в переплет, – надула губы Софрония.

«Хоть я и не хочу попасть в школу совершенства, но точно не желаю, чтобы меня похитили налетчики».

Экипаж еще раз дернуло вверх.

Софрония посмотрела на потолок. Передвижное средство бандитов, должно быть, привязали к багажным поручням. Она сложила два и два: защитные очки главаря и еще булавка в виде луковицы. «Воздушное судно». И в этот момент Софрония решила, что лучше что – нибудь предпринять для их спасения.

– Нам нужно обрезать путы воздушного шара, которыми он привязан к карете, добраться до места на кучерском сундучке и взять управление лошадьми в свои руки. Если мы поедем, то, может, их обгоним?

Пилловер согласно кивнул.

– Наука еще не нашла, как заставить передвигаться летательные аппараты быстрее наземного транспорта. Хотя кое – какие интересные прототипы дирижаблей описаны в последнем месячном выпуске «Руководства к успехам науки и аморальному превосходству». Или что – то об использовании воздушных потоков, но не на воздушных шарах, поэтому…

– Ага, спасибо, Пилл, – прервала его Димити. Очевидно, словесное недержание было фамильной чертой, временами ей потакал даже Пилловер.

– Ну и как? – спросила Софрония. – Каковы наши возможности? Что у вас двоих есть?

Пилловер опорожнил карманы своей безразмерной шинели: сосновая живица для жевания, монокль на ручке – уж не это ли Кривые окуляры фантастического увеличения? – и длинный кусок ленты, который наверное начинал жизнь в волосах сестры. Димити выложила коробку сэндвичей, деревянную ложку и вязанного набитого осьминога из закрытой корзинки, лежавшей у нее на коленях. Софрония обладала лишь куском бисквита, который за чаем запихнула в передник, а теперь прискорбно раскрошившегося.

Она разделила кусок на три части, и, принявшись за еду, компания глубоко задумалась.

Налетчики не обращали на них никакого внимания. Они отказались от потрошения багажа и теперь стояли и о чем – то спорили. Мадемуазель все еще пребывала основательно без чувств.

– Времени нам не подарено, – напомнила Софрония, схватив у Пилловера увеличительные линзы. Она выбралась через окошко на стороне кареты, не видимой бандитам.

Как выяснилось, по каретам лазить легче, чем по кухонным лифтам. Незаметно от налетчиков Софрония выбралась на верх кареты. Там обнаружила привязанную к крыше большую цветную воздушную шлюпку. Летательный аппарат состоял не из одного воздушного шара, а из четырех, привязанных по углам корзины размером с гребную шлюпку. В середине корзины как побег торчала выше баллонов мачта с развернутым парусом. Под днищем висели рулевые пропеллеры, которые слегка двигались, зависнув прямо над головой ползущей по крыше Софронии. Лопасти выглядели довольно острыми. Не спуская с них глаз, Софрония пробиралась к месту крепления якоря.

Веревку крепко привязали к поручню, и освободить ее было невозможно.

Софрония вытащила увеличительные стекла Пилловера, под углом поймала ими луч солнца и стала пережигать веревку. В воздухе распространилась едкая вонь паленого волокна, но происки Софронии остались незамеченными. Казалось, это никогда не кончится, но мало – помалу веревка истлела так, что Софрония смогла ее порвать. Воздухошлюпка рванулась вверх, поймала попутный ветер и полетела прочь.

Не теряя времени на то, чтобы насладиться зрелищем своей работы, Софрония поползла дальше и спустилась на кучерский сундучок. Кучер сполз и лежал на боку. На лбу большая красная отметина. Софрония освободила его от вожжей и цокнула лошадям. Она была прекрасно осведомлена, как неуместно для четырнадцатилетней юной леди управлять каретой, но временами обстоятельства требуют прибегнуть к чрезвычайным мерам.

И тут налетчики заметили, что случилось, и заорали на нее. Главарь выстрелил и попал в ближайшее дерево. Другой кинулся за шлюпкой, пытаясь догнать ее с земли. А третий рванул за каретой.

Софрония стегнула лошадей и пустила их в быстрый галоп. Карета позади опасно накренилась. Хоть ее и оснастили по последней моде, но она не была рассчитана на такую бешеную скачку. Когда Софрония наткнулась на более – менее широкий перекресток, то развернула карету и остановилась. Потом спрыгнула и сунула голову внутрь экипажа.

Димити и Пилловер таращились на нее с благоговейным ужасом.

– Все в порядке?

– Потрясающе, – проговорила Димити.

– Что вы за девочка? – проворчал Пилловер, который выглядел желтым от тошноты.

– Теперь понимаю, почему тебя взяли в рекруты, – добавила Димити. – Я удивляюсь, почему они ждали до такого возраста.

Софрония покраснела. Никто сроду ее не хвалил за такие дела. И никто не смотрел на нее, как на авторитет. Какая честь.

– Откуда, скажите на милость, вы знаете, как управлять каретой? – спросил Пилловер с таким видом, словно ему нанесли личное оскорбление.

Софрония ухмыльнулась:

– Я много времени провожу в конюшнях.

– С симпатичными мальчиками – конюшими? – предположила Димити.

Софрония выгнула брови, глядя на нее.

– И что теперь? Вернемся за директрисой?

– Но мы же ведь спаслись? – Пилловер заметно встревожился при мысли о возвращении. – Она что, в самом деле стоит того?

– Этого требуют правила вежливости. Вряд ли честно оставить ее в лапах преступников, – укорила сестра.

– К тому же кучер не приходит в чувство. А он один знает, куда мы направляемся. – Софрония стояла за разумные доводы вдобавок к хорошим манерам.

– Но у них оружие. – Пилловер тоже призвал на помощь разум.

Софрония задумалась.

– Тоже верно. – Она посмотрела на Димити. – Мадемуазель Жеральдин… Как, по – вашему, от нее есть толк?

Димити нахмурилась:

– Она плела тебе небылицы?

Софрония кивнула.

– Я не уверена, что на нее можно положиться в каких-нибудь замыслах: вы же знаете, каковы взрослые. И все – таки мы должны что – нибудь предпринять.

– Я уже упоминал оружие?

– Да заткнись ты, Пилл, – отмахнулась от брата Димити, вся обратившись в слух и внимая Софронии. – Что ты предлагаешь?

– Если я поеду быстро, сможете ли вы с мистером Пилловером, связавшись вместе, попробовать просто подхватить ее с дороги?

– А вы, леди, помните об оружии?

Димити кивала.

– Нужны мы вместе с Пиллом. Мадемуазель Жеральдин хоть и худая, но не настолько.

Пилловер никак не мог уняться:

– А как насчет того, чтобы принять в расчет стрельбу по нам?

Софрония с Димити воскликнули в один голос:

– Уймись, Пилл.

– У нас и веревки – то нет.

Софрония потрясла длинной лентой из кармана Пилловера. Димити сжала губы, схватила ее, коротко кивнула и приступила к делу.

Софрония закрыла дверцу и снова забралась на козлы.

Кучер слепо моргал и хватался за голову.

– Держитесь, сэр, – предупредила Софрония. – Малость потрясет.

– Что? Кто вы? – Все, что успел он сказать, прежде чем юная леди в синем платье схватила поводья и пустила его лошадей быстрой рысью.

Они помчались к кипе одежды и багажа посреди дороги. Мадемуазель Жеральдин сейчас стояла недалеко от главаря, театрально стеная над одной из шляпных коробок. Двое других налетчиков исчезли.

Завидев мчавшийся на него экипаж, бандит прицелился и выстрелил.

Пуля просвистела над головой Софронии. Она мысленно обрушила проклятия на голову налетчика, которых набралась от Роджера, мальчика – конюшего.

Кучер с криком ужаса пригнулся. К счастью, он не пытался вырвать вожжи у Софронии. Он наверно решил, что ему снится кошмар.

Весьма непочтительно обращаясь с каретой, Софрония подлетела к директрисе, одновременно натягивая поводья. В тот же момент с треском распахнулась дверца, и четыре маленькие руки вцепились мертвой хваткой в черное кружево изумительного платья мадемуазель Жеральдин. Рванули. Что – то затрещало. Мадемуазель завизжала и опрокинулась в карету, задрыгав в воздухе ногами.

Налетчик уронил оружие и нырнул за мадемуазель Жеральдин. Директриса бросила свое драматичное представление, принялась бешено пинаться и освободилась от хватки налетчика, потеряв по ходу дела обувь. Налетчик упал на дорогу, прижимая к груди пару черных атласных туфелек.

Софрония, взмахнув кнутом, понеслась вперед. Лошадей вряд ли нужно было подбадривать, поскольку они и так уже напугались стрельбой и чудными навыками езды новой юной кучерицы.

Глава 3

Наконец кучер пришел в себя, поняв, что происходящее не кошмарный сон, а каретой на самом деле правит четырнадцатилетняя девочка с волосами мышиного цвета и сосредоточенным выражением лица. Он выдернул вожжи у Софронии и резко остановил лошадей. Те, повесив головы, вздували бока.

– Ну и ладно, – задрав нос, сказала Софрония кучеру и спрыгнула на землю.

Из кареты доносились крики и стенания. Софрония открыла дверцу и увидела, что Пилловер сидит и читает книгу, а его сестра бесформенной кучей лежит на полу.

Пилловер мотнул подбородком в сторону Димити:

– Ее подстрелили.

Сказано удивительно беспечно для брата хоть с какой – то привязанностью к родственникам.

– Боже милосердный!

Софрония забралась в экипаж проверить состояние новой подруги. Пуля слегка задела плечо Димити, порвала платье и оставила обожженную рану, но с виду не такую уж глубокую.

Софрония проверила, нет ли других повреждений. Потом села на пятки.

– Это все? Да у меня хуже были царапины из – за чаепития. С чего она свалилась без чувств?

Пилловер закатил глаза.

– Падает в обморок при виде крови наша Димити. Всегда так. Отец говорит, слабые нервы. Даже если эта кровь не ее. – Софрония фыркнула. – Точно – точно. А нюхательные соли у нее в чемодане, который теперь далековато. Оставьте ее в покое. Сама в себя придет потихоньку.

Тут Софрония обратила внимание на источник стенаний.

– А с ней – то что не так?

«Неужели мадемуазель Жеральдин тоже ранили?»

Директриса свернулась в комочек и хныкала, закрыв лицо руками.

Пилловер посмотрел на директрису с тем же отвращением, что и на свою сестру.

– Да она такая с тех пор, как мы ее втащили. Кроме мозгов, у нее ничего не пострадало, насколько мне известно.

Софрония присмотрелась поближе и поймала хитрый взгляд, который директриса бросала сквозь пальцы. Она притворялась. Но зачем?

«Чтобы не пришлось ничего объяснять? Странная она женщина».

Тогда – то Софрония, обратив все внимание на Пилловера, заметила, что несмотря на насмешки, у него нездоровый вид.

– Вы себя хорошо чувствуете, мистер Пилловер?

– Я и в лучшие времена был неважным путешественником, мисс Софрония. Наверное, последние полмили вам стоило ехать потише.

Софрония постаралась спрятать улыбку.

– Наверное. Но тогда в чем удовольствие?

– О, великолепно, – пробурчал Пилловер. – Вы одна из этих девочек.

Софрония прищурилась.

– Вы можете ехать на козлах рядом с кучером. Свежий воздух пойдет вам на пользу.

Пилловер принял самый оскорбленный вид.

– Снаружи как какая – то чернь? Ни за что.

Софрония пожала плечами:

– Дело ваше.

Пилловер одарил ее взглядом, в котором читалось, что их доблестное спасение ее силами не оправдание и что, вообще – то, она окончательно пала в его глазах.

Софрония обратила внимание на хныкающую директрису.

– Что с ней – то будем делать? – И спросила прямо: – Вы же понимаете, что никого не одурачите?

А вот Пилловера явно обвели вокруг пальца.

– Она притворяется? Ну, с ней мы ничего поделать не можем. Кучер осведомлен, куда ехать. Он доставит нас в Банстон. А там кто – нибудь знает, что делать дальше.

Софрония кивнула, высунула голову в окошко кареты и позвала:

– Кучер.

– Да, маленькая мисс?

Выглядел он основательно побитым жизнью.

– Вы ведь можете отвезти нас туда, где стоит Бансон?

– Да, маленькая мисс. Знаю я эту школу. Только сдается, нет у меня желания теперь дальше трогаться. Сроду никакие налетчики дотоле не нападали.

«Тьфу ты, пропасть! Как бы с этим справилась мамуленька?»

Софрония посмотрела кучеру в лицо и выпрямила, насколько могла, спину.

– Если пожелаете, вам заплатят. Сильно не гоните, поглядывайте на небо, и произошедшее не повторится.

В тот момент, когда она это сказала, Софронию потрясла собственная дерзость, а попутно даже поразило, как властно это прозвучало.

Видимо, то же самое произошло и с кучером, поскольку он без слов занял свое место и пустил лошадей размеренной рысью.

Пилловер посмотрел поверх очков и сказал:

– Что, здорово у вас выходит?

– Что?

– Распоряжаться людьми. У меня вот еще не получается.

Софрония подумала, что Пилловеру, несмотря на его неряшливый вид, прекрасно удается роль сноба. Она чуть было не высказалась на эту тему, когда хныканье мадемуазель Жеральдин перешло в завывание.

– Ох, прекратите реветь и уж объяснитесь, наконец.

К ее удивлению, директриса послушалась, перейдя от фальшивого хныканья к откровенной ярости, направленной на Софронию.

– Как понимаете, я не за это бралась. Легкое задание, уверяли меня. – Софрония с интересом заметила, что мадемуазель растеряла французский акцент. – Всего лишь театральная импровизация. Некоторая проверочная оценка новых кандидаток. «Просто веди себя постарше. Подпусти чуточку акцента, надень красивое платье. Такое легкое оттачивание манер. Другие бы посчитали, что им повезло. Ты наверняка справишься». Но нет же. Я должна поиск и вербовку совместить с неожиданным нападением неизвестных антишпионских элементов и без помощника. Как посмели меня послать без помощника? Меня! То есть, разве я просила? Этого я не просила. Кому нужно работать на полную катушку? Точно не мне. Нелепость какая!

Казалось, она мало – помалу заводилась, чтобы убедить себя же в собственной правоте.

Софрония почувствовала, что надо как – то пресечь этот поток слов.

– Директриса, что мы можем для вас сделать? Вы явно расстроились.

– Расстроилась? Конечно я расстроилась! И не зовите меня директрисой. Директриса, как же, задница моя проклятая.

Софрония ахнула, заслышав бранные слова.

«Ну на сей раз это уж слишком!»

Мадемуазель Жеральдин села прямо и вперила в Софронию взгляд, будто та отвечала за все несчастья на свете.

– У меня ноет лицо, платье в лохмотьях и нет туфель! – Последний и глубочайший выпад перешел в вопль.

– Так вы не наша директриса?

– С чего бы? Мне всего семнадцать лет. У вас нет никаких оснований думать, что я директриса школы совершенства. Вы же не настолько наивны.

– Но разве не так нам полагалось думать?

– А я вообще о вас не думал, – пробормотал Пилловер, возвращаясь к фолианту.

– Тогда кто вы? – спросила Софрония.

– Я мисс Моник де Лужайкуз!

Она помолчала, словно ожидала, что имя узнают и оно произведет соответствующее впечатление.

Софрония только одарила ее недоуменным взглядом.

– Тогда возникает закономерный вопрос: где настоящая мадемуазель Жеральдин?

– О… – Моник помахала рукой и фыркнула: – Она больше не выезжает, а если и выезжает, то толку с нее никакого. Нынче они всегда посылают персонаторов.

– Посылают они?

– Конечно посылают. Так легче, да и хороший повод отточить совершенство.

– А кто такие «они»?

– Ну, учителя, разумеется. Однако мы говорим обо мне и о моих заботах.

Софрония смерила Моник с ног до головы серьезным взглядом.

– Не думаю, что мы их все разрешим в пределах одного путешествия в карете.

Пилловер шикнул на нее, не поднимая глаз от книги, однако в возгласе послышалось явное веселье.

– Да кто ты, по – твоему, такая? – взвилась Моник. – Скрытый рекрут. И даже не особенный. И не так уж хороша. Гордишься собой и своим ничтожным спасением кареты? Ну так вот, я не нуждалась в вашей помощи! Я одна из лучших учениц на задании по совершенству. Мне приказано отыскать трех бесполезных детишек.

– С трудом верится, что это все, – послышался из – за фолианта голос Пилловера.

– Разумеется, это не все, – резко бросила Моник. – Еще я забрала прототип, теперь довольны?

К последнему обстоятельству Пилловер проявил интерес.

– Тот, за которым охотились налетчики?

– Чего прототип? – спросила Софрония.

– Не будьте идиотами. Этого я не знаю.

– Как считаешь, теперь ты могла бы объяснить мне, что на самом деле означает оттачивать совершенство?

Софронию все больше и больше разбирало любопытство, что представляет собой эта школа совершенства. Кажется, мамуленьку ввели в заблуждение насчет природы этого учебного заведения.

– Нет. – Моник послала ей решительно презрительный взгляд и повернулась к окну.

Софрония не поняла, чем заслужила такую ненависть.

«Стоило оставить ее у налетчиков».

Она посмотрела на Пилловера, который делал вид, что ее не замечает. Тогда Софрония вздохнула и, разочарованная, отступила. После секундного размышления она пересела на место рядом с Пилловером и попыталась читать через его плечо, стараясь не замечать исходящую от него слабую вонь козлиной шерсти. Все мальчишки пахнут козлом. Так и проехали остаток пути, пока карета не достигла сонного городка Суиффл – он – Экс.

Когда они с грохотом остановились, моргая, очнулась Димити.

– Ой. Что такое? Я уснула?

– Нет, в обморок упала. Кровь, – коротко пояснил ее брат.

– О, правда? Простите. – Димити посмотрела на свое раненое плечо. – Ох!

Глаза ее стали снова закатываться.

Софрония наклонилась вперед и прихлопнула рану ладонью.

– Хватит, довольно!

Димити смотрела мимо нее.

– Ай! О, мы можем чем – нибудь это перевязать?

– Хорошее предложение. Закрой глаза.

Софрония отвязала ленту для волос от дверного поручня и обернула ею плечо Димити.

– О, хотелось бы мне походить больше на мамочку. Вот она ужасно грозная. И внешность бы мне ее тоже. Это бы по всему помогло.

Димити села.

– Почему? А как она выглядит?

– Больше похожей на Пилловера, чем на меня.

Софрония, которой удалось очень мало разглядеть Пилловера в этом его громоздком облачении, могла только промолвить:

– А?

– Ну, знаешь, мрачной и погруженной в раздумья. Мне бы сильно понравилось быть мрачной и погруженной в раздумья. Это так романтично и в духе предсказательниц.

– Ну, забинтованное плечо определенно придает тебе вид в духе предсказательниц.

– О, правда? Великолепно. Знаешь, Софрония, наверно, ты сможешь стать такой, если захочешь.

– Какой такой?

– Мрачной и погруженной в раздумья.

Софрония с заурядными каштановыми волосами и неяркими зелеными глазами на веснушчатом лице вряд ли описала бы себя как «погруженную в раздумья». Или «мрачную», если уж на то пошло.

Внимание Димити, вспыхнув, переключилось.

– Где мы?

– Наконец – то Бансон, – захлопнув книгу, объявил Пилловер.

Он устроил целое представление, раздавая указания по поводу прибытия. Учитывая, что у него больше не было багажа, все это скорее напоминало действия автоматона без инструкций, бестолково катавшегося кругами и испускавшего пары.

Дверцу открыл напыщенный домашний механизм какого – то передового наружного свойства.

– Что это такое? – ахнула Софрония.

Она никогда не видела ничего подобного этому уродству. Механизм был выше Важномрачнера, конической формы, с прикрученной сзади тачкой. Там, где предполагалось лицо, находилась путаница шестеренок и зубьев, напоминая часы без задней крышки.

– Механический привратник. – Пилловер встал, сжимая свой литературный том, и спрыгнул. – Вы двое выходите?

– Где ваш багаж, юный сэр? – спросил автоматон. Голос громче и грубее, чем у Важномрачнера. Привратник был облачен в серую кепку, надетую задом наперед, вокруг шеи обернут галстук с булавкой в виде медного осьминога.

«Странный он какой – то».

Софрония прежде не видела механизмы, носившие одежду.

– О, примерно за десять миль отсюда посреди дороги, – ответил Пилловер.

– Сэр? – Привратник в недоумении вертелся из стороны в сторону. Он катался по рельсам, как трамвайчик.

Софрония выбралась из кареты посмотреть поближе, прикидывая, смогла бы она разобрать привратника по винтикам.

Димити не отставала.

Внимание механизма мгновенно переместилось на них.

– Никаких женских особ, юный сэр.

Фраза сопровождалась свистом и шипением, и испусканием облачков пара из – под галстука, который взмыл к лицу – часам и опустился обратно.

– Что? – обернулся Пилловер.

– Женским особам путь заказан, юный сэр.

Привратник опять запыхтел. Плюх, плюх – взметался и опадал галстук.

– О, это не женские особы. Они еще девочки. Их предназначили для школы совершенства.

– Они считываются как женские особы, юный сэр.

– О, слушай, не будь таким вредным.

Софрония ступила на путь дипломатии.

– Нам нужно поговорить с властями. На нашу карету напали, и наша опекунша не в себе.

– Никаких женских особ!

Механический привратник твердо стоял на своем. Панель на его груди отошла в сторону и явила миру какое – то оружие изрядного размера, чтобы посчитать его простым пистолетом.

Когда Софрония застыла как вкопанная, оно сверкнуло, со свистом пробудилось к жизни, метнув голубые язычки пламени, чуть не опалив волосы Димити.

Девочки нырнули обратно в глубь кареты, а кучер, лишенный удовольствия наблюдать шутовское действо, тотчас же поехал прочь. Изрыгающий пламя привратник не стал их преследовать.

Карета остановилась за пределами школьных земель. Софрония выглянула, прилепив нос к дверному окошку. Школа Бансона представляла собой громоздкую, но странную мешанину стилей – совсем не похожую на уважаемое учебное заведение. Несколько башен были квадратные, другие круглые, одни старые, другие новые, а несколько определенно иноземного вида. Между башнями протянулись проволоки, а наружу торчали палки с болтающимися на концах сетями. Разнообразные окна светились оранжевым сиянием, то тут, то там вырывались облачка пара, а из огромной дымовой трубы в небо поднимался столб черного дыма.

– Что дальше? – посмотрела Софрония на Димити.

– Ну, пользы с моего брата никакой. Он забудет о нас, как только войдет в дом.

– Смеркается. – Софрония повернулась к некогда их «директрисе»: – Она просто должна сделать свою работу.

Димити глубоко вздохнула, присела на скамью рядом с Моник и потрясла ее за руку.

– Что вы хотите?

– Ни мы, ни кучер не знаем, где находится академия.

Моник де Лужайкуз ничего не сказала.

Софрония сложила руки и уставилась на нее. Димити посмотрела сначала на одну, потом на другую, и тоже сложила руки и уставилась. Хотя, может, и не так свирепо.

Наконец Моник сдалась.

– Ох, ну ладно!

Она постучала в крышу ручкой зонта. Дверца кареты открылась, и просунулась голова кучера.

– Езжайте по Шруббери – лейн до паба «Шип и Шорох», повернете налево и дальше по козьей тропе позади изгороди. Через час тропа закончится у чащи. Объедете справа, и потом я дам дальнейшие указания. И поспешите. Мы должны успеть до захода солнца, иначе никогда не найдем, – приказала Моник.

– Но, мадам, эта дорога ведет прямиком в торфяные пустоши.

– Конечно ведет. Что заставляет вас думать, что мы остановимся на опушке?

– О Дартмуре всякое болтают. Потеряешься в тумане и сгинешь навечно. Или тебя съедят оборотни. Или приберут к рукам вампиры. Или же убьют налетчики.

В сложившихся обстоятельствах Моник доказала, что она куда лучше умеет повелевать, чем Софрония.

– Перестань спорить, человек. Ты слышал, что я сказала насчет солнца.

С явной неохотой сдавшийся кучер занял свое место. Усталые лошади еще раз взяли с места.

Поначалу, казалось, все шло своим чередом, однако спустя несколько минут езды по козьей тропе карета стала качаться под ударами самых мощных порывов ветра, которые доводилось ощущать Софронии. Она прилепилась лицом к окошку. Вокруг простирались бесконечно однообразные луга, бурые после летней жары и ходившие волнами от ветра. Вдали виднелся укрытый туманом торфяник. То тут, то там яркими вкраплениями зеленого цвета монотонный пейзаж нарушали купы деревьев или невысокая кудрявая поросль.

– И это все? – выказала сомнение Софрония.

Димити пожала плечами.

– Ветрено.

– Не дайте себя одурачить, – с недоброй улыбкой предупредила Моник. – Это еще цветочки. Довольно скоро подобно разбитым костям поднимутся скалы, а туман опустится такой плотный, что не увидишь ни куда едешь, ни откуда.

Софрония не испугалась.

– Думаешь, можешь напугать меня страшными сказками? Да у меня старшие сестры, чтоб ты знала.

Моник бросила на нее злой взгляд, прежде чем снова постучать по крыше и выдать новую порцию указаний.

Карета повернула, на сей раз следуя каким – то незримым путем по пустоши. Туман стал подступать ближе, или они сами углублялись в него, – трудно сказать.

Софрония почувствовала, как в глубине души пробуждаются крошечные ростки страха.

«Что, если и вправду по торфяникам бродят оборотни?»

А потом вот оно. Туман развеялся. Последние лучи солнца заставили далеко вытянуться тень от кареты и осветили Институт совершенства благородных девиц мадемуазель Жеральдин. И нет, школа не мчалась по торфяникам на сотнях крошечных ножек. Она покачивалось над землей в надутом парящем величии.