Текст книги "Этикет & шпионаж (ЛП)"

Автор книги: Гейл Кэрриджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Софрония не спускала глаз с Моник на тот случай, если прототип еще имелся при ней, и она собиралась его припрятать в кустах или среди камней. Ведь все в первый раз за несколько недель очутились на твердой земле. Но Моник, по своему обыкновению, оставалась примерной ученицей, окружив себя стайкой элегантных старшеклассниц и не выказывая никаких уловок, помимо тех, что обычно требовались на уроках.

Внизу, ожидая их, стоял капитан Ниалл. Возбужденной хихикающей толпой вокруг него собрались девочки.

«Человек сорок», – оценила Софрония.

Дружелюбно усмехаясь, он поднял руки.

При виде этой мелькнувшей нахальной усмешки раздалось некоторое число девичьих вздохов. Вервольф как и прежде носил цилиндр, подвязанный под подбородком, и тяжелое кожаное пальто, полы которого хлопали на ветру. И как водится, ходил он босиком, и хотя пальто было наглухо застегнуто, под ним явно не было надето ни воротничка, ни шейного платка.

Софрония подозревала, что добрая часть вздохов и возбуждения проистекает из знания, что наверняка капитан под пальто полностью обнажен.

– Леди, леди, успокойтесь, пожалуйста. Раз среди вас дебютантки, позвольте мне кратко пояснить, что поскольку уроки я провожу не регулярно, все обучаются вместе на одном уроке. Сегодня мы учимся обращаться с ножами!

Последнее капитан произнес с подчеркнутой драматичностью.

Волна ропотов и ахов пронеслась по толпе.

Капитан прошел к гряде низких валунов, на которых он разложил длинный кожаный чехол, раскатал его, чтобы показать несколько кинжалов всевозможных видов и изготовленных из разных материалов. Девочки в восторженном ужасе заахали.

Капитан повернулся к ним, держа в руке веером три кинжала:

– Не любите ножи? – И притворился, что обмахивается как веером лезвиями и хлопает длинными ресницами.

Софронии стало интересно, не был ли он слегка сумасшедшим.

– Но сэр, разве ножи не для джентльменов? – спросила Димити.

– О, превосходное начало. Вообще – то нет. Кинжалы могут вполне сгодиться и благородным леди. Мечи для мужчин, они легко порежут юбки леди. Куда лучше на вашем месте иметь дело с ножами. Нынешняя мода позволяет женщинам всегда легко отыскать способ спрятать на себе кинжал. Следующие несколько месяцев мы будем изучать сокрытие оружия и как его использовать, не помяв ни складки на платье. Мы проведем изыскания по размерам лезвий, способам их применения и из чего они изготавливаются. Вы поупражняетесь в рукопашной схватке, нечестных приемах и, разумеется, в метании. Вопросы есть?

Взметнула руку Шиак.

– Да, леди Царьветр?

Капитан Ниалл не выказал удивления, хотя Софрони впервые видела, что Шиак проявляет интерес к урокам, будь то женские уловки, тайные послания или смертельные деяния.

– А что насчет артиллерии?

– Это не мой предмет.

– Но вы должны были пройти воинскую службу, – возразила Шиак.

Капитан Ниалл тут же решил извлечь из этого для них урок.

– Кто – нибудь может объяснить, почему леди Царьветр сделала такое предположение? Пожалуйста, мисс Лужайкуз.

– Потому что все оборотни в Англии обязаны служить ее величеству, – нацепила жеманную ухмылочку Моник.

Софрония вполголоса сказала Димити:

– Только посмотри на нее, строит из себя умницу! А то, что его называют капитан Ниалл, ни о чем не говорит?

Димити спрятала усмешку.

Капитан посмотрел на Софронию.

«Ох, он ведь сверхъестественное существо. Он наверно услышал».

Софрония почувствовала, что краснеет.

Оборотень продолжил:

– Мне хотелось бы, чтобы вы разошлись и поискали себе хорошую палку, пригодную для упражнения в предварительном сражении. Через десять минут мы собираемся вон там.

Опережая перемену места, воздушный корабль сдвинулся и навис над плоским холмом: теперь он парил невысоко над землей. Стеклянная платформа опустилась и превратилась в огромную газовую лампу. В ней использовался какой – то бурлящий желтый газ, который освещал пустошь, и урок словно проводился в грандиозной бальной зале под люстрой.

Девочки разбрелись кто куда.

Софрония и Димити во главе с Шиак направились к подходящему кусту. Не было смысла шарить по болотам в темноте в поисках палок. Они выбрали и обломали сучья на том кусте, что был под рукой. Каждый выбрал оружие по своему характеру. Шиак захотела самую большую палку. Димити отломала самую красивую по ее понятиям ветку, рассуждая об эстетических качествах куста. Софрония выбрала сучок, который относительно хорошо лежал у нее в ладони, но не столь большой, как другие. До сих пор все уроки в этой школе включали какие – нибудь подвохи, и если капитан попросит их спрятать при себе палки… в общем, не дай бог, попасть впросак. Это беспокоило.

«Софрония, – наконец решительно сказала она себе, – перестань ломать голову».

Все встали в шеренгу. Удивительно было наблюдать, как вся школа выстроилась в ряд. Софрония и младшие девочки в передниках стояли в самом конце. Старшие, с завитыми в локоны волосами и пышными юбками, стояли в противоположной стороне. Кроме Моник, которая как белая ворона торчала среди дебютанток. Софрония насчитала всего сорок пять воспитанниц.

Капитан Ниалл шел вдоль шеренги, проверяя палки.

Дойдя до Димити, он взял ее ветку.

– Интересный выбор.

– Мне нравятся изгибы и гладкость, – сообщила Димити.

– Из того, что мне довелось слышать, не лучшие качества при выборе кинжала, но и не худшие. На следующей неделе мы перейдем к изделию. Выбрать кинжал – то же самое, что подобрать хорошую пару перчаток: важна не только наружность, но и как она сочетается с их предназначением и долгой ноской.

Димити кивнула, и капитан вернул ей ветку.

Потом повернулся к Софронии и спросил:

– Почему такая маленькая палка?

– Я подумала, что, может, вы попросите ее спрятать.

– Интересное умозаключение.

И не добавив ни слова, перешел дальше.

Софрония судорожно выдохнула. Она успокаивала себя, что просто еще не привыкла к тому, что он оборотень. Вампирская природа профессора Светлякоупа теперь уже превратилась в обыденность, однако капитан Ниалл все еще оставался таинственным и диким.

«И пахнет он замечательно».

В действительности Софронии хотелось произвести на него впечатление, потому что, кажется, все были так очарованы этим человеком.

Капитан взял палку Шиак и вздернул брови:

– Вам нравятся большие палки, леди Царьветр?

Шиак пожала плечами, как мальчик, но Софрония готова была поклясться, что она прятала улыбку.

– И что, знаете, как ей пользоваться? – фыркнул капитан Ниалл. Не так, как фыркнула бы леди, оскорбленная неким замечанием, а как пес, нюхающий воздух.

Тут он резко, так, что Софрония вздрогнула, кинул палку Шиак. Но та поймала ее, будто ждала такой грубый жест.

Капитан извлек из кармана пальто нож, весь вырезанный из красного дерева, с коротким лезвием.

– О – о–ох, – восхитилась Димити. – Какая прелесть!

– Конечно, против вампиров, – стараясь привлечь внимание, заявила Моник, однако капитан Налл ее не слушал.

Шиак, усмехаясь, выступила из шеренги вперед.

Девочки в смятении зашептались.

Шиак сделала выпад первой. Пользуясь палкой, будто это заточенное оружие, она резанула в воздухе перед капитаном. Однако это не был замах наугад, вроде того, как размахивали фальшивыми мечами, играя, Софрония и ее братья.

Софрония с интересом наблюдала: отчасти чтобы взять на заметку на будущее, отчасти потому, что Шиак сейчас выказала больше характера, чем за все предыдущие недели близкого знакомства. Ее обучал тот, кто воистину знал толк в сражении.

– Шиак даже ведет себя как мальчик! – заметила Димити.

– Да, но она молодец, правда?

Софрония была положительно впечатлена.

«Уж точно выглядит лучше, чем у моих братьев!»

– Какая высокородная леди получает такое воспитание? – поинтересовалась Приши.

– Леди только с титулом, – скрестила руки и задрала нос Моник.

Капитан Ниалл сдерживал силу.

«Так и должен. Он ведь оборотень, вдвойне быстрее самого опытного вояки».

Он был также в десять раз сильнее, если верить легендам.

«Однако и Шиак не подкачала. Она без остановки машет палкой, прет напролом, выискивая дыры в защите противника».

Через несколько минут капитан объявил конец импровизированному поединку.

– Весьма интересно, леди Царьветр. Чувствуется, – помедлил он, – рука вашего отца.

Шиак склонила голову в поклоне и вернулась в строй.

Софрония, Димити, Приши и Агата, разинув рты, глазели на нее.

– Кажется, мы нашли любимицу учителя, – съязвила Моник. – Ну и каково стать любимицей оборотня?

– О, в настоящее время, мисс Лужайкуз, как понимаю, быть любимицей профессоров – это больше по вашей части, – парировала Шиак.

– А теперь, леди, что вам действительно требуется – это никогда не попасть в ситуацию, которую мы только что показали с леди Царьветр. Вам желательно никогда напрямую не вовлекаться в поединок с противником. Ваше величайшее преимущество во внезапности. Решайтесь нападать первой и с намерением – простите за каламбур – наколоть противника. Мисс Лужайкуз, не будете так любезны показать?

Задрав высоко голову, с легкой улыбкой Моник выступила вперед.

Капитан Ниалл подошел к ней.

Моник не стала набрасываться в манере Шиак, а выступила навстречу оборотню. Обронила замечания об очаровании вечера и красоте сельского пейзажа. Потом похлопала ресницами, и ее манеру Софронии пришлось признать как весьма отработанную.

«Вот уж никогда бы не подумала, что наступит время, когда я позавидую чьему – либо умению хлопать ресницами».

Подыгрывая Моник, капитан к ней наклонился. И стал в ответ флиртовать. Казалось, он глубоко увлечен.

Моник вдруг сильно ударила его сбоку шеи, пониже уха. И оружие каким – то образом угодило в цель.

И вошло в тело оборотня по меньшей мере на полдюйма.

По палке заструилась кровь.

Капитан Ниалл вздрогнул и немного ахнул от боли.

– Ах. Да. Очень хорошо, мисс Лужайкуз.

Софрония сама ахнула, зажав в ужасе рот рукой. И у нее мелькнула задняя мысль, почему же Моник не выказала такое мастерство, когда стояла лицом к лицу с налетчиками.

«Неужели она сама хотела, чтобы они ее похитили?»

Несколько девочек страдальчески захныкали.

Капитан Ниалл вытащил палку из шеи. Наружу заструилась кровь, однако не того цвета и вида, что ожидала Софрония. Кровь была темная, почти черная, и текла медленнее. И тут прямо на глазах рана стала затягиваться и исцеляться.

Оборотень вручил окровавленную палку Моник, которая приняла ее с легким реверансом.

Димити упала лицом в траву в глубоком обмороке.

Софрония наклонилась над подругой и жестом подозвала Шиак на помощь.

Шиак склонилась рядом, и, пользуясь раздававшимся вокруг ропотом смущенных девочек, Софрония спросила:

– Что ты имела в виду, когда сказала такое Моник?

Шиак оценивающе посмотрела на Софронию.

– Только намекала на слух, что у нее есть защитник среди учителей.

– Вроде покровителя?

– Вроде того.

– И кто же?

– Никто не знает.

Софрония кивнула и вернулась к Димити. Кто – то передал нюхательные соли, и вскоре та открыла карие глаза и заморгала. Софрония помогла Димити сесть и между делом прошептала на ухо:

– У Моник есть защитник среди учителей. Наверно, таким образом ей удается сохранить секрет, где спрятан прототип.

Димити посмотрела на нее, все еще приходя в себя.

– В самом деле, Софрония, мне становится очень не по себе, как ты умудряешься со всем разобраться всякий раз, как я падаю в обморок.

Глава 9

– Шиак, почему капитан Ниалл с тобой ведет себя не так, как со всеми?

Софрония решила, что к Шиак следует применить ту тактику, которая обычно успешно проходила с ее братьями.

«Явно требуется прямота, бесцеремонность и по большей части грубые манеры».

Мало – помалу между двумя девочками возникало подобие отношений. Дружбой это нельзя было назвать, однако Шиак с Софронией выказывала меньшую неприязнь, чем с остальными.

Девочки собрались в гостиной и в эти мирные минуты перед сном упражнялись ронять перчатки.

Шиак даже не глянула на Софронию.

– В толк не возьму, о чем ты.

– О, нет, ты знаешь.

Шиак вздохнула:

– Меня растили волки.

– Ну да, так объявила Моник.

– Нет, растили буквально. Замок Царьветр – владение оборотня. Лорд Мак – Руль мне не отец, а пра – пра – пра – прадедушка. И он все еще живет и здравствует. Его укусили уже после того, как он дал потомство.

Софрония от удивления заморгала, отнюдь не сопровождая это надлежащим хлопаньем ресниц. Леди Линетт была бы весьма оскорблена.

– Должно быть, это странно.

– Ты и понятия не имеешь.

– А они все солдаты? – подняла голову Димити. – Как капитан Ниалл?

– Разумеется.

– Ну, тогда это объясняет твои манеры, – ехидно заметила Моник.

Софрония кинула на нее взгляд.

– На твоем месте я бы следила за языком. Шиак хорошо управляется с оружием, а судя по нашему опыту с налетчиками, тебе в этом до нее далеко.

– Спасибо большое, Софрония.

У Шиак был такой вид, будто она старается покраснеть.

«Старается, подумать только».

– Ну надо же, – фыркнула Моник, – ну разве не подружки?

– Как я понимаю, сама ты на это не способна, Моник. У тебя есть хоть одна настоящая подруга? – парировала Софрония.

Димити ахнула и мигом вмешалась, меняя разговор, чтобы смягчить оскорбление. Димити была, по всеобщим понятиям, очень примерной девочкой.

– А капитан Ниалл похож на других оборотней?

Шиак изогнула бровь:

– Что ты имеешь в виду?

Димити лишь покраснела. Она, в отличие от Шиак, владела этим мастерством в совершенстве. Ее круглые фарфоровые щеки потемнели, но румянец не расползся дальше. Она проделывала это столь хорошо, что под руководством леди Линетт теперь изучала, как лучше овладеть удачным выбором времени.

– Когда кто – то краснеет так очаровательно, как ты, душечка, он должен стать знатоком точного исполнения!

Софрония осуждающе посмотрела на Димити:

– Я считала, что у тебя прогрессивные родители!

– Так и есть, но это не значит, что я встречала много оборотней.

– Нет?

– Ну, вообще не встречала.

Шиак рассмеялась:

– Поверь мне, в целом они себя ведут отнюдь не прекрасно.

– Такое заживление раны, как у него, удивительное, – заметила Софрония.

– О, не напоминай, Софрония, – приложила руку ко лбу Димити и побледнела.

– Я слышала, что они лучше всех умеют… о – ла – ла, – сказала Приши и вызывающе покачала бедрами.

Софрония ощутила, как у нее вспыхнуло лицо от намека, и точно знала, что краснеет совсем не очаровательно. Красные пятна по всему лицу вкупе с веснушками придавали ей лихорадочный вид. Уж ее – то наставляли по возможности совсем не краснеть.

– Опыт, полагаю, – невозмутимо бросила Шиак.

– А у тебя что, тоже есть собственный опыт? – подпустила шпильку Моник.

– Ну ты и вредина. Стая – это семья! – заметно возмутилась Шиак, что только ободрило Моник.

– Помахивающая тебе хвостами?

Софрония кинулась на выручку Шиак, пока та не сотворила какое – нибудь насилие.

– Должно быть, здорово расти в стае. Замечательное детство.

– Больше походит на то, что у тебя шесть разных отцов и каждый со своим собственным безоговорочным мнением о воспитании.

– Правда? – встрепенулась Димити. – Строгие родители? Мои тоже. А что с твоей мамой?

Шиак покачала головой.

– Поэтому меня и послали сюда. Все они в настоящий момент холостяки. И Грэмпс решил, что я малость неженственна и нуждаюсь в полировке.

– Только представьте, – вмешалась Моник. – Меня и в компании с оборотнем.

– Может, тебе лучше не заниматься оттачиванием манер? – обратилась к Шиак Димити. – Мамочка закончила эту же школу, поэтому, хочешь не хочешь, и мне ее не избежать. Но ты уже леди по рождению, так почему бы не уехать и не вести жизнь истинной леди? Мамочка говорит, что я чрезмерно грежу наяву и мне стоит научиться убивать кого – нибудь изредка. А тебе и учиться не надо.

– Кроме твоих постоянных обмороков, – заметила Софрония.

– Верно. Боюсь, мне суждено остаться для нее ужасным разочарованием.

Шиак состроила гримасу.

– У меня преимущество. Старина Грэмпс понятия не имеет, как следует себя вести молодой леди, поэтому он ограничится тем, что будет благодарен за любое улучшение.

– Даже за очень незначительное? – вставила Моник.

– Точно! – с усмешкой ответила Шиак, решив не отвечать на оскорбления.

У нее была приятная улыбка, от которой разбегались морщинки в уголках странных желтых глаз. Софрония подумала, не объясняется ли природа ее глаз наследством оборотней.

Приковылял Плосконюх.

Девочки продолжали ронять перчатки и, опуская веки, сопровождали взглядами их падение. Занятие быстро превратилось в поспешное подхватывание перчаток с пола, поскольку Плосконюх решил, что это новая чудесная игра. Он старался первым поспеть к упавшим перчаткам и проглотить их: при таком положении дел пришлось бы ждать, когда вещицы появятся с другого конца мехопесика – то есть, если они попали бы в запасливый отсек, а не в котел.

– Ох, ну надо же! – воскликнула Приши, расстроившись, когда не оказалась достаточно проворной и Плосконюх первым добрался до ее лиловой перчатки и замазал ту кипящей слюной, текущей из парового двигателя, прежде чем вещицу смогли отобрать.

– Не понимаю, почему ты все еще его держишь, – заявила Моник. – Он ходячая неприятность, и я уверена, что тебе попадет, если кто – нибудь его найдет.

– А что, ты собираешься доложить?

– Я не доносчица! – глубоко оскорбилась Моник.

– Твоя единственная искупительная черта?

– Ой, ля, – возмутилась Моник. – Так уж случилось, что мне нравится быть безупречной.

– Тебе не кажется, что он двигается медленнее, чем прежде? – спросила Димити, гладя маленького мехазверя по голове.

Хвостик Плосконюха стал отстукивать «тик – так» от удовольствия, но, казалось, не так быстро, как обычно.

Софрония озабоченно нахмурилась:

– Наверно, его нужно покормить.

Она не смогла посетить котельную во второй раз. Тем не менее, кто – то еще позаботился о здоровье мехапесика, поскольку в последнюю неделю у их дверей появился один из механических слуг с подносом. Подняв серебряную крышку, девочки обнаружили лишь кучку черного угля. Не было даже записки. Софрония догадывалась, и для кого предназначен был поднос, и от кого послан. Она также подозревала, что теперь ее очередь навестить Мыло, чтобы возобновить знакомство и выразить признательность.

Она не проболталась об «угольках» никому, кроме Димити, да и то без подробностей. Димити была до некоторой степени гордячкой, и Софрония понимала, что лучше по возможности хранить при себе общение с «угольками».

На глазах Софронии и девочек интерес Плосконюха к падающим перчаткам ослаб, а струя пара из – под живота стала чахнуть. Мехапесик осел на пол, а хвост перестал шевелиться.

– О, боже, бедный малыш, – посетовала Димити.

Софрония подождала, пока все уснули, и выбралась из кровати, натянула домашний халат и вышла в коридор. На вечер газовые фонари тушили, поэтому несколько драгоценных секунд ушло на то, чтобы глаза привыкли к мраку.

Как только Софрония различила очертания, ее сердце испуганно забилось. Это были конические очертания металлических форм механической горничной. Горничная стояла неподвижно на рельсах, из – под грубого белого фартука, который кто – то на нее надел, не вырывалось ни единой струйки пара. Либо она мертва, либо спит. Тем не менее горничная стояла на пути Софронии и перекрывала доступ к наружному корпусу воздушного судна.

«Хотелось бы мне больше знать о том, как работают эти безликие механизмы. Могут ли они меня видеть, как видел Важномрачнер, или замечают только, когда попадаюсь им на дороге? Важно ли, если я двигаюсь медленно? Или быстро?»

Софрония решила просто продолжить путь как можно осторожней. Она распласталась по стене и маленькими шажками двинулась к горничной, стараясь не наступать на рельсы, опасаясь, что любое сотрясение передастся чуткому механизму..

Она придвигалась все ближе и ближе, а потом втянув как можно сильнее живот – благо, что была в ночной рубашке, а не в тесном платье – помаленьку пробралась мимо горничной.

Механизм не шелохнулся. Софронии удалось совершить маневр. Отбросив всяческую осторожность, она поспешила по коридору.

И тут мехагорничная пробудилась к жизни и помчалась за Софронией с куда большим проворством, чем матушка Софронии добивалась от своих слуг. Тревожного сигнала, тем не менее, не раздалось. Софрония пулей влетела в дверь на наружную палубу мимо еще одного дремавшего автоматона, ловко перемахнула поручни и повисла с другой стороны.

Механизм на палубе тоже проснулся, когда она пробегала мимо. Это был механический лакей без лица, как и другие, но со старомодным белым кружевным жабо, которые обычно носили слуги. Жабо стало колыхаться, когда запыхтел паровой двигатель автоматона. Слуга стал кататься туда – сюда. Однако тоже не поднял тревогу: наверное, рельсы мешали определить местонахождение Софронии по другую сторону поручней.

Софрония затаила дыхание. Она заметила, что предыдущие недели занятий – таскание стопок книг на голове, танцы, уроки капитана – придали ей силы и улучшили чувство равновесия. И обнаружила, что сейчас висеть куда удобней, чем когда она проделала этот трюк первый раз.

А заодно оказалось, что двигаясь вдоль поручней по наружной стороне, перепрыгивать с палубы на балкон и обратно куда легче.

«В этом институте и впрямь кое – чему учат».

Она уже привычным движением перемахнула на частный балкончик леди Линетт, откуда свисала веревочная лестница, и оттуда с чувством облегчения спустилась к люку в котельную. По крайней мере, эту часть корабля не населяли никакие профессора. Софронии нравилось в школе больше, чем ей представлялось, и она бы предпочла, чтобы ее не попросили эту школу покинуть. Но честно признавала, что поиски корма для незаконного мехазверя – не допустимая деятельность.

Ночью в котельной было куда тише, чем днем. Однако все еще царила рабочая суета. Огромному кораблю приходилось держаться в воздухе, и баллоны должны управляться под действием и горячего воздуха, и пропеллеров. Кроме того, по предположению Софронии, огромная часть остального корабля тоже работала на паре – кухни, газовые хранилища, стеклянная платформа, освещение, обогрев и чай.

Она просто хотела пробраться, отколупнуть немного угля и ускользнуть обратно – замысел куда проще осуществить, когда снаружи корабля было столь же темно, как внутри. Но за ней кто – то тайком наблюдал, и, когда она выпрямилась, рядом с ее локтем, усмехаясь, появилось ангельское личико мальчика.

– Так – так – так! И кто ты такая?

У мальчишки был легкий французский акцент и нахальные манеры. Он был куда младше любого «уголька», с необыкновенно блестящими глазами. Софрония подозревала, что глаза у него зеленого цвета, но в полумраке котельной трудно было разглядеть наверняка. С копной черных волос, в больших не по размеру штанах и с виду непомерно дорогой шляпой. Ничего в нем не сочеталось. И немного чище, чем «угольки», которых Софрония видела прежде.

«Заметьте, только немного».

– Добрый вечер, – поздоровалась Софрония. – Я друг Мыла.

– А кто с ним не дружит?

– В точку. Я Софрония.

– Знаю. Выскочка – зазноба Мыла, – снова ухмыльнулся паренек, показывая ямочки.

– Сколько тебе лет? – только и придумала спросить Софрония в ответ на эту реплику.

– Девять, – ответил мальчик, подходя к ней бочком.

– Ты «уголек»?

– Не – а, – подмигнул он.

И впрямь подмигнул!

– Тогда что ты тут внизу забыл?

– А мне здесь нравится.

– Как ты сюда пробрался?

– Ногами, как и ты.

– Так ты тоже сверху?

– Вроде того.

– Я только пришла за углем, – растерянно поделилась Софрония.

– Ладно, давай разбужу Мыло.

– О, не стоит его беспокоить.

– Еще как стоит. Почему, по – твоему, я тут торчу у люка? Жду, когда явятся привидения старых котлов? Он мне уши открутит, если я не доложу ему, что ты пришла.

– Как тебя зовут?

Софрония не чувствовала угрызений совести, что не соблюдает правила знакомства с ребенком.

– Все зовут меня Вив.

– Странное имя.

– А мне подходит.

– Ладно. Я собираюсь тут пойти и добыть немного угля. Ты как, одобришь, Вив?

Вив выдал еще одну ухмылку с ямочками и резво ускакал, поддерживая рукой штаны. Не успела Софрония собрать угля, как спустя несколько секунд он вернулся с сонным Мылом на буксире.

Они являли собой странную пару: девятилетний проказник в одежде не по мерке и высокий неуклюжий «уголек» с торчавшими из коротких рукавов запястьями.

– Добрый вечер, мисс.

На лице Мыла засияла широкая белозубая улыбка.

– Как поживаешь, Мыло?

– Лучше не бывает, мисс, лучше не бывает. Получили мою маленькую кормежку, а?

– Да, спасибо тебе. Мы с Плосконюхом тебе весьма признательны.

– Плосконюх? – заинтересовался Вив.

– Мисс тут обзавелась мехазверем.

Вив загорелся.

– У тебя настоящий живой мехазверь? А можно мне посмотреть?

– Ну, только не сейчас. Он в моей комнате.

– Нет, я думаю, позже. Можно потом увидеть?

Мыло пояснил такой откровенный восторг мальчика:

– Вив тут торчит, чтобы стать великим изобретателем.

– А не высоко замахнулся в твоем – то возрасте? – поразилась Софрония.

– Только не когда твоя тетя Беатрис Лефу. – Мыло состроил подвижным ртом смешную гримасу.

Софрония вздрогнула при этом сообщении и уставилась на девятилетку:

– Твоя тетя профессор Лефу? Почему ты сразу не сказал?

Вив пожал плечами, что выглядело как совершеннейше французский жест.

– А что, так уж нужно?

– А ты ей не проболтаешься?

– О чем?

– О Плосконюхе? И что я была в котельной?

– Конечно нет. С чего бы?

Вив выглядел явно обиженным.

– Ох, спасибо.

– Так теперь я могу увидеть твоего мехазверя?

Чувствуя, что ее загнали в ловушку, Софрония сдалась.

– Ладно, хорошо. Только как ты попадешь в мою комнату?

– О, я захожу, куда хочу.

– Никому и в голову не придет следить за плутишкой, – сказал Мыло, сорвав с мальчика шляпу и взъерошив волосы, к вящему неудовольствию Вив.

– Так ты не настоящий Выскочка? – спросила Софрония и, произнося это слово, почувствовала себя глупо.

Вив опять пожал плечами:

– Я везде бываю, где хочу, если не поднимается тревога.

– Должно быть, здорово. – Софрония весело обменялась взглядом с Мылом.

– Ну – ка, собери малость черненького для леди, а, Вив? – Мыло мотнул головой в сторону угольного холма.

Вив смерил верзилу взглядом и припустил рысью к цели.

– Упрямый чертенок, – ласково произнес Мыло, как только тот оказался вне пределов слышимости.

– Полагаю, будешь таким при такой – то тете, – философски заметила Софрония.

Вив вернулся с оттопыренными карманами. Софрония переложила уголь в черный вельветовый ридикюль, который был ее лучшей вечерней сумочкой, зато единственной, на которой не видно угольной пыли.

– Отличное хранилище, – похвалил сумку Вив.

– Спасибо.

– У Вив наметанный глаз на такие штучки.

– Мне и красивые шляпки на леди нравятся, – снисходительно заметил Вив, отправляясь по своим делам.

– Девять лет, говоришь?

– Ну, когда твоя мамочка – француженка и ее фамилия Лефу, то поневоле будешь подражать. Мое последнее творение помнишь? Которое видела в прошлый раз. Так вот, оно Вив.

Софрония поразилась.

– Я думала, тачку построил ты.

– Не, я ее испытывал. Башка у Вив варит.

Софрония наклонила набок голову и посмотрела на Мыло.

– Ну, не знаю.

Он намеренно долго тянул себя за ухо.

– Э… мисс.

Софрония пыталась придумать, как выйти из этого вдруг ставшего неловким разговора.

«Будешь знать, как флиртовать за пределами класса».

Вдруг один из тепловых котлов взревел, и издалека она услышала, как зазвенели сигналы тревоги с верхних палуб.

– О, проклятье! Думаешь, там заметили, что я не в постели?

Мыло толкнул ее к входному люку и подержал его открытым, пока Софрония выбиралась наружу.

– Нет, мисс. Тревога по всему периметру, как есть. Нападение на школу. По инструкции вы должны остаться здесь, на месте с нами.

– Если меня поймают, то с тем же успехом могут поймать и снаружи. Для моей репутации так будет лучше.

– Я тоже так считаю. Удачи, мисс.

«Должно быть, налетчики. Вернулись за прототипом».

Софрония повесила сумочку с углем на шею и полезла вверх по веревочной лестнице. Что хорошо – никто из учителей не остался в своей комнате. А плохо то, что можно столкнуться с кем – нибудь из них на палубе, когда она попытается пробраться в свою спальню.

Софрония подумала было спрятаться на балконе леди Линетт, пока не утихнет тревога, но если это обещанное нападение налетчиков, то хотелось бы посмотреть, что будет дальше. Они угрожали вернуться через три недели после первой неудавшейся попытки. А школа, должно быть, ускользнула от них еще на несколько дней. Бесцельное парение корабля под действием ветров, носившихся над туманными пустошами, затрудняло отслеживание его как с воздуха, так и с земли.

Софрония стала упорно карабкаться по борту корабля. Это было труднее, чем продвигаться вдоль борта. Приходилось искать опоры для рук и ног в досках, чтобы пройти через места, где одна палуба стыковалась с корпусом, а другая выступала снова наружу. Софронии это удавалось, пока она не смотрела вниз.

Минуя середину, она утешила себя мыслью: «Даже если я упаду, то приземлюсь на нижней палубе. Ничего страшного. Ну сломаю пару ребер и всего – то».

Слабое, но утешение.

Софрония посмотрела вверх и увидела над собой скрипучую палубу. Еще раз собрались мехасолдаты: их выставленные наружу пушечки целились куда – то внутрь. В середине, разумеется, стоял профессор Светлякоуп с арбалетом. Судя по всему, нападавшие находились с другого борта корабля, где их не видела Софрония.

Она карабкалась вверх, пока не очутилась прямо под скрипучей палубой. Пришлось воспользоваться уже привычным методом – скользить по перилам вдоль борта на противоположную сторону корабля. Когда она обогнула последнюю палубу, то увидела, что на самом деле налетчики вернулись с подкреплением.

Софрония насчитала двенадцать шлюпок и позади них два воздушных судна побольше. Ничего похожего на школу, но большие дирижабли, которые, по слухам, производились для заморского транспорта.

Софрония осматривала пассажиров, выискивая того скрытного джентльмена.

«Он должен быть там».

Было темно, и она так сильно щурилась, что заработала головную боль, но умудрилась разглядеть его на одной из шлюпок. Очертания человека, облаченного не для гонок на лодках, как другие налетчики, а в полном вечернем наряде, включая цилиндр. Софрония не сомневалась, что лента на цилиндре зеленая. Он стоял позади – и как прежде казался скорее наблюдателем, чем соучастником.

Софронии стало любопытно, видит ли он ее в халате, с вечерней сумочкой на шее, свисающей с борта корабля.

Она предположила, что дирижабли должны принадлежать небесным пиратам, которых считала, как в свое время налетчиков, творениями легенд. Два дирижабля плавали в толпе маленьких лодок, как утки среди выводка утят. И будто оружие и флаги были только внешними атрибутами, а дирижабли по их виду предназначались для чего – то более великого, чем угрожать какому – то институту совершенства. Софрония пришла к заключению, что их, как галеоны в старину, захватили у правительства.