Текст книги "Этикет & шпионаж (ЛП)"
Автор книги: Гейл Кэрриджер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
В свете раннего утра вересковые пустоши все еще застилал туман, но покрывало из облаков исчезло. Софрония посмотрела вниз, мгновение задержала взгляд и наконец решила, что снова лучше не смотреть.
Приблизившись к поручням, она осторожно стала продвигаться вдоль перил с внешней стороны. Палуба тянулась вокруг бока дирижабля, затем внутрь, прежде чем другая палуба снова опояшет в обратном направлении, наподобие лепестков цветка. Трудность состояла в том, как перебраться с одной палубы на следующую через небольшой зазор между ними. Довольно скоро Софрония выработала способ: небольшой поворот, пока она вытягивается над бездной.
Несколько палуб, гораздо меньших и скорее похожих на личные балконы, не имели механических рельсов. Софрония на таких перелезала через перила и исследовала, заглядывая в круглые окна. Неплохо бы узнать, чьи это балконы в целях конфиденциальности охраняются от шпионских происков механизмов, не говоря уже об уязвимости для нападения, поскольку они были лишены защиты автоматонов. Софронию снедало любопытство.
Так, проходя одну палубу за другой по борту корабля, она мало – помалу покинула часть, где проживали институтки, и очутилась поблизости от классных комнат. Здесь палубы изменились: некоторые были сделаны из незнакомых и загадочных материалов и не всегда имели поручни. Софрония миновала палубу, известную как оранжерея сестры Матильды, другую с длинными кистями и причудливой плетеной мебелью, которая, должно быть, принадлежала классной комнате леди Линетт. Забавно, но Софрония не заметила во время урока дверь на балкон.
Класс леди Линетт оказался последним перед следующим воздушным баллоном. В запретной части находился другой балкон, который почти примыкал к классной комнате леди Линетт. К тому, другому балкону вел маленький проход.
«Щедро украшен, – подумала Софрония, – наверно, личные апартаменты леди Линетт».
Она еще не решила, подняться на верхнюю или опуститься на нижнюю палубу, но с лепных перил этой частной палубы к нижним ярусам спускалась заманчивая веревочная лестница.
Софрония заколебалась. Она не видела никаких рельсов, и напрашивался вывод, что леди Линетт рано не встает. Рискованно. Софрония не хотела неприятностей во второй день пребывания в школе. С другой стороны, тут была эта лестница…
Софрония перелезла на запретную часть, быстро перебралась вдоль перил с внешней стороны к лестнице и стала спускаться вниз.
Лестница была прикреплена внутри на следующем ярусе. Софрония подумывала было убраться отсюда, но в самом низу корабля должно располагаться машинное отделение. Она видела поднимавшийся снизу пар. А там где пар, должна быть котельная. А где котельная, обязан присутствовать уголь. Плосконюх, наверно, уже проголодался. Поэтому Софрония продолжила спускаться. На нижнем ярусе палуб не было, только маленькие иллюминаторы, к которым можно было прижать лицо. Но стекла оказались слишком грязными, чтобы что – то рассмотреть, и не снаружи, а запачканы изнутри.
Лестница кончалась у люка сбоку корабля. После короткого колебания, Софрония повернула ручку и забралась внутрь.
«Котельная!»
Котельная школы оказалась огромным и жарким помещением, покрытым сажей, как классная комната профессора Лефу после взрыва поддельного прототипа.
Вторжение Софронии вызвало мало оживления. Ее должны были поневоле заметить из – за потока света и струи свежего воздуха, которые она впустила в темные душные недра. Однако вокруг царил деловой хаос, и лишь несколько личностей удосужились дать знать о ее присутствии.
Здесь находилось какое – то число взрослых мужчин, должно быть, инженеров и кочегаров, и два десятка или больше неряшливых мальчишек, покрытых сажей, бегающих вокруг с топливом и суетливо таскающих вверх и вниз ящики угля, которого высились горы, и вели лестницы на верхние ярусы. Кое – кто из мальчишек приподнимал шляпу, пробегая мимо Софронии, но никто не соизволил остановиться и ее поприветствовать.
Она просто стояла и обозревала весь этот бедлам, огромные котлы и размышляла, почему тут не забито автоматонами.
«Возможно, для них слишком трудные задачи? Или задачи настолько жизненно важные, что машинам их не доверить?»
Казалось, вокруг кипела вовсю напряженная работа, хотя раз или два из дальнего конца комнаты, где кучка мальчишек тяжело трудилась, кидая лопатами уголь в огромную топку, раздавались взрывы смеха.
Софрония осторожно пробиралась к ним, по ходу нагибаясь и подбирая то тут то там кусочки угля, которые засовывала в карман фартука.
– Чем управляет котел? – спросила она у мальчишек.
– Пропеллером, – последовал ответ, и дальше раздалось: – Здрасьте! Что это тут, внизу, слоняется Выскочка?
– Просто из любопытства, – ответила Софрония. – До полудня уроков не будет, вот я и подумала, что можно побродить, посмотреть.
– Ты хочешь сказать, что ты настоящая ученица?
– Она самая и есть, разве не видишь?
– Не – а, платьице у нее не такое уж затейливое.
– Ну, спасибо вам большое, – притворяясь обиженной, фыркнула Софрония.
– Помимо прочего, ученицам не разрешено спускаться.
– Ладно, разрешите представиться. Меня зовут Софрония. А вас?
Она подумала, что нельзя считать невежливым представиться лично, коли представляешься чернорабочим, и, судя по их говору, таких же рабочих манер.
– «Корабельные угольки» мы, мисс.
«Эй, поберегись!» – раздалось позади них, и мальчишки, как стая вспугнутых куропаток, бросились врассыпную. Софрония последовала их примеру. Новый «уголек», оседлав огромную кучу угля на каком – то хитроумном приспособлении, смахивающем на тачку, угрожающе на них несся. Тачка неудержимо нацелилась в утробу топки. Мальчик гордо восседал сверху, весело вопя. Остальные отвечали ему гиканием.
Софрония ахнула, уверившись, что штуковина вот – вот врежется в невероятно горячий котел, и уголь и мальчик полетят вместе внутрь. В последнюю минуту «уголек» соскочил и перекувыркнулся, а повозка покатилась вперед, опрокинулась, выгрузив весь уголь, и откатилась назад.
– Очко! Получилось!
Мальчишка вскочил на ноги.
Его товарищи вернулись и собрались вокруг. Оказалось, что он выше всех.
– Вдвое дольше загружаешь ее полной. Мы до сих пор подкидываем в топку чаще, чем в час, – сообщил один из мальчишек.
– Ага, – согласился высокий паренек, – но разве это не изобретение?
– Как она отскакивает таким образом? – спросила Софрония, присоединяясь к толпе, будто всегда здесь была.
Мальчик повернулся. Вдобавок к тому, что он был выше всех, так еще и покрыт самым толстым слоем сажи. Глаза сверкали белками на черном лице. Вопрос Софронии вызвал такую же яркую вспышку неимоверно белоснежных зубов.
– А, да, пружинный механизм отдачи без применения каучуковых деталей. Вив работает над ним уже целую неделю. Погодите минутку… Они что, теперь позволяют девочкам работать «угольками»?
– Она Выскочка.
– Заявилась на разведку.
– Нас вот нашла.
– А, значит, не на что поинтереснее глазеть?
И высокий мальчишка рассмеялся собственной шутке.
– Прошу прощения! – слегка обиделась Софрония.
– Ничего обидного, мисс. Мы, «угольки», ребята хоть куда, но точно не первосортный товар на рынке.
– А это ваше изобретение превосходная штуковина. Не говоря уже о способе с нее спешиваться. Между прочим, меня зовут Софрония.
Софрония решила попрактиковаться в хлопаньи ресницами, что преподали на уроке.
Высокорослого мальчишку, казалось, хлопанье ресниц впечатлило не очень.
– Как поживаете, мисс? Я Финеас Б. Кроу.
Софрония сделала реверанс, и впервые со времен ее появления в Институте совершенства для благородных девиц мадемуазель Жеральдин никто не отметил вслух его дурное исполнение.
– Хотя все кличут меня Мылом, – добавил Финеас Б. Кроу. – Потому что я нуждаюсь в нем больше, чем другие.
Софрония продолжала махать на него ресницами.
– Вам соринка в глаз попала, мисс?
«Очевидно, я еще не овладела этим искусством».
– Нет, упражняюсь.
– В чем, мисс?
– Не берите в голову.
– А это каучук, которым вы обернули ваши лапти?
В тоне Мыла явно слышалась алчность.
– Да. Добыла с кухонного лифта. Но вы его не получите, мне самой нужно.
– Да на что Выскочке каучуковые башмаки?
– Лазить, разумеется.
– Так вы и забрались сюда? Сроду не слышал о девочках, которые умеют лазить.
Софрония пожала плечами, довольная похвалой.
«А у Мыла, – подумала она, – приятная улыбка».
И тут позади раздался крик. В их сторону шагал один их взрослых – настоящий великан.
«Надсмотрщик, скорей всего».
– О, тьфу ты пропасть! – выругался Мыло. – Кочегар. Разбегаемся!
Мальчишки кинулись в разные стороны. Мыло потащил за собой Софронию, и они, скрючившись, присели за огромной кучей угля.
– Пересидим здесь, пока нас не унюхали.
– Так вот чем вы занимаетесь весь день – уголь кидаете?
– А что, неплохая жизнь. Привык к работе в Саутгемптоне в доках, – ответил Мыло с привычной усмешкой.
– Знаете, приятно с вами познакомиться, мистер Мыло. Я нежданно – негаданно обзавелась мехазверем, поэтому возможно мне придется время от времени сюда наведываться.
– За угольком, а?
– Скорей всего. Бедняжка Плосконюх, должно быть, уже умирает с голоду.
– Я думал, им не разрешают заводить мехазверей.
– Разве я не сказала, что он появился нежданно – негаданно?
Мыло расхохотался, что наверняка привлекло внимание даже сквозь шум котельной.
– Для девочки вы очень даже ничего, мисс Софрония. И хорошенькая вы к тому же.
– Мы только недавно познакомились, мистер Мыло, – фыркнула Софрония. – Не обязательно привирать.
– Охо – хо, – раздался басистый голос, – кто у нас тут?
Мыло немедленно встал, выпрямив спину, словно аршин проглотил. Софрония последовала его примеру.
– Просто сделали передышку, сэр.
– Мыло, уж ты – то сроду не бездельничаешь. Кто это с тобой, а?
– Как поживаете, сэр? – выступила вперед Софрония. – Я Софрония Анджелина Тряпочертик.
– Выскочка? Тута внизу? Лучше уладить с ней побыстрей, пока Младший Шестой Помощник Инженера тебя не видел. Я притворюсь, что вас не видел, ладно?
– Спасибо большое, сэр, – присев в реверансе, поблагодарила Софрония.
Мыло повел ее обратно к люку.
– Он не такой уж плохой, Старина Смоллс.
– Было приятно познакомиться, мистер Мыло.
Тот ей подмигнул:
– И мне, мисс. Сдается, еще свидимся.
– Возможно.
Софрония соизволила выйти наружу.
Прежде чем она закрыла люк, высунулась черная голова Мыла.
– Ох, мисс, лучше переоденьте этот фартук. Не то люди прознают, что вы спускались вниз.
Софрония посмотрела на свой накрахмаленный белый передник, теперь покрытый грязными пятнами, и согласилась:
– Наверно, вы правы.
В ярком свете утреннего солнца Софрония заметила кое – что еще в облике нового друга. Он был не просто грязный, а воистину черным. Разумеется, Софрония слышала о людях с другим цветом кожи, но встречала только на картинках в батюшкиных книжках.
«Однако Мыло очень похож на обычного мальчика!»
Она не была уверена, что вежливо упоминать о сем предмете, но не могла удержаться:
– Да вы весь по природе черный как сажа!
– Да, мисс. Дикое существо из далекой Африки. У – у–у, у – у–у. – И покрутил головой, изображая привидение.
Софрония читала об Африке. С этим предметом она была хорошо знакома.
– О, боже, так вот вы откуда?
– Нет, мисс. Из Тутинг Бек, южный Лондон.
И с этими словами нырнул в шумную дымную темноту котельной.
Софрония благополучно, с балкона на палубу, вернулась в свои комнаты, потратив только чуть времени, чтобы пробежать по коридору. До ее возвращения никто не успел проснуться, кроме Плосконюха. Он пришел в совершеннейший восторг при виде кусочка угля и миски воды, которую она поставила перед ним, и принялся радостно грызть и чавкать, благодарно испуская струйки пара. Софрония переменила передник и проверила лицо и руки. К счастью, горничная принесла воды для умывания и, будучи автоматоном, не отметила пустую кровать. Хорошо потерев лицо, Софрония избавилась от большей части грязи из котельной.
Последующие полчаса она упражнялась хлопать ресницами перед карманным зеркальцем, пока наконец не проснулась Димити.
– Сроду не догадаешься, что я делала! – воскликнула Софрония, пока подруга протирала глаза и потягивалась.
– Нет, наверно. Можно, я сперва встану, пожалуйста?
– Конечно.
На чем Софрония и замолчала. Она понятия не имела, как избавиться от грязной воды. Дома она просто выплеснула бы ее в окно, но здесь в спальне окна не было. Она извинилась, унесла воду в уборную и, вернувшись, отдала таз Димити.
Димити налила свежей воды из кувшина и сказала:
– Ну?
– Я побывала в стране копоти и огня.
– Софрония, ну в самом деле. С утра пораньше собираешься мучить меня загадками? Должна тебя предупредить тогда, что рассмотрю основания отозвать все предложения дружбы.
– Да почти полдень. Я уже сто лет как встала.
– Привычка, о которой можешь пожалеть. – Но тут Димити сложила все вместе. Она отвлеклась от умывания и ахнула: – Софрония! Ты побывала в котельной?
– Да! – Софрония откинулась назад и оперлась на локти.
– Тебе не дозволено туда ходить!
– Поэтому я сама все изучила.
– Но все части двигателя там выставлены наружу. Любая девочка может точно увидеть, как они работают. Недостойное поведение.
– Там полно мальчишек.
Димити замолчала, подвергнув это утверждение надлежащему рассмотрению.
– Да, но недостойного класса мальчишки, если точнее? На твоем месте я бы не стала туда ходить. Ужасно плохо обернется для репутации. С другой стороны, полагаю, что в этой школе на борту вообще нет подходящих мальчиков.
– Если только не считать профессора Светлякоупа.
– Конечно нет. Вот капитана Ниалла, можешь быть уверена, я бы учла.
Раздался стук в дверь. Просунулась голова Шиак.
– Через десять минут завтрак.
Высокая девочка выглядела такой же, как накануне: платье столь же убогое, а волосы заплетены в простую косу. Шиак лениво оперлась о дверной косяк.
Софрония задумалась, как она станет преуспевать на уроках осанки.
– Мы не увидим его по крайней мере несколько дней, – сообщила леди Царьветр.
– Кого?
– Капитана Ниалла, конечно.
– Увидим зачем?
– Для уроков, глупышка. Думаешь, его здесь держат на положении служащего наземного обеспечения?
И Шиак удалилась прочь.
Софрония и Димити обменялись испуганными взглядами.
– Чему, скажи на милость, девочки могут научиться у оборотня? – удивилась Софрония.
– Как удержать на голове шляпу, независимо от обстоятельств? – рискнула предположить Димити.
– Нам нужно сгонять на почту, – решительно заявила Софрония, когда они позавтракали.
– Правда? – смутилась Димити.
– С моей испачканной перчаткой, помнишь?
Она предъявила упомянутый предмет из ридикюля.
– О, да, мы собирались послать это моему проблематичному братцу для исследования. Мне следовало предупредить тебя, что, похоже, из этого ничего не выйдет. Он очень забывчив, мой брат. Скорее с рождения рассеянный ученый.
Софрония поколебалась, потом обратилась к одной из старшеклассниц:
– Простите, вы не могли бы указать нам дорогу к почтовой службе?
Девушка соизволила обратить на нее внимание:
– С этим управляется главный стюард.
– И где его найти?
– В комнатах стюарда, разумеется, – ответила та и отвернулась.
«Кажется, нас отбрили».
– Димити, есть мысль, где могут быть комнаты стюарда?
Димити вскинула голову.
– Ну, на любом корабле это одна из верхних палуб, средняя часть судна, где подбирают людей на борт и подобное, знаешь ли.
– Но мы попали на борт снизу.
– Верно.
Софрония нахмурилась. Стюард должен отвечать за автоматонов для обслуживания людей и техники и за всю домашнюю людскую обслугу.
– Нам нужно найти главный узел.
– Пойдем по рельсам? – предположила Димити, показывая туда, где единичный путь расходился на множество рельсов у входной двери в обеденный зал, что позволяло мехагорничным и мехалакеям обслуживать столы.
В любом доме помещения для слуг – необычное место для исследования, полное брошенных машин и сломанных рельсов, не говоря уже о личных вещах живых слуг. Не желая опаздывать на уроки, Софрония и Димити поспешили по главному коридору, следуя за рельсовым путем, когда он отделился и нырнул в сторону, туда, где явно находилась половина для слуг.
– Ой – ёй, погляди, – показала Димити.
Впереди них, завернув за угол узкого коридора, они увидели мелькнувший подол весьма пышных юбок, что не могла носить ни какая – нибудь горничная, ни тем паче мехагорничная. Это оказалось платье, знакомое им обеим, поскольку его так расхваливали за завтраком.
– Моник, – прошипела Софрония. – Бьюсь об заклад, она тоже пытается послать сообщение с корабля.
Димити согласно кивнула.
– Может, передает своим сообщникам местонахождение прототипа?
– Или предупреждает о задержке. На ее месте я бы подождала, пока не освобожусь, чтобы передать прототип персонально в руки.
Они замедлили шаг, последовали за Моник на безопасном расстоянии и, выглянув из – за угла на следующем повороте, заметили, что она входит в большую белую дверь и плотно закрывает ее за собой. Обменявшись взглядами, Софрония и Димити подбежали к двери. На ней висела надпись «Контора стюарда, посылка и принятие корреспонденции, исправление механизмов, помимо глупости».
Софрония приоткрыла дверь, и девочки приникли ушами к щели.
– Но мы должны быть у Бансона! – услышали они нытье Моник.
– Не раньше, чем через три недели, мисс.
– Но я должна послать записку маме. Это вопрос жизни и смерти. Необходимо заказать перчатки!
– Понимаю, мисс, но полет дальний, ничего нельзя поделать!
– А капитан Ниалл не мог бы..?
– Капитан вам не мальчик на побегушках, юная леди.
Моник перешла на более угодливый тон.
– Ну, может, я оставлю вам тут? А вы пошлете при первой возможности?
– Не могу дать никаких гарантий, мисс.
Софрония оттолкнула Димити от двери и утащила в коридор. Похоже, разговор подходил к концу. Моник быстро вышла, вышагивая в неподходящей леди манере туда, откуда они пришли. В руке она сжимала письмо, очевидно решив не оставлять послание сомнительной заботе стюарда.
– Спорим, ему приходится докладывать о письмах кому – нибудь из учителей, – предположила Димити.
– Или у одного из них он на содержании, – вторила Софрония.
– Взятка? Как противно.
– Зато полезно.
– Так мы попытаемся послать перчатку?
Софрония прикинула риск и последствия.
– Думаю, лучше не надо. Попытаемся еще раз попозже. Мы опаздываем на уроки.
Глава 8
После хаоса первого дня занятия понеслись полным ходом. Софрония уяснила несовершенные особенности Института совершенства мадам Жеральдин. По большей части уроки не были похожи на уроки, учителя – не похожи на учителей, а заведенный порядок скорее подошел бы лондонскому денди, чем должной системе образования.
Утро, которое на самом деле наступало в полдень, девочки начинали с легкой трапезы: «ничего слишком тяжелого», как настаивала мадемуазель Жеральдин.
– Завтрак, – провозгласила она, раздувая грудь, – никогда не должен быть роскошным.
Так что все, из чего приходилось выбирать, состояло из чая, хлеба, сливочного масла, каши, ветчины, жареных грибов, пирога с зайцем, фрикандо с яйцами, креветок с майонезом и пряной говядины.
– Вот, леди, – говорила директриса, сидевшая во главе стола. – Знаю, выбор скудный, но содержание завтрака должно быть неразрушительным, питательным и легко усвояемым. Вы должны следить за фигурами. Следите за ними!
Софрония, не очень – то уразумев, как этого можно достичь, глотала, размышляя о своей фигуре. Посему выбрала только то, что ела дома, – немного каши с патокой. Завтракали все вместе, хотя сидели за разными столами, в зависимости от возраста и склонностей. Просторная столовая вмещала примерно сорок учащихся и, вдобавок, соответствующих учителей. Экипаж корабля и сотрудники столовались заблаговременно, а «угольки» и другие разнорабочие ели на нижних палубах.
После завтрака все девочки встали и продекламировали с религиозной торжественностью школьный девиз «ut acerbus terminus» три раза подряд.
– Что это значит? – спросила Софрония.
– «До победного конца», тупица, – пояснила Моник.
После завтрака их разделили по уровню знаний и отправили на первые уроки. Три дня в неделю дебютантки изучали математику и домоводство вместе со старшими девочками под руководством сестры Матильды. Они учились больше составлению списков и организации, чем задачам, вычисляемым на грифельной доске. Экзаменов не устраивали. А еще Софрония обнаружила, что ей просто – напросто интересны задачки, которые предлагала сестра Матильда. Алгебра была куда интереснее, когда она касалась таких пропорций бараньих ребрышек, чтобы отравить лишь половину гостей за обедом, а потом определения относительной величины закупки более дорогого и более действенного, по сравнению с домашним средством, противоядия. Софронию малость смущал контекст, но поневоле увлекала мрачная природа вычислений.
В следующие два дня, в первой половине, они занимались физическими упражнениями с леди Линетт. К потрясению Софронии, они состояли из лазания, бега и даже легкой акробатики – в нижних юбках. Воспитанницы играли в волан, теннис, крокет, «передай тапок» и «подмигни – упади». У Софронии, благодаря братьям, имелось преимущество.
«Кто бы мог подумать, что иметь братьев – это преимущество?»
Что превращало ее, как с отвращением заметила Моник, в спортивную леди.
– Тьфу, Софрония, ты такая деревенщина, – заявила она.
– Ну да, я выросла в провинции.
«По крайней мере, у меня нет, как у тебя, лошадиных зубов!»
– Оглянуться не успеешь, как будешь выкрикивать «ату!» со скрипучей палубы.
– О, будь справедлива. Только когда пущу по твоему следу собак, Моник, – усмехнулась Софрония, заставив Моник позеленеть от злости.
Леди Линетт завершила кувырок на ковре прямо перед ними и приказала Софронии и Моник закрыть рты и сосредоточиться. Она выглядела чуть ли не смущенной, когда поясняла им шаги.
– А теперь, леди, запомните, это только на случай крайней необходимости, и вы должны быть абсолютно уверены, что не испортите прическу. В основном же вам следует предоставлять физические усилия вольному или невольному сообщнику. Позже мы обсудим способы взяточничества и шантажа. В качестве заменяемого средства вы можете так повернуть дело, что в физических действиях совсем отпадет необходимость. Тем не менее, леди всегда начеку. Кстати, покажите мне свои носовые платочки!
Все девочки готовились, в разной степени страдая или, в случае Софронии, получая удовольствие, попытаться исполнить собственную вариацию кувырка. Но тут они прервали занятия и стали шарить в поисках носовых платков.
– Что я вам втолковывала вчера? Леди всегда должны иметь при себе носовой платок. Этот предмет бесконечно полезен. Он не только служит для завязывания знакомства, но можно уронить его, чтобы отвлечь внимание, надушить духами или вредоносным газом, чтобы лишить сознания, утереть лоб джентльмену или даже перевязать рану и, разумеется, промокнуть глаза или прикоснуться к носу, если платок еще чист. Прикоснуться, заметьте! А не сморкаться. Я говорю не ради собственного удовольствия, леди. А теперь книги на голову, пока я провожу осмотр.
Девочки повытаскивали платки из карманов и держали их в поднятых руках, водрузив на головы стопки книг для выработки осанки и равновесия.
Встряхивая белокурыми локонами, леди Линетт решительно вышагивала вдоль шеренги, близко рассматривая, как выолняется предложенное.
– Очень хорошо, Моник. Идеально, как всегда. В следующий раз, Шиак, возьмите платочек поменьше. И леди носят вышитый муслин, а не… боже, что это такое? Твид? Как так, девочка? Димити, следи за осанкой, и это что, красный? Дорогуша, только не красный. Ты не готова к красному. Красный для передового использования платочков. Приши, откуда бесцветные пятна? Ты опять баловалась с ядами? В следующий раз не пользуйся приличными платками. Агата!
Бедняжка Агата потеряла равновесие, пока ждала своей очереди, и книги свалились с ее головы на землю. И врезалась в Софронию. Обе полетели наземь.
Софрония захихикала.
Агата выглядела одновременно испуганной и униженной.
Леди Линетт цыкнула на них:
– Леди. Леди!
Так дальше и пошло: Моник собирала все похвалы, и ее даже отпускали с уроков пораньше в случае хорошего поведения. Такая вот досада!
Раз в неделю урок после завтрака или, точнее, «обман» проводился с мадемуазель Жеральдин. Он, по убеждению директрисы, призван был научить беседе при знакомстве, и на нем девочки на самом – то деле упражнялись в великолепном искусстве вести разговор, ни о чем не рассказывая.
В полдень наступало время чая и светской беседы. После чая они набивали руку в салонных забавах и играли в карты между собой в столовой, пока наставники либо присоединялись к ним, либо ходили вокруг да около, напутствуя и поправляя. Софрония быстро узнала, что Шиак искусная картежница, а вот Агата играет совсем плохо. Приши знала наизусть все букеты хереса и что следует запасти из выпивки для джентльмена, а Моник ужасная партнерша в висте.
За этим следовала история светских связей в изложении одного из имевшихся наставников, которая скорей всего состояла из вычитанного в библиотеке.
Потом наступал обед. За ним следовал, по – видимому, бесконечный раунд танцев, рисования, музыки, переодевания и современных языков с леди Линетт, сестрой Матильдой, которую все быстро начали звать сестрой Матти, или после захода солнца с профессором Светлякоупом. В эти уроки входило изящное ремесло смерти, диверсий и владения современным оружием.
Ужин подавали точно в десять часов. Затем появлялось свободное время, которое из – за большого числа дополнительной работы и зубрежки, назначаемой за день, как сделала вывод Софрония, было чистой мистификацией. Несколько дополнительных уроков, и в два ночи выключали газовое освещение.
Софрония пришла к осознанию, что несмотря на постоянно близкое к истощению состояние ума и тела, ей все доставляло удовольствие. Она любила уроки шпионажа и обмана – сколько возможностей открывалось! – и осадок разочарования оставлял лишь аналитический подход к убийству. Такая школа совершенства привлекала куда больше любой другой, по представлению Софронии, хотя она не вполне понимала, почему тут оказалась. Потом ей пришло в голову, что, возможно, все школы совершенства были похожи на эту – в конце концов, Приши обсуждала отравление, словно это обычное дело – однако отмела эту мысль. Может, Софрония еще не совсем преуспела в изящном искусствах пребывания в роли истинной леди, однако ей хватало ума вникнуть, что ее сестры вряд ли стали бы доверять школам совершенства, будь они все такие подрывные.
После двух недель подобных уроков Софрония набралась смелости спросить леди Линетт о подоплеке ее необычного образования. Она вежливо подождала конца урока сестры Матти по пахте – как ее использовать для отбеливания кружев и улучшения пищеварения – чтобы застать наставницу одну. Леди Линетт занималась с группой старшеклассниц по загадочному мастерству написания писем по – французски, вгонявших в краску даже самых старших девочек, которые, хихикая, покидали класс.
– Леди Линетт, у вас найдется минутка?
– О, мисс Тряпочертик, наверняка найдется. Чем могу помочь?
– Не будет ли с моей стороны ужасной наглостью задать вам прямой вопрос?
– Ну, это определенно будет противоречить тому, чему тебя до сих пор учили. Мы еще не прошли манипуляцию беседы с помощью провокационной дипломатии. Но на сей раз я допущу неуместный вопрос.
Софрония набрала в грудь воздуха и спросила:
– Какое точно обучение ждет меня здесь?
Леди Линетт принялась накручивать белокурый локон на палец.
– Сбор сведений и возвращение предметов, конечно. Однако, по большей части, тебе придется оттачивать мастерство.
– Мастерство какого толка?
– Ну, то, что требуется отточить, дорогая.
Софрония переминалась с ноги на ногу. Когда на лбу леди Линетт обозначилась морщинка, Софрония замерла и сказала:
– А, видите ли, не то чтобы я не ведаю об оказанной мне чести, хотя у меня и нет связей, как у других, однако…
– Продолжайте…
– Я не уверена, что смогу это делать.
– Делать что, дорогая?
– Хладнокровно убивать.
Леди Линетт сощурила васильковые глаза.
– Ах, да, но откуда тебе знать, пока ты не попыталась?
– Я полагаю, что это правда.
– Кроме того, тебе не придется заниматься этим в лоб, стоя лицом к лицу. Всегда есть яд. И многие наши выпускницы никого и пальцем не тронули. Все будет зависеть от обстоятельств, когда ты нас покинешь. Всегда. Для тех, кто выходит замуж, путь отличается от того, что выпадает тем, кто не заводит семью.
– Если вы не против, то не могли бы ответить, леди Линетт, как вы узнали обо мне, чтобы выбрать в ученицы?
– Ах, теперь, дорогая, это часть твоей учебы. Ты достигнешь нужного уровня понимания, если умудришься определить правду своими силами.
Леди Линетт отвела взгляд.
Софрония хотела было упомянуть о прототипе, однако она соображала, когда ей дают понять, что разговор окончен. И отвесила реверанс.
– Спасибо, миледи.
Леди Линетт поморщилась.
– Мисс Тряпочертик, позанимайтесь лишнее время после уроков с профессором Светлякоупом. Мы обязаны что – то сделать с этими вашими реверансами, дорогая.
– Но у меня лишние упражнения в хлопании ресницами, еще нужно решить математические задачи на тему как заказать стрихнин и ягненка на обед при ограниченном бюджете, прочесть три главы по этикету при дворе, накрахмалить носовой платок да еще выучить кадриль!
– Никто не говорил, что обучаться этикету и шпионажу легко, дорогая.
В конце третьей недели после ужина воспитанниц со всей школы вместо вечерних уроков собрали на одной из нижних палуб. Когда громоздкий корабль стал медленно снижаться к зеленому морю вересковых пустошей, воцарился дух возбужденного предвкушения. Наконец корабль завис так низко, что почти коснулся земли.
«А я считала, он не приземляется», – подумала Софрония.
Она тщательно прятала свои опасения: из того малого, что ей довелось увидеть в котельной, определить, что школа может приземляться, не удалось.
Девочки гурьбой спустились в накопительный отсек, где их ожидала стеклянная платформа. Тем не менее ею не воспользовались. Демонстрируя вампирскую силу, с некоторым смущенным почтением, профессор Свелякоуп отодвинул тяжелую платформу в сторону, открыв большое отверстие в днище корабля.
Первыми пошли старшеклассницы: уселись на краю люка, болтая ногами, и просто спрыгнули на траву. Большинство приземлились, грациозно согнув колени, как в глубоком реверансе. Одна или две прыгнули вперед и вскочили на ноги, как им показывала леди Линетт.
«В мои лучшие дни на сцене», – говорила она.
Софрония, Моник и Шиак спрыгнули вниз без промедления, а вот другие дебютантки и близко не соглашались добровольно подвергнуть себя испытанию. Агату и Димити даже пришлось вытолкнуть.
