Текст книги "Первая весна"

Автор книги: Герман Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

11. Недоверие

Николай Тимофеевич через окно увидел остановившуюся напротив дома лошадь и вышел на улицу.

– Как же это вы… – говорил он, здороваясь. – Поторопились. Предупредили бы. Хорошо, что Степан Захарыч побеспокоился… Ну, заходите!.. Это и всего багажу? А где же картошка?

– Картошка у Вани в кармани, – повторил свою шутку дед.

– Не получили?

– Получили, папа, только не столько, сколько ты хотел.

– Ну, ладно. Идите в дом. Саша, ты отведи Зорьку на конюшню, – сказал Николай Тимофеевич и, подхватив чемоданчик дочери, пошёл вперёд.

Прибежавшие ребята окружили Ваню. Всем хотелось как можно скорей знать, как он съездил, что привёз, но Ваня чувствовал, что сейчас предстоит серьезный разговор, и ему было не до ребят.

– Ну, чего вы пристали? Потом скажу. День будет. Успеете! – отмахнулся он от вопросов и пошёл к дому.

Николай Тимофеевич уже сидел за столом.

– Так! – начал он, когда все вошли в комнату. – Начнём по порядку. Как дела, вожатая?

– Живы, здоровы, доставлены в целости, – улыбаясь ответила Вера. – Обо всём пусть Ваня расскажет.

– Ну, Рябинин, выкладывай. Почему картофель не получили? Письмо моё передали?

– Передали.

– Учёного того видели? Как он?.. Вадимов?

– Видели.

– Три раза видели, – добавила Зина.

Ваня достал из-за пазухи пакет и подал его Николаю Тимофеевичу.

– Вот, получили от него два сорта картофеля: „Камераз“ и „северная роза“.

Николай Тимофеевич взял пакет, взвесил его для чего-то на руке и медленно стал разворачивать. Все присутствующие с любопытством вытянули шеи.

– Та-ак! Здорово же ты их запаковал. Как бриллианты какие! – усмехнулся он, откладывая в сторону третий лист смятой газеты. – Который из них какой? – спросил он, разложив клубни на столе.

– Эти белые – „Камераз“, а розовые – „северная роза“, – пояснила Зина, показывая пальцем.

Все находившиеся в комнате – Степан Захарович, Николай Тимофеевич, Дарья Андреевна и пробравшиеся с улицы ребята – наклонились над столом и долго, внимательно разглядывали клубни. Ничего особенного, однако, не обнаружили. Картошка как картошка. Ни величиной, ни цветом, ничем другим привезённые клубни не отличались от обыкновенной картошки.

– Обыкновенная картошка! – разочарованно сказала Дарья Андреевна и отошла к печке. – Стоило за ней ехать! Наша лучше!

– Так… Ну, и что же теперь с ними делать? Сейчас съедим или вечером? – шутливо спросил Николай Тимофеевич. – Чем же замечательны эти сорта?

– Урожайные, ранние, ракоустойчивые, вкусные, – быстро перечислила Зина и, дрожащим от обиды голосом, продолжала: – А ты, папа, не смейся. Степан Владимирович говорил, что можно мировой рекорд установить… ускоренным размножением. Мы решили две бригады устроить: девочек и мальчиков. Вот эти две картошки наши, а эти ихние. Забирай свои, Ваня! – обратилась она к мальчику. – Пускай смеются!

– Это я всё понимаю, – со вздохом сказал Николай Тимофеевич. – Сорвалась, значит, наша затея с семенным участком. А я было вам целый гектар земли наметил…

– А где? – оживился Ваня.

– Там, где горохи были, у двух берёз.

– Правильно! – сказал мальчик. – Вы за нами его и закрепите, Николай Тимофеевич!

– Гектар? – удивился председатель.

– Половину хватит.

– Чего же вы там посеете?

– Картошку.

– Какую?

– А эту!

Все присутствующие засмеялись. Ваня нахмурился, а Зина покраснела.

– Чего вы смеётесь! – сказала она. – Сами ничего не понимаете и смеётесь.

– Эту картошку в огороде посадите или на школьном участке, – заключил Николай Тимофеевич, поднимаясь с табуретки.

– Я же тебе говорю, что мы ускоренным способом будем размножать! – со слезами на глазах сказала Зина и для большей убедительности прибавила: – По мичурински!

– Так вам на это полгектара надо?

– Конечно.

– Да знаешь ли ты, дочка, сколько на гектаре кустов картофеля растет?

– Знаю.

– Сколько?

– Сорок тысяч! – ответила Зина.

– Правильно! Зачем же вам полгектара? – спросил председатель, поворачиваясь к Ване.

– Полгектара нам не надо, а соток двадцать надо, – спокойно ответил тот.

– Да вы смеётесь надо мной, что ли? – рассердился Николай Тимофеевич.

– Это ты смеёшься! – горячо заговорила Зина. – Что это на самом деле! – по щекам у неё текли слёзы обиды, но она их не замечала. – Сам поручил, сам в Ленинград послал, а теперь смеётся. Мичуринцы, мичуринцы… Мы две лекции слушали, а ты как над маленькими смеёшься. Спроси у Марии Ивановны, если не знаешь.

Николай Тимофеевич не ожидал такой вспышки от дочери и с любопытством слушал её.

– А чего ты раскипятилась! – примирительно сказал он. – Разве нам для дела земли жалко? Берите хоть гектар.

– Земли нам надо двадцать соток. Слышал, что Ваня говорил? – настойчиво, но уже спокойно сказала Зина.

– Ну, занимайте двадцать соток.

– И не только земли, – спохватился Ваня.

Он понял, что сейчас можно спросить у председателя всё, о чём они говорили с Зиной.

– А чего же ещё?

– Обработать надо.

– Это пустяк, сделаем!

– И навозу надо. Только не свежего, – торопливо прибавил он.

– Где же я вам возьму старого?

– А на сломанных хуторах есть. Я знаю.

Николай Тимофеевич совершенно забыл про этот навоз, а сейчас, когда мальчик напомнил, задумался. Имеет ли он право распоряжаться ценной находкой без согласия агронома?

– Тот навоз мы хотели… – начал было он, но Зина не дала продолжать:

– Нет уж… Всё равно мы его не отдадим. Мы пополам с мальчиками разделим. И не думай, пожалуйста. Ты сам обещал для нас всё сделать. Забыл своё слово!

Николай Тимофеевич только руками развёл.

– Да разве мне жалко! Спросите Марию Ивановну. Теперь она хозяйка. Больше ничего вам не надо? Трактор заказать или своими лошадьми обойдёмся?

На лицах снова появились улыбки, а Зина, взглянув на Ваню, подмигнула ему.

– Парник нужен, – сказал тот.

– Два парника! – перебила Зина. – Один для нашей бригады, другой для мальчиков.

– А парники зачем?

– Рассаду картошки выращивать.

– Не знаю, Зина. Это всё с агрономом решайте. Теперь всё? – спросил он.

– Ящики нужны, – сказал Ваня, – но это мы сами сделаем.

– А ты распорядись, чтобы дали гвоздей и доски, – вставила Зина.

Она уже успокоилась и гордо поглядывала на собравшихся подруг. Победа осталась за ними. „Что бы ещё такое у него попросить?“ – думала девочка, но ничего придумать не могла.

– И вообще ты должен нам во всём помогать, – докончила она. – Чтобы не ходить потом за тобой и не клянчить. Знаю я тебя! Того нет, того нельзя или некогда…

– Поможем, ребята! – улыбнулся Николай Тимофеевич.

Ему понравились и горячность дочери, и уверенная настойчивость Вани.

– Если дело будете делать, – поможем! – поощрительно повторил он. – Разве мне жалко? Дело общее, для колхоза стараетесь!

Дверь постоянно открывалась и хлопала. Ребята всё прибывали. Вернулся запыхавшийся Саша, а вместе с ним ещё трое мальчиков. Бригада Зины тоже собралась полностью. Опоздавшие дёргали за полу впереди стоящих и шёпотом спрашивали: „Что тут такое? За что Зину ругают?“ А те делали большие глаза и сердито шипели: „Тихо ты! Потом“.

В конце разговора Николай Тимофеевич обратил внимание на „великий сбор“.

– Это что у вас? Общее собрание, что ли? – спросил он Зину. – Нет уж… Давайте где-нибудь в другом месте!

Мальчики гурьбой вышли из комнаты и, окружив Ваню, пошли его провожать. Девочки остались у Зины.

Часть вторая

12. Первые шаги

Василий Степанович Рябинин внимательно осмотрел привезённые клубни и, возвращая их сыну, ободряюще сказал:

– Ну, ну… занимайтесь. Теперь у нас в колхозе всякие сорта. Сравним, который лучше.

– Эти лучше! – уверенно сказал мальчик.

– Надо посмотреть. Правильную агротехнику применишь, вырастет больше. Только ты, Иван, по-научному делай, спрашивай Марию Ивановну. Для сравнения рядом посади другие сорта. Возьми штучку, а то и две „берлихи“, „лорха“ посади кустик, „розовую скороспелку“…

Ваня молчал. Он не хотел спорить с отцом и доказывать, что собирается заниматься не сортоиспытанием, а ускоренным размножением.

– Они задумали одной картошкой полгектара засадить, – ехидно заметил дед. – Грозился в одно лето весь колхоз семенами обеспечить.

Василий Степанович нахмурился и сердито взглянул на отца:

– А какой тут смех! Я слыхал, что картошки можно по два урожая снимать, а в теплых краях – по четыре. Жалко, что лето у нас короткое, пожалуй, не вызреет. Занимайся, Иван. Если и не выйдет, – зато практика хорошая. Неудачи часто лучше удач учат.

Ваня достал ящик, положил туда клубни, закрыл крышкой и поставил себе под кровать, где, по его расчёту, температура была подходящая. Проращивать картофель до белых, так называемых теневых, ростков нужно при температуре 10–12 градусов.

Задвигая ящик под кровать, он как-то особенно ясно почувствовал, что именно с этого момента началось настоящее дело, началось соревнование в работе. Соревнование с бригадой девочек и с городскими юннатами.

Появилась масса забот. Никогда раньше Ваня не думал, что старые навозные кучи у сломанных хуторов, где они копали червей, кому-то понадобятся, а сейчас ему казалось, что если он опоздает, то навоз обязательно кто-нибудь увезёт.

Позавтракав, Ваня отправился к Саше Пыжову, где должна была собраться его бригада. По дороге он встретил Зину.

– Ваня, а я к тебе! – еще издали весело крикнула девочка.

– Зачем?

– Мы составляем сейчас план. Я хотела попросить книжку, которую ты в городе купил… про картофель.

– Вот еще!.. Она мне и самому нужна, – сказал Ваня и, не задерживаясь, пошёл дальше.

Пройдя шагов двадцать, он спохватился.

Как же так получилось? Вот так пионер! Ведь они условились помогать друг другу. Ведь это общественное дело. Сейчас ему книга не нужна, и до вечера он вполне может её дать. Тем более Зине. Она ему всегда даёт свои книги.

– Зина, постой! – крикнул он, оборачиваясь.

Девочка с растерянным видом стояла на старом месте. Отказ Вани сильно её обидел.

– Пойдём! – сказал Ваня, возвращаясь. – Я хотел тоже читать с ребятами, но раз уж вы собрались, то мы будем вечером. Только к вечеру верни. Ладно?

– Обязательно верну! – обрадовалась Зина, – Я хотела переписать для плана…

– А какой ты план составляешь?

– План работ бригады, – охотно ответила она. – Мария Ивановна посоветовала. Значит, так… Слева пишем, какое число месяца, потом – что делать. Ну, например, обломать ростки. А потом, что надо подготовить… Ящики, землю, парник…

– Тебе легко… Ты с ней живёшь! – с грустью промолвил Ваня.

– А я тебе буду всё передавать, что она окажет, – пообещала девочка.

– Ладно. Ты, Зина, если что надо, говори. А что мы будем делать, то и на вас сделаем, – обнадёжил Ваня, чтобы не оставаться в долгу.

– А куда ты картошки положил?

– В ящик под кровать.

– А я под печку. Сухо там не будет? – спросила она.

– А ты положи на них сырые опилки. Тогда ростки дадут корешки и скорей приживутся.

– Вот правильно! А где опилок достать?

– В сарае… Дрова-то пилят…

– Правильно! Вот уж верно, что ум хорошо, а два лучше! – сказала Зина и засмеялась.

Ваня принёс книгу и, передавая, предупредил:

– Поаккуратней. Тоське в руки не давай, залапает. Она палец мусолит.

За время отсутствия Вани Саша где-то стащил три лопаты. Вася Поленов принёс напильник и точил одну из них, когда пришёл Ваня. Критически взглянув на лопаты, бригадир презрительно вытянул нижнюю губу.

– Тоже! Инструмент называется!

– А чем плохие? Острые.

– А черенки-то! Руки занозить можно. Кривые!

Замечание было верным. Все черенки, на которых насадили лопаты, выглядели неважно. Неровные, кривые, грязные.

– Хороший инструмент – половина работы, – продолжал нравоучительно Ваня словами деда.

– У нас есть еловые черенки. Я пересажу, – предложил Боря Дюков.

Ваня взглянул на мальчика. Боря был меньше всех ростом, но по характеру, пожалуй, самый положительный. Всякое дело он доводил до конца, никогда не жаловался на трудности, и, конечно, черенки он сделает не хуже других. Но согласиться так вот, с первого слова, это казалось Ване слишком просто…

– У тебя не выйдет! – пренебрежительно сказал он.

– Почему не выйдет? – удивился Боря.

– Не сумеешь.

– А вот сумею! Так сделаю, лучше плотника.

– Плотник что-о! Ты бы сказал – лучше столяра!

– И лучше столяра сделаю! – запальчиво сказал Боря.

Ваня, а за ним и остальные ребята засмеялись. Этот смех ещё больше раззадорил Борю:

– А чего вы смеётесь? Давайте на пробу. Ты, что ли, сделаешь? – сказал он, обернувшись к Васе Поленову, с которым часто спорил за первенство.

– Да уж получше тебя сделаю! – ответил тот.

– Ладно! – остановил их Ваня. – Пускай Борька делает. А если плохо, тогда мы тебе дадим пересадить. Борька, лопаты унесёшь вечером к себе, а сейчас пошли к нашему хутору.

Захватив лопаты, направились в конец деревни.

– Ребята, а носилки-то? – спохватился Ваня.

– Возьмём на ферме, – беспечно сказал Вася.

– Буянова заругается.

– А она и не увидит! – заметил Саша.

– Она не увидит!? – воскликнул Боря, – Еще как увидит-то! Глаза у неё, знаешь, какие… А не увидит, так услышит. Нет! С ней лучше не связываться.

Пятёрка ребят остановилась. Что же делать? Без носилок идти за навозом бесполезно. Не в карманах же носить?

– У тёти Вари на складе есть. Я видел, – неуверенно сказал Костя, но на него сразу замахали руками и Вася и Боря.

– Ну-у! У неё прошлогоднего снега не выпросишь!

– Может, к вам, Боря, сходить? Михаил Михалыч даст.

– Далеко…

– А если у Тиши попросить? – предложил Саша, и лица всех просияли.

– Во́! Тиша даст! – уверенно сказал Ваня, и стайка ребят понеслась к конюшне.

13. Бригада девочек

Несмотря на то, что в школе Зина шла отличницей и пользовалась у девочек уважением, был у неё один недостаток, о котором мало кто знал: в душе она была трусиха, не верила в свои силы и всегда сомневалась в успехе. Всякий раз, когда учитель задавал задачу или тему сочинений, Зина пугалась и думала про себя: „Всё! Пропала! Двойка. Ничего у меня не выйдет“. Проходило какое-то время, она успокаивалась и начинала решать задачу. И странное дело: задача оказывалась легче, чем ей казалось вначале, и вместо двойки Зина получала пятёрку. Но это её не излечивало. Она думала, что это простая случайность, везение и что в следующий раз всё будет по-другому.

Раньше, в первых двух классах, она не скрывала своего страха перед малейшей трудностью и часто плакала над учебниками.

– Ты что это сырость разводишь, дочка? – спрашивал Николай Тимофеевич.

– Да… сырость… Я двойку получу.

– Получила уже? – допытывался он.

– Не-ет… получу.

– За что?

– Мне задачу не решить…

– А ты пробовала?

– Не-ет…

– Так чего же ты ревёшь? Ты сначала попробуй.

– Я же вижу… Вон какая трудная…

– А ну покажи… которая?

Николай Тимофеевич смотрел задачу, чесал в затылке и вдруг решительно захлопывал учебник.

– Верно, Зинуша, задачка трудная. Не для твоего ума.

С этими словами он собирал разложенные на столе учебники и тетради, прятал их в сумку и бросал на печку.

– Ладно! В школу можешь не ходить. Ничего не поделаешь. Будешь матери на ферме помогать.

И уходил на работу.

Оставшись одна, Зина долго сидела за столом, размышляя над своим странным положением. Она верила отцу, и ей ни разу в голову не пришло, что он шутит. Но как же не ходить в школу? Остаться неграмотной? А что скажут учителя, подруги? И вообще как она будет жить без школы? Все девочки будут в школе, а она нет…

Видя, что единственный выход из этого странного положения – попробовать решить задачу, Зина лезла на печку за учебниками и принималась решать, но уже без слёз и страха. И задача получалась.

Иногда отец высмеивал её, рассказывал подобные смешные случаи и задевал самолюбие девочки. В конце концов он отучил дочь пугаться и плакать раньше времени. Но не совсем. В душе Зина по-прежнему боялась трудностей.

Вот и сейчас. Получив от Вани книжку, она шла домой и со страхом думала: „Ну какой я бригадир? Ничего у меня не выйдет. Зачем я согласилась? Надо было назначить кого-нибудь другого“.

Правда, Зина не чувствовала себя одинокой. Если встретятся затруднения, то она знала, где искать помощь и поддержку. Во-первых, под боком Мария Ивановна. Она обещала помогать и советом и указаниями. Можно и к Павлу Петровичу – директору школы обратиться, и к пионервожатой. Да и Ваня помочь может. И, наконец, отец. Разве он не подскажет ей, что нужно делать и как руководить бригадой? Одним словом, ничего страшного нет.

Постепенно мысли приняли другое направление, и Зина стала думать о своей бригаде. Все девочки учились в одном классе, все они дружили между собой давно, и все знали друг друга хорошо. Кроме неё, их было пятеро. Самой спокойной, самой разумной, хозяйственной и деловой была, конечно, Катя Миронова. „Вот бы кого надо было бригадиром назначить“, – мелькнуло у неё. Катя никогда не суетилась, не кричала и делала всё по-настоящему хорошо. Ей можно было доверить любую тайну, и она не разболтает.

Затем Нюша Семёнова. Правда, Нюша очень жалостлива и готова делать всё сама, чтобы не утруждать других. Она застенчивая, молчаливая девочка и очень любит секретничать. Даже самые простые и известные всем новости Нюша рассказывала по секрету… Но работает она хорошо, добросовестно.

Полина Замятина – сестра Кости. „Как они не похожи друг на друга! Совсем разные!“ – думала Зина. Поля по характеру нерешительна и прежде чем что-нибудь сделать, всегда долго примеряется. По малейшему поводу она обижается и может не разговаривать с подругой по месяцу. „Но вообще она хорошая девочка“, – решила Зина.

Оля Тигунова? Эта полная, неуклюжая и очень смешливая девочка нравилась Зине, хотя особой сердечности в их отношениях и не было. Оля никогда и ничего не принимала всерьёз.

На последнем месте Тося. Когда Зина обсуждала с Катей состав бригады, то сначала они не хотели её принимать: уж очень Тося криклива. Кроме того, она задира и постоянно ссорится с мальчиками. Правда, она отзывчива, добра и не ленива.

Когда Зина перебрала всю бригаду и мысленно представила всех за работой, то почувствовала некоторую уверенность. Мальчикам они никак не уступят и соревнование, безусловно, выиграют. В Ваниной бригаде только трое надежных: сам он, затем Костя и Боря. Вася Поленов – ленивый, а Саша Пыжов, по мнению Зины, для серьёзного дела непригоден. „Ему бы только рыбачить, купаться да в рюхи играть“, – подумала она.

Девочки поджидали Зину возле дома, и она позвала их в комнату. Здесь все уселись вокруг стола. Это было их первое собрание, событие ответственное, почти торжественное. Девочки держались чинно. Даже Оля Тигунова сидела с серьёзным лицом и выжидательно смотрела на стоявшего бригадира.

– Тише, девочки! Внимание! – начала Зина, хотя стояла полная тишина и большего внимания желать было невозможно.

– Мальчишки с лопатами пошли куда-то, – промолвила Тося, заметив через окно проходивших вдалеке мальчиков.

Все оглянулись.

– Сашка нашёл три лопаты, – сообщила Поля.

– Ну да, нашёл! – со смехом возразила Оля. – Он их со скотного стащил…

– Они, наверно, негодные, выброшены, – сказала Нюша Семёнова.

– Ну и пускай стащил! Не для себя же, – заметила Поля.

– А для кого?

– Для бригады.

– Вот тётя Нюра узнает, она им задаст…

Катя постучала стоявшей на столе солонкой, и разговор прекратился.

– Ну вот, девочки… – снова начала Зина и остановилась, не зная, как продолжать. Ей казалось, что для начала нужны были какие-то особые слова, а этих слов у неё не было. – Вот мы, значит, организовали бригаду юннатов… по поручению колхоза. Ну, вы и сами это знаете…

– Знаем, – серьёзно подтвердила Катя.

Зина машинально раскрыла книгу, увидела рисунок клубня какого-то сорта и вспомнила Степана Владимировича. Когда они вошли, учёный стоял за столом с картошкой в руке. Теперь ей стало понятно, с чего и как надо начинать. Она быстро сходила к печке, достала из ящика привезённые клубни и вернулась назад.

– Вот смотрите, девочки… – оживлённо продолжала Зина. – Вы даже не поверите, что из этой одной картошечки можно вырастить тысячу килограммов… Да, да! Тонну! – подтвердила она, видя, как расширились от удивления Олины глаза и как недоверчивая улыбка скользнула по губам Поли и Кати. – Я и сама не поверила, и никто из городских юннатов не поверил… А вот послушайте, как это надо…

И Зина, вспомнив беседу Степана Владимировича, своими словами пересказала всё, что слышала. Она не могла точно назвать число месяца, когда они начнут снимать ростки и черенковать, но в том, что это будет, она уже не сомневалась. Девочки слушали её так, словно она рассказывала увлекательную сказку. Собственно говоря, ничего нового Зина им не сказала. В школе они проходили черенкование и знали, что, например, срезанные веточки чёрной смородины легко и быстро выпускают корни. Они даже рисовали их. Но о картофеле они не учили, и трудно было представить, как срезанный стебелёк может не только укорениться, но ещё и выбросить столоны и на них образовать клубни. Да еще несколько раз!

Но ведь не выдумала же всё это Зина? Если говорит, – значит, знает. За тем она и в Ленинград ездила.

Когда Зина закончила рассказывать, девочки приступили к составлению плана работ. Это оказалось трудно.

– Девочки, посмотрите, какая штука… – озабоченно произнесла Нюша, разглядывая клубни. – На одной картошке десять глазков, а на другой тринадцать.

– Ну так что? – спросила Катя.

– Значит, на каждой картошке бывает по-разному. А сколько у других? У мальчиков? А вдруг у них больше?

Девочки переглянулись.

Действительно, когда Зина поделила клубни, она этого не предусмотрела. Каждый глазок в соревновании играет большую роль, и чем дальше, тем больше будет увеличиваться разница. Это встревожило всех. Даже Катя, и та забеспокоилась.

– Надо узнать. Поля, ты спроси у Кости.

– Подожди, Катя, – остановила её Зина. – Ну, а если больше, так что? Они же всё равно не отдадут.

– Потихоньку переменить, – предложила Тося.

– Не выдумывай, – спокойно сказала Зина. – Пускай будет как будет.

Вопрос этот остался открытым, но он долго мучил любопытную Олю Тигунову.