Текст книги "Ясный Огонь (СИ)"

Автор книги: Георгий Юленков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

На этом список новинок индивидуального стрелкового вооружения новых частей не заканчивался. Снайпера, противотанкисты и зенитчики в ШДОН вооружались и вовсе не родным РККА 'польским калибром'. Массово выпускаемые в Усть-Луге для Войска Польского мощные патроны 9х65мм начали поступать и в СССР. А производство польских же пулеметов (сильно переделанного 'Браунинг 1919'), а также автоматических и самозарядных винтовок под этот патрон, позволили НКВД не ссориться очередной раз с командованием РККА из-за снабжения крупнокалиберным оружием под патроны 12,7х108мм и 14,5х114мм. И пусть польские системы сами оказались не лишенными недостатков, зато их производство было уже налаженным. Польские 9-мм пулеметы неплохо перекрывали дистанцию боя до двух с лишним километров. В пару к ним, нишу станкового пулемета, вместо 'Максима' и ДС-39 решено было заполнить 35-мм Таубинским АГТ-2. Оружие было проверенным в Карелии, Франции и в Польше, снабжение выстрелами к нему было налажено. К нему добавились прошедшие войсковые испытания в Бельгии 60-мм реактивные ружья-гранатометы. Так что батальонные средства усиления, и подразделения ПВО-ПТО штурмовых дивизий уже не выглядели совсем беззубыми. Из артиллерийского вооружения досталось некоторое количество 37-мм зениток 61К, 85-мм зениток 52К, и выводимые из ВВС РККА спаренные и одиночные пушки ШВАК-20 на универсальных станках. Длинноствольные 45-мм пушки ПТО, пока обещали дивизиям не раньше лета 1941 года. Начальство полюбовалось на боевую учебу своих 'птенцов', оценило текущую военно-политическую ситуацию (некоторое затишье на фронтах в Европе), и рискнуло отправить по две усиленных артиллерией и минометами роты от каждого батальона в краткую командировку под Варшаву. Ротации получались стремительными, а программа пребывания в Польше насыщенной. Роты должны были целую декаду держать оборону, отбивать авианалеты, вести во фронтовой полосе разведку, контрартилерийскую и контрснайперскую борьбу. Потом сменяясь, перемещаться автотранспортом на соседний участок фронта, проводить там несколько поисков и разведку боем. Рядом стояли вооруженные японскими винтовками и пулеметами опытные полки корпуса Сверчевского, во второй линии имелись польские моторизованные части с ПТО, поэтому опасность прорыва фронта и окружения была минимальной. Стрелковый калибр соседей частично маскировал наличие на участке нового вооружения. Потери случались, хотя и не столь большие, как были год назад в Карелии. Гильзы от новых патронов приходилось собирать в не слишком удобные брезентовые 'гильзосборники', и сдавать контролирующим роты чекистам по описи. Хотя часть гильз все равно было потеряно. Больше всего начальство опасалось утраты новых образцов оружия, но порядок в ротах был заведен драконовский, и таких ЧП не случилось. Максимальный срок командировки каждого подразделения получился примерно три недели. К весне 1941, последние командированные бойцы и командиры вернулись в свои дивизии. В Москве не обольщались, этот год должен был стать решающим. Союзники или капитулируют во Франции, и тем развяжут руки Гитлеру и Муссолини для похода на восток, или вообще заключат с ним союз, против СССР, вдвое усилив силы агрессора и его промышленность. В случае смерти Черчилля, такой расклад становился вполне вероятным. Любой из этих вариантов ничего хорошего советской стране не сулил. Только если война в Европе продлится еще год-полтора, у СССР появлялись долгосрочные перспективы продления мира у своих границ. Но данные разведки не обнадеживали...

***

В том, что успех прошлогодней Карельской кампании и эффективная оборона союзников-антифашистов на Западе и на Юге Европы в 1940-м во многом основаны на отличной воздушной разведке, и на толковом противодействии вражеским авиаразведкам, никто в Москве не сомневался. Поэтому требования к разведывательной авиатехнике за последний год были не раз и не два пересмотрены. Советские пилоты-разведчики прошли уже не одну стажировку в авиации 'ДА' и Войска Польского, поэтому о характере предстоящей боевой работы также иллюзий не питали. Новые самолеты поступали в эскадрильи, постепенно заменяя надежные, но устаревшие Р-5 и Р-Зет. Очень неплохо себя показали в авиаразведке скоростные двухмоторные крылатые машины конструкторских бюро Поликарпова, Яковлева и Таирова. Однако, в Польше, в Греции и во Франции выяснилось, что совсем без воздушного прикрытия могут летать только сверхвысотные самолеты-разведчики вроде РДД, либо ночные разведчики. Днем разведывательные машины рано или поздно становились трофеем вражеских истребителей. Даже в небе над Албанией рассчитывать на спокойное ведение воздушной разведки не приходилось. Однако прифронтовую разведку с воздуха все равно требовалось вести, поэтому конструктора продолжали искать решение этого уравнения, порой вспоминая разные фантастические проекты прошлых лет. И подобные 'сказочные' вопросы поднимались не только за кульманами, но даже в высоких кабинетах. Очередное совещание в Кремле после обсуждения темпов производства бомбардировщиков и истребителей, невзначай коснулось и вопроса обеспечения авиатехникой 'глаз и ушей армии'. А поводом для обсуждения темы, послужил один вопрос Генерального секретаря ЦК ВКП(б), адресованный присутствующему на совещании руководству НКАП.

– Товарищ Сталин, претензии конструктора Яковлева непонятны. Что его не устраивает?

– Не понятны? А вы, товарищ Петров, также не знаете причин этих жалоб в ЦК?

– Так точно, товарищ Сталин! В армии не принято жаловаться через голову прямого начальства. Это типичное нарушение субординации. И если бы инженер Яковлев захотел решить свой вопрос, то для этого у него были все законные возможности. Воспользовался ли он ими, можно прямо сейчас узнать в секретариате НКАП...

Сталин недовольно сверкнул глазами, но ответил спокойным голосом.

– Пока этого делать не нужно. Расскажите лучше, как сейчас у Яковлева движется работа над доработками и серийным производством его 'антимессершмитта'?

– Наркоматом были созданы все условия для форсированной доводки истребителя ЯК-1 и запуска его в массовую серию. Фронтовые испытания в Польше самолет прошел с оценкой 'хорошо'. Шесть машин было потеряно, но зато, удалось провести за сотню воздушных боев и сбить семнадцать самолетов из состава авиачастей Люфтваффе и Словацких ВВС. Выявленные проблемы эксплуатации по большей части решены, и учтены в уже налаживаемом производстве. Заводское КБ Саратовского авиазавода сейчас активно работает над внедрением новшеств, подсмотренных, как у 'мессершмиттов', так и у французских 'Арсеналов' и 'Девуатинов', которые летали в том же польском авиаполку, что и 'яки'. Часть мастеров с Иркутского завода уже переведено в Саратов. И даже на совместных советско-французских заводах в Прибалтике уже начато освоение выпуска истребителя товарища Яковлева...

– Это хорошо, Товарищ Хруничев. А, как скоро выпуск истребителей Як-1 существенно превысит нынешний объем в двадцать самолетов в месяц?

– Не раньше середины или конца лета 1941 года, товарищ Сталин.

– А, почему так нескоро?

– Да, чтоб на ремонте не разориться. Главная причина – доведение до конца лечения 'детских болезней' и разработка новой винтомоторной группы с вооружением. Конструкторское бюро Климова вместе с французами из 'Испано-Сюизы' доводят типовую ВМГ вместе с 33-мм мотор-пушкой и двумя синхронными авиапушками Б-23. Были проблемы с управлением шагом винта, уборкой шасси и охлаждением мотора. Аэродинамику и обзор с помощью коллег из ЦАГИ также улучшаем, вносим изменения. Вот как все это доделают, так и будет налажен массовый выпуск истребителей.

– Если это так, то товарищу Яковлеву, действительно созданы все условия. А как идет освоение 'яков'?

– В войсках уже три авиабригады переходят на 'яки', вместо своих И-16. В остальные части отправляем по одной-две двухместных машины. Тут распыляться не желательно. Лучше, пусть хотя бы десяток полков освоит до нормального уровня, чем по эскадрилье в каждую бригаду. А на спарках пускай все тренируются.

– Ну, что ж, посмотрим, что на учениях получится. Товарищ Петров, а что там с разведчиком Яковлева Р-12? Почему так скоро остановили выпуск, и как так вышло, что даже не стали рассматривать его вариант 'самолета-невидимки'?

– Серийный выпуск Р-12 (он же ББ-22) был остановлен прошлым летом из-за несоответствия конструкции требованиям к серийному производству. На агрегатно-панельную сборку Яковлев переводить свой самолет отказался (вернее потребовал, чтобы за него это делали другие). Всесоюзные требования к серийным авиационным конструкциям были приняты в начале прошлого года и никаких исключений не предусматривали, поэтому серия была завершена в рамках имеющегося задела. А про то, что его 'невидимку' даже не рассматривали – неправда. Рассмотрели, и указали на недоработки. На все свои жалобы Яковлев получил официальные ответы, и видать, обиделся...

– 'На обиженных воду возят, а на дутых кирпичи'.

– Не нужно шутить, товарищ Локтионов. ЦК сейчас больше интересует, принципиальная возможность постройки предложенного Яковлевым варианта невидимого самолета-разведчика. Что там с ним решили и почему?

– Совещание по 'невидимке' проходило в августе 1940-го. Проблемы в основном те же самые, что и с его прототипом ББ-22. Не слишком технологичная конструкция с высокими требованиями к квалификации рабочих. Простой заменой материалов обшивки на маскирующий плексиглас, задача 'невидимости' не решается. Неэффективное оборонительное вооружение – самолет беззащитен снизу, углы обстрела стрелка малы. Недостаточная дальность. Не решены проблемы демаскирующего шума, и радиометрической заметности. Ну и дороговизна проекта. И это, притом, что сильно 'невидимым' такой аппарат точно не станет. Зато цены опытной серии окажутся на порядок больше, чем у исходного проекта Р-12. К тому же, займись сейчас Яковлев этой машиной всерьез, запросто может начать буксовать доводка серийных истребителей Як-1 и Як-1УБ...

– Мне понятны соображения НКАП, озвученные вами, товарищ Петров. И все-таки подумайте, может ли СССР получить перед войной еще и 'невидимые самолеты' для разведки? Нужны ли Красной Армии такие самолеты?

– Об этом НКАП уже думал, товарищ Сталин. Первый вывод – такой самолет бы пригодился ВВС и ССО. Но старый проект 'невидимки' на базе АИР-4 показал, что эта интересная идея требует очень тщательной и непростой реализации. Эффект 'невидимости' снижается в процессе эксплуатации (а полировать можно только толстую обшивку). И выбрасывать на ветер такие большие деньги со столь коротким эффектом просто неразумно.

– И что же тогда делать?

– Чтобы не ждать от КБ Яковлева переработанного на серийное производство проекта 'невидимого' Р-12, у коллег из УПР НКВД нами запрошена одна бригада проектировщиков в составе Павла Альбертовича Ивенсена, нескольких инженеров и мастеров из числа осужденных на короткие сроки без серьезных к тому оснований.

– Почему именно этого авиаконструктора привлекли?

– Разработка машины ведется на базе конструкции 'Фоккера G-1', выпускаемого Иркутским заводом. Как показали исследования, двухбалочная схема аппарата легче всего маскируется для достижения невидимости, а для Павла Альбертовича она практически родная. В 1936 в КБ Гроховского конструктор Ивенсен уже построил двухмоторный скоростной штурмовик Г-38 вместе с Коровиным и с другими инженерами ГУАП. Да только довести машину ему не дали, а сам он, по навету, был осужден, и оказался в лагере. Причем, до сих пор ничего конкретного Ивенсену не предъявлено, одни лишь 'следственные фантазии'. Полученные коллегами из ЦАГИ результаты экспертизы того проекта Г-38, позволяют считать срыв его постройки в 1936-м натуральным вредительством. Те же голландцы и немцы пошли по этому пути, и добились успеха.

– Вот как? Хорошо, путь конструктор Ивенсен продолжает начатую работу. И, что, все упомянутые вами недостатки предложения Яковлева уже учтены в новом проекте?

– Можно и так сказать. Новый проект разрабатывается, не только с учетом последних наработок НИИ Пластмасс по сохранению длительной прозрачности авиационного плексигласа и по способам снижения радиозаметности. От Военно Воздушной Академии проект консультирует профессор Сергей Григорьевич Козлов, который как раз строил самые первые варианты таких "невидимых" самолетов на базе конструкций У-2 и АИР-4. Кроме того, проектом предусмотрено также применение технологий снижения шумности ВМГ, предложенных товарищами Заславским и Бас-Дубовым. Кстати оба тоже проектировали двухфюзеляжный самолет в 32-м году, а сейчас, достигли больших успехов в конструировании воздушных винтов...

– Это серьезные аргументы. И, что, совсем бесшумным можно этот самолет сделать?!

Другие участники совещания обменялись ироничными взглядами, но тишины нарушить не посмели. Заметив недоверчивые выражения на лицах гостей и хозяина кабинета, Хруничев первым поспешил ответить на вопрос, и снова передал слово своему заместителю.

– Совсем бесшумным аппарат, конечно, не выйдет, а вот тихим, вполне, возможно. С земли его будет очень трудно услышать даже с применением 'звуколокатора'. Расскажете, товарищ Петров?

– Там, товарищи, применен комплексный подход. Ставятся особые многолопастные винты специального профиля. Предусматривается амортизация крепления моторов к мотораме, и многокамерное глушение выхлопа. Да и сами моторы пришлось сменить с планируемых французских 'Гном-Ронов' или наших М-103 (М-105) на закупленные в Германии более тихие чешские авиадвигатели 'Вальтер-Сагита' со специальным редуктором и мощностью всего в 600 л.с.

– Не слишком ли слабые моторы вами выбраны?

– Моторы конечно не гоночные, зато легкие и экономичные. Ориентировочно, на высоте пяти километров над землей, такой самолет сможет очень тихо летать со скоростью, приближающейся к 400 километров в час, более пяти часов. Засечь и уничтожить такую машину, врагу будет действительно сложно.

– А вы товарищ Хруничев согласны с утверждениями вашего заместителя по опытному конструированию?

– С товарищем Петровым я целиком согласен, не раз с ним эту тему обсуждали. Без предлагаемых мер не стоит и 'огород городить'. Мы же не для авиасалона машину готовим, а для войны. Плюс выбранного варианта еще и в том, что 'Фоккер G-1' уже переведен на панельно-агрегатную сборку, а произвести замену материалов панелей обшивки и набора планера, на нем на порядок проще, чем на том же Р-12 Яковлева. Стало быть, и цену в серии можно здорово снизить...

– А вы, что скажете, товарищ Смушкевич? Вашим ведь орлам летать на этой технике...

– Требования к такому разведчику для ВВС, конечно, дело новое, но с товарищами из НКАП и ЦАГИ мы их уже в целом согласовали. Пусть они строят машину. А мы оценим результат.

– Хорошо, пусть строят. А где и как ВВС планирует применять самолеты-разведчики, с учетом полученного опыта?

– Всю пару-тройку сотен выпущенных скоростных як-вторых (которые ББ-22) мы распределяем по БРАПам, вместе с эр-десятыми, эр-девятыми и новыми та-третьими (этих нам только к марту обещают). Их работа – разведка фронта и ближних тылов противника. Из упомянутых мной моделей, первые и последние очень скоростные они могут и без прикрытия летать, хотя риск остается. Старые, Р-5, Р-9 и Р-10 без прикрытия – мишени. В помощь специальным разведчикам будут задействованы переделанные для разведки истребители и бомбардировщики. Можно даже по нескольку таких в линейные авиабригады выдать. Чтобы техника была одного типа. А, вот, полсотни стратегических высотных РДД, сведенных в шесть эскадрилий, будут подчиняться напрямую командованиям округов. Они ведь могут летать во вражеский тыл, выше потолка истребителей и на глубину до тысячи с лишним километров. Ну, а новых 'невидимок', пристегнем к ним же в упряжку. Радиус действия у них чуть меньше, зато по самому важному поводу будут на средних высотах летать, чтобы в каждую дыру могли незаметно заглянуть. Техника-то явно недешевая, значит, и разбазаривать ее на всякие мелочи неправильно. Товарищ Сталин! Нам бы еще побольше высотных аэрофотокамер...

– Напишете конкретные пожелания и обоснование к ним, а мы рассмотрим. Товарищ Смушкевич правильно заметил. Дорогую технику на мелочи, совершенно точно разменивать не нужно. Но главные особо важные задачи нельзя упускать из виду. Вот для их выполнения, дорогую технику страна ВВС обязательно даст. Кстати, а на какие самолеты-разведчики разведслужба ВВС рассчитывает в дальнейшем?

– Да вот по результатам назначенных на этот год войсковых испытаний и эксплуатации новых аппаратов в авиачастях и определимся. ВВС РККА нужны самые лучшие самолеты-разведчики. С 'высотниками' пока все понятно – есть у нас данные и об одном 'французе', и о двух новейших германских конкурентах.

– Пригодились, выходит, трофеи?!

– Еще как! Что 'Хеншель-130', который в Карелии осенью 39-го сбили. Что высотный 'Юнкерс-86', который в Греции наши весной 40-го затрофеили. Оба с гермокабинами, мощной радионавигационной и фотоаппаратурой. И хотя наш РДД им практически не уступает, но зато теперь понятно, куда нам дальше развиваться. А вот, что с ближними разведчиками делать? Р-5, Р-9 и Р-10 уже морально устарели. ББ-22 и Та-3 в целом хороши, хотя и не слишком удобны для длительного висения над районом разведки, и для наведения бомбардировщиков и корректировки арт-огня. По докладам разведуправления Генштаба, немцы делают ставку на свой сверх-маневренный с большой продолжительностью полета 'Филин' который 'Фокке-Вульф-189'. И одновременно готовятся в 1942-м испытывать новый турбореактивный 'Арадо', предназначенный для дальней и высотной разведки на скоростях за 700 кэмэ. Британцы для разведки берут свои типовые дальние бомбардировщики, а в прифронтовой полосе используют переделанные истребители. Вот, и, поди, пойми – что же окажется наиболее подходящим для авиаразведки через полгода-год?

– А вы, что скажете, товарищ Рычагов? Маневренные разведчики ВВС нужны больше или все-таки сверхскоростные?

– Товарищ Сталин, товарищи. Думаю, нужен баланс. Чтобы и тех и других в меру было. Реактивщики, как обычно, нам свои сказки рассказывают, о самолетах со скоростями под 800, и с дальностью в две с половиной тысячи. Коли докажут, что не брешут, значит обязательно закажем у них такую технику. Ну, а коли, нет... Так может, и як-вторые с та-третьими в разведке надолго оставим. И чтоб понимать, с чем можем столкнуться, надо бы того германского 'Филина' у немцев купить, раз уж затрофеить его не сложилось...

По итогам совещания закупки авиатехники и внутри страны и у соседей были согласованы. Конструктор Ивенсен и его подчиненные руководство НКАП не подвели. Первый малозаметный самолет-разведчик Ив-3 'Жаворонок' вышел на летные испытания уже в мае 1941 года. Поскольку эту конструкцию сразу готовили к серийному производству, то к августу того же года успели произвести с десяток таких машин (войсковую серию еще не принятую на вооружение). Нельзя сказать, что аппарат оказался во всем гениальным. Из-за слабых моторов, по скорости он сильно отставал от самолетов-разведчиков Таирова и Яковлева. И даже от устаревшего Р-9! По маневренности был лишь немного лучше Як-2. Зато по секторам обстрела кормового стрелка, дальности и малозаметности оказался вне конкуренции. На войсковых испытаниях, надежно перехватывать 'Жаворонки' не получалось даже у специальных тяжелых истребителей ПВО, с испытываемыми новыми бортовыми радиолокаторами 'Паук'. Ивенсен вместе с Можаровским и Веневидовым был привлечен и к разработке модификаций других двухбалочных самолетов. Оба новых коллеги сначала пытались продвигать свой проект двухбалочного штурмовика, но были безжалостно объединены в коллектив с Ивенсеном (благо у проектов их аппаратов было много общего). В итоге, двухместную штурмовую модификацию турбореактивного 'Грача' под названием 'Галка' в конце 1941 года выпустила именно эта группа разработчиков. Конструктору Таирову пришлось разрываться между несколькими заданиями. Его Та-3 оказался неплохой платформой для ночного истребителя, для истребителя сопровождения, для разведчика, для пикировщика и штурмовика. Так что, делать пришлось сразу несколько вариантов оснащения и вооружения. А, ведь, часть его решений, вместе с планером, перешла еще и к реактивщикам, с которыми связи становились все теснее. А, вот, Яковлеву реактивные дела жить не мешали. Совсем не мешали. За создание замечательных винтовых истребителей Як-1 и Як-1УБ (двухместная версия для переучивания летного состава) летом 1941 года конструктору присвоили высокое звание Героя социалистического труда с вручением Золотой звезды и Ордена Ленина. Глава КБ был сильно озадачен совершенствованием своего истребителя (ведь за рубежом конкуренты отнюдь не дремали). И на какое-то время жалобы в ЦК от него прекратились...

***

С первых же сказанных в кабинете главы РСХА слов, градус беседы взлетел до красной отметки. А сами эти слова оказались подкреплены одним очень примечательным многостраничным документом, доставленным с квартиры покойного штурмбанфюрера Шелленберга, и предъявленным обергруппенфюреру СС Гейдриху вместе с протоколом изъятия и показаниями соседей. И судя по крайне интересным собственноручным записям его дневника, помимо своей основной работы на РСХА, покойный вел очень хитрую закулисную игру, в которой не гнушался вообще ничем. Мало того, что он собирал нелицеприятное досье на своего шефа Гейдриха и на других высших офицеров СС и СД. Что уже само по себе было крамолой. Без приказа свыше, и не ставя никого из начальства в известность, примерно с 1939-го начальник отдела планировал и проводил, как сепаратные переговоры с врагом, так и операции против других государств. Причем эти действия порой шли вразрез с интересами Фатерланда(как, например, его 'гениальные провокации в Греции и Финляндии'). Перед Гейдрихом открывались невидимые пружины недавних очень странных событий. Для этой деятельности фигурант использовал, ни в каких картотеках не числящийся, завербованный им лично уголовный элемент, случайных людей и несколько глубоко законспирированных агентов политической разведки третьего рейха. Причем, пространные политологические рассуждения мерзавца на страницах его дневника смотрелись крайне неприглядно и цинично. Своего шефа он, как выяснилось, боязливо презирал, и нагло метил на его место. Германию видел младшим партнером Соединенных штатов, а Британию называл 'учительницей рейха', и полную победу над ней считал ошибкой. При всем при этом, устранение или пленение первых лиц государств Альянса политический разведчик рейха считал благом. В Бельгии он как раз собирался отработать методику для своих будущих 'политических охот'. Самого себя он видел не меньше, чем главой всех секретных служб рейха, и вторым лицом государства. На пути к этой цели, своих коллег из РСХА он воспринимал не более чем попутчиками и помощниками, а то и просто пешками в его игре. К первым лицам он относился, как к 'балаганным артистам, которым давно пора на покой'. Побаивался он одного лишь Гейдриха, да и то часто подшучивал в своих занимательных записях над его японо-монгольскими корнями, которые мешают тому быть настоящим арийцем. И, вот сейчас, вся эта бездна подлости и двуличия во всей красе раскрылась перед главой Имперской службы безопасности....

– Обергруппенфюрер! Это необходимо остановить! Еще не поздно...

– Почему я только сейчас узнаю об этом?! От вас, Леман, я не ожидал такой нерасторопности.

– Просто до вчерашнего дня у меня не было санкции на обыск в доме и проверку личного архива погибшего в Бельгии Шелленберга.

– Гм... Ладно, это не ваша вина. Вальтер, конечно, оказался подлецом, но он был профессионалом, и некоторые его мысли... Если записанные здесь сведения подтвердятся, то это сильно поменяет смысл нашей с вами работы. Вильгельм, вы уверены, что вот эту начатую Шелленбергом в Британии операцию не нужно довести до конца?

– Да, обергруппенфюрер.

– Обоснуйте вашу уверенность!

– Посудите сами. Франция и так на последнем издыхании. Уже фактически идут переговоры с эмиссарами Петена. Кабинет Черчилля получил наши намеки, и многозначительно промолчал. Додавив Францию, мы могли бы получить длительное перемирие на Западе. И тут...

– Если британский премьер 'погибнет от рук французского фашиста', то его место сможет занять куда менее упрямый и значительно более благоразумный человек. Не находите?

– При всем уважении, не займет, обергруппенфюрер. Большинство британских союзников рейха сейчас подвергаются мощным атакам прессы. Их почти открыто называют предателями. Убийство Черчилля в этом случае лишь плеснет керосина в камин. В таких условиях Британия и вовсе может сильно порозоветь, и из войны совершенно точно не выйдет. А уж если исполнители попадутся...

– Что ж... Вы меня убедили. Что мы успеваем сделать?

– Предлагаю послать группу ликвидаторов, и убрать стрелков Вальтера в день акции. А самих британцев уведомить уже постфактум, свалив на Вашингтон. Как мы с вами помним, судя по записям в дневнике, Вальтер успел втайне подготовить сразу несколько групп агентов, в том числе и из числа освобожденных из бельгийского плена немцев...

– Тогда устранить их всех разом будет практически нереально. Дать им сигнал об отмене операции мы сможем?

– Нет, обергруппенфюрер. Все способы связи штурмбанфюрер унес с собой в могилу. Нам остается либо ждать реакции британцев на гибель их первого лорда, и готовиться к тотальной войне со всем Западом... Либо остановить эту глупость самим, благо место и время проведения акции нам известно. Кстати, среди ликвидаторов Вальтера, как вы помните, есть бывшие люди Канариса. А это...

– Хм... Хорошо. Ликвидаторов – ликвидируем. Я поручу эту работу Альфреду Науйоксу. А с вас – план дискредитации Канариса провалом в Британии, и еще доведение сведений о покушении до эмиссаров SecretIntellegens Service. Но только после надежной отмены этой операции Вальтера. Что с вами, Вильгельм?! Вам плохо?!

– Простите, обергруппенфюрер. Снова началось... Мне нужно принять...

– Я вызову врача! Присядьте в это кресло. Держите! Выпейте воды...

Гейдрих вызвал по телефону дежурного врача и снова вернулся к беседе, прохаживаясь перед сидящим в кресле подчиненным.

– Вот так, хорошо. И вот, что, дружище Леман... Шелленберг и, правда, заигрался. После тех трагических ошибок, приведших к гибели Вальтера, и бросивших тень на нашу службу, нам с вами нужно заново поднимать профессиональный уровень нашей работы. Я ценю вашу преданность, талант и находчивость... И я вижу вас в будущем постоянным руководителем политической разведки рейха. Для этого у вас есть все необходимое, включая доверие мое и фюрера. У нас слишком много дел впереди. Поэтому вы нужны мне активным и здоровым! Берите отпуск на лечение примерно на месяц, и поезжайте с женой в Швейцарию. Ничего серьезного там на себя не берите, просто приглядывайте за нашей агентурой и их визави. А этот британский вопрос я найду, кому поручить. Да хоть нашему дорогому принцу, к примеру.

– Благодарю вас.

– Полно-полно. Вам уже лучше? Ступайте, лечитесь. Ваш прекрасный аналитический мозг мне очень скоро понадобится.

О том, что дневник Вальтера Шелленберга незадолго до нынешней презентации совершил далекое путешествие на Восток и вернулся сильно пополненным рукой 'мертвеца', Гейдрих так никогда не узнал.

***

С Виктором они последний раз виделись во Франции. Гнатюк, во французской форме со знакомыми еще по 39-му знаками различия хорунжего Войска Польского, смотрелся орлом, и командовал таким же взводом 'истребителей танков' (специально подготовленных и вооруженных для ПТО пехотинцев). В славянском корпусе генерала Сверчевского как раз проходили испытания опытных противотанковых ракетных ружей Баткина и реактивных гранатометов Кондакова (оба калибра 60-мм). Еще одна версия системы Кондакова под ракеты калибра 82-мм на фронтовые испытания попала всего в трех экземплярах, с боекомплектом в 15 выстрелов, и уже через пару недель отбыла обратно в СССР с отчетом об испытаниях. А две более массовые модели нового оружия, намного дольше воевали. Они были в целом похожи, отличаясь некоторыми деталями (прицелами, УСМ, наличием передней рукоятки и небольшого сопла Лаваля у второй, и вместо этого, прямой трубой с деревянным цевьем у первой). Унифицированные по размерам и электрозапалам ракетные выстрелы принципиально подходили к обеим системам, отличаясь лишь боевой массой и максимальной дальностью прицельного пуска (КР-60 'Слепень' системы Баткина весил 3, 8 кг и бил на 90-100 м, а РГ-60 'Овод' системы Кондакова имел массу 4,6 кг и стрелял на 120-150 м). Обе системы должны были пробивать до 70-мм танковой брони при попадании под углом не менее 55 градусов. Вес самого оружия также отличался – гранатомет Баткина весил 7, 4 кг, а у Кондакова был тяжелей почти на килограмм, да и в производстве был дороже. Ильинскому, как 'самому первому в СССР и в мире стрелку ракетами по японским танкам', и вдобавок курсанту профильного военного училища, начальство, назначило 'инструктором по противотанковому ракетометанию' в учебном полку ПТО. В перспективе перед ним маячило командование 'истребительным взводом'. Впору бы гордиться таким доверием, но начавшиеся тренировки со спецами из карельского ОКОНа, заставили себя почувствовать зеленым новобранцем. Бывшему десантнику пришлось осваивать все виды реактивного оружия пехоты, от старых капризных 37-мм динамореактивных ружей Курчевского 1935-го года выпуска, до описанных выше новейших ручных противотанковых систем текущего 1940-го. Теорию кумулятивного оружия им давали параллельно с просмотром учебных фильмов снятых киностудией 'Звезда' совсем недавно. На экране были показаны в разрезе кумулятивные снаряды, а анимацией отражен процесс попадания в борт и прожигания брони танка раскаленной кумулятивной струей. Закадровый голос вкрадчиво объяснял, что броня современных тяжелых танков не защитит от новинки, правда, лишь на 'кинжальной дистанции'. Дальше движущиеся картинки показывали, куда и как целиться из нового оружия, так, чтобы снизить риск рикошета тупоголовой гранато-ракеты от танковой брони и гибели стрелка-гранатометчика от огня противника и танковых гусениц. Имелись в учебном классе и сами образцы боеприпасов, включая даже кумулятивные мины легких французских минометов. На макетах можно было руками потрогать их хитрую конструкцию. Несколько тысяч таких мин калибра 50-мм специально были доставлены в Союз с западного фронта и переделаны для отстрела их из учебных реактивных гранатометов УРГ-1 'Гнус' (представлял собой прямую пусковую трубу с примитивным прицелом на 50 метров, простейшим УСМ и пистолетной рукояткой). После запуска из 'Гнуса', летали немного 'подшаманеные' мины-ракеты 'так себе' – куда-то 'примерно в сторону цели'. Зато последовательность действий в бою гранатометчикам они позволяли освоить без значительных потерь уникального боекомплекта советских кумулятивных ракет к совсем новым системам. Сашка, немного покумекав, предложил для экономии в учебе, использовать специальный вкладыш-ствол для стрельбы пистолетными патронами от ТТ с трассирующей пулей. Командиры штаба полка ПТО поудивлялись красоте новой версии довольно старой идеи, вспомнив, давно известные тренировочные пулеметы Блюма и используемые для обучения артиллеристов привязанные к стволам пушек винтовки. Начальнику гранатометных курсов идея тоже глянулась, но пришлось объяснять полковнику, что винтовочный патрон слишком мощный и из-за отдачи не годится, а вот ТТ-шный трассер с прицельной дальностью метров в сто – самое оно и будет. От Ильинского тут же потребовали представить проект с чертежом, а лучше сразу с макетом. Пришлось сержанту идти в мастерские за запчастями и вспоминать свой школьный и заводской опыт. За два дня мучений, изведя два кило деталей от сломанного оружия и наслушавшись ругани оружейников, с заданием он справился. Затем был показ начальству со стрельбой на дальность в 100 м. Вскоре имитационное пусковое устройство ИПУ-1РГ 'Иголка' было кустарно изготовлено уже по десятку экземпляров каждого калибра (50-мм и 60-мм) и учеба 'ракетчиков ПТО' стала еще более наглядной и интересной. К слову сказать, в ОКОНе все было подчинено созданию новой тактики сухопутных войск и ВВС. Так, к примеру, вместе с пехотой и бойцами ВДВ и НКВД, здесь проходили инструктаж по новому виду оружия и летчики-штурмовики. Их 'блиндированные' аппараты 'Кирасир' против танков и колесной техники оснащались кассетами с новыми кумулятивными авиабомбами КАБ-4, пригодными для штурмовки колонн бронетехники с разных высот. И, как вскоре узнал Ильинский, практически все виды кумулятивных боеприпасов годились также и для создания 'эрзац-оружия' – шестовых мин и ручных кумулятивных гранат, вполне годных в городской застройке и при отражении танковых прорывов врага полевых оборонительных позиций. Воевать против германских панцерманов, всех, и чекистов, и пехоту, и недавних парашютистов, учили очень серьезно. Впитавшаяся за годы службы десантная подготовка и боевой опыт Халхин-Гола, Польши и Карелии хоть и выручали Ильинского и Гнатюка, но все равно уставали парни сильно. Бегать по оврагам и перелескам, с парой громоздких и не сильно легких ракетных труб за спиной, приходилось частенько. Тактика 'реактивных противотанкистов' предусматривала использование засад, минирования и отвлекающих маневров. Сразу вспомнился их временный монгольский командир, лейтенант Колун. Летом 39-го, на плацдарме за рекой, этот 'хлопец' сильно раздражал их с Виктором своими дилетантскими хитростями и апломбом. Новаторские потуги пилота-истребителя в чужом для него деле выглядели махровой глупостью. А вот, позже, в сентябре того же 1939 года, поглядев на массированные танковые 'автопробеги' фашистов по польским дорогам и полям, Александр вдруг с удивлением понял, что тот 'безголовый летун' во многом оказался прав. То, чего, так сильно не хватало японцам, а именно, бронированных частей, на польском фронте у германца имелось в избытке. И новые 'гранатометы' или 'ракетометы' как раз и были для их уничтожения предназначены. Но решение о запуске того или другого в массовую серию могло быть принято только по результатам боевого применения. И долго ждать повода для этого применения в Москве не стали. Из штаба УСО поступил приказ с толком использовать 'весеннюю кампанию' для отработки новой тактики, которую с конца Финской изучали в ОКОНе на полигонах Тихвина и Каргополя. Перед, переодетыми во французскую военную форму, но с польскими знаками различия, советскими истребительными ротами были поставлены крайне сложные задачи. В тех местах обороны Альянса, где артиллерии имелось мало, а крупных подвижных резервов западных союзников не было вовсе, по танкам и броневикам Вермахта должны были работать именно 'истребители танков'. Помимо кумулятивных ракетных средств, на вооружении этих рот имелась пестрая солянка противотанковых ружей разной конструкции. От польских ПТР wz-35 калибра 7,92-мм и их германских аналогов того же калибра PzВ-38 и PzВ-39, до британских 'Бойсов' калибра 14-мм и швейцарских 'Солотурнов' калибра 20-мм. Имелись даже ПТР-самоделки из поломанных 'Гочкиссов' 52-го калибра. На Западе немцы несли серьезные потери в танках, но довольно шустро перли дальше, зажимая французов и бельгийцев своими 'панцерваффе' и артиллерией. Порой их останавливали или даже заставляли подвинуться назад, но легкой война не была. С авиацией немцам везло не столь сильно. В небе западной Европы постоянно шли ожесточенные бои. И украшенные крестами сбитые 'огарки' встречались на земле иной раз даже чаще, чем такие же украшенные трехцветными кругами. Французы и бельгийцы трусами не были, хотя и не дотягивали в доблести до своих отцов, удерживавших Верден в 1916-м. 'Пуалю' могли хорошо обороняться, если не было вражеских прорывов им в тыл. Зато воюющие рядом польские и добровольческие части умели биться, даже в полном окружении. Правда, 'ракетчики' со своими 'трубами' старались не маячить у всех на виду, мимикрируя под ротных минометчиков, воюющих рядом с похожими трубами 60-мм ротных минометов. В человеческом вьюке, издали, ствол от французского среднего миномета Бертрана мало отличался от того же 60-мм калибра тубуса РПГ-2 Кондакова, или РПР-1 Баткина. Кстати, те самые французские кумулятивные мины калибра 50-мм, что использовались дома на тренировках, здесь, при стрельбе по танкам из взводного миномета Бертрана, практически не давали эффекта, потому, как, безбожно мазали. А вот, новое советское оружие в целом показало себя неплохо – процент попаданий держался высокий (почти половина выпущенных ракет). Правда некоторые танки, шедшие без снарядов и с открытыми люками, после поражения ракетой приходилось добивать ПТР-ками и приданными 47-мм орудиями. Поломки случались, но не часто. К концу полуторамесячной французской командировки на счету взвода Ильинского оказалось пятьнадцать бронемашин и больше десятка германских 'панцеров' (из которых три средних Pz-IV). Теперь можно было бы, и на отдых, готовясь к передаче успешного опыта молодых и неопытным. Но начальство решило иначе...