Текст книги "Мир приключений 1959 г. №5"

Автор книги: Георгий Мартынов

Соавторы: Игорь Росоховатский,Эмиль Офин,Г. Капица,Г. Матвеев,Николай Яковлев,А. Шмульян,В. Домбровский,Екатерина Андреева,Р. Бархударян,Ф. Зубарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 47 страниц)

– Удастся ли только попасть внутрь?

С корабля сообщили о приближении грозы, и Мельников со Второвым спустились к вездеходу. Но грозовой фронт прошел стороной. Вопрос о надежности защиты лесного купола остался по-прежнему открытым.

– Нам надо перебраться за вторую трубу. Иначе мы ничего не выясним.

– А если гроза?

– Укроемся под трубой. Наши костюмы не проницаемы для воды. Это доказано опытом Романова.

Белопольский, которому Мельников сообщил о своем намерении, разрешил поход к центру колец. Прожекторы на их шлемах должны дать достаточно света, чтобы ориентироваться в лесу. Лестницу можно было носить с собой, – она была очень легкой.

И вот началась эта необычайная экскурсия в далекое прошлое. Впоследствии, когда они снова очутились в привычной обстановке звездолета, только снимки, сделанные Второвым, служили доказательством, что все это действительно видели их глаза, насколько странным и похожим на сказку было все виденное.

Прежде чем углубиться в лес, Мельников и Второв, неотступно сопровождаемые вездеходом, прошли по всей длине наружной трубы. Подсчет сделанных шагов подтверждал, что диаметр кольца равен двумстам метров. Вторая труба вое время шла параллельно первой на одном и том же расстоянии и прикреплялась к ней через каждые пятнадцать – шестнадцать метров ромбовидными конструкциями. В двух местах, расположенных, очевидно, по диаметру, от наружной трубы отходила другая, прямая и меньшего размера и, пройдя сквозь внутреннюю трубу, исчезала среди деревьев.

– Там, – Мельников указал рукой к центру колец, – должно быть что-то. Какое-то центральное ядро.

– Я тоже так думаю, – согласился Второв.

Обойдя кольцо, они вернулись немного назад и остановились у радиальной трубы. Идти к центру лучше всего было прямо по ней. Металлические подошвы их ботинок сильно затрудняли хождение по гладкому металлу, но продираться через бурелом и высокую траву было еще труднее.

Приказав Князеву не отходить от этого места, Мельников первым спустился по лестнице, которую держал Второв. Потом он помог спуститься товарищу.

Преодолев второе кольцо, они углубились в лес. Свет прожекторов вездехода вскоре померк и перестал освещать путь. Вспыхнули лампы на шлемах.

Дорога по трубе оказалась не столь легкой, как они думали. Чуть не на каждом шагу путь преграждали стволы деревьев, изогнувшиеся самым причудливым образом. Приходилось перелезать через них с помощью лестницы или спускаться на землю и обходить препятствие. Они убедились при этом, что путешествие по земле заняло бы очень много времени, – трава была настолько упругой, что каждый шаг стоил больших усилий.

Труба была прямой, метров двух с половиной в диаметре, и не лежала на земле подобно двум кольцевым, а висела в воздухе. Учитывая ее длину, они пришли к выводу, что металл исключительной прочности. Об этом же говорил тот факт, что ни одно дерево, выросшее из-под трубы, не смяло ее, а изгибалось по поверхности. Они видели раньше, что крепления не выдерживали страшного натиска растущего великана.

– И, кроме того, – сказал Мельников, – нельзя забывать, что она лежит тут тысячи лет. Ни один земной металл не уцелел бы столько времени.

В пятидесяти метрах от второго кольца они наткнулись на третье. Оно было той же толщины, что и два первых.

– Система концентрических колец, – заметил Второв. – Интересно, – что находится в центре?

Они узнали это через несколько минут.

Деревья стали редеть. Все яснее и отчетливее они видели дальше, чем достигал свет их прожекторов. Над головой сквозь листву тоже можно было увидеть клочок неба.

И вот что-то огромное, казавшееся бесформенным, встало на их пути. «Что-то», плотно обросшее деревьями, было целью их лесного похода. Это был центр космического корабля.

Его форма была скрыта от глаз, настолько крепко зажал его в своих объятиях лес. Но им обоим показалось, что это не шар и не куб, а что-то другое.

– Константин Евгеньевич! – позвал Мельников.

– Слушаю, – тотчас же ответил Белопольский.

– Мы дошли до центра. Но деревья так обступили его, что даже формы мы не можем определить. Но если есть вход внутрь, он должен быть здесь. Надо уничтожить деревья. Придется вернуться за ультразвуковым аппаратом.

– Постойте! – сказал вдруг Второв. – Вот, кажется, дверь.

Действительно, сбоку от трубы, в месте, не закрытом деревьями, ясно виднелась тонкая линия, образующая собой правильный пятиугольник.

– Правда, похоже на дверь! – сказал Мельников. – И она должна открываться снаружи.

– Не видно ни кнопок, ни замка.

– Должны быть! Если, конечно, это дверь, а не что-нибудь другое.

– Очень похоже на дверь.

Пятиугольник находился на уровне центра трубы, и рассматривать его приходилось низко нагнувшись. Мельников и Второв спустились на землю. Но теперь предполагаемая дверь оказалась над головой.

– Приставьте лестницу!

Луч света упал на металлическую поверхность, и прямо перед собой Мельников увидел какие-то выступы.

Их было три. Средний имел форму пятиугольника, два боковые – квадрата.

– Это, безусловно, механизм двери! – взволнованно сказал Второв.

– Да, по-видимому, – сдерживая себя, ответил Мельников. – Попробуем разобраться.

– Борис Николаевич, – раздался голос Белопольского, – соблюдайте крайнюю осторожность. Мы не знаем, что произойдет, если вы дотронетесь до механизма. Что он собой представляет?

Мельников рассказал.

– По-моему, – закончил он, – ничего не может произойти, кроме того, что дверь, возможно, откроется. Но шансов на это мало. Скорей всего механизм давно не работает. Пожалуй, будет лучше, если один из нас отойдет подальше.

– Я очень прошу вас, – умоляюще сказал Второв, – доверьте это мне.

Мельников видел, что молодой инженер даже побледнел от волнения. Отказ глубоко заденет его.

– Хорошо, разбирайтесь вы. Когда кончите, позовите меня.

Он поднялся на трубу и, не оглядываясь, скрылся за деревьями.

Оставшись один, Второв внимательно осмотрел выступы. Они казались вылитыми на металле корпуса, но, если это был механизм, они должны поддаваться нажиму или поворачиваться.

«Но, может быть, – подумал он, – время испортило механизм и все усилия будут напрасны».

Ему страстно хотелось добиться успеха, особенно после того, как он взялся за это вместо Мельникова.

«Стыдно будет, если не догадаюсь. Сочтут хвастуном».

Странная форма космического корабля была чужда ему – человеку Земли, но это было создание рук существ, близких по своему умственному развитию. Второв был убежден, что человек может понять их мысль.

– Будем рассуждать так, как будто это сделано на Земле!

– Правильно! – ответил невидимый Мельников. – Спокойно, Геннадий!

Второв осторожно взялся за средний пятиугольник. Сперва он попробовал нажать на него – выступ не поддавался. Тогда он сделал попытку повернуть – что-то дрогнуло под его пальцами. Второв нажал сильнее – послышался тягучий скрип.

«Ага! Пятиугольник поворачивается! Поставим его на место и возьмемся за квадраты».

Квадратные выступы повернуть не удалось. Но, когда Второв со всей силы нажал на них, они поддались.

– Средний выступ поворачивается, – сказал он, – а крайние действуют по принципу кнопки.

– Десятки возможных комбинаций! – заметил Мельников.

– Вы сами решили рассуждать так, как будто это сделано на Земле, – вмешался Зайцев. – Путь правильный! Мы не запираем входы на звездолет на манер несгораемых сейфов. Вряд ли и они это сделали. Ищите простое решение.

Второв стал нажимать на квадраты, то на один, то на оба сразу, поворачивая пятиугольник в разные стороны. Тщетно! Дверь не открывалась. Выступы поддавались с большим трудом. Ему приходилось пускать в ход всю свою недюжинную силу.

– Ничего не выходит! – сказал он, тяжело дыша.

– Отдохните! А мы пока подумаем! – посоветовал Белопольский.

Второв слышал, как члены экипажа обменивались мнениями. В обсуждении принимали участие

– Как расположен средний выступ? – спросил Зайцев.

– Это правильный пятиугольник.

– Я спрашиваю, – как он расположен относительно пятиугольника двери?

– Постойте! – воскликнул Второв. – Да, действительно, – прибавил он, внимательно вглядевшись в тонкую линию над своей головой, – они расположены несимметрично.

– Попробуйте поставить их в симметричное положение.

Оказалось, что средний выступ можно было повернуть на сто восемьдесят градусов.

Как только маленький пятиугольник совпал по положению с большим, раздался негромкий звук, точно упало что-то металлическое.

Второв отскочил назад.

Но ничего не случилось. Дверь оставалась в прежнем положении.

С сильно бьющимся сердцем инженер протянул руки к квадратам. Он почему-то был уверен, что на этот раз его ждет удача. Металлический звук доказывал, что, несмотря на прошедшее огромное время, механизм работал.

Со всей силы он нажал на оба выступа.

Над ним что-то мелькнуло. Второв инстинктивно пригнулся к земле.

Полная тишина…

Он поднял голову.

Двери не было!

На месте металлического пятиугольника он увидел что-то бледно-голубое, казавшееся прозрачным и нереальным. Точно газовая пленка заменила металл.

Мельников, Князев и все, кто находился на звездолете, услышали отчаянный, как им показалось, крик Второва:

– Свет! Свет!

Теперь он видел! Видел ясно!..

Это «что-то» не было пленкой голубого газа! Перед ним находилось пятиугольное отверстие, из которого откуда-то из недр космического корабля, тысячи лет пролежавшего на Венере, исходил слабый, но несомненный голубой свет. Тусклые блики его лежали на стволах деревьев, на металлической поверхности трубы!..

Свет!.. Что же это?.. Разве может какой бы то ни было искусственный источник света просуществовать тысячи лет?..

Второв стоял и смотрел, не отвечая на градом сыпавшиеся на него вопросы товарищей.

Он, пришел в себя, почувствовал прикосновение к плечу. Рядом был Мельников.

Борис Николаевич, не отрываясь, смотрел вверх на таинственный и непонятный свет, бессознательно сжимая все сильнее плечо Второва.

– Что это? – прошептал он. – Откуда?

– Не знаю, – машинально ответил Второв.

– Неужели не знаете? – послышался насмешливый голос Пайчадзе. – Скажите хотя бы, что вы видите.

– Свет!

– И что же?

Мельников перевел дыхание и рассказал о непонятном явлении. Долго никто не отвечал ему. Наконец они услышали, как Белопольский произнес:

– Несомненно…

И снова молчание.

– Ну что ж, – сказал Мельников, – дверь открыта. Войдем!

Всего можно было ожидать на давно «умершем» корабле с неведомой планеты, но только не света – спутника жизни! Это было более чем непонятно, – это походило на чудо!

– Войдем! – повторил Мельников, но в его голосе не слышно было обычной решительности.

Второв молча приставил лестницу.

Он видел, что Мельников – образец хладнокровия, мужества и воли, человек, по общему мнению, без нервов – колеблется и словно не может решиться поставить ногу на ступеньку. Молодой инженер внезапно осознал, что никакие силы не принудили бы его самого первым подняться по лестнице.

Живое существо, будь оно самым чудовищным порождением фантазии, не заставило бы его отступить. Но этот «сверхъестественный» свет лишал его всякой власти над собой, сковал мозг непреодолимым чувством страха.

Прошла минута…

– Войдем! – в третий раз сказал Мельников и быстро поднялся к двери.

Его согнутая фигура скрылась в отверстии, и тотчас же раздался его голос:

– Идите скорее!

Страх как-то сразу исчез. Второв поднялся за своим командиром. Отверстие было слишком мало для его роста, и пришлось согнуться чуть ли не вдвое.

Мельников стоял у самой двери.

Второв выпрямился, взглянул и почувствовал, как у него закружилась голова.

Что это было?.. Куда попали из темного леса Венеры два человека Земли?..

Казалось, тут не было ни пола, ни стен, ни потолка. Всюду было что-то неопределенное, не имеющее ясных очертаний, расплывчатое и… живое. Со всех сторон их окружало нечто, непрерывно меняющее свой цвет, переливаясь и дрожа всеми цветами радуги, создавая дикий хаос красок.

И везде – наверху, внизу, по сторонам – шевелились причудливые разноцветные фигуры… людей – изломанные, исковерканные подобия человека, в немыслимых позах. Точно толпа призраков, уродливых и все время меняющих свою окраску, окружила их.

Мельников поднял руку, словно защищаясь от этого зрелища, и тотчас же вся толпа призраков повторила его движение.

– Это наши собственные отражения! – тихо и с видимым облегчением сказал он.

Очевидно, стены, потолок и пол были зеркальные. Каждое движение его и Второва вызывало ответное движение, бесчисленное количество раз повторяющееся всюду, куда бы они ни посмотрели. Но почему эти отражения так изломаны, исковерканы?..

На середине, а может быть и у стены (они потеряли чувство перспективы и расстояния), непонятно на чем стояла каменная чаша – единственный реальный и неподвижный предмет в этом помещении – чаша точно такая же, какую видел Второв и которая разбилась тогда, на лесной просеке. По краям, они рассмотрели это, она была украшена изображениями тел простой кубической системы.

Над чашей поднималось ровное бледно-голубое пламя. Такое пламя дает тонкая пленка горящего спирта.

Это и был источник непонятного света.

– Константин Евгеньевич! – сказал Мельников так тихо, что его вряд ли могли услышать.

Но на звездолете были мощные приемники.

– Я слушаю тебя! – ответил Белопольский.

– Каменная чаша!

– Я ожидал этого.

– Но в ней горит огонь!

– В этом нет ничего невероятного. Тысячи лет должны были изгладить из памяти венериан искусственное пламя. Их чаши, очевидно, погасли совсем недавно. Относительно недавно, конечно. Но расскажите нам, что вы видите.

Спокойный голос Белопольского окончательно привел в себя обоих разведчиков. Ничего «сверхъестественного» тут не было. Перед ними была химическая загадка – не больше. Тайну «вечного» огня раскроет наука. – Рассказать! Это не так просто! – ответил Мельников. – Лучше потом, когда вернемся.

– Тогда мы иллюстрируем ваш рассказ фотоснимками, – прибавил Второв, вспомнив только сейчас о фотоаппарате.

Они уже спокойно и более внимательно осмотрелись.

Перекрещивающиеся отражения меняющих свой цвет стен, пола и потолка мешали глазам, но постепенно они как-то привыкли, и тогда смогли рассмотреть помещение.

Оно оказалось, если не считать пола, круглым, из странной формы остроугольных граней, переплетающихся в непривычном узоре. Пол был ровным и как будто стеклянным. Чаша стояла, безусловно, на середине, но на чем она держалась, никак не удавалось рассмотреть.

– Подойдем ближе! – нерешительно предложил Мельников.

– Пожалуй, – еще более робко ответил Второв.

Но ни один из них не двинулся с места. Мельников что-то обдумывал, а его товарищ не решался первый отойти от двери.

Второв слышал, как Мельников пробормотал что-то насчет металлических стен.

– Константин Евгеньевич! – сказал он громко. – Здесь нет никаких дверей внутри корабля. Но, может быть, мы их найдем. Стены звездолета металлические. Радиосвязь может прерваться. Если это случится, – не беспокойтесь!

– Постараемся! – ответил за Белопольского Пайчадзе. – Но ручаться за успех не можем.

– Осторожнее! – сказал Константин Евгеньевич.

Мельников и Второв отошли от стены. Но, едва они сделали первый шаг, позади послышался негромкий звук – точно упало что-то металлическое.

Оба испуганно обернулись.

Двери не было!

Там, где только что находился пятиугольник, сквозь который виднелся лес Венеры, разноцветно блестели остроугольные грани.

Все слилось неразличимо!

Где выход, – неизвестно!..

ИЗ ГЛУБИН ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

Второв бросился на стену и больно ударился о какой-то острый выступ. Это привело его к сознанию действительности.

Заперты!..

– Кто закрыл дверь?

– Конечно, никто, – ответил Мельников, – она закрылась сама. Прошли тысячи лет, но механизмы работают исправно, как этот огонь в чаше.

– Как же мы выйдем?

– Не знаю! Может быть, совсем не выйдем. Я сам предупредил, что связь может прерваться.

– Звездолет! – позвал Второв. Никакого ответа не последовало.

– Эти стены из какого-то металла, – сказал Мельников, – нас не могут услышать. Пока что мы отрезаны от внешнего мира.

Второву пора было привыкнуть к хладнокровию своего спутника.

– Что же делать? – спросил он.

– То, что хотели. Осматривать корабль. Вот только ни одной двери не…

Он «споткнулся» на полуслове, изумленно глядя на стену.

Совсем близко, как будто рядом с исчезнувшим входом, что-то странное и непонятное происходило с разноцветными гранями. Они стали быстро тускнеть, терять очертания. Обозначился пятиугольный контур, резко выделявшийся на стене, имевшей прежний вид. Вот уже внутри этого контура почти не видно граней – они исчезают, тают на глазах, превращаясь в пустоту. Еще момент – и перед ними оказалось пятиугольное отверстие.

– Вот и дверь! – сказал Мельников.

В первый раз Второв услышал дрожь в его голосе.

– Куда девалась стена?

– Кто может ответить на такой вопрос? Факт тот, что перед нами дверь внутрь корабля. Она открылась автоматически, как только закрылась наружная.

Наклонившись, они заглянули в отверстие. За ним находилась радиальная труба, по которой они пришли сюда. Голубое пламя, горящее в чаше, отражалось на ее стенках длинными светлыми полосами. Противоположный конец трубы скрывался во мраке.

– Наружная дверь закрылась, как только мы от нее отошли, – сказал Второв.

– Да, одному из нас следовало остаться на пороге. Здесь автоматика иная, чем у нас. Она видит и действует самостоятельно. И самое поразительное, – она сохранилась в полной исправности тысячелетия. Этот корабль многому научит нас.

– Мы сумели открыть дверь снаружи, – сказал Второв, – неужели не сумеем сделать это изнутри?

– Если не мы, то наши товарищи откроют ее. Они знают, где мы находимся. Это шанс на спасение.

– Перерыв связи заставит их поторопиться на помощь.

– Вряд ли! Мы предупредили, что радиосвязь может прерваться. – Мельников внимательно посмотрел на Второва. – Неужели ты боишься, Геннадий?

Молодой инженер покраснел.

– Не знаю, – откровенно ответил он, – я не боялся, когда мы с вами сидели в кабине разломанного самолета. Но здесь… кажется, боюсь.

– Что непонятно, то должно вызывать страх, – задумчиво сказал Мельников, – это верно. Однако, – прибавил он обычным тоном, – не будем терять времени.

Они подошли к каменной чаше.

Даже вблизи не видно было, на чем она стояла. Но не могла же чаша висеть в воздухе, без всякой опоры.

Второв попробовал провести рукой под чашей. Его пальцы коснулись чего-то твердого, и он нервно отдернул руку.

Мельников осторожно ощупал невидимую опору. Чаша стояла на чем-то, имевшем кубическую форму. Но это «что-то» было абсолютно невидимо, – непонятным образом застывший воздух.

Они тщательно обследовали все помещение, имевшее в диаметре метров шесть. Только ощупью можно было определить его размеры. Перекрещивающиеся отражения уничтожали видимость расстояний. Толпа фантастических призраков – десятки Мельниковых и Второвых – в неестественных позах (прямо, боком и вверх ногами) при каждом их движении причудливо переплетались со всех сторон, извиваясь в какой-то дикой пляске.

Второв старался не смотреть, но они отовсюду «лезли» в глаза.

– Надо уйти отсюда, – сказал он наконец, – у меня кружится голова.

Ничего, что хотя бы отдаленно указывало на механизм двери, они не нашли.

– Вероятно, он находится на центральном пульте управления, – сказал Мельников. – Здесь должен быть какой-то пульт. Да, – ответил он Второву, – надо уйти. У меня тоже кружится голова. Но я опасаюсь, что и эта дверь закроется, как только мы войдем в трубу. Логически должно быть так.

– Давайте я войду один, а вы останетесь здесь.

– А что из этого толку? Нет, лучше вместе.

Они стояли перед загадочной «дверью», не решаясь войти. Здесь, в центре, было, конечно, безопаснее. Белопольский спустя некоторое время поймет, что разведчики попали в какую-то ловушку, и пришлет помощь. Как открывается наружная дверь, на звездолете знают. Но если они окажутся запертыми внутри корабля, то рискуют остаться там навсегда, – было совершенно неизвестно, удастся ли найти способ выбраться.

«Что же делать? – думал Мельников. – Как поступить? Остаться здесь и ожидать товарищей? Но ведь все равно когда-нибудь придется пройти внутрь».

Будь он один, он не колебался бы ни минуты. Но Второв! Ответственность за него лежала на Мельникове.

Эх, была не была! В крайнем случае они сумеют прорезать стенку трубы или даже взорвать ее».

– На всякий случай оставим записку, – сказал он.

Кратко, но достаточно подробно описав все, что с ними произошло, Мельников положил записную книжку возле чаши, на невидимый постамент. Книжка казалась висящей в воздухе, и ее нельзя было не заметить сразу….

– Ну, теперь идем!

Пятиугольное отверстие было той же величины, что и наружная дверь. Неизвестные звездоплаватели, очевидно, были небольшого роста. Мельников, нагнувшись, перешагнул порог. Второв последовал за ним.

Они остановились сразу за дверью, тревожно наблюдая за ней.

Закроется или нет?..

Дверь закрылась.

Они увидели, как отверстие затянулось точно прозрачной газовой пленкой, сперва чуть заметной, но быстро густевшей. Потом как-то сразу, резким скачком только что бывшее перед ними отверстие исчезло. На его месте блестела гладкая, по-видимому металлическая, стена.

Это было так странно, так необъяснимо, что несколько минут оба звездоплавателя смотрели на чудесную стену, не будучи в состоянии сказать хоть одно слово. Они задыхались от волнения.

Только что на их глазах произошло явление совершенно неизвестное земной науке. Пустота, сквозь которую они свободно прошли, превратилась в металл! Высшей наукой – непонятной, загадочной – повеяло на них от этого феномена, который, несомненно, являлся только применением еще не известных им законов природы.

– С этой стороны почему-то нет граней, – сказал, наконец, Мельников.

– А вам не кажется странным, что мы ее видим? – спросил вдруг Второв.

– Кого?

– Стену. Здесь должно быть совсем темно.

«В самом деле, – подумал Мельников, – почему мы видим?»

Они потушили лампы на шлемах, когда вошли внутрь корабля. Голубой огонь чаши остался за стеной. Но стена была видна. Больше того! Они заметили свои тени, шевелившиеся на ней.

Значит, за спиной свет!

Мельников обернулся и вскрикнул. В его голосе были радость и удивление.

В трех шагах труба, которую они видели из-за двери, идущей в темную даль, оканчивалась. Смутно виднелись деревья леса. Свет был светом дня, – очевидно, не таким слабым, как им казалось в лесу. Этот свет был достаточным, чтобы видеть внутри короткого отрезка трубы, непонятным образом заменившего целую трубу. Этот свет создавал тени.

– Выход! – радостно вскричал Второв.

– Нет! – сказал Мельников. – Это не выход. Смотри внимательнее!

И Второв увидел.

Неясная масса деревьев была по сторонам и сверху, но прямо впереди ее не было. Темная пустота уходила в глубь леса. Видимая труба оканчивалась в трех шагах, а дальше продолжалась труба, о существовании которой можно было догадываться, но не видеть ее.

И все же это была та самая труба, по которой они пришли сюда. Только она стала, по неизвестной причине, абсолютно прозрачной, как пьедестал, на котором стояла чаша.

Мельников подошел к «краю». Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы шагнуть дальше. Внизу, под ногами, он различал траву; казалось, что еще шаг, – и падение неизбежно.

Но металлическая подошва его ботинка ступила на гладкий пол. Рука ощущала полукруглую стенку. Труба была тут, твердая, как и раньше. И невидимая!..

Они шли в полутора метрах над землей, как будто по воздуху. Ноги не слушались, хотя пол был ровным. Ходить, не видя по чему идешь, было не так просто.

– Если бы кто-нибудь мог на нас посмотреть! – сказал Второв. – Странное зрелище! Два человека идут по воздуху.

– Если труба прозрачна снаружи.

– А разве может быть иначе?

– Все возможно.

Мельников включил лампу на шлеме.

Луч света лег на металлическую стенку трубы. Они видели характерные блики, создаваемые светом на поверхности гладкого металла. Но одновременно они видели и то, что находилось за трубой.

Это противоречие производило ошеломляющее впечатление.

Как раз в этом месте вплотную к трубе росло дерево. До того, как зажегся свет, его было плохо видно, – черный контур ствола. Но и теперь дерево осталось таким же темным, хотя находилось в метре от их глаз, и на него должен был падать луч света.

– Вот доказательство! – сказал Мельников. – Металл трубы прозрачен односторонне. Внешний свет проходит свободно, но внутренний не может пройти. Снаружи нас никто не смог бы увидеть.

– Из этого материала мы будем строить стены домов, – сказал Второв, – когда узнаем, что это такое. Представляете себе, сколько света будет в таких домах, а снаружи ничего не видно.

– Ты начинаешь фантазировать, Геннадий!

– Раз мы попали в сказку из «Тысячи и одной ночи»…

– Где-то здесь, – сказал Мельников, – должно быть внутреннее кольцо.

– Да, оно недалеко. Половину трубы мы безусловно прошли.

Они знали, какую форму имел весь этот странный корабль. В центре находилось шестиметровое ядро. Его окружали три трубы-кольца; одно в пятидесяти метрах, а два других, близко расположенных друг к другу, в ста метрах. Центр и кольца соединялись прямой трубой. Первое внутреннее кольцо должно было вот-вот показаться.

«Если оно куда-нибудь не исчезло», – подумал Второв.

Но кольцо оказалось на своем месте. Через несколько шагов они увидели его сквозь стенку трубы.

И так же, как в начале – у ядра, так и теперь – в трех шагах от кольца, – труба перестала быть прозрачной. Но ничто не преградило путь. Там дальше опять виднелись прозрачные стенки.

Радиальная труба проходила через внутреннее кольцо насквозь.

– Тут должен быть вход.

Лучи прожекторов освещали гладкие стенки. Никакого намека на скрытую дверь, никаких выступов или другого признака механизма.

И снова проявилась непонятная и пугающая в своей таинственности техника космического корабля неведомой планеты. Словно кто-то разумный и внимательный наблюдал за ними, стерег каждый их шаг.

– Тут должен быть вход, – сказал Мельников, протягивая руку к стене. И в ответ на это движение они увидели, что вход действительно существует.

Часть металлической стены резко изменила свой вид. Сразу потускнели на ней блики света. Обозначился пятиугольный контур. Металл быстро «таял», превращаясь в пустоту. Словно обрадовавшись, лучи прожекторов рванулись вперед, внутрь кольца. Сверкнули какие-то длинные цилиндры – красные, зеленые, желтые. От двери в глубину шла узкая, как будто стеклянная, дорожка – странный, почти невидимый мостик.

Куда он вел? Что находится там, в темной неизвестности?..

Второв внезапно схватил руку Мельникова.

– Смотрите! – воскликнул он, указывая назад.

Это было новым доказательством «разумности» автоматики, управлявшей дверями и стенами космического корабля.

Прозрачная труба, по которой они только что пришли, не видя ее, превратилась в металлическую, потеряла прозрачность. Исчез лес Венеры. Плотную мглу рассеивал только свет их прожекторов, скользивший по стенкам длинными светлыми полосами.

И там, по ту сторону кольца, невидимая труба превратилась в видимую.

– Какая-то чертовщина! – сказал Второв.

– Стенки трубы становятся прозрачными, когда в ней кто-нибудь находится, – задумчиво произнес Мельников. – Двери открываются, когда к ним кто-нибудь подходит. Соединение техники телевидения с автоматикой «мыслящих» машин вполне может справиться с такой задачей. Лет пятьдесят тому назад это могло показаться «чертовщиной», но сейчас…

– Этак мы можем, сами того не подозревая, пустить в ход двигатели корабля.

Мельников вздрогнул.

– Ты прав, Геннадий! Надо быть очень осторожными. Попробуй пойти обратно к центру. А я останусь здесь. Увидим, что произойдет.

Произошло то, чего и ждал Мельников. Едва Второв сделал три шага в сторону центра и вышел за края кольца, стенки трубы стали опять прозрачны. Это случилось почти мгновенно.

Было ясно, что тысячелетняя автоматика работает с поразительной точностью, реагирует на каждое движение.

Создавалась грозная опасность.

Кто были хозяева этого корабля? Каков был их умственный уровень? Не приходилось сомневаться, что неизвестные звездоплаватели стояли на очень высокой ступени развития. Но, может быть, эта ступень была слишком высокой? Может быть, человек Земли не в силах понять то, что для них было просто и естественно?

Малейшая неосторожность могла привести к совершенно непредвиденным последствиям. Ни Мельников, ни Второв не имели никакого представления о принципах работы автоматики корабля; они блуждали по нему «с завязанными глазами». Точно в таком же положении мог оказаться человек, не имеющий специальных знаний, очутившийся в полном одиночестве на пульте управления современной атомной электростанции и вздумавший наугад поворачивать ручки и нажимать непонятные ему кнопки.

Второв вернулся обратно. Как и следовало ожидать, труба снова потеряла прозрачность.

Они стояли перед пятиугольной дверью, не решаясь пройти туда, где казавшийся хрупким «стеклянный» мостик уходил вдаль, окруженный разноцветными цилиндрами неизвестного назначения.

– Может быть, благоразумнее вернуться? – спросил Второв.

– Дверь в центр закрыта.

– Она, вероятно, откроется, когда мы к ней подойдем.

– Это вполне возможно. Но раз мы рискнули прийти сюда, – пойдем дальше. Только не надо делать никаких жестов и ни до чего дотрагиваться.

«Разве не может быть так, что на этом корабле все приводится в действие автоматикой, реагирующей на жесты? – думал Мельников. – Двери, прозрачность стен, двигатели. А может быть, и еще что-нибудь, о чем мы даже не подозреваем. Мы не знаем, какие жесты могли делать существа, о внешнем облике которых ничего не известно. Я протянул руку к стене – и открылась дверь. Это произошло здесь. Но, может быть, в другом месте движение моей руки приведет к пуску двигателей – и корабль вдруг поднимется. Никакие деревья, как бы крепко они ни срослись друг с другом, не удержат звездолет и будут сорваны, как бумажные. Мы рискуем улететь с Венеры, не умея управлять кораблем».

Но, думая так, он внешне спокойно ступил на мостик.

Казавшийся стеклянным, он заметно прогнулся, когда Второв вслед за Мельниковым ступил на него. Не было никаких перил. Узкая, не шире тридцати сантиметров, прозрачная полоска висела в воздухе примерно на середине кольцевой трубы. На чем она держалась, было неизвестно, – как будто ни на чем.

– Вернись! – отрывисто сказал Мельников, каждую секунду ожидая, что мостик сломается.

– Некуда! – ответил Второв.

Действительно, дверь позади них уже закрылась. Круглая стена казалась сплошной – никаких следов пятиугольного отверстия.