Текст книги "Мир приключений 1959 г. №5"

Автор книги: Георгий Мартынов

Соавторы: Игорь Росоховатский,Эмиль Офин,Г. Капица,Г. Матвеев,Николай Яковлев,А. Шмульян,В. Домбровский,Екатерина Андреева,Р. Бархударян,Ф. Зубарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 47 страниц)

В. Домбровский и А.Шмульян
СПОСОБНЫЙ СЕКРЕТАРЬ
Рассказ

Красивый, прекрасно одетый молодой человек неторопливо шагает по шумным улицам огромного города Губы его то и дело складываются в приветливую улыбку, так свойственную жителям этой обширной страны.

Он явно доволен собой и всем окружающим, что, естественно, делает честь его патриотизму и характеру. Молодой человек не заговаривает с прохожими, но видно, – он общителен и словоохотлив. По временам он что-то тихо произносит. Вслушавшись, вы могли бы узнать немало интересного и поучительного:

«От Земли до Луны двести десять тысяч миль… Век живи – век учись. В прошлом году в нашей стране от автомобильных катастроф погибло тридцать восемь тысяч человек. Все люди – братья. Наш парламент состоит из двух палат…»

Можно подумать, что юноша готовится к какому-то универсальному экзамену, и, судя по всему, он отлично сдаст этот экзамен.

Вот молодой человек остановился у витрины кондитерской. Что заинтересовало его? Уж не пирожные ли? Но нет, юноша, как видно, не голоден. Через минуту он продолжает свой путь со словами: «Пирожки бывают жареные, печеные и слоеные…» Эрудиция молодого человека поистине необъятна!

Вообразим, что это не рассказ, а кинофильм, и с кинематографической быстротой перенесемся в другую часть города. Видите это авто? Вон то, небесно-голубого цвета с никелированным радиатором? Его уверенно ведет пожилой господин, настолько похожий на вышеописанного юношу, что не составляет никакого труда догадаться: это отец. И на его лице сияет улыбка. Вероятно, он с удовольствием вспоминает о своем детище и думает:

«Мне здрово повезло с моим Бобби! У кого еще есть такие парни, как он? Правда, он еще далек от совершенства, но уже сколько достоинств! Способность к самоанализу и самообразованию, блестящая память, внешний лоск. Остальное я вложу в него со временем, не щадя сил и средств. Во всяком случае уже теперь он может отлично работать, а в хороших руках – это просто клад.

Мне сейчас пришло в голову – ему не хватает подруги. Машинистка-стенографистка с уклоном к шахматной игре и бальным танцам. Приму меры. Все говорят, что мой Бобби – вылитый я, конечно, каким был лет тридцать назад. Я доволен. Как приятно возвращаться домой, где меня ждет Роберт Эрскин! Наперед знаю: лишь войду, приветливо улыбнется и скажет: «Добрый день, как поживаете, па?»

Но джентльмен ошибся. Из первых кадров мы уже знаем, что Роберт Эрскин не ждал его, сидя дома, а фланировал по улицам города, где происходит действие нашего фильма.

А если это фильм, то что мешает нам сделать еще один смелый скачок? Перенесемся снова в ту часть города, где мы оставили нашего милого Бобби. Проникнем в один из домов и войдем в помещение, в котором не трудно распознать деловую контору. В кабинете владельца конторы налицо сам владелец и главный бухгалтер.

– Только что сообщили?.. – говорит владелец конторы.

– Да, сэр. Бедный Эдди! Кто мог подумать? Вся передняя часть вдребезги.

– У Эдди?

– У машины. Только что купленной. Эдди скончался от внутреннего кровоизлияния, вызванного нервным потрясением… И двое детей…

– Что же нам делать?

– Нужен новый.

– До зарезу. Мгновенно. И нет никого на примете.

– Слишком ответственно, чтобы просто вывесить объявление; а, как вы полагаете, сэр?

– Но что же делать? Нужно составить и разослать циркуляры и подготовить материалы для моей предвыборной речи. Эдди как-то справлялся.

– Сложно. Тридцать мыслей в минуту.

– И каких мыслей! Я сказал бы: озарен-но-чеканных. Расчет и чутье. Коммерческий гром и политическая молния. А как этог Бен Джеферсон? Помните, с университетским дипломом? Заходил как-то, просил работу. Он как будто подходит. Наверняка еще без места… У вас есть его телефон?

– Я слышал, с ним что-то случилось. То ли он кого-то убил, то ли его самого укокошили, то ли повесился с голоду. Отпадает.

– А ваш родственник, как его, Джимми Фог?

– Небоскреб радиоцентра, на прошлой неделе. Вдребезги. Отпадает.

– Знаете что, Смитсон? Мы так больше времени потеряем, чем, если… Одним словом, вывесьте объявление у входа.

– Слушаюсь, мистер Додд.

Через три минуты объявление было вывешено (Роберт Эрскин в это время стоял у витрины кондитерской). Сразу стали скапливаться кандидаты. Все похожие друг на друга, со стандартной прической и стереотипной улыбкой, с одинаковыми жестами и словами, словно это были не люди, а бездушные автоматы. И способности к весьма трудной и ответственной роли секретаря мистера Доцда, финансиста и общественного деятеля, были у них одинаково недостаточными.

После минутной беседы мистер Додд освобождал их одного за другим. Тем не менее число претендентов все росло и росло, и когда мистер Эрскин-младший поравнялся с конторой, там собралась уже небольшая толпа. Кто-то дружески, но довольно сильно хлопнул его по плечу.

– А, Бнг Джон, как живешь?.. Не сюда ли, как мы?

Хлопнувший по плечу заглянул Бобби в лицо и добавил:

– Виноват, обознался. Не обиделись?

В глазах Бобби вспыхнул и тут же погас гневный огонек. Любопытный отпрянул в сторону, а Бобби вместо ответа резко повернулся налево и стал прокладывать себе путь к дверям. Люди в очереди расступались перед нашим рослым героем, как рыбачьи лодки перед линкором. Вскоре он оказался в присутствии босса.

Мистер Додд бросил на вошедшего восхищенный взор: ничего не скажешь, по внешности во всяком случае этот ему подходит. Мистер Додд увлекался тяжелой атлетикой и обожал рекордсменов, да и помимо того, просто было приятно глядеть на такого краснощекого парня, видимо еще не испытавшего длительной безработицы и сохранившего свежий румянец и неиапускной оптимизм, не в пример большинству других кандидатов.

Мистер Додд радостно потряс мощную руку молодого человека.

«Ну, если он и по способностям такой же», – мелькнуло у него в голове. А вслух мистер Додд сказал:

– Попробуем память.

Он прочитал вслух строк пятнадцать из лежащей перед ним на столе инструкции калькуляторам.

– Повторите!

Бобби повторил без запинки Мистер Додд весело усмехнулся и звонком вызвал бухгалтера.

– Кажется, то, – шепнул он Смитсону – Наблюдайте!

Мистер Додд прочитал вслух колонку пятизначных чисел из отчета.

– Повторите!

Бобби повторил все числа без ошибки.

– К вашим услугам, сэр, – сказал Бобби.

– Ваше имя?

– Роберт Эрскин, к вашим услугам, сэр.

– Сразу видно, что опытный, – прошептал Смитсон, – хотя так молод. И к тому же атлет.

Главному бухгалтеру нравилось точь-в-точь то же, что и хозяину, и в этом, право же, нет ничего странного, особенно в период экономического спада, когда, лишившись места, вряд ли найдешь другое.

– Итак, мистер Эрскин, вы сейчас без дела?

– Дело? – задумчиво переспросил Бобби. – Что значит дело? Виноват… – он задумался на секунду. Босс и бухгалтер в изумлении глядели друг на друга. Не знать слова «дело»? Но в этот момент Бобби дважды быстро щелкнул пальцами.

– Да, конечно, – сказал он – «дело» знаю: занятие, обязанность, коммерческая деятельность, торговое предприятие, фирма. Да, я без дела.

Додд и бухгалтер облегченно вздохнули.

– Какие способности! – восторженно закричал мистер Додд. – Нет, я его ни за что не выпущу, ни за что! Мистер Смитсон, сообщите кандидатам, что вакансия занята. Мистер Эрскин, – повернулся он к Бобби, – вы по объявлению? Мне нужен секретарь.

– Я секретарь-универсал, – охотно откликнулся Бобби. Он вытер лоб изящным шелковым платочком и закурил сигару. Дым выходил у него, как у фокусника, из глаз и из ушей.

– Какой шутник! – прошептал мистер Смитсон.

– Секретарь, – повторил мистер Додд, – и по конторе и личный, составлять мои речи. Вы согласны? Садитесь! Очень срочно: толковый, ясный, лаконичный циркуляр калькуляторам и речь перед избирателями. Я – независимый, понимаете, мистер Эрскин? Калькуляторам сказать об идеалах, выдвинутых в свое время великой французской революцией и живущих поныне, а избирателям напомнить про технические нормы. То есть, наоборот, разумеется.

– Свобода, равенство и братство. Технические нормы – основа каждого производства, – с готовностью откликнулся Бобби.

– Изумительно! – воскликнул босс. – Смитсон, немедленно стенографистку! Есть еще какая-то сентенция насчет… насчет… надо пить, чтобы жить, или что-то в этом роде…

– Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть. Жан Лафонтен. Быть или не быть, вот в чем вопрос. Вильям Шекспир. Язык дан дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли. Талейран. Без технической нормы не добьешься установленной формы.

– Бесподобно! – восторженно крикнул босс. – Вы просто начинены афоризмами. Я вдвое увеличиваю ваше жалованье.

Мистер Эрскин молча поклонился. Смитсон чуть завистливо посмотрел на него: что значит быть молодым… иметь такой пробор… такие ослепительно-белые зубы и модный костюм; не слишком ли, однако, самонадеян этот юнец, которому явно везет?

– Но для начала речи, – упоенно размахивал руками мистер Додд, – мне нужно что-нибудь душеспасительное, нечто библейское!

– Не убий, – охотно отозвался Бобби.

– Не убий… Превосходно… но… несколько прямолинейно, если можно так выразиться. Бывают случаи, когда… словом, мне хотелось бы что-нибудь более дипломатическое. Вспомните Талейрана.

– Я принес не мир, но меч.

– Вот это вполне подходит. А теперь факты. Расстояние от Венеры до Марса? Год свадьбы Ливингстона, а кстати, был ли он женат? Количество щетинок у свиньи йоркширской породы? Сколько новых квартир построено за этот год, считая те, что получены разделением больших на маленькие. Сколько фирм возникло вновь за счет объединения мелких в крупные?

Но пока Роберт Эрскин дает на все эти и многие другие вопросы точные и ясные ответы, перенесемся к мистеру Эрскину-старшему. Он вернулся к себе домой, но Бобби не встретил его, как обычно. Эрскин-старший обежал весь дом, заглянул в столовую, ванну, спальню, гараж, обследовал большую мастерскую, но его любимец исчез. Старый джентльмен был взбешен:

 – Ушел… в таком состоянии… Да он не знает своего адреса! Что он там натворит? – неистово завопил он и набросился на поспешно вбежавшего слугу: – Как ты допустил его уйти, сын тысячи чертей и двух со ген ведьм! (Мы приносим извинения за жаргон джентльмена).

Слуга в ответ пробормотал что-то невнятное.

– Недоглядел? Порождение сатаны! Придется повесить тебя, чтобы ты тоже не сбежал до моего прихода. Или, может быть, лучше сразу снять с тебя голову?

Но джентльмен вовсе не был так жесток: вместо того, чтобы вздернуть негра, он просто швырнул его в темный чулан и запер дверь на ключ.

– Где же искать его? – вслух думал мистер Эрскин-старший, имея, несомненно, в виду своего непутевого отпрыска. – Придется обзвонить полицейские участки.

Он шагнул было к телефону, но нетерпение слишком уж овладело им. Старый джентльмен двинулся к выходу…

А теперь вернемся к нашему Бобби. Чем больше радовался мистер Додд своему приобретению, тем больше, в тайне души разумеется, негодовал мистер Смитсон. Ему начинало казаться, что хитрый юнец поставил своей затаенной целью вытеснить его, Смит-сона, из конторы и занять сразу и место секретаря, и должность главного бухгалтера. В самом деле, Бобби не ограничивался изложением сведений из всемирной истории, географии, статистики; он к тому же еще решил буквально на ходу две–три головоломные счетоводные задачи, предложенные ему мистером Доддом. Наклонившись к уху босса, Смитсон шепнул:

– Сэр, я вас предостерегаю: это явный авантюрист. Он знает слишком много для честного человека. Спросите его, где он живет, и хорошенько проверьте это дело. Да что, я сам спрошу. Мистер Эрскин, сообщите, пожалуйста, нам ваш адрес.

Гробовое молчание.

– Ага, – ехидно шепнул Смитсон.

– Вы меня сбили с толку, – сокрушенно вздохнул мистер Додд. – Такой превосходный сборник всех событий и фактов… Нет, мне трудно поверить, да и, наконец, если он нам полезен…

– Сколько у нас сейчас безработных? – обратился он к Бобби. Тот молчал.

– Видите, – шепнул босс бухгалтеру, – вы и его сбили с толку. Он молчит. Да говорите же, мистер Эрскин, – Додд хлопнул секретаря по плечу.

Тотчас же Бобби заговорил:

– На пятнадцатое число текущего месяца – пять миллионов.

– Это не годится для моей речи, – невольно нахмурился босс, между тем как бухгалтер довольно потирал руки. – Может быть, это и правда, но… вспомните Талейрана. А какова среди наших бедняков детская смертность?

– Пятьдесят из каждых ста новорожденных, в виду крайне тяжелых жизненных условий родителей, – сказал Бобби.

– Кажется, вы правы, Смитсон. Его нужно уволить. Такие недозволенные речи. Кто-нибудь может услышать.

– И стены имеют уши, – заявил Бобби. – Век живи, век учись. Не все то золото, что блестит.

– Верно, все верно, – в один голос закричали Додд и Смитсон. – Мистер Эрскин, мы в вас не нуждаемся. Вот вам… за консультацию, – и мистер Додд сунул в руку Бобби несколько ассигнаций. Но тот и не думал уходить. Напротив, он расположился, как дома.

– Каков разбойник, а, Смитсон! – воскликнул в негодовании Додд.

– Разбойник – это бизнесмен на большой дороге, как сказал Амброз Бирс, – бойко отпарировал Бобби.

– Ну, это уж слишком! Вон отсюда! Смитсон, позовите швейцара!

Огромного роста швейцар явился без промедления и схватил мистера Роберта Эрскина за шиворот. Но Бобби был, как видно, хорошим боксером. Классический «апперкот» – и швейцар был выведен из строя на первой секунде.

Шум, крики сбежавшихся сотрудников конторы, телефонные звонки, прибытие наряда полиции, арест пылкого юноши, равно как и доставку его в полицейский участок – все это гораздо легче было бы изобразить могучими средствами современного кино, чем пером, даже и вечным. Но ничего не поделаешь, попробуем хотя бы очутиться в участке.

– Прямо в суд, – несловоохотливо заметил начальник участка.

Поправив сбившийся набок парик, мировой судья сказал:

– Имена, адреса, социальное положение и сущность дела.

– Ваша честь, – одновременно воскликнули Додд и Смитсон, – контора «Успех», Бизнес-стрит, 13. Додд – владелец, Смитсон – главный бухгалтер, авантюрист и мошенник…

Последние слова относились, разумеется, к Бобби, но, так как оба истца в это мгновение замолкли, то получился конфуз. На многих лицах, втом числе и у Бобби, появилась улыбка, менее сдержанные из публики хихикнули в кулаки. Отчего же остановились оба истца? Да очень просто: Бобби неожиданно схватил чернильницу, стоявшую на столе секретаря и залпом выпил чернила. (Улыбнулся Бобби до или после поглощения казенного добра, не установлено, в протокол судебного заседания это почему-то не вносилось.)

 – Неуважение к суду! – рявкнул судья.

– Это еще что, – не совсем логично подхватил мистер Додд. – Он такие говорил вещи, ваша честь, что… Мистер Эрскин, повторите, пожалуйста, что вы говорили по дороге в участок.

– Каждому человеку гарантировано право на свободу. Долой тиранию глупости и богатства, – охрипшим, вероятно, от слишком холодных чернил голосом изрек Бобби.

– Неуважение к верховному органу нашей законодательной власти! – вскричал судья. – Я налагаю на вас штраф в размере…

– Как сказал Джордж Вашингтон, – закончил Бобби.

Судья поперхнулся.

– Наверное, пьян, – решил судья. – Нашел где цитировать конституцию. Сержант, понюхайте, чем разит от этого субъекта!

Полицейский подошел к Бобби, но сразу же очутился на улице: окно было открыто.

– Да он просто сумасшедший! – догадался судья. – В лечебницу его! Немедленно!

В это время голубое авто с хода затормозило у подъезда здания суда, и уже успевший посетить контору Додда, пожилой джентльмен, в котором, будь все это в кино, зрители без труда узнали бы мистера Эрскина-старшего, вышел из автомобиля и, прыгая через четыре ступеньки, помчался вверх по лестнице. Уже по шуму, слышному даже на улице, он догадался, что Бобби находится тут.

– Черт возьми, – кричал он на ходу, – так я и думал! Угораздило меня позабыть, что у него в кассете памяти – факты без прикрас! Да еще сдерживающие центры не в порядке! Слава богу, что при моей системе питания он не продержится до вечера, а то пришлось бы вызывать пожарную команду, чтобы утихомирить его!

С этими словами он вбежал в дверь, откуда валом валила перепуганная публика, и бросился к Бобби.

– Не подходите к нему, у него котелок не в порядке, винтиков не хватает, – взвизгнул судья, предупредительно размахивая париком.

– Сам знаю, что не хватает, – огрызнулся мистер Эрскин-старший.

И, подойдя к Бобби вплотную, он стал отвинчивать ему голову…

– Понимаете, он был еще не совсем готов, – говорил мистер Эрскин, вынимая винтики и реле. – Мог бы быть отличным секретарем-автоматом. Я уезжал по делам, а он сбежал. Негр, слуга-автомат, тоже был в неисправности и дал ему уйти из дому. А вы тоже хороши, – набросился он на пораженных Додда и Смитсона, – не знаете, как обращаться с такой машиной! «Разбойник, вон отсюда! Швейцар, выведите его», – передразнил он Додда. – Это же тончайший механизм, а не какой-нибудь изголодавшийся кандидат в секретари! Он требует деликатного обращения!

ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОСТЬ И МУЖЕСТВО

Ново-Гебридские острова, лежащие в Тихом океане, к востоку от Австралии, – единственная страна в мире, которой управляют две державы. Эти державы – Англия и Франция. Несказанно тяжела жизнь коренных жителей островов, оказавшихся под двойным гнетом английских и французских колонизаторов.

От голода и болезней, занесенных европейцами, население Ново-Гебридского архипелага, которое, по подсчетам некоторых исследователей, достигало когда-то миллиона человек, сократилось до нескольких десятков тысяч.

Колонизаторы не только грабят и угнетают коренных жителей, но и всячески издеваются над ними, не считают их за людей. В оправдание своих действий они ссылаются на отсталость ново-гебридцев. Жители Ново-Гебридских островов, которые тысячелетиями были оторваны от народов других стран, действительно отстали в своем развитии. Однако они проявляют изобретательность и мужество, которые нередко ставят в тупик пришельцев и убедительно опровергают клевету, распространяемую колонизаторами.

Наиболее замечательным примером храбрости и в то же время технической сметки ново-гебридцев является любимый спорт обитателей острова Троицы. Спорт этот во многом напоминает прыжки с парашютных вышек.

«Парашютная вышка» ново-гебридцев сооружается всякий раз, как островитяне решают испытать свое мужество. Для этого в джунглях выбирается холм, на вершине которого растут большие деревья. Самое высокое из этих деревьев используется как опора всего сооружения, в которое не забивают ни единого гвоздя. Дерево, служащее опорой, очищается от листвы и мелких веток, но наиболее толстые ветви сохраняются. При помощи крепких лиан это дерево скрепляется со стволами других, меньших деревьев, растущих на холме. Таким образом, «парашютная вышка» ново-гебридцев представляет собой эластичное сооружение из древесных стволов, переплетенных массой лиан.

На различной высоте устраивается большое количество (до нескольких десятков) трамплинов, представляющих собой обыкновенные доски, привязанные к вышке теми же лианами.

Некоторые островитяне совершают прыжки с высоты в 20–25 метров, а чемпион этого вида спорта старик Уолл в молодости прыгал и с 30-метровой высоты.

Но как же удается прыгать с такой высоты (на землю, а не в воду) и при этом оставаться невредимым? Прежде всего место приземления (у подножия холма) тщательно расчищают, с него удаляют камни и все, что может поранить смельчака. Затем островитяне тщательно разрыхляют в этом месте землю руками.

Но это только полдела. Главное же – в необыкновенной системе торможения, которую изобрели ново-гебридцы. Перед прыжком каждый спортсмен надевает себе на щиколотки петли из лиан, концы которых завернуты в банановые листья, что сохраняет их влажными и свежими.

Длина петли, остающейся прикрепленной к вышке, имеет огромное значение. Если она окажется слишком коротка, спортсмен повиснет в воздухе, не долетев до земли. Если же, наоборот, она будет слишком велика, смельчак обязательно сломает себе шею.

Ново-гебридцы, не имеющие понятия о математике, рассчитывают длину лиановых петель с такой точностью, что в тот самый миг, когда прыгающий касается головой земли, эти петли, подобно пружине, смягчают силу удара и переворачивают спортсмена в воздухе. Толчок ослабляется так же и тем, что в определенный момент лианы сильно натягиваются, отчего подпорки трамплина выскакивают и трамплин падает. При прыжке все сооружение качается и пружинит.

Американским путешественникам, супругам Джонсон, довелось быть свидетелями этого поразительного зрелища. С песнями и плясками направились жители одной из деревень острова Троицы к выстроенной ими «парашютной вышке». Высота этого сооружения превышала 25 метров. На разных уровнях было устроено 28 трамплинов.

По установившейся традиции, спортивный праздник открыл мальчик. Восьмилетний храбрец прыгал с трамплина, расположенного на высоте около 8 метров над землей.

Не только Джонсоны и местные плантаторы, но и сами островитяне с замиранием сердца следили за его прыжком. Вместе с мальчиком на трамплин поднялся взрослый мужчина, который надел на его щиколотки петли из лиан. Затем мальчик улыбнулся, похлопал себя ладонями по бокам, сложил руки над головой и полетел вниз. Дальше все произошло так, словно вышкою управляли самые современные автоматические приборы. В нужный момент из-под трамплина выскочили подпорки, и он рухнул вниз, тормозя падение. В то самое мгновение, когда мальчик коснулся головой земли и американцам показалось, что он уже погиб, сработала пружина из лиан, подбросив его в воздух ногами вверх. После этого мальчик упал на землю плашмя – совершенно невредимым. Наиболее искусные мастера этого спорта умудряются, перевернувшись в воздухе, сами встать на ноги.

Если же при прыжке островитянин вытягивает вперед руки и касается земли не головой, а пальцами, то это считается признаком трусости, и его никто не уважает.

Трусишки попадаются и среди ребят. Второй мальчик, участвовавший в спортивном празднике, побоялся прыгать с трамплина, но его преспокойно столкнул вниз взрослый островитянин. Этот мальчик приземлился так же счастливо, как и первый, который ничего не боялся.

Вслед за ребятами выступили взрослые (всего в этот день прыгало 28 человек). Они поднимались все выше и выше. Но на самый верхний трамплин, от которого до земли было добрых 25 метров, взобрался только один отважный юноша, по имени Варисул. Друзья и родные отговаривали Варисула от этого прыжка: как ни уверены ново-гебридцы в добротности своей «парашютной вышки», эта высота казалась многим чрезмерной.

Но Варисул не обратил внимания на уговоры и предупреждения. Американцам удалось измерить продолжительность полета, Варисул летел к земле со скоростью курьерского поезда – свыше 70 километров в час. В момент, когда голова его коснулась земли, «пружины» из лиан выполнили свое назначение, но одна из двух разорвалась. Однако и оставшаяся петля сумела подбросить Варисула в воздух. С ловкостью кошки молодой островитянин перевернулся и приземлился на ноги. Он остался совершенно невредим.

Вообще в этот день из двадцати восьми прыгавших с вышки пострадал только один: петля из лиан врезалась ему в ногу настолько глубоко, что последнюю пришлось перевязать.

Большинство прыгавших сохраняли присутствие духа. Некоторые, однако, потеряли сознание. Таких быстро приводили в чувство простейшими способами: таскали за волосы, массировали им шею, обливали водой.

Помимо Джонсонов, при прыжках островитян присутствовал американский врач с судна, доставившего их на Ново-Гебридские острова. Этот врач был крайне удивлен тем, что кости и суставы жителей архипелага выдерживают такое напряжение. Но самих островитян это нисколько не удивляет.

Они верят в себя, свои крепкие тела, свой природный разум.

(«Нэшэнэл джеогрэфик мэгэзин»)