Текст книги "Собрание сочинений в 10 томах. Том 9"

Автор книги: Генри Райдер Хаггард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)

По знаку Сигвы Сузи и Сигамба сейчас же были окружены сплошным кольцом из нескольких сотен воинов. Едва успел этот круг сомкнуться, как появился Черный Пит со своими четырьмя спутниками.

Увидев Сузи, все еще сидевшую на лошади, в самой середине круга копьеносцев, Пит с торжеством улыбнулся и вместо обычного приветствия громко крикнул вождю кафров:

– Сигва! От меня сбежала одна из моих жен вместе со служанкой… Вот она сидит на лошади, окруженная твоими воинами. Прикажи скорее выдать их мне, чтобы я мог отвести их обратно в свою хижину и наказать за бегство, как они того заслуживают.

– Привет тебе, Бычья Голова, – вежливо и с достоинством проговорил Сигва. – Благодарю тебя за твое посещение. А что касается белой женщины и ее спутницы, то это мои гостьи, и вопрос о выдаче их подлежит серьезному обсуждению. Я узнал, что это дочь белого инкоси, которого зовут Толстой Рукой; я узнал также, что ты хотел убить ее мужа, чтобы сделать ее насильно своей женой. Эти женщины просят моего гостеприимства и отдались под мою защиту, поэтому я должен разобрать это дело по справедливости, как все дела, с которыми обращаются ко мне. В настоящем же деле я в особенности обязан быть справедливым, потому что не желаю ссориться с белыми и навлекать их гнев на себя и на свой народ… Будь пока моим гостем, а завтра утром я соберу своих советников и разберу твое дело.

Хорошо зная характер и обычаи кафров, Черный Пит понял, что Сигва только морочит ему голову и вовсе не намерен выдать Сузи и Сигамбу. Мысль, что Сузи, несмотря на все его проделки и даже преступление, так же далека от него, как была раньше, привела его в страшное бешенство. Соскочив с лошади, он схватил «роер», подбежал к кругу воинов и крикнул им расступиться. Но ни один из них не тронулся с места.

Два раза он обежал вокруг живого кольца, скрипя зубами от ярости. Видя, что ему не удастся проскользнуть в круг, он закричал:

– Эй, Сигамба! Ты там?

– Здесь, – послышался голос маленькой женщины из-за живой стены воинов. – Расступитесь-ка немного, друзья мои, – обратилась она к кафрам, – дайте возможность этому ублюдку полюбоваться на меня.

Воины потеснились и образовали узкий проход, на одном конце которого оказалась Сигамба, а на другом – Пит.

– Ну, Бычья Голова, о чем ты желаешь побеседовать со мной? – продолжала наша знахарка, когда ее небольшая фигурка сделалась видна ван Воорену. – Не о Ральфе ли Кензи, которого, быть может, ты воображаешь, что убил? Так успокойся: этого лишнего греха на твоей черной душе нет. Он только неопасно ранен и скоро выздоровеет, чтобы выплатить тебе долг… Не о нем? Может быть, о новой хижине в твоем тайном убежище, которое, ты думаешь, никому не известно? Так могу тебя успокоить и на этот счет: я уже давно хорошо знаю его и даже могу дать тебе добрый совет относительно твоей новой хижины – исправить в крыше отверстие для дыма; я, кажется, немного повредила его, когда пролезала внутрь, чтобы насладиться твоей речью, которую ты говорил Белой Ласточке. Что, и об этом не желаешь говорить?… Так уж я, право, не знаю, о чем… Ах, да! Разве вот о том, как я и Ласточка, сидя на измученной лошади и притом вдвоем, переправились на твоих глазах через Красные Воды, а ты, мужчина, не мог сделать этого на свежей лошади.

Сигамба произнесла всю эту речь и в особенности закончила ее таким насмешливым тоном, что стоявшие вокруг кафры, несмотря на всю свою сдержанность, не могли не улыбнуться, а Черный Пит прямо выходил из себя от бешенства.

– А, проклятая колдунья, я сейчас покажу тебе, как насмехаться над Питом ван Воореном!

Проговорив эти слова с пеной у рта, Черный Пит поднял свой «роер», прицелился в Сигамбу и выстрелил. Но сообразительная маленькая женщина предвидела это: в тот самый момент, когда Пит поднимал «роер», она упала на землю, и пуля, просвистев над ней, попала в одного из воинов и уложила его на месте.

Крик негодования пронесся по рядам кафров. Сигва подошел к Питу и резко сказал ему:

– Бычья Голова! Ты нарушил долг гостя и этим навсегда порвал узы, связывающие нашу дружбу. Хотя за смерть моего воина ты и должен был бы отплатить смертью же, но во имя нашей прежней дружбы я пощажу твою жизнь, а наказания ты все-таки не избежишь. Возьмите этого человека, – обратился он к кафрам, – и накажите его палками, потом выгоните из нашего селения.

Кафры в отместку за смерть своего товарища так добросовестно исполнили приказание вождя, что если после этого Пит и остался жив, то благодаря исключительно своей крепкой натуре.

После экзекуции полуживого Черного Пита сдали на руки провожатым и с насмешками выпроводили всех из селения, а Сузи и Сигамбу с почестями отвели в большую и сравнительно хорошо обставленную хижину, в которой Сигва обыкновенно помещал своих особенно уважаемых гостей.

XI Сон Ральфа и Сузи. – Поход Белой Ласточки.

На другой день утром Сигва пригласил к себе Сигамбу и сказал ей, указывая на Зинти, стоявшего в почтительном отдалении:

– Сигамба Нгеньянга, вот человек, которого мои люди нашли около нашего селения. Этот человек уверяет, что он твой слуга и ищет тебя. Он приехал на лошади, и с ним мул, нагруженный пищей и вещами.

– Да, это действительно мой слуга Зинти, – ответила обрадованная Сигамба. – Я уж и не надеялась вновь увидеть его.

И она рассказала, как и когда рассталась с ним.

Потом и Зинти по приказанию Сигамбы рассказал, как он попал сюда.

Спрятавшись по совету знахарки в овраг, он вскоре после того, как проскакал Черный Пит со своими спутниками, крепко заснул от утомления и проспал в овраге до тех пор, пока его не разбудил новый топот лошадей. Осторожно выглянув из-за кустов, он увидел Бычью Голову и его людей, возвращающихся прежней дорогой назад. Лицо Черного Пита было такое опухшее, покрытое синяками и ссадинами от побоев, нанесенных ему красными кафрами, что его с трудом можно было узнать. Он скрежетал зубами, потрясал кулаками и страшно ругался на всех знакомых ему наречиях.

Сообразив, что Сузи и Сигамба нашли защиту в горах у красных кафров, которые и отделали так Черного Пита, Зинти решил, что опасаться его больше нечего; он вывел из оврага лошадь, которая тоже хорошо отдохнула, и поехал по следам своей госпожи.

Достигнув Красных Вод, он, конечно, подумал, что женщины никак не могли в этом месте переправиться через реку, и стал искать следов лошадей вдоль берега до брода. Но он напал на следы Черного Пита и его спутников. Эти следы и привели его к броду. Так как тем временем уже стемнело, то Зинти пустил свою лошадь пастись на траве, на некотором расстоянии от берега, а сам улегся на ночь под небольшою горкой, где и проспал до рассвета.

Проснувшись, он очень удивился, увидев, что рядом с его лошадью пасется мул, которого бросили тогда ночью, в начале бегства. Умное животное отыскало следы его лошади и догнало ее. Для Зинти это было более чем кстати, потому что он уже вторые сутки не ел и ' был страшно голоден, а на спине мула находились съестные припасы.

Перекусив, Зинти по следам лошадей Черного Пита и его спутников добрался до крааля Сигвы, где его заметили часовые и привели к своему вождю.

– Верному слуге – почет, – проговорил Сигва, дослушав до конца рассказ Зинти, и приказал отвести его в хижину для гостей.

Потом, узнав, что Сузи проснулась, Сигва послал Сигамбу пригласить ее к нему. Сузи, за которой ухаживало множество прислужниц, угощая всем, что у них было лучшего и оказывая ей всевозможные услуги, тотчас же отправилась к вождю, который ожидал ее на том самом месте, где она накануне в первый раз увидела его.

– Белая Ласточка, – начал Сигва после обмена приветствий, – я должен объявить тебе, что так как ты волей моих предков, выраженной через наших прорицателей, избрана вести мое войско, то начальницей его во время войны будешь ты, а не я. Когда ты желаешь выступить в поход?

– Хорошо, Сигва, я готова сделать все, что от меня потребуется, если, конечно, это не будет противоречить моей совести, – ответила Сузи, понимая, что ей больше ничего не остается делать, как покориться обстоятельствам. – Но прежде чем назначить день для выступления в поход, мне необходимо знать причину войны.

Сигва подозвал одного из своих воинов и отдал ему какое-то приказание. Тот ушел и через несколько минут возвратился назад с толстой, противной одноглазой женщиной лет пятидесяти.

– Вот, – причина войны, – проговорил Сигва, указывая на эту женщину и в то же время с отвращением отворачиваясь от нее.

– Я не понимаю, – недоуменно сказала Сузи, с удивлением глядя на некрасивую негритянку.

– Слушай, Ласточка, я расскажу тебе, в чем дело, – сказал Сигва. – У Сикуньяны, вождя ндвандве, есть сестра по имени Батва, которая славится своей красотой. Я хочу жениться на ней и послать к Сикуньяне послов с просьбой отдать ее за меня…

– Я знаю Батву, сестру Сикуньяны, – вставила Сигамба, – она моя двоюродная сестра и действительно очень хороша собой.

– Вот ты и можешь быть свидетельницей в этом деле, Сигамба Нгеньянга, – подхватил Сигва. – Сикуньяна ответил мне, что мое предложение – особенная честь, так как считает меня самым могущественным из всех инкоси нгуни, но что сестра его не может быть отдана дешево. Если я хочу получить ее в жены, то должен прислать ему за нее тысячу голов скота, половина которого должна быть совершенно белого цвета, как день, а другая половина – черного, как ночь. Такой скот очень редок. Собрав с большим трудом в течение двух лет требуемое количество такого скота, я послал его под надежным конвоем, чтобы его не отбили дорогой, к вождю ндвандве. Четыре месяца я с нетерпением ждал возвращения своих послов с невестой. На днях они наконец вернулись и привезли мою невесту. Я собрал весь свой народ, чтобы он вместе со мной мог полюбоваться на новую жену, которую я сразу назначил главной, и послал привести ее, чтобы ее красота могла озарить и меня и мой народ, как солнце одинаково озаряет всех. И вот, вместо молодой красавицы, ко мне привели эту безобразную горную кошку! Разве это не насмешка надо мной и не требует кровавого возмездия? – прибавил вождь дрожавшим от гнева голосом.

Сузи едва удерживалась от смеха, глядя на статного Сигву и на толстую, некрасивую, кривую Батву, и поняла, что Сигва имел серьезное основание обидеться на Сикуньяну.

– Как смеешь ты, красная кафрская собака, так оскорблять благородную женщину?! – закричала одноглазая толстуха, когда Сигва окончил свой рассказ. – Я действительно сестра вождя ндвандве, которую сам великий Чака желал взять в жены… Ты просил у моего брата Сикуньяны в супружество его сестру Батву – он и прислал тебе меня.

– Стало быть, у вас две Батвы? – спросил Сигва, начиная догадываться, в чем дело.

– Две! – воскликнула толстуха. – У нас их целых четыре. В нашем племени все женщины крови вождей носят имя Батвы. Я из них самая старшая и мудрая; я даже старше брата Сикуньяны на двадцать лет, имела трех мужей и всех их пережила. А та дрянь, о которой ты говоришь, на десять лет моложе брата. Она тонка, как тростинка, и глаза ее светятся точно у козла, когда он зол. Это дочь от последней жены нашего отца; она гораздо ниже меня, потому что я родилась от первой и главной его жены.

– Жаль, что я раньше не знал, что все женщины в вашем проклятом племени называются Батвами, – сказал Сигва. – Впрочем, будь уверена, что в скором времени у вас не останется ни одной Батвы: я всех вас уничтожу, а тебя повешу на двери хижины твоего обманщика-брата. Чтобы иметь это удовольствие, я оставлю тебя пока в живых… Убирайся теперь с глаз моих!

– А! Ты хочешь напасть на ндвандве и рассчитываешь победить их, красная собака? – взвизгнула Батва. – Ну нет, этого не будет! Я еще поживу и полюбуюсь, как вас всех со стыдом и позором выгонят с нашей земли!

– Уведите ее, – крикнул Сигва, – иначе я могу нарушить свое слово и повесить ее теперь же!

Страшно озлобленную и ругающуюся Батву немедленно увели. Когда Сигва немного успокоился, Сузи, посоветовавшись сначала с Сигамбой, обратилась к нему.

– Теперь я поняла причину твоей войны, инкоси, – сказала она, – и нахожу ее не совсем законной. Стоит ли резать друг друга из-за простого недоразумения? Советую тебе по прибытии к ндвандве предложить Сикуньяне мирные условия; может быть, он и согласится на них. Потребуй от него следующего: пусть он отдаст тебе ту Батву, которую ты желаешь иметь, вместо той, которой ты не желаешь. Кроме того, он должен возвратить тебе скот, подаренный тобой ему, и дать еще две тысячи голов скота, какого у него наберется, за его обман, если только он действительно обманул тебя, а не ошибся или сам не был введен в заблуждение. Ведь ты не объяснил ему, какую именно Батву желаешь иметь женой. Если он согласится на эти условия, то не должно быть пролито ни одной капли крови, а откажется – тогда, конечно, пусть свершится неизбежное. В случае твоего несогласия на мой совет я отказываюсь добровольно следовать за тобой, потому что я – Ласточка мира, а не войны.

После долгого совещания со своими советниками Сигва объявил Сузи, что он согласен сделать так, как она предлагала ему. Как человек миролюбивый и не алчный, Сигва даже рад был обойтись без кровопролития; ему нужна была только красавица Батва. Что же касается его советников, то они были уверены, что Сикуньяна не согласится на условия Сигвы и что дело все-таки дойдет до войны, то есть до грабежа, ради которого они вечно готовы были воевать.

После этого Сузи, назначив на следующее утро выступление, попросила Сигву послать Зинти к ее родителям и мужу с вестью о том, где она находится, но Сигва не согласился на это. Он понял, что как только мы узнаем о местопребывании Сузи, то сейчас же соберем людей и пойдем выручать ее. Для того чтобы Зинти не ушел из селения, Сигва приказал не спускать с него глаз, но обращаться с ним как с гостем и ни в чем остальном не стеснять его. Такой же строгий надзор был установлен за самой Сузи и Сигамбой. Ночью знахарка попыталась было подкупить обещаниями хорошего вознаграждения кое-кого из часовых, чтобы они взялись доставить нам весть о нашей дочери. Но попытка ее не увенчалась успехом: часовые не только не поддались на это, но даже немедленно донесли обо всем Сигве, который приказал усилить надзор.

Сильно огорченная невозможностью успокоить Ральфа и нас вестью о себе, Сузи долго не могла заснуть, а когда наконец заснула, то увидела во сне, будто стоит она в своей спальне у нас в доме и видит своего мужа лежащим на постели в бреду, а меня и какого-то незнакомого ей человека (она впоследствии подробно описала мне его приметы, и я узнала в нем доктора, лечившего Ральфа) – склонившимися над ним. Она даже слышала, что я и доктор говорили между собой. Потом, заметив, что мы с ним ушли, она сама подошла к Ральфу, поцеловала его и просила не тревожиться о ней, так как она цела и невредима, избавилась от Черного Пита и находится с Сигамбой у красных кафров, которые очень хорошо обращаются с ней, но требуют, чтобы она вела их на войну против ндвандве, и пока не отпускают ее домой.

Когда Ральф спросил, где ему найти ее, перед ним вдруг открылся вид на большую красноватую гору, стоявшую на обширной равнине, окруженной другими горами, такими же красноватыми и отличающимися плоскими вершинами. На восточной стороне главной горы тянулось пять кряжей, походивших на растопыренные пальцы руки. Между тем кряжем, который был похож на большой палец руки, и следующим протекала широкая река, на берегу которой росли какие-то странные деревья с толстыми темно-зелеными листьями и громадными белыми цветами. За этими деревьями, на горе, находилось кафрское селение. Словом, точь-в-точь то место, где жило племя Сигамбы вместе с другими, против которых шел Сигва.

Затем Сузи проснулась и поняла, что видела только сон. Но интереснее всего было то, что в эту же самую ночь я действительно призывала доктора взглянуть на Ральфа, лихорадка которого вдруг усилилась, и говорила ему именно то, что слышала Сузи. Потом, по уходу доктора, пошла и я в соседнюю комнату отдохнуть. Успокоенная доктором, что положение больного не опасно, я только стала засыпать, как вдруг Ральф позвал меня и рассказал взволнованным от радости голосом свой сон. Оказалось, что он видел во сне Сузи точно наяву. Она сообщила ему о своем положении и указала место, где найти ее. Его сон вполне совпал со сном Сузи.

Утром наша дочь спросила Сигамбу, не живет ли ее народ на красной горе с пятью кряжами, не протекает ли между двумя кряжами широкая река и не растут ли на берегах этой реки деревья с толстыми темно-зелеными листьями и крупными белыми цветами?

Сигамба удивленно вскинула на нее глаза и проговорила:

– Да, Ласточка, он живет именно там. Но откуда ты это узнала? Я, кажется, никогда не говорила тебе об этом… Да, гора Упомондвана именно такая, как ты говоришь. Деревья ты тоже описываешь совершенно верно, хотя едва ли могла видеть их, потому что такие деревья растут только в моей стране. Цветами этих деревьев наши девушки украшают свои головы, а из листьев мы делаем мазь, которая быстро залечивает всякие раны.

– Я видела все это во сне, – сказала Сузи и передала ей свой сон.

– А! – воскликнула Сигамба, внимательно выслушав ее. – Значит, и белым дана частичка той силы, которой владеем мы, кафрские знахарки? Твой дух, Ласточка, говорил с духом твоего мужа, хотя вы и разделены друг с другом большим пространством. Я уверена, что и баас Ральф видел такой же сон. Это послужит ему утешением, что ты жива, и указанием, где искать тебя. Можешь утешиться и ты: если судьба заставляет тебя идти в мою землю, то только потому, что там ты должна встретиться с мужем.

– Дай Бог! – проговорила со вздохом Сузи. – Ах, как бы я желала видеть его раньше!

– Это невозможно, Ласточка, – возразила маленькая женщина, – судьба этого не хочет, а против судьбы никто не может идти.

В тот же день войско Сигвы выступило в поход. Сузи ехала впереди войска на своей Стреле. В момент выступления из селения все войско восторженно приветствовало свою новую предводительницу.

В течение двух недель войско двигалось без всяких приключений. Чтобы не утомлять Сузи, каждый день рано вечером останавливались на ночлег. Сигамба и Зинти ехали рядом с Сигвой, который все время зорко следил за ними из опасения, как бы они не удрали по дороге.

Местность, по которой они проходили, была довольно густо населена различными кафрскими племенами, беспрепятственно пропускавшими Сигву и его войско. Сигва не трогал их, ограничиваясь только взиманием с них контрибуции в виде провианта для людей и лошадей.

На пятнадцатый день они достигли границы, за которой начались владения племени пондо. Сигва здесь остановился и отправил к вождю племени пондо послов объявить тому, что он идет против ндвандве и просит пропуска через его владения.

Послы Сигвы возвратились на третий день в сопровождении посланных от вождя пондо и объяснили, что он только после долгих переговоров, и то очень неохотно, разрешает пройти через его владения и дает проводников, но требует за это почетного подарка.

Сигамба заметила, что посланные очень внимательно оглядывали войско, точно подсчитывая его численность, и особенно пристально всматривались в Сузи. «Это люди ненадежные», – решила она про себя и составила план действия. План ее состоял в том, чтобы узнать, нельзя ли пройти мимо владения пондо, не задевая их. Она смекнула, что пондо, очевидно, задумали завести войско Сигвы в какую-нибудь засаду, перебить его, взять в плен Сузи, а потом завладеть землями Сигвы.

Когда она поделилась с последним своими опасениями и посоветовала не доверяться пондо, тот вполне согласился с ней и сказал, что будет ей очень признателен, если она узнает обходной путь, так чтобы не проходить по владениям пондо.

Сигамба отправилась к посланным пондо и предложила им свои услуги в качестве знахарки. Один из них, молодой, глуповатого вида парень, сказал, что даст ей несколько голов самого лучшего скота, если она приворожит к нему сердце одной девушки, которую он давно уже любит, но она не обращает на него ни малейшего внимания.

Сигамба ответила, что это для нее пустяки и она сделает так, что девушка будет любить его еще больше, чем он ее, но для этого ему нужно прийти к ней, Сигамбе, ровно в полночь в лагерь.

Молодой человек обещал прийти и действительно явился в назначенное время. Сигамба уже ожидала его в условленном месте и вручила ему какой-то порошок, который он должен был незаметно дать выпить своей возлюбленной… Наговорив ему затем разной ерунды, она в то же время очень ловко выведала у него об обходном пути в землю ндвандве через соседнюю горную цепь.

Уверенный в близкой победе над сердцем жестокой красавицы, все время отвергавшей его, парень ушел от Сигамбы сам не свой от радости, а знахарка поспешила к поджидавшему ее Сигве и передала ему все, что узнала. Когда посланные пондо, которым дали сонного питья, приготовленного нашей знахаркой, крепко заснули, все войско разом поднялось и направилось по указанному Сигамбой пути к горам. По дороге они встретили принадлежавшее пондо громадное стадо в несколько тысяч голов рогатого скота, которое Сигва и приказал забрать вместе с его пастухами.

Утром по ту сторону горного прохода их встретил сильный отряд пондо под предводительством самого вождя племени (очевидно, кто-то донес ему о хитрости Сигвы), но вид Сузи так поразил вождя пондо, что он не решился вступить в битву и отступил назад. Должно быть, наша дочь в своем белом платье, сидящая на статной красивой лошади, показалась ему существом высшим, явившимся прямо с неба для охраны Сигвы и его воинов.

Совершив довольно утомительный переход по горам и совершенно голой, необитаемой пустыне, войско Сигвы на тридцать четвертый день своего похода достигло наконец земли ндвандве. Там его встретили послы от Сикуньяны, пожелавшие узнать причину появления Сигвы с таким большим войском. Сигва, указав на Белую Ласточку как на свою покровительницу, посланную ему Провидением, высказал свои претензии и предъявил свои требования.

Послы уехали, и вскоре явился сам Сикуньяна, оказавшийся молодым человеком довольно приятной наружности. Воздав Сузи чуть не божеские почести, он в очень ловкой речи извинился перед Сигвой за происшедшее недоразумение (он, дескать, думал, что Сигва сватается к старшей его сестре Батве как к более опытной и мудрой, уже бывшей женой трех вождей) и сразу согласился на все его требования. Взяв обратно старую Батву, он выдал молодую, действительно очень красивую девушку, возвратил полученный от Сигвы скот и беспрекословно отдал еще две тысячи голов. Потом, скрепив дружбу с Сигвой, он выразил надежду, что Белая Ласточка не откажет и ему в своем покровительстве. Он даже предложил Сигве погостить у него и отпраздновать здесь свадьбу с его сестрой. Сигва с удовольствием согласился на это. Пока вожди целую неделю пировали в селении Сикуньяны, войско Сигвы стояло лагерем в поле, все время щедро получая продовольствие от ндвандве.

Так окончился этот поход, названный потом дикарями «Походом Белой Ласточки», но не окончились испытания нашей бедной дочери, которой пришлось перенести еще много разных невзгод.