Текст книги "Собрание сочинений в 10 томах. Том 9"

Автор книги: Генри Райдер Хаггард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

IX По горячим следам. – В хижине Черного Пита.

Я забыла сказать, что прежде, чем отправиться в путь, предусмотрительная Сигамба послала Зинти взять из фургона одеяло, фляжку с персиковой настойкой, провизию и даже «роер» Ральфа; кроме того, она поручила кафру привести трех лошадей для себя, своего проводника и для Сузи, если им удастся освободить ее. Всю поклажу она приказала Зинти навьючить на своего мула и вести его в поводу. Сама она взялась вести таким же образом лошадь для Сузи.

Доехав до места, где Черный Пит и его сообщники сели на лошадей, знахарка и кафр направились по их следам, которые хорошо были видны при лунном свете в помятой траве лесной опушки. Но когда они достигли открытой долины, где трава была выжжена солнцем, следы исчезли.

– Теперь надежда только на тебя, Зинти, – сказала Сигамба. – Можешь ли ты отсюда найти дорогу в логово Бычьей Головы?

– Могу, госпожа, – ответил кафр. – Оно находится там, за тем пиком, который выше всех гор. Внизу этого пика есть сквозная пещера, такая низкая, что человек с трудом проходит через нее. Отверстие ее с этой стороны закрыто кустарником, но корова пробралась сквозь него, а за ней прошел и я.

– Хорошо! Поезжай же вперед. Только смотри в оба, чтобы нам не наткнуться на кого-нибудь из шайки Черного Пита.

– Будь спокойна, госпожа; мои глаза и уши открыты.

Сигамба и ее проводник ехали всю ночь, не заметив ничего подозрительного. Под утро они ненадолго остановились на берегу одного ручья, чтобы дать животным возможность вздохнуть, пощипать травку и утолить жажду, да и самим немного подкрепиться. Отдохнув, снова отправились в путь и ехали до самого вечера, как вдруг, недалеко от пика, поднялась сильная буря с грозой и дождем.

– Ну, теперь, наверное, придется ждать до утра! – тоскливо проговорила Сигамба. – Едва ли ты в этой темноте найдешь дорогу.

– А молния-то на что, госпожа? – ответил Зинти. – Она будет на миг указывать признаки, по которым я найду дорогу… Да вот, видишь, налево выступ горы, похожий на голову большой птицы? Туда нам и нужно ехать. Потом будет лощина с маленькими деревьями, а там уж и самый пик.

Убедившись, что проводник не запутается в горах, несмотря на страшную темноту, лишь изредка прорезываемую молнией, и на то, что он только один раз и был в этой местности, знахарка спокойно стала продолжать путь.

Через некоторое время Зинти остановился и сказал:

– Вот вход в пещеру, госпожа. Но провести через него животных нельзя: слишком уж узко и низко. Нужно оставить их здесь и к чему-нибудь привязать.

Сверкнувшая в это время молния дала Сигамбе возможность разглядеть, что они находятся у подножия громадного утеса с острой вершиной, окруженного густой порослью кустарника.

Сойдя с лошадей, они привязали их и мула к группе небольших деревьев, стоявших немного в стороне. Затем Сигамба надела им на морды мешки с кормом, подняла над ними руки и что-то прошептала.

– Что это ты делаешь, госпожа? – осмелился спросить заинтересованный Зинти.

– Я внушаю животным, чтобы они стояли и не ржали, пока находятся здесь, – ответила знахарка. – Ну, теперь бери «роер» и веди меня через пещеру.

Между тем гроза прекратилась, вокруг стало светлее. Только еще бушевал ветер, и то порывами, так что в промежутках можно было бы услышать, если бы поблизости кто-нибудь ехал или шел.

Когда Зинти провел свою спутницу через природный тоннель в утесе в окруженную со всех сторон горами долину, он указал ей на черневшую в некотором отдалении большую круглую хижину, освещенную лучами засиявшей на небе луны, и прошептал:

– Вот, госпожа, это место; но хижины еще не было тогда, когда я был здесь.

– Ага! Значит, Ласточка там, – сказала Сигамба, и Зинти показалось, будто глаза знахарки в это время горели, как свечи.

Она хотела еще что-то сказать, но Зинти поспешно схватил ее за руку и чуть слышно прошептал:

– Погоди, госпожа, я чую людей!

Действительно, вслед за тем послышался шум падающих камней, и с одной из окружающих скал стала спускаться какая-то тень.

– Стой! Кто там? – раздался окрик мужского голоса на кафрском наречии.

– Это я, Азика, жена Бычьей Головы, – ответил тихий, приятный женский голос. – Ты поставлен сторожить, Коршун?

– Да, и я не один: еще двое из нас стоят и считают звезды, пока баас празднует свадьбу с новой женой.

– С новой женой? – повторила та, которая назвала себя Азикой. – Разве он уже привез ее?

– Привез сегодня после захода солнца, – послышался ответ. – Мой дядя, который был в числе провожатых бааса, говорит, что это дочь белого инкоси. Бычья Голова вчера ночью убил ее мужа, тоже белого, и увез ее тайком от людей, которые дожидались в стороне, пока она ходила с мужем гулять… Да он только с утра и был ее мужем, и они ехали в дорн к родным… Белолицая госпожа сначала была как мертвая, но дорогой ожила, и тогда Бычья Голова связал ей ноги, чтобы она не убежала; сам принес ее сквозь гору и поселил в новой хижине, которую, как ты знаешь, он построил для нее. Но она, видно, не хочет быть его женой, а то чего бы ему бояться, что она убежит от него, – заключил рассказчик.

– Опять дурное дело сделал Бычья Голова; оно, наверное, всем нам принесет зло, – промолвила Азика. – Он только и делает одно дурное… Я иду в крааль… Проводи меня, Коршун… В лесу, кажется ходят привидения… я боюсь их.

– Не смею, Азика: Бычья Голова может узнать, что я отходил от этого места, и тогда, ты знаешь…

– Не узнает… Ему теперь не до тебя, – с заметной горечью проговорила Азика.

– Ну хорошо, пойдем провожу, – согласился кафр после некоторого молчания. – Только нужно идти скорее, чтобы я мог сейчас же возвратиться сюда.

Собеседники поспешно удалились в сторону, противоположную той, где скрывались Сигамба и Зинти.

– Иди назад к лошадям и жди там, – шепнула знахарка своему спутнику. – Если услышишь отсюда крик совы, беги скорее сюда. Раньше же не трогайся с места.

– Хорошо, госпожа. А ты слышала, что тут есть еще два сторожа? – спросил Зинти.

– Слышала. Но я сделаю так, что они меня не заметят, – ответила знахарка. – Иди и делай, как я сказала.

Зинти неслышно проскользнул назад в тоннель, а Сигамба поползла на четвереньках к хижине. В десяти шагах от хижины она заметила другого часового. Это побудило ее повернуть к задней стороне хижины. Однако в то время, когда она пробиралась по маленькой полянке между деревьями и кустарником, часовой заметил ее и, приняв за зверя, бросил в нее дротик.

– Вот тебе, ночной бродяга, – проговорил он.

На Сигамбе был ее меховой каросс, надетый по случаю дождя и ночной свежести на плечи (в сухое и теплое время дикари спускают свою одежду до пояса). Это обстоятельство и заставило дикаря вообразить, что он увидел перед собой шакала. Дротик попал в край каросса и не причинил Сигамбе никакого вреда. Она даже обрадовалась, что ей попало в руки оружие, которым она отлично умела владеть. Спрятав дротик, она поползла дальше.

– Далеко не уйдешь! – крикнул ей вслед часовой. – Утром я отыщу тебя и вытащу из тебя свой дротик.

– Ну, это тебе едва ли удастся сделать! – прошептала Сигамба, скрываясь из его глаз в тени деревьев.

Она узнала в этом часовом того самого кафра, который по приказанию Черного Пита накидывал петлю ей на шею, и решила отомстить ему.

Наконец она очутилась у задней стены хижины, устроенной из толстых ветвей, переплетенных лианами, и для устойчивости кое-где подпертой кольями. Сквозь тонкие щели хижины проникал свет, и слышался мужской голос, что-то с жаром говоривший.

Окон в подобных строениях не полагается, и только на крыше имеется отверстие над очагом для выхода дыма. Этим отверстием и воспользовалась Сигамба. С проворством кошки она взобралась на покатую крышу и, уцепившись там за край отверстия, осторожно заглянула в хижину. То, что она увидела, несколько успокоило ее.

Сузи полулежала на постели; волосы ее были распущены и растрепаны, лицо мертвенно бледно, безразличный взгляд устремлен прямо перед собой, из-под платья виднелась веревка, которой были связаны ее ноги.

На столе горела свеча из бараньего сала, вставленная в бутылку. У стола стоял Черный Пит и, размахивая руками, оживленно говорил:

– Выслушай же меня, Сузанна. Я всегда любил тебя, с самых детских лет, когда в первый раз увидел тебя. Но я понял свою любовь только тогда, когда встретил тебя в лесу, верхом, рядом с тем ненавистным англичанином, которого я вчера убил на твоих глазах (при этих словах Сузи всю передернуло, но она не сказала ни слова). Да, в этот день я понял, что насколько люблю тебя, настолько же ненавижу этого англичанина… Я стал говорить тебе о своей любви – ты убегала от меня… Тебе нужен был не я, а этот… Кензи. Это еще больше разжигало мою любовь, сводило меня с ума… Да, благодаря моей любви к тебе я – сумасшедший и делаю такие вещи, о которых даже мне стыдно говорить тебе… Впрочем, все равно, скажу. Я связался с кафрами, научился у них колдовству и разным жестокостям, отрекся от Бога и продался… дьяволу… И даже поднял руку на родного отца, когда тот был пьян и требовал от меня повиновения… Говорят, что он от этого умер. Может быть… Но я об этом не жалею. Он поступил со мной хуже, научив понимать силу зла. Я хорошо сознаю, что все мои дела очень… скверны, но я иначе не могу… Я знаю, что ты думаешь в эту минуту обо мне: «Какой, дескать, это злодей, убийца, обрызганный кровью моего мужа и своего родного отца. Как только земля терпит такое чудовище!» Так ведь, а? Но ты в моей власти, и ничего не можешь сделать мне… Это-то меня и радует… Да, я и убийца, и злодей, и чудовище, но в этом виноват не я. Дед и отец вложили в меня предрасположение к сумасшествию, а ты… ты дала толчок к его развитию… Значит, на вас всех падает и ответственность за все то, что я делаю дурного… От моей бабушки, которая была кафрянкой и знахаркой, перешла ко мне жажда мести, но зато перешли и знания, каких никогда не может быть у белых… Когда тот, тело которого, надеюсь, уже съедено акулами, нанес мне тяжелое оскорбление, мое сумасшествие окончательно прорвалось, и я поклялся… Я сдержал эту клятву: англичанин умер, а ты – в моей власти… Ты молчишь, Сузанна? Значит, ты понимаешь, что ничто в мире не заставит меня отказаться от тебя? Ты права: я хитростью и преступлением добыл тебя, – хитростью же и преступлением и удержу тебя у себя. Ты в моей власти, тебе от меня не уйти, и никому тебя не найти здесь: это место известно только немногим из моих кафров, а они никогда не решатся изменить мне, потому что хорошо знают, как я им отплачу за это… Итак, будь моей женой добровольно – и ты найдешь во мне самого нежного и преданного мужа… Огонь страсти, пожирающий мой мозг и мою кровь, угаснет, и я сделаюсь таким же тихим и кротким, каким был до тех пор, пока не увидел тебя и твою любовь к этому англичанину… Слышишь, Сузанна?… А, ты не отвечаешь!… Хорошо! Я теперь тебя покину, но через час снова явлюсь, и ты тогда должна дать мне ответ, иначе я… Ну, да об этом потом, а теперь я пойду приму еще кое-какие меры на случай поисков со стороны твоих родственников, хотя и уверен, что они не найдут твоих следов. Ха!… Теперь даже сама продувная Сигамба ни за что не пронюхает, куда ты девалась, а все-таки известные предосторожности не будут лишними… «Береженого Бог бережет».

После этих слов негодяй захохотал и вышел из хижины.

– Убийца! – проговорила ему вслед Сузи, и страшное отчаяние выразилось на ее лице.

Как только Черный Пит отошел достаточно далеко от хижины, Сигамба спустилась в нее сквозь потолок, как раз в то время, когда Сузи вынула свой кинжал, перерезала веревку на ногах и, опустившись на колени, готовилась произнести предсмертную, быть может, молитву.

Для того чтобы Сузи не вскрикнула от неожиданности, знахарка, подкравшись сзади, зажала ей рот обеими руками и прошептала:

– Это я, Ласточка, твоя Сигамба, не бойся.

С этими словами она обошла вокруг Сузи, так что та могла убедиться собственными глазами, что перед ней действительно Сигамба. Сузи равнодушно взглянула на знахарку и тихо спросила:

– Зачем ты здесь, Сигамба?

– Чтобы спасти тебя, Ласточка.

– Меня уже никто не может спасти, – тихо прошептала Сузи.

– Я вырву тебя отсюда, и ты опять будешь счастлива.

– На что мне теперь жизнь? Ральфа уже нет…

– Ральф жив. Он был только ранен. Мы нашли его на берегу моря и отправили к твоим родителям, – быстро проговорила Сигамба.

Сузи мигом вскочила на ноги. Личико ее покрылось румянцем радости, и в безжизненных до сих пор глазах засветился огонь неземного восторга. Но, как бы боясь поверить невероятному, она спросила Сигамбу, пристально глядя ей в лицо:

– Ты не лжешь?

– Клянусь Великим Духом, что муж Ласточки жив и еще долго будет жить!… Но время бежит, нужно скорее действовать. Ты очень слаба. Выпей вот скорее молока, подкрепи свои силы, они тебе понадобятся, а я пока займусь своим делом.

На столе стоял кувшин с молоком и лежали маисовые лепешки. Пока Сузи утоляла свой голод, которого раньше не чувствовала, знахарка подняла веревку, сделала из нее петлю и закинула ее на вбитый в стену гвоздь.

– Что это ты делаешь? – спросила заинтересованная молодая женщина.

– А вот увидишь, – ответила знахарка. – Ты кончила есть?

– Да, и чувствую, что силы возвратились ко мне.

– Тем лучше. Теперь слушай меня, Ласточка. Перед хижиной стоит на часах кафр, который повесил бы меня, если бы тогда Ласточка не спасла меня. Я ему тогда предсказала скорую смерть. Теперь его час настал. Я сейчас просуну голову в эту петлю и сделаю вид, будто я удавленная. Ты беги к двери и кричи о помощи. Когда часовой прибежит в хижину, ты с испугом укажешь на меня. Он подумает, что это привидение, которое явилось напомнить ему о моей угрозе, и бросится бежать. Но этот дротик догонит его и не позволит поднять тревогу. Потом мы…

– Зачем же тебе нужно разыгрывать удавленницу и пугать этого несчастного? – недоумевала Сузи.

– Так нужно, Ласточка, – отвечала знахарка. – Делай, пожалуйста, как я говорю, – прибавила она, просовывая голову в петлю и только кончиками пальцев опираясь о земляной пол, точь-в-точь как тогда в лесу.

Сузи бросилась к двери и громко закричала:

– Помогите!… Помогите!… Ко мне кто-то забрался!

Часовой поспешно отодвинул наружную задвижку и вошел в хижину. Свет падал на страшно искаженное, с высунутым языком лицо Сигамбы. Взглянув на мнимую удавленницу, суеверный дикарь с ужасом закрыл лицо руками и попятился к двери. В то же время его поразил прямо в сердце дротик, пущенный ловкой, привычной рукой знахарки. Дикарь, не издав ни звука, упал на пол и тут же умер.

Сигамба сбросила с себя петлю, схватила за руку Сузи и выскочила из хижины. Обе пустились бегом к утесу.

Очутившись по ту сторону утеса, Сигамба прокричала совой. Зинти, все время не спускавший глаз с тоннеля, уже заметил женщин и догадался, не дожидаясь дальнейших приказаний, подвести к ним лошадей.

– Слава Великому Духу! – прошептала Сигамба, усаживая дрожащую спутницу на лошадь. Усевшись затем сама на другую лошадь, она быстро проговорила:

– Зинти, к дому Ласточки!

– А как же быть с мулом, госпожа? – спросил кафр.

– Отвяжи его и оставь здесь. Он сам найдет дорогу домой, – распорядилась Сигамба.

Кафр поспешил исполнить это приказание, и через минуту беглецы во всю прыть мчались по дороге к нашей ферме. Все шло хорошо, как вдруг из одного ущелья, через которое нужно было проехать, показался небольшой отряд всадников с Черным Питом во главе.

Беглецы остановились, как по команде.

– Есть другой проход, Зинти? – торопливо спросила Сигамба.

– Нет, госпожа, – ответил кафр. – Но направо есть большая гора, можно переехать через нее.

– Значит, едем к горе, – сказала Сигамба. – Только вот что. Если нам случайно придется расстаться, то тот, кто придет раньше, должен ожидать других по ту сторону горы.

X Как Стрела спасла Сузи и Сигамбу. – Предсказание о Белой Ласточке.

Когда беглецы повернули лошадей в сторону, Черный Пит со своими спутниками был от них всего в ста шагах, но беглецов спас лесок, через который лежал их путь. Ван Воорен не думал, что они решатся покинуть этот лесок, и потому искал их там во всех направлениях, между тем как они, проехав лес, уже мчались по открытой равнине.

Они ехали всю ночь и только перед рассветом добрались до небольшого ручья. Теперь до той горы, о которой говорила знахарка, оставалось всего миль двадцать. Сузи оглянулась назад и, не заметив больше погони, предложила остановиться, чтобы дать возможность измученным лошадям немного отдохнуть и утолить мучившую их жажду.

Удостоверившись, в свою очередь, что непосредственной опасности пока нет, Сигамба согласилась на небольшую остановку на берегу ручья.

– Зачем мы едем к этой горе? – спросила Сузи, пока лошади, громко фыркая от удовольствия, утоляли свою жажду в прозрачной воде ручья.

– Там есть место, где можно будет укрыться в случае надобности, – ответила Сигамба. – А когда нас перестанут преследовать, мы можем спуститься с той стороны горы и направиться прямо к вам домой через смежную цепь гор. Это будет гораздо безопаснее, чем ехать по открытому месту, где нас можно видеть за несколько миль.

– А эта гора обитаема? – продолжала Сузи.

– Да, Ласточка, там живет могущественный инкоси красных кафров, Сигва, который считает своих воинов тысячами. Он мог бы помочь нам, но я слыхала, что он отправился к северу на войну с некоторыми из племен свази, с которыми поссорился по какому-то поводу.

– А его народ разве не может оказать нам помощи?

– Мог бы. Но я не знаю, кто там остался из вождей… Вот приедем – увидим… Во всяком случае, у красных кафров мы будем в большей безопасности, нежели где-либо, пока не доберемся до дому.

Сузи хотела еще что-то спросить, но вдруг раздалось восклицание Зинти, увидавшего сзади, на расстоянии всего одной мили, нескольких всадников, несшихся во весь опор прямо к ним. В переднем всаднике нетрудно было узнать Черного Пита.

– Ага! – проговорила Сигамба, вглядевшись во всадников. – Они на свежих лошадях. Должно быть, переменили их в краале, мимо которого мы недавно проезжали. Этот крааль тоже принадлежит Черному Питу. Вот почему они и отстали от нас…

– Так нам надо скорее ехать! – воскликнула побледневшая Сузи.

– Да, мешкать нечего, тем более что наши лошади немного отдохнули и напились, – отвечала Сигамба, поспешно подсаживая свою испуганную спутницу на лошадь.

– Скорее! Скорее! – твердила Сузи, со страхом оглядываясь назад.

– Не бойся, Ласточка, – успокаивала ее Сигамба. – Они еще далеко и не настигли нас, да и едва ли настигнут.

Но если в ее тоне и слышалась уверенность, зато в душе шевелилось сильное опасение, потому что она хорошо видела, что их лошади были сильно утомлены этой бешеной скачкой и что преследователи легко могут догнать их на своих свежих лошадях. Только лошадь Сузи выглядела еще хорошо. Это была та самая Стрела, с помощью которой знахарка однажды уже спасла всех нас, когда мы возвращались от ван Роозена. Стрела была подарена Яном Ральфу, и Сигамба догадалась взять ее вместе с «роером» нашего зятя, как бы предчувствуя, что она еще раз может принести большую пользу.

Успокоенная словами своей спасительницы, Сузи села на лошадь, и скачка возобновилась. Однако через некоторое время, когда беглецы очутились в местности, усеянной буераками и перерезанной во всех направлениях глубокими оврагами с густой порослью, Зинти вдруг заявил Сигамбе, что его лошадь не может больше поспевать за их лошадьми.

– Спроси, госпожа, свою мудрость и скажи, что мне теперь делать? – сказал кафр.

Знахарка окинула взглядом всю местность и быстро проговорила:

– Спустись вон в тот овраг и посиди там, пока наши преследователи не проедут мимо.

– А потом, госпожа?

– А потом… потом сам придумай, как лучше поступить.

Обе женщины поскакали дальше, а кафр, соскочив со своей тяжело дышавшей лошади, поспешно повел ее к оврагу и вскоре исчез из вида. Ван Воорен со своими спутниками как раз в это время переезжал через пригорок, за которым ему ничего не было видно.

Через час наши беглянки подъехали к реке, по ту сторону которой ясно вырисовывалась громадная гора. Стрела все еще не сбавляла своего бега, хотя бока ее, покрытые пеной, втянулись, а глаза страшно расширились; лошадь же Сигамбы, видимо, ослабевала, но все еще старалась, напрягая последние силы, не отставать от Стрелы.

– До реки у нее хватит сил, а дальше едва ли, – сказала Сигамба, гладя по шее свою измученную лошадь.

– А потом что же мы будем делать? – с ужасом прошептала Сузи, оглядываясь назад и видя, что расстояние между ними и преследователями значительно уменьшилось.

– А потом мы увидим, – ответила Сигамба, понукая свою выбившуюся из сил лошадь.

Наконец беглянки очутились почти на самом берегу реки, известной у дикарей под названием «Красные Воды». К немалому испугу Сигамбы, река оказалась страшно поднявшейся и разлившейся из-за ночного ливня. Выйдя из берегов, она с шумом катила свои мутные покрытые грязной пеной красноватые волны.

– Неужели нам нужно переправляться через эту реку? – ужаснулась Сузи.

– А разве Ласточке приятнее опять попасть в руки к Черному Питу? – заметила Сигамба.

Сузи вздрогнула и молча погнала Стрелу.

В двух шагах от воды лошадь Сигамбы вдруг затрепетала, подпрыгнула кверху и, как подстреленная, упала на землю.

– Вперед, Ласточка!… Смелее! – воскликнула знахарка, ловко спрыгнувшая с седла в самый момент падения лошади. – Стрела перенесет тебя на тот берег, а там ты…

– А ты, Сигамба? – перебила Сузи. – Неужели ты…

– Я?… Я останусь здесь, – отвечала мужественная женщина. – Жаль только, что я не догадалась взять у Зинти «роер».

– Нет, нет! Я не могу допустить этого! Ты не останешься, если не хочешь, чтобы я бросилась прямо в воду! – вскричала моя благородная дочь. – Садись скорее ко мне. Места хватит нам обеим, притом ты такая легенькая.

Сигамба молча кивнула головой. Когда Стрела вошла в воду, знахарка последовала за лошадью и, ухватившись за ее густую гриву, поплыла рядом с ней. В это время преследователи тоже подъезжали к реке, и ван Воорен крикнул беглянкам, чтобы они лучше сдались, если не желают погибнуть в реке.

Сигамба чувствовала, как задрожала Сузи, услыхав этот противный голос. Ободрив свою спутницу несколькими словами, знахарка погладила шею лошади и что-то шепнула ей. Умное животное, тряхнув головой, быстро направилось к противоположному берегу, прямо наперерез быстрому течению.

Преследователи испустили крик удивления и досады. Черный Пит тоже хотел перебраться через реку вплавь, но никакие понукания и угрозы не смогли заставить его лошадь последовать примеру Стрелы, и он вынужден был оставить свое намерение. Скрежеща в бессильной ярости зубами, он молча смотрел на ускользавших от него беглянок.

Между тем Стрела, победоносно справившись со стремниной, приближалась к противоположному берегу, а преследователи вынуждены были направиться вдоль берега, чтобы найти брод. Сигамба засмеялась, зная, что на это им понадобится несколько часов.

Через десять минут храброе и преданное животное благополучно доставило обеих женщин на землю и с громким радостным фырканьем стала отряхиваться.

Потрепав по шее свою спасительницу, Сигамба помогла Сузи сойти с седла и весело сказала:

– Ну, теперь нам всем можно немного отдохнуть после такого подвига. Никто не поверит, что мы переплыли через Красные Воды во время разлива на одной лошади и притом вдвоем. Спасибо тебе, наша храбрая спасительница.

С этими словами она обхватила обеими руками мокрую морду лошади и крепко поцеловала, животное ответило на это тихим ласковым ржанием, точно понимая, что его благодарят. Сузи тоже с благодарностью погладила Стрелу по ее красивой крутой шее.

Через полчаса обе путницы опять уселись на лошадь и продолжили путь. В нескольких шагах от берега начинался подъем в гору.

– Долго нам еще придется ехать? – спросила Сузи.

– Нет, теперь мы скоро доберемся до селения Сигвы, – отвечала Сигамба, зорко всматриваясь во все стороны.

– Слава Богу! – продолжала Сузи. – А то я так устала, что едва держусь в седле.

– Знаю, знаю, Ласточка, – ласково говорила ее телохранительница. – Что же делать, продержись еще немного.

Подъем на гору продолжался часа полтора. Но вот, завернув за один громадный выступ горы, путницы вдруг очутились на обширном, ровном и открытом пространстве, на котором было разбросано множество хижин. На площадке стояла целая армия черных воинов, распределенная по полкам, как у бледнолицых. От блеска множества металлических наконечников копий и дротиков резало глаза. Немного в стороне помещалась группа вождей и военачальников.

– Сейчас решится наша участь, – прошептала Сигамба, направляя Стрелу прямо к этой группе.

Все с изумлением смотрели на неожиданное странное явление: на чистокровную, видимо загнанную лошадь и сидящих на ней – прекрасную бледнолицую женщину и маленькую негритянку. Остановившись перед вождями, Сигамба сошла на землю, а Сузи осталась в седле.

– Кто ты? – спросил у Сигамбы стоявший впереди вождь, высокий статный человек в одежде из леопардовых шкур, пристально глядя на растрепанную и мокрую фигурку маленькой женщины.

– Я – Сигамба Нгеньянга, знахарка, о которой вы, быть может, кое-что слышали, – смело ответила последняя.

– Слыхали, слыхали!… Знаем! Она великая знахарка! – раздалось несколько голосов из рядов войска в ответ на вопросительный взгляд вождя.

– К какому роду и племени ты принадлежишь? – продолжал вождь в леопардовых шкурах.

– К роду Звиде, которого Чака прогнал из Земли Зулу. По рождению я – инкосикази племени упомондвана, живущего на горе Упомондвана. Они были детьми Звиде, а теперь стали детьми Чаки…

– Что же заставило тебя так удалиться от своего дома?

– Когда Звиде и его народ были изгнаны Чакой, мой народ, Упомондвана, добровольно, вопреки моей воле, подчинился Чаке. Я этого не могла стерпеть и потому ушла.

– Хотя твое тело мало, но ум и сердце велики, – сказал вождь.

– То, что рассказывает Сигамба, – верно, – заметил один из близстоящих воинов. – Я слышал об этом, когда меня посылали к ндвандве.

– А кто эта красивая женщина, которая сидит на лошади? – вновь продолжал предводитель.

– Это – моя сестра и госпожа, которой я буду служить до самой своей смерти, потому что она спасла мне жизнь. Ее зовут Ласточкой.

При этом слове все, кто его слышали, вскрикнули от изумления и переглянулись радостно сверкнувшими глазами. Недалеко от предводителей стояли несколько мужчин и женщин, принадлежавших, судя по одежде, к почетному званию иньянг – знахарей и знахарок. Все они теперь подошли ближе и с видимым благоговением смотрели на Сузи.

Сигамба отлично заметила впечатление, произведенное именем Ласточки, но, не желая показывать этого, спокойно продолжала:

– Ласточка и я спешили сюда, надеясь застать здесь мудрого Сигву. Мы нуждаемся в его совете и помощи. Если он не выступил еще против врагов, то…

– Я – Сигва, – перебил беседовавший с ней высокий кафр в леопардовых шкурах. – Чего хочет от меня моя сестра?

– Привет тебе, великий инкоси! – проговорила Сигамба, сложив на груди руки в знак своего уважения к вождю. – Выслушай меня и разреши нам укрыться в тени твоего могущества.

В немногих словах Сигамба рассказала всю историю Сузи с Черным Питом. При имени Пита, которого она, конечно, назвала Бычьей Головой – именем, более известным дикарям, последние переглянулись; а когда услыхали, как они с Сузи переправились через разлившиеся Красные Воды, многие пожали плечами, считая это просто похвальбой. Нисколько не смущаясь этим, Сигамба докончила свой рассказ и добавила:

– Мы просим у тебя, великий инкоси, защиты против Бычьей Головы и охраны, чтобы проводить нас до морского берега, в дом Ласточки. Ее отец – великий белый инкоси; он тебя щедро вознаградит за эту услугу. Я сказала все и жду ответа.

Сигва отозвал в сторону знахарей и знахарок и, поговорив с ними несколько минут, снова подошел к Сигамбе и Сузи.

– Сигамба Нгеньянга и ты, Белая Ласточка, выслушайте теперь меня. Сегодня в моем селении произошел удивительный случай, какого не помнят даже наши отцы. Вы видите, войско мое собрано. Завтра оно должно выступить в поход против ндвандве, смертельно оскорбивших меня и мое племя. И вот сегодня, следуя обычаю наших предков, наши знахари и знахарки вопрошали судьбу, чтобы узнать, чем для нас окончится война. Вопросив судьбу, они поведали нам, что, если моих воинов будет сопровождать белая ласточка, то мы возвратимся победителями и нашей крови будет пролито немного, но сама ласточка не должна возвращаться с нами, потому что, если она повернет свою голову на полдень, мы все должны погибнуть. Пока мы удивлялись этому пророчеству и недоумевали, где нам взять белую ласточку, подъехали вы, и одна из вас оказалась именно Белой Ласточкой. Теперь мы поняли, что это и есть та самая Ласточка, которая должна сопровождать нас и принести нам счастье. Поэтому ваша просьба будет мною исполнена, но с той разницей, что вы пойдете вместе с нами к северу, а не к югу, к себе домой. Хотя я и иду против твоего народа, Сигамба Нгеньянга, но я пощажу твое племя, несмотря на то, что оно подчинено враждебному мне народу и одной с ними крови. Пока вы будете между нами, не бойтесь ничего; вам будут оказываться все почести, которых вы достойны, и вы будете находиться под моим особым покровительством, а Белая Ласточка получит десятую часть всей нашей военной добычи как главная виновница нашей будущей победы над врагами. Но знайте, что не будь нам такого предсказания, я вынужден был бы отказать вам в вашей просьбе и выдать Белую Ласточку Бычьей Голове, потому что поклялся ему в дружбе. Теперь же обстоятельства изменились: честь и благо моего народа – прежде всего, и я буду защищать вас от Бычьей Головы, если он явится сюда требовать Ласточку хоть с целыми сотнями вооруженных воинов. Я сказал все, и слово мое неизменно, – прибавил вождь и, отвернувшись от разочарованных женщин, показал этим, что аудиенция окончена.

Сузи с тоской взглянула на Сигамбу и тихо прошептала:

– Да ведь это – перемена одного плена на другой… Нас хотят тащить Бог весть куда, и ни Ральф, ни мой отец не будут знать, куда я девалась и где меня искать… Ральф умрет с горя… да и я…

– Да, это скверно, – перебила шепотом Сигамба, – но все-таки лучше, чем если бы мы опять попали в руки Черного Пита… Ведь ты знаешь, что ожидает тебя там… Если же мы пойдем за Сигвой и его войском, то будем в полной безопасности и, быть может, найдем способ как-нибудь известить твоих родных о том, где ты находишься, Ласточка, или же придумаем средство к бегству.

Во время этой беседы Сузи с Сигамбой прибежал часовой и донес Сигве, что к селению приближаются пять всадников, в числе которых находится Бычья Голова.