Текст книги "Тайна Гарстонов (ЛП)"

Автор книги: Генри Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 16
Перед завтраком

Комната миссис Гарстон, освещенная утренним солнцем, пребывала в беспорядке. Полицейский врач не только не содействовал устранению беспорядка, но еще его более увеличил и, заперев за собою дверь, лишил возможности убрать комнату.

– Так и не знаешь, нарочно ли кто-нибудь тут все перебудоражил, или же старательно ничего не трогали, – проворчал Ганн. – Поглядите-ка на ее лекарства. Тут их целая лавка. Она, наверное, принимала все капли, которые ей попадались под руку.

– Наверное. Что же, упакуйте все и пошлите доктору для осмотра. Только я уверен, если тут применялись наркотики, вы их на столике не найдете. Кто бы это ни сделал, он не оставит за собой следов.

– Не скажите! Всякий может сделать ошибку, – сказал Ганн.

– Ключи на ночном столике, – ответил Белль, продолжая осматривать комнату. – Ничего как будто не заперто. А вот шкатулка для драгоценностей. Она заперта. Недурные в ней вещи, – продолжал он, открывая шкатулку. Но если у нее были любовные письма, там их больше нет. А об этом что вы думаете?

Ганн подошел к открытому ящику конторки, в котором лежал плоский кожаный футляр.

– Я не знаю.

– Как будто ящик этот поспешно закрывали, так что футляр был защемлен. Скажем, что-нибудь другое вытаскивали из этого ящика.

– Но никто не мог войти. Ивис увез с собой ключ.

– О, Боже, – засмеялся Белль. – Ивис закрыл дверь после того, когда дело было уже обделано. До его прихода было достаточно времени, чтобы стащить что угодно.

– Думаете вы, что кто-нибудь вошел в комнату, чтобы совершить кражу, и прикончил ее?

– Не знаю. Может быть. Или кража была совершена после ее смерти.

– Ее принесли сюда сразу. Потом Кройленд и сиделка оставались здесь, пока не пришел Ивис.

– Так они говорят.

– Что же, вы подозреваете Кройленда и сиделку?

– Почему же нет? – спросил Белль.

Ганн был смущен.

– В конце концов, вы не можете быть уверенным, что здесь украли что-нибудь.

– Я не могу этого доказать, – согласился Белль, – но я это знаю. Посмотрим, что осталось. – Он открыл кожаный футляр и вынул из него три старых фотографии: младенца, мальчика и молодого человека.

– Честное слово, – воскликнул Ганн. – Это Альфред Гарстон.

– Совершенно верно, Альфред Гарстон в трех возрастах. Мать хранила фотографии. Господи помилуй. Чувствуешь себя порядочным скотом. Бедная женщина. Что она в сущности знала? – он тяжело вздохнул. – Ну, не стоит так говорить. Посмотрите, что из этого следует: ее убили и что-то взяли из ящика где она хранила фотографии Альфреда. Наверное, там были письма от него. Это связывает убийство с попыткой скрыть что-то относительно Альфреда. Вы спрашиваете, не подозреваю я Кройленда и сиделку? Кто знает!

– Да, – заметил Ганн, – Кройленд ввел в дом сиделку, которую мать его не хотела иметь. Мать его убита. Он и сиделка – тут как тут при ее смерти. А тут еще украдено что-то, относящееся к его брату. Для Кройленда дело принимает неприятный оборот.

– Вот именно. И к тому же… Это еще что? – Кто-то постучал в дверь. Белль понизил голос: – Это все случается, когда недавно совершилась другая кража, связанная с его братом. Ну, кто там?

Он отворил дверь. Появилась служанка миссис Гарстон.

– Что вам угодно?

Вид у нее был непривлекательный. Серо-желтое лицо было бледнее обыкновенного. Темные глаза казались бусинками. Она близко подошла к Беллю.

– Я хочу говорить с вами, сэр. Я хочу вам рассказать про прошлую ночь.

– Очень вам благодарен! Кто вы?

– Меня зовут Джонс, сэр. Я служанка миссис Гарстон, если позволите, сэр. Я провела с ней пятнадцать лет. Она была такая милая и добрая хозяйка. Я хочу сказать вам всю правду про прошлую ночь. Бедняжка моя. Никто кроме меня не знает правды.

– Вот как! – Белль закрыл дверь. – Ну, говорите всю правду о прошлой ночи.

Миссис Джонс заговорила скороговоркой:

– Вот как было, сэр. Я пришла помочь госпоже устроиться на ночь. Я всегда это делаю сама, потому что сиделка никогда не делает ничего, как следует. И она так ее боялась. Она всегда так плакала, бедная овечка! И я нашла ее в ужасном виде. Я не знаю, что с ней делала эта сиделка, но я никогда не видела ничего подобного. Она со всеми такая вежливая, бедняжка. Но я знаю, я слышала своими собственными ушами, она говорила сиделке: «Вы хотите моей смерти». Она это говорила, сэр! Бог слышит мои слова. Она говорила: «Я знаю, вы хотите моей смерти». Я тогда не обратила на это внимания. Я знала, что эта сиделка грубо с ней обращается. Я только хотела успокоить бедняжку, а теперь, теперь… – речь ее оборвалась и бусинки глаз впились в лицо Белля, чтобы разглядеть, произвела ли она на него впечатление.

– А теперь вы над этими словами задумались? – сказал Белль. – Сообразите немного. Почему эта сиделка могла желать ее смерти?

– Не мое дело об этом говорить, – служанка стала говорить медленнее. – Я не знаю, зачем эта сиделка к нам приехала. Хозяйка ее не хотела и не любила ее. С тех пор, как прибыла эта сиделка, у хозяйки не было спокойной минуты.

– Что же делала эта сиделка?

– Я не буду говорить о том, чего я не знаю. Это не моем духе. Мне кажется, сиделка эта все время ее донимала, все время приставала к ней.

– Но зачем же?

– Это не мое дело. Я уже сказала вам. Я не знаю, зачем она приехала. Я исполняю только свой долг перед хозяйкой. Есть вещи, которые я не могу позволить скрыть. Я должна сказать вам, сэр, что после событий этой ночи я пошла в комнату сиделки – посмотреть, не могу ли я ей чем-нибудь помочь, – ее там не было. Никогда не знаешь где ее найти. Но она разорвала какое-то письмо, и я увидела его обрывки. Сердце у меня перевернулось. Я сохранила его для вас. Видите, сэр, вот они.

Белль прочел отрывки из письма Томми. «Самые серьезные основания… после того, что произошло с Кройлендом, я хочу вас видеть немедленно… вещи, которых я не могу написать».

– И это все, что вы нашли?

Она кивнула.

– Жаль. Больше ничего у вас нет? – она покачала головой. – Тогда можете идти и придержите свой язык. Хорошенько помалкивайте, а то я могу стать неприятным.

– Я не болтлива. – Служанка покачала головой и вышла.

– Вот ведьма! – сказал Ганн.

– Бедная старуха. Между такой служанкой и этой хитрющей сиделкой и Кройлендом. Ну, давайте продолжать. Может быть, в доме еще найдется какая-нибудь веселая публика. Мы должны тщательно наблюдать, не сносится ли кто-нибудь в доме с кем-нибудь во вне. Не спросить ли сестру Дин: кто этот субъект, который хочет ее видеть насчет того, что произошло с Кройлендом?

– Не стоит! – с улыбкой сказал Белль. – Сейчас мы больше не будем допрашивать сиделку. Зачем пугать бедную девушку. Если она выскользнет, чтобы встретиться с этим типом, это нам только на руку. Скажите вашим людям, чтобы они наблюдали за всяким, кто выходит из дому.

Затем полицейские послали за Глэдис. Главный инспектор Белль определил ее как деловую женщину. Он не особенно любил этот тип, но уважал его. Если мужчине нужна была женщина-секретарша – он считал это прискорбным, но ему казалось, что для такой роли больше всего подходит женщина вроде Глэдис. Она быстро понимала, ясно выражалась и не делала никаких глупостей.

Глэдис не проявила особого волнения по поводу убийства миссис Гарстон. Она не могла придумать, кто мог пожелать убить эту старую даму. Самое безобидное старое существо на свете! Глэдис никогда не слыхала о неладах миссис Гарстон с сиделкой и служанкой. Конечно, бывали трения. Она была слаба и в то же время не любила, чтобы за ней присматривали.

Сцена за обедом? Глэдис улыбнулась. Да, вышел разговор – старая дама стала плакать, а лорд Кройленд этого не выдержал. Совершенный пустяк! Лорд Кройленд всегда был с ней очень вежлив. Служанка? Глэдис ничего не могла про нее сказать. Сухая древность! Преданная служительница семьи, в этом роде.

– Вы сами наняли сиделку, не так ли? – спросил Белль.

– Не совсем. Лорд Кройленд поручил мне ее разыскать. Я нашла мисс Дин, и она ему понравилась. Я знала ее по школе. Она училась в С. Хьюз, работала в частной лечебнице.

– Что же, у вас нет мнения о том, как это все случилось?

– Никакого. Сплошная нелепость, если вам угодно знать мое мнение.

Экономка и дворецкий также не имели никакого мнения на этот счет. Отпустив их, Белль поглядел на Ганна.

– Они любят своего хозяина, – сказал он. – Верите ли, они его любят! Ну, после этого я хочу завтракать.

Мистер Кланк между тем бродил среди развалин, пока не наткнулся на садовника и не завел с ним разговор. Сначала усилия его не давали особого результата. Но он не отставал. Он разгуливал среди цветов, хвалил умелость садовника и говорил, как счастлив должен быть владелец такого чудного дома и парка. Садовник не выдержал. Он воткнул вилы в землю, выпрямился и сурово посмотрел на мистера Кланка.

– Да что вы, никакого приличия не понимаете? – спросил он.

– Боже мой, надеюсь, что это не так! В чем дело?

– Выплясываете тут, как старый чертенок, – ворчал садовник. – Постыдились бы!

– Но почему же, друг мой? Мне говорили, что посетители сюда допускаются. Лорд Кройленд так добр…

– Я не говорю, что запрещается. Но надо же знать приличия. Сегодня нам не до гуляк!

– Очень огорчен, если помешал вам. Я не хотел делать ничего плохого. Что же сегодня случилось?

– Да уж, такие люди, как вы, никогда ничего не знаете, – сказал садовник и сплюнул. – Смерть в доме, вот что. Хозяйка умерла этой ночью.

Мистер Кланк остановился как вкопанный. На больших его глазах появились слезы.

– Миссис Гарстон? – сказал он шепотом, снял свою шляпу и вытер себе лоб.

– Да, мать лорда.

– Я не знал, я и не думал ничего подобного. Это ужасно! Что же, она была больна?

– Нет, нет. Это случилось так внезапно. Доктор Ивис не может определить, как она умерла. В доме сейчас полиция из Лимбея.

– Боже, Боже, как это ужасно для вас всех! – прошептал мистер Кланк. – Друг мой, вы наверное считали меня бессердечным, – и он сунул полкроны в руку садовника. – Конечно, вам сегодня не до посетителей. – Он покачал головой и удалился.

Но его огорчение было не только притворным. Лицо его оставалось бледным, и в нем выражался страх. Отойдя от садовника, он остановился и вздохнул: «Бедная, погибшая душа», – и начал затем напевать один из своих любимых гимнов. Через некоторое время он присел в нише под арками развалин, вынул из кармана мешочек с конфетами, развернул одну и начал ее сосать. После этого на лице его появилось довольное и более бодрое выражение.

Оглядевшись, Кланк увидел, что один из кустов сирени был поломан, как будто кто-то недавно наскочил на него. Тут же, на земле лежали раздавленные цветы. Мистер Кланк поглядел на это разрушение и постучал но своей челюсти. Очевидно, кто-то недавно пробирался кратчайшим путем от этой ниши к дороге.

– Ну, ну, ну, – сказал он, и направился к Люису и своему автомобилю.

– Пойдемте, позавтракаем, дорогой друг мой, – сказал он.

Люис сказал ему в вполголоса:

– Белль сюда приехал. И местный инспектор тоже. Оба еще в доме.

– Мне говорили, это. Миссис Гарстон умерла этой ночью таинственным образом.

– Ого, – ироническое выражение сошло с лица Люиса. – Что это, убийство?

– О, конечно, я думаю, что она была убита. Бедняжка. Я уверен в этом.

– Боже мой, – сказал Люис. – Дело разрастается.

– Ужасное дело, – вздохнул мистер Кланк.

ГЛАВА 17
После завтрака

Мая спустилась к завтраку по удару гонга и застала за столом одну Глэдис.

– Что же, беби! Давайте сядем. Старик не завтракает. Он с утра все время висит на телефоне. Бедный старик. Вид у вас скверный, беби.

– О, я вполне здорова, – сказала Мая.

– Кстати, Джексон, – сказала Глэдис лакею, – лорд Кройленд хочет, чтобы вы позаботились о полицейских.

– Благодарю вас, сударыня. Это уже сделано.

Лакеи подавали все блюда, как ни в чем ни бывало. Глэдис наблюдала за порядком, и Мая в этой обстановка позавтракала, хотя перед тем ей казалось, что кусок не пойдет ей в горло.

– Вам это полезно, беби, – смеясь сказала Глэдис. – Незачем оставлять без топлива свою маленькую машину. – И она повела ее в гостиную. – Вы молодец, Мая. Я скажу это всему свету. Не хотите ли капельку яда в кофе? Бенедиктину? Не хотите? Ну, как угодно, – она откинулась назад, выпуская дым из ноздрей. – А что, эти умные полицейские пробирали вас?

– Это было довольно таки неприятно, сказала Мая. – Они как будто считают, что это моя вина. Я их не осуждаю. В некотором отношении это верно.

– Ну, что там! Да вы не способны убить канарейку!

Мая покраснела.

– Не говорите так. Конечно, я ничего ей не сделала. Вы же это знаете, Глэдис,

– Чего вы волнуетесь, милая?

– Она была моя пациентка. Я не должна была этого допускать. Если бы я спала в ее комнате, ее бы не убили.

– Кто знает! Она была убита не в своей комнате.

– Вот это-то и странно. Я не могу понять, что ей было делать в этом коридоре!?

– Да, странно. Что думают полицейские?

– Я не знаю. Конечно, она могла идти ко мне. Они склонны это думать. Если бы я только была с ней.

– К чему это говорить? Она бы этого не допустила. Старуха к вам не совсем благоволила.

– Я знаю. Она меня терпеть не могла.

– Вы это им сказали?

– Конечно, сказала.

– Ну, ну, беби, – и Глэдис зажгла еще папироску. – Зачем вы так много говорите?!

– Они должны знать все.

– Тут следует улыбнуться! Но послушайте, дитя мое, если она шла к вам, кто встретил ее по дороге.

– У меня нет никакого представления, – Мая заломила руки. – Глэдис, а у вас?

– У меня? Я вообще далеко не уверена, что она была убита.

– О, нет, была, была! – воскликнула Мая.

– Ну, тогда предположим, что кто-нибудь сошел с ума. Кто-нибудь обозлился… Что думают ваши полицейские?

– Я этого не знаю.

– Они тупоголовые, не так ли? Они наделают еще массу неприятностей, беби. Они зацапают нас всех раньше, чем кончится это дело.

– О, не говорите так!

– Это было бы не совсем приятно, – сказала смеясь Глэдис. – Слушайте, а не мог ли это быть кто-нибудь извне?

– Вы думаете, какой-нибудь грабитель? Но зачем же? Ничего ведь не пропало.

– Правда, нет. Ни следа грабителей.

– Это же не мог быть… – сказала Мая и запнулась. – Нет, не мог быть.

– Конечно, не мог, – сказала Глэдис, глядя на нее с интересом. – Только следите теперь за своими движениями, беби! Будьте осторожны, и она выскользнула из комнаты.

Мая осталась одна в смятении. Она не могла спокойно думать об этом убийстве. Мысль о том, что Кройленд убил свою мать, преследовала ее с самого начала, но была слишком ужасна, чтобы она могла этому поверить. Она начинала также подозревать служанку, но потом убеждала себя, что и тот, и другая любили бедную старуху, и сочла этот довод убедительным. Ей собственно хотелось добиться не разыскания и наказания виновного, а доказательства невиновности всех. Она знала, что это бессмысленная задача, она не сомневалась, что это было убийство, жестокое, подлое убийство которому нет прошения.

Расспросы Глэдис привели ее в смятение. Глэдис всегда была жесткой и несколько вульгарной, но никогда она не была такой противной. Мая была уверена, что полиция ее уже подозревает. Это было естественно. Ей приходилось с этим считаться и говорить всю правду.

Всю правду? Как же насчет этого юноши, Тони Висберри? Когда Глэдис говорила, что кто-то забрался в дом, не его ли она имела в виду? Или она хотела ее предостеречь? Или найдены какие-нибудь следы? Какое безумие! Этот юноша никому не причинил вреда. И зачем бы он забирался в дом. Он сказал, что лорд Кройленд плохо с ним обошелся и что он никогда больше сюда не придет. Что он писал?

Она взбежала к себе в комнату. Обрывки письма исчезли. Корзина для бумаг была пуста. Наверное, ее опорожнили. Но если кто-нибудь взглянул на письмо, полиция знала, что у него была ссора с лордом Кройлендом. Конечно, ссора с Кройлендом еще не причина, чтобы вламываться в дом. Он не стал бы этого делать. Достаточно взглянуть на него, чтобы это знать. Такой еще мальчик. Но полиция могла это подумать. Если у Кройленда были бумаги, которые он хотел получить, полиция может решить, что он забрался в дом, чтобы достать их – миссис Гарстон услышала его и тогда…

Мая надела шляпу и поспешно вышла. Он мог быть на дороге – правда, это было на сутки позже, но все-таки он мог быть там. Он принадлежит к числу тех, кто возвращается. Или он в деревне. Она должна видеть его, говорить с ним, спросить его.

Главный инспектор Белль со вздохом удовлетворения отставил от себя тарелку.

– Они хорошо нас угощают, – сказал инспектор Ганн. – Этот голубиный паштет был первоклассный.

Белль подвинул себе кресло и зажег трубку.

– Не скажете ли мне, что вы думаете о положении? – спросил он. – Я хотел бы навести порядок в мыслях.

– Правильно, – сказал Ганн. – Дело запутанное. Во всяком случае, в одном я уверен – все это весьма неприятный народ. Кройленд, сиделка, служанка, эта бойкая секретарша – никого бы из них я не позвал присматривать за своим ребенком.

– Ну, конечно, – сказал Белль, улыбаясь. – Но возьмем дело с другого конца. Начнем с убийства. Если оставить в стороне наркотики, старуха была убита при помощи удушения. Для этого требуется некоторая сила, хотя она и была стара. Я сказал бы, что ни сиделка, ни служанка для этого не годятся. Секретарша, пожалуй, – она крепкая особа. Но такой способ убийства более соответствует мужчине.

– Я тоже это думаю. Это указываете на Кройленда, не так ли? А сиделка говорила, что она называла какое то мужское имя.

– Говорила, что ей это показалось, – поправил Белль. – А также, что оно звучало не как Генри – имя лорда Кройленда. Это могло быть какое-нибудь ласкательное имя, известное его матери.

– И она бы так его называла, пока он ее душил? Странно!

– Погодите. Он еще не на скамье подсудимых. Придерживайтесь фактов. Ее нашли мертвой под этим сводом. Я думаю, ее там и убили. Но что она там делала? Она могла идти в комнату сиделки – это маловероятно, т. к. она ее не любила и скорее позвонила бы служанке, если бы что-нибудь было нужно. Она могла услышать какой-нибудь шум. Во всяком случае, кого она встретила под сводом?

– Их могло быть несколько, – сказал Ганн. – Мне кажется, все они знают больше, чем говорят.

– Вам это показалось? – сказал Белль с улыбкой, – может быть вы и правы. Во всяком случае, они задают себе вопрос – что знают остальные? У них, конечно, есть свои соображения на этот счет.

– У служанки – во всяком случае, не так ли?

– Она взваливает все на сиделку. Но меня на этом не поймаешь. Она вся желтая от зависти. Но в ее словах может быть что-нибудь и есть. Однако, если это сделал мужчина, то нам остается либо Кройленд, либо какой-нибудь человек извне.

Ганн покачал головой.

– Никто не забирался сюда ночью. Мои люди все проверили. Ничего не сломано.

– О Боже! – Белль засмеялся. – Как будто это так много значит. Есть столько способов войти и выйти. Зачем же что-нибудь ломать? Почем вы думаете, что его не впустил кто-нибудь?

– Это, конечно, возможно, – неохотно согласился Ганн.

– Вот именно. Не приводит ли это нас к тому типу, который писал сиделке? Итак, либо Кройленд, либо человек извне. Но какое основание? Зачем им убивать старуху? Сиделка – из-за того, что ей было много хлопот со старухой, а накануне вышла ссора? Служанка – из ревности к сиделке, из желания ее запутать? Мотива Кройленда мы не знаем. Но кому-то нужно то, что она хранила вместе с фотографиями Альфреда. Это скорее указывает на Кройленда или опять-таки – на человека извне.

– Слушайте. Если ее убили ради того, что было в ее комнате – зачем ее укладывают там, под сводом?

– О, это можно объяснить. Субъект забрался к ней, взял письма, но она проснулась, погналась за ним, и он покончил с ней.

– Чистая теория! Вы даже не знаете, было ли что-нибудь украдено.

– Я отлично знаю. Вы хотите сказать, что я не могу этого доказать. Украдено что-то, относившееся к Альфреду Гарстону. Совсем так же, как при недавней краже у этой старой девы в Лимбее. Но на этот раз это стоило двух жизней.

– Двух?

– А почему же, вы думаете, был убит полицейский прошлой ночью? Он остановил кого-то, кто проезжал по дороге и не мог допустить, чтобы его узнали. Тот тип, который убил полицейского, был причастен к этому делу. Держу пари!

– Черт! Я думаю, что вы попади в точку, – проворчал Ганн.

– Вы думаете? – Белль сделал гримасу. – Хотел бы я только знать, что дальше делать! А что вы об этом думаете?

– Если это верно, – сказал Ганн, – это очищает Кройленда.

– Да, как будто, – Белль кивнул головой. – Зачем бы он стал прогуливаться на автомобиле из-за того, что он убил свою мать? Но в этом деле много непонятного. Хотел бы я знать, какие сведения о Гарстоне представляют сейчас такую ценность. Хотел бы я знать, причем тут Джош Кланк. А если вы мне еще скажете, почему эту старуху убили там, где не зажигалась лампочка, это уже будет нечто.

– Лампочка? Почему вы придаете этому значение? – сказал Ганн. – Это так часто случается!

– Да, я знаю. Но когда случается какая-нибудь обыкновенная вещь как раз там, где случилось много необыкновенных вещей, меня это наводит на размышление.

– Простите, старина, – сказал Ганн, зажигая папиросу. – Вы слишком много размышляете о всяких мелочах. По-моему, надо действовать проще.

– В добрый час! – сказал Белль. – Действуйте. С чего же вы начнете?

– Прежде всего, выследим этого субъекта на автомобиле, совершившего убийство. Конечно, я распорядился собрать сведения обо всех автомобилях, замеченных прошлой ночью. Затем мы сопоставим все о посторонних автомобилях, бывших в этой местности. И я расспрошу прислугу, не видели ли они кого-нибудь около этого дома.

– Старая история, – проворчал Белль. – Пожалуйста, пробуйте. Большого прока из этого пока не вышло. Конечно, если мы имеем дело с каким-нибудь ослом, – прок будет. Но я думаю, что это не так.

– А что же, вы хотите снова допросить Кройленда?

– И его, и всех. Особенно сиделку. Я хочу расспросить ее про этого молодого человека.

– Лучше этого не делайте. Будьте осторожны в своих вопросах. У нас весьма мало зацепок. Мы только знаем, что сиделка получила письмо от человека, который поссорился с Кройлендом и что из комнаты миссис Гарстон пропало нечто, относившееся к Альфреду. Не выдавайте этого.

Появился полицейский.

– Сиделка вышла, сэр. Смизерс следит за ней по вашему распоряжению.

– Я думаю сам прогуляться, – сказал Белль, вставая.

Тони Висберри сидел за завтраком в мрачной решимости. Он не мог прийти ни к какому заключению насчет Маи. По-видимому, она тоже была пустым существом, раз она не обратила никакого внимания на письмо мистера Висберри! Она могла хотя бы его предупредить. Очевидно, она совершенно им не интересовалась. И все-таки она казалась довольно милой, и ей приходилось иметь дело с этой хитрой бестией, Кройлендом. Наверное, живется ей плохо. Надо было дать ей шанс переменить положение…

Он решил на всякий случай пойти прогуляться на дорогу в аббатство, где он ждал ее накануне и где она не появилась. Если же она и теперь не придет, тогда он в тот же вечер уедет из Брэдстока, решив, что эта женщина не имеет никакого значения. Он кончал завтрак, когда перед гостиницей остановился автомобиль, из него вышел мистер Кланк.

– Дорогой мой мальчик! – лицо мистера Кланка сияло. – Рад вас видеть. Могу я разделить ваш завтрак.

– Спросите лучше Коллинса, – буркнул Тони. – Это его свинина.

– Вашего доброго хозяина? Ну, конечно, – он постучал во внутреннюю дверь и, когда там появилось коричневое лицо, он заметил, что мистер Висберри так хвалил свинину, и ему захотелось ее попробовать. Он хотел также чашечку чаю.

– Чаю? – изумление выразилось на коричневом лице. – Бог да помилует вас!

– Да, надеюсь, что так и будет, – сказал мистер Кланк, – и вам того же желаю, – он вернулся к столу.

– Ну, Тони, как идут ваши дела?

– Никак, – проворчал Тони.

Вошел хозяин и швырнул на стол тарелки, вилки и ножи. Мистер Кланк начал есть хлеб.

– Вы ему нарежете, мистер Висберри? – сказал хозяин.

– Немножечко этого хрустящего, дорогой мой, – сказал мистер Кланк. – Ведь я получу мой чай, не так ли?

Его принесли в большом чайнике, который был поставлен на стол с пренебрежительным звуком. Мистер Кланк налил себе темный густой чай, обильно подложил в него сахару, помешал и выпил.

– А, чудесно, – прошептал он и принялся за свинину.

– Боже мой, – сказал Тони.

– Надеюсь, что вы не употребляете этого имени всуе, – остановил его мистер Кланк. – Вы, наверное, не были в аббатстве с тех пор, как я вас видел.

– Не был. Если это только вас касается!

– Касается, дорогой мой, касается. Ведь для вас это очень важно.

– Я рад это слышать.

– Почему?

– Вы не слышали, что произошло прошлой ночью, Тони?

– Нет, не слышал. Где, в аббатстве?

– И в аббатстве, и на большой дороге из аббатства в Лимбей. Два ужасных преступления. В доме была убита миссис Гарстон, на дороге – бедняга полицейский был застрелен при исполнении своих обязанностей.

– Боже мой, это ужасно!

– Дьявол могущественен! – сказал мистер Кланк.

– Как же была убита миссис Гарстон?

– Я не знаю. Доктор, который был к ней вызван, обратился к полиции.

– А этот полицейский имеет какое-нибудь отношение к ее смерти?

– Дорогой мой, я не говорю, что знаю это! Вы видите, что может предположить полиция – кто-то забрался в аббатство, убил миссис Гарстон и, убегая, застрелил полицейского, который его остановил.

– Злоумышленник?

Мистер Кланк улыбнулся:

– Человек, который врывается в дом ночью, всегда злоумышленник. Дело не в названии. Полиция особенно заинтересована одним посторонним, который навещал аббатство. Кстати, у вас нет собственного автомобиля.

– У меня нет автомобиля, – буркнул Тони.

– Нет – это великолепно, – просиял мистер Кланк.

– Вы думаете, они будут подозревать меня?

– Дорогой мой, за этим-то я и приехал к вам. Я хотел вас подготовить.

– Думаете вы, что это сделал я?

– О нет, я совершенно уверен, что нет.

– Благодарю вас. А почему же, черт побери, они считают, что это я?

– Не следует сердиться, – успокаивал его мистер Кланк. – Надо войти в положение полиции. Они подозревают всякого. Но полицейский ум, в сущности, очень прост. Мой друг, главный инспектор Белль, всегда любит идти по самым очевидным следам. А вы, Тони, обратили на себя внимание. Вы приехали сюда, вы виделись с Кройлендом и поссорились с ним, вы продолжаете оставаться здесь. Белль может вообразить, что вы добивались чего-то от Кройленда и забрались в дом, чтобы взять это.

– Да что же я мог бы искать?

– Да, в этом дело. Конечно, вы не способны задумать преступление. О, конечно! Но вы не можете ожидать, чтобы мой друг Белль это знал. Он наверное будет вас спрашивать, что вы делали в аббатстве. Если он это сделает, не сердитесь, дорогой мой, и не торопитесь.

– О, проклятие! – вскрикнул Тони. Он так быстро встал из-за стола, что стол, качнувшись, навалился на живот Кланка.

Мистер Кланк освободился от стола.

– Тише, тише, – сказал он, – Это, наконец, невежливо. Но Тони, не слушая, быстро удалялся в сторону деревни. Мистер Кланк постучал по своим зубам. – Очень странно, – вздохнул он. – Ну, торопиться нечего, – и он вернулся обратно к своему чаю.

Скоро Люис явился доложить, что автомобиль готов. Они проехали по извилистой дороге вдоль морского берега, на расстоянии трех миль от деревни они увидали Тони, который шагал но дороге. Они проехали мимо него, не останавливаясь. Он, видимо, их не заметил. Он смотрел на дорогу впереди. С некоторого расстояния мистер Кланк заметил, как Мая спешит навстречу Тони, также он заметил, что следом за ней идет, временами скрываясь за кустами, какой-то человек, а за ним еще один. Люис хихикнул:

– Трудное место для выслеживания, не так ли, сэр?

– Весьма неудобное, Люис, весьма!

Они проехали мимо Маи, и он узнал в ней девушку, с которой говорил в аббатстве. Потом они миновали полицейского в штатском, который старался принять вид бродяги. Потом они миновали самого Белля, который не обратил на них никакого внимания.

– Остановитесь у ближайших кустов, – сказал Кланк.

Они вышли и из-под этого прикрытия он наблюдал, как Мая дошла до Тони и как Тони схватил ее за руку.

– Ну, ну, ну, – сказал он, – поворачивайте автомобиль, Люис, едем обратно, и он подъехал к ним, как раз в ту минуту, когда их первые смущенные приветствия были прерваны появлением главного инспектора Белля.

– Я должен сказать вам обоим пару слов, – заговорил Белль, как вдруг услышал за собою шум автомобиля. Он обернулся: – О, да это мистер Кланк? Вы все время тут как тут. И что вам угодно, сэр?

– Дорогой мой друг, сказал мистер Кланк, медленно вылезая из автомобиля. – Я испортил вашу маленькую ловушку. Знаете, не следует прибегать к таким приемам.

– Я не от вас получаю инструкции и я не намерен переносить дерзости, мистер Кланк, – резко ответил Белль.

– Дорогой мой, зачем так выражаться? – посоветовал мистер Кланк. – Мы все знаем, что вы забавлялись, следуя за этой дамой, чтобы настигнуть ее, когда она встретится с господином. Это некорректно по отношению к обоим. Вы хотели их напугать. Я называю это ловушкой и уловкой, мистер Белль.

– Он меня не испугал! – воскликнул Тони.

– Нет, я в этом уверен, Тони, – улыбнулся мистер Кланк. – Но это не извинение для подобных штук в отношении дамы.

– Я на вас достаточно насмотрелся, мистер Кланк, – сказал Белль, – повысив голос. – Если вы будете мне мешать при исполнении моих обязанностей, я знаю, что мне делать.

– Дорогой друг мой, я уверен, что вы всегда это знаете. Но, видите, я старый друг мистера Висберри. Я был поверенным его матери. Я не хочу допускать, чтобы вы устраивали ловушки ему или его друзьям.

– Мистер Джошуа Кланк ваш друг? – обратился Белль к Тони. – Сожалею об этом.

– Он знал моих родных до моего рождения. А в чем дело?

– Вы хотите, чтобы мистер Кланк был при вас в качестве вашего поверенного, когда я буду вас расспрашивать по доводу одного убийства?

– Почему вы не хотите, чтобы с ним был его адвокат? – воскликнула Мая.

– Я говорю не с вами, мисс Дин.

– О, нет! Вы не любите разговаривать с мисс Дин, – заметил мистер Кланк. – Вы предпочитаете устраивать ей ловушки.

– Если бы мисс Дин сказала нам правду, нам не нужно было бы к этому прибегать, – сказал Белль, сдерживая свое бешенство.

– О, это безобразие! Я говорила вам всю правду! – воскликнула Мая. – Вы меня ничего не спрашивали насчет мистера Висберри, и он не имеет к этому никакого отношения. И вы меня не спрашивали, куда я иду. Вы просто охотились за мной.

– Славная работа, – сказал Тони, бросая гневный взгляд на Белля.

– Вы ни себе, ни ей этим пользы не принесете, – ответил Белль. – Я пришел сюда, чтобы спросить у вас сведения относительно убийства миссис Гарстон, – он повернулся к Мае и начал ее расспрашивать: как давно она знала мистера Висберри, как часто она встречалась с ним в аббатстве. Только раз! – Гм. Зачем она вышла ему навстречу? Потому что он писал ей и просил об этом? Гм. Зачем же?