Текст книги "Ярость(сборник)"
Автор книги: Генри Каттнер
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)
И Блейз Харкер со временем исчез.
Со все возрастающим интересом Сэм изучал записи, отыскивая объяснения того, что могло с ним случиться. Даты смерти не было. Обычные записи об образовании, должностях и предприятиях неожиданно обрывались примерно семьдесят лет назад. После этого ничего не было.
– Вот что нужно сделать, – сказал Вольный товарищ, отступая на шаг от прибора. – Вот, смотрите.
Сэм неуверенно пересек падающую палубу и склонился к окуляру. Он чувствовал себя полупьяным в необычной атмосфере движущегося корабля, ощущая на лице влажный ветер. Так много открытого пространства вокруг! У выросшего в башне даже легкий ветерок вызывал тревогу, не то, что свежий ветер на поверхности.
Молочно-белая вода расстилалась вокруг них под молочным небом. На берегу большой корпус разрушенного форта, казалось, пошатнулся под натиском овладевших им джунглей. Из-за зарослей доносился постоянный гул, в котором различались отдельные крики, визг, рев невидимых животных. Море шумно льнуло к бортам корабля. Ветер свистел в ушах. Для рожденного в башне поверхность – труднопереносимое место.
Все прошло. Джунгли поглотили большие флоты и форты, морские гиганты затонули у своих причалов. Но они не раскололись, теперь это стало ясно. Они просто заросли водорослями, к бортам их прилипали ракушки, но прочный металл оставался невредимым.
Хейл и Сэм осматривали берега Венеры, где находились форты. Хейл знал эти форты, когда они еще жили. Он знал гавани, он и сейчас мог перечислить порты и суда враждебной стороны. Два первых корабля, поднятые ими, были вполне пригодны для плаванья. В голосе и в глазах Хейла появился энтузиазм.
– На этот раз нас не загонят под империум, – говорил он Сэму, хватаясь за перила и морщась, когда брызги ударяли ему в лицо. – На этот раз мы будем вертеться, чего бы нам это ни стоило.
– Дорого обойдется, – напомнил ему Сэм. – Больше, чем у вас есть. Больше, чем мы сможем получить, если только не предпримем что-нибудь смелое.
– Что именно?
Сэм задумчиво посмотрел на него, размышляя, пришло ли время открывать свои замыслы. Он уже несколько недель скрытно действовал, шаг за шагом ведя Хейла к решению, которое тот немедленно отверг бы при первом ознакомлении.
Сэм применял к текущим проблемам точно такие же методы, которые он применял почти инстинктивно, когда очнулся в переулке, ощущая запах сонного порошка. За эти несколько недель он прошел школу, не меньшую, чем за всю свою предыдущую жизнь.
Вспоминая метод, примененный к доку Малларду, Сэм тщетно пытался найти какую-нибудь хитрость, годную для Харкеров. Существовала параллель между оружием, которое находилось в руках Сэма, и тем, которое люди могли использовать против поверхности Венеры. В обоих случаях единственно пригодное оружие было слишком слабым, либо слишком сильным. Полное уничтожение не годилось, но единственная альтернатива оставляла соперника, по существу, не задетым.
Сэм знал, что он должен либо отказаться от своих замыслов, либо предпринять решительный шаг, который будет означать полный успех или полное поражение.
– Хейл, – резко сказал он, – если мы хотим получить достаточное количество кориума для колонизации поверхности, мы должны сделать что нибудь такое, что никогда не делалось. Мы должны сбросить бомбы на башни.
Хейл взглянул на него и рассмеялся.
– Вы шутите!..
– Может быть, – Сэм пожал плечами. – Вы знаете что-нибудь получше?
– Я не знаю ничего хуже, – голос Хейла звучал резко. – Я не убийца, Рид.
– Вы были Вольным товарищем.
– Это совсем другое дело.
– Вы сражались по приказу башен. Проигрывая, башни откупались кориумом от угрозы бомбардировки. Вероятно, бомбардировка была блефом. Ни одна башня в действительности ей не подверглась. Я тоже предлагаю блеф. Семьи будут знать это. Мы будем знать, но мы перехитрим.
– Каким образом?
– Что мы теряем? Преимущество на нашей стороне: они могут потерять все, мы можем все выиграть.
– Но они знают, что мы не осмелимся на это. Население даже не воспримет нашу угрозу серьезно. Вы знаете жителей башен. Они инертны. Их невозможно убедить, что мы собираемся бомбить. Они просто посмеются над нами. Раса изжила страх перед опасностью. Мы должны будем разбомбить одну башню и убить тысячи людей, прежде чем сумеем их убедить, что говорим серьезно.
– Я не уверен в этом, – прервал его Сэм. – Мы все еще человеческие существа. Правда, уже много поколений не было ни войны, ни ее угрозы, но люди по-прежнему просыпаются в страхе перед нападением, как первая обезьяна, решившаяся оторваться от ветки дерева. И ноздри людей по-прежнему раздуваются в гневе, потому что раньше им нужно было дышать, когда рот их был полон вражьей плоти. Не думаю, что мы совершенно изжили свои страхи.
– Я не сделаю этого, – коротко сказал Хейл. – Это уже слишком. Тут нет вопроса…
Угроза, впервые прозвучавшая с экрана, была не менее поразительна, чем сама бомба. На всех башнях на мгновение наступила мертвая тишина. Потом ропот. Потом смех.
Хейл был частично прав. Никто не поверил в угрозу возобновления флота. Само существование колоний зависело от поддержки башен. Кто же осмелится бомбардировать свой источник снабжения? И даже если они окажутся такими безумцами, в первые минуты каждый житель решил, что угрозе подвергнется какая-нибудь другая башня, но не его собственная.
И тогда Сэм с общественных экранов назвал башню – Делавэр. Назвал время – сейчас. И цену – кориум.
Борьба началась.
У Сэма было оружие, которое он запас до начала своего блефа и которое придавало ему уверенность. Это было не очень сильное оружие, но это только означало, что он должен был искусно использовать его. Оно должно было принести успех. Это был пункт, после которого поворот назад становился невозможен.
Он отыскал Блейза Харкера.
В конечном счете борьба сводилась к конфликту двух человек – Захарии и Сэма. Семьи бессмертных правили башнями. Харкеры давали пример всем семьям, Захария был главой клана Харкеров.
Захария мог отдавать, а мог и не отдавать себе отчет, где находится центр напряжения, но Сэм знал это. Он поставил на карту все, и тщательно разработал свои планы. Он перехитрил Захарию.
Он сознавал, что семьи, вероятно, составляют свой план. В прошлый раз они действовали до самого последнего момента, и в результате Сэм был сметен, как щепка. На этот раз все будет по-другому.
Блейза отыскал Слайдер.
Получив это сообщение, Сэм быстро добрался до маленькой, дурно пахнущей берлоги. Когда он вошел, Слайдер покоился в объятиях сна рыжего дьявола. В течение нескольких минут он обращался к Сэму, называя его Клано, и говорил о старых преступлениях, о которых ни малейшего понятия Сэм не имел.
Сэм дал Слайдеру выпить. Наркотический туман рассеялся, и огромное тело приподнялось на постели, хихикая и фыркая.
– Сынок, – сказал он, отдавая Сэму бумажку, – я достал тебе адрес.
Сэм устремился к двери.
– Подожди! Куда это ты направился?
– К Блейзу.
– Ты не попадешь к нему. Место охраняется.
– Проберусь!
– Тебе понадобится для этого несколько недель. Надо найти кого-нибудь, кто берет взятки. Только тогда ты сможешь проникнуть в этот квартал. Тебе понадобятся первоклассные помощники. И нужно будет подумать об отступлении. И…
– Ты можешь мне помочь?
– Попытаюсь.
– Сколько времени тебе потребуется? Я не могу ждать шесть недель. Уложишься в три? – Он замолчал, прерванный громовым хохотом. Огромное туловище ходуном ходило под одеялом.
– Забудь это, малыш. Дело сделано.
Сэм удивленно посмотрел на него. Слайдер захлебнулся собственным смехом.
– Старые руки еще помнят дело, сынок. Не думай, что работа была легкой, но она сделана. Закрой ставни и выключи свет. Теперь жди.
Тусклый освещенный квадрат появился на дальней стене. По нему двигались тени, искаженные неровностями стены. Они смотрели фильм, снятый скрытой камерой, очевидно, укрепленной на уровне пояса человека, двигавшегося с непостоянной скоростью.
В первые секунды камера, очевидно, смотрела на железную решетку, очень близкую к объективу. Появились ноги в белых брюках, решетка открылась, и развернулся вид сада с многочисленными фонтанами. Очевидно, одна из крепостей бессмертных.
Вдруг скорость неожиданно увеличилась – человек побежал. Остановка еще перед одной решеткой. Прутья решетки увеличились, стали туманными, растаяли, объектив прижался к двери и сквозь решетку смотрел внутрь. За ней человек. К нему склонились двое. Человек боролся с этими двумя.
Неожиданно картина резко покачнулась, все предметы на ней размазались. Быстрый взгляд вперед, вдоль стен, мелькнул потолок, нахмуренное лицо приблизилось к объективу. Поднялась рука, в которой что-то сверкнуло…
Изображение исчезло. Объектив вновь приближался к расплывающимся прутьям решетки, на этот раз очень медленно. В фокусе возникла комната. Все в комнате было мягким. Ковер глубоко проседал под ногами троих людей, которые старались надеть на молотящие руки человека смирительную рубашку.
Мало-помалу они побеждали. Все происходило в замедленных движениях, что создавало впечатление ритмичности странного балета, заранее отрепетированной сцены. Высокий человек связанными руками бил себя по бокам, откидывал голову, дико и беззвучно хохотал.
– Это был Блейз Харкер, – произнес в наступившем молчании Слайдер. – Дай-ка мне выпить, сынок. Ты тоже выпей, тебе это нужно сейчас.
– Вопрос стоит так, – говорил Сэм тысяче слушателей. Дайте нам кориум, на который мы имеем право, или я снимаю с себя ответственность за последствия!
Под всеми морями, под всеми империумными куполами толпы людей, затаив дыхание, смотрели на лицо Сэма, размноженное телевидением.
Башня Делавэр. Здесь на улицах не слышалось ни звука, и, может быть, впервые с момента сооружения башен стало слышно глухое гудение Путей.
– Рид, ты глупец, – голос Захарии звучал спокойно и замедленно. – Мы все знаем, что это трюк.
– Я ожидал этого ответа. Вероятно, вы и сами не верите в свои слова. Времени у нас мало – смотрите.
Картина сверкающего моря. Корабли небольшие, но построенные со знанием дела. Выглядели корабли мрачно. Ни один человек не показывался на палубах. Это были машины для разрушения, движущиеся вперед, чтобы выполнять свое назначение.
От заднего корабля отделился темный цилиндрический предмет. Корпус бомбы был в фокусе телекамеры. Бомба медленно и бесшумно скользнула в глубины венерианского моря. Бомба ударилась о дно, тут же фокусировка изображения изменилась, чтобы можно было видеть взрыв.
Далеко наверху, на флагманском корабле, Сэм установил звукопоглощающие панели и повернулся к вспомогательному экрану.
– Кедра Уолтон выбыла из башни Монтана час назад. Она направляется в башню Делавэр.
Сэм инстинктивно посмотрел вниз.
– Она знает, что происходит?
– Вряд ли. Она узнает из общественных экранов в Делавэре.
– Получила ли Сари снадобье?
– Как только стало известно об отъезде Кедры из Монтаны. Сейчас она его принимает.
Сейчас Сари держит в руках наркотик, который в подходящий момент подсунул ей Сэм через своих подручных. К этому порошку было примешано еще одно снадобье…
Нервы Сари испытывали удар за ударом. Те узы, которые еще сдерживали ее мозг в рамках нормы, порваны. Она готова к взрыву и ждет его как неизбежности, предопределенной условиями и окружением.
– Рид, – спокойно сказал Захария, – нас невозможно обмануть. Вы не разрушите Делавэр.
– Это была первая бомба, – сказал Сэм, – мы направляемся к Делавэру. Каждые пять минут мы будем сбрасывать по бомбе, пока не остановимся над вами, но и тогда мы не прекратим сбрасывать бомбы.
– Вы подумали о последствиях?
– Да, – сказал Сэм. – У нас есть радар и средства противовоздушной обороны.
Теперь Кедра должна направляться к крепости Харкеров. Она уже знает, что случилось. Она торопится помочь Захарии, которого она любила в течение столетий, и в этом кризисе она захочет быть рядом с ним.
– Еще бомбу, – сказал Сэм… Снова послышался гул толпы.
– Сдавайтесь, – сказал Сэм. – Семьи боятся отпустить короткоживущих на поверхность, боятся, что там им будет труднее ими управлять.
– Любой человек, пожелавший отправиться в вашу колонию, волен сделать это, – сказал Захария. – Любой человек в башнях свободен.
– Время отвлеченных споров миновало, – сказал Сэм, зная, что его голос звучит во всех башнях Венеры. – Слушайте! Дайте нужный нам кориум, или мы разбомбим башню Делавэр!!!
– Вы не сделаете этого, погибнет полмиллиона людей.
– Для вас это дешевая цена, чтобы помешать колонии, не так ли? Возможно, вы предпочтете погибнуть вместе с башней Делавэр, но как остальные бессмертные Делавэра?
На экране появились другие комнаты Совета – святыни больших семей башни Делавэр. Сэм поискал глазами Сари и увидел ее. Он хотел бы рассмотреть ее повнимательнее. Приняла ли она наркотик?
Она сидела неподвижно, но неожиданно ее руки, лежавшие на столе, яростно сжались, Сэм узнал то, что хотел.
– Ваш обман не подействует, – сказал Захария. – Ни один бессмертный не покинул башню.
– Значит, вы согласны скорее умереть, чем отдать немного кориума? – сказал Сэм. – Это ваше дело, оно касается лишь ваших семей, ваших жизней.
В комнате Совета появилась Кедра Уолтон. Краем глаза Сэм уловил всплеск зеленовато-золотистых волос, когда Сари подняла голову, увидел, как напряглись ее плечи под сверкающим ливнем. Глаза его были устремлены на Кедру.
Он был уверен, что так и произойдет. Между Кедрой и Захарией было слишком много десятилетий близости в прошлом, чтобы она не появилась сейчас здесь.
Сэм перевел взгляд на Сари. Захария тоже – но слишком поздно. Он слишком поздно понял, что произойдет, и не смог помешать этому. Расчет оказался верным. Действия Сари были предопределены. Она ненавидела Захарию и Кедру. Наступило мгновение критической массы.
В следующую секунду собрание бессмертных стало свидетелем безумной схватки и тщетных попыток оторвать Сари от горла Кедры.
Сэм нажал кнопку. Его лицо появилось на экранах общественных телевизоров далеко внизу, в башнях. Сэм крикнул:
– Харкер! Харкер! Я не могу связаться с вами! Включитесь! Отвечай, бессмертный! Отвечайте! Вы покинули башню?
Взорвалась еще одна глубинная бомба.
– Харкер, где вы? Если Харкеры бежали, кто остался у власти? Ответьте мне!
Внезапно на экране появилось лицо Захарии. Он тяжело дышал, из длинной царапины на щеке текла кровь. Но лицо его было бесстрастно.
Он сказал:
– Мы не бежали. Мы… – его голос потонул в реве толпы. Купол над ними дрожал от ударов бомб, и даже невозмутимые бессмертные казались испуганными.
Ужас заставил толпу взреветь. Люди требовали капитуляции. И тут Сэм допустил ошибку.
Он должен был отступить и предоставить событиям идти своим путем. Но вид Захарии, даже в такую минуту сохранявшего ледяное спокойствие, вывел Сэма из равновесия – ему захотелось разбить это гладкое, лишенное возраста лицо кулаком, вырвать признание поражения у этого несгибаемого бессмертного.
– Сдавайтесь немедленно! – ревел с экрана Сэм. – Ни один Харкер не должен остаться у власти. Дайте нам то, что мы просим, или покажите, что происходит в комнате Совета.
Показался Захария. Он наклонился вперед, глядя на охваченную паникой толпу.
– Уменяестьдлявасновости, людибашен, – спокойно сказал он. – Вы в безопасности. Ни одна бомба не упала на башни и не Упадет. Джоэль Рид сказал, что никогда не видел своего отца. Он поклялся смыть позор со своего имени и дать вам еще одну возможность колонизировать поверхность, возможность, которой вас лишил Сэм Рид. Так вот, этот человек – Сэм Рид!
У нас есть неоспоримые доказательства: отпечатки пальцев и снимки сетчатки глаза. Наши следователи не ошиблись. Сэм Рид, говорите с людьми, которых вы обманули.
Снова на экране появилось лицо Сэма Рида. Он должен ответить. Он лихорадочно искал ответ.
И тут до него дошло, что Захария сделал фатальную ошибку. Харкеры не привыкли к быстрому мышлению. Много столетий им не приходилось сталкиваться с опасностью лицом к лицу, когда надо мгновенно оценить ее и тут же инстинктивно выбрать наиболее безопасный путь. Захария был бессмертным. Он не умел думать, как короткоживущий.
Сэм рассмеялся:
– Я не стану отрицать этого. Я сам приведу доказательства. Харкер прав, я бессмертный!
Сэм подождал, пока все усвоили сказанное.
– Мне было сорок лет, когда мне в лицо бросили сонный порошок, – продолжал он. – В течение сорока лет я отсутствовал. Похож я на восьмидесятилетнего? А ведь мне восемьдесят лет!
Посмотрите на меня, – сказал Сэм. – Я такой же человек, как и все вы. Ни у одного бессмертного нет такого телосложения как у меня. Но я прожил восемьдесят лет, – он помолчал, обратив на них горящий взгляд. – Я был человеком, подобным вам. Но я жил на поверхности, и я совершил великое открытие. Я узнал, почему бессмертные не хотят колонизации поверхности. Вы все знаете, как они старались помешать нам. Теперь я вам скажу, почему. Они не хотят, чтобы люди стали бессмертными!
Часть третьяКогда Израиль вышел из Египта,
Безопасно прошел он по дну моря;
Днем под облаками, ночью в огне…
…а перед ним шел Господь…
Я вижу далекую страну, где я никогда не буду.
Сердце стремится туда, где не ступит нога, —
В обетованную Землю.
(Хаусман, прибл. 1900 г.)
Стена была раскрашена фресками, где фантастически зеленые моря смывали подошвы бархатисто-коричневых холмов. Давным-давно в раскаленном мире существовали такие берега.
Художник, расписывавший стены, никогда не видел обнаженных холмов или разноцветных морей. Вымышленность рисунка становилась особенно ясной при взгляде на центр фрески, где виднелся квадрат настоящего моря и настоящего берега, поглощавшегося джунглями. По морю плыл корабль, от которого расходились У-образные лучи.
Два человека сидели в раскрашенной комнате и смотрели на экран, отражавший события, происходящие далеко наверху. Кедра Уолтон, полулежа в своем глубоком кресле, играла большим бриллиантом и не отрывала глаз от плывущего корабля.
Захария держал в руке курильницу с тлеющей лозой и изредка водил ею перед носом. Лоза, растущая на поверхности, источала смертельный яд на всякое проходящее под ней существо. Высушенная и сожженная, она издавала слабый наркотический запах, который смягчал чувства и успокаивал мозг. Захария глубоко вдохнул дым и выпустил его на экран.
– На этот раз, – сказал он, – Сэм Рид откусил больше, чем сможет проглотить.
– Это вульгарно, – пробормотала Кедра, сверкнув улыбкой. Она по-прежнему следила за модой. Ее тяжелые черные локоны были раззолочены, каждый волосок был покрыт тонким слоем золота и уложен в большую корону, которая, подобно шлему, возвышалась над ее узким египетским лицом. Даже брови ее представляли тонкие нити золота, и капелька золота свисала с каждой реснички.
– Вы выглядите отвратительно, – заверил ее Захария.
– Конечно, отвратительно, но я должна была проверить, как далеко я могу зайти. Каждая женщина…
– Смотрите, – Захария неожиданно выпрямился в кресле, глядя на экран. Кедра обернулась. На низком столике были расстелены карты, она придержала их. Они сидели неподвижно, глядя на стену. Картина на экране казалась нереальной.
Корабль поворачивал к причалу внутри длинной дуги волнореза, белой линией выдававшегося в бледное море. На корабле было десять пассажиров, десять молодых мужчин и женщин, стремившихся к обещанному им бессмертию. Они быстрыми нервными движениями поворачивали головы, рассматривая странный верхний мир, который для жителей башен всегда означал опасность и романтику. Подобно юношам и девушкам, приносимым в жертву Минерве, они с возбуждением и восхищением смотрели на могучую стену джунглей, подходящую все ближе и ближе, и на низкие полированные белые стены колонии Плимут, окружавшей первый, намеченный к покорению остров.
Из воды перед ним поднялся Минотавр, но на этот раз он должен был быть принесен в жертву. В морях жило множество чудовищных ящеров. Немногие из них имели названия, а тот, что поднялся из молочной воды перед кораблем, не был знаком ни одному из пассажиров. С огромной скоростью из воды на двадцать футов взметнулась темная блестящая шея. Вода, как рваный шелк, скатывалась с боков грандиозной арки. Чудовище раскрыло пасть, способную вместить человека, и засвистело. Пасть была усеяна рядами клыков, они торчали по бокам, сверху и с краев пасти.
Над водой поднялся хор криков и воплей. Корабль накренился, а испуганные пассажиры устремились к заднему борту. Голова чудовища кинулась за ними, шея увилась за ней, как длинная веревка. Длинное гибкое тело было невероятно грациозно. Животное, по-видимому, выбрало в качестве жертвы девушку, стоявшую у борта, у девушки были желтые волосы, ее красно-розовое платье ярким пятном выделилось на фоне бледного моря.
На мгновение на маленьком корабле воцарился настоящий ад. Тогда рулевой с небрежной и презрительной точностью наклонился и нажал кнопку. С обеих сторон корабля поднялся прозрачный империумный купол. Его половинки сошлись наверху со звоном, надежно защитив пассажиров и экипаж.
Ныряющая голова тяжело ударилась о купол. Корабль накренился, глубоко погрузил империумную защиту в воду, люди покатились по палубе, сцепившись в клубок.
Острие у киля сверкнуло в дневном свете, и шея чудовища ударилась о него.
Пронзительный рев пронесся над водой, и усаженная зубами пасть чудовища повернулась к облакам. Его изогнутая шея резко распрямилась, и из горла фонтаном хлынула ярко-красная кровь, такая же по цвету, как и платье девушки.
Крик повторился. Темная шея дважды ударилась о поверхность воды и погрузилась. На месте ее погружения остался круг алой воды.
Корабль выпрямился и направился к пирсу. Кедра рассмеялась, расправляя карты.
– Это пилот! – сказала она. – Как все это ему наскучило! Я не удивилась бы, узнав, что Сэм Рид нарочно пригнал его сюда, чтобы поразить своих новых добровольцев. У них теперь будет о чем рассказывать.
– Не следует недооценивать Сэма Рида, моя дорогая, – сказал Захария, снова поднося к носу кадильницу. – Он так и сделает, если увидит в этом выгоду. Он очень опасен, Кедра… и не из-за этой своей изобретательности, а из-за безответственности.
Кедра сверкнула своими яркими золотистыми волосами.
– Вы правы, конечно. В сущности нам не до смеха. Кто мог подумать, что он зайдет так далеко? Я думаю, что если что-нибудь помешает ему и он не найдет законного выхода, то пойдет на любое беззаконие. Перед нами сложная проблема, Захария.
– Значит, ваше отношение к нему изменилось, дорогая? Она не подняла головы, услышав его вопрос. Наоборот, она смешала карты и отыскала в них повешенного человека. Эта карта, как и все остальные, была прекрасно сделана. Повешенный человек свисал с Т-образного дерева на фоне расшитого занавеса. Золотой нимб окружал его голову с рыжими волосами и строгим лицом. Кедра подняла карту и задумчиво посмотрела на рисунок.
– Не спрашивайте меня об этом, Захария.
– Но нам придется искать ответ, моя хорошая. А сейчас это уже не мимолетный каприз. Этот человек – бессмертный.
– Я знаю.
– Вы знаете, кто он?
Она быстро подняла голову:
– А вы?
Захария кивнул, вдохнул дым и развеял облачко дыма перед лицом. Потом он сказал:
– Он Харкер, Кедра. Вы знаете историю Блейза?
– Теперь – да. Вероятно, все знают. Сэм оставил не слишком много места для воображения, когда решил уничтожить престиж Харкеров. А он сам знает об этом, Захария?
Бессмертный негромко рассмеялся.
– Чудный парадокс. Нет, он не знает. Он вкладывает огромную энергию, стараясь дискредитировать нас так, чтобы никто больше не верил Харкерам. Хотел бы я видеть его лицо, когда он поймет, что его собственное имя уничтожено.
– Уничтожено?
– Не так категорично. Мы можем снова завоевать авторитет. Согласен, у нас могут быть ошибки – я начинаю думать, что такой ошибкой было сопротивление колонизации, например, но наши долговременные мотивы всегда остаются надежными, и я думаю, все сознают это. Пока я склонен просто смотреть и ждать. Сейчас колонии будут иметь успех. Хотя мне и не нравится эта мысль, но сейчас нам придется действовать заодно с Ридом.
Кедра хотела положить карту на место, но потом остановилась, посмотрела на нее с легкой улыбкой. Продолжая разглядывать рисунок, она сказала:
– На некоторое время – да. Он плохой человек, Захария. Но пока он не достиг вершины, он будет идти своим путем. И они сделают свое дело лучше, чем кто-либо из нас. Руководствуясь самыми хорошими мотивами, он совершит героические поступки, чтобы основать под собой прочную пирамиду, что-то такое, что он смог бы использовать, как базу для своей власти. Он создает основание для хорошо действующей социальной системы. Но только основание. Дальше он идти не может, у него нет созидательной концепции. Нам придется остановить его.
– Да, но как это сделать?
– Придется использовать его методы. Воспользоваться его слабостью, обратив сильные стороны против него самого. Искушать его чем-то, раздражать, а затем… – она улыбнулась и щелкнула по карте длинным изящным ногтем.
Захария ждал.
– У меня еще нет четкого плана, – сказала Кедра, – он еще только зародился. Надо подождать, подумать… Возможно, использовать оружие, против которого он беззащитен.
– Что же это за оружие?
Она подняла золоченую бровь и взглянула на него сквозь золотую завесу ресниц, улыбаясь своей загадочной египетской улыбкой, больше похожей на гримасу боли. Золотые брови придавали ее лицу сходство с маской. Она снова щелкнула по карте. Даже хорошо знавший ее Захария не мог вообразить, какие картины проходят сейчас перед ее полузакрытыми глазами, – он никогда еще не видел у нее такого выражения.
Он молча взглянул на карту, на этот раз – десятку мечей. На ней был изображен серый невыразительный берег и темное закатное небо, на фоне которого четко вырисовывались рукоятки десяти мечей, насквозь пронзавших мертвое человеческое тело.
Наступил день, когда колония Плимут получила полный набор добровольцев. Сэм ждал этого дня с нетерпением. Он предпочитал сразу браться за решение задачи, в прошлом его враги слишком часто оказывались изворотливыми. Ему придется произнести речь, и он должен сказать то, чего от него с нетерпением ждут тысячи искателей бессмертия.
– Вы – специально подобранная группа. Все вы тщательно изучены, все прошли основные тесты. А они были тяжелыми. Нам нужны самые здоровые, умные, сильные жители башен, достойные бессмертия.
Он помолчал, переводя взгляд с экрана на экран.
– Не каждый может получить бессмертие…
После определенного срока биологической жизни начинается старение – у одних раньше, у других позже. Мы еще не знаем, что вызывает старение, хотя уже знаем, как остановить его. Может быть, старость – это просто вирус. Рано или поздно мы узнаем такие средства, которые останавливают старение. Но они редко действуют после сорока лет, когда равновесие уже сильно нарушено в сторону старости.
Он снова оглядел экраны. Эти ожидавшие тысячи людей представляли скрытую опасность. Он держал в руках гранату, и ее придется держать до последней возможности.
– Вы все проверены на физическую и психологическую выносливость. Вы – цвет башен. Вы первыми получите бессмертие. Позже его получат и остальные, но вы – авангард. Вы сделаете бессмертие возможным для остальных, и они получат его, а вы будете наслаждаться плодами своего труда. Но труд предстоит тяжелый. Вам придется прожить на поверхности несколько лет.
Пять лет, подумал он. Может быть, и больше. Но пять лет – это максимум, который он может позволить себе.
Проверка тысяч – позже это будут миллионы – представляет собой тяжелую работу, если только на помощь Сэму не придет техника. Бюро жизненной статистики хранили разнообразные данные о населении, включающие информацию по психологии, наследственности, вероятной продолжительности жизни – очень важные данные – и о патологических наклонностях. Сэму нужны были крепкие и сообразительные мужчины и женщины. Но был один, самый важный, фактор. И от него зависел успех всего плана.
Ему нужна была молодежь, достигшая зрелого возраста. Именно в этом возрасте старческие изменения, происшедшие за пять лет, не так заметны.
Он сказал:
– Вы должны жить на поверхности. Помните, я прожил здесь почти сорок лет. Среднему взрослому человеку требуется шесть факторов, несущих бессмертие. Поскольку, возможно, что старость вызывается вирусами, чем старше человек, тем больше времени требуется, чтобы уничтожить вирус…
В новорожденных его нет. Если исключить заражение, ребенок растет, достигает зрелого возраста и останавливается. Прожив сотни лет, он не стареет.
Отныне дети, родившиеся в башнях, получат такую возможность. Со взрослыми же дело обстоит по-другому. У вас тоже есть возможность, но вам предстоит бороться за нее. Вы должны постоянно бороться за нее. Вы должны постоянно подвергаться действию радиации в течение шести или семи лет, а в башнях это невозможно.
Мы пока еще мало что знаем об этой радиации. Радиоактивные элементы присутствуют в почве и в атмосфере Венеры, но в микроскопических количествах. По неясным пока причинам радиацию несут солнце и космические лучи. Пока я знаю только одно: мы можем получать бессмертие, но для этого нужно находиться на поверхности все эти годы, чтобы действие радиации было кумулятивным.
Процесс этот слишком сложен, чтобы я мог касаться подробностей.
Радиация действует лишь на людей – это мы твердо знаем. Подобно древней бацилле проказы, она воздействует на людей, но не животных. Морских свинок невозможно заразить проказой. Именно поэтому медики так долго не могли найти средство против этой болезни.
Бессмертие для людей башен – достижимая вещь. Всякий, кто не слишком стар, может получить бессмертие. Но для этого нужно жить на поверхности. В колонии Плимут вам не место.
Вы должны создать новые колонии.
Это единственный выход. Мы думали о смене групп населения через семилетний интервал. В этом случае можно было бы брать и более старых. Но для них потребуется больше времени, а молодые в это время будут стареть. Мы предпочитаем людей в расцвете сил, чтобы они сохранили свои возможности на сотни лет. К тому же остальным не нужно будет ждать своей очереди семь или четырнадцать лет. Как только вы закалитесь в своей колонии, из башен прибудет следующая партия и продвинет колонию дальше. Так все получат равные возможности.
Сэм изучал экраны. Проглотят. Может, через пять лет и будут неприятности, но до тех пор изменений в их внешности не наступит, а если они будут, то их можно объяснить влиянием другого окружения: поверхность Венеры, разумеется, должна изменить внешность человека.
– Вы должны заслужить бессмертие, – говорил Сэм, обращаясь к слушателям. – Возможно, вначале вас смутит переход от обычной жизни башен. Мы постараемся помочь вам приспособиться. Но помните, что вы должны прожить на поверхности шесть и больше лет. Только соблюдая традиции колонии, вы сможете это сделать.