Текст книги "Ярость(сборник)"
Автор книги: Генри Каттнер
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)
Ллур проснулся!
И я разбудил его. В своем воображении я прошел по сверкающему коридору, я стоял перед Окном, за которым жил Он. Так стоит ли удивляться тому, что Ллур проснулся?!
Я задрожал от возбуждения.
– Теперь им просто необходимо что-либо предпринять! – воскликнул я радостно. – Ты добилась большего, чем я предполагал, воскресив мои воспоминания. Ллур проснулся и никогда еще он не был таким голодным. Истекло так много времени после последнего шабаша, и Ллур требует своей жертвы Скажи мне, жрица, наблюдают ли твои люди сейчас за замком?
Фрейдис кивнула головой.
– Прекрасно. Тогда мы узнаем, когда предназначенных в жертву рабов вновь поведут на шабаш. Это будет скоро. Это должно быть скоро! И Эдвард Бонд возглавит нападение на замок, когда его хозяева отправятся в Кэр Сапнир. И тогда я завладею маской и жезлом, старуха!
Мой голос звучал торжественно, словно я произносил заклинание.
– Маска и Жезл окажутся в руках Ганелона! Гэст Райми, брошенная всеми рухлядь, ответит на мои вопросы, если еще в состоянии говорить. Норы встали на нашу сторону, Фрейдис!
Фрейдис слушала меня, не произнося ни слова.
Затем подобие улыбки осветило ее лицо и, наклонившись, она протянула руку ладонью вниз вплотную к пламени. Я увидел, как огонь лижет тонкие пальцы. Не знаю, сколько мгновений это продолжалось, затем пальцы сжались, и тотчас же огонь мигнул и погас.
– Норы с нами, Ганелон! – В кромешной темноте голос жрицы звучал особенно внушительно. – Смотри, чтобы ты не вздумал предать нас, помнил о своей клятве. Или тебе придется держать ответ пред богами и мною. И клянусь богами…
Она хрипло рассмеялась.
– Клянусь богами, если ты предашь нас, мне не понадобится ничего иного, кроме моих рук, чтобы раздавить тебя.
Мне удалось разглядеть, как она подняла свои сильные руки.
Ничего не скажешь, Фрейдис могучая волшебница, и я не был уверен, что смогу осилить ее в простом единоборстве, если до него дойдет дело. Ни в чем не уступала она мне, в том числе и в физической силе, и мне ничего не оставалось, как склонить голову.
– Да будет так, жрица. – Я искренне верил, что мне не придется нарушать свою клятву. Встав, я протянул к ней руку, и мы обменялись рукопожатием.
– Пошли, мои соплеменники заждались нас! – сказала Фрейдис и повела меня к выходу из пещеры.
Арле и настороженный Ллорин стояли впереди. Я остановился, уловив движение многих рук, потянувшихся к оружию. Лесных жителей явно охватила паника. Я испытывал истинное упоение от того, что внушаю этим людям такой трепетный страх, чувствуя себя господином, случайно оказавшимся в окружении готовых пресмыкаться рабов. От меня зависит их будущее, и вскоре многие из них узнают, как непомерно тяжела длань Ганелона.
За моей спиной раздался властный голос Фрейдис.
– Я выяснила, кто этот человек! Это Эдвард Бонд! Лесные жители заулыбались: слова Фрейдис развеяли их сомнения.
Накануне решающих событийИзраиль-корень пробудился от зимней спячки, приосанились в ожидании моих приказов звероподобные стражники дерева судьбы. К трем Норам, властительницам судеб, обращался я с мольбою.
К Урдур, стерегущей Прошлое.
Она поведала мне шепотом всю подноготную членов Совета, об их силе и слабостях. Как на ладони предстал предо мною Матолч, припадки гнева были его самым большим недостатком, делали уязвимым для противника. Когда порыв необузданной ярости лишит оборотня вселенской хитрости, я сражу его своим неотразимым ударом. Урдур шептала мне о ведьме в алом, о более чем таинственной Эдейри, об одряхлевшем Гэсте Райми. Я узнал в одночасье все, вплоть до мелочей, о моих врагах, уверовал в то, что смогу одолеть их с помощью неких талисманов, о которых я наконец-то вспомнил.
Вердайли, повелевающая Настоящим!
Эдвард Бонд сделал все от него зависящее, на что был способен. Повстанцы продемонстрировали мне хранившееся в пещерах оружие: примитивные ружья и гранаты, начиненные удушающим газом бомбы, и в том числе несколько сосудов с самовоспламеняющимся веществом. Все это найдет применение в час схватки с рабами Совета. Но никакого толка не будет от горы железа и взрывчатки в единоборстве с членами Совета, – благо, что об этом знал только я один. Возможно, и Фрейдис.
Ллорин со своими единомышленниками готов воспользоваться жалким оружием землян, до сих пор еще неизвестным обитателям Темного Мира. И я готов был возглавить их, повести на решительный штурм замка, как только наши разведчики сообщат о приготовлениях к шабашу. Это произойдет в ближайшие часы, это должно произойти в ближайшие часы, потому что Ллур проснулся, жаждущий и алчущий взирает из-за Золотого Окна, связывающего его с мирами человеческими.
Скульд, повелевающая Будущим!
Мольба к ней была наиболее продолжительной. Я хотел, чтобы члены Совета еще до рассвета покинули замок и отправились в Кэр Сапнир. И я хотел также, чтобы повстанцы сохранили свои силы к этому часу.
Вряд ли их можно было вымуштровать лучше, чем это сделал Эдвард Бонд. Все они подчинялись жестким правилам, на которых зиждется воинская дисциплина. Каждый в совершенстве изучил свое оружие, и все они прекрасно ориентировались в лесных зарослях. С учетом всего этого мы – я, Ллорин и Арле, – составили план предстоящих действий, хоть я и не открыл все свои карты перед новоявленными союзниками.
Отряд за отрядом исчезали повстанцы за стволами деревьев, двигаясь в направлении к замку.
Я уточнил: о преждевременном нападении не могло быть и речи. Они должны были находиться вне поля зрения стражников цитадели, схорониться в густых зарослях, терпеливо дожидаясь сигнала к атаке. И когда дождутся, со всею стремительностью ринутся к двустворчатым воротам, сорвут их с петель с помощью взрывчатки и гранат.
Мне уже не казалось странным намерение Фрейдис противопоставить магии гранаты и ружья. Потому что благодаря возвращению памяти я смог понять, что Темный Мир управляется не только предписаниями волшебников и чародеев.
Для земного разума существа, подобные Матолчу и Медее, могли показаться сверхъестественными, но только не мне, обладающему памятью и жизненным опытом двух совершенно различных индивидуумов. Став самим собою, лордом Ганелоном, я сохранил возможность пользоваться воспоминаниями Эдварда Бонда, как воспользовался бы рабочим инструментом.
Я не забыл ни на йоту того, что знал о Земле. Опираясь на логику землян, я осознал многое и откинул то, что раньше принял бы как основополагающую аксиому.
Разгадка заключается в мутациях. В мозгу человека существуют области, еще никем не изученные, некогда наделявшие человека возможностями, ныне утраченными, атрофированными, подобно третьему надбровному глазу. И все-таки человеческий организм наиболее удивительное творение из плоти и крови, выпестованное природой или Создателем.
Любой хищник наделен клыками и когтями. У человека главные защитные функции возложены на серое вещество. Но также как плотоядные миллионами лет оттачивали свои клыки, точно так же шлифовался постепенно и мозг человека. Даже на Земле расплодились медиумы, телепаты, ясновидящие и им подобные. В Темном Мире мутационные процессы шли чаще и дольше, они поддерживали зыбкое равновесие, в котором не будет нужды в ближайшие миллионы лет.
Для разума, наделенного новыми возможностями, необходимы новые, необычные средства. Например, жезлы. Не будучи посвященным, я все же оказался в состоянии разобраться в их принципе действия. Земная наука опирается на незамысловатые решения: клистрон и магнето не что иное, как металлические стержни. Но даже они, снабженные энергоносителями, И при определенных условиях представляют собою могущественное оружие.
В отличие от них жезлы способны сконцентрировать огромное количество заключенной в недрах планеты электромагнитной энергии, ведь сама планета не что иное, как гигантский магнит. Что же касается того, каким образом направить сконцентрированную с помощью жезла энергию, то это не является неразрешимой задачей для тренированного мозга.
Я не знаю, происходило ли полное превращение Матолча в волка; скорее всего – нет. Многое объясняется гипнозом. У разъяренного кота спина изгибается дугою и шерсть встает дыбом, отчего он кажется чуть ли не вдвое массивнее. Кобра самым элементарным образом гипнотизирует свою добычу. Для чего?! Чтобы ослабить потенциальные возможности своей жертвы, ослабить ее волю к сопротивлению, а это так важно в любой схватке между проживающими в одной экологической нише. Так и Матолч. Скорее всего, никакого превращения в волка не происходит, но загипнотизированные им видят пред собою лесного хищника, и какая, в сущности, разница, кто вонзает в них свои клыки?!
Медея?! Все сказанное справедливо и для ведьмы в алом. Известны заболевания, для лечения которых необходимо переливание крови. Медея пила кровь, она нуждалась в ней для утоления жажды и обуревавших ее страстей. Энергия крови, питающая нервную систему, такая же реальность, как и лейкоциты, и чтобы удовлетворить свои потребности, ведьме нет необходимости прибегать к магии.
В своих знаниях о Эдейри я не был так уверен. Клочками тумана клубились смутные воспоминания в моем мозгу. Когда-то я доподлинно знал, что она представляет собою, какие ужасные леденящие душу силы таятся под ее плотным капюшоном. И они также не имели никакого отношения к магии. Хрустальная Маска защитит меня от козней Эдейри, и это было все, что я пока знал.
И Ллур – даже Ллур!
Нет, он не был богом, – в этом я был уверен. Но кем или чем он был на самом деле, я был не в силах ни вспомнить, ни догадаться.
Мне еще предстоит в этом разобраться, и Меч, именуемый Ллуром, должен мне помочь при встрече с необычным существом.
А пока что я должен был играть свою роль как ни в чем не бывало. Даже после заявления Фрейдис я не имел права зародить хоть искру сомнения у повстанцев. Я уже пояснял, каким образом отрава Медеи превратила меня в слабого и немощного. На нее я смогу сослаться, если мне предстоит и впредь допускать ошибки. Любопытно, что после заявления Фрейдис Ллорин без каких бы то ни было колебаний доверился мне, в то время как Арле оказывала слабое, неуловимое сопротивление. Не думаю, чтобы она уяснила суть происходящего. А если нечто в этом роде произошло, то она явно не хотела признаться в этом даже самой себе.
И я не мог допустить, чтобы подозрение пустило ростки в ее душе.
А пока что в долине не прекращалась кипучая деятельность. Многое произошло с тех пор, как я проник сюда вместе с первыми лучами зари. Мой организм испытал такое количество эмоциональной и физической нагрузки, что любой другой человек свалился бы на неделю, но лорд Ганелон еще только вступал в битву. За то, что мы составили план нападения без каких-либо проволочек, повстанцы должны быть благодарны Эдварду Бонду, и меня вполне устраивало, что конкретизация отдельных звеньев плана потребовала напряжения всех наших умственных способностей, и на выяснение отношений у нас с Арле и Ллорином попросту не было времени.
Мне удалось скрыть свое полное невежество в вопросах, не способных стать камнем преткновения для Эдварда Бонда. Неоднократно добывал я необходимые мне сведения, принимая многозначительный вид, и только изредка мне приходилось ссылаться на провалы своей памяти. В итоге даже Арле стала относиться ко мне с меньшим подозрением.
Я сознавал, что мне понадобится приложить максимум усилий, чтобы от этих подозрений не осталось и следа.
Мы встали из-за массивного стола, на котором была расстелена карта, собираясь покинуть пещеру. Неимоверная усталость навалилась на нас, и все-таки Ллорин улыбнулся мне рассеченными шрамом губами, как улыбнулся бы самому близкому человеку.
– На сей раз не должно быть осечки. – Улыбнулся я в ответ как можно доброжелательнее. – Мы победим во что бы то ни стало.
Улыбка на лице Ллорина превратилась в гримасу, его глаза засветились странным блеском.
– Помни, – процедил он сквозь зубы, – Матолч – мой!
Я обратил свой взор на карту, начерченную Эдвардом Бондом, и представил себе темно-зеленые холмы, поросшие синим лесом, журчащие ручейки с ключевой водою, стелющиеся под густыми кронами дороги и тропинки. Я притронулся к небольшому макету башни, миниатюрной копии замка Совета, чьи ворота я покинул прошлой ночью вместе с Медеей, облаченный в голубые одеяния приносимого в жертву. Жирными линиями на карте была обозначена долина, неподалеку от которой располагалась башня без окон: Кэр Сапнир, роковое место, куда пытались завлечь меня члены Совета.
На какое-то мгновение я вновь очутился на этой дороге, в кромешной темноте под мерцающими звездами, а рядом со мною гарцевала Медея в алом плаще, с мраморным лицом и черно-красными губами, с глазами, сияющими для меня. Я вспомнил жаркое излучение этого хищного тела, прильнувшего ко мне в миг, когда я держал его в своих объятиях прошлой ночью, точно так же, как держал много-много раз в прошлой жизни. Раскаленным гвоздем сверлил мой мозг один и тот же вопрос: "Медея, Медея, рыжая ведьма Колхиса, что заставило тебя предать меня?"
Резким движением руки я смахнул со стола макеты башен, ударом ноги отбросил обломки к противоположной стене пещеры.
– Нам это больше не понадобится! – заявил я решительно.
– По крайней мере, чинить не придется! – засмеялся Ллорин. – Точно так же мы разрушим и замок Совета.
Я встряхнулся, приосанился и приблизился к Арле. Она без робости смотрела на меня, и в глазах ее было ожидание.
– Нам так и не удалось поговорить наедине, – сказал я, придав голосу нежные оттенки. – Всем нам необходимо выспаться, не исключено, что уже этой ночью нас поднимут по тревоге. И все-таки у нас есть время, чтобы прогуляться немного, если ты не возражаешь.
В ответ Арле не произнесла ни слова. Затем она кивнула головой, обошла стол и взяла меня за руку. Мы направились к выходу из пещеры, спустились по вырубленным в скале ступенькам и направились вдоль долины, все еще не произнеся ни слова. Я предоставил ей право выбирать путь, и девушка уверенно вела меня вдоль ручья, с грациозностью серны перепрыгивая с валуна на валун. Пушистые волосы лесной красавицы струились туманным облачком, и мне подумалось, случайно ли Арле держала свою правую руку на кобуре с вложенным в нее пистолетом. Мне было безразлично, уверовала ли она что перед нею истинный Эдвард Бонд, или готова удовлетвориться лордом Ганелоном. Меня совсем не интересовал ее внутренний мир, тем более, что лицо Медеи все чаще всплывало передо мною, красивое и ожесточенно-злое, неотразимо притягательное, запечатлевающееся в памяти каждого, кому довелось увидеть это лицо хоть один раз в жизни. На какой-то миг я воспылал ревностью к Эдварду Бонду, ответившему прошлой ночью на поцелуй, предназначенный лорду Ганелону.
Ну что ж, я еще успею взглянуть ей в глаза до того, как она примет смерть от моей руки.
– Эдвард! – окликнула меня Арле, вернув к действительности. Во взгляде девушки была та же настороженность, с какою смотрели на меня нынешним утром сотни повстанцев. – Скажи мне, она очень красива?
Не скрою, вопрос этот застал меня врасплох.
– О ком ты?
– Ведьма! Злая ведьма по имени Медея.
Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Так вот почему держалась она так холодно в течение всего дня! Значит, она решила, что моя плебейская неловкость, неуклюжесть являются результатом лицезрения прелестей недосягаемой соперницы. Рассеять ее подозрения не составит труда.
– Ни в этом мрачном мире, ни на Земле нет женщины, способной сравниться с твоей красотой, моя дорогая! – Я решительно привлек к себе девушку, все еще державшуюся настороженно.
– Когда ты будешь произносить вслух то, что лежит у тебя на сердце, Эдвард, на свете не будет человека счастливее меня. А сейчас ты так не думаешь, я это чувствую.
Я попытался протестовать, но она прижала к моим губам свои тонкие пальчики.
– Не будем больше говорить о ней. Она – колдунья. Она повелевает силами, с которыми ни ты, ни я не в состоянии бороться. Не твоя и не моя вина в том, что ты подвержен ее чарам. Посмотри, ты узнаешь это место?
Она мягко высвободилась из моих объятий и указала рукой на уходящий к горизонту ландшафт. Мы оседлали вершину небольшого холма, возвышавшегося над кронами толсто-ствольных деревьев. Все вокруг окрасилось в красноватый цвет лучами заходящего солнца.
– Все, что мы видели, скоро будет принадлежать нам, – произнесла убежденно Арле. – После того как мы победим ненавистный Совет, после того как канет в небытие Ллур. Мы сможем тогда выйти из-под земли и греться в лучах солнца, расчистить леса, построить города и жить так, как полагается Жить людям. Это прекрасно, Эдвард! Мир, свободный от ненависти, – вот цель, ради которой мои друзья не побоялись порвать с прошлым и выступить против власти Совета. Но если мы и одержим верх, то только благодаря тебе и Фрейдис. Все мы знаем – без тебя, без знаний, которыми ты нас наделил, наше восстание обречено на бесславное поражение.
Она полуобернулась в мою сторону, и ее роскошные волосы засветились нимбом вокруг головы. Арле улыбнулась мне с такой откровенной нежностью, что у меня захватило дух. Я впервые посмотрел на нее глазами Эдварда Бонда и только сейчас осознал, как повезло неотесанному землянину. Яркая, влекущая красота Медеи никогда не сотрется в моей памяти, я знал это доподлинно, но и эта лесная жительница полна очарования, способного опьянять и сводить с ума.
Она была рядом со мною и губы ее были полураскрыты. Арле все еще улыбалась, нежно и застенчиво. Вновь жало ревности к Эдварду Бонду кольнуло мне прямо в сердце, и тут же я вспомнил, что я был Эдвардом Бондом. Но это лорд Ганелон неожиданно наклонился и привлек девушку в свои железные объятия. По всей видимости, Арле была непривычна к подобному обращению, так или иначе, но она предприняла попытку высвободиться, пока наши губы не слились в поцелуе.
Она была удивительно диким, застенчивым маленьким созданием. Верхом блаженства было держать ее в объятиях и целовать. По тому, как она отвечала на мои поцелуи, не трудно было догадаться, что землянин был либо дураком, либо малоискушенным в вопросах любви. Когда наши ласки кончились и мы откинулись на траве в изнеможении, я знал, к кому мне обратиться за утешением, когда коварная владетельница замка поплатится за свое предательство собственной жизнью. Нет, мне не забыть Медею, но мне уже не забыть и поцелуи Арле.
На краткое мгновение она прильнула ко мне всем телом и ее невесомые волосы опутали нас обоих; я взглянул сквозь красновато-золотистую паутину на окружающую нас местность, которую эта девушка в своем воображении застроила городами. Я знал, что мечта Арле никогда не сбудется.
Потому что у меня была своя мечта.
Я видел совершенно иное: как сородичи Арле строят неприступный замок здесь, на склонах этого холма; я видел, как гордый замок возвышается и над долиной, и над всеми остальными строениями. Я видел, как они, послушные приказам моих полководцев, идут в сражение ради завоевания новых земель. Я видел реющие знамена моих армий, толпы невольников на плантациях, бороздящие темные океаны планеты армады стальных кораблей.
Весь этот мир будет моей вотчиной, и Арле будет делить со мною власть, – долго, очень долго.
– Я всегда буду любить тебя, – прошептал я ей на ухо голосом землянина, но именно губы Ганелона впились в ее губы в последнем страстном поцелуе.
Вернувшись в расположение повстанцев, я попрощался с Арле и прошел в пещеру мимо стражников, неподвижными статуями застывших у арки входа. В одном из боковых ответвлений пещеры меня ожидала мягкая постель Эдварда Бонда, на которую я поспешил улечься, все еще ощущая вкус поцелуев лесной нимфы. Думаю, что на Земле в эту ночь Эдвард Бонд не раз скрежетал зубами, видя дурные сны.
Но и мой сон нельзя назвать безмятежным. Ллур проснулся, голодный и недоумевающий, он метался в просторных покоях своего замка; холодные ищущие щупальца его нетерпеливого голода шевелились в моем мозгу. Всепроникающие щупальца ворочались в эту ночь в черепных коробках всех наделенных разумом обитателей Темного Мира. Но мне как никогда необходимо было выспаться, если я хотел выдержать предстоящее испытание.
Напряжением всех своих сил я отринул жадные щупальца, а вместе с ними и образ доверчивой Арле. Она покинула мое сознание безропотно, чего не скажешь о Медее, не пожелавшей подчиниться моей воле. Сладострастная улыбка застыла на ее кроваво-красных губах.