Текст книги "Ярость(сборник)"

Автор книги: Генри Каттнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)

Сэм начал глубоко дышать, накапливая запасы кислорода: он скоро ему понадобится. Он следил за тем, как Маллард тщательно прилаживал щит и контейнер с кориумом. Ящик очень походил на фотоаппарат – имел спусковой механизм и устройство типа диафрагмы.

– Здесь? – спросил Маллард, тыча пальцем в стену. Сэм кивнул.

Маллард нажал кнопку и отступил за щит. Щелк!

– Тайник чуть выше, – поспешно сказал Сэм.

Он, спотыкаясь, двинулся вперед, но один из сопровождающих схватил его за плечо.

– Ты нам только покажи, – сказал он. – Кто тебя знает, может, вместе с деньгами лежит и пистолет.

Сэм показал. Маллард ощупал кирпич и довольно хмыкнул.

– Я думаю, – начал он и потянул на себя кирпич…

Сэм сделал глубокий вздох и держал глаза открытыми, пока не увидел, как облако дыма начало выходить из тайника. Ни на секунду он не терял из виду ящик с кориумом. Затем он начал действовать.

Он слышал удивленные голоса, затем звук выстрела. Луч не тронул его. Он ощутил острые углы ящика с кориумом и, наклонившись, свободной рукой подобрал другой кирпич у стены. Кориум исчез в углублении стены, и кирпич ловко закрыл вход в тайник.

– Не стреляйте! – крикнул Маллард. – Всем к выходу. Поллард! Не входи сюда! Задержите Рида.

Сэм был уже у двери. Открыв глаза, он ничего не увидел в густом облаке дыма, но услышал чей-то возглас:

– Поллард!

Он согнулся, нащупывая кусок металла, который припас. Его пальцы любовно сжали холодный металл. Сквозь дым он увидел, как Поллард наставил на него пистолет. Сэм спросил:

– Где Рид?

Этого было достаточно. Пальцы Полларда на мгновение отпустили курок, он пытался рассмотреть, что за фигура появилась перед ним в дыму. Оружие Сэма было наготове. Он ударил им Полларда в лицо. Прежде чем он упал, Сэм перепрыгнул через его тело и побежал. Отсчитав четырнадцать футов, он завернул за угол и мгновенно сбросил плащ и бороду. Они отправились в карманы, не образовав заметных утолщений. Затем он сорвал с головы шляпу, искусно изменил ее форму и снова надел. Быстрым движением сменил пряжки на башмаках, так что открылись яркие банты. Надобности в красной краске не было: руки у него и так были в крови. Он обмазал чужой кровью себе лицо.

Потом посмотрел назад и услышал топот.

Док Маллард и один из бандитов выбежали из-за угла. Они остановились и, увидев Сэма, бросились к нему. Еще один выбежал в переулок и направился к Малларду, размахивая пистолетом.

Сэм удивленно помигал и сделал неуверенный жест.

– Что случилось? – спросил он своим обычным голосом. В переулок выбежал четвертый бандит.

– Поллард мертв! – крикнул он.

– Заткнись! – сказал Маллард, скривив рот, и посмотрел на Сэма. – Куда он пошел? Старик?

– Туда… – сказал Сэм. – Он налетел на меня из-за угла. Я… у меня кровь идет из носа. – Он посмотрел на свои окровавленные пальцы.

Маллард не стал ждать. Окликнув своих людей, он вместе с ними кинулся в указанном направлении. Сэм осмотрелся. На Пути народу не было, но один из прохожих направлялся к Сэму.

Сэм встал и знаком попросил доброго самаритянина продолжать свой путь.

– Все в порядке. Я не ранен.

Вытерев кровь с лица, Сэм не спеша завернул в тот переулок, откуда появился. Особой необходимости торопиться не было. Маллард гонится за стариком, уверенный, что тот никуда не денется. Он надул дока Малларда на несколько тысяч кредитов.

Сэм решил, что он вернется в подвал и немедленно.

Дым все еще валил из двери. Сэм споткнулся о тело Полларда и благодаря этому определил, где дверь. Он сориентировался в темноте и отыскал незакрепленный кирпич. Достав ящик с кориумом, он положил кирпич на место. Тридцать секунд спустя самый быстрый Путь уносил его от дока Малларда и его компании.

Кориум можно было продать. Там, где не будут задавать вопросов. Ему придется реализовывать добычу нелегальными путями. В Сэме больше нельзя было узнать старика, одурачившего Малларда. Тем не менее опасно было заниматься этой сделкой до того, как он укрепит свои позиции. Маллард теперь будет следить за подпольной торговлей кориумом.

Какие каналы сбыта могли остаться неизменными спустя сорок лет?

Те же, но руководимые другими людьми. Не удивительно. В подобных сделках нужно хорошо знать людей, с кем имеешь Дело. Лучше всего иметь дело с теми, кто сейчас на вершине и был на ней сорок лет назад. Только не Харкеры, конечно. Сэм улыбнулся и облизнул губы, снова осознав, как сухо у него в горле. Кто же?

Он три часа разъезжал по Путям.

Рос голод и росла жажда. У него совсем не было денег – он потерял все у игорного стола. Унизительно отвлекаться из-за такого чувства, как голод. Он ведь бессмертный!

Тем не менее и бессмертный может умереть с голоду.

Какая насмешка судьбы! Перед ним бесконечная дорога, он так много должен сделать – и не может, пока не излечится от влияния сонного порошка.

Тут он вспомнил о человеке, который заменил ему отца много лет назад.

Его не удивило, что Слайдер жил все в том же тусклом углу башни. Удивительно было то, что он был все еще жив.

Сэм не ожидал этого. Не ожидал настолько, что не замаскировался снова.

Слайдер лежал в постели, его чудовищно дородное тело вдавилось в матрац, опухшее лицо посинело. Он беспрестанно чихал.

Маленькие злобные глазки оглядели Сэма.

– Входи, сынок, – пригласил он.

В комнате было грязно. Старик, кряхтя и чертыхаясь, попытался сесть в постели, но это ему не удалось, и он снова лег, глядя на Сэма часто-часто мигающими глазами.

– Налей мне выпить, – сказал он.

Сэм нашел на столе бутылку и откупорил ее. Инвалид выпил с жадностью. На обвисших щеках появился румянец.

– Женщина никогда не делает, как я велю, – пробормотал он. – Что тебе нужно?

Сэм удивленно рассматривал его. Чудовищное существо казалось таким же бессмертным, как и сами бессмертные. Но это был особый тип бессмертия, которого не пожелает ни один здравомыслящий человек. Сэм с уважением подумал, что старику должно быть уже более ста лет.

Он подошел и отнял у Слайдера бутылку.

– Сначала ответьте на мои вопросы.

– Дай сюда!

– Когда скажете то, что мне нужно.

Слайдер пошарил руками в грязной постели. В его руке появился игольчатый пистолет. Ствол нацелен на Сэма.

– Дай мне бутылку, сынок, – негромко повторил Слайдер. Сэм пожал плечами и отдал бутылку. Старик не потерял своей хватки.

– Слайдер, вы знаете, как давно мы с вами не виделись?

– Очень долго, сынок. Долго. Тридцать… Нет, почти сорок лет.

– Но… вы узнали меня. Я не изменился. Я не постарел. А вы даже не удивились. Вы, должно быть, что-то знаете обо мне, Слайдер. Где я был?

Утробный смех потряс громоздкое тело. Кровать заскрипела.

– Ты думаешь, ты реален? – спросил Слайдер. – Не будь дураком, я сплю. – Он протянул руку и коснулся разноцветного шара размером с мужской кулак. – Вот он, сынок. Зачем испытывать боль, когда есть Оранжевый Дьявол?

Сэм подошел поближе, разглядывая оранжевый порошок в шаре.

– Ана, – сказал он.

Слайдер посмотрел на него своими маленькими проницательными глазками. Наконец они несколько прояснились.

– Ты, должно быть, реален, – пробормотал он, – я удивлен. Сэм смотрел на оранжевый порошок. Он знал, что это такое.

Сильный наркотик, ослабляющий связи между объективным и субъективным, так что образы, созданные воображением, становились почти осязаемыми. Надежда, на мгновение появившаяся у Сэма, исчезла.

Нет, он ничего не сможет узнать у Слайдера.

– Что с тобой случилось, Сэм? – спросил Слайдер. – Ты давно должен быть мертв.

– Последнее мое воспоминание – сонный порошок, брошенный мне в лицо. Это было сорок лет назад. Но я не изменился.

– Сонный порошок не сохраняет молодость.

– А что сохраняет? Что это было, что могло меня сохранять вот так?

Старик снова зашелся в припадке смеха.

– Родись от правильных родителей – проживешь тысячу лет!

– Что? – неожиданно Сэм ощутил дрожь. До сих пор у него не было возможности подумать как следует. Он проснулся, он молод, в то время как он должен быть стар – следовательно, он бессмертен. Но как и… почему, он еще не успел подумать. Из какого-то подсознательного источника он черпал уверенность, что ему, подобно длинноногим и длинноруким бессмертным, принадлежат тысячелетия. Но до сих пор все бессмертные были стройны, высоки, красивы…

– Ты всегда был лыс? – неожиданно спросил Слайдер. В ответ на утвердительный кивок Сэма он продолжал: – Должно быть, детская болезнь. А может, и нет. Когда я тебя впервые увидел, у тебя было несколько маленьких шрамиков – здесь и здесь. Теперь вижу, они почти исчезли. Но Слайдер не дурак, сынок. Я слышал кое-какие разговоры когда-то и не связывал их с тобой. Была женщина – медик, она сделала операцию ребенку и в награду получила "плащ счастья".

– Что за операция?

– Главным образом железы. Это дает тебе что-то?

– Да, – сказал Сэм. Голос у него стал хриплым, горло пересохло, кровь толчками стучала в висках и в шее. Он сделал два шага вперед, подобрал пластиковый стул и ударил им о колено. Прочный пластик разрезал ему руки, оставив синяк на колене, и Сэму стало немного легче. Сэм осторожно поставил стул и посмотрел Слайдеру в лицо.

– Так вот оно что! – сказал он с едва сдерживаемой яростью. – Я родился в семье бессмертных. Я вырос бы таким, как они, если бы кто-то не пустил в ход медицину. Кто нанял ту женщину?

Мощный сейсмографический толчок потряс кровать старика.

– Откуда мне знать? – взревел Слайдер. – Дай мне выпить!

– Вы уже осушили целую бутылку, – возразил Сэм. – Ладно, бог с ними, с бессмертными. Я к вам по другому делу, Слайдер. Скажите, у вас сохранились старые связи? – Он показал ему ящик с кориумом. – Мне нужно две тысячи кредитов. Все, что сверху, – вам. Можете продать его так, чтобы не пошли лишние толки?

– Если это грабеж, то назови мне имя, чтобы я мог лучше сориентироваться.

– Док Маллард.

– Ладно, сынок, устрою, – усмехнулся Слайдер. – Включи визор.

– Я тороплюсь.

– Возвращайся через час.

– И еще одно. Вы один знаете мой возраст. – Сэм достал из кармана бороду и нацепил ее.

– Можешь не продолжать. Слайдер не подведет.

– До встречи. Сэм вышел.

Что, если в больнице ему придется назвать свое имя? Неужели в нем узнают деятеля колонии прежних лет? Рисунок его глазного дна, а может, и другие данные сохранились в архиве. Средний человек, увидев Сэма и заметив в нем что-то знакомое, может отнести это за счет случайного совпадения. Но в больнице он будет находиться под более тщательным наблюдением.

Слишком тщательным, чтобы попытаться сохранить внешность восьмидесятилетнего старика. Это ясно.

Неожиданно Сэму пришло в голову, что может существовать человек, очень похожий на него и в то же время соответствующий по возрасту. Это его собственный сын.

Правда, у него нет сыновей. Но он мог бы их иметь. Все знают, что приземистый плебей не может быть бессмертен. Так объясняется и его молодой вид. Он может сохранить свою драгоценную тайну и с минимальной маскировкой выдать себя за сына Сэма Рида.

Имя? Из глубины своего всепоглощающего чтения, занявшего в свое время годы, теперь казавшиеся ему часом, он извлек воспоминание о пророке Самуиле, старшего сына, которого звали Джоэль.

Хорошее имя. Ничем не хуже других. Итак, он Джоэль Рид.

Тридцать пять минут спустя он стоял в приемной больницы, окаменевший от удивления, способный только смотреть, в мозгу его шла напряженная работа. Неожиданность была слишком велика. Он мог лишь стоять, тупо повторяя:

– Что? Как вы сказали?

Молодой человек за столом нетерпеливо повторил:

– Мы выписали вас сегодня утром, как вылечившегося. Сэм открыл рот и снова закрыл. Ни звука не вырвалось оттуда. Молодой человек задумчиво рассматривал его.

– Амнезия? – предположил он. – Вряд ли, но… хотите повидаться с врачами?

Сэм кивнул.

– Шесть недель назад, – спокойно объяснили ему, – вас доставили сюда. Человек, доставивший вас, назвался Эвансом, он не оставил своего адреса, сказав, что он приезжий и остановился в одном из отелей. Можете попытаться отыскать его. Плата за лечение была перечислена до вашего появления анонимно. В момент поступления к нам вы находились в хорошем физическом состоянии. – Врач посмотрел лежавшие перед ним записи. – По-видимому, к вам уже применяли соответствующее лечение в период вашего сна. Сегодня утром вас выписали в нормальном состоянии. За вами явился другой человек, но назвался он тем же именем – Эванс. Вот адрес. Вот и все, что я могу сказать вам, мистер Рид.

– Но, – Сэм задумчиво потер лоб, – как я мог забыть? Что это значит? Я…

– К несчастью, на подпольном рынке существует немало средств, вызывающих амнезию, – сказал врач. – Но вы вышли отсюда в хорошем костюме, с сотней кредитов в кармане. Они были при вас, когда вы очнулись?

– Нет…

– Вероятно, вас ограбили.

– Конечно, так оно и было.

Сэм думал о том, как много существует возможностей, чтобы лишить человека сознания, – горсть пыли в лицо в каком-нибудь переулке, удар по голове. Грабители редко заботятся переодевать жертву в собственные лохмотья, но за исключением этого, вся история была довольно правдоподобна.

Если не считать, что был человек, который ждал его пробуждения.

Он встал и вышел, все еще ошеломленный.

Он стоял на узкой ленте Пути, уносящего его из больницы. Адрес никуда не приведет – он знал это. Тот, кто организовал всю эту цепь чудес, должен был тщательно замести свои следы.

Кто-то кормил его сорок лет, пока он находился под действием сонного порошка. Захария Харкер знал многое. Сигнал к усыплению подала Кедра Уолтон, но за ней стоял Захария. Голос Иакова, но рука Исаака.

Неужели Харкер следил за ним все эти сорок лет? Или Кедра?

Кто-то, по словам доктора, выполнил это дело хорошо. Кто-то заплатил за его окончательное излечение и – ограбил, раздел. Так что, очнувшись, он имеет столько же, сколько имел, когда появился на свет.

Даже меньше – тогда у него было наследство. Впрочем, этого права его окончательно не лишили. Сэм с неожиданным приливом гордости осознал, что, если бы существовал Джоэль Рид, он стоял бы около отца на длинных стройных ногах, красивый и элегантный, как сам Захария – бессмертный не только по праву рождения, но и по внешности.

Он испытывал почти болезненное ощущение, думая о раскинувшихся перед ним годах. Но, вспомнив о Слайдере, он подумал о нем в новой временной перспективе, которая казалась почти пугающей. Подобное отношение он мог испытывать к кошке или собаке. Отныне у него всегда будет сознание кратковременности жизни обычного человека.

Неудивительно, что семьи образовывали тесный союз. К кому можно испытывать чувство дружбы и любви без примеси жалости? Только к равному. Это древняя пропасть между богами и людьми.

Впрочем, текущих проблем это не решало. Его здесь терпят, благодаря кому-то. Но кому? Если бы только он мог схватить за горло человека, ждавшего его пробуждения. Кто-то намеренно излечил его, вырвал из забвения и выпустил в лохмотьях, без единого пенни. Зачем? Чтобы проследить за тем, что он будет делать? Так мог бы поступить бог. Захария? Он беспомощно огляделся на толпы людей, заполняющих Пути. Может, за безразличием одного из них скрывается интерес к его поведению? Или неизвестный соглядатай устал и отпустил его на свободу?

Что ж, со временем он узнает и это. Или не узнает никогда. Один из великолепных результатов последних нескольких часов считай у него в кармане – две тысячи кредитов. Первый шаг сделан. Теперь нужно решить несколько загадок, выяснить ряд деталей… Бессмертие!

Он запретил себе думать об этом. Мозг его отшатывался от бесконечной сложности, от фантастических перспектив его новой удлинившейся жизни. Он сосредоточился на двух людях: доставившем его в больницу и забравшем его оттуда, назвавшихся одним и тем же именем. Надо попросить Слайдера организовать расследование. Здесь Слайдер тоже будет полезен. Остальное придется делать самому.

В горле у него сухо. Он рассмеялся. Это не псевдожажда, вызываемая сонным порошком. Ему все еще трудно было поверить в то, что вода в любой момент утолит его жажду. Сойдя с Пути, он направился к ближайшему центру помощи и вдоволь напился холодной свежей воды.

Он смотрел на сверкающие Пути, на громоздящиеся над ними здания, мерцающие огнями, и что-то внутри него начало расширяться, расти и расти, – целая высокая башня, казалось, не сможет вместить этой огромной обширности. Он посмотрел на купол из империума, представил над ним мелкое море, облака и свод неба, который он никогда не видел. Так много нужно сделать. И не нужно торопиться. У него есть время. Все время в мире – целая вечность.

Время убивать.

Кости его были полны греха его юности,

который будет лежать с ним в пыли.

Злоба сладка для его рта…

Иов.

Оторванный от созерцания города, он оказался в руках двух человек в мундирах, сошедших за ним с платформы Пути. Мундир не изменился – это была особая правительственная полиция, и Сэм раньше, чем было произнесено хоть слово, знал, что спорить бесполезно.

Сэм был даже доволен, когда один из этих двоих показал ему значок и сказал:

– Пойдем с нами.

Наконец-то сделан хоть один осязаемый шаг. Возможно, сейчас он получит ответы на некоторые из мучивших его вопросов.

По самой быстрой ленте Пути они направились к центру башни. На них с любопытством оглядывались. Сэм держался за перила, чтобы сохранить равновесие. Он смотрел вперед – туда, куда они направлялись.

Бессмертные жили в высоких разноцветных зданиях, построенных в центре города и окруженных кольцом стен и садов. Полиция привела Сэма прямо к помещению семьи Харкеров. Сэм не удивился. Казалось невероятным, чтобы Захария, приказавший убить его сорок лет назад, позволил бы ему находиться без присмотра в следующие сорок лет. С другой стороны, казалось невероятным, чтобы Захария вообще позволил ему жить. Сэм пожал плечами. Скоро он узнает правду.

Его провели через маленькую дверь задней стены самой высокой башни по прозрачной пластиковой лестнице, под которой к находившимся внизу садам стремился поток серой воды. В воде плавали красные и золотистые рыбы, тянулись нити водорослей.

У основания лестницы ждал маленький позолоченный лифт. Полицейские впустили его внутрь и, ни слова не говоря, закрыли за ним дверь. Сквозь стеклянную дверь он увидел, как скользнули вниз их бесстрастные лица, и он остался один в слегка покачивающейся кабине, поднимавшейся к верхним этажам башни Харкеров.

Стены лифта были покрыты зеркалами. Сэм привыкал к роли Джоэля Рида, чувствуя себя глуповато и раздумывая, знает ли тот, кто ждет его наверху, что он – Сэм Рид? Маскировка хороша. Он не выглядит точно так же, как его предполагаемый отец, но естественное сходство очень велико.

Давление на подошвы Сэма увеличилось: лифт замедлил движение. Дверь открылась, и Сэм оказался в длинном зале, стены и потолки которого представляли собой сплошной ковер из веток и листьев. Зал освещался искусственным дневным светом из гидропонических бассейнов, проходящие под полом стволы тянулись кверху, образуя непрекращающийся туннель над головой. От легкого ветерка раскачивались цветы и плоды. Для выросшего в башне человека все это было экзотично сверх всякой меры.

Сэм осторожно пошел по молчаливому залу, уклоняясь от листьев, задевавших его по лицу. Как и все жители Венеры, он боялся опасной жизни ее поверхности и не доверял ей.

С противоположного конца зала доносилось журчание и плеск падающей воды. На пороге другой комнаты, у решетки, Сэм остановился в изумлении.

Комната была необычна. Растительные стены были сплошь покрыты цветами, от которых исходил тяжелый аромат. Пол комнаты был покрыт слоем голубоватой воды глубиной примерно в один фут. В ее поверхности отражались цветы. Крошечные рыбки мелькали среди плавающих листьев. В голубой воде неподвижно висели медузы, угрожающе раскачивая свою бахрому.

Филигранный стеклянный мостик, необыкновенно хрупкий на вид, шел через бассейн. Один его конец находился у ног Сэма, другой оканчивался у низкой платформы, покрытой подушками. Среди подушек полулежала женщина, опершись на руку, тогда как другая ее рука была опущена в воду. Ее бледно-зеленые волосы с золотистым отливом завивались на концах.

Сэм узнал ее, хотя лицо женщины и было закрыто ниспадавшими на него волосами. Он не мог не узнать удлиненные пропорции Кедры Уолтон, ее ленивую позу, форму головы и рук. Почему она здесь, в башне Харкеров, и зачем вызвала его?

– Кедра! – позвал он.

Она подняла голову, и у Сэма в мозгу все смешалось. Перед ним была Кедра – и не Кедра! То же узкое и длинное, высоко мерное лицо с затененными глазами и надменным египетским ртом… И вместе с тем на него смотрела другая женщина, злобная и неуравновешенная, со странным блеском в глазах.

– Я – Сари Уолтон, – ответила бледноволосая женщина, улыбаясь своей зловещей улыбкой. – Кедра – моя бабушка, помните?

Он помнил Сари Уолтон, прижимавшуюся к плечу Захарии Харкера когда-то давно, когда Захария говорил с ним об убийстве Робина Хейла. Сэм тогда едва заметил ее. Он быстро порылся в памяти – первое, что ему бросилось тогда в глаза, – антагонизм. Антагонизм между Сари и Кедрой, скрытый, но мощный. Вот что он понял, когда две прекрасные женщины посмотрели друг на друга.

– Что это значит? – сказал он. Он хорошо знал это. Джоэль Рид не мог помнить сцену, в которой участвовал Сэм Рид. Значит, она знает, кто он. Значит, знает и то, что он бессмертный.

– Идите сюда, – сказала Сари, подзывая его жестом белой руки, с которой капала вода. Она села среди подушек, подогнув ноги; Сэм с сомнением посмотрел на стеклянный мостик. – Он вас выдержит. Идите. – Голос ее звучал насмешливо.

Мостик выдержал, хотя отвечал слабым звоном на каждый его шаг. По знаку Сари Сэм сел рядом с ней на подушку, держась напряженно, всем своим видом отвергая эту экзотическую обстановку.

– Как вы меня нашли?

Она рассмеялась, склонив набок голову, так что зелено-золотистые волосы как вуаль занавесили лицо. Что-то в ее смехе ему совсем не понравилось.

– Кедра следила за вами все эти сорок лет, – сказала она. – Думаю, вас обнаружили по запросу в архив. Кто-то затребовал снимок вашей сетчатки. Во всяком случае, вас нашли.

– Почему здесь нет Кедры? Она снова рассмеялась.

– Она не знает. Вот почему! Никто не знает, кроме меня. Сэм задумчиво рассматривал ее. В глазах ее был вызов, в поведении непредсказуемая капризность. В прежние дни он знал одно решение таких проблем. Быстрым движением он схватил ее за руку и рванул так, что она утратила равновесие и упала на колени, гибкая как змея. Она рассмеялась.

Какая-то мужская агрессивность и уверенность были в том, как она взяла его голову в руки. Он позволил ей сделать это, но поцеловал свирепо, а затем оттолкнул и посмотрел на нее в упор.

Она снова рассмеялась.

– Кедра вовсе не так глупа, – сказала она, проводя пальцем по губам.

Сэм вскочил, пнул ногой подушку. Ни слова не говоря, он ступил на звенящий мостик и направился к выходу. Краем глаза он видел змеиное движение поднявшейся Сари Уолтон.

– Вернитесь, – сказала она. Он не оборачивался. Раздался слабый свист, и Сэм почувствовал волну жара от выстрела игольчатого пистолета. Он мгновенно остановился, не решаясь шевельнуться. Второй выстрел ожег ему ухо. Слишком хороший выстрел, подумал Сэм. Не поворачивая головы, он сказал:

– Ладно, я возвращаюсь. Бросьте оружие. Послышался тупой стук о подушку. Сари негромко рассмеялась. Сэм повернулся и пошел к ней.

Подойдя, он наклонил голову и взглянул ей в глаза. Она ему не нравилась. Ему ничего в ней не нравилось, и меньше всего – самоуверенная агрессивность, испокон веков скорее присущая мужчине, чем женщине. Она выглядела такой женственной, такой хрупкой, как стеклянный мостик, но она была бессмертной, и мир принадлежал ей и ее племени. Многие годы жизни позволили ей утвердиться в самоуверенности и злобности.

Или… возможно ли? Сэм прищурился. У него начала формироваться мысль, на мгновение вытеснившая все остальные. В противоположность Кедре это прекрасное хрупкое создание казалось удивительно несозревшим. Вот оно – незрелость. Вот объяснение ее капризности, ее злобности, которую Сэм сразу ощутил. И понял, что у бессмертных зрелость достигается в очень позднем возрасте. Вероятно, он и сам далек от зрелости, но ранние испытания закалили его и придали черты взрослого.

Но Сари – защищенная, имеющая доступ к любым удовольствиям, обладающая почти неограниченной властью – неудивительно ли, что она кажется непостоянной, неуравновешенной? Вероятно, она никогда не станет уравновешенной, подумал Сэм. Ей никогда нельзя будет доверять. Но она уязвима, и уязвима больше, чем думает. И тут же в мозгу Сэма начал оформляться план, как использовать слабость противника.

– Садитесь, – сказал ей Сэм.

Она подняла руки над головой и сорвала плод, похожий на виноградную гроздь. Ягоды были почти прозрачны, в крошечных шариках виднелись голубоватые семена. Сари улыбнулась и опустилась на колени с гибкостью кошки, как будто у нее совсем не было костей.

Сэм смотрел на нее сверху вниз.

– Ладно, – сказал он. – Почему именно вы вызвали меня сюда? Почему не Кедра?

Сари положила в рот бледный прозрачный шарик и, раскусив его, выплюнула синие семечки.

– Кедра не знает. Я уже говорила вам. – Она посмотрела на него из-под густых ресниц. Глаза у нее были несколько светлей, чем у Кедры. – Эту неделю она проводит в башне Невада.

– Вы известили ее?

Сари покачала головой, и ее невероятно роскошные волосы зашевелились.

– Никто не знает, кроме меня. Я хотела вас видеть. Если бы Захария знал, он пришел бы в ярость. Он…

– Захария приказал усыпить меня сонным порошком, – нетерпеливо прервал ее Сэм, желая прояснить историю. – Была ли Кедра с ним заодно?

– Захария приказал отравить вас, – поправила Сари с улыбкой. – Он думал, что вы умрете. Кедра возражала. У них из-за этого была ужасная ссора. – Казалось, она наслаждается этим воспоминанием. – Кедра настояла на сонном порошке. Никто не понял, почему она это сделала. От вас для нее не было пользы, ни от живого, ни от мертвого, ни от молодого, ни от старого.

Голос ее затих, она сидела, сжимая в руке прозрачный плод, и не шевелилась.

У Сэма возникло подозрение. Он опустился перед ней на колени, поднял ей голову и заглянул в глаза.

– Наркотик! – негромко сказал он. – Будь я проклят! Наркотик!

Сари захлебнулась смехом, потерлась о его плечо лбом, в глазах ее появился странный блеск, безошибочно указывавший на ее порок.

Это объясняло многое: ее неуравновешенность, странное равнодушие, а также то, что она не осознала еще молодости Сэма. Как странно, подумал он, и как знаменательно: оба человека, которые помнили его, жили во власти наркотических иллюзий.

Сари оттолкнула его, положила ягоду в рот, выплюнула семечки и улыбнулась злорадной усмешкой, за которой ничего не скрывалось. Да, его необъяснимая молодость не удивляла ее. Она привыкла видеть вокруг себя десятилетиями неизменяющиеся лица. И, одурманенная наркотиками, принимала все окружающее без вопросов. Но в любой момент ее голова могла проясниться. А Сэму еще нужно было узнать очень многое.

– Кедра заменила яд сонным порошком, – сказал он. – Приказала ли она следить кому-либо за мной после этого?

– Она хотела, и Захария приказал. Но когда ее люди отправились по следу, вы исчезли. С тех пор о вас ничего не было известно. Где вы были, Сэм Рид? Вы мне нравитесь, Сэм. Мне кажется, я понимаю, почему Кедра хотела отыскать вас и вылечить. Я…

– Что вы делаете здесь, в доме Харкера?

– Я здесь живу, – рассмеялась Сари. В смехе ее звучала какая-то неприятная нотка. Она неожиданно сжала гроздь плодов в своей узкой руке. – Я живу с Захарией. Но он хочет Кедру. А когда не может ее иметь, довольствуется мною. Мне кажется, я когда-нибудь убью Захарию. – Она вновь улыбнулась, и Сэм подумал, а знает ли Захария о ее чувствах и о том, что она наркоманка? Эта комбинация взрывоопасна.

Он начал осознавать, какая возможность открывается перед ним, но тут прежние сомнения охватили его… В конце концов, какие это возможности? Что скрывается за событиями, происшедшими с ним после пробуждения? Есть ли разумное объяснение появлению наблюдателя в переулке? Тот человек знал, что происходит.

– Почему вы послали за мной? – спросил у женщины Сэм.

Сари опустила руку в воду, чтобы смыть сок. Он дважды задал свой вопрос, прежде чем она его услышала. Посмотрев на него, она улыбнулась своей отсутствующей улыбкой.

– Я любопытна. Все время слежу за частным визором Кедры. Она об этом не знает. Когда я услышала, что они обнаружили вас, я подумала, что смогу вас использовать. Против Кедры или против Захария. Я пока еще не решила. Потом подумаю. Не сейчас. Сейчас я думаю о Захарии. И о Харкерах. Я ненавижу Харкеров, Сэм. Всех Харкеров. Даже себя ненавижу, потому что я наполовину Харкер. Думаю, я использую вас против Захарии. Она наклонилась вперед, задев зелено-золотистыми волосами лицо Сэма, и сказала, глядя ему в глаза из-за густых ресниц:

– Вы ведь тоже ненавидите Захарию, Сэм. Должны ненавидеть. Он хотел вас отравить. Как вы думаете, что больше всего ранит его? Теперь, когда Кедра знает, что вы живы и молоды… Молоды? – в кратковременном раздумье ее брови сдвинулись. Но эта тема требовала умственных усилий, а она не была способна на них. Мозг ее сейчас мог работать лишь на самом примитивном уровне, автоматически, без сознательных усилий.

Неожиданно она откинула голову и рассмеялась.

– Как замечательно! Я накажу их обоих! Теперь, когда вы снова живы, Захария будет ждать, пока вы не наскучите Кедре. А Кедра не сможет получить вас – она не знает, где вы. Вы можете спрятаться, Сэм? Куда-нибудь, где вас не найдут люди Кедры? О, пожалуйста, Сэм, спрячьтесь! Ради Сари. Сари будет так счастлива.

Сэм встал. Мостик музыкально звенел под его ногами, ему вторил смех Сари. В лицо ему дул ароматный ветерок, когда он шел по решетчатому залу. Лифт ждал там, где он его оставил. Когда он вышел из лифта, внизу никого не было. Он прошел над потоком и вышел на улицу.

Как в тумане вступил он на ближайший Путь. Происшествие имело все признаки сна, и ему пришлось убеждать себя в его реальности. Его не оставляло сознание счастливой возможности.

У Харкеров есть уязвимое место, о котором они даже не подозревают, – Сари. А за этим скрывается еще большая слабость, если Сари действительно Харкер. Она явно ненормальна. Наркомания и незрелость лишь частично объясняют неуравновешенность, которая составляет самую суть ее естества, Это открывало новые возможности для Сэма. Значит, даже бессмертные уязвимы, даже в их наследственности есть слабые места.

Есть два возможных пути, на которых он сможет подстеречь Харкеров. Оба они требуют дополнительного изучения. Этим можно заняться позже.