Текст книги "Рыцари морских глубин"

Автор книги: Геннадий Гусаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Как он? – сочувственно спросил комдив у начальника штаба.

– Вы же сами видите, Владимир Саныч… Никакой! Ну, я ему покажу, как не явиться вовремя по боевой тревоге! Мерзавец! Разделаю как медузу! – визгливо верещал Потапов. – В трюме сгною! Любитель вина и красивых женщин! Я тебе ещё потеряюсь! На берег только в перископ будешь смотреть! Представляете, Владимир Саныч… Опять «Авачу» на уши поставил! Тоже мне, Калигула! Ну, погоди, по приходу с моря…

– Капитан первого ранга Потапов! – оборвал его тираду комдив. – На сто тридцать шестой пойдёте старшим на борту! Выполнять!

После полуночи К-136 тихо и незаметно отошла от пирса и скоро скрылась в ночной мгле.

Проводив лодку, контр–адмирал Щербаков вернулся в каюту, где его ждал крепкий кофе с коньяком и шоколадом. Комдив поудобнее устроился в кресле и раскрыл японский журнал комиксов про римского императора Гая Юлия Цезаря по прозвищу Калигула.

Идёт «война холодная». Подводная война!

находился на верхней палубе плавбазы, откуда У пирса посёлка Советский, где птица незамеченною не пролетит, и мышь невидимо не пробежит, мы загружали в шахту ракету для предстоящего учебно–тренировочного пуска. Как всегда ночью и в оцеплении караульной роты. Я в нижнем отсеке лодки обеспечивал подъём и опускание пускового стола. Связь с верхним срезом шахты по переговорному устройству. Наверху работают Миша Горбунов, Валера Конарев, Коля Чепель и Петя Молчанов. Удерживая ракету за растяжки, принимают с подъёмного крана эту зловеще–холодную остроносую сигару шестнадцатиметровой длины, таящую в себе смерть и разрушения. Устанавливают на пусковой стол, отвинчивают лючки с надписями «Дренаж», «Наддув» и другие, подсоединяют шланги и кабели, запирают замки стоек, удерживающих ракету. За их действиями строго и внимательно наблюдают офицеры–ракетчики Тушин, Конашков и флагманский специалист БЧ‑2 Ракитянский. Здесь же, на верхнем ограждении рубки командование корабля: командир Каутский, замполит Зуев, старпом Куренков, помощник Чернышов, вахтенный офицер Косолапов и начштаба дивизии Потапов.

Но вот все штеккерные разъёмы подсоединены, штуцера прикручены, лючки закрыты, замки сведены.

– Стол вниз! – командует Тушин.

– Есть стол вниз! – дублирую я слова команды и, не отрывая взгляда от циферблата прибора, поворачиваю штурвальное колесо управления гидромоторами. Стол плавно начал опускаться, но зазевался крановщик портального крана, не дал слабину тросу. Последний натянулся струной, приподняв ракету со стола, и считанные сантиметры оставались от копиров на корпусе ракеты до замков на захватах стоек. И не избежать бы трагедии, ведь вокруг среза шахты стояли подводники. Открылись бы замки, тяжёлые стальные стойки молниеносно раскинулись бы на четыре стороны, отметая всех губительным ударом. Но несчастья не случилось. Все, кто был наверху, истошно заорали визгливо–поросячьим криком:

– Сто–оп сто–ол!

В рубашках родились мои товарищи. Находясь в глубоких недрах подлодки, услышал я над ухом истеричный вопль из динамика «Нерпы», молниеносно четыре стороны, сные стойки молниеносно раскинулись бы на четыре стороны, сметая всех вй офицер. Никуола. 00000000 сделал реверс штурвалом, выполняя спасительную команду.

Спустя неделю наши перископы рассекали пенистые волны Берингова моря где–то южнее Командор. Вокруг нас кишели американские противолодочные корабли. В воздухе то и дело проносились тяжёлые «Орионы» и «Нептуны» – самолёты, напичканные противолодочной аппаратурой. В точку старта мы шли под «РДП», что означает: работа дизеля под водой. В кормовой части рубки выдвигается труба с поплавковым клапаном внутри её – шнорхель. Захлестнёт волной – клапан перекрывается, но давление выхлопных газов пересиливает, и клапан открывается. Это выдвижное устройство придумали немецкие инженеры. Сизый дымок от дизелей предательски стелется за шнорхелем, выдаёт лодку, но радиометрист Абрамов засекает «Орионы» раньше, чем они нас. Проваливаемся на глубину. Дизеля глохнут. Включаются электромоторы от аккумуляторных батарей. Отсиживаемся от самолётов под водой и ждём доклада акустика Малышевского:

– Горизонт чист!

Всплываем. Не успели загрохотать дизеля, как сипло забасили ревуны: «Пап–пап–пап–пап–пап…»

– Срочное погружение!

Смолкают дизеля. Чуть слышно подвывают электродвигатели. Тишина в отсеках. Нельзя громко разговаривать и стучать. Наверху противник. Не условный. Настоящий. Всплываем и тотчас ныряем. Опять всплываем, чтобы подзарядить батареи. Но лишь ночью идём надводным ходом, вентилируем отсеки.

Пройдут годы, и дотошные историки назовут этот период противостояния двух могучих держав «холодной войной на море». И действительно, в тайной, скрытой подводной войне гибли субмарины как с одной, так и с другой стороны.

Трагический список погибших советских лодок после Великой Отечественной войны открыла М-200, 21 ноября 1956 года в Суурупском проливе Балтийского моря протараненная в темноте эсминцем «Статный». Погибли 28 подводников.

26 сентября 1957 года М-256 Балтийского флота производила замеры подводных скоростей на полигоне возле Таллинской военно–морской базы. Лодки этого 615‑го проекта на флоте прозвали «зажигалками» из–за использования жидкого кислорода для окисления топлива в двигателях мудрёной конструкции с известковым поглотителем. Не удивительно, что на глубине 70 метров в её кормовых отсеках вспыхнул пожар. «Малютка» всплыла, но через газоотводы в неё поступала вода и лодка ушла на дно. Погибли 35 человек. За испытания двигателей с химическими поглотителями поплатились жизнями многие моряки с М-255, М-257, М-259, М-352 и М-401. Счастливчиками оказались лишь подводники лодки М-351 Черноморского флота. Во время срочного погружения в бухте Балаклава на «малютке» не закрылась захлопка подачи воздуха к дизелям. Забортная вода хлынула в шестой отсек. Лодка провалилась на глубину 84 метра и почти торчком врезалась кормой в илистое дно. Её с трудом вырвали из тисков ила с помощью буксирных канатов. В живых остались все.

С-117 Тихоокеанского флота при невыясненных обстоятельствах исчезла в апреле 1952 года в Татарском проливе. Погибли 52 моряка. Лодка до сих пор не найдена.

27 января 1961‑го, в 01.30, в сильный шторм отрабатывая курсовую задачу, в Баренцевом море погибла С-80 проекта 644. (Командир капитан третьего ранга А. А. Ситарчик). Она шла под «РДП» – (работа дизеля под водой). В мороз поплавковый клапан выдвижного устройства–шнорхеля обледенел, не закрыл шахту. Вода хлынула в моторный отсек и затопила его, отчего лодка получила большой дифферент на корму и провалилась на глубину 196 метров. Через семь лет лодку нашли и подняли. Погибли 68 подводников.

В том же январе 1961 рванули торпеды на Б-37, стоявшей в Екатерининской гавани у пирса в Полярном. Мощным взрывом разворотило соседнюю лодку С-350. Погибли 122 моряка. Удивительно, что из всего экипажа Б-37 уцелел лишь один командир: капитана второго ранга Бигебу взрывом отбросило в воду. Контуженного офицера навестил в госпитале главком ВМФ Горшков и «утешил»:

– Твоё место не здесь, а с экипажем на кладбище в губе Кислой.

Там и похоронили останки тел: опознать кого–либо было невозможно. Ныне на морском кладбище в губе Кислой царит запустение.

8 сентября 1967 года – пожар на первой отечественной субмарине К-3 «Ленинский комсомол». Погибли 39 человек. В тот трагический день лодка уже восьмидесятые сутки несла боевое дежурство в Средиземном море. Помощник командира корабля капитан первого ранга в отставке Александр Лесков позже вспоминал: «Я услышал короткий аварийный вызов непонятно из какого отсека и страшные крики заживо горящих людей по громкоговорящей связи. Потом в центральный пост влетели замполит и механик: на мгновение я увидел за их спинами пламя, словно из сопла самолёта, и как из первого отсека во второй врываются горящие люди. Но дверь между отсеками тут же захлопнулась».

Железный закон подводников – в случае любой аварии каждый отсек задраивает люки, и отделённый от товарищей стальной переборкой принимает свою судьбу: жизнь или смерть в огненном вихре, в холодном, заполненном водой мраке, в удушливом дыму, в ядовитом фреоне и сероводороде.

8 марта 1968 года. Гибель К-129 в автономном походе. Жервами катастрофы стали 98 человек. О трагедии этого подводного корабля, разделившего печальную участь многих отечественных и зарубежных собратьев, я расскажу несколько подробнее, собрав воедино разношёрстную информацию из различных источников.

24 февраля 1968 года дизель–электрическая ракетная подводная лодка К-129 отошла от борта «Невы» в бухте Крашенинникова (прежнее название – бухта Тарья) и взяла курс в океан на боевое дежурство. 8 марта лодка не вышла на связь. О причине радиомолчания её запросили через два дня. В ответ – ничего. Начали искать. Шли по маршруту исчезнувшей субмарины. Никаких признаков катастрофы. Только в начале мая, когда лодка из нейтральных вод не вернулась на Камчатку, стало ясно: К-129 погибла. Рассматривались несколько версий насчёт причин катастрофы, но вероятнее всех одна: советская лодка стала жертвой столкновения с американской атомной субмариной, имевшей большее водоизмещение и более прочный корпус. Как раз в ту пору в японскую базу Йокосука зашла на ремонт с сильно повреждённой рубкой американская АПЛ «Суордфиш» (Меч–рыба), которая несла в районе катастрофы боевое патрулирование. Позднее там же была замечена другая субмарина «Хэлибат» (Палтус), по наводке которой американцы узнали точные координаты затонувшей на пятикилометровой глубине К-129: 40 гр. 06 мин. сш и 179 гр. 57 мин. зд.

Суперсекретная операция «Дженнифер» по подъёму советского ракетоносца началась летом 1974‑го года, для чего было построено специальное судно «Гломар Эксплорер». На её проведение Штаты затратили около 400 миллионов долларов. Во время подъёма лодка переломилась. Американцы подняли носовую часть, где обнаружили тела шестерых моряков, которых с почестями под гимн Советского Союза похоронили в море. Удалось ли им добыть баллистические ракеты, ради которых всё и затевалось, пока неизвестно, как и противоречивы сведения о количестве поднятых тел и местах их захоронения.

На подводной лодке К-129 мне приходилось бывать неоднократно. К-129 была в составе 29‑й дивизии ракетоносцев и являлась родной сестрой К-136. Я спускался в «сто двадцать девятую», проходил в четвёртый отсек к закомому по учебному отряду Владимиру Лезину. Видел командира К-129 капитана первого ранга Владимира Ивановича Кобзаря и его старпома капитана второго ранга Александра Михайловича Журавина. С командиром БЧ‑2 капитан–лейтенантом Ореховым довелось поговорить. Он запомнился мне красивым, строгим, умным офицером, и в то же время простым в обращении с рядовыми матросами. Я с завистью смотрел на него.

Был жаркий солнечный день. Мы стояли у верхнего среза первой ракетной шахты, открытой для покраски. Лезин нечаянно уронил малярную кисть, брызги сурика запачкали китель Орехова. Он с улыбкой погрозил кулаком:

– Ну, Вовка, убъю…

И столько доброты было в том слове, столько любви и уважения к матросу, что я даже позавидовал Лезину. И хотя наш Тушин тоже «бычок» малый, да удалый, но в Орехове чувствовалась и сила мужицкая, и стать офицерская. Наш коротышка Коля Тушин по прозванью Помазок был рослому и сильному Орехову прямой противоположностью. Когда Орехов ушёл, я сказал Лезину:

– Ни фига у вас «бык», по–свойски с тобой…

– А то-о… – протянул Вовка.

В этом коротком «а то-о…» чувствовалась гордость матроса за своего командира.

– Если Орехов упадёт за борт – не задумываясь, брошусь в воду его спасать, – принимаясь за покраску, сказал Лезин. В словах товарища я не почувствовал наигранной бравады.

Однажды прочитал статью «Трагедия в точке «К», опубликованную в газете «Труд» 24 декабря 1992 года, о гибели советского подводного ракетоносца К-129. С горьким сожалением нашёл там фамилии известных мне В. И. Кобзаря, А. М. Журавина и Н. Н. Орехова. Кто бы знал, что так случится?!

Летом 1971 года я случайно встретил Вовку Лезина в конструкторском бюро 178‑го судоремонтного завода, где стоял в доке мой китобоец «Робкий». Вовка после окончания политехнического института работал инженером. Он открыл шкафчик, извлёк склянку со спиртом и банку сайры.

– Про мою лодку знаешь, надеюсь?

– Врача с К-136 Ободова недавно встретил. Рассказал…

– Давай за тех парней с К-129…

Глубоко вздохнув, мы молча, не чокаясь, выпили. Дрогнувшим голосом Лезин с чувством продекламировал:

 
И даже чайки не поверят,
Когда сквозь утреннй туман
Всплывёт вдруг К-129,
Подмяв под корпус океан.
 

– Стихи погибшего на К-129 старшины первой статьи Владимира Лисицына, – подойдя к окну и задумчиво глядя на гладь бухты Золотой Рог, сказал Лезин.

Не всплыла… Не сошлось у экипажа К-129 количество всплытий и погружений.

Владыка морских глубин, подводный царь Нептун! Храни их вечный покой! Устели золотым песком ложе славных рыцарей твоих, почивших сном беспробудным, прикрой мягкими, шелковистыми водорослями, укрась их братский ковчег кораллами нежно–розовых расцветок. Пусть рыбы диковинные, таинственно мерцая, излучают над ними негасимый, фосфоресцирующий свет.

Нетленна память о вас, моряки–подводники К-129, до конца выполнившие свой воинский долг по защите интересов Родины в Мировом океане!

24 мая 1968 года случилась авария атомного реактора на К-27 в Баренцевом море. 9 погибших.

24 октября 1981‑го года в проливе Босфор Восточный под Владивостоком в результате ночного столкновения с «Рефрижератором № 13» затонула С-178. Лодка шла в надводном положении, и «рыбак» протаранил её с такой силой, что затопление шло не только через пробоину, но и через верхний рубочный люк. Погибли 32 моряка.

23 июня 1983 года в бухте Саранная возле Камчатки на глубине 39 метров затонула АПЛ Тихоокеанского флота К-429, после чего на ней взорвалась залитая водой аккумуляторная батарея. Погибли 16 моряков.

С начала шестидесятых годов в Мировом океане произошло около двадцати столкновений советских подводных лодок с иностранными.

28 августа 1976 года АПЛ Северного флота К-22 «Красногвардеец» врезалась носом в борт американского фрегата «Фордж» у острова Крит в Средиземном море. Командир К-22 капитан 1 ранга Н. Максимов решил потренироваться в учебных целях и «атаковал» несчастного «америкоса». В результате маневрирования при очередном всплытии атомоход врезался носовой частью лодки и ограждением рубки в днище фрегата, с палубы которого полетели за борт матросы. Их подобрали вертолёты. Фрегат потерял ход и был отбуксирован на базу на Крит. Лодка досрочно вернулась из похода в Гремиху и тоже встала на ремонт.

11 февраля 1992 года у острова Кильдин в наших территориальных водах АПЛ К-276 «Кострома» при всплытии врезалась ограждением рубки в днище американской субмарины «Батон–руж» типа «Лос – Анджелес». ВМС США сочли ремонт нецелесообразным и списали лодку.

Друг в друга «врубались» и наши субмарины. 13 апреля 1978 года в Баренцевом море столкнулись атомоходы К-308 и К-490. (СФ).

13 июня 1973 года у мыса Поворотного близ Владивостока советское научное судно «Академик Берг» протаранило гвардейскую АПЛ К-56. Погибли 27 подводников.

Продолжу статистику морских происшествий, долго и кропотливо собираемых мною из разных источников. Готовясь в поход и намереваясь обработать и систематизировать эти сведения, я торопливо набрал их на компьютере, распечатал, сделал ксерокопии газетных и журнальных статей, и вот лежат передо мной бумажные белые листы с чёрными текстами, в каждой строке которых катастрофа, кораблекрушение, морская драма, трагедия, горе, несчастье, беда. Сухие цифры и числа. Вам скушно дочитать до конца этот далеко не полный перечень всех случаев, исковеркавших чьи–то жизни и судьбы. Наберитесь терпения и отдайте дань уважения тем, кто рисковал жизнью ради того, чтобы «холодная война не стала горячей».

Август 1970. Затопление 2‑го отсека на К-313. Ровно через год затопление на этой лодке трёх отсеков через систему вентиляции в подводном положении.

19 января 1971 года. Столкновение К-320 и К-131 в Мотовском заливе.

Июнь 1972 года. К-302 задела дно Мотовского залива. Ровно через год затопление реакторного отсека, в феврале 1974 – опасное касание дна на глубине 130 метров, а в апреле 1979 – пожар на этой лодке.

22 декабря 1973 года. Пожар в турбинном отсеке на К-325.

Май 1975 года. К-25 во время ракетных стрельб попала ракетой в морской буксир.

8 октября 1977 года. К-201 запуталась в рыбацких промысловых сетях у берегов Камчатки.

20 марта 1981 года. Столкновение К-43 с К-184 на ТОФе.

1 марта 1975 года. Столкновение подводных лодок Северного флота проектов 667-а и 641. Обошлись ремонтом в несколько миллионов советских рублей.

18 апреля 1976 года. Столкновение атомохода К-116 проекта 667 с теплоходом «Вольск» на выходе из Авачинской бухты. Потребовался ремонт в базе.

16 июня 1976 года. Опасное касание грунта подводными лодками К-469, проект 671 (ТОФ) и проекта 675 (СФ) в Филлипинском и Карибском морях.

11 сентября 1976 года. Повреждение гидроакустики и лёгкого корпуса во время касания грунта на глубине 200 метров и на скорости 20 узлов атомоходом–ракетоносцем К-424 проекта 667 БДР в Белом море (СФ).

17 февраля 1976 года. К-462 проекта 671 (СФ) столкнулась с рыбацким траулером. Разбиты все выдвижные устройства и перископы.

21 августа 1977 года. Дизельная подводная лодка Б-41 Северного флота намотала на винт стальной трос буровой вышки в Средиземном море.

13 апреля 1978 года у берегов Кольского залива столкнулись К-490 проекта 667 БДР и К-308 проекта 670А Северного флота. Две массы в 4980 и 10600 тонн с ядерными реакторами и ракетами с ядерными зарядами столкнулись под водой со скоростью 36 километров в час. К счастью, удар оказался скользящим, страшной катастрофы не произошло, 250 человек остались живы.

26 июня 1978 года. Столкновение АПЛ первого поколения К-42 проекта 627А (ТОФ) с танкером «Силуэт». Повреждения гидро–акустических систем.

19 декабря 1978 года. Атомная подводная лодка с крылатыми ракетами К-313 проекта 670 при выходе из губы Западная Лица столкнулась со сторожевым противолодочным кораблём.

!979 год. К-436 проекта 667А (ТОФ) при всплытии стукнула СКР‑59.

10 июня 1980 года. Столкновение подводных лодок Б-88 611‑го проекта и Б-833 проекта 641 Тихоокеанского флота. Постановка в док.

4 сентября 1980 года – опасное маневрирование К-316 проекта 675 на Северном флоте. Наскочили на береговые камни со скоростью 30 узлов. Успели всплыть и дать задний ход.

12 марта 1981 года села на мель у мыса Сетьнаволок Кольского залива Б-6 проекта 641.

20 марта 1981 года столкнулись К-43 проекта 670А и К-184 проекта 675 (ТОФ). Повреждены лёгкие корпуса кораблей.

21 апреля 1981 года – в Японском море касание подводного гидролокационного отражателя подводной лодкой К-500 проекта 667 БДР. Повреждения не существенны. Кстати, эта АПЛ имела прозвище «Поллитра».

23 мая 1981 года. Столкновение К-211 проекта 667 БДР с иностранной подлодкой. Отделались «лёгким» испугом.

5 сентября 1981 года Б-413 проекта 641 Северного флота зацепила лежащее на грунте затонувшее судно.

10 сентября 1981 года К-45 проекта 659Т (ТОФ) столкнулась с траулером, который мгновенно затонул.

21 октября 1981 года К-325 пректа 670 с неисправной «Лирой» 15 минут «пахала» дно Средиземного моря со скоростью 10 узлов.

27 октября 1981 года. С-383 проекта 631 Балтийского флота села на мель в шведских территориальных водах перед входом в военно–морскую базу Карлскруна. Шведы сняли её с мели и со скандалом отпустили домой.

31 октября 1983 года в районе Бермудских островов АПЛ проекта 67 ЩРТМ (ТОФ) хвостовым оперением зацепила трос буксируемой секретной антенны американского фрегата «Макклой» и намотала его на винт, но не всплывала до ухода американских кораблей. На следующий день АПЛ без хода обнаружил на поверхности патрульный самолёт США «Орион». Наш спасатель отбуксировал лодку в базу.

24 декабря 1983 года у мыса Пикшуев Кольского залива села на мель К-245 проекта 667 АУ Северного флота. Повреждены гидроакустика и обшивка лёгкого корпуса.

Об авариях на подводных лодках сообщает в сборнике национального института прессы Владимир Марюха.

Подводная лодка К-19, прозванная на флоте «Хиросимой», во время аварии в первом контуре реактора унесла жизни 10 членов экипажа. В 1969 году она столкнулась с американской АПЛ «Гейтоу», и в её отсеках погибли ещё 29 моряков.

К-27 унесла жизни 9 подводников и была затоплена ввиду радиоактивного загрязнения.

12 апреля 1970 года. На траверзе Бискайского залива в результате пожара ушёл на дно «китёнок» – АПЛ К-8 проекта 627. Спасая корабль, погибли 52 подводника и среди них наш земляк – бердчанин Николай Шмаков, выпускник Тихоокеанского высшего военно–морского училища имени С. О. Макарова. Отличнику учёбы лейтенанту Шмакову было предложено место службы на южном берегу солнечного Крыма в курортном Севастополе.

– На юг я всегда успею, – ответил молодой офицер и выбрал полярную Гремиху современного Северного флота, где его вскоре назначили командиром штурманской боевой части на К-8. Недавнему курсанту доверили главный штурманский пост на одном из первых советских атомоходов! Варила башка у парня! Мужество командира и экипажа, проявленное в борьбе за корабль, было высоко оценено. Капитан второго ранга Всеволод Борисович Бессонов посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Погибшие и живые удостоились правительственных наград. Орденом Красной Звезды посмертно награждён Николай Васильевич Шмаков.

В 1986‑м году в результате взрыва в ракетной шахте затонула в районе Бермудских островов АПЛ К-219. Погибли три моряка.

7 апреля 1989 года – гибель в Норвежском море из–за пожара АПЛ К-278 «Комсомолец» проекта 685. (СФ). Погибли 42 моряка. Лодка затонула на глубине 1655 метров.

12 августа 2000 года. В Баренцевом море на глубине 107 метров после взрывов неустановленной до сих пор причины (вероятнее всего, столкновение с американской АПЛ) затонула АПЛ К-141 «Курск» проекта 949А класса «Антей» водоизмещением 23860 тонн и длиной корпуса 154 метра, вооружённая 24 крылатыми ракетами «Гранит», торпедами–ракетами и глубинными бомбами. На ней погибли 117 человек.

«За то чтоб, количество погружений равнялось количеству всплытий!», – традиционный тост поводников. К-141 стала пятой атомной подводной лодкой нашего флота, на долю которой всплытий не хватило.

Что творилось внутри корабля в те роковые минуты? Ад кромешный? Преисподняя Сатаны? Да нет… Пожалуй, и Люцифер не придумал бы более страшных и мучительных страданий, выпавших на долю подводников «Курска». Представим себе хотя бы на миг обстановку, царящую в затопленной лодке…

Всё произошло слишком быстро. Удар в переборку, вал воды, сшибающий с ног, ни с чем не сравнимый рёв моря, бьющего в огромную пробоину. Оно, такое всегда родное, солёное, привычно шумящее, вдруг ворвалось в лодку неизмеримой силой, смяло стальные переборки, порвало их словно жестяные. Искры, треск и пламя короткого замыкания в электрощитах и сразу первобытная тьма, подобная той, что была на голой, каменистой земле до сотворения мира, без солнца и звёзд. Чёрная, беспроглядная, растворяющая в себе всё. И холод, который вливается в тело, сковывает, лишает воли, зовёт в Небытие. Туда, где уже нет ни боли, ни удушья, ни страха.

Неторопливо и неотвратимо подбирается вода всё выше, выжимает остатки воздуха из отсека. Вот она коснулась груди, подкралась к шее, прижимает голову к подволоку. Каждый вздох – мучение. Сжатый гигантским водным прессом воздух распирает лёгкие, рвёт грудь. Кислорода всё меньше и углекислый газ туманит сознание. И в могильной темноте губы хватают последние глотки воздуха. Холод. Мрак. Вода. Удушье. Отчаяние. Никаких надежд на спасение. И дикий животный вскрик в темноте: у кого–то сдали в последний момент нервы. Чей–то захлёбывающийся вздох. Гулкие удары кувалдой в кормовом отсеке, где ещё живут, ещё на что–то надеются. Всё. Сознание меркнет. То ли сон, то ли явь… Экстремальная служба в глубинах океана для российских подводников – норма жизни. А во времена «холодной войны» двух флотов в Мировом океане: американского и советского, она была особенно опасной. Противостояние в морских глубинах и сейчас продолжается с не меньшим ожесточением, чем в годы «холодной» войны.

Окинем мысленным взором бескрайние пространства Мирового океана. На самых разных параллелях и меридианах мы увидим корабли, над которыми гордо развевается российский Андреевский военно–морской флаг – по белому полотнищу с угла на угол синий крест.

Под южными созвездиями и в полярных широтах, за линией перемены дат и в морях, омывающих родные берега, идут в тёмных глубинах океанов подводные лодки Российского флота, оберегая интересы нашей страны.

Стоят в эти часы и минуты на боевых постах матросы, старшины, мичманы и офицеры.

В штабах соединений и флотов, осуществляя связь с субмаринами, несут вахту оперативные дежурные.

Над морскими картами со штурманскими линейками в руках озабоченно склонились опытные моряки, поседевшие на флотской службе адмиралы.

Новые современные атомоходы сходят со стапелей судоверфей.

Российскому подводному флоту быть! За празднично–богатым новогодним столом вспомните о тех, кто штормует в беснующемся море, для кого всё жизненное пространство на пол года ограничено тесным отсеком и очерчено ровной линией горизонта в окулярах перископа.

И поднимите бокал.

Молча. Без громких слов.

За тех, кто в море! Каждый год гибнут подводные лодки. Трудны и опасны их подводные мили.

Вспоминается отрывок из романа «Крейсера» о русско–японской войне 1904–1905 годов популярного писателя–мариниста Валентина Саввича Пикуля:

«…Прогулка закончилась на транспорте «Шилка», вокруг которого покачивались 13 подлодок: «Скат», «Форель», «Налим», «Сом», «Палтус» и прочие, сверху чем–то похожие на большие галоши. Беспокойно было всюду видеть бидоны с бензином, украшенным зловещими надписями: «Одна папироса – твоя смерть!».

– Не буду скрывать от вас, – сообщил Беклемишев, – что офицерскую публику воротит от моих подлодок, как от хорошей касторки. Все согласны плавать хоть на землечерпалках, только бы не видеть этих железных гробов, которые частенько тонут, горят и взрываются… Зато у нас полно свободных вакансий!

– Я согласен. Тонуть. Гореть. Взрываться. – Вот и отлично. Не пройдёт и полугода, как я вам обещаю чин лейтенанта… Кстати, – спросил Беклемишев, – сколько хотели бы вы получать жалованья?

– Как это сколько? – не понял вопроса мичман. – А так… называйте любую сумму, и эту сумму вы будете иметь от казны ежемесячно. Ведь в морском министерстве нам выплачивают независимо от чинов на основании известного приказа: «Подводникам платить сколько они пожелают, потому что всё равно они скоро все потонут или взорвутся…»

Сергей Николаевич остался человеком скромным: – Можно рублей… ну хотя бы сорок. – Так и запишем: четыреста рублей в месяц на всём готовом… Предрекаю: на подводных лодках вас ждёт удивительная жизнь и быстрая карьера! – обещал Беклемишев.

– Не сомневаюсь, – бодро отвечал Панафидин.» Мы ничего не знали ни о каких катастрофах.

Мы не думали о них.

Нам и в голову не приходило, что с нашей лодкой и с нами что–то может случиться. С юмором и молодым задором делали своё дело, во всём полагаясь на командира. Однако, и на К-136 тоже случались истории. Вроде той, что сначала напугала, а потом рассмешила всех. На переходе к месту пуска ракеты приключилась неприятная история с металлической пластинчатой пружинкой, доставившей всем нам массу волнений. Такая маленькая, зараза, а столько переживаний из–за неё было. А виной всему излишняя старательность шахтёрского парня старшего матроса Николая Чепеля, вздумавшего для надёжности ещё раз проверить работу электронно–вычислительной аппаратуры системы «Марс». Прежде чем рассказать о том, что заставило всех нас изрядно помандражить, сделаю некоторое отступление: те, которые думают, что в жизни моряка–подводника одни погружения и всплытия, жестоко ошибаются. Есть у подводника радости. Выход наверх после многодневного нахождения в душном отсеке. Вино к обеду и шоколад к вечернему чаю. Всякие там деликатесы в консервных банках. Отдых в санатории по приходу из автономного плавания. Радость встречи на пирсе по возвращении из моря. И много ещё других счастливых моментов, из–за которых стоит надеть флотскую тельняшку или прицепить к поясу золочёный офицерский кортик. А вот у старшего матроса Чепеля особую радость вызывала команда: «Начать ППР!». Планово–предупредительный ремонт. Правда, ничего ремонтировать в высокоточных приборах не требуется. Под плановым предупреждением возможного отказа аппаратуры подразумевается её внешний осмотр, продувка воздухом, промывка спиртом, протирка. Поэтому моряки аббревиатуру «ППР» расшифровывают на свой лад: «Посидим, побалдим, разойдёмся». По команде из центрального поста «Начать ППР!» командир боевой части традиционно откупоривает двадцатилитровую канистру со спиртом. С хорошим медицинским спиртом, почему–то именуемым на флоте «шилом». Каждый в отсеке подставляет под канистру эмалированную кружку, и тогда слышатся приятные душе бульканья. Спирт в таких случаях предназначен для вышеупомянутых протирки, промывки приборов, дабы уберечь их от сырости и ржавчины – извечных врагов моряков. Промывка спиртом, если, конечно, последний не выпивается и не заменяется бензином, помогает содержать приборы в чистоте и постоянной готовности к бою. С «шилом» этим однажды у нас такая история вышла. Всему экипажу старпом Куренков объявил: —

– Спирт выдаём не питьевой, а технический. Не этиловый, а метиловый. Яд очень опасный. От него можно умереть, ослепнуть. Распишитесь в журнале, что предупреждены об опасности применения метанола внутрь. Расписались, спирт получили и началось. Заявляется ко мне на боевой пост Ваня Герасимов с баклажкой так называемого «метанола», усы подкручивает, пробку нюхает. – Не верится мне, Генаха, что старпом яду нам налил. Чистый, как слеза комсомолки в первую брачную ночь. – А вдруг правда? Выпьешь и на тот свет сыграешь… В лучшем случае. А ну, как слепым станешь? Пришли ещё закадычные друзья Слава Скочков, Коля Пироговский, Боря Пирожников, Ваня Замула. Петруха Молчанов, само собой, тоже здесь. Сидим, молчим, думаем. Ваня Герасимов ус перестал крутить, вслух общую мысль выразил:

– Надо, мужики, проверить. Говорят, если луковицу в спирт бросить и она не почернеет – нормальное «шило».