Текст книги "Героический Режим. Злая Игра. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Геннадий Башунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

И тогда я решил бороться со злом, а Нервил пообещал мне помощь. Плоть обезумивших, плоть моих детей и соседей уже две недели топит этот горн, раскаляя металл, их кровь остужает его. Когда я закончу, то возьму этот меч и отправлюсь на борьбу со злом. Но чтобы закончить, мне нужен осколок молота Корда. Я вделаю его в рукоять моего меча, и это напитает его силой.

Вы не заберёте у меня осколок молота. Зато я заберу ваши жизни, и ваши тела сделают мой меч ещё лучше.

Гризли напал нас, занося над головой молот. Я набросил на него метку и ослепление, но второе заклинание даже на миг не остановило его. То же произошло и с замедляющим воем, наколдованным Вертелом – нашим танком. Репей выпустил стрелу, сразу же за ней вторую, но он застряли в переднике, не причиняя вреда. Вертел шагнул вперёд, поднимая щит. Воина-то и атаковал кузнец. Мощнейшим ударом молота он сбил его с ног. Если бы Вертел не успел поднять щит, думаю, его можно было бы списать со счетов.

Завыл ветер. Похолодало. Вокруг кузнеца образовался вихрь из осколков льда. Но это только замедлило Гризли. Лёд таял в воздухе, а те осколки, что долетали до кузнеца, лишь оставляли небольшие царапины на его лице, и даже не пробивали одежду. Ледяную стрелу, скастованную кем-то из друидов, кузнец отбил рукоятью молота, она разлетелась на части, одна из которых воткнулась в кисть боссу, но тот и бровью не повёл. Нависнув над Вертелом, он обрушил на него второй удар молота. Щит и на этот раз спас воина, но долго так продолжаться не могло.

Репей буквально засыпал кузнеца стрелами, но тот не обращал на него внимания. Ассасин выругался и схватился за дротик. Выкрикнув какое-то заклинание, он швырнул своё оружие в Гризли. Дротик прочертил кроваво-красную полосу в воздухе и впился в плечо кузнеца, но тот одним движением вырвал копьецо из плеча и мощным ударом, пригвоздил открытую ногу Вертела к полу.

Скрывшись в тени, я обошёл кузнеца и ударил его отравленным тесаком в бок. Кузнец дёрнулся и ударом локтя отбросил меня к корыту с человеческими телами. Я ударился головой, перед глазами поплыли серые пятна. Пока я пытался подняться, Репей бросил в Гризли второй дротик и снова натянул лук, не в силах больше ничего сделать. Надо было иметь крепкие нервы, чтобы делать это, когда к тебе идёт бугай, способный размозжить твою голову одним ударом.

Тем временем кое-как поднялся Вертел. Он бросился к кузнецу и ударил его щитом в бок, но это только замедлило противника, а после ответного удара молота воин отлетел в угол, застыв там уже надолго.

А где, чёрт побери, наша поддержка? На улице маг, два друида, убийца и ещё один воин. Почему они стоят на месте?

Ответ нашёлся быстро. На улице пылал огненный смерч. С ним сшибались ледяные глыбы, но они лишь с шипением исчезали. В общем-то, ясно, почему Нервил оставил такого ценного мастера одного – он и сам вполне мог за себя постоять.

Я разрядил арбалеты и прыгнул кузнецу на спину. Кровь из разодранного лба (наверное, острый край маски зацепил – она не слишком-то предназначена для защиты в ближнем бою) стекала по моему лицу, слепя правый глаз, но я кое-как ориентировался в пространстве. Под действием Плаща я намеревался уворачиваться какое-то время от ударов, чтобы отряд поддержки хотя бы попробовал справиться с защищающим кузницу смерчем. Тесак не пробивал ни одежду, ни будто деревянную шею Гризли. Хотя по шее-то я умудрился попасть раз или два.

Это сработало. Отчасти.

Опалённый, как боров, в кузницу влетел второй наш воин. Раздался хруст, от которого зашевелились волосы на затылке. Нечто невидимое вмяло беднягу в пол и медленно – невероятно медленно – протащило около метра. Конечности воина выворачивались под невероятными углами в разные стороны, шлем сплюснулся. Об пол стесало плоть до самой кости. Запах свежей крови перебил даже смрад горящего мяса.

– Силой меня не перешибёшь, – сказал Гризли Репью. – Этими веточками – тоже.

– Я здесь не один.

– Да ну?

Кузнец, будто ему это ничего не стоило, сдёрнул меня за плащ левой рукой и зашвырнул в дальний конец кузницы.

От удара у меня перехватило дыхание. Маска куда-то потерялась, кажется, лопнули ремни на затылке. Тесак тоже неизвестно где. Я кое-как поднялся на четвереньки, отполз к стене и, опираясь на ящик с трупами, встал.

Репей кружил, стараясь не подпускать к себе Гризли. За окном ещё бушевали огонь со льдом.

Ничего не остаётся. Не хотел я светить этим оружием на людях. Да и боялся, что кузнеца будет недостаточно, чтобы утолить его жажду крови. Но деваться некуда.

Правую руку ожгло огнём. Рукоять удобно легла в ладонь. Я даже как будто почувствовал шершавость её кожи, хотя на руках были перчатки. В голове почти сразу прояснилось.

Даже не набрасывая Плащ, я повторил свой самоубийственный прыжок на спину Гризли. Кузнец попытался меня сбросить, но в этот раз я умудрился вцепиться ему в шею крепко. Гризли сделал два шага назад, а потом упал, намереваясь придавить меня массой своего тела. Я еле вывернулся, мы покатились по полу.

Уж накатался я по всяким поверхностям в обнимку со всякими гадами достаточно. Когда кузнец очутился на животе, я вскочил ему на спину. Я ударил своим клинком кузнеца в шею, а после привычным движением вскрыл ему глотку, уверенный в том, что дело окончено. Но тот и не думал умирать. Его локоть воткнулся мне в солнечное сплетение, я упал на задницу и согнулся, стараясь вдохнуть. По моему затылку потекло что-то горячее. Подняв глаза, я увидел, что кузнец застыл надо мной, поднимая свой молот для удара. Я завалился назад и юркнул в бок, молот проломил пол...

Кузнец замер в согнутой позе, поливая пол кровью, обильно фонтанирующей из его вскрытой глотки. Из спины Гризли торчал кусок льда. Простояв так некоторое время, кузнец свалился набок и замер. Из кармана на его фартуке выпал кусок камня и покатился по полу. Кузнец что-то пробулькал, глядя исключительно на камень, его рука, отпустив молот, потянулась к нему, но замерла на половине пути.

Меч Тени не сработал. Или, вернее, сработал как-то слишком медленно. После удара я чувствовал, как он принялся пить жизнь кузнеца, но тот, видимо, каким-то образом сопротивлялся ему. Впрочем, обычным тесаком я его даже поцарапать не смог. Меч Тени исчез, и я поднял свой простой клинок, который очень кстати подвернулся под руку.

– Действительно, Хранитель Осколка, – протянул Репей, поднимая камень. – А мы-то уж думали, что ни одного больше не найдём.

– А сколько у вас? – спросил я, утирая кровь с лица.

– Шесть осталось, остальные куда-то исчезли.

– Мы все свои потеряли...

– ... каким-то неведомым образом, – кивнул ассасин. – В общем-то, со всеми так. Из-за них мы с Песцами и... Ну да ладно.

В кузницу ввалилась опалённая и помятая пати.

– Долго вы, – проворчал Репей. Он уже крутился около меча, который ковал кузнец, но не прикасался к нему. – Жжётся, блин!

Обозлённый Якудза подошёл к мечу и ухватился за недоделанную рукоять. И тут же, завизжав, как девчонка отдёрнул руку. Даже сквозь перчатку были видно, как опухает его рука.

– Оставим здесь, – предложил я. – Не для нас это ковалось.

– Что-то не хочется мне такую вещь здесь оставлять, – сказал Репей.

– Мне тоже. Но деваться некуда. Доковать её некому. И кузницу лучше сжечь, пусть покопаются в пепле.

– Отличный план. Собираем всё с трупов, поджигаем кузницу и валим, пока на огонёк никто не заглянул.

Война III

Репей сказал, что мы успели уйти из-под самого носа людей конунга. Причём, по его словам отряд состоял как минимум из двадцати человек. К схватке мы явно не были готовы: у Анархиста болела рука, Вертел еле шагал, его рана сильно нагноилась (ой, не простые у Репья были дротики), маги выбились из сил, пробивая огненный щит. Единственным человеком более или менее готовым к бою был я. А от меня в прямом столкновении проку немного. Я уж не говорю о как минимум трёхкратном численном преимуществе врага.

Мы долго петляли, пока не добрались до убежища. В воду полезли, как были – в одежде, с оружием. Вертела, находящегося в полубессознательном состоянии, тащили на вытянутых руках.

В пещерах нас уже ждали остальные. И досталось им куда крепче, чем нам.

Пять трупов, четверо тяжелораненых, остальные пятеро более или менее держались, но и им досталось крепко.

Как я и боялся, они попали на смену караулов. Первый они почти вырезали, потеряв одного человека, но тут подошли свежие противники, а через несколько минут и подкрепление с ближайшей заставы. Сталкер злобно матерился, уверенный в том, что их засекли и устроили ловушку. Скорее всего, именно так и было. Но ребята справились. Они убили пять ведьм и полтора десятка карлов – почти всех, кто участвовал в бою, удалось уйти только одной ведьме.

Репей с мрачной физиономией (самодовольного оскала как не бывало) выслушал рассказ Сталкера и на несколько минут задумался. После твёрдо сказал:

– Нужно уходить отсюда. Если вас засекли на подходе к караулу, то вполне могли проследить путь вашего отступления. Чёрт, если бы они рискнули и послали всех своих с заставы, то вполне вероятно, что мы бы сейчас сидели у костра и гадали, куда вы запропастились.

– А сколько у них на заставе человек? – спросил Сталкер.

– Обычно четырнадцать.

– То есть там осталось семь или восемь человек? Может, тогда перережем их всех и займём оборону до подхода наших?

– Не получится. На наш фейерверк (или на ваш, кто знает) собиралось явиться ещё как минимум двадцать гостей. Боюсь, как бы нас не прихватили на выходе отсюда.

– У вас есть ещё место, где спрятаться?

– Есть. Но оно не такое милое и уютное.

Я осмотрел мрачные каменные своды, освещённые дрожащим светом костров, и подумал о том, что не совсем хочу оказаться в менее уютном месте. Но деваться было некуда.

Мы наскоро перекусили, собрали все вещи, которые не могли бросить, и волоча на себе раненых выбрались из убежища. Второго купания в ледяной воде не пережил Вертел. Мы просто отпустили его тело. Возможно, люди конунга увидят его тело и потратят какое-то время на поиски нашего убежища на реке. Да и хоронить его времени не было.

– Всё чисто, – сказал Репей, когда мы выбрались на берег. – Но всё равно давайте пошустрее.

Мы прошли около километра вниз по течению, перебрались через полуразрушенный каменный мостик (мне пришлось нырнуть, чтобы достать верёвки, по которым мы перебирались на тот край моста) и углубились в чащу, расположенную в естественной котловине.

– Надеюсь, слабонервных среди вас нет, – оскалился Репей.

Буквально через пару часов мы наткнулись на довольно большое лесное озеро. Мелководье и берега буквально кишели товарками и товарищами Топлюши. Причём, товарищи выглядели скорее как зомби – неповоротливые, с сизой кожей. Они не обращали на нас никакого внимания, да и Репей сказал, что трогать их смысла нет – слишком низкий уровень, дольше провозимся. К тому же, с четырьмя ранеными на руках особо не повоюешь.

Утопленницы щеголяли либо в оборванных полу гнилых платьях, либо в набедренных повязках из водорослей. Мне было бы неприятно убивать их, в каждой я боялся узнать Топлюшу. Странно, но я переживал за утопленницу.

И Топлюша появилась. Только раз, когда я отстал от Репья (мы по понятным причинам шли впереди всех), да и то в паре сотнях метров от берега. Она помахала мне и исчезла. Я сам удивился тому облегчению, которое испытал. Её лицо стало для меня странно родным.

Мы почти обошли озеро, когда рассвело. Здесь мы наткнулись на странную группу утопленников. Они выглядели получше, чем остальные, кроме того, здесь были дети, а других утопленников вблизи видно не было. Пятеро детей, две женщины и юноша. Они копошились на мелководье. Завидев нас, утопленники даже не предприняли попытки напасть.

– Послушаете их, – сказал Репей, он шёл рядом со мной. – Очередная занятная история из жизни замечательных людей.

– Ага, – кивнул я, выходя из Скрытности в паре шагов слева от него. Убийца вздрогнул – он был уверен, что я держусь чуть позади него и справа. Но уже через секунду он ухмылялся.

– Сталкер говорил к тебе присмотреться, а?

Я усмехнулся в ответ.

Мы остановились около утопленников, ожидая остальных. Моё внимание привлекла девочка лет одиннадцати-двенадцати. В её чертах мне показалось что-то знакомое... но что?

– Здесь как у Христа за пазухой, – сказал Репей. – Костры можно жечь – скоро здесь такой туман поднимется, что дыма будет не разглядеть. Сыровато, конечно, но жить можно. Да и местные, судя по всему, этого места боятся.

Сталкер кивнул и приблизился к утопленникам:

– Привет!

– Привет, – откликнулась одна из взрослых утопленниц – дородная женщина лет тридцати. Она купала малыша четырёхлетнего малыша. Утопленница купала утопленника, да. Он молотил по воде ногами и смеялся. Плавать учится? Утопленник?

– Что вам надо? – несколько враждебно спросил парень. – У нас ничего нет. Мы мертвы.

– Тише, – сказала ему первая утопленница. Она перевела взгляд на нас. – Он прав. Даже если бы вы хотели забрать наши жизни, вы бы не смогли сделать это.

– Мы могли бы забрать ваши не-жизни, – проговорил кто-то.

– Могли бы, но не будем, – жестко сказал Сталкер, увидев, как Репей качает головой. – Лучше скажите, кто вас убил? В этом виноват конунг?

Парень зло хохотнул. Дети как-то сразу стихли и сжались в кучку. А я всё не мог оторвать от девочки глаз, вспоминая, где я видел кого-то похожего на неё.

Разговор продолжила всё та же женщина:

– Виноват ли в этом Нервил? Конечно, виноват. Кто сделал это? Мы сами сделали. Утопить своих детей, а после утопиться самим – это куда лучше, чем попасться в лапы тех тварей, которых Нервил призвал к себе в помощь.

– Вы не знаете, зачем он сделал это?

– Я знаю, – тихо сказала вторая утопленница. Это была симпатичная девушка лет двадцати. За её подол цеплялся двухгодовалый малыш. – Я была любовницей Нервила...

– Одной из многих, – слабо улыбнулась первая.

– Он хотел собрать легендарные камни, – продолжила девушка. – Тем более, он был Хранителем одного из них. Однажды к нему пришла странная женщина. Она была одета в чёрные лохмотья и не показывала лица. Нервил заперся с ней в комнате, где он вёл секретные дела, и долго с ней разговаривал. А после... – утопленница всхлипнула. – После он забрал наших детей. Моих детей! Он не может считаться их отцом после этого. Эта старуха... эта ведьма... Она убила их. Моих маленьких деток, двух милых близняшек... Она... эта тварь вырезала их сердца и сделала из них амулеты, срезала с их лиц кожу и сшила лицо себе! Она вылила их кровь в огонь и призвала своих товарок, злых тварей! – Утопленница зашлась рыданиями. – Он сам рассказал мне об этом... – с трудом проговорила она. – Он сказал, что так надо, иначе этот мир погибнет... Что ему нужны камни, чтобы спасти других.

– Но он убил других, – угрюмо сказал парень, подходя к девушке и обнимая её за плечи. – Убил всех, кто не смог бежать. Я был его солдатом. К счастью, я был далеко, когда пришли ведьмы, и они не успели заморочить мне голову, как другим. И, когда я увидел своих товарищей, которые уже не были мне товарищами, не были людьми... я сбежал, взяв с собой Аму, Слашу и детей. Но мы находили только пустые деревни. Люди либо сбегали, либо погибали. Но детей они убивали не сразу, нет. Из их органов эти твари делали амулеты, пили их кровь, а старшая с двумя помощницами шили себе тела взамен старых, прогнивших, наполненных трупным ядом и опарышами. И тогда мы пришли сюда.

– Я собственными руками утопила всех своих детей, – медленно произнесла старшая. – Аму собственными руками утопила своего сына. Но это всё равно лучше, чем то, что ожидало их.

– Убейте их, – сказала старшая девочка, видимо, единственная из детей, кто поняла, что произошло. – Убейте Нервила.

И тут я вспомнил горбунью. У неё было бледное, уродливое лицо, но в нём четко угадывались черты, схожие с чертами этой девочки.

– Горбунья, – сказал я. – Горбунья из приюта Гаи. Кто она?

– Так же как и все эти дети, – горько улыбнулась Слаша. – Так же, как и все дети из приюта Гаи. Она – дочь Нервила. Наш конунг очень любит женщин. Но других грехов за ним раньше не замечалось.

Чёрт, это я прекрасно знал. Мне нужна была информация про тот схрон и Сердце тьмы либо про потомков Корда. Я секунду думал, а после решил отказаться от вопросов. Спрашивать нужно Гаю, а не этих несчастных.

– Надеюсь, Нервил сейчас трахает этих гнилых ведьм, – буркнул парень. – Убейте их, прошу.

– Просим, убейте их всех, – в унисон сказали утопленницы.

– Убьём, – прошипел я.

– Убьём, – кивну Сталкер. – Вы будете отомщены. А части тела Нервила будут утоплены в этом озере.

– Это принесёт нам покой, – хором произнесли все утопленники. От детских голосов у меня на голове волосы встали дыбом. – Мы станем свободны.

– Я же говорю – замечательная история, – сказал Репей. Но уголок его ухмыляющегося рта явно дрожал.

– Располагаемся здесь, – приказал Сталкер. – Кто может, лечит раненых. Я пока свяжусь с Трясучкой. Доктор, ты как, в порядке?

– Вполне.

– Прочеши ещё раз озеро. Репей, я тебе доверяю, но ты сам говорил, что мы могли привести хвост.

– Да я как бы всё понимаю.

Я ушёл в Тень и направился в разведку. Чёрт побери, как же Сталкер мне помог.

Топлюша ждала меня в нескольких сотнях шагов от нашей стоянки. Я чуть не наткнулся на неё в густом тумане, а ей как будто это и было нужно. Она хихикнула, поправляя свои лохмотья, которые скорее не скрывали прелести, а подчёркивали их. Мне, впрочем, от неё нужно было другое.

Её раны зажили, даже шрамов почти не осталось. Глаз зарос, но под сросшимися веками я увидел неестественно маленькое глазное яблоко. Наверное, иногда хорошо быть утопленником.

– Привет, – сказала Топлюша, осторожно улыбаясь.

– Привет, – кивнул я, раздумывая, как начать разговор. Но утопленница сама жаждала поговорить.

– Ты пришёл ко мне?

– Да.

– Я надеялась, что увижу тебя, – прошептала утопленница с придыханием. – Когда остальные сказали, что чувствуют живых, я сразу узнала, что среди них ты.

– Остальные? Это другие утопленники? Они чувствуют приближение живых?

– Конечно. Иначе как бы они прятались? Живые не любят утопленников, стараются их убить и сжечь... А они такие хорошие. Я познакомилась с Аму. Она добрая.

– А они смогут тебе сообщить, когда кто-нибудь появится?

– Конечно, – пожала плечами утопленница. – А зачем тебе?

– Я разведчик. Если мне не нужно будет прочёсывать местность, я смогу поговорить с тобой.

Топлюша заулыбалась, от чего даже немного порозовели ещё бледные щёчки. Всё-таки она милашка. Ну, в те моменты, когда её лицо не перекошено злобой и ненавистью. И когда она не пытается меня убить.

Но что-то не сходилось.

– Погоди, – сказал я. – Если утопленники боятся людей, почему они не спрятались от нас?

– Рыжий уже приходил сюда. Он никого не тронул и даже пообещал помочь. Сказал, что вернётся с друзьями попозже.

Я кивнул. Теперь всё, кажется, расположилось по своим местам. Оглядевшись, я жестом предложил сесть прямо на землю. Заднице, конечно, холодно, но мягкая умирающая от холода трава – не худшее сидение.

– На самом деле, я пришёл у тебя кое-что узнать, – честно признался я.

– Я знаю. И если я тебе помогу, ты меня поцелуешь. Хорошо?

Вот же приставучая. Всегда бы ко мне так девушки лезли... Хотя, я же знаю, что было раньше.

– Хорошо, – согласился я. – Теперь скажи мне: ты что-нибудь знаешь о потомках Корда?

Топлюша думала долго, морща свой маленький носик и закрывая здоровый глаз, но через какое-то время покачала головой. Я вздохнул.

– А про Сердце Тьмы?

– О, про него я знаю! Это, – Топлюша поморщилась, – вроде помойки. Туда сливают весь мусор. Когда я погибну, я тоже уйдут туда. Стрыга и Леший ждут меня там, я знаю.

– Это всё, что знаешь?

– Да.

Негусто. Но уже что-то. Попробую спросить более предметно.

– Может, знаешь про таких здоровых слизней? Или пиявок? Они живут в болоте около Сердца. – Когда я спрашивал где-то на самом краю сознания возникли какие-то образы, связанные... со шлангами? Или осьминогами? Бред какой-то...

– Нет, не знаю. Озеро ведь находится по ТУ сторону, а я там ещё не была. Если бы побывала, то сейчас бы с тобой не сидела.

– Это понятно, – я тяжело вздохнул.

– Мало помощи? – грустно спросила Топлюша.

– Немного. Но ты мне всё равно помогла. – Я наклонился и поцеловал утопленницу в щёку. Та оказалась нежной и неожиданно тёплой. Хотя, дело, наверное, в том, что на улице слишком холодно.

– Мы ещё увидимся? – со слезами в голосе спросила Топлюша.

Я покачал головой.

– Оставайся здесь, в безопасности. Не следи за мной. Кто-то из наших может убить тебя просто по не знанию. – Не стоит давать несбыточных надежд, но жить с надеждой лучше, чем вообще без неё. – Если получится, я попробую тебя найти. Позову у озера или реки.

Утопленница улыбнулась сквозь слёзы.

– Ты уйдёшь, да? – спросила она. – За солёную воду?

– Да, мне нужно туда.

– Я не могу плавать в солёной воде, – прошептала девушка.

– Но... ты же переплыла тот залив?

– Это другое. Я шла по пресной воде. А там... там другое место.

Другое место? Если вспомнить карту, два полуострова, как двузубая вилка, торчат глубоко в море, но они соединены с материком. Но Топлюша говорит, что это другое место. Быть может, это как-то связанно с тем разделением, которое я видел в первые секунды моего пребывания в этом мире? И тот мост...

– На зиму я остаюсь здесь, – сказал я.

Но Топлюша замотала головой и, разрыдавшись, убежала.

С Тёмной Матерью было так же. Сначала она на меня вешалась, а потом убежала в слезах. Бессердечный я тип.

Ради приличия я всё-таки обогнул озеро и проверил тропу, по которой мы пришли. Всё было чисто.

Когда я вернулся, Сталкер был доволен, как в боров в луже.

– Пришли данные от второй группы разведчиков, – поделился он. – Нервил закусился с Песцами, потерял человек тридцать и несколько ведьм. У Песцов, конечно, свои цели, и Нервил им не к чему, но даже такие потери нам на руку.

– Полсотни воинов, с десяток ведьм и кузнец за один день, да он там наверняка рвёт и мечет, – оскалился Репей. – У него не больше ста пятидесяти человек осталось и десятка два ведьм.

– В общем, завтра Корум переходит в полномасштабное наступление. А мы зализываем раны и гадим, как можем, пока не встретимся с основными силами.

Я кивнул. Наверное, впервые за последнее время у меня появилась уверенность, что мы победим. По крайней мере, Нервила.

Война IV

Нервил паниковал. Он отвел все свои войска в замок и окопался там.

Поправочка. Он пытался отвести все свои войска в замок. Два отряда мы перехватили. Один вырезали полностью, из второго ушло три человека. Мы не потеряли никого. Мы были на кураже и чувствовали, что нам теперь море по колено. Люди же конунга бежали, поджав хвосты. Первый отряд, в общем-то, даже попытался нам сдаться, именно поэтому погибли все. Мы не собирались никого щадить. Некоторые помнили последствия бойни в старом замке Нервила, некоторые – кузницу с трупами, и все утопленников. Конечно же, мы не собирались вырезать всех местных, просто на некоторых это правило не распространялось.

В дальнем рейде были не мы одни. Корум направил второй отряд, восточнее, рядом с границей с Песцами. Именно за ними гнался та шайка нервиловских прихлебателей, случайно забредшая на территорию Песцов. Что с ними стало, рассказал Сталкер. Своими силами наше восточное "войско" перехватили только одну кучку отступающих, но это делает их рейд более эффективным – куда лучше загребать угли чужими руками. Мы же за успех заплатили кровью.

Ещё мы разогнали то ли крестьян, то ли торговцев, вёзших к замку Нервила зерно, и присвоили себе груз. Пусть спасибо скажут, что вообще живыми оставили.

Пока мы тащились с обозом, Корум уже начал осаду. Ну, вернее занял берег, перекрывая сообщение Нервила с сушей.

Замок стоял в гавани, глубоко вдающейся в сушу. Основное здание, причалы, да и вообще всю гавань с трёх сторон окружала мощная прямоугольная деревянная стена, составленная из заполненных землёй срубов. На каждом углу стояло нечто вроде форта или мощной, но невысокой башни. Между двумя фортами, стоящими на берегу, была поднята толстая железная цепь, мешающая проникнуть в порт с моря.

Основное здание представляло собой две толстые четырёхэтажные башни, соединённые одноэтажным прямоугольным корпусом. Плюс куча деревянных пристроек – жильё челяди, овчарни, коровники...

Глядя на стены замка и приземистые башни, я угрюмо раздумывал, как мы собираемся их штурмовать. Да ещё и так, чтобы не разнести всё в щепки, а обосноваться здесь на зиму. Откровенно говоря, уже через полчаса после прибытия к замку мне казалось, что с наибольшей вероятностью зимовать мы будем либо под стенами замка, либо в тех деревнях, где мы обитали до этого.

Сначала нужно занять стену и башни. Потом как-то штурмовать сам замок. А у нас из штурмового снаряжения – таран, десяток лестниц да верёвки с крюками. Ну, ещё на нашей стороне численное превосходство: около сотни местных жаждущих мести присоединились к нам. Но двести человек против ста пятидесяти – не такое уж и подавляющее преимущество, особенно при атаке: атакующий всегда несёт большие потери.

Но, кажется, у Корума был какой-то план. Пока, правда, он не торопился приводить его в действие. Так что пока мы ставили шалаши и палатки, жгли костры и отдыхали перед предстоящим боем.

Мы сидели под стенами замка три дня. За эти три дня удалось выяснить, что измором замок не взять – дважды в день цепь опускалась, и из гавани выходили драккары. Привозили, скорее воду – еды у Нервила было достаточно, но ни одного водоёма с пресной водой. Как рассказывали местные, раньше здесь проходила река, потому-то замок и построили. Но река сменила русло, и сейчас его использовали исключительно ради торговли, а хозяева переехали вглубь суши, где и замок побольше и вообще безопаснее.

На четвёртый день меня вызвали к Коруму.

В шатре босса за круглым столом собралось десять человек: сам Корум, Репей, Дис, Анархист, Трясучка, Сталкер, ещё трое трясучкиных приближённых аж из его первой пати – Ищейка, Рудда и Монца, а так же командир местных – Хорвил. Откровенно говоря, раньше меня столь высокое общество не принимало.

– Садись, – сказал Корум, кивая в сторону свободного стула.

Напротив моего места стояло блюдо с тушёной бараниной, лепёшками и сушёными овощами и кружка с вином. За последнее время я не привык отказываться от угощения, так что принялся невозмутимо жевать, запивая еду вонючим и горьким вином. Да и, собственно, чего париться? Я не страдаю манией величия, так что прекрасно понимаю – спрашивать моего совета никто не собирается. Меня позвали потому, что для меня есть какое-то дело. Вернее, для меня, Диса, Анархиста, как исполнителей, и, возможно, Репья, как командира. Какое дело способны справить три или четыре убийцы, чьи способности – прятаться и выслеживать? Всё, в общем-то, очень просто.

Все сидели и смотрели, как я ем. Я старался остаться таким же невозмутимым, хотя прекрасно понимал, что меня изучают. Хотя, что можно понять просто глядя на человека? Но разговор никто начинать не собирался, так что я решил взять всё в свои руки. Инициатива, конечно, наказуема, но...

– Диверсия, – сказал я, тщательно пережевав и проглотив очередной кусок мяса. – Какая-нибудь самоубийственная для исполнителей диверсия. Нужно пролезть в замок и что-нибудь сотворить такое, что поможет начать штурм.

Репей хихикал. Корум вскинул свои кустистые брови, а потом тоже усмехнулся.

– Ну, ты и фрукт, Доктор, – спокойным голосом проговорил он. – Нужно было посмотреться к тебе пораньше.

– Нет, всё вовремя, – оскалился Репей, – теперь я его из своего отряда никому не отдам.

– Так я прав? – спросил я, приканчивая ужин.

– Прав, – кивнул босс. Он нахмурился, разглядывая меня так, будто видел впервые. – Я тебя почти не знаю и, уж прости, не слишком-то верю в тебя. Но завтра ночью идеальное время для нападения, а Репей слишком высоко о тебе отзывался.

– Ты, кстати, можешь отказаться, – вставил рыжий убийца.

– Не перебивай меня, – жёстко сказал Хорвил.

Репей успокаивающе поднял руки.

– Вообще-то, с этого нужно было начать.

– Я ещё не знаю, от чего могу отказаться, – осторожно проговорил я.

Корум подвинул ко мне карту, более или менее точно изображавшую замок. Его толстый волосатый указательный палец ткнулся в западный форт, стоящий у моря.

– В этот форт есть потайной ход, о котором Нервил не знает.

– Откуда такая уверенность? – спросил я.

– Потому что я его построил, – сказал Хорвил, хотя на его лице было написано, что разговаривать со мной, мелкой рыбёшкой, он не слишком-то хочет. – Три года назад. Для... своих целей. Я, видишь ли, был управляющим этого замка. Ушёл из него со своими людьми, когда услышал, что Нервил сошёл с ума.

– Простого человека не назначат управляющим, – предположил я.

Хорвил усмехнулся.

– Я младший брат Нервила.

Так во-от оно что... Как там говорила Гая? За власть здесь борются мечами? От себя добавлю – лучше, когда чужими. И претензий к Хорвилу у меня нет. Мы собираемся использовать его людей, чтобы уничтожить Нервила и иметь доступ на юг. Он хочет использовать нас, чтобы захватить власть. Симбиоз, мать его. За зиму под нашей защитой Хорвил наверняка соберёт по окраинам и лесам какое-никакое войско из разбежавшихся бондов, установит на разорённой земле порядок. Мы когда-нибудь уйдём, а жить-то как-то надо. Гая, кажется, говорила что-то подобное. Да и в поддержке местных теперь появляется куда больше смысла. Раньше я думал, что они помогают нам за защиту. Теперь же понимаю – они помогали потому, что Хорвил, первый в споре за эту землю претендент, поддерживал нас. Не за пришлых они собирались сражаться, нет, за собственную кровь, за своего конунга.

– Ты, наверное, уже догадался, но уточню: вам нужно будет пробраться в этот ход, – отвлёк меня от мыслей Корум. – И навести как можно больше шороху.

– Ты же не боишься холодной водички? – оскалился Репей.

Я пожал плечами.

Когда я выходил из шатра, на меня смотрели с лёгким удивлением. Некоторые – с досадой. Без году неделя в клане, а уже вызывают к боссу. Мне было плевать.

Я отмахнулся от Алексея, приставшего с расспросами. Но когда понял, что просто так он не отстанет, пробурчал что-то насчёт секретного задания.

– От самого Корума? Да ты теперь крупная шишка, – сыронизировал друид.

– Я теперь почти стопроцентно мёртвая крупная шишка, – угрюмо сказал я.

Алексей округлил глаза и куда-то исчез.

У нас был один на четверых шалаш. Но Алексей куда-то запропастился, а остальные двое сегодня были в дозоре. Так что я завалился в своё лежак, радуясь простору.