Текст книги "Героический Режим. Злая Игра. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Геннадий Башунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Я помню его как сейчас. Сумасшедший старик на носилках, сшитых из человеческой кожи. Настоящая развалина с выпотрошенными и гноящимися внутренностями. Его живот стягивали верёвки, но какое-то проклятье заставляло верёвки распадаться очень быстро, а кишки сумасшедшего бога буквально пухли от гноя. О, он страдал так, как не страдало ни одно живое существо до того времени.

Но, к сожалению, он нашёл выход. Плоть хранителей осколков и потомков Корда могла заживить его собственную. На время, но этого времени было достаточно, чтобы он мог что-нибудь предпринять. В то время я отдал приказ всем кланам попрятаться, кроме мужчин, конечно, которые хотели принять бой. И мы действительно очень хорошо спрятались. Лишь несколько героев собрали армию и начали войну против культа Мёртвого бога... Но для меня она кончилась довольно быстро.

Тут уже история короткая: меня загнали в ловушку и убили. Ноги отрубили, чтобы пришить одну из них Гаспу, а тело бросили в озеро. Хорошо, что я успел отдать свой осколок моему троюродному племяннику и хорошему другу... которого звали... звали... Снорри, вот как его звали! Ха-ха, что-то ещё осталось в этой голове! – Бревно довольный собой постучал себя пальцем по виску. – Что было дальше, мне неизвестно – слишком мало новостей доходит до озёрного дна. Про одного из своих потомков я, конечно, слышал... но, честно говоря, до людей мне теперь дела нет, предпочитаю питаться рыбой.

Я какое-то время обмозговывал полученную мной информацию. Многие осколки в таком случае должны были затеряться... А Гасп непосредственно – я бы сказал даже кровно – связан с Кордом. Иначе его плоть не признала бы плоть потомков нового бога. Я просил об этом у Бревна.

– Обломки никогда не теряются, – назидательно произнёс утопленник, – просто новые хранители берегут тайну лучше зеницы ока. Возможно, кто-то собрал несколько. Возможно, таких людей – если их можно называть людьми – несколько. Но потерять осколок невозможно.

Что до Корда... Когда-то он был зверем, свободным зверем, что бродит по лесам в поисках самки и добычи. Добычу в лесу найти несложно, тем более сильному и мудрому зверю. Но всего лишь зверю, да ещё и последнему в своём роду, потому с самой у зверя были некоторые затруднения. Не знаю, что это был за зверь. Странное, магическое существо. Не знаю, почему оно было последним, и как вымерло его племя, но легенды говорят об этом как о факте. Гасп, ещё будучи человеком, сразился со зверем и победил. Но убивать не стал, пожалев последнего представителя своего вида. Он заключил раненого зверя в цельный горный хрусталь и оставил в нём, как он думал, на веки.

Но один из друзей Гаспа, великий воин и герой, был тяжело ранен в бою. Гасп в то время уже обладал способностью Творить, и он, не найдя другого выхода, сделал из своего друга и последнего в роду зверя одно существо. Как он сделал это, меня не спрашивай, я не Творец. Гасп понадеялся, что полученное существо сохранит разум его друга, но... получился Корд, чистый лист, глупый, как младенец. И до самок ему дела не было.

Дочь у Гаспа была единственная, и умерла она бездетной, это неоспоримый факт. Сам Гасп убил собственных братьев, чтобы забрать себе все силы природы. Так гласят легенды, и так говорил сам Корд. Теперь скажи мне, как они могут быть кровно связаны?

– Корд мог лгать, – сказал я.

Это моё предположение рассердило Бревно.

– Послушай, – недовольно проговорил утопленник, – ты бы помалкивал о тех вещах, о которых не знаешь.

– Но ведь были нестыковки с легендами и реальностью, – упрямо продолжил я. – Например, если Корд так любил Алу, зачем он сделал из её могилы Сердце Тьмы? Зачем собрал там кучу злого магического хлама?

– Да что ты мелешь! – взорвался Бревно. – Могила Алу находится в самом сердце материка, под главным храмом самого Корда! А Сердце Тьмы недалеко отсюда! Это все знают! Вот у неё спроси хотя бы, если не веришь мне.

– Это все знают, – подтвердила Топлюша.

Я промолчал. Об этом знают все, но не знала Рилай? Ох, сомневаюсь. Кажется, об этом придётся разговаривать со старухой, но той и след простыл на следующий же день после битвы.

Бревно тем временем принялся ворчать, что он устал, хочет есть и вообще молодёжь в его время так себя не вела, не беспокоила мёртвых и принимала их слова за чистую монету.

– Я тебя отнесу, – предложила Топлюша.

– Подожди, – попросил я. – Скажи хотя бы, кто такой Судья?

– Человек, который волей других людей назначен решать имущественные и прочие споры, – раздражённо ответил утопленник. – Убери меня с берега, родная, солнце сушит мне кожу. Только ты знаешь, как общаться со стариками. И не приводи ко мне этого... – остальные фразы заглушила вода. Всё-таки не нужно было с ним спорить.

Утопленники исчезли, а я остался на берегу подумать. Всё-такие кое-что не сходилось. Ведь ведьмы гонялись именно за детьми Нервила, то есть прямыми потомками бога. Конечно, они резали на "запчасти" всех подряд, но если бы так хорошо подходили любые дети, они не стали бы искать бастардов старого конунга.

Появилась Топлюша.

– Ну, узнал что-нибудь полезное?

– Да, спасибо. Пошли назад?

– Пошли.

– Одеваться не будешь?

Утопленница делано сконфузилась и, пробормотав, что совсем об этом забыла, натянула свои лохмотья.

Возвращались мы в полной тишине. Топлюша висела у меня на руке, видимо, довольная одной моей компанией, а я размышлял о богах. Всё-таки они больные ублюдки, что Властелины, что Гасп, что сам Корд. Но коль уж выбирать меньшее зло, то Корд смотрится предпочтительней.

– Ты опять сегодня уйдёшь? – спросила меня Топлюша, когда мы вернулись к шалашу.

– Да, у меня дела. – На утро Трясучка собирал всех приближённых, чтобы обсудить планы на будущее. Нервил убит, ведьмы уничтожены, замок в наших руках, но на западе и юге остались куда более опасные... пусть пока не противники, но соперники точно. Я имею в виду другие кланы игроков. А в том, что на материке должны заправлять целые кланы, никто не сомневался.

Топлюша расстроилась, но постаралась не подавать вида.

– Я ухожу не прямо сейчас, – сказал я. – У меня ещё есть пара часов.

– Это хорошо, – оживилась утопленница. – Можно поиграть в догонялки или поплавать. И ты обещал, что поцелуешь меня два раза, а поцеловал только один.

Я с трудом унял дрожь в голосе.

– Я об этом помню.

Топлюша услышала, с какими интонациями я говорил. Поэтому она приникла ко мне всем телом и принялась дёргать завязки моей рубахи. Я впился в её губы своими, а мои руки уже нашарили её грудь.

Я, в конце концов, не святой. И от моих маленьких, человеческих ошибок этот мир страдать не будет.

Зима II

В замок я вернулся тем же вечером. Мне не хотелось ночевать в сырости, да и перед Тёмной Матерью надо было... кхм... отчитаться.

Магичка ждала меня. Наверняка кто-то успел донести, что я ушёл, а куда ходят все наши, я уже говорил. Когда я появился в "больничном крыле", Тёмная Мать заметно приободрилась.

– Как дела? – спросил я, стараясь не смотреть на неё.

– Лучше, гораздо лучше, – ответила Тёма.

Её лицо как обычно скрывала повязка, из-под которой торчала только нижняя часть лица. Но всё равно можно было рассмотреть нижний край раны или уже скорее шрама. Я чувствовал себя не очень-то уютно. Магичке было хреново, как только может быть хреново когда-то симпатичной, но изуродованной девушке. А я шатаюсь по всяким... озёрам. Сейчас секс с Топлюшей не казался такой отличной идеей. И всё равно я знал, что при первой же возможности пойду к ней.

Что делать? Бросить изуродованную любовницу, чтобы её место заняла утопленница-убийца?

– Гая принесла мне новую мазь, – продолжала магичка. – Говорит, за пару месяцев лицо восстановится. И грудь у меня уже начала расти. Я сегодня молочную железу нащупала...

Она говорила что-то ещё, а я боролся со своей совестью. Совесть проигрывала.

– Куда ты уходил?

А я уж думал, что не спросит... Теперь ещё и врать.

Я неопределённо повёл плечами.

– Прогулялся. Местные говорили, что видели неподалёку какой-то дым, и я решил проверить.

Шито белыми нитками. Никто ничего не говорил. Но местных она проверять вряд ли будет. Или будет?

– В общем, небольшое задание, – закончил я.

По выражению лица Тёмной Матери я понял, что в этот раз попал в точку. Я же теперь крупная шишка, мне могли дать очередное задание на самых верхах...

От того, что ложь сработала, мне стало ещё хуже. Совесть подняла голову и начала своё победное шествие на рушащуюся оборону союза цинизма и тестостерона.

– Отдыхай, я завтра ещё зайду. Утром.

– Буду ждать.

Я осторожно поцеловал магичку куда-то в подбородок и вышел из лазарета. Впервые за долгое время у меня появилось стойкое желание напиться. А для такого нужен друг.

Алексей бесцельно болтался по тронному залу. Некро-друид от скуки мирной жизни порядком пристрастился к игре в кости. Иногда выигрывал, но чаще проигрывал, особенно когда играл с местными. Это, кажется, приносило какие-то проблемы с его зазнобой. Меня Лёха просил в эти дела не лезть.

– Привет, – буркнул он, пожимая мне руку. – Где весь день шаришься?

– Да так, гуляю, – уклончиво ответил я. – Выпить не хочешь?

– Хочу, да только денег нет. Не везёт мне последние пару дней...

– Я куплю.

У нас был своеобразный магазинчик. Паёк (четырёхразовое, между прочим, питание) и крышу над головой мы себе добыли сами. А вот выпивку и еду повкусней, вроде дефицитных засахаренных фруктов или прочих сладостей, извольте покупать за деньги. И в этом есть смысл – многие наши дисциплиной не отличались, и я уверен, что первый месяц в замке царило бы повальное пьянство от скуки, а потом бы все сидели вообще без алкоголя. Деньги на излишества брали либо из своих запасов, либо из зарплаты. Зарплату получали за службу, рейды... ну, в общем, работу. Всё просто и логично. Рейдов-то не было давно, а вот стоять на страже, когда знаешь, что ничего произойти не должно, скучно, и такой простой стимул как жалование позволяло не расшататься дисциплине. Спишь на посту? Штраф. Тоже вынужденная мера. Казалось бы, и так всем понятно, что если стражник проворонит неприятеля, и начнётся бой, многие умрут по его вине, в том числе и сам стражник, но в первые дни некоторых это не останавливало. Репей предлагал за сон на посту порку плетями, но Корум решил действовать мягче. И, думаю, он был прав.

Я купил мех вина и бутылку очищенного нашими умельцами самогона, добавил к ним полоску копчёной рыбы и фруктов – завтра утром отнесу их Тёмной Матери. Остальную закуску – хлеб и пресный комковатый сыр – взяли из ужина и отправились в мою каморку.

– Раз уж ты такой богатый, может, займёшь мне пару монет? – поинтересовался некро-друид, глядя на то, как я раскладываю закуску на столе.

– Чтобы ты их проиграл? Нет, извини, на это не займу.

– Эх, как же ты прав...

Мы выпили. Потом ещё...

– С бабами вообще всё не просто, – угрюмо говорил Алексей, собирая из мелких кусков сыра на столе какой-то узор. – Там-то я особо ни с кем не встречался, ну, серьёзного ничего не было. А здесь... Ну вот хочет Алёнка чего-то от меня. А чего? Стабильности? Так она есть. Клубов и прочей дряни здесь нет. Цветы не купишь. Цацки и одёжку в бою надо добывать, а боёв нет. Самогонкой ненаглядную угощать? Бред.

Но она зудит. Не играй, говорит, чего ты как гопник какой с игровыми автоматами. А чего делать-то? Она всё в своей "лаборатории" торчит, варит там зелья, старается улучшить рецептуру. А я? Опыты над мёртвыми животными ставить? Так неоткуда их взять. Только если над крысами и тараканами измываться. А что ты с боевым зомби-тараканом сделаешь? Припасы вражеские портить отправишь?

Некро-друид внезапно замолчал, явно смутившись.

– Извини. У тебя-то посерьёзней проблемы.

– Уж не знаю, называть ли это проблемами, – покачал я головой. Про Топлюшу я пока ничего не говорил, так что слова Алексея относились к Тёмной Матери. – Просто нужно подождать, пока она выздоровеет.

– Я к ней заходил сегодня. Вроде бы нормально держится. Ты молодец, что её поддерживаешь. Уж не знаю, хватило бы ли у меня духа на то, чтобы продолжать отношения после... такого...

– Хватило бы, – пробормотал я, чувствуя очередной укол совести. – У нас, тех, кто выжил, сейчас на многое должно духа хватать.

– Да ну? – фыркнул Алексей. – Это там, в бою духа на всё хватает. Когда кругом всё горит, кровища льётся рекой, кругом трупы. А сейчас? Зима после победы. Казалось бы, радуйся, отъедайся, отдыхай. Живи, сколько влезет, заработал ты эти месяцы покоя. Но нет. Жизнь – сплошное болото, и ты раскисаешь в то же болото. Когда меня в последний раз волновало, сколько у меня в кармане денег? Да, чёрт побери, ещё там, в реальной жизни. Здесь же нужно было бороться за главное – жизнь. Никаких мелочей: либо ты – труп, либо твой враг, остальное вторично. Мы болтались по вымершим лесам и жрали тухлые свиные копыта, но тогда я чувствовал себя куда более хорошо, чем сейчас. Я радовался тому, что был жив. Сейчас я думаю, как дотерпеть на четырёхразовом питании до следующей получки, чтобы купить Алёнке фруктов.

– Зажрались! – весело сказал Репей. Его рыжая физиономия торчала в двери. – Не против, если я присоединюсь?

Не дожидаясь ответа, мой босс ввалился в комнату, шмякнул на стол две бутылки с выпивкой и ещё закуски.

– О, у нас как раз кончается, – обрадовался Алексей. – Давай стакан.

Я нашёл третий стакан.

– Ха! – рыкнул Репей, выпив. – Хороша, а? Своей Алёнке и её товарищам спасибо скажи, что бухло очистили до удобоваримости. А раньше бы и так хлебали, с сивухой. Говорю же, зажрались!

– Может, мы все адреналиновыми наркоманами стали? – предположил я, продолжая прошлую тему. Разговор про женщин продолжить теперь не получится.

– Ну уж нет, – буркнул некро-друид. Он, наконец, выложил на столе фигуру – большую фигу. – Игроманами ещё скажи. Я, блин, прекрасно понимаю, что такая жизнь лучше вечных драк. И в бой совсем не рвусь. Но какая-то серая рутина заела. Скука, понимаешь?

– А я предлагал косячников пороть, – вставил Репей. – Тогда бы никто не скучал. И развлекуха какая-никакая. Как в средневековье на казни смотреть ходили, так и здесь на порку.

– Обстановка располагает, – хмыкнул я.

– А я о чём? За тёмную магию – на костёр. За гадания – на костёр. За сон на страже – по попе ремнём.

– Первыми лаборантов сожжём? За тёмную-то магию.

– Хм... да, глупо как-то, нам без них не жить.

– И кто сказал, что мы тут все светлой магией занимаемся? – фыркнул Алексей. – Я зомбей делаю, а не полноценно воскрешаю. Тёзка вон – воин теней. Так что можно всем сразу самоубиться, и дело с концом.

– Нет, – покачал головой Репей, – я так не согласен. Значит, нужно какой-то театр основать. Или гладиаторские бои. Брать побольше народу в плен и заставлять их во дворе сражаться.

– Какой-то ты кровожадный, – констатировал друид.

– Что есть, то есть.

– Ладно, выпьем, – предложил я.

– Кстати, тут такое дело, – прошамкал Репей, – я как раз ищу заскучавших ребят-добровольцев для одного дельца. Интересно вам, что это за дельце?

Конечно, нам было интересно.

Репей откровенно лукавил, говоря, что ищет добровольцев. По крайней мере, в плане меня: я участвовать был обязан.

В общем-то, всё имеет далеко идущие последствия. И началось всё ещё до того, как мы заняли замок.

У Нервила и Хорвила была большая семья. И так вышло, что земли на востоке принадлежали его двоюродному брату по отцовской линии, Хегле. Он контролировал небольшой клочок земли у горной гряды, соединяющей наш полуостров с материком. Или преграждающей путь с полуострова на северо-восточную оконечность большой земли, это как судить. Но люди не были бы людьми, если бы не исследовали эти земли и не нашли проход через горы. И как раз у входа в единственное проходимое ущелье стояла крепость Хегле. В горах располагалось несколько деревень, теоретически подчиняющихся конунгу, но, по сути, являющихся самостоятельными кланами, через них и велась торговля с материком.

Проблема горных дорог заключалась в том, что зимой они непроходимы, а со съестными припасами в куда более холодных предгорьях иногда случались проблемы. В этом случае Нервил и Хегле по-братски торговали, пользуясь кораблями Нервила, которые сейчас находились в наших руках. Когда море замерзало, обозы ходили прямо по льду на собачьих упряжках, но в любом случае без Нервила не обходилось – слишком уж удобной была дорога через замок. Тем более, Хегле практически не имел выхода к морю, а там, где имел, побережье представляло собой сплошные каменные нагромождения и непроходимые фьорды.

Ведьм с тех земель убрали быстро и не без помощи Песцов, но даже короткого знакомства оказалось достаточно. Думаю, они не слишком переживали, когда узнали, что Нервил погиб. Но, конечно же, сразу засобирались на войну. Против нас.

Во-первых, Нервил был единственным законным наследником, и Хорвил как младший брат, по сути, узурпировал власть. Что мешает Хегле повторить подобный трюк? Во-вторых, конец года выдался на редкость хреновым, и еда на востоке начала заканчиваться слишком быстро, а единственный торговый путь в наших руках. Два зайца одним махом. Даже три – мы же ещё и с Песцами не в ладах. Я знал, что с Песцами пытались договориться по поводу транзита провианта с материка, но те вели себя так, будто они должны ставить условия, а не мы, и договора не вышло. К тому же, мы и сами толком не знали, с кем нам торговать – у Хорвила были какие-никакие связи с купцами, но их нужно налаживать снова, да и не известно, остался ли кто-то из них в живых в такое неспокойное время.

В-третьих, к Песцам и Хегле пришли беженцы. Те самые, которых Трясучка отправил обратно к своим.

Беженцы по большей части вернулись к старому замку. Большую часть приняли обратно, нескольких линчевали. Пара женщин, активно сотрудничающая с ведьмами, предпочли замёрзнуть в снегу, справедливо полагая, что такая смерть будет легче той, что им уготована соплеменниками. Но несколько человек пропало, и теперь мы выяснили, куда.

Стоило им появиться, как среди тамошних жителей пошли разговоры о тех бесчеловечных поступках, что мы творим на завоёванных землях. Ведьм мы, конечно, уничтожили, но начали приносить жертвы утопленникам Туманного озера. Или это даже не было жертвами, мы сознательно топили сильнейших воинов, чтобы создать из них бессмертную армию нечисти. Зачем нам бессмертная армия? Конечно же, чтобы напасть на соседей. А кто наши соседи? Конечно же, люди Хегле. А уж потом мы, превратив всё население полуострова в армию зомби, вторгнемся на материк.

Я уж не говорю о том, что мы тут жируем, едим оленину, запивая лучшим вином, а хлебом задницу подтираем.

Уже начавшему голодать народу только дай послушать как соседи (по совместительству узурпаторы, тёмные маги, демоны и вообще сволочи, отказывающиеся торговать) жируют, а другим не дают.

В общем, народ требовал нашей крови. Кому как не Хегле стать новым хозяином наших мест? Кому как не ему извести под корень всё зло, что обосновалось на полуострове? Некому.

– В общем, мы жопе, – констатировал Репей, закончив рассказ. – И нам нужно из неё выбираться. Я собираю небольшой отряд из шести-семи человек для рейда на материк. Нужно разведать там обстановку, найти союзников. Поплывёт с нами Хорвил, ему надо налаживать свои каналы. Я уж не говорю о том, что ему не хочется ни власть терять, ни голову.

– А если не найдём союзников? – угрюмо поинтересовался Алексей.

– Придётся искать место, куда мы сможем сбежать. Кораблей для этого у нас достаточно. Ну так что, парни, вы со мной?

– Конечно, – кивнул друид.

– Без меня вы вообще никогда не справитесь, – ухмыльнулся я.

– Тогда выпьем! За удачный поход!

Вот так мы и надрались, благо выход планировался не на завтра, а через три дня.

И Топлюша, и Тёмная Мать восприняли новость о моём отплытии негативно. Но обе не могли ничего поделать. Я же расценил путешествие как передышку, во время которой у меня будет время разобраться с самим собой. Если не умру, конечно.

Три кнорра, оказавшихся в наших руках, решили расконсервировать, но пока не трогать. Мы собирались на разведку, да и время поджимало, так что в плаванье мы отправились на одном из самых быстроходных драккаров.

Мы – это отряд Репья и две дюжины хорвиловых головорезов. В нашем отряде собрались знакомые личности: Алексей, Дис, Якудза, Сталкер и Трясучка. Считая нас с Репьём набиралось три убийцы, два воина, берсеркер и друид – не самый лучший баланс. Но мы плыли не воевать, а разговаривать. И, скорее всего, вынюхивать, если предположить, что три убийцы в отряде не просто так. Ни Корум, ни Репей просто так ничего не делали.

Плаванье вышло коротким и скучным. Не скучал один Алексей – его филейную часть почти всё плаванье можно было наблюдать над бортом.

– На хрена я на это согласился? – стонал друид, выплеснув очередную порцию желчи за бор. – Ну вот на хрена?

– Деньги заработать, – отвечал я каждый раз. Мой желудок тоже бунтовал, но было всё же получше, чем в то плаванье в шторм. – Деньги и авторитет.

– Блюя в море, авторитет не заработать.

– На суше заработаешь. А уж денег будет, чтобы в кости проиграть. Вкусняшек накупишь.

Лицо друида перекосилось и вновь исчезло за бортом. Возможно, он представил, как кости двигаются по кругу внутри стакана... или как он есть что-нибудь сладкое. Чувствуя, что тоже вот-вот сорвусь, я выбросил эти мысли из головы. Но ничего не делать было тяжело.

– Что с твоей пати, Трясучка? – спросил я у берсеркера, который сосредоточенно полировал тряпочкой свой меч.

– Тёмная Мать не говорила?

Я отрицательно покачал головой.

– Рассосалась пати, – угрюмо сказал Трясучка. – Кто-то погиб... Луффи того же за изнасилование какой-то девки из местных конями разорвали. Разборки были, но мобы наших просто так не трогают, сам знаешь, значит, реально прокосячился, так что Корум на тормозах дело спустил. Маги почти все в лабораторию ушли... Да чего там, – махнул рукой берсеркер, – из твоей старой пати сколько народу осталось?

Я кивнул. Действительно, только Алексей.

А если наше плаванье не увенчается успехом, то и вовсе никого...

На тот берег приплыли ещё засветло. Никто из нас толком не знал, что твориться на материке, и картина, представшая перед нами, пугала.

Порт, куда мы приплыли, сожгли, причём недавно – не больше недели назад. По пепелищу слонялись несколько ободранных человеческих фигур и с десяток собак, но стоило нам пристать к берегу, как все исчезли.

– Здесь большой порт был, – с тоской в голосе сказал Хорвил. – Больше тысячи человек жило. Сколько я здесь шлюх...

Я не слушал. Вернее, не слышал. Я пытался удержаться на ногах, и виной тому не морская болезнь.

Нет, мир не двоился, как это бывало раньше. Он бился в агонии. Я видел какие-то тоннели или сосуды, окутывающие весь этот мир. Но все они выходили из единого места – Сердца Тьмы.

Их стены рушила чья-то злая воля. Порванные сосуды (именно сосуды – по ним текла какая-то мерзость) стаскивали куда-то далеко на юг, из них хлестала тёмная жижа, окрашивающая землю в красно-чёрный цвет. Будто где-то там, в центре материка, кто-то пытается создать второе Сердце Тьмы...

Но вот странность – обрывки сосудов, соединённые с Сердцем, не "кровоточили" в отличие от тех, что стягивались на юге.

И, что хуже всего, я чувствовал, как внутри меня шевелится НЕЧТО. Будто слизняк оно...

Я пришёл в себя. Несмотря на холодную погоду, я вспотел, раскалывалась голова. Едва успев наклониться вперёд, я сблевал, пачкая носки своих сапог.

– С тобой всё в порядке? – с сочувствием спросил Алексей.

– Вышел на землю, и прихватило, – прокомментировал Хорвил. – Бывает с зелёными.

– Всё нормально, – простонал я, хотя всё было НЕ нормально. Но хотя бы утихло нечто у меня внутри.

– Ладно, – угрюмо сказал Репей, его глаза блуждали по руинам порта. – Мы здесь для того, чтобы найти союзников, и никто не говорил, что мы должны искать их в ближайшем городе. Двигаем на юг.

Материк I

За короткий двухчасовой переход мы выяснили, что дела на большой земле обстоят чуть ли не хуже, чем на полуострове.

Осадков здесь выпало гораздо меньше, и мы часто натыкались на полузанесённые снегом пожарища. У меня раз за разом возникал один и тот же вопрос – с кем торговал Нервил, если здесь такое запустение?

Ответ, впрочем, нашёлся быстро.

На очередном пожарище было решено заночевать – уже почти стемнело, а торчащие из груды пепла и углей каменные стены со слепыми глазами окон давали хоть какое-то укрытие. Кто-то начал ставить палатки, кто-то разбрёлся по руинам в поисках чего-нибудь ценного.

– Здесь был постоялый двор, – рассказывал Хорвил, бродя развалинам. – Хорошее место – высокий частокол, собаки. Охраны как у какого-нибудь мелкого ярла людей в дружине, человек пятнадцать, не меньше. Когда случались набеги или начиналась война, здесь собиралось много беженцев, и многие из них с оружием. Я, мать вашу, не представляю, какая здесь должна была пройти армия, чтобы всё так быстро уничтожить. И откуда здесь вообще взяться настоящей армии? На юго-востоке кучка кочевых племён, у них двадцать человек – уже армия, а уж согласия между ними не было никогда. На юго-западе куча княжеств, которые между собой грызутся... и это мы на них всегда набеги устраиваем...

Раздался душераздирающий вопль. Мы с Репьём и Хорвилом побежали на звук. Троим карлам было приказано разобрать обрушенный колодец, чтобы добыть воды на ужин, и один из них сейчас валялся в снегу, хрипя и пуская кровавые слюни на подбородок.

– Что произошло? – рявкнул Хорвил.

– Он просто попил из ведра, – растерянно ответил один из карлов.

Я поднял опрокинутое ведро и принюхался. Пахло точно так же, как и из ручьев на дальнем севере – смертью. Но по дороге мы не встретили ни одного мёртвого дерева, да и птиц с прочей живностью было достаточно...

– Яд, – сказал я. – Колодец отравлен.

– Зачем кому-то отравлять колодец? – недоумевающе спросил Репей. – Его же уже разрушили.

– Чтобы сюда никто не вернулся? – предположил я.

Но я был не прав. Отправившиеся мародёрствовать карлы не нашли ничего ценного. Вообще ничего. Казалось бы, ничего не удивительного, обычный набег с грабежом и весёленьким костерком потом, но мы не нашли ни одного тела. Да и во время боевого грабежа хоть что-то да должно было остаться.

– Тактика выжженной земли, – сказал Репей. – Никто ни на кого не нападал, местные аборигены ушли отсюда своим ходом, обчистив всё, что можно было, и сделав так, чтобы жить тут стало невозможно.

– И это, судя по всему, произошло за последние три недели, – добавил Алексей.

– Я б сказал даже с неделю назад, – уточнил я. – Осталось только узнать, что их так напугало.

– Что-то мне не хочется, – проворчал друид.

Мне тоже не хотелось, но на самом деле всё было не так плохо. Если гружёные едой, домашним скарбом обозы, волокущие за собой коров и прочую скотину, ушли отсюда всего неделю назад, мы найдём не брошенные земли быстро, дня за два-три. Возможно, исход начался раньше, но в любом случае последние уходящие должны были тащить с собой остатки полезной утвари, что сильно темпа им не добавляло.

Свою воду решено было беречь для дневных переходов, так что мы принялись топить на ужин снег. Дело не пыльное, но я как-то раньше даже не представлял, насколько много нужно снега, чтобы добыть полный котелок воды. Не говоря уже о том, что снега-то тут маловато, и получившаяся вода чернела от грязи и золы. Хотя, ужин с кипятком и разогретыми на огне солониной и хлебом – не так уж и плохо.

Ночёвка тоже ожидалась вполне терпимая. Пятеро часовых должны были поддерживать огонь в кострах, а если под навесом закутаться в одеяло, то слабый мороз совсем не страшен. К тому же, мы сидели впритык друг с другом, что тоже давало тепла. Снег не идёт, ветра почти нет, стакан крепкой браги греет желудок...

Мне показалось, что я закрыл глаза всего на секунду и сразу же открыл их, услышав дикий визг. Я подскочил на ноги и, запутавшись спросонья в одеяле, едва не свалился в почти потухший костёр. Часовых нужно будет выпороть, как предлагал Репей...

Как раз один из часовых стоял в костре и хлюпал перерезанным горлом, поливая горячую золу кровью.

– Засада! – рявкнул Хорвил. – Стройся в круг!

Мы сбились в круг, хотя я совершенно не понимал – зачем. Никого не было. Я совершенно не мог никого выследить. Репей, судя по растерянной физиономии – тоже. Мы топтались на месте, тупо вглядываясь в темноту. На земле валялось полдюжины трупов, среди них оставшийся на часы Дис. У всех часовых были вскрыты глотки, а четверо из них расплылись в улыбке Глазго. Последнего часового и единственного убитого из тех, что на посту не стояли (хотя судя по позе, во время смерти он не спал), изуродовать не успели.

– Что, на хрен, случилось? – прорычал Репей. – Кто-нибудь видел нападавших?

Нападавших никто не видел. А кричал один из людей Хорвила – во время сна он свалился вперёд лицом и уткнулся в горячую золу.

– Больше сегодня, кажется, не поспим, – угрюмо проговорил Алексей. – А мне снилось, как я ем пиццу с колой и заедаю чипсами.

– Я бы от такого во сне сразу умер, – прокомментировал Репей.

Последовало ещё пара мрачных шуточек на тему фанатов Нолана и Джокера среди местных. Я был не слишком-то в теме, но тоже растягивал губы в кривой ухмылке. Несмотря на внешнюю браваду, мы были напуганы. Потерять семерых за день на пустом месте – это слишком.

– Может быть, наоборот, лучше спать, – предположил я, – все, кто умер, не спали.

– Может, это лангольеры? – предположил кто-то. Наши мрачно поддержали шутника. Люди Хорвила отпускали шуточки на тему того, кто первый решит сбегать до ветру и потеряется.

К утру похолодало, поднялась небольшая метель. Если убийцы и оставили следы, то теперь искать их было бесполезно. Мы позавтракали холодной солониной, заели её снегом и, сложив тела в ряд и укрыв их ставшей лишней палаткой, двинулись в дорогу. Хоронить мертвецов не было ни времени, ни средств, хотя могли бы проявить дальновидность и захватить с собой лопаты: здесь они всегда пригодятся.

Метель кончилась часов в десять утра, вышло солнце, и стало даже жарковато. То я, то Репей выдвигались далеко вперёд, чтобы разведать дорогу, но ничего опасней волков не встречалось. Ночное происшествие обсуждали, но немногословно. Если сейчас все пока ещё оставались бодрыми и могли в случае чего сражаться, то после ещё одной бессонной ночи мы превратимся в полусонный ни на что не способный сброд.

Короткий привал в полдень, и снова в дорогу. Перед выходом Репей с Хорвилом что-то обсуждали вдвоём. Я гадал о предмете их разговора, пока не понял, что задрёмываю. Оглядевшись, я понял, что такое происходит со многими.