Текст книги "Место под солнцем (СИ)"

Автор книги: Гавриил Одинокий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Хорошо, в подмастерья мы их возьмем. Но нам еще надо дом вести, убирать, еду готовить, конюх тоже нужен. Пацаны с этим не справятся. Может хотя бы на кухню пару девчонок из приюта взять.

– Нет в приюте девочек, – покачал головой Хозе. – Их вообще мало выжило. Только совсем маленькие, но их, кому повезло, уже по семьям разобрали. Вы же понимаете, что происходит, когда кабальерос и солдаты–наемники врываются в осажденный город. Хорошо еще монахи–францисканцы довольно быстро порядок навели. Девушек, кто выжил, по монастырям разослали. Пацанов маленьких тоже. Думаю, их уже окрестили.

– Да… – Константин представил себе картину и расстроенно почесал в затылке. – Но нам то, что делать? – через секунду вернулся он к насущным делам.

– Дом у нас обычно кто–то из старших женщин в семье ведет. Чаще всего мать хозяина, иногда тетушка или теща. Матрона и слуг, и повара нанимает, и за всем следит. Но это если дом семейный. Для вас же, наверное, можно управляющего нанять. Надо у кого–то из наших матрон спросить. Они всех в округе знают. Может присоветуют кого.

Отдав несколько распоряжений, Хозе вместе с друзьями вернулся в город. Первым делом сделали остановку в припортовой таверне. Завтрак давно усвоился и прогулки на свежем воздухе способствуют аппетиту, так что желудок у всех троих настойчиво требовал заполнения. Перекусили жареной рыбой с бобами, запивая этот бесхитростный обед молодым сидром. Наевшись, отправились первым делом к столяру–краснодеревщику.

– Видал я эту средневековую мебель, – ворчал по дороге Николаев, – будут сундуки неподъемные, полезного объема – чуть, зато украшательств до черта.

– Но спать–то нам на чем–то надо, – урезонивал друга Гальперин. – Мы же не японцы, чтобы на полу, на циновках спать и есть. Вон у Шимона в кабинете вполне себе функциональная мебель стоит. Да и у нас в комнатах кровати без особых изысков. Не понравится – не купим, но посмотреть не помешает.

– Только чтобы никаких ангелочков–голубочков и прочих единорогов, – поставил условие Константин. – На всех этих финтифлюшках только синяки да ссадины зарабатывать.

– Не волнуйся, – засмеялся Борис, – мы же в Худерию идем. Тора не одобряет изображение живых существ. Ты десять заповедей помнишь? Так вот вторая заповедь, та самая, которая «Не сотвори себе кумира».

Предлагаемый краснодеревщиком товар друзьям тем не менее понравился. Добротно сделанная дубовая мебель, немного тяжеловесная, но в то же время в чем–то элегантная, украшенная резьбой в виде виноградной лозы, без позолоты и финтифлюшек. Мебель для всего дома сторговали всего за полсотни золотых, да еще за пятерку заказали три дюжины ставен. Ставни обещали доставить уже на следующий день, а весь остальной заказ выполнить в течении двух недель.

Следующие пару часов они мотались по городу, делая разные закупки. Если бы не Хозе, который знал город как свои пять пальцев, эта процедура заняла бы раза в три больше времени и обошелся бы товар намного дороже. В результате, кошель у Константина похудел на полторы сотни дублонов[40]40
  Дублон, Добла, двойной мараведи (исп. dobla, doublon, doblon) – первоначально испанское название золотого арабского динара, равного по стоимости двум мараведи(исп. dobla maravedi – добла мараведи), затем – собственной испанской золотой монеты, чеканившейся как подражание динару. Выпуск доблы начат Альфонсом XI (1312–1350) и продолжался до 1497 года, когда её заменил дукато(испанский дукат).


[Закрыть], но закупили они практически все необходимое для дома – от штор на окна до кухонной посуды. Приобрели также несколько мешков древесного угля, медь и олово в слитках, а также прочие химические реактивы, включая полтора пуда селитры, большое количество серной кислоты и много всякого другого.

Уже в сумерках добрались они до сиротского приюта. Еще не старый, но совершенно седой меламед[41]41
  Меламед (ивр.) – учитель в хедере (начальной школе). Упоминается в Талмуде.


[Закрыть] вначале не хотел их пускать, но после непродолжительных переговоров провел всю компанию в комнату, где за длинным столом полтора десятка мальчишек от восьми лет и старше хлебали из глиняных мисок жидкую похлебку. Самому старшему на вид было лет четырнадцать.

– Хилые они все какие–то и мелкие, – оглядев ребят скривился Николаев. – А постарше нет?

– Посмотрел бы я на тебя в их возрасте после двух лет осады, – вступился за мальчиков Борис, – и старше быть не может. После Бар–мицвы, которую они проходят обычно в тринадцать лет, еврейский мальчик считается взрослым и должен сам о себе позаботится.

Дождавшись окончания ужина, друзья переговорили с подростками и наставником, и наметили себе три–четыре кандидатуры. С договором опеки, пока они не перебрались в свой дом, решили не спешить. Тем более, что для этого, как пояснил им меламед, требуется поручительство трех членов общины.

– Подкормить бы их не мешало, – пробормотал Константин, еще раз оглядев мальчишек.

– Ну ты прямо мои мысли читаешь, – в том ему ответил Борис, – доставай кошелек.

Отсчитав восемнадцать[42]42
  Хай (ивр.) – слово на иврите означающее «жизнь». Сумма букв его равна 18. Поэтому число 18 в иудаизме имеет особое духовное значение. Благотворительные взносы принято давать в количествах кратным 18, т. е. 18, 36, 54…


[Закрыть] золотых, под одобрительным взглядом Хозе, Борис вручил деньги меламеду. Глаза у того округлились от удивления. Давно уже приют не получал таких щедрых пожертвований, тем более от людей, которые не являются членами общины. Этой суммы хватит, чтобы кормить детей месяца три и еще останется справить одежду наиболее поизносившимся. Он, не говоря ни слова, благодарно поклонился друзьям. Зато по дороге к дому Хозе восполнил этот недостаток, выдав друзьям кучу комплиментов.

Добрались домой они как раз к ужину. Но едва они уселись за стол, и Эммануэль начал читать «Хамоци», как со двора послышался шум и громкие крики. Забегали в суете слуги. Мужчины схватились было за оружие, но тут дверь распахнулась и на пороге появился Шимон в грязном, порванном плаще, местами заляпанном кровью.

– Заноси, – обернувшись назад крикнул он.

Вслед за ним двое слуг внесли на руках раненного охранника. Тот был без сознания. Следом, поддерживаемый еще одним охранником, шел Эзра. Правая рука у него висела плетью, а одежда была еще в худшем состоянии, чем у отца. Вслед за ними зашел еще один охранник, баюкая замотанную окровавленной тряпкой руку. Все присутствующие в комнате поспешили на помощь.

Оба медикуса, увидев раненных, моментально перехватили контроль над ситуацией и начали распоряжаться. Ужин был унесен на кухню, стол очищен, на него уложили раненного охранника и стали раздевать. Эзру усадили на табурет, и Аарон столовым ножом разрезал рукав дранного плаща на раненной руке. Слуга стянул остатки плаща с другой стороны и бросил их в угол. Кожаную, обшитую медными бляхами куртку разрезать было бы затруднительно. Поэтому ее сняли, сначала осторожно стянув левый рукав. Нижнюю рубаху также разрезали.

– Что случилось? – поинтересовался тем временем Костя у Шимона, которому Хозе помогал сесть. Устало опустившись на скамью у стола Бен Эзра скривился, схватившись за бок.

– Бандиты, – ответил он, устраиваясь поудобнее, – а может и дезертиры. Хотя, разницы между ними никакой.

Он раздраженно махнул рукой и снова болезненно поморщился.

– Их больше дюжины было, – продолжил он, – против меня с Эзрой и наших шестерых охранников. Хорошо еще, что мы их вовремя заметили. У нас на телеге кулеврина была, картечью заряженная. Так мы троих сразу наповал и еще одного ранили. Они откатились и стали нас обстреливать. У них два мушкета и арбалет были. Элишу убили и вот, – он указал бородой на стол, где две служанки под руководством матроны разоблачали бессознательное тело, – Матвея ранили. Пришлось нам в атаку идти, пока они не перезарядились. Они этого не ожидали и растерялись. А не то мы бы все там остались.

– Так вы их всех перебили? – глаза Хозе округлились от удивления.

– А ты думаешь, что отец у тебя совсем развалина, – усмехнулся Шимон. – Двоих раненых потом прирезали. После того как расспросили. Наняли их. Кто–то из клевретов герцога Альфонсо де Арагон и Эскобар. Нас двоих, – он указал в сторону Эзры, возле которого хлопотал медикус Аарон, – хотели живьем взять. Им двести золотых за нас обещали

– Не иначе секрет зеркал хотели выведать, – констатировал Николаев.

– Наверное, – согласился Бен Эзра устало, – помогите раздеться. Мне по ребрам кистенем досталось.

Хозе с Константином стали помогать ему расшнуровывать отделанную коричневым бархатом корацину[43]43
  Корацина – крупнопластинчатый доспех бригантинного типа. Обычно обшивался тканью.


[Закрыть].

– Чем это тебя? – тем временем спросил Аарон Эзру, осторожно ощупывая посиневшее и распухшее плечо с двумя, небольшими по размеру но глубокими, кровоточащими ранками.

– Моргенштерном, – скрипя зубами от боли ответил тот.

– Легко отделался, – констатировал медикус, закончив осмотр, – даже перелома нет. Только сильный ушиб. Пройдет за несколько дней. Сейчас тебя мазью намажем и забинтуем.

– Ранки надо спиртом промыть и йодом смазать, – вставил свои пять копеек Борис, – а на плечо – холодный компресс.

Аарон вначале удивленно–непонимающе взглянул на него, но через секунду в глазах у него загорелся интерес.

– Да, несомненно, – воскликнул он. – Как раз я смогу своими глазами увидеть, как эта штука работает.

Он шустро подскочил к столу, где Эммануэль обрабатывал раздробленную кисть одного из охранников. Перемолвившись с ним парой слов, он вернулся, держа в руке пузырек с раствором йода и протянул его Гальперину и внимательно смотрел как тот обрабатывает ранки. Эзра заскрипел зубами, когда жгучая жидкость попала на рассеченную кожу, но мужественно стерпел всю процедуру. Когда перевязка была закончена и молодого человека увели, прижимая к плечу бутылку с холодной, колодезной водой, Борис с Аароном перешли к Эммануэлю, который в это время заканчивал операцию. Ассистировала ему Яэль. Охраннику пришлось удалить два пальца на правой руке. Удар тяжелой палицы, который он парировал палашом, оказался слишком силен для эфеса. Метал смялся и суставы пальцев оказались раздроблены. Охранник, принявший на грудь большой кубок «обезболивающего», вращал глазами и громко ругался.

– Жаль, что я убил этого ублюдка там на месте. Сейчас бы он так легко не отделался, я бы живьем содрал с него кожу.

Когда и с этим пациентом было закончено, оба медикуса подошли к столу, на котором по прежнему без сознания лежал второй охранник. Его уже успели разоблачить. На мускулистом теле профессионального воина оставались одни шоссы. Под правой ключицей у него была кровоточащая рана диаметром чуть поболее двух сантиметров.

– Из мушкета попали, – пояснил Шимон усталым голосом.

Эммануэль чуть повернул тело, осмотрел и ощупал спину охранника. Выходного отверстия не было, но на спине, чуть ниже плеча явно выделялся бугор размером с грецкий орех.

– Вот она, пуля, – довольно воскликнул он, – сейчас мы ее сзади вырежем. Где мой скальпель?

– Нельзя одним инструментом двух людей резать, – вмешался Борис. – Чистый скальпель нужен. Я вам потом расскажу.

Не говоря ни слова, Аарон протянул Эммануэлю свой инструмент. Протерев кожу спиртом, он сделал разрез и пальцами растянул края раны. Аарон уже стоял наготове и, ухватив щипцами, вытащил слегка сплющенный свинцовый шарик. Не обращая внимания на кровь, текущую ручьем, Эммануэль прочистил рану бронзовым зондом. Затем быстро и аккуратно прижег раскаленной железкой кровеносные сосуды. Кровотечение сразу прекратилось. После чего рану ушили с двух сторон, оставив отверстие для дренажа. Кожу смазали йодом и забинтовали. Раненный оставался без сознания все это время.

– Рана не опасная, хотя кость ему слегка задело, – сказал Эммануэль, моя руки в миске с водой, когда раненного унесли. – Если горячки не будет, то заживет почти без следа.

В конце, как наименее пострадавшего, осмотрели самого Шимона. Доспех защитил его и кроме приличного кровоподтека у него никаких повреждений не обнаружилось. Синяк смазали мазью, и он натянул свежую рубаху, подданную ему матроной.

– Завтра надо будет пойти в гильдию, – уже сидя за столом, по окончании позднего ужина сказал Шимон. – Надо их предупредить и пускай расследование проведут. И охрану надо удвоить. Хозе, займись этим с утра. А сейчас – отдыхать. День был тяжелый.

– Тут оказывается наезжают не хуже, чем в России в девяностых, – хмыкнув, сказал Костя Борису, поднимаясь по лестнице, перед тем как разойтись в свои комнаты.

Когда в доме все наконец угомонились, к Борису опять пришла Яэль.

– Мы скоро переедем в свой дом, – сказал Борис, отдышавшись, лежащей в его объятиях женщине. – Ты пойдешь со мной?

– Конечно, – Яэль поцеловала его и потерлась щекой о плечо Бориса, – хотя большая часть моих тетушек не одобрит этого. Но отец возражать не будет.

– Кстати, Хозе хотел поговорить с кем–то из ваших матрон, – вспомнил Гальперин. – Нам управляющего нанять нужно, чтобы дом вести.

– Не нужен вам никакой управляющий, – Яэль даже слегка обиделась. – Вообще–то я и сама могу дом вести, но лучше я тетушку Мариам попрошу. Она со мной переедет. Она меня очень любит и ворчать как тетя Ребекка не будет. Ее дом сгорел во время осады. Обе дочери замужем и тут она не у дел. Так, что я не сомневаюсь, что она согласится.

– Ну что бы я без тебя делал? – Борис взял лицо Яэль в ладони и стал нежно целовать ее глаза. Молодая женщина замурлыкала как котенок и потянулась к нему.

Глава 20

(Устье Гвадалквивира, 5 ноября 1488 г.)

Каравелла «Белинда» тихонько покачивалась у небольшого деревянного пирса на речном берегу. Константин лежал закинув руки за голову в гамаке, в маленькой каюте на корме и откровенно наслаждался покоем. Снаружи доносился лишь шорох дождя, да поскрипывание канатов обмотанных вокруг причальных столбов. Ставень, закрывающий лишенный стекла иллюминатор, был опущен и в каюте царила кромешная мгла. Впрочем и снаружи было не намного светлее. Костя поднял левую руку и взглянул на светящийся циферблат. Его «Сейка» показывала без четверти шесть утра. Светать начнет не раньше чем через полтора часа. На расстоянии вытянутой руки в соседнем гамаке тихонько похрапывал Борис. За предыдущий день он набегался так, что даже ужинать сил у него не было. Костя еле заставил его проглотить кое–что и запить стаканом вина. Неудивительно, что спит сейчас без задних ног. Но самому Николаеву спать уже не хотелось. За четыре дня путешествия на корабле он отлично выспался и отдохнул, так как делать в дороге ему было особенно нечего.

Вторая половина октября прошла в сплошных хлопотах. Друзья носились между своим домом, домом Шимона и стекольной мастерской. Последний прикрепил к ним четырех охранников, которые всюду следовали за ними, едва они выходили за порог. Хозе тоже почти всегда сопровождал их, особенно если они направлялись в мастерскую. Работы ее строительстве были практически завершены и Хозе с Костей в основном пропадали там, руководя наладочными работами, и частенько даже оставались ночевать. Большое разочарование у Константина вызвала недостаточная мощность снимаемая с водяного колеса. Вместо мельничных жерновов оно приводило в движение пару огромных мехов, в два раза больше кузнечных, которые нагнетали воздух к топливным форсункам. Топливный насос, вытяжные вентиляторы в камерах амальгамирования и шлифовальные круги также работали от этого же привода. Увы, на пару токарных станков, чтобы точить корпуса калейдоскопов, мощности водяного колеса уже не хватило. Чтобы идея не пропадала, мельничного мастера Пабло–Мария–Хорхе подрядили строить еще одну плотину на одном из рукавов дельты Рио Тоталан. Получив деньги за очередную партию зеркал, друзья решили не скупиться и Николаев с помощью Хозе оформил купчую на большой участок земли по соседству. На этом участке они планировали поставить склады, химическое и металлообрабатывающее производство, которое невозможно было держать в доме. Впрочем, покупка обошлась им очень недорого. За пределами городских стен, обеспечивающих хоть какую–то защиту от многочисленных разбойников, наводнивших разоренную войной Андалузию, цена на землю была копеечной. За лес для строительства пришлось заплатить в три раза больше. Пока нанятые рабочие обносили участок частоколом и вырубали кустарник на месте будущего строительства, Костя пытался разместить заказы на детали станков среди немногочисленных ремесленников. Хозе следовал за ним хвостиком. Увлекшийся техникой молодой человек уговорил Николаева взять его в ученики, пораженный легкостью с которой тот решал возникающие по ходу дела технические проблемы.

Вместе с медником Ханефой, Хозе увлеченно осваивал литье по выплавляемым моделям. Первым практическим результатом этой технологии явилась бронзовая мясорубка. Дело началось с того, что Косте к тому времени уже до тошноты надоела жареная рыба и тушенная баранина, которой их потчевала повариха в доме Бен Эзры. Захотелось чего–то более привычного, вроде котлет или пельменей. Борис, с которым он поделился своей пищевой ностальгией, вылил ушат холодной воды на его его гастрономические мечтания.

– Я бы тоже от котлет не отказался, – сказал он, – и жареная рыба у меня у самого в печенках сидит. А вот фаршированную я бы съел. Знаешь сколько разных видов ее в Израиле делают? Я лично не меньше двух дюжин пробовал, из разных сортов рыбы. К сожалению, в пятнадцатом веке мясо прокручивать еще не умели. В лучшем случае мелко рубили секачом. Мясорубку, если я правильно помню, где–то в начале девятнадцатого века изобрели.

– Ну так чего там сложного, – обрадовался Костя, – я ее зараз сделаю.

– А как ты решетку к ножам прижимать будешь, – засомневался Борис. – Резьбу нарезать–то нечем.

– Придумаю что–нибудь, – не сдавался Константин, – инженер я, или так – погулять вышел.

– Это–то ты придумаешь, не сомневаюсь, – не отставал Гальперин, – но кое–какие проблемы все равно остаются. Ты из чего фарш крутить будешь?

– Как из чего? Из мяса.

– Понятно, что не из капусты. Учти только, что мы в Худерии живем. Свинину тут не употребляют. Если из говядины, то это гамбургеры получатся. Их лучше на гриле, а не на сковородке готовить. Можно правда бараньи котлеты накрутить. Вот только про бараньи пельмени я никогда не слышал.

– Делают из баранины тоже. Я их в Средней Азии пробовал. Правда они как–то по–другому называются. Не помню точно. И размером они – два пельменя на тарелку. А на Дальнем Востоке я каких только пельменей не ел: из оленины, из медвежатины, из лососины. Там я к ним и приохотился, – Константин мечтательно погладил себя по животу. – И насчет говяжьих котлет ты не прав. Тут дело не в том какое мясо прокрутить, а как все это дело замешать. В гамбургерах же ничего кроме фарша нет, а в котлетки и лучок и сухарики добавляют. А потом еще и яичко туда вбить не помешает.

Мясорубка получилась вполне функциональная, правда раза в полтора больше привычного им по ХХ веку агрегата. Даже резьбу удалось сделать. Константин навил на деревянный шаблон проволоку в две нитки, затем смотал одну из них и в результате на восковой модели получилась резьба, благополучно перекочевавшая в бронзовую отливку.

Особенно оценила новое приспособление кухарка в доме Бен Эзры. А после того как друзья поделились с ней несколькими «заморскими» рецептами, она вообще прониклась к ним горячей любовью.

Приготовленные ею под совместным руководством котлеты, пельмени и фаршированная рыба были с особенным восторгом приняты пожилым контингентом клана. Многие из потерявших зубы стариков не часто могли побаловать себя мясными блюдами.

Некоторое разочарование все же ожидало Костю. Его любимые пельмени со сметаной оказались совершенно не доступны. По правилам кашрута, мешать мясное с молочным было строго запрещено.

– Черт бы побрал эти дурацкие правила, – пожаловался он Борису. – Остается только уксусом поливать, но мне этот вариант не слишком нравится.

– Ладно, не переживай, – утешал его Гальперин, – можем еще какие–то вкусняшки вспомнить.

– Да тут почти с любыми ингредиентами проблема. Вот Дина, например, очень вкусные фаршированные помидоры и перцы делала. Рецепт я знаю, да только и перцы, и помидоры еще из Америки привезти надо. В икру баклажанную тоже помидоры нужны. Салат оливье или селедку под шубой опять же не сварганишь, ни картошки, ни майонеза нет.

– Майонез мы как раз сделать можем, – возразил Борис, – все ингредиенты есть. Оливкового масла – хоть залейся, лимоны – вон прямо тут на дереве висят, яичные желтки – тоже не проблема. Пропорцию я правда не помню, тут экспериментировать надо. Ничего, я Яэль напрягу. Картошки таки нет. Впрочем, рыба с овощами запеченная под майонезом, я думаю, неплохо пойдет.

– На этой вашей мясорубке можно заработать неплохие деньги, – констатировал Шимон через несколько дней, когда, как обычно после ужина, они расположились в его кабинете за бутылочкой амонтильядо. – Конечно, с зеркалами не сравнится, но в любом богатом доме захотят такую штуку иметь. Да и в приличной харчевне тоже. Вот только надо вам королевскую привилегию на их производство получить. Процесс изготовления зеркал мы в секрете держим, а тут механизм несложный, скопировать легко. Я помогу вам прошение составить, но в Севилью с ним вам придется ехать самим. Впрочем, рекомендательное письмо к дону Абрабанелю я вам дам.

– Но у нас и без того времени не хватает, – возразил Борис. – Это мы так, мимоходом сделали, чтобы технологию литья отработать.

– Мимоходом деньги тоже выбрасывать не надо, – Бен Эзра наставительно поднял палец. – Не хотите сами этим заниматься, можно либо нанять кого–то, либо привилегию продать. И соус этот интересный, майонский, тоже будет пользоваться спросом. Я даже знаю кому предложить. Сам бы занялся, но, благодаря вам, у меня уже времени на это не хватит. Я даже свою торговлю конями продал. Маржа там не такая большая, а хлопот много. На зеркалах и калейдоскопах в сто раз больше можно заработать. Если согласны, я вас сведу. Абрахам бен Элиа как раз на торговле всяким съестным припасом специализируется. Я, когда зерно из Египта привожу, ему частенько оптом сбываю. Делец он прижимистый, но дела ведет в основном честно. А своих тем более обманывать не станет. Если с ним договор наподобие нашего составить, то сотню–другую дублонов в месяц думаю с этого получить можно будет.

– Мы то согласны, чего уж там. Просто не хочется время терять, – Гальперин раздраженно поморщился, – у нас его и так мало. Мы хотели весной в море выйти, а корабль пока строить еще и не начали.

– До весны еще полгода. За это время три корабля построить можно. К тому же, если вы со мной в Геную за парусами собирались, то это не раньше пасхи будет. А в Севилью вам все равно ехать надо. Дон Ицхак бен Иегуда передавал, что король Фердинанд хочет увидеть человека, который калейдоскоп придумал. Так что, на католическое рождество вполне можете поехать. В благодарность за игрушку король вам привилегию легко подпишет. Да и дон Ицхак с тобой поговорить хотел, – палец Шимона уперся в грудь Бориса.

– А откуда он про меня знает, – поразился тот.

– Я ему про тебя рассказал. И про песню «Золотой Иерусалим». Он хочет ее сам услышать из первых уст.

– Не было печали, – пробормотал Борис по–русски, поскребя в затылке.

Его вполне можно было понять. Хотя он не ездил в мастерскую так часто как Константин, забот у него вполне хватало. Под его руководством аптекарь получил уже азотную кислоту и небольшое пока количество гремучей ртути. Сейчас Гальперин экспериментировал над получением бездымного пороха, а также доводил до ума секстант и подзорную трубу. Если Хозе доставал своими вопросам Костю, то за Борисом ходили хвостом оба медикуса. После того, как он закончил микроскоп и показал им микроорганизмы в капле воды, Аарона было не оторвать от него. Он часами наблюдал за простейшими, брал пробы и соскобы со всего чего угодно, классифицировал и записывал свои наблюдения. Пальцы его приобрели несмываемый синеватый оттенок из–за постоянного контакта с индиго, которым он по совету Бориса окрашивал препараты. Эммануэля интересовали более практические аспекты. Гальперин рассказал ему про иммунитет, вакцинацию и коровью оспу, с помощью которой можно спастись от заражения натуральной. Естественно, что тот заинтересовался и в настоящий момент наблюдал как протекает коровья оспа, привитая им самому себе, а также полудюжине мальчишек из сиротского приюта.

За неделю до конца месяца, как только доставили мебель, они переехали наконец в свой дом. Под поручительство Шимона, Эммануэля и Хозе Борис оформил опеку над четырьмя сиротами. Хотя свободных комнат хватало, поселили их в одной большой спальне на первом этаже и распределили по двое в ученики к аптекарю и меднику. На первом же этаже поселились охранники, один из которых постоянно дежурил у ворот. Яэль тоже перебралась к ним с вместе тетушкой Мириам, которая сразу стали хлопотать над мальчишками как наседка над цыплятами. Это, впрочем, не мешало ей заниматься благоустройством дома вместе с Яэль. Буквально за пару дней были наняты шестеро слуг, повариха и конюх. Машину перекатили в сарай, а в конюшне поселились два тягловых мула, пара жеребцов и четыре кобылы. Друзья потихоньку начали осваивать искусство верховой езды.

На разборку автомобиля времени практически не оставалось. Машина стояла под парусиновым покрывалом в углу сарая и ждала своей очереди. С нее пока сняли только аккумулятор и генератор. Последний перевезли в загородную мастерскую. Аккумулятор Борис забрал к себе в комнату и вечерами, заперев дверь, подключал к нему свой ноутбук и занимался проектированием шхуны. Заряда хватало на пару дней, после чего аккумулятор привозился в мастерскую и за ночь генератор, подключенный к водяному колесу, подзаряжал батарею. В остальное время компьютер хранился в запертом сундуке под слоем одежды и никто, даже Яэль, не подозревали о его существовании.

Кроме всего прочего Борис нашел на свою голову еще одну задачку. Обнаружилось, что приличная часть их нового участка, а также южный склон ближайшего холма покрыт зарослями молочая. Увидев млечный сок на сломанном стебле, Гальперин загорелся идеей получить хоть какое–то количество натурального латекса. Привлеченные к сбору окрестные крестьяне, восприняли идею с энтузиазмом. Мало того, что их поля и пастбища очистятся от ядовитой травы, так им еще и хорошо заплатят за это. За неделю у Бориса набралось около трех бочек млечного сока. К моменту отъезда один из подмастерьев был озадачен выпаркой этого сока.

В то же самое время закончились работы в стекольной мастерской и запущенная печь выдала первые листы стекла. Практически весь процесс от момента загрузки шихты и до того, как будущие зеркала попадали в камеру амальгамирования, был механизирован по максимуму, допускаемому существующей технологией. То есть материалы и заготовки не таскали в руках, а катали на тележках и талях, а поднимали с помощью рычагов и блоков. Со всей работой, не считая отделочной, справлялись всего восемь человек. Причем никто из них не знал техпроцесс от начала и до конца, что очень нравилось Шимону. Таким образом, это была уже не кустарная мастерская, а мануфактура, опередившая свое время более чем на три столетия.

В последние дни месяца, погода улучшилась. Шторм и проливные дожди, сопровождаемые пронизывающим ветром с Атлантики, сменились моросью и относительно теплым ветром с юга. Когда волнение на море слегка улеглось, друзья, раскидав неотложные дела, отправились осматривать судостроительные верфи с целью размещения своего заказа. Большая часть корабельных верфей Андалузии была расположена вдоль заросших лесом берегов нижнего течения Гвадалквивира. Поднявшись на каравелле до городка Хуэлва, они уже третий день дрейфовали вниз по течению, осматривая по дороге все встречные верфи. Большая часть из них производила достаточно удручающее впечатление. Реконкиста не пощадила эти места. Разбойничьи банды, расплодившиеся после войны, тоже не добавляли спокойствия. Из–за этого владельцам верфей приходилось держать довольно многочисленную охрану. Запасы выдержанной древесины также пострадали, частично конфискованные на нужды армии и частично уничтоженные в результате военных действий. Вследствие всего этого цены на строительство судов пошли вверх, и многие заказчики предпочли заказывать большие суда в Португалии. Всего три верфи из осмотренных производили карраки и каравеллы. Еще две специализировались на галерах. Остальные, из–за нехватки рабочих рук, приличных материалов и убогой технологии перебивались рыбачьими баркасами. Вчера, уже ближе к вечеру, они причалили к очередной верфи. Её владелец, еще довольно молодой кораблестроитель, унаследовавший полу–разорившуюся верфь у своего отца, встретил их на пристани. Несмотря на поздний час, Борис все же успел облазить стапель и прилегающие мастерские, а также переговорить с хозяином.

Владелец произвел впечатление знающего свое дело мастера, построившего не одну карраку. Вот только верфь находилась в довольно плачевном состоянии. Из рабочих на ней оставалось всего два плотника да пожилой парусных дел мастер с подмастерьем. Корабел пожаловался, что часть рабочих разбежалась во время войны, а часть сманили хозяева других верфей. Он обещал, при условии получения заказа, найти еще рабочих, но друзья продолжали сомневаться. Отложив окончание переговоров на утро, они вернулись на корабль.

– Мужик мне понравился, – озвучил свое мнение Гальперин, – но боюсь не справится.

– Да–а–а…. – согласился с ним Константин, – захудалое все какое–то. Чтобы все в порядок привести тут не меньше сотни дублонов вложить надо. А стапель у него не маловат для наших нужд?

– Для двухмачтового корабля вполне годится. А вот для трехмачтового действительно маловат. Но стапель – это ерунда. Бригада плотников за три дня новую стапель поставят нужного размера. Были бы бревна да брусья подходящие.

– Так брусья еще напилить надо. Ты же видел, везде где мы были, бревна на доски вручную распускают. Ему в первую очередь пильщиков нанимать надо.

– Да и с запасом дерева у него не ахти как, – поддержал Борис, – на карраку может и хватит, но я же рассчитываю трехмачтовую шхуну. За основу я польскую учебную шхуну «Искра» взял. У нее водоизмещение 560 тонн при стальном корпусе. С деревянным корпусом у меня тонн на тридцать больше получается. При двойной диагональной обшивке раза в четыре больше досок надо. Пока их напилят, просушат, выдержат – может к весне и не успеть. Хотя, если переплатить слегка, можно готовый лес купить.

– Так что, дальше плывем? Там еще пара мест впереди осталась.

– Наверное, хотя давай до утра подумаем, – Борис почесал в затылке. – Понимаешь, мне мужик чем понравился – не зашоренный он. Вполне новые идеи воспринимает в отличие, как я понял, от своего отца. Да и от многих других, с кем мы раньше говорили. Я бы его нанял, не будь у него верфь такая запущенная.

Наскоро поужинав, они отправились спать, решив с утра еще раз осмотреть все внимательно.

Костины раздумья неожиданно прервал чей–то крик и треск пистолетного выстрела, а затем топот ног над головой. Вахтенный на палубе пробежал сначала на ют, а затем обратно и через пару секунд раздался тревожный звон корабельной рынды. Борис, только что сладко спавший, открыл глаза и одним движением выпрыгнул из гамака. В момент он накинул куртку, вскочил в сапоги, заткнул за пояс пару пистолетов и схватив в левую руку нунчаки выбежал из каюты. Николаев последовал за ним. Матросы, поднятые по тревоге, разбирали оружие.