355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гарри Килворт » Танцы на снегу » Текст книги (страница 1)
Танцы на снегу
  • Текст добавлен: 9 ноября 2017, 11:30

Текст книги "Танцы на снегу"


Автор книги: Гарри Килворт


Жанр:

   

Детская проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Предисловие автора

Как ни странно, натуралисты сравнительно мало писали о зайцах. Я благодарен Генри Тегнеру за его книгу «Дикие зайцы» (Wild Hares, John Baker Ltd, 1969) – единственную доступную на сегодня работу об этих милейших зверьках с древней родословной. Предыдущая книга о зайцах появилась в 1896 году, а если что и выходило с тех пор, мне об этом неизвестно. Зайцы ведут скромную жизнь, не привлекая к себе особенного внимания широкой публики. Их долго относили к грызунам, что их, естественно, обижало, и только в 1910 году было признано, что они составляют особый отряд – зайцеобразных, совместно с кроликами и пищухами. Кроликов они скрепя сердце признают, но при упоминании пищух только недоуменно пожимают плечами. Далее, заяц-русак только недавно получил научное название lepus capensis, тогда как раньше он именовался lepus europaeus. Наиболее консервативные из них продолжают предпочитать старое название. Они чувствуют, что включать их в один вид со средиземноморскими и африканскими зайцами – значит недооценивать своеобразие их национальной культуры. В данной книге действуют зайцы двух видов – обычный русак и голубой горный заяц. Русак крупнее и проворнее, зато горный заяц смышленее и хитрее. Русаки роют себе неглубокие ямки, горные зайцы копают короткие норы или селятся в готовых пещерках и каменистых расселинах. Кролики – пришельцы в Британии, они явились к нам вместе с норманнами, в XI веке, зайцы же обитали здесь с тех самых пор, как нашу землю покинули динозавры. Кое-где в глубинке зайцы и кролики все еще не слишком доверяют друг другу, но в целом и те и другие проявляют терпимость и мирно живут бок о бок, как и подобает родственникам.

Гарри Киллворт
1991

* * *

Посвящаю эту книгу Сэму Джонсу

Как-то в июне, года четыре назад, я увидела зрелище, от которого застыла на месте. Было теплое и солнечное утро, около половины девятого. Возле поилки для скота я увидела какой-то пылевой смерч, вращающийся с неимоверной скоростью. К моему громадному изумлению, это оказался заяц. Он вертелся, стоя на задних лапах, вытянув в стороны передние и прижав уши к голове. Меня он не замечал. Я стояла не шевелясь, пыль поднималась все выше, заяц вертелся все быстрее. Внезапно он с размаху сел на землю, посидел с полминуты и неторопливо удалился. Мой отец, а он был лесничим, не раз говорил, что видел заячьи танцы при лунном свете, но я всегда думала, что он шутит.

Письмо к Генри Тегнеру, натуралисту,
от Флоренс М. Лоуз (1961)

Действующие лица

Горные зайцы:

Кувырок; Торопыжка; Быстроног; Ушан; Попрыгунья.

Русаки:

Пройдоха; Догоника, Лунная зайчиха, предводительница колонии на Букеровом поле; Стремглав, Солнечный заяц, ее супруг; Борзолапка; Камнепятка, гадальщица; Прыгунок; Сильноног; Быстроножка; Большеглазка; Медуница, роковая зайчиха; Неугомон; Скоропрыг; Водохлеб; Чемпион, образцовый заяц; Морская зайчиха, предводительница колонии на болоте; Небесный заяц, ее супруг.

Кролики:

Снежок, ручной кролик; Эрб; Арбр; Фрамбуаза; Сетьем, кроличий пророк.

Прочие:

Бетси (Бесс), сенбернар; Стиганда, выдра; Гастинд, выдра; Джитти, ежиха; Бубба (Убоище), крылатое чудовище.

Зайцы, кролики, олени, куропатки, ястребы, лисы, овцы, коровы, горностаи, ласки, люди, тракторы, барсуки, грачи, сойки, вороны, собаки, змеи, самолеты.

Персонажи легенд и сказаний:

Громоног, первопредок; Ветер; Гром, быстроногий заяц; Молния, быстроногая зайчиха; Голован, мудрый заяц; Нуазетье, кроличий предводитель; Сенкьем, кроличий пророк.

Призрачные зайцы, хрустальные зайцы, деревянные зайцы, каменные зайцы, драгоценные зайцы, иддабы, иддбиты.

Часть первая
Родные горы

Глава первая

Стояло бледное весеннее утро. Влажный туман льнул к вереску, суля мелким зверькам защиту от зоркого взгляда хищных птиц. В тени еще лежали пласты слежавшегося снега, и в узких ложбинах было холодно. Кувырок, вздрогнув, проснулся в уютной норке и поежился. Ему не хотелось выходить наружу. Он наморщил нос и принюхался. Пахло мокрым вереском.

– Ладно! – сказал он, подбадривая себя. – Лежи не лежи, а вставать-то надо!

Но не пошевелился. Снаружи доносились голоса его соседей и сородичей, голубых зайцев, кормящихся горным клевером. Наконец голод пересилил лень, и Кувырок одним прыжком выскочил из норы и потянулся на свежем воздухе. Оглянувшись по сторонам, он понял, что опять проснулся одним из последних. Его это не смущало – еды ведь на всех хватает, какая разница, кто раньше встал?

Рыжий олешек, двухлетка с небольшими рожками, щипал поблизости траву. Время от времени он поднимал голову и озирался, словно припоминая что-то. Ему можно было не бояться орлов и диких кошек, и видел он гораздо дальше, чем Кувырок. Зато он был желанной добычей для охотников, которые не стали бы тратить заряд на мелкого горного зайца.

Кувырок принялся за свой любимый клевер. Трава была влажная, и он быстро промочил шкурку. Время от времени он отрывался от еды и отряхивался. Мелкие брызги летели на соседей, а те в свою очередь обдавали брызгами его.

Горные зайцы – общительные создания, и Кувырок, кормясь, держался рядом с Торопыжкой. Время от времени они обменивались несколькими словами, а потом снова набивали рты сочной травой.

– Я сегодня жука-щелкуна в еловой хвое видела. Это к счастью, – сказала Торопыжка.

– У тебя все к счастью. С каких пор увидеть щелкуна – хорошая примета?

– Не просто увидеть, а в хвое.

Кувырок подумал и решил, что это пустяки. Торопыжка была неисправимой оптимисткой.

Он поднял голову и энергично почесал задней лапой за ухом.

Кажется, все-таки денек будет славный! Легкие облачка, плывущие в небе, не предвещали плохой погоды. Вокруг волновалось море цветущего вереска, лиловые волны плескались у рассыпанных там и тут валунов, а у подножия скал ярко цвела камнеломка, окаймляя серый камень своими белыми, желтыми и пурпурными цветами. Пониже, в узкой долине, на фоне зелени выделялись густо-коричневые торфяные холмики, окружающие горное озерцо, словно обессиленные тела больших зверей, выброшенные водой на берег. Шумный ручей, разбухший от недавнего паводка, мчался вниз по каменистому склону.

Над низкорослыми елями кружил ястреб. Кого-то он там высмотрел, какую-то мелкую зверюшку – должно быть, мышку. Вот он камнем рухнул, ударился в торф и снова поднялся, держа в когтях обмякшее тельце. Он пролетел над самой головой Кувырка. В воздухе его встретила подруга, и хищник отдал ей добычу – ястребиха на лету перевернулась, подняла лапы и схватила зверька.

– Видали? – спросил Кувырок неизвестно у кого. Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа.

Кувырок снова почесался.

Рыжий олешек, нежадно пощипывая траву, подошёл ближе к зайцам. Внезапно его голова резко взметнулась, по телу пробежала дрожь. Кое-кто из зайцев тоже что-то почуял в воздухе. Через мгновение все живое на склоне неподвижно замерло. Торопыжка застыла за спиной у Кувырка, как голубой камень, туман клубился у самой ее мордочки. Только куропатка, копошащаяся в зарослях осоки, казалось, ничего не заметила.

У Кувырка заколотилось сердце – пока не в панике, но в полной готовности качать кровь еще быстрее, если понадобится.

Некоторое время все было тихо и неподвижно. Постепенно тревога отступила. Зайцы первыми вернулись к кормежке – насторожив уши и сохраняя готовность к немедленному бегству. Куропатка что-то бормотала про себя, не разделяя чужого страха, но сознавая его. Олень не успокаивался дольше всех. Его глаза были распахнуты, тело напряжено. Над головой у него весело вилась бабочка, словно смеясь над его страхом. Но вот и олень, успокоившись, снова взялся за траву.

И тут грянул гром. Кувырок от неожиданности подпрыгнул на высоту своего роста.

Грудь оленя мгновенно обагрилась кровью. Он неуверенно шагнул вперед, простонал – негромко, отчаянно и безнадежно, и Кувырка охватил ужас. Задняя нога у оленя подломилась, он осел на землю, но с усилием поднялся. Тут у него подвернулась другая нога. Глаза расширились от боли. Ему удалось встать еще раз, он сделал несколько спотыкающихся шагов – и наконец окончательно рухнул мордой в вереск. Несколько клочьев тумана поднялось и рассеялось в воздухе.

Все живые существа на склоне разом пришли в движение. Зайцы сломя голову бросились врассыпную, только белые хвостики засверкали. На бегу зайцы подсвистывали и скрипели зубами. Каждый хотел поскорее попасть в свою нору, но бежали они куда глаза глядят, загораживая друг другу дорогу. Нашлось несколько хитрецов, которые спрятались в первые попавшиеся норы. Наконец все добрались домой, и законные хозяева выгнали пришельцев.

Кувырок перескочил через Торопыжку, скользнул, как на лыжах, мимо другого зайца и опрометью кинулся по дуге через вереск. Он нашел свою нору, зажатую между двух больших камней. Говоря по правде, это была просто щель, открытая с обоих концов, и там еле-еле хватало места укрыться. Он сжался изо всех сил, пытаясь стать поменьше. Как только его сердце, переполненное страхом, не разорвалось!

В воздухе стоял отвратительный запах теплой крови и еще какой-то, густой и страшный. Прижатые к голове уши Кувырка насторожились – через вереск грубо ломились люди. Они переговаривались между собой резкими торжествующими голосами.

В нору вполз жук-щелкун, но Кувырок не обратил на него внимания. Он внимательно слушал, пытаясь понять по звукам, издаваемым людьми, останутся ли они здесь или уйдут дальше. Олешек был мертв. Кувырок понимал это, но не знал, удовольствуются ли люди одной смертью.

Жук скоро уполз.

Все обитатели горной долины были согласны в одном – тем, кто живет за ее крутыми скалистыми стенами, завидовать не приходится. Этот живописный уголок, поросший вереском, горечавкой, альпийским маком и пурпурной камнеломкой, был их родным домом, единственным близким сердцу местом. Выше всех жили ржанки. На всех остальных они глядели свысока, но свою долину считали пупом земли. Куропатки твердо знали, что созданы для жизни в этих местах, ведь даже окраска их перьев повторяла цвета здешних камней. Горностаи и дикие кошки тоже были довольны – дичи хватало. Зайцы предпочли бы, конечно, долину без хищников, но при условии, что в остальном она будет точь-в-точь такой же, как эта, знакомая и любимая до последнего ручейка, каменистого выступа, валуна, чахлой сосны, до последней тесной норки.

Никто не знал, конечно, что думает о долине, отражающейся в его золотых глазах, самый страшный ее обитатель – горный орел. С этим царственным хищником, ежедневно облетающим долину, нагоняя на всех ужас своей скользящей тенью, можно было пообщаться только во время его трапезы – но те, кому довелось разделить его общество в эти минуты, уже ничего никому не могли рассказать. Остальные звери могли только догадываться, что и орел, до тех пор пока его клюв остается могучим, а страшные когти острыми, не станет спорить с теми, кто восхищается его домом.

В какую бы сторону ни посмотрел Кувырок, его взгляд упирался в поднимающиеся к облакам горы. Зайцы в основном интересуются тем, что поближе, но Кувырок считал, что не мешает время от времени поглядывать на небо, чтобы не прозевать подлетающего орла. Большинство зайцев считало это тщетной предосторожностью и лишней трепкой нервов. Популярная пословица утверждала: орла, который тебя схватит, ты не увидишь.

Торопыжка сказала однажды: «Все-таки мы, зайцы, – глупый народ. Очень уж мы любим покрасоваться».

Кувырок согласился с этим. Он и сам был такой. Ему все равно было, чем привлечь к себе внимание – какой-нибудь шутовской выходкой или умом и сноровкой. Иногда его переполняла уверенность в своих силах, и он не боялся орла – а в иные дни шарахался от осы. Случались вечера, когда он являл собой воплощенную рассудительность, и утра, когда его одолевали легкомыслие и озорство. Кувырок был похож на других зайцев – все противоречия мирно уживались в его душе, а что кто о нем подумает, ничуть его не волновало.

И все же Кувырок был разумнее многих других зайцев – он, по крайней мере, сознавал свои слабости, хотя и не делал ничего, чтобы от них избавиться.

Глава вторая

Кувырок принадлежал к одному из последних пометов прошлогоднего брачного сезона. К моменту смерти оленя ему было около года. Его отцом был Порыв – искусный танцор на снегу, покоривший сердце Летучей. Она принесла ему три помета, так что братьев и сестер у Кувырка хватало, и это не считая многочисленных двоюродных и троюродных, с которыми он и делил свою горную родину.

Жизнь зайчонка полна опасностей – хищник за каждым камнем, за каждым облачком. Но раз уж Кувырок выжил в первые месяцы и научился кое-каким приемам, он мог надеяться пожить еще.

Здесь, в горах, человек – не самый страшный из заячьих врагов. Во-первых, горы – последний бастион дикой природы, и людей тут не так много. Во-вторых, живущие в вереске зайцы не портят человеку посевов, не трогают кур и уток и, следовательно, не считаются вредителями. Конечно, зайцу всегда грозит погибнуть от шального выстрела охотника-одиночки, но по крайней мере люди не истребляют их планомерно. Гораздо опаснее для зайцев горностай – ночной убийца с беспощадными маленькими глазами. Он подкрадывается к норам и таскает зайчат. А еще есть орлы, лисы, попадаются дикие кошки…

Кувырок вырос на горном склоне, поблизости от норы, в которой появился на свет. Его статус среди сородичей пока не установился, поскольку он еще ни с кем не успел подраться. В клане Косогорцев, к которому он принадлежал, как и в других окрестных кланах, не существовало твердой иерархии. Большую часть года зайцам ни к чему ранги и позиции – они ни от кого сообща не обороняются, ни на кого не нападают и в правительстве не нуждаются. Конечно, в брачный сезон, или, как они говорят, во время танцев на снегу, дело обстоит иначе. Зайцы спорят из-за зайчих, и им поневоле приходится драться и устанавливать иерархию. А с концом брачного сезона порядок снова рушится.

Конечно, среди зайцев встречаются грубияны и забияки. Какой-нибудь крутой молодчик может толкнуть, лягнуть или укусить другого зайца, чтобы согнать его с места, если сам хочет там попастись. Но им не приходит в голову объединиться и захватить власть. Они пользуются своей силой только для личных целей, а не потому, что хотят власти. Да и кому нужна власть? Все, что она приносит тем, кто ее добился, – например, оленьим правителям, – это тяжкое бремя ответственности и сердечная боль, когда дела оборачиваются плохо.

В любом случае зайчихи крупнее зайцев, и если парень начинал слишком мнить о себе, всегда находилась тетка, которая быстро приводила его в чувство. Горные зайчихи тоже не хотели брать на себя руководство кланом. В брачный сезон они слишком заняты своей личной жизнью, а в другое время им неинтересно командовать другими. Ходили слухи, что на равнинах, у русаков, распоряжаются зайчихи-правительницы, но голубым горным зайцам это было ни к чему.

Был в клане Косогорцев один крутой заяц, от которого все старались держаться подальше. Ему шел третий год, звали его Ушан. Говорили, что он может стереть в порошок любой камень, если захочет. Это был крупный, красивый парень. Два года он неизменно побеждал в танцах на снегу и пользовался любовью многих зайчих. К счастью для Кувырка, Ушан ему симпатизировал и нередко, пробегая мимо, останавливался, чтобы дать совет.

– Что бы кто ни говорил, – учил юнца Ушан, – а лучшая защита – слиться с землей. С воздуха ли опасность или с земли – замри. И только в самом крайнем случае беги. Некоторые хвастаются, что бегают быстрее кошки или что орла могут запутать, – не верь, они и сами знают, что это чушь. Берегись хвастунов – многих достойных зайцев погубила их болтовня. И запомни одну очень важную вещь. Это я сам открыл. Не всегда от хищника убегает тот, кто быстрее всех бегает.

– Почему? – спросил Кувырок.

– Потому. Бывают случаи, когда бежать надо так, чтобы сбить с толку преследователя. А для этого развивать большую скорость вовсе не обязательно.

Но Кувырок не понимал. Как это, ведь всегда бежишь так быстро, как только можешь, разве нет?

– Не понимаю!

Он честно пытался понять, о чем толкует Ушан, но никак не мог.

– Ну, это не так просто объяснить. Раз на раз не приходится. Главное, ты мои слова запомни. Бывают случаи, когда и не спрячешься, и просто бежать бесполезно.

Кувырок считал своего старшего друга величайшим зайцем всех времен. Беда только, что покровительство Ушана принесло ему зависть и недоброжелательство других парней, так что в целом от этой дружбы ему было больше вреда, чем пользы. Кувырок понимал, что если с Ушаном что-нибудь случится, ему, наверное, придется уходить и прибиваться к другому клану.

С Торопыжкой они были неразлучными друзьями с самого рождения. Они были почти ровесники – Торопыжка самую малость постарше, так как родилась в начале прошлого брачного сезона. Они всегда кормились поблизости друг от друга, переговариваясь за едой, и норки их располагались по соседству. Во время зимних собраний они держались рядом, сплетничая о зайцах из чужих кланов. Они были как брат и сестра.

Однажды вечером, когда они сидели рядышком на крутом склоне, лениво пощипывая травку, к ним подошел Быстроног. Ему было два года. Еще зайчонком он повредил себе заднюю ногу, свалившись со скалы, но бегал быстро, хоть и неровно. Он был крепким и широкоплечим, а в танцах на снегу занял в прошлом сезоне второе место, уступив только Ушану. Он был большим забиякой, любил подраться, и его побаивались.

Остановившись перед подростками и не обращая внимания на Кувырка, он сбил лапой цветок горечавки и, жуя, нагло уставился на Торопыжку.

Наконец доел цветок, сглотнул и дернул головой.

– Я буду танцевать на снегу для тебя, – сказал он.

И, не дожидаясь ответа, повернулся и поскакал по склону вниз, к зарослям вереска.

Кувырок обиделся за подружку.

– Что он себе позволяет! – возмутился он. – Наглость какая! Хоть бы разрешения сначала спросил!

Торопыжка задумчиво пожевала травинку.

– Ну, не знаю… – протянула она.

Кувырок уставился на нее, изумленный.

– Ты что! По-твоему, он не возмутительно себя ведет? Торопыжка подняла голову и с вызовом поглядела на приятеля.

– А что тут возмутительного? Он красивый парень, сильный. Что нога сломана, так это же не от рождения. И меня хочет выбрать. Нет, я довольна.

Кувырок не знал, что и подумать. Конечно, Торопыжка должна была оскорбиться. Такая наглость! Разве так положено поступать? Парень сначала должен показать себя в драке – причем в этот сезон, прошлые заслуги не в счет, – а потом уж выбирать зайчиху!

– Нет, это все-таки безобразие! – Кувырок гневно поскрипел зубами – теперь он сердился не только на Быстронога, но и на Торопыжку.

– А ты, случайно, ему не завидуешь? – спросила Торопыжка.

– Завидую? Чему бы это? Старый, хромой заяц… Еще чего, завидую!

– Я хочу сказать, ревнуешь! Ведь он меня хочет выбрать, а не кого-нибудь. Не воображай, что если мы с тобой все время вместе, то я обязательно выберу тебя! Это, конечно, не исключено, потому что мы всегда дружили, но…

– Я про это даже и не думал, – гордо перебил Кувырок. – Ты меня как зайчиха и не интересуешь вовсе. Ты хороший товарищ, с тобой интересно. Мне с тобой интереснее, чем с другими, но ни на секунду, – Кувырок изо всех сил хотел отвести подозрение в низких помыслах, – ни на секунду я не думал тебя выбрать…

Теперь заскрипела зубами Торопыжка. А Кувырок и не понял, на что она обиделась. Он считал, что ведет себя безукоризненно, не навязывает себя ей, соблюдает приличия. Почему она рассердилась на него? Почему не на этого наглеца Быстронога? Почему она оправдывает его отвратительную наглость? Невозможно понять!

– Значит, ты мною не восхищаешься? – спросила Торопыжка.

– Ну почему, восхищаюсь. Я восхищаюсь тобой как зайцем, а какого ты пола, мне не важно. Ты прекрасный, интересный заяц…

Он не договорил. Торопыжка лягнула его в бок, он кубарем полетел с невысокой скалы и глухо шлепнулся на мягкую землю.

Что это на нее нашло?

Когда он вскарабкался наверх, Торопыжки уже не было.

Кувырок опечалился и снова принялся рвать травку. Потом залюбовался на горы, залитые кровью умирающего солнца. По небу пролетела стая – так высоко, что не разобрать было, что это за птицы. Они скользнули по пурпурным горным вершинам и скрылись за ломаной линией горизонта.

Почему я не птица, подумал Кувырок. Хорошо бы улететь отсюда, от этого Быстронога, от Торопыжки. Должны же быть на свете места, где заяц может говорить что думает и никто не накидывается на него за это. Был бы я птицей, летал бы где нравится, разговаривал с кем захочу, а станет скучно – снова взлетал бы в облака и переносился в другие места, где клевер такой же сочный и ромашка не хуже. Тем временем подкралась темнота и окутала горы. Густые тени превратились в зловещие пропасти, а знакомые скалы и деревья – в подкрадывающихся врагов. Наконец бледная луна, которая до того робко ползла по краю неба, украдкой воруя время у солнца, осмелилась засиять поярче. Солнце покинуло небосвод, и луна могла светить, не опасаясь сравнений с могучим братом.

Кувырок задремал. Это был чуткий, неглубокий сон. Откуда ни возьмись, пониже по склону появился призрачный заяц. Он бегал между скал зигзагами, как бегают равнинные русаки, еле заметный на фоне чернеющего вереска. Даже не бегал, скорее скользил по камням и траве. Кувырок пожалел, что некстати размечтался. Ведь он на самом деле вовсе и не хотел этого! Он не знал, что призрачный заяц так близко. А вдруг тот все слышал и исполнит его желания?

Призрачный заяц остановился перед крутым пригорком, приподнялся на задние лапы, словно озираясь, и исчез в глубокой тени.

Кувырок не слишком удивился увиденному. У каждого живого зайца есть призрачный заяц-покровитель. Правда, призрачных зайцев гораздо меньше, чем живых, так что у многих зайцев покровитель общий. Но это не имеет значения. Ведь призрачные зайцы – не простые звери, а сверхъестественные, они могут находиться в разных местах одновременно и, следовательно, заботиться о каждом из своих подопечных по отдельности.

Кувырок однажды уже видел во сне своего призрачного зайца, когда был трехнедельным зайчонком. Он любил об этом вспоминать. Призрачные зайцы иногда являлись живым во сне как предзнаменование – но чего, удачи или гибели, становилось понятно только задним числом, когда предсказанное событие совершалось. Могло быть и так, что явление и вовсе ничего не предвещало.

Да, толкование снов – задача не из легких, а все потому, что, к сожалению, призрачные зайцы народ ненадежный. Может быть, они являются только потому, что болтовня мертвецов им надоедает и они тоскуют по живым. И потом, они хоть и призрачные, а все же зайцы и, как все зайцы, любят пошутить. Даже если они всего лишь невесомые клочья тумана, плывущего над вереском, это еще не значит, что они насквозь серьезны и лишены чувства юмора.

Кувырок знал из рассказов старших, что призрачные зайцы – не просто духи обычных зайцев. Большинству из них не меньше двух тысяч зим. Это души священных, удостоенных бессмертия зайцев, которым некогда поклонялись люди. Они так давно странствуют по земле – да к тому же связаны и с Другим миром, – что нет на свете того, чего бы они не знали. Они бегали по льду новорожденных глетчеров под завывание древних метелей, между пальцами у них застряли смерзшиеся комья снега стародавних зим – снега, на котором они танцевали в незапамятные времена.

Знакомы призрачным покровителям и ужасы Ифурина – страшного места искушений, которое зайцы должны миновать в своем коротком, но трудном посмертном путешествии в Другой мир. Путь идет через густые заросли, где пролегает много разных следов и тропок. Там водятся опасные зайцевидные привидения, что, выглядывая из колючих кустов эрики, манят присоединиться к их веселым забавам. Мертвые зайцы не должны сходить с тропы, не должны верить искусителям – это мертвые горностаи и ласки в заячьем обличье. Они уводят заблудших в место, которое называется Всегда-Здесь – рай хищников, – и души несчастных зайцев навеки обречены служить пищей извечным врагам.

Призрачные зайцы знают, что живые живут недолго. Они помнят эти горы с тех времен, когда люди впервые вышли из глубин земных, из пещер, на дневной свет и стали охотиться на зайцев ради их мяса и шкурок.

Но для кроликов люди еще опаснее. Ведь кролики не так проворны, как зайцы, и их легче выгнать из нор. Среди зайцев бытует поверье, что кролики появились на свет в результате неудачной человеческой попытки создать подобие зайца. Ведь у кроликов нет даже меха на подошвах! Когда люди вознамерились самостоятельно повторить чудо природы – зайца с сильным гибким телом и могучими задними ногами, – их постигла жалкая неудача. Пусть уж кролики живут на свете, раз родились, говорят зайцы, но пусть знают свое место.

Когда призрачный заяц, посетивший сон Кувырка, исчез, сам Кувырок внезапно проснулся и увидел, что вокруг темно. Он пробрался к себе в норку и стал думать, что значит его сон и значит ли он что-нибудь вообще.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю