Текст книги "Дженнет (СИ)"
Автор книги: Галина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Ночь опустилась на лес и на дол.
О-ло-лерей!
Тянет к гнезду чернокрылый орел.
Пой, соловей!
А за дубравой, над речкой-шалуньей –
О-ло-лерей! –
Ловит звезду молодая колдунья.
Пой, соловей!
Голос был женский, и полный такой тоски и печали, что хотелось плакать от жалости. Он приближался. Плескалась волна, слышался тихий скрип. Потом вдалеке на озерной глади показался светлый силуэт небольшой лодки.
– Это она! – прошептал один из братьев и опустился на колени.
– Озерная Дева! – воскликнул второй, повторяя его движение.
– Озерная Дева! Озерная Дева! – зашептались их спутники. Все мужчины преклонили колени, и только Дженнет осталась стоять со связанными за спиной руками. Во все глаза, забыв об усталости, боли, смотрела она на ту, от которой зависела ее судьба.
Глава 15.
Подобрав подол платья и отослав своих дам, Мэбилон торопилась вверх по крутой лестнице. Так уж повелось, что все пророчицы селились повыше, поближе к небу и звездам. Там они пребывали в уединении, редко тревожа своим присутствием остальных. Если прорицатель или чародей и покидал свою подзвездную обитель, все знали – случилось нечто действительно невероятное. Но и к ним так просто не явишься. Эта лестница кажется бесконечной, и оно действительно так. Если ты идешь к прорицателю просто так или с каким-нибудь пустяковым вопросом, то и лестница удлиняется до бесконечности, так что проще повернуть назад.
Но Мэбилон была уверена, что ее дело достаточно важное, чтобы ради него отложить все другие дела. Отбросив важность, королева, как простая девчонка, взбежала вверх по лестнице, распахивая дверь.
В лицо ей ударил слепящий свет, и Мэбилон зажмурилась. А когда открыла глаза, вокруг нее сгущалась темнота.
Королева оказалась в пустой просторной комнате с высокими потолками. Ее осторожные шаги гулко отдавались где-то в вышине. Пахло старым деревом, камнем, плесенью и почему-то птичьими перьями.
Мэбилон прошлась немного по комнате, озираясь по сторонам. Здесь она бывала редко и всегда чувствовала себя маленькой и жалкой.
– Бин Сидха? – шепотом позвала она, с трепетом прислушиваясь к своему голосу, неожиданно слабому и робкому. – Бин Сидха, ты здесь?
Тишина взорвалась гулким хохотом, от которого у королевы кровь застыла в жилах. Защищаясь, она вскинула руку, обливая себя волной серебристого пламени, но решила не обращать внимания на ее вопли. Пусть себе верещит!
– Ты знаешь, – начала она, – что у нас появился король…
– Король! – завопило в ответ. – Король! Кто согласен на эту роль?
– Я сделала свой выбор, – нахмурилась королева. – Жребий пал…
– Жребий пал – жертву избрал! – раздался крик. – Жертва! Жертва! Новая жертва! Не много ли крови? Еще хочешь пролить? Кого поразить? Кого истребить?
– А вот это не твое дело! У любой королевы есть враги, тем более, у такой, как я!
– Всех не истребишь…
Мэбилон ощутила страх.
– Боишься? – гулкий хохот стал еще громче. – Ты меня боишься?
– Не смейся надо мной, Бин Сидха, – воскликнула Мэбилон. – У меня беда! Мне не до смеха!
– Беда! Беда! – захохотало эхо. – У моей малышки беда! Ох-хо-ха-ха!
– Да! – притопнула ногой Мэбилон. – И я… прошу помощи…
– Помощи! Помощи! – опять зашлось эхо. – Ищи-ищи…
– Ты мне отказываешь? – Мэбилон завертелась на месте, выискивая, откуда доносится голос.
– Отказать? – звук шел с разных сторон. Создавалось впечатление, что во тьме прячется пять или шесть существ. – Как знать? Как знать? Отгадать? Распознать? Или тайну рассказать?
– Какую тайну? – королева невольно прижала руки к груди. – Бин Сидха, ты смеешься надо мной? Ты хочешь испытать на себе мой гнев?
Послышался тихий хлопок. Вспыхнувший огонек осветил перекрещивающиеся под потолком балки, на одной из которых, скорчившись и поджав под себя ноги, сидело странное существо. По виду оно напоминало женщину, закутанную в длинный балахон с надвинутым на глаза капюшоном. Из-под него падали пряди длинных волос неопределенного цвета – казалось, они были покрыты столь густым слоем пыли, что уже трудно было понять, какими они были изначально. Существо поджимало под себя босые ноги с птичьими пальцами на ступнях.
– Королева Мэбилон, – голос из-под капюшона доносился глухо, хрипло и через силу, словно был недавно сорван от крика, – ты всерьез считаешь себя сильнее меня? Меня, которая старше всех в этом замке, вместе взятых? Меня, которая сама выбирала это место для его строительства в незапамятные времена? Меня, которая помнит еще юность Богини Дану? Меня, которая видит будущее и хранит в себе все воспоминания всех, с кем она встречалась? Меня, для которой нет тайн и которая может указывать снам?
Королева попятилась.
– Прости, – молвила она, – но я правда не представляю, что делать…Мой король и повелитель… Он не обращает на меня внимания! Он беседует со мной, участвует в пирах и турнирах, мы вместе выезжали на охоту, он не чуждается общества, но… Ко мне он ничего не чувствует! Внутри у него словно каменная глыба, в которую заключено его сердце! Я не могу пробиться туда! Это чары…
– Чары! Чары! – заголосила Бин Сидха, принимаясь раскачиваться на балке взад-вперед. – Всюду чары! Везде чары! Они, как аромат цветов, разлиты в воздухе. Один наслаждается запахом жасмина, другой кривит и морщит нос! Чары! Они повсюду! Чары принесут удачу – и обрекут на поражение! Чары помогут – и погубят! Наградят – и покарают! Чары! Чары!
Королева ждала, пока ее собеседница выдохнется. Ее мозг лихорадочно работал, пытаясь разгадать эту загадку.
– И ты считаешь, – промолвила она, когда Бин Сидха выдохлась, – что моего короля околдовали? Это возможно?
– Ты знаешь ответ. Зачем спрашиваешь?
– Согласна, но… Но кто?
– И на этот вопрос ты знаешь ответ. Хотя и не веришь!
Мэбилон невольно схватилась за голову.
– Нет, – простонала она, – не может этого быть… Это отродье фирболга? Это чудовище…Я всегда знала, что эти выродки еще себя покажут… Но чтобы так… А я-то их к себе приблизила!
По-птичьи склонив голову набок, Бин Сидха подалась вперед. Под капюшоном блестели ее глаза на темном, словно вырезанном из старого дерева, лице.
– Отродье фирболгов? – прошелестел голос.
– Не притворяйся глупее, чем есть! – воскликнула Мэбилон. – Ты знаешь, о ком я говорю! Этот мальчишка, сын Айфе! Она ненавидит меня…
– Ты давно победила Айфе, – напомнила Бин Сидха.
– Победила! Но не уничтожила. Я лишила ее силы, власти, я заточила ее в башню на границе мира, я забрала в заложники ее детей, но она все равно продолжает мне мстить! Долго же она ждала…
Бин Сидха покачала головой. Длинные волосы заколебались туда-сюда, как водоросли в мутной воде.
– Это она! – воскликнула Мэбилон. – Это ее рук дело, я поняла! Я давно подозревала, что здесь дело нечисто! Уж слишком тихо ведет себя она в последнее время. А она вот как – подобралась через своего сына. То-то этот мальчишка в последнее время так близок к моему повелителю! Он его околдовал!
– А ты? Колдовала ли ты сама?
– Еще бы! Что я только не делала! Его ничего не берет… В какой-то момент мне показалось, что он дрогнул, что его сердце склонилось ко мне, но это быстро прошло. Теперь он вежлив, холоден, равнодушен. Иногда мне кажется, что к моим фрейлинам он проявляет больше интереса, чем ко мне! Конечно, я пыталась подчинить его себе, но он ничего не замечал!
Королева была в первую очередь женщиной, и сейчас эта женщина ощущала себя отвергнутой. Мужчина ее мечты, ее избранный король, почему-то упрямо сопротивлялся ее чарам. Она неоднократно пыталась его обольстить, пользовалась и обычными женскими чарами и колдовством.
– А что ты делала?
– Да все, как обычно. Я каждый день подносила ему питье, в которое добавляла свою кровь и слезы. Я сама готовила для него блюда, что он ел. Он дышит ароматами, которые составляла лично я… Я даже читала заговоры и пропитывала его сорочки отваром чар-травы…Но он не хочет меня знать. А сегодня…
…Сегодня, зайдя к своему королю раньше обыкновенного, Мэбилон застала его спящим. Роланд разметался на постели, и суровая складка на лбу говорила о том, что снится ему что-то тяжелое. Шепча заклинания, королева приблизилась к постели, осторожно наклонилась над супругом, одним движением выскользнула из платья, оставшись обнаженной, потом распустила прическу, позволив волосам упасть на спину и плечи. На ней оставались только украшения – ожерелье, браслеты, кольца. Она тихо скользнула в постель к мужчине, улыбаясь про себя. Вчера она отлично подготовилась к этой встрече – за ужином дважды королю подавали особое вино, начиненное отварами из трав, одновременно возбуждающих и успокаивающих. Роланд заснул очень быстро, им оставалось лишь проснуться в одной постели и явными доказательствами того, что ночью они любили друг друга.
Откинув узорное покрывало, Мэбилон склонилась над телом человека. Мужчина был прекрасен. Конечно, он далеко не был так изящен, как рыцари-фейри, многие из которых отдали бы бессмертие ради того, чтобы побывать в постели своей госпожи. Но он был крепок, силен, здоров и… И он был тем, кто поможет королеве в осуществлении ее намерений. Нежные пальчики заскользили по коже мужчины, выписывая узоры на его плечах и груди и постепенно опускаясь все ниже. Потом к ним присоединились губы королевы. Нежные, мягкие, они сначала пощекотали мочку уха человека, потом – шею, плечи, ямку под ключицами…
Но в тот миг, когда осмелевшая королева прикоснулась к низу живота Роланда, чужая ладонь накрыла ее руку. Женщина вздрогнула. Мужчина открыл глаза.
– Ваше величество? – спросонья голос у него был хриплым, и это возбуждало Мэбилон. – Что вы здесь делаете?
– А сам не в силах догадаться? Люблю тебя, мой повелитель! И страстью по тебе сгораю! Не в силах дольше я бороться, – она подалась вперед, касаясь грудью его груди. – Люби меня, мой повелитель! Давно мечтаю стать твоей, сгореть в огне твоих желаний…
– Мои желания… Боюсь, что мои желания ничего не значат… Вы – повелительница фейри, а я всего лишь человек…
– Ты – повелитель сердца моего! Моя мечта! Моя любовь!
– Я – смертный человек. И я полностью в вашей власти. Если вам так угодно, я мог бы удовлетворить вашу прихоть…
Королева отпрянула. Впервые услышала она это слово из уст своего избранника.
– Ты – прихоть? Ты – мой любовь!
– Которую вы заключили в золотую клетку. Здесь я в вашей власти. Я готов смириться, но… Простите, ваше величество, я не могу. Я недостоин вашей любви.
– Ты? – от удивления Мэбилон забыла рассердиться. – Ты? Но чем? В тебе не вижу я изъянов! Ты совершенен…
– Я – человек. Обычный смертный человек и… – Роланд окинул взглядом комнату, – мне не место в этих стенах. Вам, королева, нужен тот, кто равен вам. Или даже тот, кто сильнее. Настоящий мужчина. А я для вас всего лишь игрушка. Мой дом не здесь. Прошу вас, отпустите меня.
– Упрямец! – не сдержалась Мэбилон. – Сколько можно? Любой был счастлив заменить тебя! Любой готов к ногам моим упасть…
– Но я – не любой, – Роланд встал, сдернул полог, которым укрывался и набросил его на плечи королеве. – Мне очень жаль. Я не в силах вас любить. И прошу вас… нет, умоляю… оставить эти попытки. Здесь, при дворе, есть достойный вас юноша. Обратите на него свои взоры, а меня предоставьте моей судьбе.
– Ты понимаешь, что только что сделал? – промолвила Мэбилон, не узнавая своего голоса.
– Понимаю. Но понимаю также и то, что вы сейчас ведете себя неподобающе. Я – джентльмен и никому не скажу об этом маленьком недоразумении. Пусть все останется между нами!
С этими словами он мягко, бережно взял ее за плечи, заглядывая в глаза, привлек к себе, нежно, почти отечески поцеловав в губы, после чего столь же мягко, осторожно подтолкнул в сторону двери…
И воспоминания об этом позоре до сих пор жгли сердце королевы Мэбилон. А когда она час спустя увидела, как Роланд о чем-то увлеченно беседует с арленом Конно, разум ее помутился от досады и ревности. Ее общество король предпочитает обществу этого выскочки! Сына мятежной Айфе! С ним ему явно интереснее, чем с нею. Король околдован.
– Король околдован! Он же был совсем другим, пока не появился этот Конно! Арлен его испортил, он его очаровал! То козни Айфе! Надо было их убить…
– Убить детей соперницы? – прокаркали сверху. – Умно, ничего не скажешь!
Мэбилон вскинула голову. Она, признаться, совсем забыла о присутствии Бин Сидха. Да, когда-то именно пророчица посоветовала и пальцем не тронуть двух испуганных малышей, маленького мальчика и его сестренку, которую он тогда держал на руках, поскольку она была слишком мала, чтобы долго стоять на ногах. Бин Сидха говорила, что кровь детей способна породить такую бурю, которая разрушит всю волшебную страну, ибо Айфе, хоть и лишенная большей части своей силы, все-таки оставалась королевой и матерью. А ведь сама Богиня Дану мать. И она может откликнуться на мольбы, стерев с лица земли победительницу, осквернившую алтарь победы невинной кровью. Дети остались жить при дворе, но теперь…
– Теперь они уже не дети! И сами могут отвечать за преступленья! Я его убью!
– Уверена?
Строгий тон пророчицы поколебал уверенность королевы. Никогда еще Бин Сидха не ошибалась и не лгала.
– Смерть ведет за собой смерть! Чем больше смертей, тем труднее сдержать! Кровь невинных не станет молчать! Голос ее не заглушить! Реки не повернуть вспять! Ты не вернешь жизнь!
Мэбилон задумалась. Она впервые получала такое предсказание.
– Но что же мне делать?
– Ничего! – прокаркала пророчица.
– Как так – ничего?
– Вот так! И оставь меня! Оставь! Мне страшно… Уйди! Ии-и-и-иу…
Закрыв лицо рукавами балахона, Бин Сидха завыла, раскачиваясь на потолочной балке так, что едва не падала. Потом запрокинула голову, и жуткий истошный вопль потряс стены башни.
Мэбилон отступила, не простившись, но долго вслед ей звучали пронзительные жуткие вопли, от которых кровь стыла в жилах.
Размышляя над словами Бин Сидха, она спустилась в сад с твердым намерением найти Роланда. Где-то раздавались голоса, слышался смех. Один из голосов показался ей знаком, и Мэбилон поспешила в ту сторону.
То, что она увидела, заставило королеву замереть на месте, а потом метнуться за ближайшее дерево. Она обхватила шершавый ствол руками и сжала их так сильно, что мороз вмиг сковал толстый ствол льдом от корней до вершин. Закоченел каждый листик, в льдинки превратились цветы вместе с гнездом какой-то птицы.
Роланд, развалившись в кресле, наблюдал, как юные фрейлины играли с Конно в жмурки, бегая по поляне. Он улыбался, глядя на то, как девушки, сдерживая смех, одна за другой ускользали от юноши. А выражение его лица было таким, что Мэбилон невольно вздохнула. Ее король был счастлив. Глаза его светились тем особенным светом, который узнаешь сразу, особенно когда этот взгляд обращен не на тебя.
Убегая от Конно, одна из фрейлин буквально упала Роланду в объятия, и тот, к ужасу и досаде подсматривающей королевы, не оттолкнул нарушительницу правил, а наоборот, поднялся и привлек фрейлину к себе. Девушка ойкнула, попыталась отстраниться, и Конно тут же поспешил на голос.
– Э, нет, друг, – подал голос Роланд, – остановись! Не то поймаешь меня вместо девы!
– Прошу прощения, мой король, – Конно быстро поклонился.
«Друг!» Он назвал этого выскочку другом! Королева задыхалась от ярости. Тем более, что девушка, которую Роланд выпустил из рук, не думала убегать. Она выпрямилась, выходя из-за дерева и направляясь к играющим.
Заметили ее не сразу – девушки были слишком увлечены беготней. Кроме того, в большинстве своем они в этот момент оказались спиной к подходившей Мэбилон, у Конно были завязаны глаза, а Роланд… Роланд ее, конечно, заметил, и взгляд его потух. Он отстранил от себя фрейлину и осторожно сделал шаг навстречу:
– Ваше величество…
Фрейлины опомнились и с визгом метнулись в разные стороны. Но Конно с завязанными глазами не успел за ними. Метнувшись туда-сюда с раскинутыми для удобства руками, он натолкнулся на Мэбилон и мгновенно стиснул ее в объятиях:
– Попалась, птичка!
Одним движением сорвал с глаз повязку и…
– Моя королева!
Совсем близко Мэбилон увидела его глаза. Темные, с алыми искорками на дне. Там, в глубине их, постепенно разгорался огонь страсти. «Сейчас он меня поцелует!» – подумала королева и отвернулась, ища взглядом Роланда. Тот стоял в стороне, и в его взгляде не было и намека на ревность. Наоборот, в глазах его она прочла интерес. Ему нравилось то, что он видит! Он был этому рад!
– Моя королева…
– Пошел вон.
Их разметал в разные стороны ледяной вихрь. Мэбилон когда-то заслужила прозвище Королева Льда за то, что умела замораживать все вокруг. Именно то, что она сумела превратить в хрупкий лед оружие враждебной армии, и помогло ей одержать победу над королевой Айфе. Мечи и копья превратились в сосульки, а стрелы – в снежки, так что они почти никому не успели причинить вреда. И сейчас она бы с удовольствием превратила в ледяную глыбу еще и Конно, и уже подняла руки, чтобы обрушить на юношу чары, но Роланд, сорвавшись с места, успел заслонить его собой.
– Остановись!
Она застыла с поднятыми руками. Взбитые снежным вихрем волосы ее встали дыбом вокруг головы.
– Ты… ты приказываешь мне? – собственный голос показался чужим.
– Отнюдь, – человек прямо взглянул ей в лицо, – кто смеет приказывать самой королеве Мэбилон? Она повелевает всем миром, вольна над жизнью и смертью любого из своих подданных, она сильна, но сила не только в том, чтобы карать направо и налево одним движением руки, но и в том, чтобы миловать. Сильные всегда добры. Будь и ты добра к бедному юноше, который не совершил ничего дурного…
– Не совершил? Он…он…
– Он извинится, – пообещал Роланд. – И ты его простишь. Ведь он любит тебя, а любви можно простить многое – любое безрассудство.
Словно только и ждал этого момента, Конно вышел из-за спины Роланда и преклонил колено.
– Моя королева, – промолвил он дрогнувшим голосом, – я вас люблю. Моя любовь сильнее меня. Я не властен над своими чувствами. Жить ради вас, служить вам, подчиняться вам – все, чего я желаю.
Мэбилон перевела взгляд на Роланда. В глазах человека светилось удовольствие. Он был рад, что все так обернулось. Рад, что отдает свою королеву другому? Рад и не ревнует? Нет, не ревнует. Наоборот…
– Стража!
Они возникли мгновенно, словно соткавшись из воздуха. Шесть рыцарей в легких доспехах с оружием наголо. Выпускники школы Саттах Грозной, лучшие из лучших, отменные бойцы и преданные телохранители. Готовые по приказу королевы атаковать, кого угодно. Роланд только мельком видел этих бойцов, когда они навещали свою наставницу, и понимал, что ему, да и Конно, никогда не стать такими же, как самый слабый из этой шестерки.
– Ты прав, мой повелитель, – Мэбилон медленно опустила руки, – любовь не признает границ, законов и условностей. Ей можно все простить – любой проступок и любую слабость. Она не замечает ни угроз, ни уговоров. Ей не ведом страх. И – да, простительно любви любое безрассудство… Взять его!
Роланд вздрогнул – тонкий палец, как игла, нацелился на Конно.
Рыцари действовали четко, словно этому их тоже учили в школе Саттах. Двое встали по бокам королевы, двое – справа и слева от короля, а еще двое схватили Конно за локти, заставляя выпрямиться. Блеснуло оружие. Острия четырех из шести мечей нацелились на юношу, предупреждая каждое его движение.
– Ваше величество, – вымолвил Роланд, – что вы…
– Я решила так! Я – королева, и вольна над жизнью и смертью любого из своих подданных. Он оскорбил меня и будет наказан. Увести!
Рыцари направились прочь. Конно следовал за ними в каком-то оцепенении. Он даже не обернулся, когда его последний раз окликнула по имени рыдающая сестра.
Дженнет во все глаза смотрела на Озерную Деву. Та стояла на небольшом плотике, больше похожем на плавучий островок из веток, водяных растений и травы. Он плыл сам по себе, но, присмотревшись, можно было заметить две тени, что толкали его под водой.
Озерная Дева была невелика ростом, бледна и стройна. Длинные серо-зеленые волнистые волосы падали ей до колен, почти полностью скрывая фигуру. В прядях запутались водоросли, от босых ног пахло тиной. Глаза ее смотрели куда-то вдаль, словно у слепой. Да ведь она и есть слепая! – осенило Дженнет.
– Кто нарушил мой покой? Кто осмелился явиться на священные берега? – прошелестел негромкий голос.
– Дева! Озерная Дева! – оба брата-короля рванулись навстречу, падая на мелководье на колени. – Подскажи! Научи!
Дева медленно закрыла и опять открыла глаза.
– Подскажи, Дева, научи! Если не ты, никто нам не поможет! – перебивая друг друга, заговорили оба брата-короля. – Имена нам – Охалла и Тетра, и вместе вышли мы из чрева матери нашей, королевы. Ни у одного из нас нет права первородства, потому как впрямь появились мы на свет одновременно… Она умерла, родив нас на свет, потому как разорвали мы ей чрево. Король, наш отец, второй раз так и не женился, и нет у нас братьев и сестер. Ни одного из нас не выделял он при жизни, твердя всякий раз, что мы равны между собой, нет старшего и младшего, первого и второго. И скончался, не назвав наследника… Но на одном троне двум королям не место. Один из нас должен стать королем, а второй – навсегда остаться принцем! Не дозвались мы из страны теней духов отца и матери, чтобы они разрешили наш спор. Осталась надежда на тебя. Подскажи, Озерная Дева, кто станет королем, Охалла или Тетра? Как нам разделить между собой власть?
Дженнет, как ни была напугана и удивлена происходящим, лишь покачала головой. Вот уж загадка так загадка! Не могут вдвоем править одной страной – так почему бы не разделить ее на две равные половины? А кому какой владеть – решил бы жребий.
Озерная Дева молчала, прикрыв глаза. Тихо плескалась волна, слабо шевелились в воде две длинные тени. Где-то громко, пронзительно прокричала ночная птица. Ветерок пробежал по прибрежному кустарнику. Время шло. Все ждали.
Внезапно Озерная Дева открыла глаза. В них полыхало зеленое пламя.
– Говори. Я жду!
– О, Дева, – братья-короли переглянулись, – мы все сказали. Это твоих слов мы ждем!
Зеленые глаза смотрели прямо на Дженнет:
– Говори. Зачем пришла?
– Я? – девушка заволновалась. Она как-то по-другому представляла себе этот разговор. – Я искала тебя, Озерная Дева…чтобы спросить…
– Говори громче.
– Я хотела спросить тебя, Озерная Дева… Мне нужна помощь…
– Подойди ближе.
Дженнет попробовала сделать шаг к воде, но между нею и Озерной Девой встали братья-короля.
– Э, нет! – воскликнул один. – Так не годится! Мы были первыми – нам первым и ответ держать!
– И потом – мы короли, – поддержал его второй. – Ну, один из нас! А король важнее простолюдина.
– Мой отец – эсквайр, – обиделась Дженнет. – У него есть собственный герб…
– Это все равно… Озерная Дева, не слушай ее! Неужели судьба какой-то женщины важнее судьбы целого королевства?
Озерная Дева закрыла глаза – и все сразу вспомнили, что уже наступила ночь. Казалось, свет излучали именно они, а не звезды и не догоравший неподалеку костер.
– Я – тоже женщина.
– Ты – совсем другое дело. А она…
Но Озерная Дева уже повела рукой – и плотик ее пришел в движение. Две тени зашевелились, взбили воду хвостами и плавниками, толкая его прочь.
– Эй! Погоди! Погоди, ты куда? – хором закричали братья, кидаясь в воду. – А как же наш ответ? Что нам делать? Скажи! Научи! И не обижайся! На королей не обижаются! Ведь короли…
Но плотик двигался все быстрее и быстрее, и вскоре силуэт девы пропал из вида. Последние слова братья прокричали в пустоту.
– Проклятье! – притопнув ногой, один из них выбрался на берег. Сапоги его и штаны до колен были мокрыми насквозь. Намок и подол плаща. – Вот что значит связаться с женщиной! А все ты виновата!
Он замахнулся на Дженнет, и девушка втянула голову в плечи. Никогда ни один мужчина еще не вел себя с нею так. Даже отец, если случалось ссориться с матерью, лишь повышал голос и стучал кулаком по столу. Ей стало так страшно, что она чуть не потеряла сознание.
– Что же нам делать? – второй брат выбрался на берег, вылил воду из сапог. – Озерная Дева уплыла. Когда она явится – неизвестно.
– Ее эта спугнула, – первый кивнул на Дженнет. – Если бы не она…Что теперь делать?
– То, что и задумали! Мы собирались принести ее в жертву? Мы ее принесем! Только уже не этому озеру.
– Что будем с нею делать? – обратился один брат к другому. – Рубить голову? Или просто вздернуть на ближайшем дереве?
Воспрянувшая было духом, Дженнет снова оцепенела от страха. Она бы упала на траву – ее не держали ноги – если бы два стражника не поддерживали ее за локти. Назвать рыцарями этих людей не поворачивался язык. Настоящие рыцари никогда не причинят зла женщине. Но, с другой стороны, и настоящие короли тоже не опускаются до такой мелочи, как месть за собственные неудачи. С другой стороны, она же в волшебной стране! Тут все не так!
– Можно вздернуть, а можно затравить собаками, – подумав, сообщил второй. – Все равно для чего-то мы брали эту свору!
– Травля, – протянул первый. – Мне нравится. Самая королевская забава… Эй, ты! У тебя есть последнее желание?
Дженнет со страхом посмотрела на короля. Язык у нее прилип к небу. Слова не шли на ум. И что она могла пожелать? Все ее желания умерли, кроме одного – жить. Но как раз это и невыполнимо.
– Значит, нет. Это хорошо. Не пришлось тратить время… Начнем?
Дженнет была близка к обмороку. Вдобавок ко всему с нею от страха случился небольшой конфуз. Девушка почувствовала, как что-то теплое течет по ноге, и залилась краской. Только этого не хватало! Что о ней подумают эти… нет, не люди… Собаки вертелись рядом, принюхиваясь, порыкивая и крутя хвостами. Поджарые белые и рыжие псы с торчащими ушами, чем-то похожие на собак своры леди Росмерту. В другое время Дженнет бы обратила на это внимание, но сейчас ей было не до того. Страх и стыд так крепко сковали все ее существо, что она не могла сделать ни шага без посторонней помощи. В ушах шумело, перед глазами все плыло. Она не сразу сообразила, что голоса вокруг нее не слишком-то похожи на голоса охотников, готовящихся к облаве.
– Ждать до утра? – возмущались короли. – Но это так долго!
– И все-таки прошу вас, – втолковывал псарь. – Собачкам-то все равно, что в темноте, что на свету. Они носами видят да ушами, а вот ваши милости все зрелище пропустят в темноте!
– Ну и что? Заготовим побольше факелов, чтобы все было видно! Далеко-то она не убежит!
– Воля ваша.
Дженнет почувствовала, что с ее рук сняли веревку. Стражники, державшие ее локти, расступились, и девушка без сил опустилась на траву. От страха она не могла пошевелиться. Собаки вертелись рядом. Их сдерживали псарь и его помощник, время от времени нарочно растравляя. Дженнет не смотрела в их сторону. Она никак не могла прийти в себя и растерялась настолько, что когда ее встряхнули за локоть, ставя на ноги, просто уставилась перед собой.
– Ну, чего ты? Беги!
– Пусть отбежит подальше!
– Слышишь? Беги быстрее! Дольше проживешь!
«Дольше проживешь!» А есть ли в этом смысл? Есть ли спасение? Зря она стремилась в волшебную страну. Зря рвалась. Зря спешила к Озерной Деве. Все зря. Сейчас ее убьют, если только…
Внезапно какой-то звук пробился к ней издалека. Девушка подняла голову, прислушиваясь. Померещилось ли ей, или где-то далеко-далеко зазвонил колокол? В волшебной стране не звонят колокола. Только у леди Росмерту в саду в беседках над входом висели бубенчики. А вот колоколов она не слышала ни разу. Не значит ли это, что совсем рядом – мир людей? И если она успеет…
– Да беги же ты!
На сей раз крик придал ей сил. Короли и их свита не слышат колоколов потому, что они – жители волшебной страны. Но она принадлежит к другому миру. И если в нем ее спасение, она должна успеть.
Жесткая трава колола ноги в чулках, о попавшийся камешек она ссадила пятку, но, стиснув зубы, Дженнет побежала, подхватив юбки. Побежала в ту сторону, откуда, как ей казалось, слышался колокольный звон.
Он доносился из-за леса, и девушка, не раздумывая, кинулась в чащу. Тем более, что все равно сюда она добиралась через лес и был шанс, что ей удастся вернуться той же дорогой. Пусть опять она встретит пастора Джеймса Остена, пусть он будет на нее гневаться, пусть отправит в работный дом. Пусть! Хотя бы не убьют!
Раздавшийся в отдалении собачий лай только подстегнул ее. Девушка прибавила ходу.
В лесу не было кромешной тьмы. Множество крошечных золотистых, голубовато-зеленых и белых огоньков мелькало в листве. Они метались туда-сюда, исполняя замысловатый танец. Несколько огоньков устремились наперерез Дженнет, но девушка лишь отмахнулась от них.
– За мной гонятся! – выдохнула она на бегу.
Лесная тишина в ответ разразилась пронзительными голосами – смех, отчаянные крики. Огоньки взвились в воздух, прячась в ветвях. Пригнув головы, Дженнет помчалась в чащу.
Какая-то фейри, пушистая, как белка, с беличьим хвостом, но человеческой головой и ручками-ножками, выскочила из дупла и помчалась рядом, прыгая с ветки на ветку. Она что-то кричала, но так торопилась, что девушка не разобрала и половины слов. Кажется, указывала на какую-то тропу…
– Там-там! Там-там…
Это туда? Дженнет свернула в сторону – и точно. Под ноги попала какая-то тропинка. Узкая, она извивалась среди деревьев и вела куда-то вверх по склону. Бежать было и легко, и тяжело. Но хотя бы корни, ветки и камни не так часто попадались на пути. Дженнет ушибла пятку, на чулок налипла колючка, впивавшаяся в ногу при каждом шаге, на другом чулке порвался носок и торчал палец. Но останавливаться и поправлять было некогда – собаки брехали все ближе и ближе.
Впереди наметился просвет. Деревья стали реже, за ветвями замелькали звезды. Собаки немного отстали – то ли фейри увели их другой дорогой, то ли им было труднее пробираться сквозь кусты. Как бы то ни было, у нее оказалось несколько минут передышки. Может быть, с вершины этого холма она увидит колокольню?
Но, прорвавшись сквозь кусты, Дженнет замерла на месте. Сердце ее подпрыгнуло и застряло где-то в горле, затрепыхавшись там, как раненая птица.
Над вершиной окруженного лесом холма раскинула крылья ночь. Редкие звезды казались дырочками в ее плаще. Десяток крылатых огоньков мелькал в воздухе, выписывая фигуры замысловатого танца. Шелестел листвой сонный лес. А на фоне темно-серого неба замер угольно-черный силуэт незнакомого всадника.
Остановившись, Дженнет застыла, разинув рот. Всадник казался сгустком ночи – темные доспехи, темная шерсть коня, темный плащ, опущенное забрало шлема. Он казался изваянием, и конь его время от времени прядал ушами и хлопал хвостом по бокам. Вот он стукнул копытом, и всадник ожил. Медленно, словно каждое движение причиняло ему боль, он повернул голову и воззрился на Дженнет. Девушке показалось, что она различает блеск его глаз под опущенным забралом.
