Текст книги "Дженнет (СИ)"
Автор книги: Галина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Противник Конно был немного выше его ростом и шире в плечах, но юноша сидел в седле, как влитой. Он налетал все три раза с энергией и пылом молодости, и на третий раз сумел-таки опрокинуть соперника. Правда, тот удержался в седле, что было поводом объявить ничью.
Бой продолжился. Рыцари спешились, взяли поданные пажами мечи и, дождавшись сигнала от королевы, бросились друг на друга.
Меч у противника Конно был ему под стать – длинный, с двойной рукоятью. Роланд подобные мечи видел только в замках на стенах, немых свидетелей исчезнувших эпох. Никто из их нынешних владельцев не умел фехтовать такими мечами, они бесполезно ржавели на стенах, а тут мечи жили. Да, если бы дело было в этом, в этом мире стоило бы остаться…
Но, глядя на сражавшихся рыцарей, Роланд Бартон, второй сын барона Бартона, остро ощущал свою чуждость. Конно двигался легко и стремительно, словно танцевал. Не верилось, что он – один из худших учеников Саттах Грозной. Видимо, она нарочно не ценила достоинства юноши. Он был слишком быстр и ловок, так и скача вокруг не поспевавшего за ним противника. Несколько раз тот промахивался и, улучив минуту, Конно воспользовался его промахом, ударив с такой силой, что рыцарь зашатался, теряя равновесие. Второй удар выбил меч из его руки, и он опустился на колено, признавая победу юноши.
Дождь цветов и лент обрушился на победителя. Но Ролло не отвечал на приветствия дам – он не сводил глаз с королевской трибуны, откуда со стороны Мэбилон не прилетело ни одного цветка.
– Отличная победа, – приветствовал его Роланд после возвращения. – Это было великолепно!
– Благодарю вас, мой король, – юноша наклонил голову. Победа далась ему не так легко, как казалось со стороны – из-под забрала слышалось глухое хриплое дыхание, а голос дрожал.
– Может быть, снимешь шлем? В нем, наверное, неудобно?
– Нет. Пока нет. Еще рано. Только перед нею, – он покосился на трибуну, – я обнажу голову…
– А если прикажу я?
Даже сквозь щели забрала было видно, как покраснел юноша.
– Вы – мой король, – промолвил он еле слышно. – Вам я подчинюсь, но…не требуйте от меня большего!
Чтобы раз и навсегда очертить границы дозволенного, он поднял забрало, частично открывая свое лицо.
За разговором они отвлеклись и опомнились, когда на трибунах хором взорвались громкие крики, а серебряные горны пропели гимн очередному победителю. Побежденный, упавший два раза из трех, пешим, не садясь на коня, покинул ристалище, а победитель проскакал вдоль трибун, подкидывая и вновь ловя копье.
– Это благородный сэр Неметон, – Конно разглядел герб. – Один из самых сильных рыцарей из заявленных на турнире. Он побеждал уже триста раз. Сегодняшний турнир мог бы стать для него триста первым… Многие мечтают выбить его из седла!
– А ты?
– Я? Я даже не мечтаю, что выйду против него! – вздохнул Конно. – Тут немного найдется рыцарей, от чьей руки я согласился бы потерпеть поражение – и сэр Неметон один из них.
Человек не успел поинтересоваться у юного фейри, входит ли он в число избранных – в эту минуту к ним подбежал распорядитель, отвесил глубокий поклон:
– Ваше величество, вы – следующий!
Роланду понадобилось все мужество, чтобы сохранить самообладание. Его проводили к коню, помогли взобраться в седло, дали в руки копье, которое оказалось неожиданно тяжелым. На луке седла обнаружилась специальная «вилка». Недолго думая, Роланд пристроил копье на ней, придерживая рукой и наваливаясь локтем, чтобы не перевесило. Так стало намного удобнее, но удержит ли он его в момент столкновения?
Два оруженосца отвели его коня под уздцы в конец арены. На противоположном конце ее показался его противник. Роланд стиснул зубы. В конце концов, он мужчина и должен смело смотреть в лицо опасности!
Несколько секунд ожидания и…
Кони сорвались с места. Роланд сжал коленями конские бока, хватаясь за уздечку второй рукой, на которой ему пристроили щит. Он готовился к столкновению, но его копье лишь краем мазнуло по подставленному щиту противника, а тот взял немного левее, так что покрытый золотой краской кулак, которым вместо острия заканчивался наконечник его копья, просвистел мимо. При этом рыцарь покачнулся в седле, заваливаясь набок, но выровнялся под крики с трибун.
Развернувшись, они съехались второй раз – с тем же результатом. А на третий произошло нечто невероятное. Стоило копью Роланда коснуться щита противника – осмелев, он уже не боялся ударить – как тот откинулся назад, роняя свое оружие и валясь из седла. Мелькнули в воздухе растопыренные руки и ноги – и рыцарь упал на песок арены на спину, оставшись лежать неподвижно.
– Убит?
Роланд осадил коня, бросая копье и торопясь стряхнуть мешавшийся щит. Но герольды и пажи уже спешили к поверженному. Его подняли. Идти сам он не мог и опирался на руки двух слуг. А трибуны разразились торжественными криками, под которые королевского коня взяли за узду и повезли вдоль арены, показывая всем победителя. Мэбилон, когда он поравнялся с ее ложем, привстала и бросила вниз белую розу с небесно-голубой сердцевинкой. Ловкий паж поймал цветок на лету и вручил его королю.
– Приколите его себе на шлем, мой рыцарь, – прозвучал нежный голос королевы.
Роланд вернулся на свое место, где его встречал Конно.
– Хорошая победа, мой король, – поздравил он.
– Да, – сдержанно кивнул мужчина. Ему не понравилось то, с какой легкостью вылетел из седла его соперник, но он предпочел держать свои подозрения при себе.
Однако, через полтора часа подозрения переросли в уверенность. За это время он провел еще три боя, и все они заканчивались одинаково – на второй-третий раз его противник всегда падал и оставался лежать на песке, не пытаясь подняться без посторонней помощи. И все его противники всегда промахивались – били либо заведомо мимо цели, либо лишь задевали край щита, оставляя на нем царапину. На четвертый раз Роланд пошел на хитрость – он нарочно промахнулся и первый, и второй раз, и тем более, на третий, но его противник все равно упал, как ни в чем не бывало.
Дождавшись, пока его проведут вокруг арены в очередной раз и, опять остановившись у королевской ложи, он привстал в седле.
– Ваше величество, это подлог! – прошептал Роланд, обращаясь к Мэбилон. – Они играют со мной… Поддаются мне! Это…
– Довольно, повелитель, – ласковым шепотом осадила его королева, – успокойся! Все так идет, как должно ему быть! Неужто думал ты, что я желаю, чтоб ты изведал горечь пораженья?
– Но я не ребенок! А это не игра в поддавки!
– Тш-ш… Здесь все – игра. Вся наша жизнь… А ты, наверное, иного ждал? Смирись и развлекайся, мой король!
– Но остальные рыцари бьются друг с другом всерьез! – он вспомнил предыдущий бой, который опять завершился ничьей и битвой на мечах.
– Они сражаются за право быть пораженными тобой, мой повелитель, – улыбнулась королева. – Наслаждайся!
По ее знаку, паж повел коня дальше, и Роланд вынужден был сесть в седло, чтобы не потерять равновесия.
Конно встретил его на прежнем месте. Юноша улыбался под шлемом, но мужчина быстро остудил его веселье.
– Этот турнир подстроен с самого начала! – воскликнул он, глядя, как съезжается очередная пара. Миновало три часа. Остались лишь самые сильные, и среди них сэр Неметон, который как раз сейчас выбивал из седла очередного соперника. – Они мне все поддаются, Конно! По приказу королевы меня ведут к победе!
– Да, мой король, – кивнул юноша.
– Ты знал?
Юноша опустил голову, и забрало шлема закрыло его лицо. Слов не требовалось.
– Но почему?
– Вы – король…
Громкие крики заглушили его остальные слова – на арене сэр Неметон одержал очередную победу.
– Следующий его противник – я, – вздохнул Конно.
– Ты не рад? Помнится, не так давно ты говорил совсем другое! – усмехнулся Роланд.
– Да, – юноша посмотрел на арену. – Но я, кажется, не говорил, что буду бороться до конца?
– Пока нет.
– Так вот теперь говорю!
Еще несколько боев – и рыцарей осталось всего четверо. Роланд, сэр Неметон, Конно и некий лорд Фандорн, рыцарь столь высокого роста и могучего сложения, что выбить его из седла пока не удавалось никому. Злые языки утверждали, что он полукровка, и в его жилах течет не то кровь смертных, не то – о, ужас! – фирболгов. Всем четверым дали несколько минут отдыха, чтобы они могли перевести дух и немного подкрепиться. Пока же на арене зрителей и особенно зрительниц развлекали акробаты и музыканты. Желающие спускались вниз и танцевали, причем среди танцоров было и несколько выбывших ранее рыцарей, сменивших доспехи на светские наряды. Судя по их лицам, они не были столь удручены проигрышем.
Конно зашел в палатку Роланда, уже когда танцы завершались. На юноше не было лица. Он так и оставался в доспехе, в отличие от мужчины, который на время перерыва избавился от шлема, перчаток и нагрудника.
– По жребию я сражаюсь с сэром Неметоном, а вам достался лорд Фандорн, – сообщил он. – Это лучше, чем я ожидал.
– Лучше? – Роланд поежился, вспомнив исполинский рост соперника.
– Да. По крайней мере, так у меня есть хоть какой-то шанс победить. А против лорда Фандорна я бы не смог уцелеть.
– Думаешь, я смогу? – Роланд невольно поискал глазами вход.
– Вы – король, – улыбнулся юноша под забралом, но тут же посерьезнел. – Прошу меня простить! Слышите? Трубы! Мне пора.
Мужчина кивнул и вышел из палатки вслед за ним.
Сэр Неметон облачился в новые, вороненые доспехи, украшенные серебром и чеканкой. Его шлем был в виде расправившей крылья хищной птицы, которая сжимала когтистыми лапами его лицо так, что открытыми оставались только узкая щель глаз и тонкий нос под ними. Плащ его был двойной и обшит птичьими перьями, так что, когда он, пригнувшись к гриве коня, помчался на своего противника, казалось, будто это огромная птица несется вперед.
Противники сшиблись – и оба усидели в седлах.
Вторая сшибка. Грохот. Треск копий. Роланду показалось, что Конно чуть покачнулся, но юноша держался крепко. Оттягивая время, он проехал вдоль трибун, помахивая рукой, и немного задержался возле ложи королевы. Но Мэбилон лишь кивнула головой – взгляд ее блуждал по трибунам. Вот она заметила Роланда, улыбнулась и кивнула еще раз – только ему. Решив, что она что-то задумала, мужчина сорвался с места. Почти волоча на себе пажей, не дававших королю прорваться на арену, он успел задержать Конно за несколько секунд до того, как противники устремились друг на друга в третий раз.
– Будь осторожен, – мужчина коснулся стремени юноши. – Мне кажется, королева задумала недоброе.
– Вы наговариваете на самую прекрасную женщину в мире, – покачал головой Конно. – В вас говорит ревность. Не надо сейчас, мой король!
– Надо. Ибо я…
Не зная, как признаться в том, что не любит королеву, Роланд покачал головой и в это время прозвучал сигнал.
Всадники понеслись друг на друга. Стоя позади рыцаря, Роланд не сводил глаз с противников. В какой-то миг ему показалось, что сэр Неметон как-то странно дернул копьем вверх, метя не в щит, а в голову юноши. Но он не успел ничего сделать – в следующий миг Конно качнулся в сторону, и наконечник его копья врезался в самый центр щита сэра Неметона.
Прославленный рыцарь дрогнул. Его копье не встретило никакого сопротивления, и он покачнулся в седле, но остался сидеть.
Трибуны заходились в крике. Горнистам пришлось трижды протрубить сигнал прежде, чем установилось подобие тишины, и маршал турнира объяснил, что противникам будет дан еще один шанс. И побежденным будет тот, кто хотя бы покачнется в седле.
Тут только Роланд догадался, что могла задумать королева. Темный рыцарь Конно уже трижды выигрывал поединки именно на мечах. Отменив пешую схватку, Мэбилон лишала юношу шанса на победу. Если только…
Сэр Неметон готовился к поединку в двух шагах от Роланда, и тот, подчиняясь какому-то наитию, направился к его шатру.
– Если что-то случится с мальчиком, я из вас дух вышибу! – выпалил он, не раздумывая.
– Почему? – прозвучал искаженный шлемом сухой голос. Он оказался совсем не таким мелодичным, как у большинства рыцарей-эльфов.
– Вы не знаете, кто я и кто он?
– Вы – мой будущий король, – прокаркал сэр Неметон. – А этот Темный рыцарь…
– Он – принц крови, – промолвил Роланд, вспомнив, что говорил ему Конно о своем происхождении.
Рыцарь-эльф задержал на нем взгляд. По сравнению с воронеными доспехами, его лицо казалось землисто-бледным, и только сине-зеленые глаза горели на нем. Потом в них мелькнул огонек интереса, и сэр Неметон вскочил на коня, не произнеся ни слова.
Ошеломленный своим порывом, Роланд остался стоять, глядя вслед уносящемуся всаднику. Он даже вздрогнул, когда копья ударили о щиты. И не сдержал вскрика, когда всадник в вороненых доспехах накренился, роняя оружие и хватаясь двумя руками за гриву своего коня, чтобы не свалиться на скаку.
Ошеломленный победой, к нему подъехал Конно, почти не таясь, откинул забрало. На юноше не было лица.
– Вы говорили с сэром Неметоном, – это прозвучало, как утверждение, а не вопрос. – Что вы ему сказали?
– Уже не важно. А в чем дело?
– Мне показалось, он мне поддался! Что вы ему сказали?
– Правду. О том, кто ты есть по праву рождения.
– Но зачем? – вскрикнул Конно так пронзительно, что поневоле привлек внимание окружающих фейри. Роланду пришлось придержать юношу, успокаивая. – Зачем вы это сделали?
– Затем, что я желаю тебе победы, – ответил человек и ушел готовиться к своему поединку.
На бой с лордом Фандорном он выходил спокойный и равнодушный. Ему не нужна была победа на этом турнире, где в самого начала был известен победитель, и весь вопрос состоял лишь в том, кто именно будет тем последним, кого он выбьет из седла. Лорд Фандорн был на две головы выше Конно и на полторы – самого Роланда. Он брал не столько ловкостью и умением, сколько весом, просто-напросто давя противников. Против этого великана у юноши не было шансов.
У самого Роланда – тоже, но при первой же сшибке случилось невероятное. Великан-лорд просто-напросто отвел копье в сторону, и когда копье Роланда ударило его в щит, он бросил оружие, вынул ноги из стремян и свалился с седла. Грохот от падения его огромного тела прозвучал в тишине – все были настолько ошеломлены столь быстро завершившимся поединком, что не сразу опомнились. Роланд занял свое место, показывая, что собирается продолжать бой, но лорд Фандорн, с трудом встав на ноги, поклонился ему, потом королеве, потом трибунам, снял с головы шлем и ушел с арены пешком. Роланд некоторое время смотрел ему вслед, а когда оглянулся, место противника занял Конно. Юноша сидел в седле плотно, как влитой, и высоко поднимал копье.
Несколько минут они неподвижно сидели в седлах, каждый на своем месте, не начиная боя. Трибуны замерли в напряженном ожидании. Со стороны зрителям казалось, что финальный поединок затягивается нарочно. Судя по горящим глазам фейри, такой бой им тоже нравился – битва не силы, а воли и разума.
Конно первым тронулся с места. Его конь нетерпеливо переступал с ноги на ногу, а потом сделал шаг, другой, третий…
По этому знаку Роланд тоже пришпорил своего коня. Неторопливо, шагом, держа копья поднятыми, они доехали до середины. Бледный до зелени, но удивительно спокойный Конно первым отсалютовал Роланду, качнув копьем вверх-вниз. Мужчина повторил его жест, после чего они спокойно разъехались в разные стороны.
Добравшись до края арены, Роланд бросил копье наземь и спешился сам, без посторонней помощи, хотя в доспехах это было трудновато сделать. К нему бросились с расспросами, но он остановил рыцарей и пажей взмахом руки:
– Нет. Не хочу.
Взыграли фанфары. Маршал турнира протиснулся сквозь толпу в сопровождении двух герольдов, поклонился:
– Вас призывает королева!
Вздохнув, Роланд отправился на трибуну, раздумывая о том, в каком гневе будет его прекрасная «супруга». Ведь он лишил всех такого зрелища, как финальный поединок двух самых сильных рыцарей! Он ожидал, что Мэбилон будет метать громы и молнии, но женщина встретила его очаровательной улыбкой.
– Мой повелитель – истинный король, – громко, на всю арену, промолвила она, протягивая ему обе руки. – В его душе так много благородства… Сегодня ты порадовал нас всех великолепным зрелищем, – добавила она тише, – явив одновременно силу, доблесть, мужество – и милосердие, достойное монарха! И победителя мы чествуем сегодня, – она снова повернулась к зрителям, подняла руку, – того, кто среди всех достойных более достоин и почестей, и славы, и наград! О, мой король! Прими свою награду!
Она кивнула двум пажам, которые до этого скромно стояли в сторонке, в глубине королевской ложи. Надсаживаясь, мальчишки подтащили на подносе нечто, скрытое пока узорной тканью. Судя по всему, это было оружие – меч или шпага. Мэбилон, счастливо улыбаясь, взялась за край ткани, чтобы отдернуть ее эффектным жестом, но Роланд остановил ее:
– Прошу прощения, ваше величество, но победу одержал вовсе не я!
– Что? – Мэбилон шевельнула бровями. От нее ощутимо повеяло холодом – и это в такой теплый день!
– Ваше величество, финального поединка не состоялось просто потому, что я не хотел сражаться с тем, чье превосходство над собой готов признать перед всеми. Я видел, как сражается этот юноша. Вы все видели это. Он оказался вторым не потому, что слабее, а потому, что его противник – я.
– Не понимаю. Он же отказался от поединка…
– Отказался не он, а я. Мне не хотелось сражаться с тем, кто заведомо сильнее меня. Думаю, вам, ваше величество, было бы неприятно видеть, как я падаю с седла. И я решил избавить вас от этого зрелища, даровав победу достойному… тому, кто выходил на бой под именем Темного Рыцаря! – обернувшись, он заметил среди бойцов, собравшихся внизу, фигуру в знакомых доспехах. Забрало шлема все еще оставалось опущенным, и на юношу со всех сторон бросали любопытные взгляды. – Поднимитесь-ка сюда!
Конно не колебался ни секунды – через минуту он уже стоял рядом с Роландом.
– Вот тот, кто достоин этой награды… и вашей благосклонности, ваше величество, – сказал мужчина.
– Но кто же это? – Мэбилон сузила глаза в лиловые щелочки. – Я лица не вижу…
– Можешь снять шлем, – шепнул человек.
Когда взволнованный, смуглый от смущения юноша предстал перед королевой, та невольно вздрогнула. Краем глаза Роланд заметил Грайну. Девушка, державшаяся позади всех придворных дам, всплеснула руками и тихо ахнула. А Конно, сделав шаг, упал перед королевой на колени.
– Моя госпожа, – голос его зазвенел от волнения и восторга, – я люблю вас. И вам я посвятил свои бои… И вас я объявляю королевой любви и красоты! Вы этого достойны!
Королева Мэбилон стояла, опустив руки. Ее бледное лицо превратилось в маску, но глаза метали такие молнии, что Роланд счел за благо отступить в сторонку. Но потом передумал и решил вмешаться – просто для того, чтобы немного разрядить обстановку. Он приблизился к пажам, которые все еще держали поднос, сам откинул узорчатую ткань и взял в руки меч в усыпанных драгоценными камнями ножнах. Ладони слегка закололо, когда он прикоснулся к оружию.
– А ты достоин награды, – сказал он, протягивая меч Конно. – И твоя победа более, чем заслужена!
Мэбилон вздрогнула, когда драгоценный меч перешел из рук в руки, но быстро овладела собой. Она даже смогла улыбнуться и проворковать что-то любезное юному победителю, но в душе ее поднималась холодная ярость. Все пошло не так, как задумано. Ничего, она найдет способ исправить ошибку – даже если придется рубить сплеча!
Дженнет сидела на стульчике у камина и сосредоточенно шила. Стежки выходили мелкими и ровными. Работа была простая – подрубать полотно – и можно было думать о своем.
Несколько дней миновало с того дня, как девушка встала с постели. После визита пастора она проспала больше суток, а проснулась совершенно здоровой – ни жара, ни боли в горле – но настолько слабой, что еще почти неделю приходила в себя. Потом начала потихоньку вставать, ходить по дому. А еще дня три спустя миссис Стоун, фермерша, стала поручать ей легкую работу. Дженнет бралась за все – и потому, что это давало возможность отвлечься от тягостных мыслей, и потому, что хотела отплатить этим людям за добро и заботу. Она шила, месила тесто, прибирала в комнатах, помогала на кухне – сбивала масло, перебирала крупу. На двор ее не пускали. Ей вообще с самого начала дали понять, что из дома так легко не выпустят.
Фермер и его жена, мистер и миссис Стоун, не могли нарадоваться на работницу. Они были небогатыми и лишние руки в хозяйстве пригодились. Дженнет их совсем не боялась.
Иное дело – преподобный отец Джеймс. Он наведывался каждый день с тех пор, как гостья начала поправляться. Еще когда девушка лежала в постели, он садился на табурет рядом и монотонным голосом рассказывал ей о Боге, Христе, святых апостолах и таинствах англицизма. Пробовал учить с нею вслух молитвы, готовя к конфирмации. Все в семье фермера были убеждены, что Дженнет – дитя человеческое, но украденное фейри в незапамятные времена, а потом возвращенное людям по истечении двадцати одного года. На самом деле Дженнет шел только двадцатый год, и она не знала, как указать этим людям на ошибку.
Она услышала голоса и невольно насторожилась, боясь, что это заглянул пастор. Преподобного девушка не любила. Он не верил в добрых соседей, считал, что фейри – глупое языческое суеверие, а фермеры подобрали сумасшедшую бродяжку. Он обещал разыскать ее родных, но если таковые не отыщутся, отправить в работный дом в ближайшем городе. С этой целью он уже разослал по окрестностям несколько писем с писанием примет странной девицы, и каждый его визит начинался с того, что у него интересовались, не пришел ли еще ответ. Каждое «нет» приближало перспективу оказаться в работном доме. А что ждет ее там? Дженнет имела смутное представление о работных домах – в Фейритоне не было ничего подобного, а в Бате и Лондоне ей было не до того, чтобы интересоваться – но подозревала, что там ее не ждет ничего хорошего.
– Отец Джеймс пока не приходил? – поинтересовалась миссис Стоун у мужа.
– Пока нет. Но обещал сегодня непременно…
– Ох, не нравится мне, что он задумал! Отдать бедняжку в работный дом! Она там погибнет… – вздохнула фермерша. – И добрые соседи нам этого не простят.
Дженнет навострила уши, но не перестала работать.
– Тише ты! – шикнул муж на жену. – Заладила!
– И то верно, у фейри чуткий слух.
– А что, по-вашему, она не из дивного народа? Подумаешь, выглядит, как человек! А ты на работу ее смотрел? Когда она крупу перебирает, зернышки – как на подбор. Пол метет – так потом ни соринки, хоть ешь с него. Булки из теста, которое она месит, долго не черствеют. А как она шьет! Меленько-меленько, ну чисто белошвейка! Нет, люди так не могут. Только фейри! Вот бы нам ее у себя оставить?
– Чего удумала? Да преподобный этого ни за что не разрешит!
– А жаль… Когда он обещал быть?
– К вечеру.
Дженнет вся сжалась, затаив дыхание. К вечеру. А вечером что будет? Ох, как страшно! Но от страха она только быстрее работала иглой. Работа не мешала ей думать о своей судьбе. Что ей делать? Надо дать знать Стоунам, кто она есть на самом деле, но как? Они звали ее Джейн – просто потому, что, перебирая имена, наткнулись на него после всех Мэри, Энни, Элли и Сью. Ее настоящее имя, Дженнет, они так и не назвали. А написать… В фермерском доме отродясь не водилось бумаги и чернил, а выйти за порог и написать палочкой на снегу не удавалось – для этого сначала надо было выйти за порог. Когда же девушка попробовала написать щепочкой на золе, добрая миссис Стоун в первый и единственный раз рассердилась и ударила ее по руке. Фермерша была уверена, что это дикарка пытается начертить какие-то волшебные знаки. Добрые соседи – добрыми соседями, а колдовства люди не терпели.
– Эй, ты, фейри?
Дженнет подняла голову. Перед нею стоял Мэтью, младший сын хозяев. Мальчик относился к ней с дружелюбным любопытством. Он еще не утратил веры в чудо.
– А ты чудо сделать можешь?
Дженнет покачала головой и улыбнулась. Круглое лицо мальчугана вытянулось:
– Уу-у… А я-то думал…
Девушка пожала плечами и немного скривилась, что должно было означать ответ. Она прекрасно понимала все, что ей скажут, но сама едва могла связать два слова. Эта ее немота для миссис Стоун служила доказательством того, что она и есть фейри. А самой Дженнет казалось, что тот поцелуй леди Росмерту не только дал ей возможность понимать наречие фей, но и отнял способность разговаривать с людьми. И кто же она теперь? Еще не фейри, но уже не человек. И что с нею будет дальше?
Глава 14.
Преподобный отец Джеймс приехал только через два часа, вскоре после обеда, когда семья собралась в гостиной. Дженнет сидела по своему обыкновению у очага, штопая чулок, мистер Стоун со старшим сыном что-то чинили, младший сын возился с деревянными игрушками, а миссис Стоун копошилась в кладовке. Девушка первая услышала стук подъехавшего экипажа, подняла голову, прислушиваясь.
Через несколько минут вошла фермерша, торопливо вытирая руки о передник. За нею по пятам шел сам преподобный. Коротко кивнув фермеру и его детям, он подошел к Дженнет. Та оцепенела под его пристальным взглядом. Ей все время казалось, что пастор подозревает ее во лжи. Именно такие еще совсем недавно волочили в пыточные подвалы и потом на костер женщин, у которых слишком много молока давали коровы или чья красота вызывала у соседок зависть и подозрение в колдовстве. Всякий раз, как он смотрел на нее, девушке казалось, что он пытается отыскать у нее на лице ведьмин знак и жалеет о том, что нельзя прямо здесь сорвать с нее одежду и поискать его в других местах.
– Ну, дочь моя, – без предисловий обратился к ней пастор, – Я за тобой. Собирайся. Кажется, мы нашли твою семью.
Чулок выпал из рук Дженнет. Неужели ее отвезут в Фейритон? Ведь преподобный был уверен, что Фейритон – означало просто то, что девушка когда-то жила у фейри. И что там будет? Она увидит маму, отца, младших сестер… А кого увидят они? А если совершится ошибка, и ее привезут к чужим людям, у которых несколько лет назад пропала девица по имени Джейн?
Но спорить она не стала. Кто станет ее слушать? Она же двух слов связать не может!
Миссис Стоун хлопотала возле нее, как наседка. Все совала в руки узелок с гостинцами – яблоками, булочками, не доштопанной парой чулок. Сама Дженнет была, как в тумане.
Возок пастора уже стоял у крыльца. Сизые сумерки наползали отовсюду. Конюх с любопытством вытянул шею, ожидая выхода загадочной фейри.
– Сейчас мы поедем ко мне, – увещевал ее отец Джеймс. – Там ты проведешь ночь, а завтра рано поутру отправимся в Темптон. Это недалеко, но сегодня засветло мы бы до него не добрались… Да, милая, там живет твоя матушка. Тебе знакомо это название?
Дженнет не успела покачать головой – мимо нее прошмыгнула миссис Стоун, прижимая к груди ворох старого тряпья.
– Ну, прощай, девочка! – пустила она деловую слезу. – А я тут пока старье спалю.
Дженнет проводила ее взглядом, уже собралась улыбнуться на прощание, но улыбка замерла на ее губах. Этот «ворох тряпья» был ее старым платьем, в котором она попала к этой семье. Пока болела и лежала в постели, девушка не вспоминала о своих вещах, и вот…
На ее глазах миссис Стоун подошла к камину и вывалила платье в огонь.
Вскрикнув, Дженнет выронила узелок и кинулась к камину. Пламя взметнулось чуть ли не до трубы, вместе с клубами удушливого дыма, вмиг заполнившего комнату.
– Ну, ты и придумала, жена! – мистер Стоун с бранью кинулся к окну. – Чего удумала! Теперь напускала дыму! Такое во дворе надо сжигать, а то и вовсе на пустырь идти и там же золу закопать от греха подальше!
Дым выедал глаза, но для Дженнет было все едино. Не то, чтобы ей было так дорого платье, подаренное леди Росмерту, но к платью была приколота роза, подарок волшебницы! Роза, лепестки которой исполняли желания…
Не обращая внимания на крики, она сунула руки в огонь, вытаскивая ветошь, в которую превратился ее недавний наряд – платье из волшебной страны в мире людей довольно быстро обветшало, постарев лет на двадцать за несколько дней, – встряхнула, осматривая, и пальцы ее сомкнулись на лепестках растрепанного бутона.
Роза успела высохнуть, словно ее нарочно засушили для гербария, ухитрившись сохранить форму. И лишь цвет лепестков сменился с нежно-розового на пепельно-серый.
– Да что ты? Что ты делаешь? – хлопотала рядом фермерша. – Если тебе на память надо, так я бы лоскуток срезала… Я ж думала, ты новую жизнь начинаешь…
– Раньше надо было сжигать! – ворчал ее муж.
Дженнет, стоя на коленях над очагом, сжимала сухой бутон в дрожащих руках, и ее душили рыдания.
– Нам пора, – тяжелая рука пастора легла на локоть. Схватив за него цепкими пальцами, преподобный отец Джеймс рывком поднял девушку на ноги.
От толчка она чуть сильнее сжала сухой бутон, и лепестки раскрошились, падая на пол. Дженнет вскрикнула, но горестный вопль тут же сменился криком радости – в середине, под верхним слоем, бутон был по-прежнему твердым и упругим.
Вывернувшись из рук пастора, девушка торопливо принялась раздирать сморщенные лепестки, и в самой сердцевинке вдруг вспыхнуло что-то яркое. Последний лепесток, крошечный, так и не расправившийся до конца, все еще оставался свежим и сохранил свой бледно-розовый цвет. Единственный живой лепесток на мертвом цветке.
Держа его на ладони, Дженнет впилась в него взглядом. Рыцарь Ролло говорил, что можно загадать желание, и оно исполнится. Ей не нужны были ни новые платья, ни красивые туфельки, ни украшения, ни даже золотая карета с четверкой лошадей. Ей нужно было вернуться в волшебную страну и найти Роланда. Но что для этого надо сделать?
– Я хочу вернуться в страну фей! – воскликнула она и, не придумав ничего лучшего, подкинула лепесток вверх.
В тот же миг он вспыхнул золотым огнем, переливаясь и сверкая, как крошечное солнышко.
– Волшебство фейри! – радостно закричал Метью, прыгая и хлопая в ладоши.
– Это колдовство, – воскликнул пастор. – Немедленно прекратить!
Но золотистый огонек уже рванулся к открытому мистером Стоуном окну и выплыл наружу. Оттолкнув попавшуюся на пути миссис Стоун, Дженнет со всех ног кинулась за ним.
На дворе стоял пасторский возок, и кучер с разинутым ртом смотрел за яркой искоркой, которая проплыла по воздуху. Дженнет, теряя деревянные башмаки, сбежала с крыльца и устремилась вдогонку. За ее спиной хлопнула дверь, послышались голоса фермера, его жены, пастора, но она и не думала останавливаться. Огонек вылетел за ворота и направился через поле к темневшему невдалеке лесу. Торопясь, спотыкаясь и едва не падая из-за мешавшихся юбок, девушка бегом пересекла поле и ворвалась в лес.
