Текст книги "Любовь не по правилам (СИ)"
Автор книги: Галина Гонкур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Общение с мужьями-бизнесменами не прошло для Карины даром. Или она и сама была прирожденным бизнесменом и переговорщиком. Условия она предложила четкие и несложные. Он не предъявляет своих прав на ребенка, не лезет в жизнь Карины и Марьяны. За это Карина пересылает ему фото и видеоматериалы о том. как растет ребенок и ничего не требует. Возможно ли общение в будущем? Ну, если только Маруся, когда вырастет, сама поднимет этот вопрос (кажется, она и этот вопрос от Ильи предвидела).
– Короче, не отсвечивай. Не мешай нам жить. Исса нас любит, очень привязался к Марьяне. Его восточный менталитет вот этой вот толерастии не выдержит, с двумя папами у одного ребенка. Он к ней как-то неожиданно сильно привязался. Прямо пылинки сдувает и растит, как у них принято, настоящую принцессу.
– Послушай, я, кажется, все же отец номер один и имею определенные права и преимущества, – взвился от обиды Илья.
– Не начинай. Я очень тебе не советую вставать у меня на пути. И ребенка не увидишь, и сам неприятностей огребешь, – с некоторым даже презрением пресекла все споры Карина. – Мы с тобой, вроде, неплохо расстались. Давай выдержим взятую ноту и останемся, по крайней мере, не врагами.
Она встала, царственным жестом бросила на столик кафе, где они присели поговорить, несколько купюр и ушла. Она всегда умела тихо, но очень обидно щелкнуть его по носу. Знай, мальчик, свое место.
Сначала он бесился и прокручивал в голове планы мести, один коварнее другого. А потом как-то смирился. Ведь, честно сказать, он совершенно не рвался общаться с этой девочкой – тем более, что совершенно не понимал как именно нужно это делать. Скорее в нем говорили обида, любопытство, общественные стереотипы. Ведь, если хорошенько подумать, Карина права. Зачем вторгаться в мир этой девочки? Сейчас у нее понятная семья: мама и папа. Появление еще одного папы может смутить ребенка, поломать его хрупкую вселенную. И не понимать этого и сопротивляться этому – кажется, жуткий эгоизм. Тем более, девочка любима, сыта, ухожена. Эти соображения его успокоили. И жизнь покатилась по прежним, привычным рельсам.
Постепенно ситуация успокоилась. Его грела мысль, что у него есть продолжение, девочка, похожая своими правильными чертами на него. Он с удовольствием любовался присылаемыми Кариной фотографиями – вот Марьяна в Диснейленде, вот на пони в красивом жокейском костюмчике, вот плавает в бассейне где-то на юге, под пальмами. Илья рассматривал фото, чувствовал внутри себя тепло и умиление. Хвалил себя за разумное решение не настаивать на общении. И забывал обо всем этом до следующей порции фотографий.
* * *
Всё-таки как здорово, что именно это помещение было арендовано под агентство. Сомнений перед заключением сделки, помнится, у Марии было много, да и Ангелина, как наиболее практичный мозг их совместного предприятия, высказывала сомнения. Прежде всего, Марию смущала удаленность их будущего офиса от так называемой «красной линии», хотя весь этот район, часть старой, рабочей Красной Пресни, набережные, узкие улочки, стекающие к Москва-реке вместе со старыми домами, – не раритетные особнячки, так украшающие Москву, а просто здания 50-60-70х, когда гнались не за красотой, видовыми перспективами, а просто за квадратными метрами, – был примерно равноудален от деловой части города.
Зато расположение дома на гребне горки, верхний, мансардный практически, этаж, открывали обитателям и посетителям этого помещения отличный вид на Москва-реку и набережные, на расположенные за рекой Фили и Филевский парк, на крыши нижнего яруса домов, делая его чем-то похожим на питерский или парижский. Арендная плата была достаточно высокой для этого места, объективно говоря, да и договор субаренды немного смущали Ангелину, как бухгалтера, да и вообще – как человека, отвечающего за весь «бренный быт» их маленького предприятия. Но, посовещавшись, решили всё же – надо брать. И вот уже несколько лет они здесь. И ни разу не пожалели о принятом решении.
Вообще говоря, сегодня работы было много: перед Машей громоздилась куча папок, документов, мониторе компьютера было открыто несколько рабочих файлов. Но работалось сегодня как-то не особенно бойко. Вот и сейчас Маша, увидев кошку на крыше соседнего дома, расположенного на нижнем ярусе, залипла на этом зрелище, отложив все дела в сторону.
А посмотреть было на что. Перед Машиными глазами разворачивался не то триллер, не то многосерийная драма с кошкой и птичкой в главных ролях – в общем, нечто более интересное, чем гора требующих ее внимания скучных бумаг.
Из покрытой старым металлом крыши торчала большая кирпичная труба прямоугольной формы. Время изрядно потрепало кирпич: в верхнем ряду, на обводке трубы, не было ни одного целого, каждый со щербинкой, выбоинкой, зазубриной. На одном конце трубы сидела молодая, тощая и не слишком оброслая шерстью кошка, на противоположном – огромная ворона, переминающаяся на своих длинных и мощных ногах. Длинные, тёмно-серые, когтистые, они с силой топтали, будто мяли, старый кирпич так, что красная крошка отскакивала далеко в стороны и катилась по наклонной крыше вниз, до самого водостока.
Похоже, кошка была захвачена охотой настолько, что не понимала, насколько опасный объект она наметила себе в жертвы. А у вороны сегодня был боевой настрой, тем более, что противник своей запальчивостью и неопытностью просто провоцировал ее развлечься от души.
Одна и та же мизансцена разворачивалась то и дело перед глазами Маши. Кошка, потоптавшись и прицелившись, делала выпад в сторону вороны. Ворона, будто уловив момент нападения, подскакивала, взмахнув черными, как смоль крыльями, и точно в момент наибольшей растянутости кошачьего тела, била глупенького кошака огромным клювом в лоб.
Шансов удержаться у кошки не было никаких. Она, зависнув в воздухе на секунду, пыталась зацепиться растопыренными передними лапами за кирпичи, но всё-таки, в конце концов, проваливалась в трубу. И на несколько минут ворона затихала, укутав себя крыльями, как шалью, и нахохлившись. Она, кажется, тоже наслаждалась весенней Москва-рекой, только недавно вскрывшейся от зимнего льда, холодным еще мартовским воздухом, с отчетливой весенней ноткой. Ледоход в этом году ранний, подумала Мария, обычно не раньше апреля в полную мощь разворачивается, а тут середина марта всего лишь, но старый ноздреватый лед уже несётся куда-то вниз по течению.
Проходило несколько минут, из трубы показывалась голова несгибаемой кошки. Ворона лениво слетала с трубы, пересаживалась на обитый металлическим уголком конек крыши, дожидалась, пока противник вытащит из трубы свое тело и снова взгромоздит его на край трубы. Каждый раз это отнимало у кошки все большее количество времени: видимо, падения не проходили для неё даром. Но боевой дух – дело такое, «всрамся, но не сдамся!», как говорила в аналогичных случаях бабушкина соседка, тётя Павла, отчетливое «гэканье» которой не оставляло сомнений в ее происхождении.
Дав кошке усесться поудобнее, ворона возвращалась на свой край трубы. И обучение малолетней нахалки начиналось заново. «Надо же, тупая, но упорная, всё как у людей», – с некоторым даже восхищением боевыми качествами кошачьего подростка подумала Маша. На всякий случай, чтобы еще чуть-чуть потянуть время, порассматривала немного весенний пейзаж, с сожалением отметив, что никаких других зрелищ ей сегодня не приготовлено – видимо, придется всё-таки вернуться к ожидающим хозяйского пригляда бумажкам, занявшим все горизонтальные поверхности вокруг.
часть 3 (часть 4 будет выложена 29.03, 11:00–12:00)
Брачное агентство «Счастливая пара» в прошлые выходные отпраздновало свое 5-летие существования на рынке. Срок был так мал, что Маша хорошо и подробно помнила всё то, что привело её вместе с Ангелиной, коллегой по последней работе по найму, к созданию их любимого и собственного детища.
Эта самая «последняя работа по найму» была в аналогичном по направлению деятельности агентстве под названием «Вместе!», и был у него один недостаток – оно было чужим. Одна часть «Вместе!» была брачным агентством, а вторая – туристическим. Клиентам это было даже удобно: слева женился, справа – взял тур в свадебное путешествие, как в рекламе – два в одном.
Принадлежало предприятие семейной паре Скворцовых, Резеде и Петру. Инициатором его создания, как гласила корпоративная легенда, была как раз Резеда, женщина не только с цветочным именем, но и с внешностью имени под стать: она всегда была одета в рюши, воланы, ткани с крупным цветочным принтом, щедро обсыпанные пайетками и стразами, невзирая на свои избыточный вес и крупные размеры. Как доносила любопытствующим та же легенда, в свои холостые годы она сильно намаялась, настрадалась от одиночества, тем не менее, упорно и активно устраивая свою женскую судьбу. Жизнь вознаграждает упорных: в конце концов она смогла-таки найти Петра, вышла за него замуж и решила посвятить свою дальнейшую жизнь устройству женских судеб. Типа, обет на современный лад.
Она и сама как-то в подробностях изложила эту историю, подвыпив на каком-то корпоративе, не то в честь 8 марта, не то – 4 ноября, в день примирения и согласия: этот праздник Резеда отчего-то особенно любила, отказываясь верить в коварных польско-литовских интервентов, и утверждая, что это такой специальный день, которого очень не хватает «нашему агрессивному обществу», день, «когда все должны со всеми примиряться и соглашаться».
Народ (а в агентстве собралась, в основном, молодежь) ржал, не спорил и был рад очередной раз выпить и закусить за счет работодателя.
– Петюнчик мне долго не попадался. Ходил вокруг да около, жил, работал, дорожку мою не пересекал. Ну, ничего, судьба придет – за печкой найдет. Нашелся. Влюбился. Женился. И стали мы, как говорится, жить-поживать, добра наживать. А ведь сколько еще баб и мужиков на земле одиноких! Непорядок это, и психологически, и экономически – на ВВП сказывается, мне знакомый экономист говорил. Когда же Дума об этом вопрос всерьез поставит, когда президент озаботится? Ну, мы пока будем работать, сокращать поголовье одиночек. На ихнее и наше благо.
Такое вот примерно у нее было видение миссии компании.
Женщина она была с развитым общественным темпераментом, энергичная, политически грамотная. И даже в определенном смысле передовая: по ее собственным рассказам, утро начиналось у нее с контрастного душа и йогической стойки на голове. Маше, как дочери двух врачей, казалось это не безопасной затеей, учитывая вес Резеды, но она была хорошо воспитана и с советами и замечаниями без спросу не лезла.
А еще у нее было совершенно выдающееся, по мнению Маши, качество: невероятная свобода от любых шаблонов и комплексов. Имея впечатляющий вес и формы, она спокойно надевала на себя поперечные полоски и одежду со всяческими воланами – ну, просто потому, что такая расцветка и покрой ей нравились. Не изнуряла себя диетами в угоду моде. Спокойно женила на себе мужика почти на 10 лет младше себя. В общем, могла всё то, что так не давалось всю жизнь Маше – та в душе так и оставалась робким подростком, это качество в ней с возрастом не менялось.
Петюнчик, в смысле, Пётр Яковлевич, муж Резеды, занимался как раз второй, туристической, половиной их семейного бизнеса. Когда они с Резедой встретились, его бизнес уже довольно прочно стоял на ногах, хотя и не был особенно большим. Он помог Резеде с открытием ее собственного дела, снял ей 2 комнаты на этаже рядом со своим агентством «Вперёд Travel» и много участвовал в делах агентства жены, особенно первые годы. Не то чтобы он что-то понимал в брачном деле. Но вот в бухгалтерии, налогах – понимал отлично.
Маша и Геля работали в брачной части этой компании почти с самого ее открытия, Маша – менеджером, Геля – помощником главбуха. Работой своей были довольны, быстро подружились между собою, несмотря на некоторое несходство характеров и жизненных обстоятельств.
Маша – энергичная, худощавая и спортивная шатенка (кмс по легкой атлетике, но это в далеком прошлом), была одинока, саркастична и романтична одновременно. Саркастичность ее была, скорее внешней, слегка наигранной – надо же было как-то маскировать свою неуверенность в себе. Она легко влюблялась, в отношениях с мужчинами была очень пылкой, чувствительной и совсем не самоуверенной – психолог по одному из своих образований, она была тем самым «сапожником без сапог». Несмотря на то, что она была очень хороша собой, замуж так ни разу и не вышла, детьми не обзавелась. Сначала ей казалось неправильным рожать без мужа, и, соответственно, отца ребенка, несмотря на воцарившуюся моду в этой области. А потом, когда они с подругой начали свой собственный бизнес, эта тема вообще как-то замылилась, отступила на задний план – построение собственного бизнеса, сколь угодно малого, история очень занимательная.
Романы у нее в прошлом, конечно, были, как и попытки создать семью, – этих, последних, было аж две. Первый раз она прожила с мужчиной 2 года – больше не выдержала густого компота из маниакальной ревности и такого же маниакального, болезненного вранья. С такими людьми единственный шанс ужиться – быть на одной волне, не удивляться, не ахать, не возмущаться, не воспитывать, а играть по их правилам. Осознав это, Маша поняла, что шансов у нее нет: ревнива она была всего лишь в меру, а со враньем у неё с детства не складывалось. Даже и сыграть то, что требовалось, но в реальной действительности у нее отсутствовало, она не смогла бы: театральными способностями судьба ее тоже обделила, ей даже в школьной самодеятельности ничего ответственнее роли «пятой снежинки во втором ряду» не доверяли. Помучалась и сбежала.
Вторая Машина попытка найти свою вторую половинку была более долгой, они прожили с Сергеем 6 лет. Но в итоге тоже не срослось: очень уж они были разные. Сергей приехал из маленького городка, семья его была очень бедной и многодетной, он в ней считался настоящим героем: единственный из всей семьи, он получил высшее образование, обосновался в Москве, как тут не гордиться. Каждые праздники положено было проводить у него на родине, там всегда было чем заняться: то сажать картошку – то ее выкапывать, то капусту солить, то сорняки полоть, благо угодья его родни были размером с поля небольшого колхоза. В Москве было положено жить так: с работы домой, на всякие глупости, типа походов в кино или на концерт, или, тем паче, покупки книг, денег не тратить. Средства (с ударением на «а») надо было копить, чтобы потом купить что-нибудь практичное и нужное – ковер, например, или посудомоечную машину. Хорошая, в принципе, стратегия. Но Маша, человек сугубо городской, легкомысленный и ветреный, долго такой малопонятной для нее жизни выдержать не смогла и опять сбежала.
Были потом и другие романы, куда более короткие и несерьезные, но строить с мужчиной семью она уже как-то опасалась, даже на обычное совместное проживание сподвигнуть себя не могла. Мужчины же чувствовали эту Машину настороженность, недоверчивость, видели старательные попытки держать дистанцию между ней и ими, и около Маши тоже надолго не задерживались, невзирая на всю ее привлекательность. Постепенно Маша привыкла к этому своему одиночеству. Иногда только чувствовала некоторое беспокойство, оно вдруг начинало ворочаться сонным зверем внутри: детей хотелось, крепкой семьи, как у ее родителей, семейного уюта и теплого дома. Но маетные шевеления эти случались с ней всё реже: с возрастом ее требования к мужчине рядом все возрастали, тяга к свиванию гнезда угасала, а привычка к одинокой, только под свои желания заточенной, жизни, становилась, наоборот, всё больше и крепче.
Геля, Ангелина, была совсем другой. Такая, знаете… Вся с суффиксом «-оват»: мягковатая, полноватая, хитроватая. То есть, не мягкая, полная и хитрая, вовсе нет, это совсем другое. А немножко мягкая, чуть с лишним весом и с некоторой хитринкой. Светловолосая, легко ладящая с людьми, расчетливая, она вышла замуж еще в студенческие годы, раз и, похоже, навсегда. К моменту их встречи с Машей у неё был сын, Максик. Потом появилась и дочь, но об этом позже.
Маша и Геля были ровесницами, им обеим было по 33, когда они стартовали с собственным агентством. Можно было бы вспомнить про символику возраста, про Христа, но они все-таки девочки, поэтому просто – им было по 33 года. Два года до этого они дружили, ездили вместе на работу, благо, жили на одной ветке метро, сплетничали, ходили друг к другу в гости, помогали и поддерживали друг друга, если вдруг случалась такая необходимость. А потом агентство «Вместе!» распалось.
Это случилось зимой, накануне Нового года, в самый канун новогоднего корпоратива, к которому готовились все сотрудники: даже если посчитать «туристов» вместе с «брачами», как называли друг друга сотрудники двух частей семейного бизнеса, коллектив все равно был небольшим, дружным и погулять умел широко, вкусно и с выдумкой.
С утра, когда дамы двух подразделений уже начали резать закупленные гидропонные деревянные помидоры и длинные китайские огурцы к новогоднему столу, никто не мог дозвониться Петру Яковлевичу. Резеду так рано никто не ждал: на рабочих празднествах она всегда появлялась не только нарядной, но и со сложными укладками на голове, поэтому сотрудники были готовы к тому, что увидят свою начальницу ближе к обеду, но зато с замысловатой прической над ярко накрашенным лицом.
Петр появился в офисе лишь ближе к обеду – растерянный, встрёпанный, с тревожным лицом.
– Резеда в больницу попала, – не то проговорил, не то выдохнул он. – Инсульт.
Ножи замерли над разделочными досками. Выпущенный от растерянности из руки Милы, офис-менеджера, недорезанный огурец упал на пол и покатился с грохотом, неожиданным для продукта питания.
– Как это случилось? – проявила сочувствие Маша.
– Да Резеда с утра, как обычно, встала в позу. В смысле, на голову. Захожу в комнату, а она упала. Тумбочку сломала, вся нога разбита, и кровищи ужасть сколько. Я ее теребить, а она говорит неразборчиво, смотрю – а у нее угол рта куда-то вниз съехал, – начал рассказывать Петр. – Ну, дальше скорая, госпитализация. Я с ней, конечно, поехал, но потом, когда диагноз уже поставили, ее наверх, в реанимацию, отправили, а меня выставили. Вот я к вам и приехал, предупредить.
Праздник, конечно, был отменен. Сотрудники в печали и тревоге съели за обедом все закупленные к празднику продукты и в неурочное время разошлись по домам. В воздухе витали грядущие неприятности.
Пётр оказался отличным мужем: возился с больной женой не хуже профессиональной сиделки, изучал противопролежневый массаж, искал в интернете нетрадиционные рецепты и чудо-специалистов из экзотических стран, любую беседу сводил к правильному питанию для лежачих больных и обсуждению последних анализов жены. Жаль только, что эти замечательные способности плохо сочетаются с ведением бизнеса.
Так что после новогодних каникул Пётр собрал оба коллектива и сказал, что проблемы со здоровьем у Резеды надолго и у него в ближайшее время вряд ли будет возможность заниматься делами двух компаний сразу. Больной за это время стало лучше, но предстояла долгая реабилитация, которая исключала её участие в бизнесе. Проинформировав таким образом сотрудников, он снова уехал – не до работы ему сейчас было.
Резеда была хорошей начальницей для своего коллектива: невредная, добрая тетка, зарплату платила вовремя, задачи ставила разумные, сама текучки и обычной, повседневной работы не гнушалась. Так что в коллективе её любили. Когда она заболела, коллектив скинулся, купил мандаринов и букет цветов и делегировал Машу и Ангелину навестить заболевшую.
Визит в больницу произвел на приятельниц тягостное впечатление. Резеда по-прежнему находилась в палате интенсивной терапии, дышала с помощью ИВЛ – соответственно, общение с ней было недоступно. Да и вообще она находилась в затуманенном сознании, так что Маша с Ангелиной вежливо посидели около ее кровати немножко, положили на тумбочку мандарины, поставили в обрезанную пластиковую бутылку от минералки цветы и тихонько покинули палату. Рассказ о посещении Резеды, её состоянии произвел на коллектив предсказуемое впечатление. Народ из обеих контор начал потихоньку разбегаться.
Маша и Ангелина ушли из «Вместе!» в последнюю очередь. Маша держалась потому, что считала не очень порядочным бросить работодателей в трудную минуту (она до последнего старалась поддерживать рабочие процессы на плаву, даже тогда, когда перестали платить не только зарплату, но и оплачивать телефонную и интернет-связь). Ангелина – по куда более прозаичной причине: накануне Нового года экспресс-тест показал две полоски и она сообщила своему мужу Геннадию, что снова беременна.
Но сколько не тяни кота за разные части тела, неизбежного решения всё равно не избежать. И в последние дни февраля они собрались на Машиной кухне – у самой Ангелины на кухне было хотя и сытнее (она хорошо готовила, в отличие от перебивающейся, в основном, полуфабрикатами Маши), но, в то же время, куда более шумно: сыну Максику было всего лишь 3 года, он был обычный энергичный ребенок. Муж Ангелины, Геннадий, больше любил вечером смотреть ТВ, нежели чем играть с сыном. Так что любой серьезный разговор в такой обстановке был очень затруднен.
– Ну что, подруга, – начала разговор Ангелина, нарезая принесенные с собой сыр и колбасу. – Кажется, пришел тот самый «час Ч», когда нужно принимать решение.
– В нашем с тобой случае это, скорее, формальность, – откликнулась Маша. – Какой тут выбор. Пётр от силы раз в неделе в конторе появляется, упадок в делах такой, что, считай, агентство уже похоронено.
– Я тебе больше того скажу, – подсыпала угольку Ангелина. – За аренду уже 2 месяца не плачено, не сегодня-завтра выставят нас из офиса с треском. Так что надо вставать и валить оттуда как можно быстрее.
– Жаль их, конечно, – проявила милость к падшему Маша. – Хорошая они пара. Обидно, что так получилось. И работать было интересно, и агентство росло прямо на глазах.
– Ты что делать-то дальше думаешь? – закончив с нарезкой закуски, Ангелина присела напротив Маши для продолжения разговора. – Есть что на примете?
– А ты? У тебя какие планы? – невежливо ответила вопросом на вопрос Маша.
– А я что. Я досижу до последнего. Мне декрет надо оформлять, – ответила практичная Ангелина. – Если я сейчас уйду и работу начну искать – кому я нужна, скоро живот виден будет. Так что у меня без выбора, сижу на месте и не дергаюсь. Я ж не москвичка, нам, провинциалкам, десять раз подумать в таких ситуациях надо.
Любимая Гелина тема, досадливо поморщилась Маша. При всех отличных душевных качествах подруги, было у неё вот эта вот, глубоко провинциальная печать – зависть, отношение к окружающим как получившим что-то хорошее незаслуженно, неважно кто перед ней и что в его распоряжении. В основном, качество это вызывает в окружающих презрение и насмешки, но Маша как-то привязалась к Геле, посмеивалась над этим ее комплексом и ценила Гелины хорошие качества, коими та была отнюдь не обделена.
Прежде, чем высказать свою идею, Маша поколебалась, посомневалась – не рано ли такой разговор затевать, но потом всё-таки решилась:
– Я тебе предложить хотела. Давай своё агентство откроем.
Ангелина удивлённо уставилась на приятельницу.
– Как это?
– Да очень просто, – Маша помнила из всяких прочитанных книг по психологии, что главное – испытывать уверенность в принятом решении самому. Тогда и остальных убеждать будет легче. – Ты бухгалтер, я буду клиентами заниматься. База у меня есть, опыт тоже, работа мне нравится, конкурентов на рынке не особенно много. Отличный шанс обзавестись собственным делом. Сделаем нечто похожее на то, что у нас было при Резеде, с одной поправкой – добавим психологическое консультирование.
– Не поняла, – удивленно склонила голову на бок Геля – Какое такое консультирование, зачем?
– Понимаешь, Гель, – с удовольствием начала развивать свою мысль Маша, которая успела не раз подумать над этим вопросом. – Брачные проблемы людей не ограничиваются поиском пары. Очень много проблем возникает уже потом, когда семья создана и волна первой влюблённой романтики уже прошла. Сложная притирка характеров, измены, неготовность к компромиссам – там много чего. А я все-таки психолог, пусть и без практики. Будем оказывать народу не только услуги по поиску пары одиночкам, но и помощь в поддержке семьи. Как тебе моя идея?
На лице Ангелины отразились сомнения.
– Идея-то, может, и впрямь удачная, – она постаралась облечь свои сомнения в максимально вежливую форму, чтобы и не отказать Маше, но и не дать прежде времени согласия. Очень уж неожиданным оказалось предложение. – Но потянем ли это дело мы с тобой? Да и деньги где взять? У меня никаких запасов нету.
– Да я все продумала, не волнуйся, – продолжала бодриться Маша. – Первое время будет достаточно работать из дома, с клиентами можно встречаться в кафе. Компьютеры у нас с тобой дома есть, телефоны мобильные – тоже. Для начала, для старта, вполне хватит. А там посмотрим.
Ангелина поколебалась еще немного. А потом решилась:
– А и вправду, давай попробуем, чем чёрт не шутит.
Вообще, она совершенно не стремилась к тому, чтобы стать самостоятельным бизнесменом и предпринимателем: слишком велики риски, слишком много работать надо. Для себя она выбор давно сделала: ей куда важнее семья и то, что происходит внутри её мирка, лишних амбиций за его пределами она была лишена. А тут не то гормональные сдвиги на фоне беременности, не то Маша была очень убедительна, но у Гели возник очень острый соблазн согласиться с предложением, стать, что называется, «самой себе хозяйкой».
Как показали дальнейшие события, девушки были правы и со своим решением попали вовремя и прямо в точку.
За пять лет созданное ими агентство выросло не особенно сильно, но все же устояло, выжило и закрепилось на рынке. Как и в самом начале пути, они по-прежнему обходились своими силами и работали вдвоем – желание вырастить из маленького предприятия грандиозный холдинг у них отсутствовало, обе были для таких порывов недостаточно амбициозны. Да и не тот это бизнес, всё же, для грандиозных-то масштабов. Очень кстати для развития дела оказалось и то, что направлений работы было два и оба они дополняли друг друга. Клиентам нравился более широкий спектр услуг, обещание поддержки их брачных начинаний даже после знакомства с кандидатами. Типа как пост-продажная поддержка, как шутила по этому поводу Ангелина.
Иногда их женскую компанию разбавлял мужчина – наемный курьер-сисадмин-«муж на час» Гриша, по кличке «Вечный студент». В течение всех 5 лет его работы на агентство он всё время где-то учился, переводясь из вуза в вуз, с факультета на факультет. Каждое его новое место учебы называлось им «окончательным и бесповоротным» и оставалось таковым не более полугода. На насмешки Гели и Маши над ним он отшучивался, что сам себя сглазил: когда-то давно, начиная поиск работы и составляя для этого свое резюме, он написал в строке «Образование» – «неоконченное высшее». И всё, образование обиделось на него и дальше двигаться никак не хотело. Вообще, он был необидчивый, хороший парень и легко влился в их девичий коллектив.
Постепенно Маша и Геля смогли уйти от формата «хоум-офис», тем более, что не все клиенты нормально реагировали на отсутствие офиса настоящего, «взрослого». Дескать, какая-то шарашкина контора, страшно связываться. Особенно это касалось более или менее состоявшихся людей, с карьерой и неплохими заработками. Они были готовы заплатить за услуги «агентства по делам семьи» (определение, придуманное Машей на самом старте их проекта) чуть дороже, но зато быть уверенными, что тут всё «серьёзно и солидно». Но, к счастью, дела у девушек пошли хорошо и уже через полгода они смогли позволить себе арендовать помещение для своей маленькой компании.
Геля по-прежнему почти всегда работала из дома, появляясь в офисе не более, чем на пару-тройку часов еженедельно. На ней лежала бухгалтерия, договора и тому подобный «бренный быт» агентства. С этими вопросами вполне можно справляться и в режиме онлайн – маме сначала с одним, а потом и с двумя маленькими детьми это было очень удобно. Маша была по-прежнему одинока (если не считать нескольких мимолетных романов), работу свою любила, считала ежедневные походы на работу ко времени дисциплинирующим фактором и с 10 до 19 ежедневно ее можно было обнаружить в офисе за компьютером. Не всегда, правда, было чем заняться, но для человека, имеющего компьютер с выходом в интернет и умение с ним обращаться, это решаемый вопрос.
Маше очень нравилась её работа. Во-первых, она с детства была любопытна и любила общаться с людьми, выслушивала их жизненные истории с удовольствием, и с ужасом смотрела на знакомых из разряда обычного «офисного планктона», которые весь день на работе проводили, ковыряясь в бумажках. Во-вторых, ощущение причастности к чужому личному счастью, к его обустройству приносило ей огромное удовлетворение, подтверждало внутреннее ощущение важности и нужности своего труда. Ну, и, конечно, было очень приятно быть самой себе хозяйкой, а не подстраиваться под какое-нибудь самодурствующее начальство. Да, за это приходилось иногда расплачиваться нестабильным режимом доходов и проистекающей из этого жизнью по принципу «то пусто, то густо», но Маша была согласна с таким положением дел, тем более, что периоды «пустоты», слава богу, не слишком затягивались. Да и много ли нужно одинокой барышне. В данном случае одиночество было Маше на руку.
Вообще говоря, Маша никак не могла определиться с тем, хорошо или нет быть одинокой. Иногда казалось, что хорошо, а иногда – прямо совсем плохо. Приходила в гости к Геле, видела царивший у нее дурдом, устраиваемый двумя маленькими детьми на шее у усталой и задёрганной мамы, – и шарахалась от такого «счастья», думала о том, как ей повезло, что дома у неё тихо, покойно и чисто. Наступали новогодние праздники – и Маша грустила, осознавая, что вот опять наряжаться для себя самой и для себя же строгать маленькую чашку оливье и отмечать полночь в привычном режиме «телевизор-чокнуться бокалом шампанского с президентом – песни и пляски народов мира в голубом огоньке – в час ночи спать, накрываясь подушкой от петард и криков нетрезвых людей с улицы».
Пару раз она покупала на праздничные дни туристическую путёвку и уезжала из Москвы. Но большого удовольствия ей это не доставило. Во-первых, в эти дни за тур куда-нибудь в приличное место приходилось отдавать совершенно несусветные деньги, так, что потом на несколько месяцев включался режим жесткой экономии. Во-вторых, уже на второй-третий день отдыха Машу начинали угнетать чужие стены и чужая речь вокруг. Такая вот она была противоречивая. Хотела убежать от скуки и сразу же начала скучать, убежав от неё.
