Текст книги "Жизнь в ожидании счастья (СИ)"

Автор книги: Галина Евстифеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Нда, госпожа Соколова сделала всё, чтобы о её деле узнала вся Россия. Плохо это самое дело. Кожевников на секунду представил, какой шум и гвалт поднимется из всей этой истории. Не вовремя их начальник укатил на рыбалку, ох не вовремя!

Вот по всем правилам он должен сейчас проверять все основания для возбуждения уголовного дела против Соколова. Нет, ну да же быть таким невезучим! Бабу свою Соколов простит, ну, может, пару раз ей втащит, а вот мента, который на него начал дело заводить факт не забудет. Что же делать-то? Надо сначала позвонить Михалычу, пусть из Департамента ноги делает и едет на работу, нечего там сельское хозяйство предупреждать о проверках, надо задницы свои спасать.

– Серёга, – от раздумий его снова отвлек Ванькин голос.

– Что еще? Хочешь добить меня танцем? – Кожевников невесело ухмыльнулся, складывая диски в конверт.

– Тут дело такое, я, перед тем как к тебе идти, слышал, что по сводкам ГИБДД прошла информация, что жена Соколова въехала на своей «Мурано» в опоры пушкинского моста.

– Что? Твою мать! – выругался Кожевников.

– Ага, прикинь, неслась на скорости около 200 километров в час. Я еще подумал, что, видать, она куда-то торопилась сильно. А тут такое дело, всё ясно стало, – Ванька кивнул на экран монитора.

– Всмятку? – без особой надежды спросил Сергей.

– А то, и она, и тачка, – горестно вздохнул Шапошников, видимо, и он понимал, что дело им предстоит еще то, и судя по всему под надзором московских «шишек».

Оба сотрудника следственного комитета горестно крякнули, представляя какую бурную деятельность надо будет развить, и как извернуться, чтобы и перед Москвой отчитаться о ходе расследования преступления и Соколову дорогу не перейти. Ох, трудна и неказиста жить работника следственного комитета в городе N.

ГЛАВА 14

Валерий Владимирович Соколов не любил звонки с номеров, не определяющихся мобильным телефоном знакомым ему контактом. Эти звонки, обычно не предвещали ничего хорошего: кто-то нуждался в его помощи или хотел свести знакомство по рекомендации общего приятеля. В общем, одни ненужные хлопоты и проблемы. Обычно, увидев на дисплее телефона незнакомый номер, Валерий Владимирович морщил недовольную гримасу и малодушно хотел засунуть телефон в ящик стола, но потом брал себя в руки и всё-таки отвечал на звонок. Так было и на этот раз. Сняв трубку после пятой трели телефона, Валерий Владимирович лениво протянул:

– Алло.

День выдался солнечным и погожим, поэтому съездив с утра по делам, Соколов решил, что заслужил отдых. Именно поэтому он придавался лени, запершись в своем кабинете, потягивая коньяк. И всё у него было хорошо и замечательно, пока не раздался этот звонок, отозвавшийся тревожным сигналом где-то внутри.

– Валера, привет, – в трубке звучал знакомый бас.

– А, Лев, здравствуй! Рад тебя слышать, ты что-то с нового номера звонишь? – Соколов вздохнул с облегчением, звонил сосед и хороший приятель, значит, ничего неприятного не должно произойти.

– Валера, я со своего не могу звонить, сам понимаешь нас Москва проверяет, так что мало ли что. А тут дело дрянь. Твоя сноха попала в ДТП. Ладно, что я ехал мимо и увидел знакомую машину. Остановился и увидел…

– Анжелика попала в ДТП? – Валерий Владимирович вмиг посерьезнел.

– Попала и еще как! – подтвердил Лев.

– А что сама не звонит, неужели боится, что ругать за машину буду? – в голосе Соколова – старшего почувствовалось облегчение, велико ли дело девчонка машину помяла, ерунда.

– Валера, она в бетонные опоры пушкинского моста въехала. Сама въехала, добровольно. Гнала на скорости больше 200 километров в час, и со всей дури в опору моста вкатилась. Нарочно вильнула с дороги, чтобы разбиться, ну и сам понимаешь, от девчонки ничего не осталось. Тут такая шумиха поднялась, ребята думают, как твоему Андрею сообщить о гибели жены. Менты, да следователи из следственного комитета бегают, как сайгаки, а толку мало. Это ж не рядовое дело, сам понимаешь, самоубийство де еще не кого-нибудь, а жены первого кандидата в губернаторы.

– Что ты такое говоришь? – Соколов в растерянности встал с кресла и, неловко взмахнув рукой, опрокинул стакан, стоявший на подлокотнике. Янтарная жидкость разлилась по ковру, моментально впитавшись в высокий ворс, но хозяин кабинета этого не заметил.

– Валера, слушай меня внимательно. Эта ваша Анжелика на себя руки наложила. Разогналась и впечаталась в опоры пушкинского моста. Как духу только хватило? Но это еще не всё, в машине у неё найдены документы, среди которых заявление в милицию на Андрея. Это самое скверное, поэтому тут такое светопреставление. О девке уже никто не думает, а вот как поступить с директором департамента, обвиняемым во всех смертных грехах, это следаки решить не могут, – Лев говорил очень тихо, словно боялся, что его подслушивают.

– Какое еще заявление? – Соколов не верил своим ушам, это какой-то бред, дурацкая шутка, этого просто не может быть.

– Она там статей написала, дай Боже сколько: и избиение, и истязание, и доведение до самоубийства. Ладно, я тебя предупредил, больше говорить не могу, тут народу много. Сделаю, что смогу, ну, уж если не выйдет, не обессудь, я – человек подневольный, – последние слова сосед протараторил, видимо, кто-то маячил поблизости и мог подслушать.

Валерий Владимирович задумчиво нажал кнопку «отбой» и постарался осмыслить всё услышанное. Если это всё – правда, то, чёрт возьми, он ничего не понимает в бабах совсем! Как может Анжелка наложить на себя руки, да еще и обвинить Андрея невесть в чём? Бред какой-то! Этого просто не может быть! Не могла Лика такое с собой сделать! Да и кто в здравом уме накладывает на себя руки, когда мужу светит кресло губернатора! Какой надо быть дурой, чтобы так поступить! А Лика совсем не дура, это даже Денис подмечал, а тот в людях редко ошибался. Внезапно Соколов вспомнил слова брата о том, что не всё ладно в семье Андрея, но отмахнулся от этого, меньше всего на свете ему хотелось сейчас размышлять на тему прав или нет был Денис.

Валерий Владимирович нервно прохаживался по кабинету, заламывая руки, сердце бешено стучало в груди, как колокол, звонящий по покойнику. Что за глупые сравнения? Соколов выругался и подошёл к окну, резким движением откинул штору и распахнул створку, жадно глотая свежий, благоухающий садовыми розами воздух. Глупости всё это. Лев его разыграл, вечером приедет с бутылкой виски, и они вместе будут хохотать над нелепой шуткой товарища, а Лика будет опять играть с Варей, как она обычно делала по вечерам.

Соколов круто развернулся, и взгляд его упал на семейное фото, стоявшее на его столе. Обрамленная кожаной рамкой фотография запечатлела троих Соколовых младших, Валерия с супругой и Лику с Варей на коленях. Валерий Владимирович смотрелся в лицо снохи, оно было застывшим, как венецианская маска, улыбка была фальшивой, немного циничной, будто Лика иронизировала над всеми, кто увидит это фото и верит в домашние ценности Соколовых. Почему он не замечал этого прежде? Какая глупость, просто неудачное фото, выругавшись, Валерий Владимирович поставил рамку на прежнее место и вздохнул.

Даже, если всё услышанное – истина, то Лев Альбертович, как начальник ГИБДД, должен предпринять всё, чтобы дело замять, а заявление потерять. Иначе дочери главы гибддэшников никогда не стать директором Департамента образования, и Лев это прекрасно понимает. Но если эти бумажки всплывут, тогда Андрею придется туго. Что удумала эта дурочка? Зачем она это сделала? Все эти вопросы не давали Валерию Владимировичу покоя, поэтому он набрал номер человека, который всегда всё мог разложить по полочкам:

– Денис, у нас, похоже, возникли проблемы….

***

Зря ломали голову доблестные стражи порядка о том, как сообщить Андрею Соколову новость о самоубийстве жены. Это сделали за них.

В Департаменте промышленности и торговли была введена особая должность для отслеживания появляющейся в Интернете информации о директоре данного учреждения. Называлась она незатейливо – инженер по связям с общественностью и занимала её студентка 3-го курса заочного отделения факультета юриспруденции – Катенька Ларькова. Девчонка была на редкость пустоголовой и вертлявой, но один-единственный раз сработала чётко. И произошло это чудесное преобразование количества полученных выговоров и замечаний в качество работы как раз в день смерти Анжелики Соколовой. Именно она принесла Андрею неутешительные вести о том, что ролик его жены с предсмертным посланием посмотрело около ста тысяч пользователей. Сказать, что Андрей был потрясен и зол, это ничего не сказать. А следом за Катенькой пожаловали и стражи правопорядка с приглашением посетить следователя и рассказать ему всё, что известно несчастному мужу о коварном поступке так трагически погибшей супруги.

***

Дом номер 3 по улице Черняховского в тот вечер сиял огнями, будто в коттедже Соколовых был какой-то праздник и на него приглашены гости. Только это было иллюзией. В доме Соколовых собрались лишь свои, самые близкие, те, кто был в курсе семейных передряг. Всех остальных, кто пожаловал с соболезнованиями или из любопытства, безжалостно отправляли домой. А в тот вечер почти все жители «Ясного» пытались нанести визит в дом, который так нежданно-негаданно постигла трагедия. Ибо ни что испокон веков так не привлекало удачливых людей, как зрелище чужого горя.

В гостиной сидели Валентина Ивановна, Валерий Владимирович, его брат Денис с женой Тамарой, чуть поодаль забилась в кресло Лиза, в другом сидел Стас, а Андрей нервно прохаживался по комнате, обдумывая всю серьезность своего положения. Он не мог усидеть на месте, ему до сих пор не верилось в постигшую самого удачливого человека трагедию. Несмотря на то, что Андрей уже опознал Лику в городском морге, видел покореженное лицо жены, её сломанные руки, ребро, торчащее из грудной клетки, он всё равно не верил в реальность произошедшего. Как такое могло произойти? Как Лика могла это совершить? Как могла обвинить его в этих страшных преступлениях? Что на неё нашло? Андрей не мог до конца осознать случившееся и степень своей причастности. Он с содроганием вспоминал, как косились на него коллеги, как в следственном комитете смотрел на него тот майор, что опрашивал его. Как же всё это было мерзко! Сжав руки в кулаки, Андрей вышагивал по гостиной, благо её размер позволял производить сей маневр, никому при этом не мешая.

Соколовы ждали приезда родителей Лики, чтобы что-то решить с похоронами, поскольку как ни крути, а Лику нужно было придать земле. Зеркала в доме уже были задернуты черной тканью, фотография Лики с черной траурной ленточкой стояла в холле. Вся семья обдумывала серьезность и безвыходность своего положения, все понимали, что дело плохо. Это был скандал на всю Россию и Андрею уже вряд ли когда-нибудь занять место губернатора края, а все остальные Соколовы в миг стали намного беднее, чем были еще вчера. Всё это не могло вселять оптимизм в кого бы то ни было.

Валентина Ивановна не верила злосчастной пленке и считала всё это монтажом, её муж, напротив, верил, но думал лишь о том, как эту запись удалить из Интернета и возможно ли это, специалист по компьютерным технологиям пока не дал однозначного ответа. Тамара сидела рядом с мужем, пытаясь его успокоить, поглаживая рукой по колену, но выходило скверно, Денис Владимирович был в бешенстве. И жена не могла его в этом винить, столько сил было вложено в этого мальчишку, а он всё испортил! Денис трудился не покладая рук, ездил в Москву, договаривался, а этот лоботряс такое наворотил! Тамара подумала о Лике, и внезапно поняла, что к такому исходу всё давно уже шло. Только слепец этого не замечал, не зря Денису девчонка не нравилась, он, словно, чуял, что от неё будут одни проблемы и горести. Хотя дело не в Лике, а в этом Андрее, воспитала Валя чудовище на свою голову. Тамара посмотрела на жену Валерия и покачала головой, если не нужны тебе дети, не стоит тогда их и заводить. Один сын алкоголик, дочь залетела непонятно от кого, а старший так вообще клинический идиот. Вот оно Валино воспитание! Тамара вздохнула и снова сосредоточила всё своё внимание на муже.

Стас старался казаться как можно менее заметным на этом сборище. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, одно дело делить с людьми радость, совсем другое – горе и поражение. Стас думал о своём положении, о несбывшихся мечтах и карьере, которой нанесен огромный урон, его меньше всего интересовало доводил ли Андрей Лику до самоубийства, бил ли он её. Хотя Стас не мог отрицать, что вероятнее всего Соколов издевался над женой, у них никогда не было особо теплых отношений, да и пристрастия друга к играм садо-мазо Макаров знал.

Так получилось, что одна лишь Лиза думала сейчас о покойной родственнице, вспоминая вчерашний ужин, когда Лика нагрубила Андрею, неужели она уже знала, что это последний её ужин? Как же всё это жутко, как могла Лика так холодно всё рассчитать, и до чего мог довести жену Андрей, если ей было совсем не страшно, её ничего не держало на этом свете. Как же ей рассказать Варе о смерти тети Лики? Девочка ведь будет спрашивать о жене Андрея и что ей ответить? Как объяснить дочери произошедшее? Ладно, сегодня Варю увела экономка, но завтра будет шквал вопросов и как на них отвечать? Из раздумий Лизу вывел голос дяди, который, устрашающе сжимал кулаки, и смотрел на племянника с выражением бессильной злобы.

– Ты – мудак, Андрей! Как ты мог это сделать? Перед самым назначением! Додумался же! – Денис Владимирович бушевал, – мы на тебя такие ставки делали, а ты все по ветру пустил! Придурок! Какой же ты долб…еб!

– Я ж не знал…– оправдывался тот.

– Что ты не знал? Что баб бить нельзя? Что ты за мужик такой, что с женой не мог совладать? На хрена ты ее избивал? Теперь вся страна смотрит, как ты ее пинаешь! Идиот! Мог бы подумать о последствиях! Мы его на пост губернатора пропихиваем, а он вытворяет ерунду всякую! Боец кухонный тоже мне нашёлся! Сходи в спортзал злость выплести, но не девке же отыгрываться! Придурок!

– Денис, это не правда! Это всё монтаж! – вскричала Валентина Ивановна, но никто не обратил на неё внимания, а супруг махнул рукой, давая знак замолчать.

– Ну, я же не знал, что камера работает! – мямлил Андрей в ответ на справедливые слова дядьки, мать, услышав сказанное обожаемым сыном, схватилась за сердце.

– Да как вообще можно было додуматься до того, чтоб сделать это! – не унимался Денис – идиотина! Она же жена тебе была, а не девка одноразовая! Если ты так её охаживал не мудрено, что она тебе такую задницу устроила. Как мне замять этот скандал? Как? Объясни мне! Не знаешь? Вот и я не знаю!

– Брат, ну ладно, что теперь, сделанного не воротишь, – печально сказал Валерий Владимирович в попытке загасить разгорающийся скандал.

– Конечно, не воротишь, только нам, Валера, такой скандал уже не замять! Говорил я тебе, что у них всё херово, так ты рукой отмахнулся. Как всегда, ничего знать не хотел, настроение себе портить, подумать о чём-то кроме своёй молодой свиристелки, – Валерий Владимирович после этих слов брата бросил беспокойный взгляд на жену, но та не слушала кричащего Дениса, переваривая новость о том, что злосчастная пленка не была монтажом. – А эта стерва, не могла тихо – мирно повеситься, на всю страну прогремела, сука! – вошёл в раж Денис, – я же говорил тебе, что она сильно умная, вот какую подляну устроила нам эта ваша Маркиза Ангелов! На хрена ты на бабе с мозгами женился, если всё что тебе надо боксерская груша? Зачем ты вообще её выбрал, объясни мне? Ну, не подходила тебе эта Лика, не нашего она была птица полета!

– Ох, как же теперь быть? – Валентина Ивановна вздохнула и хотела еще что-то сказать, но муж так посмотрел на неё, что она сразу же замолчала.

В этот момент отворилась дверь, и в гостиную вошло семейство Ковалевых в полном составе. Светлана Александровна выглядела неважно: лицо её было опухшим и красным от слез, она комкала в руках мокрый платок. Вячеслав Олегович с посеревшим от горя лицом в упор смотрел на зятя, с тихой затаённой злостью обреченного человека. Рита растеряла всю свою уверенность и сексапильность, она была бледной, потерянной и печальной.

– Проходите, присаживайтесь, – Валерий Владимирович указал на диван, стоявший напротив камина, но мать Лики на него даже не посмотрела, её взгляд не отрывался от Андрея.

– Ах, ты, ирод, изувер проклятый! Мою дочь, мою красавицу дочь бил, издевался над кровинушкой моей, подонок! – Светлана Александровна кинулась на зятя в попытке выцарапать ему глаза.

Андрей, не ожидавший нападения, попятился и Светлана Александровна, воспользовавшись минутным замешательством, ударила его по лицу. Зять как мог отпихивал тёщу, но та вцепившись ногтями в его щёку старалась вырвать клок кожи, причинить ему боль, пиналась и пыталась укусить. Сцена была отвратительной, все присутствующие растерялись, и обозленная женщина получила преимущество. Размахивая одной рукой, она наносила удары по лицу Андрея, другой не отпускала щёку, каблуки туфель пыталась вонзить в подъемы ступни зятя. А тот махал руками, пытался увернуться из рук тёщи, но выходило слабо. Ненависть придавала женщине сил и вскоре она всё-таки разодрала щёку зятя и на светло-голубой воротничок накрахмаленной рубашки закапала кровь из ссадин.

– Света! – Вячеслав Олегович беспомощно топтался возле дерущейся парочки, не испытывая особого желания защитить Андрея, но за жену было стыдно.

– Гад, сволочь! – не обращая внимания на мужа кричала Светлана Александровна, – мою девочку, мою Лику бил, издевался, проклятый сукин сын! Мразь! Да у меня от этого видео просто кровь в жилах стыла! Как я увидела, что ты с ней сделал! Как услышала её слова! Да, чтобы ты сдох, урод! Ненавижу! Сдохни, как собака паршивая! – и она не отпуская лицо Андрея, попыталась ударить его коленом в пах, попытка увенчалась успехом, зять закричал, – так тебе! Чтобы больше таких, как ты, изуверов не рождалось! Сдохни, скотина!

– Андрюшенька, миленький, – воскликнула мать виновника трагедии.

Валерий Владимирович вскочил со своего места и попытался оттащить сватью от сына, Валентина Ивановна скорбно заламывала руки и рыдала, причитая, что её сын ни в чём не виноват, но на неё никто не обращал внимания. Денис ошарашено смотрел на Светлану Александровну, Тамара в ужасе прижимала ладони ко рту.

– Пусти меня, ты, мерзавец, вырастил ирода, еще и защищаешь его! – закричала Ликина мать на попытки освободить от её захвата жертву.

Вячеслав Олегович, наконец, опомнился и пришел на помощь к Валерию Владимировичу, общими усилиями они освободили Андрея от цепкой хватки тещи. Светлана Александровна билась в руках мужчин, стараясь пнуть зятя, дотянуться хоть ногой до его ненавистного существа. Андрей, отскочив подальше, хватался за лицо, пытаясь оставить кровотечение из глубоких царапин, нанесенных тещей, отплевывался и злобно смотрел на собравшихся в гостиной. Светлана Александровна, увидев, что зятя не достать, пнула со всей силы Валерия Владимировича, тот ойкнул и отошёл от буйной родственницы.

– Что когда получаешь по морде не такой смелый, утырок? Чтоб тебя какой-нибудь добрый человек на куски порезал, и собакам скормил! Мою Лику убил! Убийца! Убийца! – женщина кричала, указывая пальцем на Андрея, потом как-то в раз сникла, заплакала, уткнувшись в плечо мужа.

На диване Валентина Ивановна шумно рыдала, думая о том в какую передрягу попал её сын и как же такое вышло. Тамара в ужасе качала головой, наблюдая за разыгравшейся в комнате сценой. Она понимала чувства матери Лики, но всё равно думала лишь о том, как помочь мужу замять это дело. Лиза, сжалась в комочёк в кресле, мечтая оказаться где угодно, только не в этой комнате. А Рита холодно смотрела на Андрея, желая ему страшной смерти, она уже не помнила, как планировала его соблазнить, всё это было в прошлом, сейчас ненависть застилала ей глаза. Он встал для неё на одну ступень с водителем КамАЗа, убившем её сына. Что-то, а ненавидеть Рита умела, как никто другой, холодная ярость поднималась в ней волнами и она просто ждала, когда Андрей подойдет к ней поближе, чтобы продолжить начатое матерью дело.

– Светочка, успокойся, её этим не вернешь, – приговаривал Вячеслав Олегович, прижимая к себе жену, Светлана Александровна, наконец, затихла, шумно высморкалась, промокнула глаза платком.

Несчастная женщина была вне себя от горя. Во всем она винила исключительно себя, ведь она заставляла Лику терпеть и мириться с выходками Андрея, но Светлана Александровна даже представить себе не могла, что дело обстоит подобным образом. Что в словах Лики было накипевшее и наболевшее, а она не услышала горя родной дочери. Светлана Александровна была в ужасе, когда увидела видео, выложенное Ликой в Интернете. Никогда она не видела ничего ужаснее, никогда она не забудет того, как издевался Андрей над Ликой. Ни одной матери она не пожелала бы подобного, это было ужасно и просто не укладывалось в голове.

Рита сидела в глубоком кресле, пытаясь согреться, но предательская дрожь била её. Она смотрела на всех, собравшихся в гостиной, но не видела никого, кроме Андрея. Рита думала о том, сколько лет завидовала она Лике. Завидовала по-черному, не пропуская ни одной мелочи. И не видела, что сестра живет в аду. Как же так вышло? Как так получилось? Она же с самого начала знала, что Андрей и Лика не пара, что он будет её подавлять. Но молчала, не отговаривала сестру от встреч с Соколовым. А потом как она поддерживала мать, заставлявшую Лику выйти замуж за Андрея. Они сами толкнули её на смерть. Не один Андрей довел Лику до самоубийства, всё они день за днем подталкивали её, пихали в машину, которая мчалась на скорости к опорам пушкинского моста. Господи, как же они все виноваты! А больше всех виновата она, Рита, потому что не только не видела и не хотела видеть Ликиных слёз, но еще и завидовала её жизни, не понимая, что завидовать там нечему. И теперь она может лишь наказать её мужа, сделать ему больно, но только как? Андрей Соколов бы не простым человеком, богатым и влиятельным, такому отомстить не легко, если не сказать, что невозможно.

Лиза сидела напротив кресла, в котором замерла Риты, погруженная в своё горе. Она, словно со стороны, наблюдала разыгравшуюся на её глазах трагедию. Но ей не было жаль Андрея, она боялась за Диму. Где он? Как он перенесёт извести о смерти Лики? Как он будет жить после этого? И сможет ли он жить? Когда хлопнула входная дверь, Лиза вздрогнула, она со страхом посмотрела на дверь комнаты. Через несколько секунд в гостиную вошёл Дмитрий. Он был страшен, за этот день он, будто постарел на десять лет, на лбу залегли морщины, лицо осунулось, глаза запали. Не стоило даже задавать ему вопрос о том, видел ли он злосчастное видео, его лицо дышало такой ненавистью и злостью, что ответ был очевиден.

– Ты, – он прорычал это слово, указывая пальцем на Андрея.

И проворно подскочив к брату, со всей силы ударил его по лицу. Андрей, не ожидавший ничего подобного, отлетел в сторону, сбив журнальный столик, раздался звон бьющегося стекла. Валентина Ивановна взвизгнула и снова схватилась за сердце. Тамара и Денис переглянулись, а Валерий Владимирович оцепенело замер на своём месте, не понимая мотивов младшего сына.

– Ты, сука,…, – Дима за ворот рубашки поднял брата на ноги и с силой ударил в живот, прямо в солнечное сплетение.

– Дима, что ты делаешь? – Валентина Ивановна, размазывая черные от туши для ресниц слёзы, кинулась к сыновьям.

– Отец, держи её подальше, – Дима даже не взглянул на мать, всё его внимание было сосредоточенно на том, кто был виновен в смерти его любимой женщины.

В это время Андрей, шатаясь, выпрямился. Он недоуменно смотрел на брата, искренне не понимая причину злости Дмитрия. Его распухшее лицо выражало крайнюю степень удивления. Получить от младшего, неблагополучного брата по морде в тот самый день, когда его так безжалостно подставили! Что за жизнь у него!

– Ты, что с ума сошёл? – ощупывая распухающую скулу, спросил он у Дмитрия.

– Нет, не сошёл, уёб...к, это ты у нас больной на голову, – Дима снова подошёл к брату, недвусмысленно сжимая кулаки.

Андрей был шире брата в плечах, он отличался более мощным телосложением, но Диме придавала сил ярость и ненависть к брату. Он не мог смотреть в лицо Андрея, зная, что он практически убил Лику. Его Лику, которая сегодня его целовала. Боже, неужели это было только нынешним утром? Кажется, что прошла уже целая жизнь! И как может Андрей делать вид, что не понимает за что его бьют? Как можно быть таким циничным поддонком?

– Ты, что опять надрался? – покачиваясь, еще ощущая боль в области живота, спросил старший брат.

– О, нет, я трезв, как стеклышко, братишка, – Дима поднял сжатые кулаки и начал кружить вокруг брата, выбирая удачный момент для удара. Он не обращал внимания на встревоженный обмен репликами отца и дяди, на крики матери, на глухой стон Лизы. Дмитрий видел только своего брата, только своего врага.

– Какого хрена тогда тебе надо? Что решил тоже построить из себя защитника этой суки? – Андрей инстинктивно отходил в сторону от брата, не зная чего от него ожидать.

– Ты её бил, ты её истязал! – короткий удар в плечо заставил Андрея оступиться, – ты её мучил! Как ты мог, придурок? Что у тебя в голове? Арахис? Как можно было её бить?

– Ты что же, правда, кинулся на меня из-за этой сучки Лики? – в голосе Андрея сквозило удивление.

– Не смей её так называть, хватить того, что ты с ней сделал! – Дима схватил брата за ухо и начал его методично вырывать.

– А тебе какое дело? – Андрей попытался оттолкнуть Диму, но тот, схватив его руку, ловко вывернул за спину, заставляя брата склониться, и стал методично бить коленом в корпус, не отпуская злополучное ухо, ставшее кроваво-красного цвета.

– Дима, что ты делаешь! – Валерий Владимирович, наконец, решился разнять сыновей, подскочил со своего места, пытаясь остановить драку. Денис Владимирович тоже кинулся к ним, как и Светлана Александровна, надеющаяся еще раз ударить зятя.

– Как ты мог её ударить, как ты мог? – твердил Дима.

– А тебе-то что? Это была моя жена, хотел и бил, – запальчиво выкрикнул Андрей, которому за этот долгий день уже надоело оправдываться. Он вывернулся из рук брата и ударил его кулаком в скулу, но Дима, словно и не заметил этого, принял бойцовскую стойку и изо всех сил ударил брата в истерзанное ухо.

– Сукин сын! Я любил её, любил так, что тебе и не снилось, – тихо сказал младший брат, целясь для нового удара.

– Ах, ты сволочь, рога мне наставлял, пока я работал? А моя жена, эта сука мерзкая, только и ждала удачного момента, чтобы потрахаться с тобой? В моей постели лежала, будто мертвая, а к тебе сама бегала? Вот мразь!

Ответом Андрею был удар в живот, но толи Дима выдохся, толи в бешенстве Андрей стал менее восприимчив к боли, но старший брат ответил на удар. Сцепившись, мужчины покатились по ковру гостиной, мутузя друг друга со всей силы. То один, то другой оказывались сверху, оба истошно матерились и пытались сделать противнику как можно больнее.

– Я не спал с ней, я просто любил её, – прижав Андрея к полу, и схватив за шею в попытке удушить, сказал Дима.

– Да с хрена ли? Откуда такая платоническая любовь взялась? – прохрипел Андрей – Было бы кого любить, мышь серая, ничем не примечательная!

Валерий Владимирович с братом всё-таки смогли оторвать Дмитрия от брата и усадили в кресло. Пока Андрей поднимался с пола, Светлана Александровна, что стояла неподалеку, изо всех сил пнула его в бедро, схватив, со стоявшего неподалеку столика, увесистую книгу со всех сил обрушила её на голову зятя. Тот ойкнул, но всё-таки поднялся, в это время Вячеслав Олегович оттащил свою воинственную супругу, стыдясь её поведения.

– Изувер, не смей о моей дочери слово плохое говорить, убийца, я хочу, чтобы ты сдох, как собака под забором, чтобы собаки твоё тело разорвали на части. Моя дочь! Моя красавица Лика! Проклинаю тебя, чтобы ты провалился сквозь землю! – кричала она, сумасшедшее вращая глазами, – и мать твою проклинаю, что вырастила тебя таким! И отца проклинаю! Сдохните все!

– Прекратите, немедленно прекратите! – Валентина Ивановна подбежала к сватье, оттаскивая её от сына, – мой сын ни в чем не виноват, это всё ваша дочь! Как вы можете такое говорить? Неужели у вас совсем нет сердца? Андрюша не хотел, он не мог…

– Он мог, хотел и убил Лику, – во всеобщей суматохе холодный голос Риты прозвучал, как выстрел, все обернулись в её сторону.

Девушка неторопливо встала с кресла, подошла к матери, обняв её за плечи, отвела от сватьи. Обернувшись, она посмотрела на мать Андрея и сказала:

– Ваш сын – чудовище. И в этом ваша вина. Возмездие будет, он поплатиться за то, что убил мою сестру. Кара обрушится на его голову и на вашу. Я желаю вам всем всего самого наихудшего, страшной мучительной смерти за то, что Вы сделали с моей сестрой.

– Твоя сестра – истеричка, дура, она сама на себя наложила руки! Мой сын тут не причём! – Валентина Ивановна не привыкла слушать подобные речи

– Прекратите немедленно! – рявкнул Денис Владимирович, – сколько можно? Как на базаре, ей Богу! Цивилизованные люди тоже мне нашлись! Готовы растерзать друг дружку! Только этим делу не поможешь. Ну, как расселись все по своим местам быстро, – когда все кроме Дмитрия уселись, дядька хмуро посмотрел на него и сказал, – ты тоже. Нашёлся мне тут отчаянный защитник. Сёл быстро, – когда племянник подчинился, Денис Владимирович продолжил свою речь. – Девчонка умерла, надо её похоронить, как полагается, а они тут развели войну века. Устроим скромные похороны, купим место на городском кладбище, всё по уму сделаем, для своих небольшие поминки. Человека надо проводить в последний путь, какую свинью он не подложил напоследок.

– Не буду её хоронить, сучку эту, – взревел Андрей, – пусть мамаша её хоронит с братцем моим, раз так любили. Ни рубля не дам на погребение, пусть хоть в картонной коробке её хоронят!

– Ты – придурок, Андрей! – закричал на него дядька, – давай, подлей масла в огонь! К тебе и так будет пристальное внимание, мало того, что рожа расквашена, так еще ты ори погромче, что тебе брат рога наставил! А то об этом деле мало говорят! Давай, еще зажми кэш на похороны! Чтобы в глазах всего города ты был не просто убийца и насильник, но еще и жмот! А это для людей, поверь мне, пострашнее будет, что твоё рукоблудство и рукоприкладство. Поэтому только посмей мне вякнуть что-то о связи братца твоего и жены.

– Я не наставлял ему рога, я просто любил Лику! Она никогда не отвечала мне взаимностью, дома ведь всегда кто-то есть, мы всегда были на виду, – оправдывался Дима.