Текст книги "Жизнь в ожидании счастья (СИ)"
Автор книги: Галина Евстифеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Ты удивительно вредная женщина, так и норовишь со мной поспорить, – он внезапно прекратил её целовать и выпрямился.
– Ну, уж какая есть, – Рита выключила кран и повернулась к Стасу лицом, он нависал над ней, стараясь подавить своим ростом и весом.
– И мне ты такая нравишься, – прошептал он, и Рита впервые не успела ничего ответить, потому что Стас прижался губами к её губам.
И это был лучший поцелуй в недолгой жизни Маргариты Ковалевой. Поцелуй, который положил начало новому, совершенно иному этапу её жизни. Поцелуй с самым лучшим мужчиной, которого она так долго ждала.
ГЛАВА 27
Две недели с момента того памятного разговора с Макаровым Лиза не находила себе места, однако виной тому был совсем не Стас. Разрыв с ним скорее послужил катализатором метаний, а не их причиной. Валентина Ивановна недвусмысленно давала понять, что думает об умственных способностях своей дочери, её пророчества относительно будущего Лизы становились мрачнее день ото дня. Но девушка беспокоилась вовсе не из-за одиночества, в котором оказалась снова. Нет, её волновало то, что Сергей Кожевников так ей и не позвонил. А ведь это он предложил куда-нибудь сходить, он попросил номер её телефона и не звонит! Очень оригинально!
Дни сменялись днями, и Лиза уже перестала с надеждой смотреть на телефон, она точно знала, что он уже не зазвонит. Однако, в один сентябрьский вечер прозвучала телефонной трель и девушка вздрогнула, потом поспешно ответила на звонок. У неё даже не возникло мысли проигнорировать этого абонента, все подобные мысли мигом улетучились из головы.
– Лиза, здравствуйте, – голос в телефонной трубке был немного хрипловатым и от этого казался еще более мужественным.
– Здравствуйте, – неуверенно ответила она.
– Это Сергей Кожевников, – раздалось из динамика телефона.
– Я поняла, – девушка улыбнулась, нервно сжимая подлокотник дивана, она уже отчаялась, думала, что никогда он не наберет её номер, а он всё-таки позвонил, пусть запоздало, но позвонил.
– Как ты поживаешь? – вопрос был таким обычным, что Лиза невольно улыбнулась, в мечтах ей казалось, что Сергей скажет что-то этакое, нетривиальное, а вышло всё совсем иначе.
– Всё хорошо, спасибо. Ты как? – она постаралась, чтобы голос не выдал волнения, и вытерла вспотевшие ладони о ткань брюк.
– Да, вроде тоже неплохо.
Повисло молчание, и Лиза внезапно осознала, что руки и ноги у неё просто оледенели, а вот лицо горит. Подобрав под себя ноги, девушка откинулась на спинку дивана, ожидая, что же скажет её собеседник дальше.
– Я долго не решался тебе позвонить, но всё-таки набрался смелости, – Сергей неуверенно засмеялся.
– Почему не решался? – удивленно спросила она.
– Ну, я – простой следователь, а ты – дочь Соколова, – ответил он, объясняя свои сомнения.
– Глупость какая! – воскликнула Лиза, сама мысль о том, что Сергей так долго тянул со звонком из-за такой ерунды, казалась ей непостижимой. Всё-таки мужчины довольно странные существа!
– Правда? А мне казалось, что это очень важно, выходит, я ошибался, – раздался из трубки сомневающийся голос.
– Конечно, ошибался, – уверенно ответила она.
– Так, значит, тебя можно пригласить поужинать со мной? – он сказал это так быстро, словно боялся передумать.
– Можно, – выпалила Лиза и сама устыдилась той поспешности и горячности, с которыми выпалила ответ.
– Когда тебе будет удобно? – спросил Сергей, и в голосе его явно чувствовалась улыбка.
– В любое время, всё удовольствие быть Соколовой – это куча свободного времени, – девушка засмеялась.
– Может, тогда завтра после 6 вечера? Я постараюсь уйти пораньше и заеду за тобой, если какой-нибудь негодяй не натворит дел, – Кожевников очень надеялся, что завтра все граждане будут на редкость законопослушными.
– Отлично, будем вместе на это уповать, – Лиза в волнении прижала ладонь к губам.
– Лиза, я буду совсем не против, если со мной пойдут ужинать две дамы, – Сергей произнес это очень медленно, словно, в миг успокоившись, после её согласия.
– Две? – непонимающе спросила она.
– Да, ты и Варя.
– О, Боже, никто никогда не называл её дамой, я даже растерялась, – Лиза засмеялась, – я оставлю Варю с экономкой, иначе она опять решит пробовать весь ассортимент сладкого.
– Лиза, я, правда, буду не против, если её не с кем оставить, – он сказал это так серьезно, что девушка сразу поверила его словам. Такой, как Сергей, не будет против чужого ребенка, это не Стас, которому и она-то была не нужна.
– Спасибо, это очень мило с твоей стороны, – девушка улыбнулась.
– Тогда до завтра?
– Да, до завтра.
Лиза нажала на кнопку отбоя, соскочила с дивана, и закружилась по комнате. Все эти долгие дни она ждала этого звонка и даже не подозревала, что Сергей может не звонить по такой нелепой причине, что она дочь Валерия Соколова! Какая глупость! Она, Лиза – вечный позор семьи, та, которая была настолько глупа, что забеременела в вечер школьного выпускного, та, что всегда боялась сказать лишнее слово, чтобы не прослыть еще большей дурочкой, чем она есть. Никогда и не с кем Лиза не чувствовала себя так свободно, так легко, как с майором Кожевниковым. Кто бы мог подумать, что она найдет такого интересного мужчину в связи со смертью Лики!
Внезапно улыбка сползла с лица девушки. Точно также она думала на утро после гибели жены Андрея, когда её отношения со Стасом так изменились. Неужели она снова ошибается? Неужели жизнь так ничему и не учить её, неужели Елизавета Соколова такая непроходимая дура?
Лиза в замешательстве опустилась на краешек дивана. Нет, в этот раз всё должно быть иначе. Хотя, сколько лет она вздыхала по Стасу и считала, что если он посмотрит в её сторону, то Лиза станет самой счастливой женщиной на свете. Однако, счастья это так и не принесло. Скорее наоборот, никогда Лиза не чувствовала себя такой одинокой, как в последние вечера, проведенные с Макаровым.
С того памятного скандала, произошедшего больше двух недель назад, девушка видела Стаса лишь мельком, он вежливо кивал ей и старался как можно скорее покинуть дом Соколовых. Странно, но Лиза больше не чувствовала ничего к этому невероятно красивому мужчине. Она так привыкла с замиранием сердца ловить его взгляд, исподтишка рассматривать его руки, свободно лежащие на льняной скатерти, во время ужина, или обхватывающие бокал. Лиза так грезила, что эти руки будут её ласкать и утешать. Однако, не получилось, не срослось. И теперь девушка с удивлением думала, что же она могла найти в холодном и отстраненном Макарове, что могла разглядеть за его равнодушием, цинизмом и жесткостью? Или это была просто девчачья глупость? Скорее всего, последнее.
И вот теперь Сергей. Неужели она снова воображает себе то, чего нет и быть не может? Неужели она снова рисует себе героя? Лизе было страшно от этих мыслей. Она больше не хотела ошибаться, за свои промахи она слишком дорого платила.
Внезапно Лизе вспомнилось, как загорелись радостью глаза Кожевникова, когда он увидел её в Следственном комитете. Это она не придумала, это, действительно, было. Может быть, он искренен, хотя полнее возможно, что ею опять увлеклись, чтобы продвинуться по служебной лестнице. Лиза долго прикидывала в уме гипотетические возможности Сергея улучшить карьеру с помощью связей её отца и дяди. Возможности, разумеется, были. Поэтому девушка решила держаться настороженно и впервые в жизни не бросаться в омут любви с головой. Это будет просто свидание, просто совместный ужин и ничего более. По крайне мере, она должна сделать попытку поверить в это.
***
Ужин прошел прекрасно, Сергей был замечательным собеседником, и Лиза совершенно забыла о своих сомнениях, которые терзали её весь вчерашний вечер. Казалось, что она знает Кожевника много лет и они настолько близкие друзья, что знают друг о друге всё. Такое с Лизой было впервые, обычно она скованно чувствовала себя в компании малознакомых людей, да и знакомых тоже.
И вот теперь они возвращались домой, старенькая «Тойота» Кожевникова не спеша катилась по пустынным улицам города. Лиза смотрела в окно на проносящиеся мима дома и до жути не хотела, чтобы этот вечер заканчивался.
– Лиза, ты сегодня какая-то грустная, – заметил Сергей.
– Правда? Наверное, поэтому я, как сумасшедшая смеялась над твоими шутками, – улыбнулась девушка.
– Нет, ты, действительно, сегодня печальная. Тебя кто-то обидел? – он спросил это так небрежно, что Лиза и не заподозрила как важен ему ответ, если бы не увидела, как руки мужчины судорожно сжали руль, как побелели костяшки пальцев.
– Ну что ты? Кто мог меня обидеть? – в её голосе была тревожная нотка, словно она боялась, что Сергей может выйти из себя. Это была старая привычка – бояться разочаровать кого-то, расстроить и всегда чувствовать себя виноватой. От неё следовало избавиться, только выходило это плохо, нельзя измениться за день и Лиза это понимала.
– Не знаю, поэтому и спрашиваю тебя, если бы знал спросил другого человека.
– Серёжа, – девушка засмеялась опять, принимая его слова за новую остроту.
– Я серьезно, Лиза, – Кожевников искоса посмотрел на неё, и девушке стало не по себе.
– Извини, – её смех оборвался, – я просто не привыкла к такому обращению, поэтому растерялась и приняла за шутку.
– Почему ты не привыкла к элементарной заботе? – он удивленно посмотрел на спутницу, – ты же единственная дочь в семье.
– Я… просто так вышло, – Лиза погрустнела на глазах.
– Почему так вышло? – спросил Сергей, с интересом глядя на спутницу.
– Это допрос? – она попыталась отшутиться, но не тут-то вышло.
– Разумеется, я же следователь, – ответ был таким спокойным и уверенным, что она невольно улыбнулась.
– Но рабочий день закончен.
– У меня рабочий день не нормирован. Так почему ты не привыкла к заботе? – майор явно не собирался сдаваться.
– Я не люблю говорить на эту тему, давай не будем портить такой прекрасный вечер, – она постаралась говорить непринужденно, но уловка не сработала.
– Лиза, я всё равно не отстану. Я не доставлю тебя домой, пока ты не дашь исчерпывающий ответ на мой вопрос. Считай это издержкой профессии, – Сергей на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на спутницу.
– Ну, ладно, сдаюсь. Я всегда была белой вороной в своей семье, – вздохнув, ответила она. – Андрей с детства был тем, на кого ставили отец и дядя Денис, для него готовилось прекрасное будущее. Так оно бы и вышло, если бы не Лика. Дима всегда был бунтарём, о котором постоянно пеклись, как бы он чего-нибудь не натворил. А творил Дима часто. А я всегда была послушной девочкой, которая не доставляла хлопот семье, пока не закончила школу. Так что всё просто.
– И что же случилось, когда ты окончила школу? – с интересом спросил Кожевников, который за долгие годы допросов мигом улавливал во вскользь брошенной фразе скрытый подтекст.
– Я забеременела и родила Варю, чем опозорила всю семью, – Лиза сказала это нарочито небрежно, будто это все ничего не значило.
– Какая глупость, как таким ребенком, как твоя дочь, можно кого-то опозорить? – удивленно спросил майор, – у тебя чудесная дочка.
– Опозорить можно просто, нужно только родить его от случайного человека, не выйти за него замуж и стать притчей во языцех для всех матерей «Ясного», у которых подрастали дочери, – она отвернулась, чтобы не видеть лицо мужчины, больше всего на свете Лиза боялась разочарования Сергея. И как ни крути, она понимала, что в этот миг она его разочаровала, растоптала всю его симпатию. Но это необходимо было сделать сейчас, иначе могло стать слишком поздно.
– Никогда не поверю, что этот анахронизм имел место быть в наше время, – спокойно, чуть насмешливо, заметил Кожевников.
– «Имел место быть»? Какое странное выражение, чудное, – заметила девушка.
– Казенное, я же случу Отечеству, – Сергей улыбнулся, но улыбка быстро погасла, – неужели тебя гнобили дома из-за Вари?
Этот вопрос поверг Лизу в размышления. Она не могла сказать, что её дома унижали, нет, ей просто не давали забыть ошибки. Помолчав, она ответила:
– Гнобили? Хм, не то, чтобы гнобили, просто давали понять, что я – позор семьи, тот человек, которого следует скрывать. Сейчас им стал Андрей, он живет отныне затворником в доме и мало куда выходит. Вот такая мы прекрасная семейка, – Лиза грустно вздохнула и, наконец, повернулась лицом к водителю.
– Ну, уж не утверждаю про остальных, но ты прекрасна, – Сергей сказал это так легко, как будто минуту назад не узнал, что она совсем не белый, прекрасный цветочек, живущий за воротами «Ясного».
– Ладно тебе, – Лиза отмахнулась от его слов.
– Честно, ты красивая, Лиза, слишком милая и молодая для такого, как я, – он сказал это немножко горько, с таким деланным безразличием, что сразу становилось понятно – ему далеко не всё равно. От этого у девушки сразу потеплело на сердце.
– Глупости, я окончила только школу, родила ребенка от первого встречного, Боже, да я забеременела на выпускном, когда была в стельку пьяна и это чудо, что мой ребенок родился здоровым, – выпалила она.
Сергей засмеялся, тихо и совсем невесело, посмотрел на Лизу и, подавив смешок, сказал:
– Господи, какие глупости! Лиза, какое это отношение имеет к нам? Это было давно и для меня абсолютно неважно, – слова прозвучали мягко, но в них чувствовалось раздражение, – мне плевать от кого ты родила Варю и когда ты это сделала.
– Я просто тебе говорю, что я не идеальна. Я самая обычная, пожалуй, даже хуже обычной, – склонив голову, ответила Лиза.
– Идеальных людей нет. И мне всё равно как ты жила до этого, – Кожевников увлеченно смотрел на дорогу, будто стоял в пробке.
– Всё равно? – удивленно спросила Лиза, – но я же, по сути, никчемная девица, которая и живет только благодаря щедротам отца.
– Лиза, образование можно получить, это ведь не проблема, можно найти работу, поэтому мне не нравится то, как ты про себя говоришь. Ты красивая девочка и очень милая, ты добрая и это главное. А то, что ты только окончила школу и растишь дочь, разве это преступление? Нет. Просто так у тебя вышло, – Сергей, наконец, посмотрел ей в глаза и его теплый взгляд проник в самую душу девушки.
– Я думала, ты не захочешь меня видеть после этого, – Лиза опустила голову и перебирала пальчиками ремешок сумочки.
– Какая же ты глупенькая, – он улыбнулся и, увидев пустую парковку возле супермаркета, притормозил.
Лиза неуверенно подняла на Сергея глаза и улыбнулась. Он ловко припарковал «Тайоту», заглушив двигатель, Кожевников отстегнул ремень безопасности, и повернулся к ней.
– Лиза, я ведь старый мент, от меня ушла жена, потому что ей не хватало мужика дома, я был слишком занят, расследуя дела, которые никому были не нужны. У меня из всего имущества только вот эта машина и квартира настолько крохотная, что она поместилась бы в твоей гостиной. И вот я встречаю тебя – такую наивную, милую, очаровательную, с очень влиятельным папой. Было бы в тысячу раз лучше, если бы твой папа был бы простым работягой. Мне было бы проще. Да и тебе тоже, наверное. Но не об этом речь, я потерял всякую надежду уже, а тут появилась ты. И ты смотришь на меня своими чудесными глазами цвета коньяка, как я могу устоять и не попытаться поухаживать за тобой? Хотя понимаю, что затея эта зряшная, ты – дочь одного из самых богатых людей города, а я…
– Глупости, – Лиза повернула к нему сияющее лицо, – я тебе, правда, нравлюсь?
– Да, а что не заметно? – вопрос прозвучал удивленно.
– Нет, тебе, правда, нравлюсь я, такая закомплексованная, глупая девчонка, а не дочь Валерия Соколова? – допытывалась она.
– Я же тебе уже сказал, что был бы рад, если бы оказалась не его дочерью, тогда всё было бы проще, – подумав, ответил Сергей, глядя на свою прелестную спутницу.
– Правда? – еще раз спросила Лиза, и в её глазах было столько надежды, что мужчина невольно улыбнулся.
– Да, и хватит меня спрашивать о том, что мы не сможем изменить.
Лиза улыбнулась и потянулась, чтобы поцеловать Сергея в щеку. Она сделала это импульсивно, не подумав, и сразу почувствовала себя неловко.
– Это был самый прекрасный вечер в моей жизни, – она прошептала это, отстраняясь от него, хотя больше всего на свете Лизе хотелось, чтобы Сергей обнял её.
– Неужели? У такой красотки должна быть тьма-тьмущая ухажеров, а она целует старого мента, – он не отрываясь, смотрел на губы девушки.
– Ты не старый, ты – лучший, – Лиза выпалила это и залилась краской, ну почему она всегда говорит, а потом думает?
Сергей наклонился к ней и прижался губами к мягким устам девушки, вдыхая цветочный аромат её духов. Он был точно уверен, что ему досталась самая лучшая девушка в мире, его девушка, он, наконец-то, дождался своего маленького кусочка счастья.
ГЛАВА 28
Валерий Владимирович Соколов был человеком отходчивым, он не мог долго серчать на кого бы то ни было, а особенно на брата. Денис всегда был его правой рукой, его стеной, за которой можно было спрятаться и отсидеться, а кроме того, брат был лучшим слушателем и советчиком. Без него Валерию было просто скучно жизнь, не было человека, которому он мог доверять на сто процентов, с кем можно было обсудить все проблемы. Хотя Денис не отличался чувством юмора или умением вести интересную беседу, но младшему брату ужасно не хватало его. Самое страшное, что Валерий прекрасно осознавал, что сам он не является для брата таким важным человеком, тот сможет прожить и без него, поразительно, но Денис мог вообще общаться только со своей женой, ему никто не был нужен. А Валерий так не мог.
За дни, прошедшие с вечера, когда братья Соколовы поругались, он отчаянно искал компании, но безуспешно. Андрей был плохим собеседником, с ним неинтересно было строить планы, обсуждать бизнес – проекты или общих знакомых, сыну всё это было безразлично, он замкнулся на своём поражении. Валентина Ивановна тоже не была интересным собеседником. Пожалуй, она была единственным человеком, с кем Валерий мог не разговаривать неделями и не чувствовать при этом особой утраты. Потому что с женой особо и говорить было не о чем. Да и не хотелось.
По прошествии двух недель, Валерий Владимирович не удержался и набрал номер Дениса. Он волновался, хотя прекрасно знал, что брат обязательно ответит на звонок, и они помирятся или сделают вид, что помирились. Через месяц Валерий и забудет о произошедшей размолвке, а вот Денис не простит и не забудет. Таков он есть.
– Ну, здравствуй, брат, – Валерий Владимирович старался говорить бодро, как ни в чём не бывало.
– Здравствуй, – прозвучало в ответ, словно нехотя.
– Приезжай к нам, хватит дуться. Давно пора нам выкурить трубку мира.
– Я и не дуюсь, просто дурак ты, Валерка, – голос Дениса был хриплым, но очень родным.
– Ну, куда мне до тебя, ты же у нас «мозговой центр», – сострил Валерий.
– Иди ты, – прозвучало в трубке, но чувствовалось, что послали брата с улыбкой на лице.
– Давай подъезжай, коньячка треснем.
– Ладно, закончу дела и приеду.
Однако, Денис Владимирович приехал только к вечеру, когда Соколовы уже поужинали, а Валерий Владимирович потерял всякую надежду увидеть сегодня брата. Он был раздражителен за вечерней трапезой и хандрил. Ожидание старшего Соколова заставило его в нетерпении считать минуты, а Денис, видимо, совсем не спешил к нему. Но, наконец, хлопнула входная дверь, послышался шум приближающихся шагов, и на пороге кабинета возникла тучная фигура Дениса Владимировича Соколова.
– Ты чего так долго? – вместо приветствия спросил Валерий, указывая брату на кресло, – мы уже поужинать успели.
– Чего-чего? О сынке твоем беспокоился, – устало вздохнув, ответил Денис, усаживаясь в кресло, – давай коньяк наливай, да позови экономку, пусть принесет закуски, есть охота. Бегаю сегодня, как малец, а мне уж совсем не двадцать.
– В смысле о сынке? О котором? Поди Димка опять…, – Валерий замолчал, понурив голову.
– Об Андрее Валерьевиче, надо же парню помочь, а то совсем в четырех стенах придурком станет. А он и без того умом не блещет, – пояснил старший Соколов.
– Денис! – Валерий Владимирович шумно выдохнул, обрадовавшись, что с Димой всё в относительном порядке. Он очень беспокоился о младшем сыне, тот впервые был один в чужом городе.
Резво подскочив с кресла, Валерий направился к столику, стоявшему возле полок с документами. На столике высилась бутылка французского коньяка, поднос с бокалами и пепельница. Налив спиртное по стаканам, он протянул один из них брату, а со вторым в руке вернулся к своему креслу.
– Нет. Ну, правда, профукать губернаторское кресло – это не каждому дано! Ну, ладно, что об этом теперь. Дело сделано, – Денис понюхал содержимое стакана, довольно крякнул и одним мхом проглотил содержимое бокала, – эх, закусочки бы еще или в этом доме не кормят?
– Что было, то было, не изменить нам уже ничего, – отмахнулся Валерий, и, набрав на внутреннем телефоне номер кухни, попросил принести еды в кабинет.
– Да, а жаль. Ладно, что было, то прошло. Прогадали мы с тобой, брат, нельзя было на Андрея ставки делать, нельзя. Надо было сидеть тихо и бизнес свой развивать, а мы продали всё и вложились в политическую карьеру того, кто даже об этом не думал. Вот дружок его – Макаров, тот бы был бы пай-мальчиком до назначения, муха бы на него села, а вот после гайки-то позакручивал. А Андрюха – дурак избалованный, всё по ветру пустил из-за того, что бабу свою колошматил. Ну, да ладно, мир праху её, – Денис, не дождавшись еды, прошёл к столику с коньяком, подхватил бутылку и наполнил бокал себе и брату. – Тут слушок прошёл, будто Вовка Смирнов организует конторку на базе партии одной нынче модной.
– Что за конторка? – лениво поинтересовался Валерий, которому бесконечные разговоры о сыне и потерях порядком надоели.
– Не, ерунда, однако. Финансироваться будет дай Боже, я с Вовкой это дело перетёр, Андрея возьмут замом по экономике, через него пойдут все финансовые потоки и если он не совсем дурак, а в это хочется верить, то сумеет нормально заработать, – ответил Денис Владимирович, говорил он это медленно, подчеркивая значимость своих слов и труды во благо семьи.
– Но Смирнову-то зачем нам помогать? – удивленно спросил Валерий.
– Как зачем? Мы ему тоже сможем быть полезными, рука руку моет, правило старое, как мир. А мир, как известно не меняется. Да и люди тоже, – Денис хитро улыбнулся, – где еда, брат? Хватит уже трепаться, пора праздновать. Наконец-то хоть одна добрая весть за все эти месяцы.
– Даже не знаю, выйдет ли всё с этой конторой, да и Вовка себе на уме мужик, – задумчиво сказала Валерий. – И вообще, Денис, переживаю я из-за Андрея. Не знаю, сможет ли он опять стать прежним, уж больно повлияло на него то, что в шаге от кресла губернатора его бросили со счетов.
– Валера, я больше сделать для Андрея ничего не в силах. Да и этот сукин сын Дзюба не забудет, как мы его с губернаторского кресла сбросили, у него сейчас вся власть в руках. Нам теперь в политику лучше не соваться, будем сидеть себе тихо – мирно, платить откаты нужным людям и жить спокойно. Ну, что говорить, ты сам всё прекрасно понимаешь. А это место, что я нашёл для Андрея, будет теплым, всё, как он любит, работать не надо, только видимость создавать, всё за него сделают, главное не мешать умным людям. И свою долю он получит, да и мы с тобой поживем, надо восстанавливать финансовое положение. Теперь всё в руках Андрея и он должен теперь отработать все наши потери, поиздержались мы порядком из-за него и всё за зря, – Денис задумчиво посмотрел на брата.
– Денис, будем надеяться на лучшее, нам иного не остается, – Валерий Владимирович поднял свой бокал, салютуя брату.
Соколовы еще долго обсуждали будущую карьеру Андрея, так и не удосужившись посвятить его самого в эти грандиозные планы. Да, и, собственно говоря, всем было ясно и понятно, что у Андрея нет иного выхода, кроме как слушать отца и дядю. Времена самостоятельности для несостоявшегося губернатора миновали, как времена непоколебимой уверенности в своих силах.
***
Спустя шесть месяцев
Город Владимир казался Дмитрию Соколову невообразимо огромным, чужим и странным. Впервые в жизни он оказался там, где фамилия его отца не значила ровным счётом ничего. Это было так непривычно и забавно, он больше не был представителем «золотой молодежи», он больше не был избранным, кому дозволено многое, если не всё.
Теперь Дмитрий каждое утро ходил на работу и изображал, что ему это интересно, хотя более бессмысленного препровождения времени он даже придумать не мог. Его должность гордо именовалась – начальник отдела безопасности, а, по сути, все трудовые функции сводились к тому, что Дима проверял вышли ли на смену охранники. Работа была скучное и неинтересной, хотя, по правде сказать, Диме любой труд казался лишним, бессмысленным, ибо время можно было провести куда продуктивнее, чем сидеть в кабинете и тупо смотреть в монитор. Не лежала у Дмитрия душа к работе, он отсиживал свои часы и ехал в пустую съемную квартиру, где до полуночи смотрел старые американские фильмы, пил чай и курил. В общем, как мог, развлекал себя, стараясь снова не запить.
В какой-то момент желание купить коньяка стало просто невыносимым, и Дима его приобрёл. Поставил в пустой угол и долго смотрел на бутылку, что отсвечивала в свете электрических ламп золотистым светом. Ему так хотелось добавить несколько капель в чай, но Дима прекрасно знал, что этим не ограничится. Это будет для него началом нового пути в наркодиспансер.
Несколько дней он смотрел на эту бутылку, чувствуя, как его воля слабеет. День ото дня реальность становилась всё более серой и алкогольное забытье манило всё больше. Но Соколов держался, стиснув подлокотники дивана, он изо всех сил старался подавить желание протянуть к бутылке руку. Так продолжалось неделю, на восьмой день Дима отыскал в газете объявление о центре поддержки людей, страдающих различными зависимостями и фобиями. Не размышляя особо, он направился после работы в этот центр.
И снова Дима оказался на собраниях групп анонимных алкоголиков, сколько их он уже посетил за свою жизнь и как мало они ему помогали! Но он вопреки своему неверию начал посещать занятия, не думая об их результативности, просто заполняя свои вечера, оставляя как можно меньше свободного времени для своих мыслей и возможности напиться. Дима приезжал в центр сразу после работы, иногда даже забывая поужинать, ему хотелось почувствовать себя не одиноким в своем желании и своей борьбе, да и, вообще, в жизни.
В один из вечеров Дмитрий приехал за час до занятия и смиренно сидел в коридоре, ожидая остальных анонимных алкоголиков и психолога. Он лениво рассматривал коридор, выкрашенный в фисташковый цвет, дипломы различных тренингов, которые посетили психологи центра, стулья с потрескавшейся кожей, спаянные между собой. Этот коридор стал ему уже почти родным, он знал каждую трещинку в стене напротив, Дима не раз их пересчитывал, убивая время. Он услышал, что где-то вдалеке отворилась дверь, затем раздался глухой звук хлопка и по бетонному полу застучали каблуки, перестук этот был яростным, злым и быстрым. Вскоре мимо Димы промчалась девушка лет двадцати, совершенно невзрачной наружности: русые волосы были разделены на прямой пробор и заплетены в косу, большие темные очки скрывали пол лица, мешковатые брюки неряшливо свисали с худых ног, а серая безразмерная кофта скрывала фигуру незнакомки.
Соколов посмотрел на неё и внезапно вспомнил Лику, что-то в этой девушке напоминало её, но что именно было непонятно. Лика всегда была красивой, ухоженной, иногда немножко нелепой, но никогда она не была так безвкусно одета, никогда она так жалко не выглядела. Наверное, девчонка наркоманка и отходит от очередной ломки, вот отсюда её осунувшийся невзрачный вид. Дмитрий за время, проведенное в наркодиспансере, видел наркоманов не раз и не два и прекрасно осознавал, что у девчонки, скорее всего, шансов нет, как, впрочем, и у него. Безнадежные, сколько их таких душ мается на этом свете. А сколько их покинуло этот мир. И Лика ушла навсегда.
Не то, чтобы Дима не вспоминал о Лике, он старался о ней не думать. Это было слишком больно, заставляло о многом размышлять, и мысли эти были далеко неприятными. Но иногда, ночами, Дмитрий не мог уснуть, перед его глазами стояло милое лицо в обрамлении светлых волос, и он начинал метаться по квартире, как загнанный зверь. Зажигал свет, пил кофе, курил, стараясь отогнать воспоминания дымом и горячим напитком, но безуспешно. Лика приходила в его мысли снова и снова, она в них, по сути, жила.
После Дмитрий не раз видел ту девушку, и всегда она куталась в безразмерные вещи, которые были велики ей настолько, что в них вошла бы еще одна такая девица. Она практически пробегала по коридору, стараясь скрыться как можно быстрее, чтобы никто не подумал её остановить, это было глупо. Пациенты и гости центра редко говорили друг с другом за пределами занятий. Однажды, ожидая очередного сеанса, Дима прогуливался по коридорам центра, читая таблички на дверях, объявления, пропагандистские плакаты и увидел, что невзрачная девчонка вышла из кабинета, где, судя по листовкам, проходили занятия для жертв насильственных действий сексуального характера.
В тот момент вся мозаика сложилась для него, девчонка и, правда, была похожа на Лику, она была таким же загнанным зверьком, как и жена Андрея. Перед Димиными глазами возникли кадры злополучной пленки, стоившей его брату карьеры, Андрей опускается на тело жены и насилует её. Эти моменты были самыми ужасными, Дима всегда старался не думать об этом моменте записи, иначе волна ярости и гнева захлестывала его настолько сильно, что он готов был растерзать брата голыми руками. Видеть, как твою любимую насилует родной брат, было невыносимо.
Он развернулся и пошел в обратном направлении, пытаясь усмирить свою ярость, забыть о прошлом и сосредоточится на предстоящем занятии, но безуспешно. От прошлого нельзя убежать, оно всегда с человеком, Дмитрий Соколов, наконец, осознал это. Можно сменить город, но это не поможет забыть всё, что было в жизни до этого. Впервые в жизни Дима подумал о том, что в его силах попытаться кому-то помочь, сделать что-то, чтобы эта девчонка однажды не въехала в опоры моста от безысходности. Дмитрий Соколов решил для себя, что больше он не будет жить, ожидая счастья, и хандрить от того, что он неудачник, пора начинать новую жизнь, которую он заполнит по мере возможности достойными поступками, а не визитами к врачам – наркологам. А еще Дима поставил для себя цель – помочь некрасивой девчонке, над которой кто-то когда-то надругался. Это станет его прощальным подарком Лике, попыткой доказать самому себе, что у него хватило бы терпения и воли завоевать Анжелику, вылечить её раны.
