Текст книги "Возмездие"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Наверное, глупо писать тебе письма. Но, во-первых, никто не знает, что я их пишу. То есть это во-вторых. А главное то, что, когда я пишу, мне кажется, ты жив и просто уехал в командировку; а я докладываю тебе состояние дел, мой генерал.

Все же я дочь военнослужащего, а, как говорит Сева, гены пальцем не раздавишь.

Самая главная новость: Митя поступил в физикоматематический лицей! Тот самый, куда ходил на подготовительные курсы. Я все боялась, что после... что он сорвется, бросит занятия. Он поначалу очень замкнулся, ушел в себя – не достучишься. Но эти курсы подготовительные его буквально спасли от депрессии. У них там замечательный педагог по математике. Заслуженный учитель, и все такое. Митя говорит, что он здорово объясняет. Самые сложные вещи становятся простыми и понятными. И еще он увлечен туризмом. Водит детей в походы, представляешь? Так здорово, что у Мити будет такой наставник. Он ужасно рад, что поступил! Потом постараюсь и Санечку туда устроить. У них поступаемость в институты стопроцентная. Главное, чтобы Санечка не болел. А то он всю зиму прохворал. То грипп, то ангина. Софья Петровна говорит, что это на нервной почве. А вообще мы живем дружно. Стараемся друг друга поддерживать. С деньгами, правда, туго. Я не жалуюсь, Сереженька, что ты! Я прирабатываю. Взяла у мамы вязальную машину, помнишь, папа подарил ей лет десять назад? Севка ее наладил, я освоила, хоть и филолог... Мальчишкам свитеров наплела. Себе костюмчик, маме жакет. Теперь беру заказы. Если бы ты был жив, Сереженька, я связала бы тебе самый красивый свитер. Господи, как редко я тебе говорила, что люблю тебя! Как мне тяжело, Сереженька... Говорят, что время лечит. А мне все трудней и трудней... Прошло полгода, а я просыпаюсь ночами и все ищу тебя рядом с собою. А тебя нет. Почему ты мне не снишься? Приснись, пожалуйста...

* * *

–        Ма, ну что ты не спишь? Плачешь опять?

–        Нет, что ты, сынок...

Марина торопливо вытерла слезы, захлопнула тетрадь.

–        Опять пишешь?

Высокий, нескладный подросток подошел, сел рядом, уткнулся в ее плечо.

–        Не плачь, мама! Пожалуйста!

–        Я не буду, Митенька, честное слово!

Марина вздохнула, загоняя слезы назад, в глубину серых глаз.

–        Ну, как тебе мой день рождения? Как мои девочки?

–        Нормальные тетки. Ты самая красивая из них.

–        Ну конечно! – рассмеялась Марина.

–        Честно! И одета лучше всех!

–        О-о, да!

–        Правда! У тебя вкус хороший.

–        Ну еще бы! Раз я родила такого симпатичного сына!

–        Ага. А чего мужчин не было? Чего одни тетки?

–        Ну у нас же женский коллектив. Экскурсоводы, как правило, женщины.

–        Ма, вот ты водишь экскурсии, а что, на тебя никто не заглядывается?

–        Не знаю, я ведь в это время работаю. А что?

–        Ну просто... Ты такая классная. Я думаю, на тебя наверняка мужчины заглядываются. Ты просто не видишь.

–        Митя, ты о чем?

Марина слегка отстранилась.

–        Ну что ты, мам? Чего я такого сказал? Просто ты плачешь все время. Думаешь, я не знаю? Уложишь нас и садишься письма писать и плакать...

–        Митя!!

–        Думаешь, я сам не переживаю? Еще как! Но что же делать, если папа умер? Взял и умер и нас не спросил! А нам теперь жить без него! Я не хочу, чтобы ты плакала. Я хочу, чтобы ты была счастливая, как раньше. И чтобы смеялась, как раньше. И чтобы у нас все было, как у других... Чтобы мы одевались, как раньше.

–        Митя, ты что? Разве вы плохо одеты? Вон свитера новые...

–        Да, свитера... А джинсы? Я всю зиму в одних проходил. И Саня тоже...

–        Митя, я стараюсь, я работаю, – упавшим голосом проговорила Марина.

–        Я знаю. Но ты же не можешь все одна... Я хочу... Чтобы ты вышла замуж...

Голос его все поднимался и вдруг сорвался на тонкий плач.

–        Митя, Митенька, успокойся, Саню разбудешь, солнышко мое! Все у нас будет хорошо, я тебе обещаю!

Марина прижала к груди светловолосую голову сына, источавшую такой родной, такой любимый запах, и задохнулась от жалости.

–        Все будет хорошо, мальчик мой!

* * *

Поздним вечером 10 ноября 2003 года в дежурной части Московского уголовного розыска застучал телетайп, из которого поползла длинная лента.

«10.11.03

Настоящим сообщаю, что сего дня по адресу Таврическая ул., дом 8, квартира 90 обнаружен труп гражданина Новгородского Г. М., члена Государственной думы, проживавшего по вышеуказанному адресу. В квартире похищены картины, представляющие художественную ценность, авторства известных художников. По подозрению в совершении преступления задержаны ранее судимые Малевич и Филонов, которые в настоящее время проверяются на причастность к преступлению. На месте работает дежурная следственно-оперативная группа под руководством следователя Подрядчикова.

Передал ответственный дежурный по РУВД Северо-Западного округа, майор Васильев.

Телетайпист Миронова Е. В.»

* * *

Начальник оперативного управления Главка МВД РФ, Вячеслав Иванович Грязнов, находившийся в здании Генеральной прокуратуры, в кабинете своего друга Александра Борисовича Турецкого, показал ему телефонограмму и оглушительно расхохотался:

–        Как тебе, Санечка, этот перл?

–        Да-a, высокий класс служебного рвения... Особо впечатляет, что следствие имеет дело с ранее судимыми художниками. Это он с перепою или от невежества? – поинтересовался Турецкий.

–        Ты про ответственного по РУВД Васильева? И то и другое. Вчера, после получения этого шедевра бумаготворчества, – Грязнов помахал в воздухе бумажной лентой, – я отправил муровцев на Таврическую, а по пути они заскочили в РУВД. Посмотреть на того майора. Зрелище впечатляло. Народ гулял по полной. Некая рыжеволосая барышня исполняла стриптиз под бурные аплодисменты оперов и следаков. Орлы мои до сих пор под впечатлением. А майор Васильев почивал за служебным столом, уронив на натруженные «демократизатором» руки седую голову. Мужику год до пенсии. Жалко дурака. Да и праздник все же.

–        Ну, а что у депутата? Каковы результаты первых следственных действий?

–        Это ты уже как помощник генерального прокурора интересуешься?

–        Нет, как простой избиратель, обыватель и мещанин, – съязвил Александр Борисович. – Ты же знаешь, Слава, генеральный всю эту тряхомудию на мою шею повесил! Под личный контроль Меркулова. Депутат же, будь он... Да и, судя по твоему присутствию, и тебе твой министр уже тоже дал соответствующее указание. Так что докладывай, – хмыкнул Турецкий.

–        Ну, мы люди маленькие. А поскольку погибший – не просто обыватель, избиратель и мещанин, а, как ты видишь, «слуга народа», то, конечно, все вопросы будут решаться только на высшем уровне. И под руководством главного украшения Генпрокуратуры, – съязвил Грязнов.

–        Это ты про меня?

В этот момент в кабинет Турецкого постучали, из– за двери раздался женский голос:

–        Мужчины, кофе пожаловал!

–        Это я про Клавдию! – возрадовался Грязнов, вскакивая и отворяя дверь. – Клавдия, заходи, радость наша!

–        Вообще-то это мой кабинет, – как бы слегка рассердился Турецкий.

На пороге возникла фигуристая дама, секретарша заместителя генерального прокурора Меркулова, с подносом в руках. На подносе дымились чашечки с кофе и стояла тарелка с бутербродами. Клавдия Сергеевна замерла на пороге, подняв черную бровь в сторону Турецкого.

–        Не смотри на него, Клава! Он грубый солдат и не знает слов любви! – заревновал Грязнов.

–        Оставь в покое нашу Клаву! У тебя в управлении своя Зинаида есть! – Турецкий вскочил, помогая водрузить поднос на стол.

–        С чего это я должен оставлять ее в покое? Клава – это наше все! – не унимался Грязнов.

–        Прекратите, мужчины! – Клавдии нравился поднятый вокруг нее переполох. – Константин Дмитриевич распорядился выдать вам спецпаек, чтобы лучше думалось.

–        Хорошая идея! А больше никакого спецстимулятора умственной деятельности у него не нашлось? – серьезно осведомился Александр Борисович.

–        Нет! Еще не хватало, чтобы я через весь коридор несла вам коньяк? И чтобы все видели?

–        Верно, разумная наша, – вздохнул Турецкий.

–        Не вздыхай, Саша. Мы не будем ждать милостей от природы! – утешил его Грязнов.

–        Ладно, мужчины, работайте!

Стрельнув глазами, Клавдия удалилась.

–        Цирцея! – крикнул ей вслед Грязнов.

–        Не отвлекайся! Что-то ты игрив сегодня не в меру. Где стимулятор?

Грязнов выставил на стол фляжку с коньяком.

–        Игрив, это верно! А что? Чего печалиться? Не вижу причин. А что «члена» очередного бабахнули, так это наша работа, а не печаль.

–        Ты сам соображаешь, что сказал?

–        Я имею в виду расследование, а не преступное деяние, – поправился Грязнов.

–        Вот сидел бы здесь сейчас какой-нибудь папарацци, так завтра в прессе появилась бы статья «Киллер в погонах».

–        Ладно, давай без аналогий, Саня! Это тема грустная, и мне она весьма неприятна. Да и киллерами мы с тобой уже были...  – помрачнел Грязнов.

Саша виновато взглянул на друга.

–        Прости, Славка, не хотел обидеть. Разве твоя вина, что ты относился к тем гадам, «оборотням», как к друзьям и соратникам? Разве на лбу вора и взяточника написано «вор и взяточник»? А я сам? Мы ж с тобой прекрасно знаем, как умеет зло рядиться в белые одежды. Так же как уверены и в другом: настоящих, честных, порядочных людей в наших стенах большинство! И сколько их, отдавших свои жизни за то, чтобы жизнь других людей была спокойна! Высокопарно, скажешь? Мы вчера тоже отмечали праздник, хоть он и не совсем наш. Не День прокурорского работника. Но вспомнили многих...

–        Ладно тебе... Работаем вместе... Дело одно делаем...

–        Вот именно. И стали вспоминать, скольких друзей схоронили. Одна Шурочка чего стоит...

Память Александры Ивановны Романовой друзья чтили свято.

–        Давай за нее! За всех погибших! Светлая им память! – Турецкий достал из сейфа рюмки.

Грязнов их тут же наполнил, поднял свою:

–        Ну, не чокаемся...

Закусив бутербродами и выпив по чашечке крепкого кофе, мужчины закурили.

Глава пятая. ВЫХОДЕЦ ИЗ ПИТЕРА

–        Ну? Так какую «конкретную шишку» хлопнули? И как? Рассказывай, – приступил к делу Турецкий.

–        Хлопнули депутата Новгородского из Госдумы.

–        Это кто ж такой? Из новых?

–        Член одной из партий либерального толка. В Думу попал три года назад. Вместо убитого депутата Губернаторова. Выходец из Питера. Оттуда и «выбрался» в Думу. Если помнишь, Губернаторов был депутатом от Питера.

–        И чем этот Новгородский знаменит?

–        Да вроде ничем. Известно, что сейчас, готовясь к новым выборам в Думу, он стал одной из видных фигур только что созданного блока «Справедливость». Предвыборная кампания этого блока построена на чисто популистских ходах: повысим зарплату бюджетникам, прибавим пенсии старикам и тэ дэ и тэ пэ. А нашему народу пустые обещания как мед по пузу: блок начал набирать обороты. Вполне может преодолеть пятипроцентный барьер.

–        Ну ладно, это вводная. А что на месте преступления? И что это за полотна Малевича и Филонова?

–        Убийство, Саня, прямо из триллера. Просто кровь леденеет в жилах: три пулевых ранения: в бедро, в живот и в мошонку. Большая кровопотеря. Акт баллистической экспертизы еще не готов, но эксперт-криминалист говорит, что выстрелы произведены с расстояния в два-три метра. Найдены гильзы. Девятимиллиметровки. Оружия на месте преступления нет. А что до полотен, то со слов вдовы, это – подлинники. Ранний пейзаж Малевича и небольшое полотно кисти Филонова. Спецы наши говорят, что картинки стоят баснословных денег.

–        Откуда же у него, «слуги народного», такие деньги? – как бы изумился Турецкий.

–        Откуда у него эти полотна, вот что интересно! Ребята из «антикварного» отдела начали следы искать, клубок разматывать, но пока безрезультатно. В соответствующих анналах оба полотна значатся «пропавшими без вести». Кстати, вполне возможный мотив убийства: эти картинки загнать можно за такую сумму, что на всю оставшуюся жизнь хватит.

–        Полотна из рам вырезали?

–        Хороший вопрос, – одобрил Грязнов. – Нет, полотна украдены вместе с рамами.

–        Вот как? Воры по антиквариату обычно готовят похищение тщательно. Полотна всегда вырезают – так легче спрятать. Да что я тебе рассказываю...

–        Вот именно.

–        Какой этаж?

–        Девятый в семнадцатиэтажном.

–        Как злоумышленник проник в квартиру? Через окно? На роллингсах? «Антиквары» любят альпинистское снаряжение использовать.

–        Нет, видимо, через дверь. Окна не выбиты.

–        И зачем же этого бедолагу так изрешетили? Три выстрела... Тоже как-то на кражу не тянет... Все-таки у наших клиентов котлеты отдельно, а мухи отдельно. Всякие там щипачи и медвежатники на убийство редко идут.

–        Не скажи, Санечка! Смотря какова цена вопроса... Вспомни дело Константиниди (см.1). А как я уже сказал, картинки тянут на ба-а-а-льшие деньги.

–        Кто первым обнаружил убитого?

–        Вдова.

–        Протокол допроса есть?

–        Да. Сейчас...

Грязнов достал из портфеля папку, извлек из нее несколько скрепленных степлером листков.

–        На, читай. А я пока... – Слава потянулся было к фляжке.

В этот момент в кармане генерала запиликал мобильный.

–        ...А я пока по телефону, – закончил он, извлекая трубу.

* * *

Из протокола допроса Новгородской В. П. (с применением звукозаписи)

Следователь Московского уголовного розыска Серебряков В. Н. с соблюдением требований ст. 157, 158 и 160 УПК РФ допросил Новгородскую В. П.

Вопрос. Вера Павловна, расскажите, пожалуйста, что произошло в вашей квартире по адресу Таврическая улица, дом 8, квартира 90.

Ответ. Господи, сколько можно рассказывать? (Плачет.)

Вопрос. Вера Павловна, я же объяснил вам, что это официальная дача показаний, от которой очень много зависит. Вы, пожалуйста, успокойтесь и расскажите все по порядку. Вы вернулись сегодня из путешествия?

Ответ. Да. Мы с сыном ездили на осенние каникулы в Египет. Это очень познавательно. Пирамиды, и все такое... Они как раз проходят это в школе.

Вопрос. Когда вы улетели?

Ответ. Тридцатого октября.

Вопрос. Вы разговаривали с мужем по телефону во время отсутствия?

Ответ. Да, через день-два.

Вопрос. Когда вы разговаривали с ним в последний раз?

Ответ. Седьмого ноября.

В о п р о с. В какое время? Постарайтесь вспомнить точно, это важно.

О т в е т. С точностью до минуты я вспомнить не могу. Это было между пятнадцатью и шестнадцатью по Москве. Мы вернулись в номер после обеда, и я позвонила.

Вопрос. Как вам показалось, муж был чем-нибудь встревожен? Обеспокоен?

Ответ. Нет, обычный голос. Шутя, поздравил меня с праздником, с днем... как его? Согласия, что ли?

Вопрос. Когда был следующий звонок?

Ответ. Потом я позвонила восьмого числа. Но телефоны не отвечали. Ни квартирный, ни мобильный.

Вопрос. Вас это обеспокоило?

О т в е т. В тот день – нет, так как мы договаривались созвониться девятого. Но и на следующий день телефоны не отвечали. Я забеспокоилась, поскольку муж должен был нас встретить. Но он не встретил (всхлипывает). Извините, я сейчас соберусь.

Вопрос. Вы не пытались разыскать его по каким-нибудь другим телефонам? Может быть, он был в гостях у кого-нибудь из друзей?

О т в е т. У Георгия нет здесь близких друзей. Он ведь в Москве недавно. Есть коллеги по работе в Думе, по партии, так сказать... Но это чисто деловые отношения. По сути, мы общаемся только с моими друзьями. Георгий мог быть в гостях только у моих родителей. Я им позвонила, но его там не было. Я, разумеется, не показала виду, что беспокоюсь, чтобы не волновать стариков.

В о п р о с. А вы давно в Москве?

О т в е т. Я коренная москвичка.

Вопрос. Вера Павловна, когда вы вступили в брак с погибшим?

Ответ. Мы поженились с Георгием в марте двухтысячного года.

В о п р о с. То есть три года тому назад? Его переезд в столицу был связан с женитьбой?

Ответ. Нет, Георгий прошел в Думу вместо убитого Губернаторова. Это было осенью. А мы поженились весной. Я собиралась переехать к мужу в Питер, но судьба распорядилась иначе. Он переехал ко мне. Собственно, я не понимаю, какое это имеет отношение?..

Вопрос. Хорошо, расскажите, пожалуйста, обо всем, что было после вашего возвращения.

Ответ. Как я уже говорила, муж нас не встретил. Я взяла такси, завезла Костика к своим родителям.

Вопрос. Почему?

Ответ. Потому что беспокоилась! (Нервно.) Я  подумала, что он может быть болен. У него бывают... бывали проблемы с сердцем... Предчувствие было какое-то нехорошее, не знаю, как объяснить... И правильно сделала, что завезла! А если бы Костик увидел все это? (Плачет.)

Вопрос. Вера Павловна, может быть, лекарство примете? У вас есть что-нибудь успокоительное?

Ответ. Оставьте! Какое лекарство? Какое лекарство вернет мне картины?.. И мужа!!

Вопрос. Еще раз простите за вопрос... Вашему сыну пятнадцать лет, так? Вы состоите в браке с Георгием Максимилиановичем...

Ответ. Господи! Что вы копаетесь в таком личном? Да, Георгий женился на женщине с ребенком, ну и что? Он усыновил Костика и относился к нему, как к родному сыну. Тем более что родных детей у него не было. Вас вообще преступление интересует или наша личная жизь?

В о п р о с. К сожалению, причины многих преступлений, Вера Павловна, так или иначе связаны с личной жизнью.

Ответ. Как вы смеете? Георгий был безупречен! У нас пропали картины! Разве это не мотив?

Вопрос. Разве я выразил сомнение по поводу безупречности вашего супруга? Что касается картин, мы как раз почти добрались до них. Продолжим. Вы вернулись домой. Дверь в квартиру была закрыта?

Ответ. Да. Но только на один замок. Ригельный.

В о п р о с. Он легко открылся? Как обычно?

Ответ. Да, как обычно. Он вообще легкий такой замок.

В о п р о с. В каком смысле?

Ответ. Можно закрыть дверь, просто отжав рукой эти ну... пальцы металлические.

Вопрос. Вы пробовали так делать?

О т в е т. Я – нет. Но Костик однажды потерял ключи, обнаружил это утром, когда нужно было уходить в школу, а дома уже никого не было И он закрыл дверь именно так.

Вопрос. Как же так? В доме такие ценные вещи и такой ненадежный замок?

Ответ. Почему ненадежный? Это закрыть дверь можно, а открыть – вряд ли. Кроме того, дверь, как вы видели, снабжена и другими замками. Просто когда мы дома, все засовы не запираются. Зачем? Есть камера видео-наблюдения. Внизу сидит консьержка... Господи, неужели он сам открыл им дверь?

Вопрос. Вера Павловна, вот вы вошли в квартиру...

О т в е т. Я вошла и сразу почувствовала этот запах... И вбежала в гостиную, а он лежит... весь в крови... (Всхлипывает.)

В о п р о с. Я очень прошу вас успокоиться и, пожалуйста, не перебивайте меня. Скажите, у вашего мужа была какая-нибудь домашняя одежда? В чем он ходил дома? Особенно если бывал один?

О т в е т. В тренировочном костюме. Я ему подарила костюм «Адидас», он его любил. Господи, вы думаете...

В о п р о с. Я ничего не думаю. Я задаю вопросы. Ваш муж курил?

Ответ. Иногда. И только у себя в кабинете. Знаете, я обратила внимание на пепельницу. В ней был окурок. Георгий никогда не курил в гостиной.

В о п р о с. Вы прикасались к пепельнице?

Ответ. Да, кажется, я ее передвигала.

Вопрос. Скажите, пожалуйста, каковы размеры похищенных полотен?

Ответ. Это небольшие картины. Пейзаж где-то сорок пять на шестьдесят сантиметров вместе с рамой. Филонов – немного побольше. Тоже с рамой.

Вопрос. Откуда у вас эти полотна? Где и когда вы их приобрели?

Ответ. Это, так сказать, приданое мужа. Он привез картины из Петербурга. Говорил, что они достались ему в наследство.

В о п р о с. От кого?

О т в е т. Не знаю. Может быть, от родителей. Они уже умерли, к сожалению.

Вопрос. Неужели Георгий Максимилианович ничего не рассказывал вам об их происхождении?

Ответ. Представьте, ничего. Я не особенно разбираюсь в искусстве, это Георгий был ценителем и знатоком. Я только знала, что эти картины стоят очень дорого. Он шутя говорил мне, что, если с ним что-нибудь случится, мы с Костиком сможем продать их и жить безбедно, пока Костик не встанет на ноги. (Всхлипывает.)

В о п р о с. Он подозревал, что с ним что-то может случиться? Вера Павловна, были ли у вашего мужа враги? Или неприязненные отношения с кем-либо?

Ответ. Врагов у него никаких не было. Он имел в виду болезнь. Ну там, сердце... Пятьдесят пять – такой возраст для мужчины... Критический. А неприязненные отношения... Не знаю, может быть, кто-то и завидовал ему. Чужая душа – потемки.

Вопрос. Что-нибудь еще в квартире похищено? Вещи, деньги, драгоценности?

Ответ. Нет, все на месте. В кабинете Георгия находится сейф. Он вмонтирован в стену, завешен гравюрой. Господи, они могли и гравюру взять. Восемнадцатый век. Тогда и сейф бы обнаружили... Но все на месте, я проверяла. Да там, в общем-то, ничего особенного... Немного денег, мои побрякушки. Деловые бумаги мужа.

В о п р о с. В вашем доме было какое-нибудь оружие? Пистолет, револьвер?

Ответ. Нет, что вы. То есть мужу дарили на дни рождения что-то такое. Саблю, мушкет какой-то. Все это висит в его кабинете, на ковре. Мужчины такие игрушки любят, Георгий не был исключением. Но никаких пистолетов не было. Даже газовых.

Вопрос. Он не делился с вами своими проблемами? По работе? Скажем, трудный день... С кем-то поспорил, повздорил, разошелся во мнениях... То, что мужья обычно рассказывают вечерами женам?

Ответ. Нет, о работе мы не говорили.

Вопрос. Ваш муж, кажется, намеревался вновь баллотироваться в Думу? По партийному списку, не так ли? Только от другого блока. У него не было никаких проблем с товарищами по прежней партии? Поймите, это не праздное любопытство, любая мелочь может помочь следствию.

Ответ. Все его думские дела и партийные – это было табу. Запретные темы. Вечерами он отдыхал. Много занимался Костиком... Простите, я больше не могу говорить... (Рыдает.)

* * *

–        Ну, как впечатление? – спросил Грязнов.

–        Впечатления потом. Что нашли криминалисты? – Турецкий отложил листки с протоколом допроса, закурил.

–        Во-первых, есть «пальчики» на пепельнице. Сейчас их в лаборатории изучают. И окурок в пепельнице. Потом, на лестничной площадке тоже нашли сигаретный окурок. Свежак. И тоже с пальчиками. И на замке, том самом, ригельном, тоже есть «пальчики», хоть и смазанные. Но эксперты говорят, что с ними можно повозиться. И следы ботинок в прихожей. Почти удача. Так что ты думаешь о происшедшем, мастер версий?

–        Пока еще слишком мало объективных данных. Дата смерти установлена? Кстати, где труп?

–        В морге Первой Градской. Колобов там, дежурит возле судмедэксперта. Вскрытие уже провели. Точная дата смерти – седьмое ноября. Акт экспертизы будет готов сегодня к вечеру. Никаких ядов и прочих гадостей не обнаружено. Причина смерти: острая кровопотеря.

–        Думаю, что самоубийство исключается, – пошутил Турецкий.

–        Блестящее предположение! – оценил шутку Грязнов. – Не могу не согласиться: вряд ли найдется мужик, простреливающий себе мошонку с целью свести счеты с жизнью. Разве что самурай какой-нибудь. Да и они все же животы вспарывают, а не причинные места.

–        Давай рассуждать. Во-первых, погибший, судя по всему, сам открыл двери преступникам. То есть, скорее всего, к нему пришел кто-то знакомый. Вряд ли депутат впустил бы в дом незнакомого человека. Значит, нужно прошерстить весь круг его знакомств. Из протокола осмотра места происшествия следует, что Новгородский был одет в джинсы и свитер. Все модное, дорогое, почти «от кутюр». То есть не в тренировочном костюме мужик по квартире расхаживал. Тело лежит возле кресла, – Александр ткнул карандашом в одну из фотографий. – Если ранения в ногу, мошонку и живот являются прижизненными, а, судя по количеству кровопотери, так оно и было...

–        ...Прижизненные, прижизненные, Колобов подтвердил, – встрял Грязнов.

–        Следовательно, в момент убийства мужик сидел в кресле. Или стоял возле него. Опять же окурок. Возможно, имела место беседа с каким-то знакомым или посланцем знакомого, которая закончилась столь плачевно для депутата?

–        А при чем здесь картины? «Ранее судимые Малевич и Филонов»?

–        С картинами вопрос интересный, учитывая, что они числятся в соответствующих анналах пропавшими. И вдова ничего об их происхождении показать не смогла. Ну а если кто-то пришел к Новгородскому именно по поводу картин? Может, это наследство было спорным? Может, этот «кто-то» считал «ранее судимых Малевича и Филонова» своими? Почему картины исчезли с рамами? Это же непрофессионально! Все эти ранения многочисленные тоже свидетельствуют о непрофессионализме. Кто же так убивает? Зачем столько крови? Кстати, нужен очень тщательный опрос соседей. Неужели никто не слышал выстрелов?

–        Дежурный оперуполномоченный опрос проводил. Вроде как никто не слышал. Праздник ведь был.

–        И консьержку тоже опросить нужно. Кто входил в подъезд после пятнадцати часов?

–        Санечка, все это уже делалось по свежим следам, – поморщился Грязнов.

–        Ну и что? Сам знаешь, не все сразу вспоминается. Убийство соседа! Первая реакция у людей – шок. А в шоковом состоянии память работает плохо.

–        Знаю, знаю. Конечно, направим еще раз. Пошли своего Безухова, он у тебя товарищ тщательный и скрупулезный. Не то что мои опера.

–        Не дуйся! Я за твоего Колобова полцарства отдам. Ладно, давай дальше. С другой стороны, размеры полотен невелики, их можно спрятать и в обычную дорожную сумку, пусть даже и в рамах. Больше ведь ничего в квартире не взяли! Следовательно, преступника интересовали именно картины. То, что убийца пришел на эту встречу с оружием, свидетельствует о «заранее разработанном преступном плане», как говорится в обвинительных заключениях. Но сначала, по-видимому, был разговор. И возможно, Новгородский в процессе этого разговора подписал себе смертный приговор. Короче, нужно искать картины. Прочесать все городские скупки предметов искусства, все антикварные лавки. Маловероятно, что похищенное найдется, но чем черт не шутит? Таможню аэропортов, вокзалов, конечно, предупредили?

–        Йес! – откликнулся Грязнов.

–        Скучно с тобой работать, Слава! – вздохнул Турецкий. – Ладно, это версия номер один. А на одной-единственной версии зацикливаться нельзя.

–        Поэтому следует выпить! – догадался Грязнов.

–        Ты прав, мой проницательный друг! – воскликнул Турецкий.

Друзья выпили, зажевали лимоном, глотнули остывший уже кофе.

–        Далее. Возможно, кража вообще совершена для отвода глаз! Больше-то, со слов вдовы, ничего не исчезло! Может, причина убийства – профессиональная, так сказать, деятельность Новгородского? Вот ты говорил, что он переметнулся из какой-то либеральной партии в другую? И стал там видной фигурой? И что партия эта набирает обороты, так?

–        Йес!

–        Если они возьмут пятипроцентный барьер, то Новгородский станет членом парламента нового созыва? Вернее, стал бы. Так?

–        Это нужно товарищей по партии поспрашать.

–        Нужно поспрашать, как ты изволил выразиться. Возможен вариант, что сытное депутатское кресло, предназначенное, согласно внутрипартийному разделению полномочий, Новгородскому, захотел занять кто-нибудь другой? Более голодный?

–        Почему бы нет? Теоретически такой вариант возможен.

–        Значит, мы должны его проработать. Далее: что он представлял собой в «экономическом», так сказать, плане? На что жил? Занимался ли бизнесом? Какая на нем собственность? На его жене? На ее родне? Декларировал ли он свои доходы? И каковы они за четыре последних, скажем, года? Ответы на эти вопросы многое могут сказать пытливому уму. Нужно привлечь налоговиков, да и ребят из УБЭПа.

–        Сделаем-с! И не такие дела проваливали! – угодливо произнес Грязнов.

–        Ладно ерничать-то! Делать вместе будем.

–        Тогда за нас! Здесь как раз по последней, – Грязнов разлил остатки коньяка.

–        Ну, дай бог, не последняя! – поднимая рюмку, произнес Турецкий. – А все-таки странное убийство... – добавил он.

–        Чем?

–        Ну... Ты еще раз с Колобовым свяжись. Пусть в акте судмедэкспертизы укажут очередность выстрелов. Если это возможно, разумеется.

Глава шестая. БОНДИАНА

Олег Николаевич Левин, «важняк» из Генпрокуратуры, когда-то начинавший свою карьеру под чутким руководством Турецкого, получил задание от руководителя следственно-оперативной группы, созданной по факту убийства депутата Новгородского, внедриться, так сказать, в штаб избирательного блока «Справедливость».

Олег получал последние наставления от Александра Борисовича.

–        Сегодня похороны, я туда Фонарева направил. А в штабе наверняка почти никого не осталось. Все хотят на поминки попасть. Любит наш народ свадьбы и поминки. Последние за то, что, слава богу, не со мной сия беда приключилась. А первые из злорадства: вот и ты, дружок, попался! И оба мероприятия – за вполне законную возможность выпить в рабочее время. Ладно, это я отвлекся. Так ты там соблазни слегка какую-нибудь секретаршу в очках и с лишним весом. А она тебе в благодарность расскажет все, что знает и не знает, – посмеиваясь, говорил Турецкий.

И, увидев напрягшееся лицо Олега, рассмеялся:

–        Ладно, шучу! Но в каждой шутке есть доля шутки! Короче, следствие возлагает на тебя, Олег Николаевич, большие надежды!

–        Так, может, лучше вы, Александр Борисович? У вас как-то лучше получается!

–        Нечего, нечего! Привыкли за моей спиной... Должен я воспитать достойную смену для сериала «Агент 007»? Трех чемоданов «зелени» на дорогие автомобили, сигары и женщин не обещаю, – процитировал рекламный слоган Александр Борисович, – но некоторую сумму на непредвиденные расходы выдам, а казенная мобильная связь у тебя и так есть. Так что дерзай, Олежка! Вот тебе телефон, звони прямо сейчас. – Александр включил громкую связь, протянул трубку Левину.

–        Слушаюсь, – делая смиренно-подчиненное лицо, ответил Левин.

Контактный телефон блока «Справедливость» отозвался унылым, простуженным женским голосом.

На вопрос Левина, есть ли кто из руководства блока, женский голос печально поведал, что все руководство сегодня на похоронах Новгородского.

–        И что, совершенно никого нет?

–        Почему – никого? Я есть, – уныло ответили ему.

–        А вы, простите, кто?

–        Я секретарь Афанасьева. А вы, простите, кто?

–        Я по поводу похорон. Хотел проститься. Я знал Георгия Максимилиановича еще по Петербургу. Вот, приехал сегодня в командировку...