Текст книги "Платиновая карта"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Вы знаете, где все это время б-была Вера, да?

– Позволю себе оставить ваш вопрос без ответа, – сказал Денис.

– Я т-так и думал. – Тоцкий взъерошил ладонью волосы. – Не сказать, чтобы это б-было честно с вашей с-стороны, но… Но раз вы не г-говорите, значит, у вас есть для этого в-веские п-причины.

Денис неопределенно пожал плечами.

– З-значит, есть, – усмехнулся Стас. – Ладно. С-скажите, Денис Андреевич, вам знакомо имя Дэвид Флин?

– Дэвид Флин? – Денис припомнил свой давний разговор с подругой Веры, Инной Шиловой. Она тогда упоминала о каком-то Дэвиде, но фамилию не называла. – Нет, – сказал Денис. – Я не знаю никакого Флина. А почему вы спросили?

– Д-дело в том, что Вера б-бросила меня. Бросила из-за этого Флина.

– Вот как?

Да, – кивнул Тоцкий. – Она сказала, что в-выходит за него замуж. – Стас потер пальцами виски и мучительно поморщился. – П-понимаете, – продолжил он, – я очень люблю Веру. И мне важно знать, кто будет рядом с ней.

– Стас, я ничего не знаю о Дэвиде Флине, – повторил Денис. – Уверяю вас, что ее… исчезновение не было связано ни с каким Флином.

– Ясно, – вздохнул Стас. – Я надеялся, что вы что-то з-знаете. Но раз так, то… – Он замолчал и понурил голову.

«Жалко пацана, – думал Денис, разглядывая Тоцкого. – Похоже, он и впрямь без ума от этой девчонки. Да и Флин этот уж больно загадочная личность. Вера Акишина собирается выйти за него замуж, но никто ничего про него не знает. Не к добру все эти тайны, ох не к добру. Надо бы пробить этого Флина».

– Знаете что, Стас, – обратился Денис к Тоцкому, – я могу попробовать навести об этом Флине кое-какие справки. По своим каналам.

Тоцкий поднял голову и недоверчиво посмотрел на Дениса.

– Вы правда это сделаете? – спросил он с надеждой в голосе.

– Сделаю, – кивнул Денис. – Не факт, что он вообще существует на свете, этот ваш Флин. Но если существует, я узнаю, кто он.

– И скажете мне?

– Там будет видно, – сказал Денис. – Это все, что вы хотели мне рассказать?

– Все, – ответил Тоцкий.

– В таком случае я пойду. Спасибо за звонок. Если узнаете еще что-нибудь – проинформируйте меня.

Тоцкий пообещал. Денис крепко пожал ему руку и ушел, оставив парня наедине с его горестными мыслями.

6

У майора Муравьева было смуглое лицо с резкими, словно вырезанными ножом, чертами, черные волосы и черные офицерские усики. Он протянул Денису широкую и твердую как камень ладонь и представился:

– Муравьев.

– Грязнов, – ответил Денис.

– Рад с вами познакомиться, Денис Андреевич, – сказал сотрудник Интерпола.

– Взаимно, – ответил Денис.

Муравьев сел в кресло и оглядел офис «Глории».

– А у вас здесь уютно, – одобрил он.

– Стараемся, – с легкой усмешкой ответил Денис.

Насладившись видом стен, потолка и пола, Муравьев оборотил свой взгляд на директора агентства.

– Вячеслав Иванович, передал мне ваш запрос по поводу Дэвида Флина, – сказал он.

– И каковы результаты? – поинтересовался Денис.

– Результаты таковы, что я приехал к вам лично, – ответил он, закинув ногу на ногу и ослабив галстук. – Скажите, Денис Андреевич, откуда у вас интерес к личности Дэвида Флина? Его имя упоминалось в каком-то деле, которое вы ведете?

– И да, и нет, – уклончиво ответил Денис.

Муравьев склонил голову набок и сухо улыбнулся.

– Денис Андреевич, я понимаю, что это конфиденциальная информация. Но мне вы можете сказать. Дело в том, что Дэвид Флин – это фальшивое имя человека, которого вот уже несколько лет безуспешно разыскивает Интерпол. Это мошенник международного класса. И наших западных коллег крайне удивило, что его имя всплыло в Москве.

– Вот как? – сказал Денис. – Гм… Я вижу, дело серьезное.

– Еще бы, – кивнул Муравьев.

Некоторое время Денис внимательно разглядывал суровое лицо интерполовца, пытаясь понять, правду тот говорит или просто разводит его, чтобы выведать необходимую информацию, но лицо посетителя было спокойным и уверенным, взгляд он не отводил.

– Хорошо, – сказал Денис, – я не стану ничего скрывать. Но сначала расскажите мне об этом Флине. Кто он и в чем подозревается?

– Он разыскивается французской полицией за хищение пятнадцати миллионов евро, – сказал Муравьев.

Денис присвистнул:

– Вот это да! Он что, ограбил банк?

Муравьев покачал головой:

– Нет.

– Тогда что?

– Дэвид Флин – грабитель новейшей формации, – сказал майор. – Его оружие не пистолет, а компьютер с выходом в Интернет.

– Компьютер? – Денис удивленно поднял брови. – Вот оно что! Так, значит, Дэвид Флин – хакер?

– Не просто хакер, а гениальный хакер. Он большой интеллектуал, математик по образованию. Прекрасно разбирается в новейших технологиях. Его финансовые махинации широко освещались английскими СМИ, но по большинству обвинений Флин подавал апелляции и почти всегда достигал успеха. Если верить газетчикам, деятельность Дэвида Флина обошлась английской, германской и французской экономике в двадцать пять миллионов евро.

«Вот черт, – подумал Денис. – Теперь понятно, почему Вера познакомилась с ним на компьютерной выставке. Неужели он как-то связан с «Платиновой картой»? Или никакой связи нет и это простое совпадение?»

– Как именно Флин добывал эти деньги? – спросил Денис.

Муравьев дернул уголком рта, давая понять, что перечисление «подвигов» мошенника не доставляет ему никакого удовольствия, и лишь после этого ответил:

– Кредитные мошенничества, банковские аферы с использованием электронных платежей и тому подобное. Можно сказать, стандартный набор для каждого продвинутого хакера. Теперь вы расскажете мне, где слышали имя этого человека?

– Да, разумеется. Дочь человека, которого мы разыскиваем, сказала своему бывшему дружку, что выходит замуж за Дэвида Флина.

На этот раз пришла очередь Муравьева удивляться:

– Замуж? Вы сказали – замуж?

– Именно это я и сказал.

– Чертовщина какая-то. Получается, что Флин приехал в Москву, чтобы жениться?

– Получается, что так, – усмехнулся Денис. – Девушку зовут Вера Акишина. Она познакомилась с Флином год назад в Париже, на выставке компьютерных технологий.

– Ага, – сказал Муравьев и задумчиво дернул себя за ус. – Значит, это давняя связь. Простите, вы сказали, что разыскиваете отца девушки?

– Да. Его похитили.

– Постойте… Фамилия девушки Акишина? Значит, Акишин, за которого похитители требуют несколько миллионов, – это ее отец?

– Именно так.

– М-да, – задумчиво сказал майор Муравьев и снова дернул себя за ус. – Прямо скажем, дельце запутанное. И что, у вас уже есть какие-то соображения на этот счет?

– Увы, нет. Я надеялся, что вы поможете нам разобраться в этом деле.

Муравьев откинулся на спинку стула и посмотрел на Дениса в лукавый прищур.

– Гм… – сказал он. – Честно признаюсь, когда Вячеслав Иванович передал нам ваш запрос относительно Дэвида Флина, мы с коллегами провели что-то вроде мозгового штурма. Вам знакомо это выражение?

– Это когда каждый произносит вслух все, что ему придет в голову относительно поставленной проблемы. Мы часто у себя проводим такие штурмы.

– Да, что-то вроде этого. С последующим анализом и резюмированием. Так вот, мы проанализировали, что могло привести такого человека, как Дэвид Флин, в Москву. Естественно, о его подружке мы ничего не знали.

– Естественно, – кивнул Денис. – И какие же соображения пришли вам в голову?

– Соображений было много. Но дельное всего одно. Не знаю, правда, имеет ли оно смысл теперь, когда вы открыли мне глаза на истинное положение вещей.

– Как знать, – сказал Денис. – Может, да. А может, нет. В любом случае вам стоит его озвучить.

Муравьев улыбнулся:

– Так и сделаем. Вы ведь слышали, что в Москве недавно был убит американский миллиардер Лайэм Платт?

– Конечно, слышал. А какое он имеет отношение к Флину?

– Весьма поверхностное. У наших английских коллег имеется снимок, на котором Платт и Флин изображены вместе. Дело было на какой-то выставке, несколько лет назад. На какой почве они сошлись, нам неизвестно. Вполне может быть, что они оказались вместе случайно. Платт – личность популярная. Многие хотели сфотографироваться с ним на память.

Денис весь подался вперед.

– А кто сделал снимок?

Муравьев глянул на Грязнова из-под насмешливо изогнутой брови и сказал:

– Эк вас зацепило! Я вижу, вам действительно нравится ваша работа. Снимок сделал один из агентов. Их полным-полно на каждой международной выставке. Вертятся с камерами в руках, изображая журналистов. Потом снимки анализируются и идут в архив. Иногда это помогает в работе – устанавливать связи между людьми, отслеживать их отношения, строить версии и так далее.

– И это все? – разочарованно спросил Денис.

Муравьев кивнул:

– Все.

– Негусто, – вздохнул Грязнов.

Муравьев усмехнулся и пожал плечами:

– Я вас предупреждал. А теперь расскажите мне обо всем еще раз, только теперь со всеми подробностями.

– Что ж… – Денис Грязнов вздохнул, предчувствуя утомительное и занудное обсасывание мелких деталей. – Если вы настаиваете, расскажу…

Их беседа продолжалась еще полчаса, после чего Муравьев ушел, пожелав Денису успехов в «деле поимки особо опасных тварей, отравляющих нам жизнь». Кому «нам» – он не уточнил.

В тот же день Денис Грязнов пересказал свой разговор с Муравьевым «важняку» Турецкому.

– Интересное кино, – резюмировал Александр Борисович, выслушав молодого коллегу. – Миллиардер и компьютерный мошенник – что их могло связывать?

– Хотел бы я знать, – проворчал Денис. – Мне это дело вот где уже сидит. – Он стукнул себя ребром ладони по шее. – Сначала дочка, потом отец, потом вся эта банда молодых хакеров. А теперь еще и гений мирового масштаба. Чем дальше в лес, тем больше волков.

– Странно, что у интерполовцев нет никаких зацепок, – продолжил рассуждать Турецкий. – Пожалуй, придется встретиться с этим Муравьевым.

– Вот-вот, – поддакнул Денис, – встреться и поговори с ним как следует. Как у тебя вообще с этим делом? Продвигается?

По мрачному лицу Турецкого было видно, насколько ему надоело отвечать на этот вопрос. Однако Грязнову он ответил:

– Да как тебе сказать, Дениска… Какие-то подвижки есть. Вот, например, недавно выяснилось, что к повару Соколову приходили какие-то люди. На бандитов эти люди похожи не были. А вот на ментов были.

– Вот это финт! Неужели ты в самом деле думаешь, что здесь замешаны менты?

Турецкий недовольно покачал головой.

– Я ничего не думаю, Денис. У меня для этого слишком мало данных. Я просто собираю факты и пытаюсь на их основе выстроить версию. Да что я тебе объясняю, ты и сам в этих делах не новичок.

– Что правда, то правда, – согласился Денис. – Новичком меня не назовешь. С дядькой на эту тему уже говорил?

– Говорил, – сказал Турецкий. – Он эти данные проверяет. Ему теперь по долгу службы положено этим заниматься. Ты, кстати, позвони ему. А лучше – зайди в гости. По-моему, он до сих пор немного не в своей тарелке после перевода в Главное управление собственной безопасности.

– Его можно понять, – философски сказал Денис. – Кому ж охота сажать своих?

Турецкий гневно сверкнул глазами.

– Это ты глупость сказал, Денис. Разве преступник может быть «своим»?

Денис заметно стушевался.

– Я имел в виду, что преступники, которых он теперь ловит, тоже носят погоны.

– Носят, – согласился Турецкий. – Но это не делает их неприкасаемыми. Бандит всегда бандит, какую бы шкуру он на себя ни натянул. И хватит об этом. Ты, разумеется, уже установил наблюдение за Верой Акишиной?

– Разумеется, – кивнул Денис.

– Думаю, интерполовцы сделали то же самое. Они сильно расстроятся, если твои ребята им помешают.

– Александр Борисович, ты ведь знаешь моих ребят. Их заметить сложнее, чем тень.

– Ну-ну. Как там Татьяна Акишина? С Херсонским больше не встречалась?

– Нет. Они друг другу даже не звонят. Может, почувствовали слежку?

– Вряд ли. Скорей всего, просто осторожничают. Где она сейчас?

– На работе.

– В музыкальной школе?

– Угу.

– Кто за ней следит?

– Филя Агеев.

Турецкий одобрительно кивнул:

– Хорошо. Пусть продолжает слежку. А я съезжу в школу и поговорю с ней. Я тут собрал о ней кое-какую информацию. Думаю, Татьяна Олеговна не откажет мне в беседе.

Глава двенадцатая
Мытищинский след

1

Десантник поставил на стол кружку с пивом и вытер рот тыльной стороной ладони.

Человек, сидевший напротив него, был невысок и коренаст. Свет падал ему на спину, оставляя лицо почти невидимым. Десантник усмехнулся, обнажив крупные белые зубы, и сказал:

– Все у вас не по-человечески. Как у шпионов. В натуре, к чему вся эта конспирация? Боитесь, что у меня в кармане магнитофон?

– Если б я боялся диктофона, я бы здесь не сидел, – спокойно сказал собеседник. – Просто мне не нравится, когда люди, совершающие преступление, называют друг друга по именам. И у стен есть уши, дорогой мой.

– «Уши», «уши», – недовольно проворчал Десантник. – Скорей бы уж все кончилось, надоело мне это ваше дело. Не думал я, что о нем так много будут говорить. Надо было сразу сказать, что ваш Акишин – большая шишка, я бы не подписывался. Да и за пацанов своих я уже не ручаюсь. Достал их этот баклан. Пришьют они вашего терпилу, и что я им скажу? Что нехорошо было обижать старших?

– Не волнуйтесь, скоро все кончится, – успокоил Десантника собеседник. – Я привез деньги, которые вы просили. – Он наклонился к кейсу, который стоял у него в ногах, и пододвинул его к Десантнику.

Десантник взял кейс и положил на колени. Слегка приоткрыл, окинул взглядом содержимое и снова закрыл.

– Здесь не все, – угрюмо сказал он.

– Разумеется. Следующую часть получите после окончания операции. Как и договаривались.

Десантник ощерился:

– Боитесь, что мы откажемся подписываться под мокрухой? Не проще ли было шлепнуть его сразу?

Человек покачал головой:

– Нет, не проще. Пока он жив, менты думают, что это похищение ради денег.

– Менты тоже не лохи, – заметил Десантник.

– Именно поэтому мы и оставляем его в живых, – сказал собеседник. – И вообще, я полагаю, что мы с вами все обсудили в самом начале. К чему теперь эти разговоры?

– Это вы так полагаете, – жестко сказал Десантник. – А жизнь вносит свои коррективы. Слыхали такой лозунг? Короче, мне нужна вся сумма сразу.

– К чему такая спешка? – недовольно спросил собеседник.

– А я вам не доверяю, ясно? У вас ведь как: не обманешь – не поедешь.

– У кого это – «у нас»?

– Сами знаете у кого. Короче, нечего тут базарить. Или башляйте, или забирайте своего терпилу и возитесь с ним сами.

Десантник взял кружку с пивом и отхлебнул большой глоток.

Сидящий напротив него, похоже, пребывал в задумчивости. Наконец он заговорил:

– Мне не нравится, что вы меняете условия сделки в одностороннем порядке. В бизнесе так дела не ведутся.

– Здесь вам не бизнес, – возразил Десантник. – Это жизнь.

– Только исходя из этих соображений я соглашусь на ваше требование. Вы получите всю сумму в течение трех дней. Вас это устроит?

– А побыстрее нельзя?

Собеседник покачал головой:

– Нет. Это требует времени. Я и так иду вам на уступки.

– Ну ладно, – разрешил Десантник. – Три так три. – Он вальяжно улыбнулся и добавил: – Что с вами делать, не убивать же.

– Я полагаю, на этом нашу встречу можно считать законченной, – сказал собеседник, не обращая внимания на плоский юмор Десантника. – Если возникнут проблемы – звоните. Телефон вы знаете. А теперь – мне пора.

Он встал из-за стола.

– А как же пиво? – спросил Десантник.

– Выпейте сами, – сказал собеседник, повернулся и направился к выходу.

Десантник проводил его взглядом, затем прищурил серые глаза и тихо процедил сквозь зубы:

– С-сука.

2

– Здравствуйте, Татьяна Олеговна.

– Здравствуйте.

Акишина посмотрела на Турецкого доброжелательно, но, судя по всему, она его не узнала.

– Я Александр Борисович Турецкий. Мы с вами встречались несколько дней назад, помните?

– А-а… Как же, как же… – Татьяна Олеговна слабо улыбнулась. – Надеюсь, вы пришли ко мне с доброй вестью?

– Это зависит от вас, – строго сказал Турецкий.

– От меня? – удивилась Акишина.

Александр Борисович кивнул:

– Именно. Где мы можем поговорить?

– М-м… Можно в учительской, но там народ. – Татьяна Олеговна растерянно посмотрела на Турецкого.

– Народ нам ни к чему, – сказал Александр Борисович. – Татьяна Олеговна, вы курите?

– Иногда, – сказала Акишина.

– А где вы курите?

– У нас есть специальное место для курения. Но там тоже могут быть люди.

– Тогда как насчет того, чтобы прогуляться по улице? У вас ведь сейчас «окно» в занятиях?

Акишина посмотрела на настенные часы и кивнула:

– Да, почти на полчаса. Если хотите, давайте прогуляемся. Я только плащ наброшу.

Рядом с музыкальной школой, в которой работала Акишина, был разбит небольшой скверик. Туда и направились Турецкий и Акишина.

Расположились они на скамейке. Турецкий закурил сигарету.

– Татьяна Олеговна, – начал он, – разговор у нас с вами будет серьезный. Я хочу, чтобы вы отвечали на мои вопросы честно и четко.

Акишина посмотрела на Турецкого и вдруг ослепительно улыбнулась (должно быть, эта улыбка всегда срабатывала в разговоре с мужчинами).

– Вы так говорите, будто я у вас в кабинете на допросе, – весело сказала она.

– Надеюсь, что до этого не дойдет, – сказал Турецкий без всякого юмора. – Как Вера? С ней все в порядке?

Акишина покосилась на Александра Борисовича. Пожала плечами:

– А что с ней может быть?

Турецкий усмехнулся. Эта женщина явно умела врать, ее интонация была абсолютно спокойной, с легким оттенком удивления.

– Нам известно, что вы встречаетесь с Андреем Максимовичем, – сказал Турецкий.

Вот теперь Акишина слегка побледнела.

– Что значит – встречаюсь? – спросила она. – И вообще, кто это – Андрей Максимович?

– Андрей Максимович – это человек, который похитил вашу дочь, Татьяна Олеговна, а Денис Грязнов – мой старый знакомый. Я знаю все детали этого дела. Вы, кстати, в курсе, что Максимовичу грозит семь лет тюрьмы?

Татьяну Олеговну передернуло так, словно ей внезапно стало холодно.

– Никакого похищения не было, – твердо сказала она. – Не верите – спросите Веру.

Турецкий покачал головой:

– А я не про похищение. Максимовичу и его друзьям будут инкриминироваться преступления, предусмотренные частью второй статьи сто восемьдесят седьмой УК РФ – изготовление или сбыт поддельных кредитных карт и иных платежных документов. Наказание, предусмотренное этой статьей, – от четырех до семи лет.

Акишина молчала.

– Надеюсь, вы к этому не имеете никакого отношения? – поинтересовался Турецкий.

– Я про это ничего не знала. А то, что я изменяла мужу… Я просто влюбленная женщина, только и всего. Разве это преступление – любить человека, который моложе тебя?

Александр Борисович нетерпеливо дернул щекой:

– Бросьте, я ведь не об этом. Вы знали, что Вера в Подольске. И знали, что она принимает участие в изготовлении фальшивых карт.

На какое-то мгновение лицо Акишиной стало холодным и неприветливым. Но она взяла себя в руки и сказала мягким голосом:

– Ничего я не знала. Я догадывалась, что они задумали какую-то авантюру, но Андрей никогда не посвящал меня в свои дела. Он просто сказал, что им нужен хороший программист. И еще он сказал, что Вера получит за свою работу хорошие деньги. Не знаю, как бы поступили вы, но меня этот довод убедил. Верочка учится в престижном вузе на платном отделении. Кроме того, ей нужны деньги на модную одежду, на карманные расходы. Вы ведь знаете молодых. Сергей Михайлович – очень строгий отец. Он никогда не баловал Верочку. Вот я и подумала: если она заработает немного денег, кому от этого будет плохо?

Турецкий вздохнул:

– Татьяна Олеговна, вы знаете такое выражение «вешать лапшу на уши»?

Ресницы Акишиной обиженно дрогнули.

– Вы хотите сказать, что я вас обманываю?

– Уже сказал. Вы меня обманываете, и очень неловко. Напомню вам, что вы сейчас не у себя в классе, а я – взрослый человек. Поэтому кончайте юлить.

На глазах у Акишиной выступили слезы. Она нахмурила брови и нервным жестом подняла воротник плаща.

– Это у вас такая манера – говорить женщинам обидные слова? – сказала она дрогнувшим голосом.

Турецкий внимательно посмотрел на ее точеный профиль и покачал головой.

– Ваша наивность меня удивляет, – сказал он. – Неужели вы и впрямь думаете, что окружающие вас люди идиоты? Или… – Он пожал плечами. – Не знаю, с виду вы вроде абсолютно нормальная женщина.

– Спасибо, – пролепетала Акишина. – Большое спасибо за деликатное обхождение с женщиной. Могли бы сразу надеть на меня наручники. Или приставить к виску пистолет.

– Не утрируйте. Лучше скажите, о похищении вашего мужа вы тоже знали заранее?

– Что? Да вы в своем уме? – Акишина нервно хохотнула. – По-вашему, я участвовала в похищении собственного мужа?

– Почему бы нет? – усмехнулся Александр Борисович. – Вы ведь участвовали в похищении дочери.

Акишина тихо застонала.

– Сколько можно повторять, – произнесла она страдающим голосом, – это не было похищением! Это просто досадное недоразумение, ясно вам? Перед Грязновым я уже извинилась и выплатила всю причитающуюся сумму. И хватит об этом.

– Хватит так хватит, – пожал плечами Турецкий. – Поговорим о другом.

Александр Борисович сунул руку в карман куртки и достал пачку фотографий. Акишина уставилась на пачку и прищурилась.

– Что это? – быстро спросила она.

– Вы, – ответил Турецкий. – Собственной персоной. – Он взял верхнюю фотографию и протянул Татьяне Олеговне. – Желаете ознакомиться?

Акишина взяла фотографию и, близоруко сощурившись, поднесла ее к глазам. Ее худощавое лицо осунулось еще больше. Она медленно перевела взгляд на Турецкого.

– Так, значит, вы… – Губы Татьяны Олеговны затряслись. – Боже, как это низко!

– Согласен, – вздохнул Турецкий. – Приятного во всем этом мало. Но, делая грязную работу, невозможно не испачкаться. К тому же…

– Что на других? – перебила его Акишина.

– Неважно, – спокойно сказал Турецкий и, аккуратно сложив фотографии, спрятал пачку в карман. Повернулся к Акишиной. – Ну так как? Вам хватит того, что видели, или хотите прослушать пленку с записью вашего разговора с Херсонским?

– Не хочу я слушать никакую пленку! – вскрикнула Акишина неприятным, визгливым голосом.

– И то верно, послушаете на суде.

Губы Акишиной побелели. Она подняла руки и прижала узкие ладони к лицу.

– Господи… И откуда вы только беретесь такие?.. – Она отняла ладони от лица и снова посмотрела на Турецкого, на этот раз она не скрывала ненависти. – Лезете, да? Суете свой нос в чужие дела? Копаетесь в грязном белье, как какие-нибудь жуки? И, наверное, гордитесь собой.

Турецкий слушал ее не перебивая. Он только курил и время от времени стряхивал пепел на землю. Он уже понял, что Акишина по натуре истеричка, и не хотел подстегивать ее больные нервы грубыми словами. Он решил слушать. В порыве словооизвержения склонные к истерии люди зачастую говорят больше, чем хотят. Их, что называется, несет. Они просто не могут остановиться. Похоже, с Акишиной сейчас случился именно такой припадок. Лицо ее, еще минуту назад бледное, возбужденно порозовело. Глаза блестели недобрым, истеричным блеском. Пальцы рук, опущенных на колени, нервно вздрагивали, словно через них пропускали электрический ток. Говорила она быстро и сбивчиво.

– Думаете, поймали меня, да? Прижали к стенке – или как там у вас это называется? Теперь будете рапортовать начальству о том, что поймали бандитку! Похитительницу собственного мужа! Боже мой, какая глупость… Но зачем? Ответьте, раз вы такой умный, зачем мне его похищать? Ради денег? Но у нас с Сережей всегда все было общее. Если бы мне понадобились деньги, я бы просто у него попросила. И он бы мне дал. Он всегда давал мне столько, сколько я просила.

– Тогда зачем вы его похитили?

– Хотите знать – зачем? Я скажу! Я скажу зачем! Затем, что он слишком путался под ногами! Он мешал хорошему делу, которое могло помочь тысячам людей!

– Вы имеете в виду бизнес Херсонского?

– Почему вы говорите со мной таким тоном? Мы, кажется, не у вас в прокуратуре, а на улице! Здесь я не позволю вам говорить со мной таким тоном!

– Извините, я не хотел вас обидеть.

– Но вы это сделали!

– Татьяна Олеговна, – мягко, почти ласково сказал он, – похитив вашего мужа, Херсонский совершил преступление, но еще не поздно все переиграть. Вы ведь наверняка не думали, что все зайдет так далеко.

– Господи, ну разумеется! Разумеется, я не думала, что все так далеко зайдет! – Похоже, Акишина ухватилась за слова Турецкого как за спасительную соломинку. – У меня и в мыслях не было причинить вред Сергею. Яша сказал, что у Сергея сдали нервы и что своим упрямством он вредит не только коллегам, но и себе самому.

«Вот и ответ», – порадовался в душе Александр Борисович. А вслух спросил, не давая Акишиной сделать паузу:

– И о чем он вас попросил?

– Молчать. Молчать и еще… обратиться в милицию и в агентство «Глория». Я должна была сыграть расстроенную и перепуганную жену. Это было несложно, потому что я на самом деле была напугана. Деньги на то, чтобы заплатить Грязнову, мне тоже дал Яша. Я хотела как лучше, понимаете? Я хотела уйти к Яше, и он пообещал, что мы поженимся, но сначала ему нужно совершить одну сделку. Всего одну, и мы будем счастливы!

– Да, я понимаю. Где Херсонский его держит?

– Я не знаю. – Татьяна Олеговна наморщила красивый лобик. – На какой-то даче под Москвой.

– Где эта дача? – резко спросил Турецкий.

– Я не знаю. Я… я что-то слышала про Мытищи.

– Кто помог ему устроить похищение? Милиция? Ну, он что-нибудь говорил вам про милицию?

Акишина нервно всхлипнула.

– О господи, я не помню! Вроде бы говорил… Я не знаю, я ничего не знаю…

– А имена? – жестко гнул свое Турецкий. – Херсонский называл вам их имена?

– Нет. Не называл. Он ничего мне про это не говорил. Я слышала, как он говорил с кем-то по телефону и называл его «майор». Еще он говорил что-то про «ваши ментовские методы»… Больше я ничего не помню.

Акишина почти тряслась. Кровь вновь отлила от ее красивого лица, превратив его в гипсовую маску.

– Он заплатил вам за молчание? – спросил Турецкий уже более спокойным голосом.

Акишина закусила нижнюю губу и кивнула.

– Сколько? – спросил Турецкий.

– Десять тысяч, – тихо сказала Акишина. – Долларов.

– Гм… Понятно.

– Я хотела как лучше. – Акишина едва сдерживала слезы. – Я хотела, чтобы Верочка была счастлива. Я хотела счастья себе. Наша семейная жизнь превратилась в кошмар. Я не любила Сергея, и он отвечал мне взаимностью. Он никогда не смотрел на меня как на человека, я для него всегда была лишь куклой. Куклой, которую можно показывать друзьям, чтобы они завидовали. Красивой куклой! А Яша видел во мне человека. Человека, понимаете? Он по-настоящему любил меня!

– А Максимович? – негромко спросил Турецкий.

Татьяна Олеговна осеклась. Она вскинула руки и вновь прижала ладони к лицу. Затем плечи ее задергались. По тонкому носу потекли слезы. Она зарыдала.

3

Сергей Михайлович Акишин почти не вспоминал жену. В последние годы она становилась ему все более и более чужой. Если вдуматься, то и родной-то она ему никогда не была. Просто раньше она все больше молчала, только хлопала ресницами, когда Сергей Михайлович пытался в чем-то ее упрекнуть или высказывал свои претензии.

Но в последние годы вздорный характер супруги все чаще и чаще выходил наружу. Она уже не молчала, тупо мигая и с терпеливым непониманием выслушивая хлесткие слова мужа. Она раскрывала рот и, случалось, осыпала Сергея Михайловича такой отборной бранью, что оставалось только удивляться: где она всего этого нахваталась?

Сидя в чулане с завязанными глазами, с руками, скованными за спиной наручниками, Сергей Михайлович представлял себе жену в виде картинки из журнала про семейную жизнь. Другое дело – Вера. Несмотря на то что она всегда была сдержанной и спокойной девочкой, Сергей Михайлович был уверен, что дочь очень любит его. Со своей стороны, он ее просто обожал. Вот и сейчас, вдыхая затхлый, пыльный воздух чулана, он не обращал, почти не обращал, внимания на собственные страдания. Сердце его болело из-за дочери.

Скрипнул замок, и дверь чулана открылась. Сергей Михайлович увидел свет сквозь повязку на глазах и зашевелился.

– Че, терпила, хавать охота, да? – насмешливо спросил его бандит. – Держи баланду. Сегодня на твоей улице праздник.

На пол рядом с Акишиным брякнулась алюминиевая миска с едой.

– Бля, опять тебя с ложки кормить, – недовольно проворчал бандит. – Сдох бы ты уже поскорей, что ли.

– А ты убей меня, – устало сказал Акишин. – Застрели.

– Была б моя воля, я бы тебя, падлу, собственными руками задушил, – честно признался бандит.

– Чего ж не задушишь?

– Да подписка у тебя крутая. Десантнику ты зачем-то нужен живым.

– Десантник – это твой начальник? – спросил Сергей Михайлович.

Ложка заелозила по алюминиевым стенкам тарелки.

– Заткни хлебало, – вяло отозвался бандит. – Сейчас будешь жрать.

Бандит ткнул ложку с кашей в губы Акишина. Сергей Михайлович молча отвернулся.

– Ты че, падла? – изумился бандит. – Жрать отказываешься?

Акишин молчал.

– Молчит, – констатировал бандит. – Слышь, терпила, че молчишь-то? Голодовку объявил, да?

– Я хочу знать, что с моей дочерью, – сказал Сергей Михайлович.

– С дочерью?

– Да.

– Ну ты влупил! – засмеялся бандит. – Откуда ж мне знать?

– Ты не знаешь, зато твой начальник знает, – сказал Сергей Михайлович. – Спроси у Десантника.

Повисла пауза. Видимо, бандит размышлял.

– Ладно, – сказал он наконец. – Че ж я, не человек, что ли. Пойду пробью ситуацию. Тарелку пока не трогай, а то уронишь, а мне потом за тобой это говно убирать.

Бандит поднялся и вышел из чулана.

Прошло очень много времени. Целая вечность. У Сергея Михайловича ломило в висках, в затылке была тяжесть, веки болели, и ему страшно хотелось спать, но в голове проносились всякие мысли – бессвязные и тяжелые, как железки. Казалось, от них, от этих мыслей, голова начинает болеть еще сильнее.

Внезапно из темноты всплыло лицо Херсонского.

– Сергей Михайлович, вы же понимаете, что в жизни иногда нужно идти на компромисс, – сказал Херсонский. – Иногда это жизненно важно. Да, жизненно важно!

Прошу вас, проанализируйте ситуацию еще раз. На ваших плечах большая ответственность.

– Я это понимаю, – услышал Акишин свой голос. – Именно поэтому я и отказываюсь от вашего предложения. Я пытаюсь добиться двух вещей: прозрачности в российском бизнесе и введения в национальный бизнес систем и правил корпоративного управления. То есть такого управления, при котором как акционер, так и государство знает все о бизнесе. Каковы дивиденды? Сколько в виде налогов должно получить в бюджет от конкретного предприятия Российское государство?

Херсонский рассмеялся.

– А вы кремлевский мечтатель, батенька! – сказал он, потирая руки. – Значит, хотите заблокировать сделку на совете директоров?

– Я приложу к этому все усилия.