355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Фриц Шахермайр » Александр Македонский » Текст книги (страница 9)
Александр Македонский
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 06:25

Текст книги "Александр Македонский"


Автор книги: Фриц Шахермайр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

Более того, Ментору удалось добиться еще одной милости – прощения и права вернуться на родину брату и шурину. Конечно, на первых порах Артабазу пришлось отказаться от своей родовой провинции. Его направили в Сузы. Но вскоре он приобрел такой авторитет, что его старшему сыну отдали в управление провинцию, некогда принадлежавшую их роду. Мемнон остался в свите Ментора, и братьям вернули их владения в Троаде. Как в военном, так и в политическом отношении правление Ментора было весьма успешным. Однако друга Аристотеля, Гермия, он не любил и стал истинным виновником его гибели (342/341 г. до н. э.). Спустя несколько лет Ментор умер, и командование перешло к Мемнону.

Это произошло в весьма печальное для Персии время. Артаксеркс III Ох был убит Багоем, а Филипп, став гегемоном Греции, решил начать поход против Персидского царства. Когда весной 336 г. до н. э. передовой отряд македонян под командованием Пармениона и Аттала из Эфеса начал завоевание Ионии, Мемнон располагал лишь четырехтысячной армией и небольшим флотом. Через некоторое время Багой убрал нового царя Арсеса в Сузах (приблизительно май 336 г. до н. э.). Багой и Дарий, которого он возвел на трон, вскоре поняли грозившую им с Запада опасность и начали вооружаться, но убийство Филиппа летом 336 г. избавило их, как они думали, от забот. Не следует, однако, приписывать им беспечность: Александра все считали тогда неопытным юнцом, Аттал был ненадежен, Греция готовилась к восстанию, и многие македонские вельможи бежали, спасаясь от мести Александра, в Азию. Мемнон решил, что наступал момент для выступления против македонян. Он оттеснил противника к побережью и, располагая небольшими силами, проявил себя как искусный полководец, превзойдя даже опытного Пармениона. Кария, которая при Пиксодоре не знала, на чью сторону встать, снова подчинилась Великому царю. Быстрые действия Александра в Греции осенью 336 г. до н. э. вызвали у персов первые сомнения в возможности мирного сосуществования с Македонией. Дарий, избавившись от Багоя, стал еще более рьяно агитировать против македонского влияния в Греции. Когда же Александр объявил, что намеревается продолжать наступательные планы Филиппа, в Сузах осознали серьезность положения и приступили к довооружению армии и строительству флота в Леванте [68]68
  Diod. XVII, 7, 2


[Закрыть]
.

Следующий год принес Мемнону новые и, казалось, решающие успехи в Малой Азии. Македоняне были снова разбиты и отступили назад, в Европу. Мемнон в целях предосторожности начал оборонительные работы в Малой Азии. Оборона должна была держаться на греческих городах, в которых персы опирались на олигархов, с давних времен связанных с ними, и на преданных им динасгов. Огромное значение в запланированной обороне придавалось гарнизонам, расположенным Мемноном во всех важнейших пунктах. Казалось, все подготовлено, следовало торопиться, ибо ожидали, что после разгрома восстания в Греции Александр на следующий год нападет на Азию. Еще со времени своего пребывания в Пелле Мемнон хорошо знал, на что способно войско Филиппа. Поэтому он больше, чем на сухопутные войска, рассчитывал на персидский флот. Чтобы понять стратегаю Мемнона и действия Александра, следует подробнее рассказать о македонской армии.

МАКЕДОНСКАЯ НАРОДНАЯ АРМИЯ

Македонская армия, созданная Филиппом и Перменионом, была величайшим достижением с точки зрения как организационной, так и военной. Великолепная кавалерия исстари состояла из гетайров (товарищей царя), т. е. из знати, но пехота была беспорядочным, плохо вооруженным сбродом. Многие цари пытались реформировать армию. Архелай улучшил кавалерию, а один из его потомков ввел в пехоте педзэтайров и хотел образовать из них тяжеловооруженную фалангу. Однако дело не сдвинулось с места, так как у царя не было средств, твердого желания и творческой оригинальности.

Только на долю великого Филиппа выпала честь совершить решающий переворот в организации армии, только ему это оказалось по плечу, ибо за время пребывания в Фивах он приобрел необходимый опыт и завладел сокровищами фракийских рудников. Но самое ценное было то, что, перенимая чужой опыт, он не терял самобытности. Как нередко встречается в мировой истории, ученик превзошел учителя. Греки создали фалангу, тяжелое вооружение и отряды пельтастов. Всем этим воспользовался Филипп. Не копируя своих учителей, он заимствовал лишь самое полезное и создал новое, не считаясь с традицией. Различные отряды войск согласовывали свои действия и поддерживали друг друга. В целом они образовали нечто новое – народную македонскую армию [69]69
  О македонском войске см.: W. Tarn. Alexander the Great. L., 1948, II, c. 10 и сл., с. 153 и сл.


[Закрыть]
, которая сумела победить при Херонее своих учителей. Боевая сила македонян основывалась теперь прежде всего на группе педзэтайров. Фаланга состояла именно из них, из пастухов и крестьян – физически сильных, близких к природе людей. Связанные со страной и народом, педзэтайры определяли характер армии. От греков Филипп заимствовал только общую идею фаланги, но сделал этот строй новым, более опасным, подвижным и быстрым. Здесь все было приспособлено к нападению: лес четырехметровых копий и глубоко эшелонированное расположение воинов не позволяли противнику вступать в рукопашный бой. Это давало возможность довольствоваться легким защитным оружием, что способствовало быстроте и маневренности войска. Македоняне могли выставить не меньше двенадцати полков педзэтайров, по полторы тысячи человек в каждом. Это была большая сила. В политическом отношении педзэтайры тоже иногда играли важную роль. Благодаря своему численному превосходству они определяли решения войскового собрания. В бою они демонстрировали силу, а при голосовании – волю македонского народа.

Вторым новым подразделением македонской армии стали гипасписты – специально отобранные опытные бойцы. Они представляли элиту македонской пехоты. Их вооружение было легче, чем у педзэтайров, однако достаточно тяжелым, чтобы при необходимости войти в сомкнутую фалангу. Гипасписты обладали неслыханной маневренностью, быстротой и способностью пробиваться через самке труднопроходимые области; особенно отличались они в условиях горной войны. Из этой пехотной гвардии создавались специальные отряды телохранителей, которые подчинялись непосредственно царю и несли службу при дворе.

Исход сражений решался по-прежнему тяжеловооруженной рыцарской кавалерией – конными гетайрами. Всадники носили панцири и шлемы, да и кони были защищены броней. Гетайры могли сражаться даже с тяжеловооруженной пехотой; они врезались в ее ряды и разбивали сомкнутый строй. Отряды гетайров состояли из подразделений (ил)по 200 человек, набранных из одного района. Командовал отрядом обычно глава местной знати, из конной свиты которого и состоял отряд. Старая знать, правда, еще не оправилась от происшедшей при Пердикке III иллирийской катастрофы, но все же в армии Александра насчитывалось около 3000 гетайров. Немалое количество! Это в значительной степени объясняется увеличением при Филиппе числа служилой знати, которая получала земельные наделы во вновь завоеванных областях.

Дополнением к тяжелой кавалерии была продромой– легкая кавалерия, а к фаланге – легкая пехота – опытные метатели дротиков, лучники и пращники. Эти отряды набирались отчасти из жителей Балканского полуострова. Впереди вспомогательных войск двигались отборная пехота, агриане и легкая конница – пэоны и фракийцы. Со времени Филиппа в македонское войско входили и греческие наемники; их использовали в основном для гарнизонной службы [70]70
  О греческих наемниках на македонской службе см.: Н. W. Parke. Greek Mercenary Soldiers. L., 1970, с. 186 и сл.


[Закрыть]
. В артиллерии были и катапульты, метавшие стрелы, – самое страшное из дальнобойных орудий того времени. Их использовали и в открытом поле, и при переправах через реку. Тяжелые метательные орудия для стрел и камней, тараны, «черепахи», передвижные осадные башни применялись только во время штурма городов. Как правило, тяжелые орудия устанавливались у стен осажденного города.

Македонская армия предстает перед нами в своем удивительном многообразии. Не следует забывать, что всех воинов объединяли сознание племенной общности и общемакедонская гордыня. Дисциплина и дух товарищества делали армию сплоченным, живым организмом. Народ, знать и царь способствовали этому в равной степени. Между ними не было расхождений, их связывала общая уверенность в победе. Боеспособность армии зиждилась на прекрасной системе обучения воинов. Пехотные офицеры, как и гетайры, происходили из знати. Они начинали службу при дворе царя в качестве пажей и там проходили первоначальное обучение. Постоянные войны перемежались упражнениями и маневрами, что способствовало хорошей выучке. Как на марше, так и в битвах македоняне превосходили даже профессиональных наемников. Таким образом, эта армия являлась самой лучшей, самой современной в тогдашнем мире. Она была всесторонне подготовлена и превосходила любую армию того времени, специализировавшуюся на каком-либо одном типе сражений.

Все это было создано еще Филиппом. Когда Александр весной 334 г. до н. э. начал поход в Азию, он взял с собой, конечно, не всех воинов [71]71
  Некоторые отряды присоединились к Александру только в Малой Азии (Arr. I, 29, 4).


[Закрыть]
. Почти половина их оставалась в Македонии под командованием Антипатра для охраны Балканского полуострова и Греции. С Александром пошло б полков педзэтайров, около 3000 гипаспистов и 8 ил гетайров. Мы перечислили только войско македонян. Оно насчитывало около 12000 пехотинцев и 1800 всадников. К этому следует добавить 9000 легковооруженных воинов, выставленных балканскими государствами, и 5000 греческих наемников.

А Коринфский союз? Поскольку он принимал участие в решении объявить персам «войну отмщения», союзные греческие государства тоже Послали свои войска в македонскую армию. Греки выставили всего 7 000 гоплитов и 600 всадников. Этого было мало, но Александр, по-видимому, и не требовал большего. Он не использовал их в сражении, так как не доверял им; однако греков имело смысл держать в качестве заложников.

Говоря о македонской армии, следует упомянуть и о фессалийской коннице. Она тоже состояла из крупных землевладельцев, сопровождаемых конной свитой; иначе говоря, это войско напоминало македонских гетайров. Этот великолепный отряд кавалерии насчитывал около 1800 человек. Фессалийцы воспринимали Александра не как навязанного им гегемона Коринфского союза, а скорее как фессалийского воеводу. Преданные Александру, они прекрасно ладили с македонянами и были надежными, очень ценными воинами.

Вся армия Александра насчитывала менее 40000 человек. Из них можно было положиться примерно на 30000, но для такого полководца, как Александр, этого было достаточно, чтобы завоевать весь мир [72]72
  Мы основываемся на цифрах Птолемея (Arr. 1,11, 3) – наиболее надежных, с нашей точки зрения.


[Закрыть]
.

Как ни хорошо была организована эта армия, все же отсутствие флота не могло не сказаться на ее действиях. Для создания флота у македонян не хватало ни знаний мореходства, ни денег.

Вообще отсутствие средств являлось основной трудностью для осуществления всех планов Александра. Несмотря на большие доходы от рудников, государственная казна почти совсем опустела еще во время войн Филиппа и при довооружении армии. В начале правления Александра в казне находилось не больше 60 талантов. На первые походы и на подготовку войны в Азии царю пришлось занять еще 800 талантов. Когда армия двинулась в Азию, в казне оставалось всего 70 талантов [73]73
  Aristobul., frg. 4; Arr. VII, 9, 6; Onesikrit., frg. 2


[Закрыть]
. Расплачиваться со своими долгами Александр предоставил родине. Если самая современная армия того времени отправлялась в поход без денег, то это означало лишь одно: Александр надеялся на быструю победу. Такая бедность не могла продолжаться долго. Единственная возможность вести продолжительную войну – захват персидского золота.

Такова была структура армии Александра. Если теперь разобраться во взаимоотношениях военачальников, то окажется, что почти все они находились под контролем Пармениона. После неудачи в Малой Азии в конце 335 г. до н. э. Парменион вернулся на родину. Он помогал царю довооружить армию и отправился с ним в поход. Парменион встал во главе объединенной пехоты македонян, союзников и наемников [74]74
  Diod XVII, 17, 3.


[Закрыть]
. Один из его сыновей, Филота, командовал гетайрами, а другой, Никанор, – гипаспистами. Близкий друг Пармениона, Гегелох, командовал кавалерийской разведкой (продромой). Во главе союзной, а может быть, и всей кавалерии стоял, по-видимому, брат Пармениона – Асандр. Таким образом, под контролем Пармениона оказались все без исключения важнейшие командные посты. Среди командиров фаланг также находились его доверенные лица [75]75
  Среди них зять Пармениона – Кен; одним из друзей Пармениона был Аминта, сын Андремона (Curt. VI, 9, 30).


[Закрыть]
.

Монопольное положение Пармениона в армии тем более удивительно, что в решающем 336/335 г. до н. э. его даже не было в Македонии. По-видимому, Парменион играл ведущую роль еще во времена Филиппа, при создании и обучении всех видов войск, поэтому и мог поручать командные посты своим сыновьям и друзьям. При вступлении на престол Александр уже застал у руководства родню Пармениона. Так как и сам Парменион, и его близкие были верны царю, последний не стал ничего предпринимать, против них, тем более что у него могло и не хватить для этого сил. Александру пришлось смириться с тем, что Парменион при всей его верности был более влиятелен в армии, чем сам царь.

Вообще Александру пришлось отказаться от предоставления руководящих постов друзьям из пареа, так как всем им, как и самому царю, было немногим более двадцати лет. Только другу своей юности Гарпалу Александр смог сразу же предоставить важный пост – казначея армии. Это весьма трудное дело не прельстило никого из приближенных Филиппа.

В начале похода Александру подчинялись армия и военачальники, набранные еще Филиппом и Парменионом. Когда же эта армия станет войском Александра? Несомненно, это будет зависеть от его способностей как полководца. Во всех предыдущих боях молодой царь сумел доказать, что может обходиться без Пармениона. Теперь этот могущественный приближенный Филиппа сопровождал его и, можно сказать, стал для него обузой. Парменион совсем иначе, чем царь, подходил к решению военных задач. Он пережил катастрофу Пердикки III и знал, что значит потерпеть поражение. Отсюда проистекала его осторожность и осмотрительность. Кто же в этом походе окажется сильнее: зрелый, умеющий все предусмотреть муж или упрямо дерзающий юноша? Сам ход войны покажет, кто достоин стоять во главе армии. Сильнейший вместе с победой завоюет и сердца воинов.

Еще во время подготовки похода юный Александр нашел способ привлечь на свою сторону военачальников. Он создал при своем дворе лагерь, которому суждено было стать орудием и ареной его будущих действий. Какую роль сыграл этот лагерь в укреплении авторитета царя и в претворении в жизнь его планов, будет рассказано в следующем разделе.

ПРИДВОРНЫЙ ЛАГЕРЬ

Большинство командных постов в армии находилось в руках знати, но ничто не мешало Александру выбирать сотрапезников по собственному вкусу. Естественно, он не мог приглашать к столу всю знать, входившую в кавалерию гетайров: ее было слишком много. Получилось так, что образовался избранный круг гетайров, которых Александр всегда хотел видеть за своим столом, считал своими ближайшими соратниками, доверенными лицами.

В Азиатском походе принимали участие многочисленные «гости царя» [76]76
  Idioxenoi (.Chares, frg. 4); ср.: Plut. Al., LIII, 2.


[Закрыть]
. Это были главным образом литераторы и художники. Никто не ждал, что они примут участие в военных действиях. За столом царя они появлялись по особому приглашению, но иногда на царские пиры получали приглашения и люди, не принадлежавшие к узкому кругу Александра.

Организуя свой придворный лагерь как самостоятельное подразделение, Александр рассчитывал на длительное пребывание за пределами родины. Он взял с собой всех, чья помощь могла понадобиться ему при управлении большой империей. Начальник канцелярии Евмен постоянно следовал за ним, это означало, что правительство было теперь не в Пелле, а в придворном лагере, из чего можно сделать вывод: уже тогда Александр думал о распространении своей власти на весь мир.

О далеко идущих планах царя говорило и то, что армию Александра сопровождала когорта ученых, исследователей, врачей, инженеров и художников. Он учредил ведомство для управления вновь завоеванными землями. Армия стала своего рода маленькой копией мира, способной собственными силами удовлетворять свои духовные потребности и интересы. Интеллектуальные интересы прежде всего соответствовали натуре самого Александра с его неиссякаемыми духовными запросами. Духовная жизнь Греции значила для него больше, чем для Филиппа. После смерти чуждого фантазиям отца эллинские философы и литераторы хлынули ко двору сына, жадно поглощавшего науки и искусства. Все они отправились вместе с Александром в Азию. К ним присоединились и прибывшие из Эллады выдающиеся представители греческой культуры. Все эти люди весьма ревниво относились друг к другу и находились в постоянных раздорах. Но и это ничуть не раздражало Александра: он навязывал людям свою волю, но в то же время любил споры приближенных, так как в споре каждый обнаруживал лучшие свойства своего ума.

Александр милостиво относился к философам всех направлений. Он был рад тому, что к нему примкнул холодный, сухой рационалист, свободный от предрассудков, последователь Демокрита, Анаксарх со своим талантливым учеником Пирроном. В не меньшей степени приветствовал он участие в походе Онесикрита [78]78
  Участвовал ли Онесикрит в походе с самого начала, установить не удалось.


[Закрыть]
и Анаксимена – представителей кинических воззрений, лишенных, однако, свойственного киникам недоверия и подозрительности. Александр особенно ценил их поклонение Гераклу. Они считали нужным творить добро и полагали, что человечество в целом стоит выше, чем отдельные государства. Из платоников Александр пригласил Ксенократа, но тот отклонил его приглашение. Должно быть, Александр хотел, чтобы его сопровождал и Аристотель. Последний нужен ему был не как философ, а как естествоиспытатель. Но более высокая задача звала Аристотеля в Афины, поэтому он рекомендовал царю своего племянника Каллисфена, однако, если бы он пригласил Феофраста, интересовавшегося естественными науками, выбор во всех отношениях был бы более удачным.

Александру очень хотелось, чтобы в походе участвовали историки и поэты. Им предстояло оставить потомкам рассказы о его подвигах и поведать миру об их величии. Царь дружески относился к своим придворным риторам и историкам: кроме Анаксимена он пригласил еще Эфора, но тот отказался. Царь надеялся, что Каллисфен сумеет истолковать ход Персидской войны с политической точки зрения в духе панэллинизма и таким образом воздействовать на греков. Надежды царя на прославление поэтами его подвигов не оправдались. Произведения придворных литераторов оказались довольно слабыми.

При том большом интересе, который Александр проявлял к изобразительному искусству, его, несомненно, должны были сопровождать художники и скульпторы. Неизвестно только, участвовали ли они в походе с самого начала или примкнули к нему в последующие годы.

Александр любил общаться и обмениваться мнениями с талантливыми греками. Он находил их исключительно одаренными, любил их остроумие, манеру вести приятные беседы; ему нравился их энтузиазм, их некритическое отношение к нему, можно сказать, ему вообще нравилась их лесть. Здесь не следует себя обманывать. Величие, основанное на автократии, часто желает видеть свое отражение приукрашенным. Подобные слабости были присущи даже великому Александру. Греки умели льстить более тонко, каждый из них льстил по-своему: в этом, как и во всем другом, они соревновались друг с другом. И все у них выходило очень умело. Да, это были стоящие люди! Разгадать планы великого завоевателя было по плечу немногим, но греки были по крайней мере способны талантливо льстить! Даже в более зрелом возрасте, уже победив весь мир, Александр все еще был падок на лесть, ну а юношей он был, конечно, к ней еще более восприимчив.

По сути дела в лагере Александра сошлись два различных стиля: старомакедонский стиль Филиппа с его грубостью и пьянством и более культурный – Александра, образцом для которого служили греческие симпозиумы с их утонченными развлечениями. Следуя первому стилю, грекам приходилось приспосабливаться к сельской старомакедонской грубости, от македонян стиль, введенный Александром, требовал некоторого образования и умения вести себя в обществе. Эти расхождения были не новы. Они возникли еще во времена Архелая. Поэтому в первые годы похода, когда не преобладали еще политические интересы, споры не порождали серьезных разногласий. К тому же большая часть знатной македонской молодежи, как и сам царь, были страстными филэллинами, благодаря чему среди придворных царило известное равновесие.

Поскольку придворный лагерь вместе с армией участвовал в походе, то очевидно, что в нем преобладали и играли главную роль военачальники. Особое значение имело, конечно, окружение Пармениона – его сыновья, родственники и друзья. Но среди придворных была также знать из горных областей: из рода Орестидов во главе с Пердиккой, Леонна-том и Кратером, сыновья Андромена из Тимфайи, элихмиоты, к которым принадлежали Гарпал и Кен; из рода Линкестидов в походе участвовал лишь один избежавший казни Александр. Ближе всех к царю были Гефестион, товарищ его юности, неразлучный с ним, мягкий и податливый Птолемей, чувственный Гарпал, а из греческих друзей – Неарх и Эригий. Родственники доброй старой Ланики, Протей и Клнт, тоже были очень близки к Александру, подобно Демарату из Коринфа, которого царь любил как отца. Несмотря на преклонный возраст, Демарат не побоялся опасностей, связанных с войной и походом. И еще один близкий к Александру старик не захотел остаться в Греции: это был его домашний учитель Лиси-мах, добрый наставник, его «Феникс».

Вот все, что известно о придворном круге Александра, собравшемся весной 334 г. до н. э. в поход и с началом его превратившемся в придворный лагерь. Если армия была детищем Филиппа и Пармениона, то этот лагерь был созданием Александра.

Юный завоеватель сумел сосредоточить возле себя духовно богатых и своеобразных людей.

ПРОЩАНИЕ

Когда Александр выступил в Азию, он хотел, чтобы греки воспринимали его как панэллинского гегемона и мстителя, а македоняне – как своего царя. Сам двадцатидвухлетний полководец видел себя в роли нового Ахилла. Александром двигали еще национальные импульсы: мщение, эллинское высокомерие, презрение к Азии и к варварам. По сути дела Александр в это время разделял те же чувства, которые с такой страстью выразил Аристотель, описывая казнь Гермия. Однако Александр руководствовался не только высокими чувствами. Он знал, что пользуется духовным оружием в военных и политических интересах, пока это ему нужно, но отнюдь не собирался связывать с ним свою будущую деятельность. Подобные мысли и настроения владели царем только до тех пор, пока война шла под лозунгом мщения. Как только эти лозунги сослужили свою службу, Александр отказался от мщения, а также от эллинской гордости и македонского честолюбия и предался новой, противоположной идее – космополитическому уравниванию побежденных и победителей.

Увлечение молодого Александра идеей национализма не исключало у него в первое время планов мирового господства.

Но пока это были только мечты, ибо сейчас речь шла лишь о завоевании царства Ахеменидов. Возможно, уже тогда Александр расходился с Парменионом в вопросе о целях войны, который не был еще актуальным, и каждый из них мирно вынашивал свои планы в надежде, что впоследствии ему удастся убедить другого.

Как же обстояло дело с непосредственными стратегическими планами предстоящего похода? О них известно мало, но возникают следующие общие соображения. Поход Александра можно сравнить с хождением по узкой тропе над пропастью, когда следует смотреть только вперед, не оглядываться в страхе назад, не замечать пропасти. Только так можно достичь цели. Подобные чувства владели и Александром. Не имея достаточно кораблей, он должен был избегать морских сражений. В то же время нельзя было и медлить с решающей битвой, так как царь почти не имел денежных средств. Залог успеха лежал в умении македонского войска побеждать в сухопутных сражениях, в кратчайший срок преодолевать большие пространства и брать укрепленные города. Только таким путем можно было добывать необходимый провиант и деньги.

Следовало быстро выложить на стол все козыри и не дать медлительному царю Персии сделать ход, который благодаря его превосходству во флоте и финансах мог бы оказаться решающим. Торопиться приходилось и потому, что в тылу у Александра находились греческие наемники и следовало считаться с непредсказуемыми действиями гениального Мемнона. Кроме того, никто не мог гарантировать от нового восстания в Греции (несмотря на то, что в распоряжении Александра находились контингенты греческих союзников).

Понятно, что при этих обстоятельствах особое значение приобретал оставленный в Македонии наместник Александра – Антипатр. Он был лучшим дипломатом, прекрасным полководцем и верным, надежным человеком. Антипатр представлял интересы Александра и в Греции и на Балканах. В его задачу входила забота о погашении долгов и об отправке подкреплений Александру. Но самое главное, что он должен был сделать, – это заставить греков соблюдать союзнические обязательства. Поэтому Александр оставил под его командованием в Македонии сильную армию (почти половину всех имеющихся у него войск) [79]79
  Cm.: Diod. XVII, 17, 5.


[Закрыть]
.

Два обстоятельства делали положение Антипатра весьма затруднительным: ненависть Олимпиады и скудость материальных средств.

Олимпиада, по-видимому, надеялась, что управление Македонией будет поручено ей. Разочарование еще более усилило ее ненависть к новому правителю, которого, как человека, близкого Филиппу, она не любила и раньше. У Олимпиады был собственный двор, и она хотела создать независимое от Антипатра государство в государстве. Царица постоянно вмешивалась в дела управления и в проводимую Аншпатром прогреческую политику. Так как, несмотря на все ее выпады, этот сдержанный человек сохранял спокойствие и превосходство, она пыталась очернить его перед Александром. Когда царь читал ее письма, ему казалось, что одна слеза матери перевешивает все жалобы Антипатра [80]80
  Ср.: Curt. VII, 1, 36 и сл.; Plut. Al., XXXIX, 13.


[Закрыть]
. Однако Александр слишком хорошо знал мать и продолжал поддерживать Антипатра. Эта мелочная война тянулась годами. Наконец Александр произнес решающее слово и запретил своей царственной матери вмешиваться в государственные дела. Оскорбленная Олимпиада переехала в Эпир (331 г. до н. э.). Там только что овдовевшая дочь Олимпиады, Клеопатра, собиралась взять бразды правления страной в свои руки. Олимпиада вскоре вытеснила ее. Клеопатра отправилась в Македонию, под защиту Антипатра, и Олимпиада стала неограниченной правительницей Эпира. Тем не менее она продолжала интриговать против Антипатра и других ненавистных ей македонян и жаловаться на них Александру.

Вторая трудность, стоявшая перед Антипатром, заключалась в отсутствии средств и наличии долгов. Используя доходы от рудников, можно было расплатиться с долгами, но Александр перед началом похода раздал царские земли и освободил их владельцев от взносов в государственную казну. Это привело к увеличению числа служилой знати и приобретению новых друзей. Не менее важно было и то, что таким образом Александр частично покрыл расходы, связанные с ростом армии. Из дальнейшего мы увидим, что Александр умел не только царственно награждать, но и царственно брать, когда у него не хватало денег для исполнения своих планов. У верных ему людей Александр взял последние наличные средства и за это отдал им, не считаясь с потребностями Антипатра, остатки царских владений, а следовательно, остался без текущих поступлений в государственную казну.

Создается впечатление, что юный царь хотел покончить с прошлым: он ничего не оставлял позади себя. Огорчала его только разлука с матерью. В его семье не сохранилось ни одного родственника по мужской линии, и дома у него не оставалось ни жены, ни детей. За исключением Антипатра, на родине уже не было ни одного друга. Александра ничего но связывало с отчизной, и он пустился в путь, взяв себе девиз Omnia теа тесит porto [81]81
  Все мое ношу с собой (лат.).


[Закрыть]
.

Спустя несколько месяцев Александр решил, что исход похода должен определиться в сухопутной битве где-нибудь на юго-востоке, и отпустил свои корабли из Ионии обратно в Грецию. Возможно, он сделал это, чтобы сжечь за собой мосты. Видимо, поэтому он так решительно разделался и со своим имуществом в Македонии. Это, несомненно, означало, что Александр перестал считать Македонию центром своего государства. Он все больше отдалялся от родины (которая и раньше значила для него не слишком много), от царских владений и от придворного македонского круга. Тоска по родине не была ему свойственна, он взял с собой все, что ему было дорого, все, что придавало ему силы, – своих друзей и войска. Его сопровождало самое лучшее (это мы знаем из уст самого Александра [82]82
  Plut. Al., XV, 4.


[Закрыть]
) – великие, полные страстного ожидания планы и надежды.

СООБЩЕНИЯ АНТИЧНЫХ АВТОРОВ О ПОХОДЕ АЛЕКСАНДРА

Прежде чем начать описание похода, следует сказать несколько слов об античных авторах, которым мы обязаны нашими знаниями. Коснуться этого необходимо еще и потому, что в последующем изложении каждое упоминание имени того или иного автора должно вызывать у читателя представление о достоверности или недостоверности сообщаемых им сведений.

Поскольку царь взял с собой в поход лучших чиновников, писцов, ученых и литераторов, то естественно, что в его канцелярии накапливалось очень много записей. Там велись эфемериды —ежедневные деловые правительственные и придворные журналы. При штабе хранились так называемые гипомнеуматы– всякого рода законченные и незаконченные проекты и планы, а также записки экспертов, производивших разного рода исследования. Были еще отчеты наместников и копии писем-распоряжений. Все это собиралось в первой в Европе походной придворной канцелярии. Во главе ее стоял Евмен. Он хранил и возил с собой такую постоянно возраставшую массу документов, что многие были откровенно рады, когда они сгорели в Индии [83]83
  Если верить Плутарху (Eum. II), Александр приказал по возможности восстановить все сгоревшие документы.


[Закрыть]
.

Интерес к документации выражался не только в обилии канцелярских бумаг. Благодаря заботам Александра количество писателей – участников похода было значительно большим, чем обычно во время войн. Таким образом, были созданы все условия для выполнения желания Александра достойно освещать его подвиги. Никакой другой поход не получал еще столь полного отражения в литературе ни по количеству написанного, ни по разнообразию сочинений. Мы упомянем лишь самых значительных из современных Александру историков.

Раньше всех описал поход человек, которому сам Александр официально поручил эту задачу. Это был Каллисфен: мы уже встречались с ним в Миезе и упоминали, что он был родственником и учеником Аристотеля. С тех пор он приобрел известность как историк, сумевший объединить свои панэллинские идеи с политическими целями Аргеадов. Каллисфен принимал участие в походе как придворный историограф, писавший не для Македонии, а для Греции. Он склонен был превозносить гегемона эллинов, пока царь оставался в рамках панэллинских целей. В первую очередь Каллисфен был предан идее национального возрождения, которую, как он думал, нес Александр, и, служа этой идее, он не считал нужным строго придерживаться правдивости изложения. На первый план он выдвигал греческие дела и, не зная удержу, восхвалял Александра, его подвиги и «божественность» его натуры. Даже после окончания «войны отмщения», когда в лагере македонян начались распри между царем и его старомакедонскими приближенными, Каллисфен все еще стоял на стороне царя: он даже отрицательно отзывался об убитом Парменионе. Но затем мировоззренческие расхождения между национализмом и универсализмом породили личные трения и между Каллисфеном и царем. Спор о проскинезе, за которым последовал заговор «пажей», подвел к страшному концу жизнь Каллисфена.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю