Текст книги "Счет на двоих"
Автор книги: Фреда Брайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
20
Кейси никогда не носила черное. И вот она надела траурный наряд.
– Я оплакиваю всю мою жизнь, – сказала Кейси. – Сорок три года моей жизни. Как Нина из этой русской пьесы… Как она называется? "Дикая утка"?
– "Чайка", – подсказала Дэнни – Пьеса Чехова. Раз уж мы заговорили о птицах, они все воркуют, когда клюют зернышки. За это нам надо выпить шампанского. У меня приподнятое настроение сегодня, между прочим. А ты что-то оплакиваешь. Это ужасно!
– У меня есть причина! – сказала с грустью Кейси. – Кому же мне еще пожаловаться, как не старой подруге.
Это был день рождения Кейси – событие, сопровождавшееся особым ритуалом, возникшим за годы их дружбы. Они должны были вместе поужинать в артистическом кафе. В прошлом году Слоуны и Фельдманы отмечали праздник вместе, устроив веселый загул на борту яхты.
А сейчас предстоял ужин на двоих, женский междусобойчик. Барни неожиданно уехал в Калифорнию, где снимались по его заказу рекламные ролики.
Дэнни не видела его с того вечера, несколько недель назад, когда она заходила в гости к Фельдманам поплакаться на свою судьбу. А вместо этого они сидели за круглым обеденным столом, пили кофе, потом пытались гадать на кофейной гуще.
– Начнем с того, что все возможно в этой жизни, – сказала Дэнни. – И будем из этого исходить.
И она нагадала самые невероятные вещи. Что Барни бросит курить. Кейси начнет внимательнее относиться к счетам и каждодневным тратам. Поверить было в это трудно, но все может случиться. Когда зашел разговор о детях, Барни и Кейси совершенно по-разному представляли себе сценарии будущего.
– Я не хочу посвятить следующие восемнадцать лет своей жизни еще одному ребенку, – заявил Барни. – Мне будет уже за семьдесят, когда он, наконец, вырастет и я снова стану свободным человеком.
– А я не хочу лечь в могилу, – возразила Кейси, – не познав радости материнства.
Полное согласие по другим вопросам – и резкое непонимание, яростные возражения, когда они заговорили о детях. Усилия Дэнни примирить их успеха не имели. Воцарилось тягостное молчание.
Дэнни налила себе еще кофе. Барни зажег сигарету и, обиженный, насупившийся, дымил. Неожиданно Кейси вскочила из-за стола.
– Нет, ты только послушай его!..
– Что с тобой? У каждого может быть свое мнение и свои резоны. Это не повод для ссоры, – попыталась умиротворить подругу Дэнни.
– Не повод? Мои биологические часы уже прозвонили! Теперь или никогда!.
Они выпили за день рождения Кейси по бокалу шампанского, затем заказали вино и самые изысканные блюда в меню.
Кейси только ковыряла еду вилкой. Настроение у нее было такое же мрачное, как и наряд.
– Уже сорок три, – повторяла она. – Не могу поверить, что так быстро бежит время. Чертов день рождения!.
Дэнни болтала, стараясь отвлечь Кейси от грустных мыслей. Пока официант освобождал стол для десерта, Дэнни рассказала забавную историю из своей практики:
– У одной моей клиентки разгорелся спор с мужем при разводе из-за их общего любимца, кота Фэнга. Судья велел им принести животное в суд. Оказалось, что это старый котище размером с поросенка. Лаура, моя клиентка, стала по одну сторону, ее бывший муж – по другую, а посередине посадили кота, чтобы посмотреть, к кому из двоих он пойдет. Ну, вот… кот встал на лапы и стал принюхиваться, а потом полез под лавку, где находилась Лаура. Я этого не знала: она спрятала кусок комамбера себе под юбку… О, Кейси! Только не плачь! – воскликнула Дэнни, но слезы уже ручьем лились из глаз подруги. – Я знаю, что это дурацкая история. Но я не думала, что она произведет на тебя такое впечатление.
– Я ненавижу старение! – всхлипнула Кейси и грохнула кулачком по столу. – Это просто ужасно!
– Сорок три года – еще не старость, – возразила Дэнни.
– Ты ничего не понимаешь! Тебе-то только сорок два! Я стала старой, старой, старой!.. И внутри и снаружи! Ты знаешь, какие первые признаки старения? Посмотри на мои руки, Дэнни. Посмотри на эти жуткие вены, морщины, трещины!..
Дэнни задумалась о себе. Для женщины, которая так печется о своей красоте, как Кейси, течение времени, должно быть, действительно ощущается физически. И это болезненное ощущение.
Она с сочувствующей улыбкой изучила руку Кейси, потом перевернула ее ладонью вверх и провела пальцем по линии жизни.
– Я вижу долгую счастливую жизнь, много радостей… Хорошие друзья, любящий муж…
– А дети? – неожиданно серьезно спросила Кейси. – Ты можешь что-то сказать о детях?
– Ну… знаешь, Кейси… – Дэнни не могла придумать, что ответить. – Ты слишком много требуешь от такой неопытной гадалки, как я.
– Ты – плохая гадалка! – Кейси резко отдернула руку и уткнулась в меню десертных блюд.
Дэнни подала знак официанту.
– Почему они кладут во все столько сахара? – оторвалась от меню Кейси. – Каждое блюдо содержит не меньше миллиона калорий! Я буду только кофе без сахара.
В этот момент официант принес специально приготовленный торт с мороженым и фруктами сверху.
– Извини за лишние калории! рассмеялась Дэнни. – Их нет только в клубнике.
Кейси пришлось задувать все свечи.
– Тридцать, – подсчитала она погашенные свечи. – Тебя не учили считать в хапперстаунской начальной школе?
– Тебе просто не угодишь, Кейси. Интересно, какие баллы ты получала по математике? Выброси свечи, загадай желание и попробуй торт. Кто знает? Может, и твои мечты сбудутся.
– Я хочу… Черт возьми! Столько калорий!
Официант разрезал торт и положил им обеим по большому куску.
На глаза Кейси снова навернулись слезы.
– Нет, мое желание никогда не сбудется… Я не хотела говорить тебе раньше, не хотела тебя пугать… Барни прошел обследование на рак желудка. Он даже мне ничего не сказал. Я думаю, он боялся, если я узнаю… Ему осталось год или два при самом благоприятном прогнозе. Вот, что у нас случилось… – Она прикрыла глаза платком. – И ничего от меня не зависит… остается только молиться…
– О, дорогая… – у Дэнни повлажнели глаза. – Мне очень жаль. Я так надеялась, что вы будете еще много лет счастливы. Что же делать?.. Если сможешь, держи это в себе, продолжай нормальную жизнь. Барни пока с тобой. Может, все еще будет, как я предсказала. Как говорит моя мать, посмотри на все "со светлой" стороны.
Всю весну Дэнни и Саманта перезванивались не реже раза в неделю.
– Мы решили поселиться в провинции, – поведала свои планы Саманта. "День ото дня не легче", – подумала Дэнни. – …дикая природа, сладкие красные яблоки… полевые цветы.
Саманта восторженно несла какой-то романтический бред. Наконец, Дэнни не выдержала.
– Хорошо… Я надеюсь, ты окончательно не забросила свои учебники? Или только и бегаешь по магазинам для новобрачных?
Но ее тон не повлиял на радостное возбуждение дочери.
– Насколько я поняла, ты не приедешь домой этим летом? – спросила Дэнни. – Я жду тебя. Думала, мы отдохнем вместе недели две, например, в Хэмптоне, загорим, наберемся сил.
– Я же сказала тебе, мама… Ты меня совсем не слушаешь? Я не могу приехать. У Мела важная работа, и я хочу быть с ним. Ты никогда не относилась серьезно к нашим отношениям. Так ведь? Никогда!
– Я отношусь к ним более серьезно, чем ты думаешь. Ты хочешь совсем исчезнуть из моей жизни? У тебя нет ничего более важного чем свадьба, на ближайшие сто лет?
Минут двадцать они пикировались, тогда Дэн ни решила применить кнут.
– Не ожидаешь же ты, что я буду помогать тебе бесконечно. Больше ни одного цента! Пусть твой мистер Расчудесный позаботится о вашем пропитании!
– Отлично! – взвилась Саманта. – Мне не нужны твои чертовы деньги! Я найду себе работу в книжном магазине… нянькой.
– С тобой говорить, что со стеной!
"Она найдет работу!.." – это заявляет девчонка, которая не работала ни одного дня в своей жизни.
Может, столкновение с реальной жизнью приведет ее в чувство? Станет поумнее. А если нет Дэнни не станет кусать себе локти.
Обе бросили трубку.
Раз Сэм так себя ведет, Дэнни превратит ее комнату в свой домашний кабинет. Пока девчонка не одумается.
Два часа Дэнни занималась тем, что обдумывала в комнате Саманты, как и что она тут изменит. Вот тут поставит факс, здесь – компьютер. К черту портрет Стинга! Все к черту!
Дэнни выскочила из комнаты дочери, так ничего и не изменив. Не могла она…
На следующий день Дэнни перезвонила в Оберлин.
– Послушай! Я все еще надеюсь, что ты изменишь свое решение. И если так, знай: твоя комната ждет тебя, – сказала Дэнни.
Через неделю, после того как они стали любовниками, Стив принес Дэнни картину в раме: девушка сидит под сливовым деревом.
– Какая прелестная! – воскликнула Дэнни.
– Это картина Жана Шарло, франко-американского художника, который жил в Мексике… – Стив стал рассказывать о художественных достоинствах творчества этого мастера.
Он говорил, и глаза его сверкали. Да, это был влюбленный мужчина.
– Обрати внимание на румянец ее щек… трепыхание листвы… Посмотри, как мастерски одним мазком подчеркнута спелость плодов… – Он объяснил, почему художник выбрал именно сливовое дерево.
Дэнни вглядывалась в картину и начинала понимать, что она не просто "прелестная" (жаргонное словечко, употребляемое дамами-невеждами, впервые попавшими на аукцион картин), но живопись Шарло – чувственная, теплая, живая.
– Повесь ее здесь, – Стив показал на стену, где висела обрамленная репродукция цветов из ботанического сада.
Дэнни ее сняла и повесила картину Шарло, отступила назад, любуясь новинкой. Она была очень обрадована. Гостиная сразу преобразилась.
Словно два разных мира вновь встретились, старая и новая любовь. Отличия сразу бросались в глаза.
Стив был старше и мудрее. Дэнни чувствовала себя так, будто сразу стала с ним "взрослой девочкой", освободившейся от зацикленности на Теде. На том достоинства Стива не кончались.
Тед был обманщик, Стив – расчетлив. Тед напоминал старый разношенный ботинок, который жалко выбросить. Скрытный и интригующий Стив заставлял Дэнни чувствовать себя танцующей по раскаленным углям. Он не выпячивал свои положительные качества, не пытался выглядеть лучше в ее глазах, но Дэнни пасовала перед его высокими стандартами.
Картина Шарло была только началом серии подарков. В другой раз он принес резную шкатулку из слоновой кости и старинную литографию, потом – несколько метров чудесной ткани для обивки ее старого дивана.
Она не знала, как реагировать на все эти щедрые дары. Не вызывало сомнения, что его подарки стоят огромных денег. Но, когда она пыталась хоть чем-то его отблагодарить, купив роскошный альбом фотографий Асела Адамса, Стив запротестовал.
– Мне очень приятно, – сказал Стив, – но это слишком дорого. Лучше б ты так не делала.
– Это всего лишь книга, – смутилась Дэнни. Было ясно, что Стив предпочитает отдавать, ничего не получая взамен.
Может, он не хотел быть ничем обязанным?
Теперь она вместе с ним ходила в картинные галереи, открывая для себя неизвестный мир современной живописи. И хотя не все понимала, очень стремилась понять. Стив стал ее гидом.
– Глаз воспринимает окружающее, как и все другие органы, – говорил он Дэнни. – Ты можешь использовать его и ничего не чувствовать. Дай время, я тебе гарантирую, и ты полюбишь живопись, по-другому посмотришь на коллекцию Ширли Нельсон, прибежишь на аукцион с криком: "Я хочу это купить!"
– Какую-нибудь самую маленькую картину!
Стив был заядлым коллекционером. Дэнни уже не представляла себе поход в музей старой церковной утвари или на распродажу без него, откуда он возвращался обязательно с какой-нибудь вещицей. Неважно, была ли это дорогостоящая покупка или малоценный предмет старины. Большинство своих приобретений он потом продавал. Его увлекал сам процесс собирания.
– Думаю, тебе это понравится, – сказал он как-то вечером разворачивая сверток. – Чудесная работа!
Внутри оказался набор вручную расписанных японских подушечек с изображением любовных сцен, каждая из которых показывала особые сексуальные позиции.
– Это вроде журнала для новобрачных, – объяснил Стив. – Или типа книги "Все, что вы должны знать о сексе" – в японском варианте. Их принято дарить невестам в день свадьбы, чтобы научились ублажать своего господина.
Дэнни хихикала, разглядывая рисунки. На одной из подушек была показана невообразимая поза совокупляющихся мужчины и женщины. У нее было такое выражение лица, словно ее насилуют.
– Вот это да!.. Посмотри, где ее ноги! Такого даже в порнофильме не увидишь. Эта поза вообще возможна, как ты думаешь?
– Есть только один способ это проверить, – засмеялся Стив.
Такое было действительно возможно, но у нее после той ночи все болело несколько дней.
Они встречались один-два раза в неделю. Иногда ходили на вечеринки в гости, провели даже несколько уик-эндов вместе. Когда Стив был рядом, Дэнни преображалась. Она была счастлива. Не хватало одного: встреч каждый день.
И еще Дэнни расстраивало, что Стив редко оставался у нее на всю ночь. Им приходилось заниматься любовью так, чтобы он не опоздал на последний поезд, или Стив, если приезжал на машине, вставал до рассвета и проделывал долгий путь домой.
Правда, глядя на все "со светлой" стороны, он всегда после своего внезапного отъезда присылал Дэнни утром цветы.
Она не понимала, почему он так настаивает на своем возвращении. Из-за собак? Переодеться? Хотел отоспаться в своей постели? Позднее, возможно, она узнает причину. Может, он просто не высыпается на незнакомом месте. Такое бывает.
– Как случилось, что ты ни разу не женился? – поинтересовалась как-то Дэнни, когда они лежали голые в постели, расслабившись после страстной близости.
– Никогда об этом не задумывался.
– Но ты же наверняка встречал прекрасных женщин. Разве ты ни разу не влюблялся? Мне кажется…
Стив оборвал ее в несвойственной ему манере.
– Дэнни! Я же не копаюсь в твоем прошлом!
– Я не копаюсь, это простое любопытство. Ну, скажи! У тебя должно быть, было много серьезных увлечений за столько лет? Я хочу знать…
– Рискую показаться грубым, но не порти наши отношения. Я никогда не спрашивал тебя о твоем бывшем муже. Если бы ты сказала, что это не мое дело, была бы полностью права. Будь хорошей девочкой, приготовь чай. Я еще успею на поезд в одиннадцать двадцать.
Дэнни посмотрела ему в глаза и внезапно испугалась того жесткого выражения, которого раньше в них не было.
Стив Хэдард всегда был ровным, вежливым, но, с другой стороны, избегал всяких романтических признаний. Дэнни бесилась из-за этой его сдержанности. Она ревновала его к прошлому.
Интерес к предшественницам в ней не остывал. Когда через несколько дней Дэнни снова попыталась выяснить, были ли у него серьезные романы, Стив оказался наготове.
– Древняя история! Это тебе не интересно, – только и добилась она от него.
"Я должна знать! Должна!.." – кричало все ее существо.
Дэнни подозревала, что кто-то разбил его сердце.
Поразительно, с какой скоростью ее воображение переключалось с блаженных фантазий, порождаемых обменом сексуальных флюидов, на мечты о браке со Стивом Хэдардом. Хотя думать о следующем замужестве было еще рановато.
Дэнни полностью не отошла от потрясения, вызванного предательством Теда, и еще не насладилась экзальтацией свободной любви. Однако она уже примеривала к себе обращение "миссис Стивен Хэдард". Нет, лучше так: Дэниель Слоун-Хэдард, эсквайр. Вот это звучит!
Стив Хэдард был мужчиной, полным фантазии.
Итак, Дэнни принимала от Стива подарки, смаковала его сексуальность, оттаивала в его компании. Хотелось чаще видеться, но они оба были слишком заняты своей карьерой. Хорошо еще, что у них находилось время для общения.
Большую часть души Стив вкладывал в свою работу. Это был человек удивительных амбиций, подчинявший все свои устремления единой цели, как это было, когда он стремился завоевать Олимпийскую медаль. Его отец был бы доволен. Теперь Стив вкалывал не ради комплиментов.
Он сохранил в себе самодисциплину, и уже к сорока годам стал вице-президентом крупной нью-йоркской фирмы, торгующей недвижимостью. Там он был в руководстве самым молодым, "вторая рука в команде", ему поручили контролировать сделки за рубежом, а их объем составлял больше сотни миллионов долларов в год.
Стиву хотелось осесть где-нибудь более или менее постоянно и полностью взять в свои руки дело, скажем, в Нью-Йорке, Лондоне или Женеве. И вести дела так, как он считает нужным, без приказов "сверху". А потом стать исполнительным директором "Уэтхерингс интернэшнл".
– Ведь мне уже пятьдесят! – сказал ей Стив.
– А если тебе не предложат этот пост? – спросила Дэнни.
– Вернусь к себе домой и буду заботиться о бассетах.
Как и Дэнни, Стив был занят на работе не меньше восьми часов в день. На личную жизнь оставалось мало времени.
Большую часть дня он тратил на обработку богатых клиентов, обхаживая старых партнеров, привлекая новых. Оставшееся время проходило в общении с коллекционерами: Стив покупал произведения искусства, продавал их. А чаще – и то и другое одновременно. Открывая "Нью-Йорк таймс", он первым делом просматривал сообщения, связанные с торговлей недвижимостью, на втором месте (что Дэнни чрезвычайно нравилось) были новости из мира культуры.
Круг ее знакомых-интеллектуалов был очень узким: историк, архитектор, преподаватель, банкир, журналист – все в основном бывшие клиенты. И то, это было скорее шапочное знакомство. Поэтому ей очень нравились друзья Стива – люди творческие, мыслящие, ценящие искусство больше денег.
У Стива было много знакомых и только несколько близких друзей. И он не общался с пустышками. Даже это было для Дэнни загадкой. Так или иначе – мы все обрастаем малозначащими знакомствами.
У него было правило: никого не обсуждать "за глаза", своих ли приятелей или посторонних людей. В то же время он смотрел на жизнь с проницательностью игрока в покер высокого класса. Никогда не выкладывал козырей раньше партнера.
Что у него было на уме? Что он чувствовал? Она могла только догадываться.
Дэнни успела изучить его тело, сантиметр за сантиметром. Она стала чувствовать, как меняется его дыхание, вкус его нарастающего желания, момент приближения оргазма. А его мысли оставались для нее тайной.
С появлением Стива в ее жизни мир словно расширился. Перед ней открылись двери, которые раньше были закрыты. Она не только познакомилась с известными журналистами, посмотрела, как готовят теленовости в Си-би-эс, почувствовала необычную атмосферу картинных галерей и музеев, увидела театральные постановки, на которые никогда бы раньше не пошла.
Дэнни встретилась с живыми, интересными людьми, многие из которых стали ее хорошими друзьями. Какой же восторг она испытала, когда он предложил ей стать членом общественного совета "Метрополитэн-опера"! Представьте себе ее удивление, когда в фойе всемирно известного театра она встретилась с Джеком Прайтом.
"А что вы здесь делаете?" – выражало его недоуменное лицо.
Ее босс ничего не спросил. Он только подошел и пожал ей руку.
Это была другая жизнь.
И Дэнни ощущала себя совсем другим человеком.
Понемногу она стала иначе воспринимать свой имидж, прежний стиль жизни, окружающую ее обстановку. Теперь она понимала состояние Стива, когда он впервые попал в ее квартиру. Ему, наверное, показалось, что ее обставляли активисты Армии спасения.
Понятно, что и квартира ее преобразилась. Что-то оказалось на свалке, что-то она отдала знакомым. Теперь и вид стойки для зонтов имел для нее важное значение. Ее перестали смущать цены в антикварных магазинах мебели. И Дэнни разорилась на два экзотических китайских кресла. Даже Стив не смог ее убедить, что она должна была потребовать скидку в цене.
– Разве я не могу доставить себе удовольствие без скидки? – воскликнула Дэнни, выслушав его упрек в расточительности.
Произошли радикальные изменения в ее отношении к материальному миру. Теперь Дэнни привлекали грациозные элегантные вещи, изысканные предметы мебели.
После того как Дэнни решилась выбросить громоздкий буфет от Балдуччи из гостиной, она торжественно отпраздновала это событие. Пришло время, решила она, покончить с изоляцией в этом доме. Список приглашенных гостей превышал пять десятков. Кроме старых друзей, она включила в него массу новых знакомых и несколько коллег по работе.
– Это самая короткая ночь в году, – говорила она приглашенным. – Мы будем веселиться до рассвета.
Ночной загул выдержали не больше десятка гостей. В пять утра, когда все съестное было уничтожено, Дэнни отправилась на кухню жарить яичницу. Ей помогала Глория Мелман.
– А твой Стив – симпатяга! – шепнула та на ухо Дэнни.
Хозяйка вся сияла от удовольствия. "Ее" Стив о чем-то спорил за дверью с Крисом Эвансом, ее коллегой.
Проходя мимо с подносом, она чмокнула в щеку их обоих.
Все в ее жизни начинало налаживаться. И она уже не представляла себя без Стива.
Новой страницей в их любовной истории стало посещение Дэнни его дома в Паунд-Ридж, о чем она давно мечтала. Дэнни всего ожидала, но как же она удивилась, увидев этот музей в миниатюре. Изысканный, продуманный в каждой детали.
– Такого дома не встретишь и в Беверли-Хилз, – ее восхищению не было предела.
Для Дэнни это было место, где Господь позволил простому смертному прикасаться к антикварной мебели, произведениям искусства, любоваться изысканной живописью. (Она бы только сменила здесь занавески. Повесила что-нибудь вроде тех, что видела у Ширли Нельсон.)
Лучше бы она сюда не приходила. Теперь ее собственная квартира казалась лачугой бомжа.
– Как можно здесь жить? – воскликнула Дэнни. – Я обожаю тебя, это правда. – Она ходила по дому и благоговейно все разглядывала. – Это праздник души!
Загадка Стива стала потихоньку приоткрываться для нее. В Нью-Йорке он был холодным интеллектуалом, чуть-чуть чопорным бизнесменом, отличался официальной вежливостью, был изысканно одет. В Паунд-Ридж – совсем другое дело. С босыми ногами, подмятыми под себя, в кресле семнадцатого века! Как ресторанный критик, который после обеда в самом дорогом ресторане варит себе яйца всмятку.
Здесь Стив был у себя дома, простой и расслабленный.
Конечно, не надо все упрощать. Аналогия с яйцами – самая поверхностная. Это был очень богатый дом, хотя занимал он небольшую площадь. Артистический дом!
Сюда не приглашали дизайнеров, но все было устроено с умом. И современное американское искусство прекрасно уживалось с английским модерном прошлого века. В каждой комнате имелись уютные уголки, где можно было отдохнуть, не нервничая от соседства с музейными реликвиями. Чувствовалось, что Стив собирал свою коллекцию многие годы и думал, как эти вещи уживутся друг с другом и с ним самим.
Наконец, Дэнни увидела и двух своих "конкурентов" – очаровательных бассетов, которые прекрасно себя чувствовали среди всей этой роскоши. Они стали ласкаться к ней, но главной их любовью был хозяин дома, что трудно было не заметить.
Стив сказал, что завел их для охраны, но собаки издавали лишь блаженные звуки, катаясь на спине у ног Стива.
– Кажется, меня надули! – он указал пальцем на двух "охранников", сам млея от общения с ними. Он был не менее счастлив, чем оба пса, когда они кинулись лизать его у дверей дома.
– Замечательные создания! – сказала Дэнни, немного ревнуя.
Возвращалась она в Нью-Йорк в понедельник утром со смешанным чувством. Дэнни стояла на перроне Центрального вокзала и вдыхала мерзость большого города. Конечно, Тед был прав: Нью-Йорк отвратителен. Теперь она знала место, где может быть счастлива.
В доме-музее в Паунд-Ридж! Со Стивом, Рози и Максом.
– Такси! Такси! – Дэнни выскочила на мостовую с диким воплем.
Она уже опаздывала на работу.
Там ее ждала кипа бумаг, но Дэнни думала только об одном. Паунд-Ридж. Кулинария. Садоводство. Плавание. Выгул собак. Знакомство с соседями.
К черту трущобы Манхэттена!
Самое смешное, что именно Тед удерживал ее здесь. Ему такая жизнь казалась престижной.
– Лучше смерть, чем одуванчики! – говорил он.
Парадокс заключался в том, что теперь она не представляла себе жизнь без одуванчиков.
Никто не знает, что его ждет, даже не предполагает.
Разве месяца два назад она могла себе представить, что будем мечтать о новом замужестве? Но еще нужно покорить Стива Хэдарда! Второго самого замечательного мужчину в мире. А может, первого?!
Теперь она сама делала свою жизнь.
Только сейчас – а все мы живем сегодняшним днем – Дэнни поверила в свои силы. Да, муж от нее сбежал, но она уже не чувствовала одиночества.
У нее была работа. Дэнни была счастлива, наслаждалась новым открытием мира, кучей друзей (приобретенных благодаря Стиву).
В случае необходимости она бы уже не пошла в театр одна. Сможет Стив ее сопровождать или нет, она всегда позовет какого-нибудь презентабельного друга с собой в театр или просто посидеть в баре.
Дэнни сблизилась с коллегами по работе. Теперь они действительно стали ее семьей. А Джек Прайт предложил ей на прошлой неделе стать их с Бейкером компаньоном.
Ей нравилась работа адвоката. Она познала вкус триумфа. Что дальше? Выйти замуж за Стива? За кого-то другого? И этот вопрос казался решенным. Пусть будущее манит своей неизвестностью.
Сейчас и не требовалось расставлять все точки над i.
Утром в понедельник Дэнни позвонила Лео Маргулису.
– Я прошу вас представлять меня в бракоразводном процессе, – сказала она. – Хочу, чтобы все завершилось как можно скорее и по возможности без эксцессов. – Дэнни была на все согласна. – Нам и нечего особенно делить. Можете сказать моему мужу, что я продаю квартиру. Эта новость должна доставить ему удовольствие. К тому же, я уверена, Барни Фельдман не будет возражать против продажи яхты. Да, еще… – тут Дэнни рассмеялась, – когда вы будете делить наш банковский счет, сообщите Теду, что он уменьшился на четыреста пятьдесят долларов: я пошла и купила себе шубу на следующую зиму.
Их разговор прервала секретарша Джека Прайта, которая принесла Дэнни обильную корреспонденцию.
Нужно было приниматься за работу.
