Текст книги "Счет на двоих"
Автор книги: Фреда Брайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Дэнни обняла его за плечи.
Она вернулась в Нью-Йорк подавленная и расстроенная. К собственным проблемам прибавилась тревога за родителей. Как же они постарели! Особенно отец.
Уже дома она решила покончить с неприятным долгом и обзвонила остальных близких.
– О Боже! Это просто ужасно! – воскликнула сестра Анна в своем доме в Ричмонде; она рано вышла замуж и брак был удачный. – Тед повел себя, как полное дерьмо! Хорошо, что ты такая сильная женщина. Случись подобное со мной, я бы лезла на стены!
Такой же разговор с теми же интонациями состоялся у Дэнни с сестрой Салли, которая охала из Денвера. Потом Дэнни дозвонилась брату Кевину в Пало-Алто.
– Как родители это восприняли? – был его первый вопрос.
– Был шок, конечно. Мама слишком расстроена, чтобы воспринимать все спокойно. Но, думаю, отец сможет ее утешить. Я больше всего боялась, что он скажет: "Я так и знал!" Тед ему никогда не нравился, ты же знаешь. Когда я уезжала, они немного оправились от этого известия.
– Забавно! Очень забавно! – воскликнул Кевин.
На этом разговор закончился. Дэнни плеснула себе порцию виски и набрала еще один номер телефона – последний в этот вечер.
Через несколько дней Саманте исполнится восемнадцать лет "Совсем еще ребенок", – в глазах матери.
В прошлой их жизни дни рождения были семейным праздником, отмеченным тортом, разнообразными подарками, запечатленным на видео и множестве поляроидных снимков. Но теперь Слоуны перестали быть семьей. Дэнни сердцем чувствовала, что должна сделать для дочери что-то особенное в этот день рождения.
Дэнни очень боялась, что между ней и дочерью вырос невидимый барьер, и за пустыми словами они постараются скрыть истинные чувства: боль, пустоту, раздражение. А что еще они обе могли сейчас чувствовать? Дэнни никак не могла выйти из этого состояния, все ее надежды рухнули.
Общение с дочерью по телефону только разъединяло их. Лишь лицом к лицу, сердце к сердцу могли они почувствовать взаимную любовь, выплакать общую боль. "Только тогда рухнет этот барьер между нами".
Сэм игнорировала все попытки матери зазвать ее домой. Дэнни решила действовать по-другому. Раз Саманта сопротивлялась взаимному сближению, нужно просто оставить ее на время в покое. Пусть почувствует, что и ее матери тоже ужасно плохо. Но для этого Саманте нужно приехать в Нью-Йорк…
– Я зарезервировала тебе билет на самолет на конец недели, – сообщила Дэнни дочери по телефону. – Повеселимся, походим по магазинам, купим тебе что-нибудь ко дню рождения. Я приготовлю твои любимые блюда…
– Но, мама… – воспротивилась Саманта. – Это же середина семестра…
– Пожалуйста, сладкая моя!.. Мы никогда не отмечали твой день рождения порознь. Это важно, особенно сейчас… Ты нужна мне, Саманта.
– Нужна?! Для чего?!.
– Я еще не совсем в порядке. Не на все сто процентов. Для меня это будет такая радость! Мне так одиноко здесь. Я теряю тебя. Хочу, чтобы ты приехала домой и поддержала меня хоть немного. Хочу прижать тебя к себе…
– Ну… – Сэм была в задумчивости. – Хорошо, если так… в таком случае, я согласна.
– Замечательно! Я так счастлива!
Да ничего подобного! Дэнни было плохо. Ей необходимо было присутствие Саманты. Только дочь она и хотела видеть. Никого другого.
Слава Богу, она хоть перестала приставать к незнакомцам и случайным знакомым, рассказывая всем, кто готов был ее слушать, что муж от нее ушел. Это общение не помогало выйти из депрессии. Такое поведение было просто временным умопомешательством.
Холодное сочувствие. Отведенные взгляды. Неприятное молчание. Поглядывание на часы. Вот такой была реакция на ее исповедь.
Конечно, близкие друзья искренне переживали за нее, их пугало ее состояние. Но большинство людей равнодушно воспринимают чужое горе, шарахаются от несчастного человека, как от прокаженного. Явно отвернулись от нее и те семейные пары, с которыми Слоуны дружили раньше домами. Для них Дэнни стала брошенной Занудой. По телефону они задавали вежливые вопросы, интересовались ее самочувствием, но проявляли лишь формальную любезность. Они просто регистрировали для себя, что она еще жива.
Если и Саманта отвернется от нее, жить действительно не стоит, она просто исчезнет из этого мира.
Теперь же, когда Саманта обещала приехать, есть о чем подумать. Дэнни стала планировать, каким будет ближайший уик-энд.
В субботу они отправятся за покупками на Коламбус-авеню, где Сэм сможет выбрать себе серьезный подарок. Может, кожаный костюм? Или портативный телевизор? Лучше сейчас не думать о цене. Потом они пообедают вместе у "Сарабет" или в ресторане "Джинджермен", а позже сходят в театр на хорошую пьесу.
Главное – быть на людях, не вспоминать о прошлом, не болтать лишнего, строить планы дочери на будущее, узнать, чего она сама больше хочет.
А в воскресенье вечером – торжественный ужин дома при свечах. К тому времени, Дэнни надеялась, сердце Саманты оттает.
Завтра первое, что она сделает, – подтвердит заказ билета на самолет для Саманты, созвонится с курьерской службой. Закажет праздничный торт. Забронирует места в театре. Лучшие места. Черт с ней, с ценой. Потому что когда начинаешь думать о деньгах…
Дэнни помрачнела. Деньги, деньги… Деньги, Магический ключик!
Отец не случайно напомнил ей о финансовой стороне дела. Мысль о деньгах вызывала панику. До сих пор Дэнни старалась о них не думать, но сейчас ее захлестнула волна сомнений.
"Такая чудесная пара", Тед и Дэнни, не отличались бережливостью. В результате все, что у них было, – эта чертова конура, которую невозможно продать за приличную цену, половина яхты и несколько тысчонок в банке. Единственное, что им удалось отложить, как неприкосновенный фонд, – деньги на обучение Саманты. Платить придется еще два года.
В остальном приходилось рассчитывать только на природный оптимизм. Они втроем жили на две незавидные зарплаты в надежде, что следующий год окажется лучше предыдущего, придет время, и они получат приз – откуда, неизвестно.
Что ж, в следующем году Тед будет жариться на берегу Карибского моря, пересыпая песок из руки в руку. А Дэнни будет перечислять половину заработка в пенсионный фонд и сосать палец.
Всю ночь она пролежала в постели, обдумывая самые трагические сценарии. Вот она продает квартиру за бесценок (цены на рынке недвижимости действительно сильно упали) и переезжает в однокомнатную лачугу где-то в пригороде, где птицы рыщут в мусорных баках в поисках съестного и куда ни один из ее приличных знакомых не захочет прийти к ней в гости. Она будет трястись в переполненной подземке, добираясь до работы.
Она вдруг потеряет работу и будет жить на пособие по безработице, питаясь на талоны благотворительных организаций. Станет бездомной парией! "Женщиной с сумкой", которые таскаются по улицам с набором старого грязного тряпья – всем, что они имеют. А такое может случиться. У нее было плохое предчувствие.
Совсем недавно она собрала старые вещи, которые остались после Теда, засунула все в дорожную сумку и снесла старьевщику. В этот момент она не слишком-то отличалась от его клиентов – с нерасчесанными волосами, без косметики на лице, в мятом платье.
Всю дорогу до лавки старьевщика на Второй авеню на нее пялились уличные зеваки, подмигивая с выразительным видом. В какой-то момент она поняла, что ее просто принимают за свихнувшуюся тетку, которая бредет, сама не зная куда.
"Нет! Нет! – хотела она крикнуть этим болванам. – Я респектабельная представительница среднего класса, такая же, как мои соседи по дому! Я не сумасшедшая!"
А ведь она действительно выглядела, как уличная сумасшедшая! Очень похожа. Привычный мир рухнул. Деловая женщина, спешащая на работу, потом – домой, в круг любящей семьи, перестала существовать. Она стала совсем другой, даже внешний облик изменился. Прежний стиль жизни был похоронен вместе с браком.
Дэнни стала опускаться все ниже.
В полдень пятнадцатого числа ей дозвонился Лео Маргулис. Он сказал, что доктор Геснер согласен на все их требования.
– Вопреки моим советам, – добавил Лео. – Хочу, чтобы вы об этом знали. Хочу сказать, что ваше поведение ниже всякой критики.
Дэнни не желала выслушивать никакие замечания.
– Все! Все! – крикнула она в трубку.
Она нажала на рычаг телефона и несколько минут сидела, чувствуя, как кровь пульсирует в венах. Боже мой, она была хорошим интеллигентным адвокатом, а превратилась в мерзкую мегеру.
Потом Дэнни отнесла копию соглашения Джеку Прайту.
– Вот посмотрите, чего мне удалось добиться!
Вернувшись в свой кабинет, Дэнни отзвонила Линде Геснер.
– Вы станете состоятельной дамой, – сообщила она клиентке. – Я выбила для вас все, что могла, и даже больше того. Достала Луну с неба. Теперь и коттедж в Мэйне будет вашим.
– Коттедж? – не поняла сразу Линда. – А что я буду с ним делать?
– Он вам пригодится, поверьте мне. Чем вы недовольны? Или вы хотели все оставить Айре?
– Не-е-ет… Я даже не могу вспомнить, о чем идет речь.
Единственное, чего хотелось Линде: чтобы Айра лет на сто попал в ад, а потом его распилили на части и бросили на съедение бродячим псам. Полная прострация сменилась у Линды Геснер жаждой страшной мести. Она дала полное благословение Дэнни на борьбу за их совместное с мужем имущество.
– В любом случае вы получите еще и дом в Мэйне. Можете делать с ним, что хотите. Устройте там, например, склад старых книг. Можете ездить туда отдыхать или просто продайте.
– Вы считаете, это важно? – она была в недоумении. – Это все?
– Линда, вы не должны ему ничего оставить. Борьба закончена. Мы выиграли дело.
– Наверное, вы правы, – произнесла Линда тусклым голосом. – Но скажите мне, Дэнни. Почему он так быстро на все согласился?
Дэнни нервно рассмеялась.
– Поверьте мне, лучше вам этого не знать.
В тот вечер она ушла с работы вполне удовлетворенная. Она лучше себя чувствовала, чем за весь прошедший месяц.
Даже если она станет в конце концов бездомной бродяжкой.
15
Саманта, как и обещала, прилетела утром в субботу. Выглядела она не слишком подавленной, но ничему и не радовалась. Дочка была скорее безразличной ко всему.
Сэм сменила прическу. Длинные вьющиеся локоны остались в парикмахерской. Теперь модная челка спадала на глаза.
– Ты так изменилась, – заметила Дэнни.
– Я знала, что тебе не понравится, – жестко ответила Саманта. – Нетрудно было предугадать твою реакцию…
– Ты ошибаешься, малыш. Мне очень нравится, как ты постриглась. По-моему, очень симпатично. Просто ты выглядишь старше.
– Я хотела сделать прическу еще короче, – она пригладила непослушные концы волос. – У нас одна девчонка на курсе постриглась совсем наголо, как у О'Коннор. Но ты бы этого не перенесла.
– Мне так нравится, любимая. Тебе идет. Я хотела сделать комплимент.
Единственное, что точно не изменилось, как заметила Дэнни, это обидчивость Саманты. Начало праздничного уик-энда было испорчено агрессивностью дочери.
Дэнни тщательно продумала свое поведение перед ее приездом. Она даже составила список, что можно говорить, а чего делать не следует. Категорическое вето было наложено на все разговоры об отношениях с Тедом, например.
Нельзя ругать ее отца. Нужно скрывать свои чувства и не напрашиваться на проявление сочувствия.
Саманта должна почувствовать, что мать – ее Друг в это трудное для обеих время. И принять протянутую ей руку. А что касается отношения к Теду, ее мнения о Джин, нужно заморозить свои чувства, спрятать их до поры до времени глубоко в душе. Потом, когда она останется одна, черт возьми, пусть все это прорвется снова наружу, но не сейчас. Сейчас важнее сохранить чувство близости с дочерью.
Она очень старалась. Но иногда ее прорывало.
– А твоя соседка Нэнси?.. Ее родители не разведены?
Или:
– Ты не видела на прошлой неделе фотографию свиньи Мортона в журнале "Таймс"? Отцу, конечно, нужно бросить эту работу!
– Нам всем троим нужно придумать что-то на Рождество. Какие у тебя пожелания, любимая? – очередной бестактный вопрос.
И таких проколов было несколько. Но Саманта их словно не замечала. Очевидно, она ждала, что мать сама оттягивает главный разговор до праздничного ужина.
Обе, мать и дочь, чувствовали сильное напряжение. Выяснение отношений могло стать катастрофой. Приходилось затыкаться. Легче объяснить маленькой девочке, как дети на свет рождаются, чем добиться понимания, как случилось, что мама с папой разошлись в разные стороны.
Вечером в субботу возникла ситуация для интимного разговора с дочерью. Обстановка была самая подходящая. После ужина (к черту борьбу с калориями!) Сэм была вежливой, хотя чуть-чуть взъерошенной. Она рассказывала о жизни в колледже, говорила о подружках, хвалила ужин… Но все время избегала встретиться взглядом с матерью, игнорировала упоминания об отце. Дэнни ждала удобного момента.
После кофе, решила она, когда догорят свечи. Тогда она приступит к главному. Но Сэм словно чувствовала это настроение матери. Свечи догорели, и она вспорхнула со своего места, стала зевать, готовая укрыться в своей комнате.
– Отличный был ужин. Спасибо, мам.
– Не за что, дорогая! Рада, что тебе понравилось… Но нам надо серьезно поговорить.
Сэм, недовольная, снова опустилась на свой стул, не глядя на мать.
– Когда ты была ребенком, – начала издалека Дэнни, – я часто вскакивала среди ночи вся в слезах. В доме было совсем тихо, ни одного звука. Но я инстинктивно чувствовала: сейчас ты проснешься и начнешь кричать – еще за несколько минут. И, можешь мне поверить, так и случалось. Казалось, во мне какой-то будильник срабатывал. Я чувствовала на расстоянии твое состояние, чего ты захочешь. Настолько мы были друг с другом связаны. Твой отец говорил, что я просто ненормальная. Конечно, это было так много лет назад. Теперь тебе восемнадцать, ты совсем взрослая женщина. Поэтому мы можем уже выразить словами наши чувства. Скажи, как ты относишься к тому, что у нас случилось месяц назад?
Саманта вертела в руках пустую чашку из-под кофе.
– Я не хочу говорить об этом, – глухо сказала она.
– Мне тоже этот разговор не доставляет большого удовольствия, Сэм. Он вызывает только боль. Но от этой темы нам никуда не уйти, – спазм в горле мешал Дэнни говорить. – У твоего отца и у меня были, конечно, различия…
Зазвонил телефон.
– Я подойду, – Саманта кинулась к трубке, как к спасательному кругу.
– Черт с ним! Кто бы ни звонил, потом перезвонит, я скажу… – на другом конце провода раздался незнакомый баритон.
– Можно позвать Саманту, пожалуйста…
– Могу я спросить, кто звонит?
Но, прежде чем Дэнни услышала ответ, Саманта выхватила у нее из рук телефонную трубку.
– Я поговорю из своей комнаты…
Дэнни налила себе виски и стала ждать возвращения дочери.
– Кто это был, любимая? – спросила она Саманту через двадцать минут.
– Друг.
– У твоего друга есть имя?
– У всех есть имя, мама.
– У него приятный голос. Очень мужественный. Он учится с тобой в колледже? – Саманта сделала неопределенный жест рукой, означавший, видимо, положительный ответ. – Ты встречаешься с ним? – осмелела Дэнни. – Он с твоего курса?
– Его зовут Кинг-Конг, и он хочет, чтобы я снялась с ним в следующем фильме. Достаточно?!
– Хорошо, хорошо! – Дэнни замахала руками. – Я ведь просто так спросила. Извини меня… Давай вернемся к нашему разговору?..
– Это ты говорила, я не произнесла ни слова. Весь день ты пыталась понять, что у меня в голове… Что я думаю. Что чувствую. И все такое. Так вот, что я чувствую, это только мое дело. Мое частное дело. Вы считаете, ребята, что только у вас могут быть свои секреты?
– Какие секреты, Сэм? Я стараюсь быть с тобой предельно откровенной…
– Вы с отцом отправили меня в колледж и делали вид, что ничего не происходит плохого, хотя уже тогда знали, что расстанетесь.
– Ничего подобного, Саманта…
– Разве нет?! Ты сказала мне, что у вас просто размолвка и всякую такую лабуду. И сегодня несешь целый день одну лажу. Ты мне ни разу, повторяю, ни разу не сказала, что он живет с другой женщиной. Я узнала это случайно, когда она вечером подняла трубку. Что я вам – пятое колесо в семейной телеге? Лишняя? Ну и замечательно!.. – Саманта боролась с собой, чтобы не расплакаться. – Я это все переживу как-нибудь. Я ведь для тебя все еще маленькая, не так ли? Именно так ты сказала, когда резала торт сегодня вечером. Ты даже произнесла напыщенную речь, как важен этот день рождения. Но если я еще ребенок, значит, я могу делать все, что угодно. Я могу выйти замуж, могу голосовать, могу наняться в армию… И оставьте меня все в покое! У тебя есть свои секреты, у меня – свои. Давай уважать права каждого, мать. – Дэнни с болью отметила это официальное обращение: "мать". Саманта второй раз произнесла его за вечер. – Я больше не твой маленький ребенок!..
С этими словами Саманта выскочила из комнаты, скрылась в своей спальне, хлопнув дверью. Завела на полную громкость стерео.
Вот такой получился задушевный разговор! Планы Дэнни рухнули. Она почувствовала слабость в ногах. "Идиотка!" – скажет она себе позже.
Она думала, что достаточно будет унять свою злость, не касаться в разговоре обстоятельств ухода Теда, и все пойдет на лад. Еще вчера такое поведение казалось ей единственно правильным. Она не хотела мутить воду. Но Сэм все чувствовала и понимала. Лживое поведение матери еще больше озлобило ее.
Сама она дает клиентам умные советы. "Не ругайте своих мужей при детях", например. Но этого мало. Конечно, Саманта уловила ее подлинное настроение.
– Саманта! – Дэнни постучалась в дверь к дочери. – Можем мы поговорить? Я хочу прояснить для тебя кое-что…
Но сколько она ни стучалась, что бы ни говорила, в ответ неизменно повторялось одно:
– Просто оставь меня в покое. Хочу побыть одна!
В воскресенье утром Саманта ушла к отцу, они договорились вместе позавтракать. Там она встретилась "с этой женщиной". Домой Саманта вернулась тихая и задумчивая.
– Я вызову такси и провожу тебя в аэропорт, – сказала Дэнни, надеясь, что расставание не будет таким тягостным.
Но Сэм категорически отказалась:
– Пожалуйста, не надо переигрывать. Я поеду одна.
– Ты уверена? Ты приедешь в День Благодарения?
– Отец сказал, чтобы я не приезжала. Он просил меня приехать на Рождество, – мрачно ответила Саманта.
Он сказал? Он просил? Дэнни лишилась дара речи. И она его слушается? Да что же это такое? Однако ради Саманты она постаралась унять свой гнев. Она пропустила свой поезд…
В понедельник утром Дэнни позвонила Теду в офис.
– Кто звонит? – спросила секретарша.
Дэнни замялась. Она не знала, как представиться после скандала в "Венециано".
– Скажите ему, что звонят по поводу его дочери.
Через минуту Тед сам взял трубку.
– Саманта? Что случилось?..
– Я хотела бы знать, кто дал тебе право давать указания моей дочери?.. – Дэнни произнесла целую тираду.
– Уит Роллинз проинформировал меня, что ты не отвечаешь на его письма, – услышала она вместо ответа.
– Кто такой этот гребаный Уит Роллинз? Твой адвокат? Какое он имеет отношение к нашему разговору? Я говорю о приезде Саманты на День Благодарения!..
– Он послал тебе три письма… восьмого, шестнадцатого и двадцать первого числа. У меня все записано… – Тед говорил спокойным официальным тоном, что взбесило ее еще больше. Дэнни хотелось драки.
– Почему ты настаивал, чтобы Саманта не приезжала домой? Ты прихватил свою шлюху на встречу с дочерью! Тебе плевать на ее чувства! Тебе не придется отмечать День Благодарения в одиночестве перед телевизором! Такие вещи не одному тебе решать!..
– Послушай, Дэнни. Я ни на чем не настаивал, тут нет моей вины. Саманта сама не хочет приезжать домой. Она достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения. Мы увидимся с ней на Рождество. Все остальное, что ты хочешь обсудить со мной, тебе придется говорить теперь Уиту Роллинзу. Общайся с ним. Для этого я его и нанял. Все!
– Подожди! Я еще не кончила! – крикнула Дэнни в трубку, но услышала звуки отбоя.
Общаться с его адвокатом?! Дэнни выдвинула верхний ящик стола, где лежали послания Уита Роллинза. Она даже не вскрыла два последних письма.
"Надо это дело кончать!" – решила Дэнни, пришла пора заняться разводом.
Раз он сам не хочет с ней разговаривать, она тоже не станет. Пусть общаются два их адвоката!
А мозг сверлила мысль:
"Только через мой труп он разведется, чтобы жениться на Джин Макдугал!.."
16
Под День Благодарения Барни Фельдман устроил пышный прием. Собрались рекламщики, дизайнеры, актеры, продюсеры с телевидения, сценаристы, несколько бизнесменов из рекламных фирм.
Короче, это были представители художественной элиты. Многие пробились своим талантом из провинции, бывшие неудачники, многие разведенные, свободные от предрассудков мужчины и женщины, которые постоянно перемещались из одной художественной тусовки в другую.
Барни хотелось извлечь из этой вечеринки и пользу для дела. Он договаривался о совместных проектах, присматривался к людям, раздавал проспекты своей фирмы, образцы рекламной продукции, выслушивал профессиональные советы.
– Приходи к нам вечером, – Кейси зазывала Дэнни. – Может, с кем-нибудь стоящим познакомишься. Во всяком случае, не будешь одна скучать дома. Только об одном тебя прошу: забудь хотя бы на вечер о своих причитаниях по поводу Теда. Мы не для этого собираемся.
– Я буду хорошей девочкой, – обещала Дэнни. – Ни одного слова об этом ублюдке не слетит с моих уст. А что мне одеть?
– Любое платье до пят. Вечеринка неофициальная. Но учти, что будет моя мать. Мы перехватили ее между перелетом с Фиджи в Финляндию. Выглядит прекрасно!
– Она уже осваивает букву "Ф"? – рассмеялась Дэнни.
Дедра Карлсон была неутомима, годы не остановили ее сумасбродства. Она все еще была красива, хотя не так, как "в те годы, когда еще были красивые женщины".
– Беттина, Лайза Фонсагривс и я сверкали тогда, – говорила мать Кейси. – Дайана Вриланд даже назвала меня "моделью года".
И хотя Дедра Карлсон никогда не уточняла, какого именно года, Дэнни могла предположить, что речь шла о середине сороковых, когда ее фотографии публиковались в журналах "Вог" и "Базар". Потом она променяла профессию манекенщицы на брачный союз.
Когда Кейси и Дэнни жили в одной комнате в Бэрнарде, Дедра постоянно моталась между Бар-Харбором и Палм-Бич, наслаждаясь жизнью, Демонстрируя улыбку победительницы и роскошные наряды. Когда она появлялась, девочек приглашали в дорогой ресторан на ужин. Потом она надолго исчезала с их горизонта, как перелетная птичка, стремящаяся к теплу и солнцу.
Как-то утром она объявилась в их комнате без звонка и нашла одну только Дэнни в длинной фланелевой ночной сорочке. Дедра стала принюхиваться, как будто в их комнате пахло каким-то дерьмом.
– Никогда не имей дела с такими мужиками, девочка! – наставительно произнесла Дедра. – О Боже! Разве твоя мать никогда не учила тебя заниматься своим внешним видом?!
– Нет, – рассмеялась Дэнни, – она только говорила, чтобы в холодную погоду я надевала теплое нижнее белье. Иначе у меня будут неприятности.
– И никто с тобой тогда не станет иметь дела? Так ведь? Какая жалость! Во-первых, надо сменить хлопчатобумажное белье на шелковое… – затем Дедра уселась в ожидании возвращения дочери и стала рассказывать Дэнни, как и чем она покорила своих трех мужей.
Даже много лет спустя Дэнни не забыла этот разговор.
– Никогда ни один мужчина не должен видеть тебя с бигуди. Это закон! Или сидящей на толчке, или чистящей зубы. Никогда не ешь спагетти на людях и лобстеров в кожуре. Еще ни одна женщина не смогла сохранить элегантность в таких обстоятельствах. Всегда накладывай свежий грим, прежде чем лечь с мужчиной в постель…
– А разве не нужно очистить лицо от косметики перед сном?
– Я сказала то, что сказала. Косметики не должно быть много. Легкие румяна, немного подведены глаза – достаточно, чтобы произвести впечатление. И духи, конечно.
Каждое утро, поучала она Дэнни, нужно вставать на полчаса раньше мужчины, навести марафет и быть готовой к новому дню. Ни один из ее поклонников не видел Дедру ненакрашенной.
– Женщина может быть красива от природы, цыпленок, но этого недостаточно!.. Следи за своей кожей, каждый день делай прическу, маникюр, брей под мышками – это основное. Потом я ложусь с маской на лице, натираюсь кремом и расслабляюсь на час. Для маски можно использовать телячьи котлеты…
– Котлеты?! – захихикала Дэнни.
– Да, они препятствуют возникновению маленьких морщинок под глазами. Не вижу ничего смешного! Разве ты не слышала, что свежий кусок мяса накладывают на ожоги от солнца? Очень хорошо помогает. Свежее мясо способствует восстановлению капиллярных сосудов, сохраняет эластичность кожи. Я предпочитаю рубленую телятину…
В последний раз Дэнни видела Дедру Карлсон на свадьбе Кейси и Барни. У нее сохранились пышные светлые волосы, свежая кожа. Косметика подчеркивала изящные линии лица. Дэнни, которая всегда игнорировала косметику, была восхищена обликом Дедры. Мать Кейси старела "очень грациозно".
"А разве я стала такой уж уродиной? – подумала Дэнни. – Никогда я не выглядела такой элегантной"
К тому моменту, когда Дэнни приехала к Фельдманам, их квартира уже напоминала зоопарк. Пятьдесят-шестьдесят гостей, упакованных в самые экзотические наряды, вызывали ассоциацию с супом, в который бросили остатки всех съестных продуктов в доме.
– Привет, дорогая! – бросилась ей навстречу Кейси. – Вся банда уже здесь. Мы закупили тонны еды, чтобы на всех хватило. И еще останется нам с Барни недели на три. Бери тарелку, накладывай себе, потом я тебя со всеми познакомлю.
Дэнни положила себе несколько мидий, кусок копченой лососины и оливки. Повернувшись к гостям, она приступила ко второму акту программы.
– Привет всем! – на ее лице светилась мягкая улыбка.
К ней повернулся высокий тип с добродушным лицом в твидовом пиджаке.
– Привет. Меня зовут Энди Бэнкс из "Трайбек продакшн". А вы?..
– Дэнни Слоун.
– Вы работаете у Марздена?
– Нет, в адвокатской конторе "Прайт энд Бейкер".
– Забавно, – сказал длинный. – Грабите клиентов, нуждающихся в юридической защите?
– Что-то вроде того, – она слегка смутилась от такого обращения. – Во всяком случае я не граблю покупателей, оплачивающих вместе с товарами еще и рекламу. Я – старая приятельница хозяев дома.
– Рад с вами познакомиться, – Энди снова повернулся к ней спиной.
Дэнни прожевала лососину и стала оглядывать комнату в поисках знакомых лиц. Здесь она знала, пожалуй, только старого клиента Кейси, Бо Антонелли. Фотограф был настолько затянут в узкие джинсы, что Дэнни подумала, не носит ли он корсет. Заметив Дэнни, Бо кивнул ей в знак приветствия. Она вспомнила замечание Кейси: "Он трахает все, что движется". На всякий случай Дэнни решила держаться подальше от его компании.
Она нашла свободное место за одним из столиков, расставленных по всей гостиной.
– Привет! – поздоровался с ней мужчина с лисьей мордочкой лет сорока.
– Привет! – ответила Дэнни.
– Жратва тут отличная! – похвалил стол Лисья Морда.
– Дерьмо! Бывает и лучше! – отозвалась дамочка в теннисной юбочке.
– Не согласен, – к Дэнни подсел седовласый господин. – Не видел такого изобилия с тех пор, как мы отмечали получение диплома с моим сыном. Вы уже все попробовали? – спросил он Дэнни.
"К черту женатых мужиков с детьми!" – повернулась к нему Дэнни.
– Я только пришла… Меня бы здесь не было, но моя дочь не смогла приехать домой из колледжа на День Благодарения. Меня зовут Дэнни Слоун.
– Лу Моррисон. Принести вам чашку кофе?
Они выпили кофе и немного поговорили о детях. Он оказался приятным собеседником, хотя был слишком толстый, с трудом умещался в кресле. Оказалось, его сын уехал в Рим, чтобы продолжить изучать архитектуру, а жена ушла от него год назад. Он единственный на этой вечеринке, подумала Дэнни, одет "как человек", в приличный вечерний костюм.
– Вы тоже занимаетесь рекламным бизнесом? – поинтересовалась она.
– Нет, торгую бельем. Я уже давно клиент Барни. "Ривьера найт линжери": лифчики, трусики и все такое. Возможно, вы видели нашу рекламу?
– Конечно. Симпатичная блондинка в кружевной комбинации. "Настоящее исподнее для настоящих людей" – что-то вроде того. Так это вы?
– На рекламе – не я. Это моя сводная сестра Бесси. Но компания – моя.
Они еще поболтали, и Лу предложил ей как-нибудь поужинать вместе.
"Согласна", – уже вертелось у нее на языке, но прозвонил в голове тревожный колокольчик.
Ужин? С ним? Что она, сдурела? Мужик лет шестидесяти, седой, с залысинами. Только стариков ей не хватало! Другое дело – Тед. "Эта крыса!" Теперь она мысленно именовала мужа всякими обидными кличками: крыса, червяк, свинья и так далее. А ведь Тед сейчас развлекается со своей обожаемой Джин! Милуются там, сволочи!
– О, простите… – Дэнни так и не дала ответа на приглашение. – Я должна поздороваться с матерью Кейси. Не видела ее уже несколько лет. Надеюсь, вы извините меня?..
Дэнни поднялась из-за стола и направилась к Дедре.
– Моя дорогая, рада тебя видеть! – Дедра чуть приподнялась в кресле, подставляя Дэнни щеку для поцелуя. – Не возражаешь составить компанию старой леди? Как же приятно увидеть знакомое лицо среди этого зверинца!
– Нет возражений! – улыбнулась ей Дэнни.
– Кейси рассказала мне все о тебе и Теде. Какая жалость! Бедная девочка!
Дэнни ждала, что она добавит: "Вот результат игнорирования косметики, перед тем как лечь спать с мужчиной!" – и приготовилась уже защищаться, но Дедра и не собиралась ее укорять.
– Плевать мне на Теда! Я переживаю за тебя, девочка! Все мужчины – такие дети, совершенно не думают ни о ком. Черт с ним! Найдешь себе другого. Новый брак – лучшая месть, я так всегда говорила.
– Как вам понравилось на Фиджи? – Дэнни решила сменить тему разговора.
– Очаровательно! Вечный праздник! Я мечтаю остаться там до смерти, собирать ракушки на берегу…
– Что же вам мешает?
– Мне нужно лететь в Финляндию на следующей неделе. Потом поеду в Осло, хотя там страшно холодно. Проведу ночь в "Хилтоне", а затем – во Францию. Проведу неделю в Париже.
– К чему такая гонка? Почему бы вам не пожить побольше в каком-нибудь чудесном месте? Я вас не понимаю…
– Моя дорогая Дэнни, мне уже семьдесят пять. Мне в гроб пора, а я совершенно не ощущаю себя древней старухой. Сейчас время для меня – самая главная ценность. А я еще только осваиваю страны на букву "Ф".
– Но я не понимаю, зачем вам вообще все это нужно! Вы же не можете все посмотреть в такой спешке?
– А на что мне смотреть? Главное – побывать во всех странах! Я дала себе такое обещание сто лет назад.
В восемь лет на день рождения родители подарили ей книжку для раскраски "Мальчики и девочки мира", так она называлась. Там был перечень всех стран в алфавитном порядке и картинки детей в национальных нарядах. Дедра обожала эту книгу, часами рассматривала каждую картинку.
