Текст книги "Счет на двоих"
Автор книги: Фреда Брайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– То есть, все неамериканское? Это вы хотите сказать?!
Тед выдержал паузу. Не нарушил ли он правила, высказав подобную чушь без согласования с непосредственным шефом? В голове снова вертелись мысли о неоплаченных счетах…
– Что-то в этом есть! Нужно название, говорящее об иностранной принадлежности судна! Например, "Гаргантюа"…
– Гаргантюа, значит, "большой", – сказал Кэтчел, сузив глаза. – Это слишком ассоциируется с Америкой.
"Деньги на похороны… Выплата кредита за яхту… Средства на обучение…" – Тед тяжело вздохнул и втянул голову в плечи.
– Очень правильная оценка, сэр. Правда, это имя приобрело самостоятельную жизнь в сатирической комедии Франсуа Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль". Французский писатель насмехается над средневековым аскетизмом, ограничением духовной свободы, ханжеством и предрассудками. Гаргантюа – гротескный образ, великан-фигляр. Это не тот образ, который можно разыграть в нашу пользу. К тому же, ассоциируется с Францией. – Тед нес всю ерунду, что приходила на ум.
– Согласен, – Кэтчел еще больше сощурился. Наступила полная тишина, пока президент "Глобекса" мысленно обсасывал идею. – Вот это продуктивное мышление! У вас есть свои альтернативные предложения?
Тед был близок к панике.
– У меня не было времени проработать детали…
– Откуда ты такой, парень?
– Тед Слоун. Отдел международных связей.
– Отлично, Слоун! Жду от вас сотню возможных названий завтра к восьми утра.
Тед работал далеко за полночь. Список состоял из ста пяти наименований, правда, "Белоснежку" он в него не включил.
Вернувшись домой, он взорвался.
– Думаю, я не выдержу этого, Дэнни!
– Уже более двух часов. Ты просто устал, – оптимизм всегда был ее козырем. – Вспомни, как ты переживал, что можешь потерять эту работу. Лучше перегрузки, чем полная бездеятельность и депрессия. Так? И потом, ты обскакал многих своих коллег. Судя по твоему рассказу, Кэтчел оценил по достоинству Теда Слоуна.
Тед немного успокоился.
– Ты думаешь, я смогу удовлетворить этого ублюдка?
– Почему бы нет, дорогой? Ты ведь не раболепствовал перед ним, как другие. Такое поведение тоже может понравиться боссу, уставшему от глупых подлиз. В конце концов, сменишь работу, если что-то другое подвернется. Тебе еще рано думать о деньгах на похороны, Тед Слоун.
– Я думаю о тех мертвых птицах на берегу, черт возьми. Их так не хватает на столе у Мортона Кэтчела!..
8
Тед убедился: не так страшно быть в списке изгоев у Мортона Кэтчела, противно попасть к нему в фавор. Ты не можешь просто спрятаться, исчезнуть, раствориться…
Теперь все дни проходили в атмосфере постоянного стресса, невыносимого напряжения. У него появились головные боли и спазмы в желудке.
Хуже всего, что Тед не видел результатов своей работы.
– Даже если я стал шлюхой, – жаловался он Дэнни, – мне хочется быть лучшей.
Но все его усилия тонули в бездне.
Случалось, что один из секретарей Кэтчела вытаскивал Теда из туалета, чтобы сообщить: Великий Комбинатор приглашен для интервью с Барбарой Уолтерс в телепрограмме "20/20". Приходилось все остальное бросать и готовить сотню вопросов с ответами (Кэтчел любил круглые цифры), чтобы Барбаре было что спросить, а Кэтчелу – что ответить.
Тед стал засиживаться сверх положенного времени. В данном случае ему пришлось прокручивать кассеты с ранними интервью Барбары Уолтерс, анализировать стиль ее беседы, консультироваться с целым отрядом помощников Кэтчела, выбирая правильную тональность разговора и выясняя детали проблемы. Потом всю ночь перед интервью Тед не спал, ворочался, мучаясь сомнениями, так ли он все сделал.
Кэтчел никогда не давал понять, удовлетворен он работой своих сотрудников или нет. Никаких объяснений.
В такие моменты, когда казалось, что работать вхолостую больше нет никаких сил, Тед начинал перечислять все оскорбительные эпитеты, какие знал. "Свинья!" – один из самых мягких. А однажды вечером он пришел домой с ритуальным фетишем-куклой, купленным в магазине колониальных диковинок, и стал утыкать ее иголками. Но и это не сработало.
– Какого черта! – злился он. – Может, гаитянцы не так это делают?!
Всю весну он ходил сам не свой, с ним просто стало невозможно общаться.
– Разве для этого я просиживал задницу в школе журналистики? – взрывался Тед. – Как я могу писать восторженные пресс-релизы по поводу загрязнения окружающей среды? Видал я их всех…
"Глобекс" не был единственной мишенью его раздраженных выкриков. За короткое время взгляды Теда повернулись на 180 градусов. При каждом столкновении с реальностью жизнь стала казаться ужасающей, изо всех углов пахло дерьмом.
Его стала раздражать квартира, например. "Ужасная берлога!" – это по поводу небольшой двухкомнатной квартирки в фешенебельной части Ист-Сайда, которую они с такой любовью вместе обставляли и декорировали. По словам Теда, она стала "ящиком для обуви", "банкой для сардин", "гробом с кондиционером", "армейским нужником" и так далее.
– Какой здравомыслящий человек согласится здесь жить?
Звуки с улицы вызывали новую вспышку гнева. Тед кидался на стенку. Шумы Манхэттена. Выстрелы в гетто. Сигналы автомашин. Сирены "скорой помощи" на выезде из нью-йоркского главного госпиталя. Музыка у соседей за стеной…
– И в таких условиях мне приходится думать, вкалывая сутками за сорок девять тысяч долларов в год! А строители не могли усилить звукоизоляцию квартир! О Боже!.. Здесь – шум, на улице – рэкет!.. Почему я должен слышать каждый скрип пружины в кровати Спейерсов?!
– Прошу тебя, тише! – Дэнни прижимала палец к губам. – Они же слышат все твои крики!
Во время одной такой истерики Тед запустил чем-то тяжелым в телевизор, когда передавали рекламный ролик концерна "Глобекс".
Дэнни от беспокойства не находила себе места. И она не выдержала такой жизни.
– Если тебе нравится быть истеричным хлюпиком, что ж, отлично! – крикнула она. – Наслаждайся своей беспомощностью! Но только не надо вымещать на мне свою слабость! И нечего крушить мебель и технику!
Может, Тед считал, что он один живет в состоянии постоянного стресса? И Дэнни приходилось нелегко. Каждый день она сталкивалась с одуревшими клиентами, идиотами-судьями, несправедливыми законами. Фирма "Прайт энд Бейкер" не была комнатой смеха. Каждый день она ездила не на пикник. Женщин там не уважали и в грош не ставили. И Тед, конечно, все это знал, но был занят только своими проблемами.
– Как, ты думаешь, я там себя чувствую? Но не становиться же мне неврастеничкой из-за обстановки на работе? Мне все время приходится защищать свое достоинство. И я постоянно держу оборону, – возмутилась Дэнни. – Но я не веду себя так, как ты… Тебе не нравится наша квартира. Все тебя здесь раздражает. И я от этого устала. А чего ты ожидал? Что жизнь будет такой же спокойной и размеренной, как в твоем родном провинциальном городке? Но это не Крещент-Парк и даже не Хапперстаун. Это Нью-Йорк, черт его дери! Манхэттен! "Большое яблоко"! Это самый потрясающий город в мире, и ты платишь отсутствием некоторого комфорта за привилегию жить здесь. Если тебе все так противно, бросай работу, дом… или заткнись… Или просто убирайся! Нечего срывать свою злость на беззащитном телевизоре! – Дэнни выбежала из комнаты.
Когда она вернулась, чтобы убрать посуду, Тед лежал на диване, накрыв голову подушкой; его тело содрогалось от рыданий. Одного ее брезгливого взгляда и гневной тирады было достаточно, чтобы обратить его в панику. Бедный Тед!
Видя такое отчаяние, Дэнни сама разрыдалась.
– Несчастный мой мальчик! – она прижала его к себе. – Я не хотела тебя так обидеть.
Тед повернулся к ней лицом.
– Извини. Это не твоя вина. Просто я не в себе, – он ушел в спальню, где и заснул, так и не раздевшись.
Проспал он четырнадцать часов.
– Послушай, – обратилась к нему Дэнни, когда Тед проснулся, – нам надо поговорить. Все это напряжение разваливает наш брак. Дальше будет хуже, если мы ничего не сможем вместе предпринять.
Они говорили – весь день и еще следующие два дня. Это была долгая, разумная беседа, они анализировали причины кризиса, обсуждали альтернативы поведения… и ничего не решили. Можно взять долгий отпуск за свой счет. Или расстаться на время. Или же Тед просто возьмет себя в руки и успокоится. Никакая работа не стоит того, чтобы себя загубить.
– А на что мы будем жить, Дэнни?
– Мы могли бы продать квартиру… – сказала Дэнни с сомнением.
– Получим за нее десятую часть цены. Сейчас очень неподходящее время для продажи. Разве ты сама не знаешь, какая депрессия царит на рынке недвижимости?!
– Плевать мне на рынок недвижимости, Тед. Меня беспокоит твоя депрессия. Может, тебе проконсультироваться у психоаналитика? Хорошо бы тебе попринимать успокоительное…
– Вот-вот… Обычный подход к нейтрализации неврастеников в концерне, за который все держатся из-за зарплаты. Сначала концерн делает из меня сумасшедшего, а потом оплачивает успокоительные пилюли, чтобы я все время оставался в меру чокнутым.
Его раздражение Нью-Йорком вспыхнуло с новой силой неделю спустя, когда он потерял свой бумажник в метро.
– Наверное, к тебе просто залезли в карман, – сделала предположение Дэнни.
– И это тоже моя вина? Только не говори мне, что я знал о нравах подземки и должен был быть более внимательным… Да, я ужасно устал, постоянно приходится думать о самозащите. Этот кретинский город!..
– Конечно, – старалась успокоить его Дэнни, – кругом – воры, особенно в пригороде. И не надо за это винить Нью-Йорк! Постарайся взглянуть на все со светлой стороны, милый. Подумай о компенсации! Ну не пойдем мы на концерты в "Метрополитен-опера", ну не посмотрим еще одну постановку на Бродвее.
– Вместо этого будем гулять по парку? Там есть деревья. Ты помнишь, что они – зеленые? На них растут такие штуки, которые называют листьями. Знаешь, я сделал потрясающее открытие: на доход, исчисляемый шестизначной цифрой в год, мы не можем позволить себе иметь машину или поехать на уик-энды за город.
– Ты же понимаешь, сколько стоит место в гараже, бензин и все такое… Будь разумным!
С его точки зрения, Тед был слишком рационален. И разумнее всего оставаться несчастным в этом треклятом мире. И все же, после этой очередной истерики, он постарался установить мир в их доме. Теперь Тед был скорее печален, чем зол. Он стал посещать психоаналитика – безрезультатно.
Как-то он пришел к вечеру совсем плохой и тяжело завалился в свое любимое кресло. Дэнни была уверена: опять что-то случилось! Она наполнила для Теда стакан виски и ждала объяснений.
– Я сделал сегодня то, чего не делал никогда раньше, – Тед внимательно изучал содержимое стакана. – Никогда не думал, что способен на такое. Я прорывался с кулаками через пикет демонстрантов.
Несколько десятков пикетчиков блокировали вход в контору концерна "Глобекс".
– Там были преимущественно студенты, несколько человек постарше. Они выставили транспаранты: "Очистите мир или сгиньте!", "Глобекс" – вон!" и прочее. Я, опустив глаза, стал прорываться через цепь этих людей, как все остальные подонки из концерна. И я чувствовал их ненависть, их презрение к себе. Как же я превратился в такого мерзавца? Каким я стал?! Я оттолкнул человека с плакатом и прорвался через пикетчиков. Десять, двадцать лет назад я бы присоединился к ним и сам стоял с таким плакатом, – в его глазах были боль и отчаяние. – Все ужасно, Дэнни! Нам нужно уносить ноги отсюда… из этого города, от этой жизни.
Дэнни не находила слов. Она мучительно искала выход, неважно, насколько радикальный. Все лучше, чем это его состояние депрессии и отчаяния.
– К черту деньги! – объявила она. – Если ты не можешь жить в Нью-Йорке, мы продаем квартиру и перебираемся за город. Может, в Саузерн-Уэстчестер. В один из дешевых районов. Говорят, очень хорошо в Пэлхеме – и аренда квартиры в два раза дешевле, чем в Манхэттене. Почему бы нет? – она сама себя пыталась уверить, что так надо. – Там больше пространства. Ты сможешь купить машину, развести сад…
Но Тед даже не вник в ее предложение.
– А что от этого изменится, Дэнни? Я по-прежнему буду ходить в этот гребаный офис, ездить в этот гребаный город!..
– Тогда смени работу! Это еще не конец света. Мы сможем прожить какое-то время на пособие.
– Тед Слоун – муж-домохозяйка? Ну нет, спасибо, Дэнни. Я так не смогу. Но надо выбираться из этой крысиной норы!
Дэнни не понимала, что он собирается сделать.
– Тогда куда же мы поедем? Подумай! И мне придется искать работу, между прочим. Нам надо на что-то жить.
Он долго сидел, не произнося ни слова. Потом поднял глаза на индейскую картину, висевшую на стене.
– В Эквадор. Я хочу уехать в Эквадор. Ты поедешь со мной?
У Дэнни подкосились ноги. Может, он шутит?
Но Тед уверенно смотрел ей в глаза. Он улыбался. Это была очень печальная улыбка, но все же улыбка.
– Ты хочешь знать, чем будешь заниматься в Эквадоре, эй, Дэнни? Не слишком-то там много клиентов для адвоката по бракоразводным делам. Это католическая страна…
Дэнни покачала головой и налила Теду еще виски. Слава Богу, он, кажется, все-таки шутит. Она с облегчением вздохнула.
– Конечно, он говорит абстрактно, что нужно уехать из Нью-Йорка, – объясняла она Кейси, когда подруги встретились, чтобы вместе пообедать в кафе. – Тед слишком прагматичен. И потом, он ведь настолько городской житель, как, впрочем, и я. Тед не сможет жить без "Метрополитэн-опера", просто не читая хотя бы один день "Нью-Йорк таймс". Ты можешь представить нас, живущих на пособие по безработице? Или где-то в трущобах?..
– И там люди живут.
– Но не такие, как мы, – возразила Дэнни. – Но ему нужно выйти из кризиса… Может, все еще утрясется в "Глобексе"?.. Уверена, Тед сможет справиться с собой. Конечно, он не станет счастливее, если… как бы это сказать… попытается приспособиться к этому миру. Но главное, чтобы он жил в мире с самим собой. Нужно только сделать над собой усилие, принять какое-то решение…
Кейси разлила "Божоле" по бокалам.
– Плюс к тому Тед вошел в кризисный комитет и должен получить прибавку к зарплате. Там у них очень четкая система оплаты, в "Глобексе", ты же знаешь, – Дэнни отхлебнула вино. – Как в армии или министерстве. Насколько я в этом разбираюсь, его повысили на две квалификационных категории. Значит, мы узнаем о прибавке жалованья к концу года. Я думаю, раз мы вылезем из долгов, Теду нужна разгрузка. Он заслужил отдых. Может, купить небольшой домик для уик-эндов, как ты считаешь? Где-нибудь подальше от нью-йоркской суеты…
– Насколько подальше? – спросила Кейси, – в Эквадоре?
Дэнни удивленно взглянула на подругу. Честно говоря, Кейси временами была очень прозорлива.
– Когда Тед говорил об Эквадоре, это была скорее метафора, Кейси. Он имел в виду, что хорошо бы снова стать молодым и свободным. А кто этого не хочет? Как прекрасно! – Она допила вино. – Помнишь, какими мы были сумасбродками?
Тут ей пришла в голову мысль: а почему с Кейси нет Барни? В последнее время он выглядел чем-то озабоченным. Дэнни навострила свою антенну. Может, что-то случилось в семье Фельдманов? Кончился праздник? Но она побоялась спросить напрямую.
– Ты свободна на следующей неделе? – спросила Кейси на прощанье. – Давай пообедаем вместе в один из дней? Мне хотелось с тобой серьезно поговорить…
Ее слова подтвердили опасения Дэнни. Что-то у них случилось. Возможно, ей нужен совет. Или она, наконец, забеременела?
– Дай-ка я подумаю, – Дэнни прикинула в уме. – В понедельник я буду весь день в суде, у меня слушается дело в Уайт-Плейнс… Во вторник – совещание в конторе. На следующий день у меня назначена встреча с новым клиентом в Лонг-Айленде… Четверг выпадает… Скажу тебе, Кейси, бывают дни, когда я радуюсь даже возможности зайти в парфюмерный магазин, чтобы купить новую помаду. Все время занята, занята, занята…
Действительно, она была страшно загружена. И уже привыкла к такому существованию. Однако, надеялась Дэнни, она сможет выкроить время для старых друзей. Если у нее будет хоть два часа свободных, они встретятся.
– Послушай, я посмотрю свой рабочий календарь в конторе. Позвони мне в середине недели, мы что-нибудь придумаем, увидимся.
– Хорошо, позвоню, – обещала Кейси.
9
– Разрешите присесть? – спросил Лео Маргулис.
Дэнни предпочла встретиться с адвокатом в Гринвич-Виллидже, а не в конторе "Прайт энд Бейкер". Кажется, и Лео рад был выбраться ненадолго из своего кабинета на Горацио-стрит.
Маргулис считался жестким адвокатом, но Дэнни так не казалось. Может быть, это из-за бруклинского лающего выговора и короткой стрижки он производил такое впечатление. Адвокат напоминал натасканного терьера.
Дэнни общалась с ним раньше и сформировала собственное мнение. Она считала Лео справедливым и разумным человеком. Конечно, он не был размазней (общаться с такими мало удовольствия, и нет уверенности в общей победе), но и "бомбометателем" его нельзя назвать.
Ей нравилось это словечко: бомбометатель – один из тех жаргонных терминов, которым определялись качества адвоката в кулуарах суда. Он означал, что от такого нужно ждать любой пакости и наступательной стратегии. "Бомбометателями" были Рауль Фелдер и Мерв Митчельсон. Ричард Голаб. И еще – Уилли Шэннон, чей "Роллс-Ройс" имел разрешение на парковку в неположенном для других месте перед зданием федерального суда. Дэнни часто видела его машину, но никогда не сталкивалась с Шэнноном лично. Как и многие другие, Дэнни узнавала о его победах из популярной прессы и питала предубеждение к подобным адвокатам заочно. Его клиенты не внушали ей почтения.
"Бомбометатели" вели дела кинозвезд. Они представляли интересы крупных дельцов. Расправлялись с их женами и мужьями, богатыми и знаменитыми, бедными и никому не известными. Некоторые такие адвокаты добивались успеха своими стараниями, но большинство делали себе карьеру за счет имен своих клиентов.
"Бомбометатели" получали семизначные гонорары, состояли членами элитных яхт-клубов, имели собственных пресс-секретарей, летали на частных самолетах. Они получали приглашения на элитные вечеринки, привилегированные обеды, где находили новых клиентов и могли похвастаться своими победами наравне с четырехзвездными генералами, покрасоваться перед другими приглашенными.
"Победа любой ценой" – девиз "бомбометателей". Силовая атака, постоянное наступление, рукопашный бой, когда пленных не берут, – под знаменем, на котором написано: "Каждая минута моего времени дорого стоит!" Однако их гонорары вызывали сомнения, чистые ли это деньги.
Когда бой закончился, гарь рассеялась, "бомбометатели" не подсчитывали количество убитых.
Дэнни никогда не стремилась попасть в их категорию. Их положение не имело для нее важного значения. И, кроме того, "бомбометатели" всегда были мужчинами.
Ее дело – защитить интересы клиента, но не любой ценой. И договаривалась она о встрече с Лео Маргулисом, чтобы выполнить свою профессиональную задачу. Лео представлял интересы "известного дантиста с Парк-авеню", этого гомика, Айру Геснера.
– Приветствую вас в пещере Дракулы! – Лео пожал Дэнни руку. – Что хотите – чашечку кофе или прогулку верхом на лошадях?
Они решили переговорить в кафе и выпить "Капуччино". Оба испытывали взаимную симпатию, хотя дело и ставило их по разные стороны баррикады. Лео и Дэнни представляли интересы разных клиентов, разводящихся супругов. Но и при этом можно оставаться друзьями, ведь всегда молено договориться.
Они допили свой кофе, только тогда Лео открыл свой портфель и достал документы. Дэнни вытащила бумаги из своей папки.
– Та-а-ак… Айра Геснер… Геснер… – начал Лео. – Думаю, дело не затянется. Мой клиент согласен выплатить своей супруге все положенное по закону, в разумных пределах, разумеется. Плюс к тому, он предлагает прийти к взаимному соглашению благодаря моим рекомендациям. От себя готов добавить, что этот известный врач хочет покончить с разделом имущества и разводом как можно быстрее. Вашей миссис Г. сильно повезло.
Дэнни пожала плечами.
– Все зависит от того, что считать везением. Хорошо, Лео. Давайте покончим с этим, не затягивая дело. Мы представим новое заявление в суд плюс список взаимных претензий. Давайте посмотрим, на что претендует ваш клиент.
Они прошлись по документам обеих сторон. Как обычно, Дэнни первым делом постаралась выяснить, не утаила ли чего противоположная сторона. Вполне естественно, что при разводе его инициатор пытается отхватить себе большую часть имущества. Например, скрыть пакет акций, записанных на другое имя. Или у него есть тайные депозитные счета в банке. Недекларированная собственность, свободные средства наличными и все такое. Вот это и предстояло выяснить.
– Вы хотите доказать мне, – усомнилась Дэнни, – что он смог содержать два дома, любовника и купить себе "мерседес-300SL" на годовой доход в сорок тысяч долларов? Где-то еще должны быть деньги! Признавайтесь.
– Мой клиент очень осторожен в денежных делах и не тратится попусту, – парировал ее выпад Маргулис.
В таких случаях лучше всего нанять частного детектива, обратиться в налоговые службы и устроить полную проверку финансовых дел разводящегося супруга. "Нет такого случая, чтобы клиент противоположной стороны не припрятал какие-то средства, – любил повторять ее шеф Прайт. – Нужно лучше искать".
"Геснер против Геснера" – как раз тот случай. Не нужно глубоко копать, чтобы понять: д-р Геснер не хочет оставаться внакладе. Да, он тщательно учитывал каждый доллар расходов, каждое понижение цены акций на бирже. Хорошо говорить Лео; давайте закончим дело побыстрее и миром. Мягко стелет, да спать жестко. А Дэнни работает за прямой процент от объявленной суммы имущества, которое получит ее клиентка. Конечно, ради гонорара не следует лить кровь на землю. Но слез несчастной дамы прольется еще немало.
– Непохоже, чтобы это был полный перечень доходов и имущества мистера Геснера. Давайте пройдемся по каждому пункту. В этом не надо спешить. В конце концов, моя клиентка – пострадавшая сторона, она многое теряет в жизни.
– Сделаем, как лучше, – согласился Лео.
Они стали сравнивать цифры. На одном из пунктов они заспорили, Лео достал калькулятор и стал перепроверять данные.
– Как же мне хочется послать к черту все это юридическое дерьмо, – сказал он. – Все время кажется, что плохо помыл руки.
Они выпили еще пять чашек кофе. Общие детали соглашения стали вырисовываться.
– Давайте прервемся, – предложил Лео.
Он встал, потянулся и сделал несколько вращательных движений головой. Затем снова сел в свое кресло.
– Ну, так как, Дэнни? Даже больше получается, чем могла рассчитывать ваша клиентка, – половина акций, средств на счету в банке плюс их дом и вся обстановка…
– О Боже, насколько же вы не понимаете ее состояние. – Дэнни вспомнила выражение глаз Линды Геснер. – Она ни на что не рассчитывает. Это мне нужно ей вдалбливать в голову, как она должна поступить!
– Идеальный клиент, – улыбнулся Лео.
Дэнни ситуация не казалась такой уж радостной.
– Ее больше волнует вопрос о сексуальных пристрастиях ее мужа. Как вы не можете понять! Она не в состоянии это осознать. У нее такая ранимая душа. Бедная женщина! Она даже с трудом выговаривает это слово…
– Гомик?
– Вроде того. Весь мир для нее рушится.
– Успокойтесь, Дэнни. Вы не хуже моего знаете, что мир от этого развода не рухнет. Небеса тоже голубые. Ей давно нужно было заподозрить неладное. Ну скажите, у какого дантиста приемные часы начинаются в три утра? Что, она думала, ее дорогой Айра делает в такое время? Пломбирует кариес?!
Дэнни ничего не возразила.
– Да ей не могло даже прийти в голову заподозрить его в чем-то ненормальном…
Лео снова рассмеялся. На него-то чего она набросилась?
– Конечно, вы правы, Лео. Но такой у нее склад ума. Да, она была слепа и все такое. Говорят же: жена всегда узнает все последней. Хотя это печально. И жестоко. Ей почти шестьдесят, поздно начинать жизнь заново. А у него, что это – действительно любовь или просто заскок?
– И то и другое, я так думаю. Если вы думаете, что Айру насиловал парень в кожаной куртке с клепками, то это не так. Его новый дружок – парень средних лет, вполне солидный. Работает кем-то в муниципалитете. Вот так-то. Он пришел к Айре на прием прошлой зимой. А у того крыша поехала, – Лео усмехнулся. – Они оба приходили ко мне в среду, держались за ручки… Такая сладкая парочка!
– Я этого не понимаю. Мужчина в возрасте, больше тридцати лет в одном браке, хороший муж, уважаемый семьянин, известный врач… Что заставило его выскочить из трусов?
– Откуда мне знать?! У него трепетная женская душа в мужском теле. Всякое может случиться, Дэнни. Я только представляю его интересы, но я не занимаюсь психотерапией, – адвокат допил остывший кофе. – Ладно, вернемся к работе. Итак, давайте заново сформулируем, чего хочет ваша клиентка?
– Она хочет… – Дэнни запнулась, – перестать быть супругой мистера Айры Геснера. – Но, прежде чем я брошу на стол карты, мы вернемся к скрытым активам…
Полчаса спустя они пришли к полному соглашению. Лео оказался прав, когда говорил, что его клиент скрупулезно вел свои дела и был чист перед налоговыми органами. Он отдаст половину своего имущества. Линда может рассчитывать на половину его пенсии. Дом в Глен-Коув остается ей. Плюс она получает всю обстановку и вещи в доме в качестве компенсации за моральный ущерб. Она также станет владелицей "мерседеса" и "шевроле". Хорошо, еще домик во Флориде – ей, коттедж в Мейне – ему…
"Господи! – думала Дэнни. – Этот сукин сын выберется сухим из воды…" Она могла выдвинуть дополнительные требования, во всяком случае – попытаться.
– Моя клиентка требует получения фиксированного ежегодного дохода.
Лео схватился за голову.
– Черт с вами! Мы согласны.
– Да, но нам нужны гарантии! Вдруг мистеру Геснеру вздумается бросить врачебную практику и заняться чем-то другим, например, искусством батика, или он станет бомжем. Если такое случится, как он сможет выплачивать моей клиентке пособие?
– Бога ради, Дэнни, уймитесь! Во-первых, он любит свою работу. Во-вторых, ему самому нужно на что-то жить. И, в-третьих, Линда Геснер выйдет из всей этой истории с капиталом в два миллиона долларов. Вы хотите крови? Если вы останетесь на столь жесткой позиции, она не получит и половины этого имущества. Вот тогда ей придется делать то, что всем остальным женщинам, то есть искать себе работу.
– Даже так?! Вы думаете, нас так легко провести, Лео? Прекратите ваши угрозы, Лео! Я не позволю этой женщине стоять на паперти с протянутой рукой. Никаким другим способом она не заработает себе на тот уровень жизни, к которому привыкла. Все эти угрозы – дерьмо!
– Вы знаете, что это дерьмо, и я это знаю. Но суд не знает. Судья посчитает, что мы сделали вашей клиентке значительные уступки и очень выгодное предложение. В лучшем случае она получит лишь треть того, что я сейчас предлагаю. Я уж постараюсь, Дэнни. Чего вы хотите? Потока помоев?
– Давайте по-другому поставим вопрос. Она должна получить компенсацию за разрушенную по его вине жизнь. Он поступил жестоко, негуманно и все такое.
– Согласен, – Лео примирительно кивал головой. – Вы хотите, чтобы эта почтенная дама стояла перед судом и страдала еще больше? Этого хотите? И чтобы ее муж нес всякую чушь про то, как она все эти годы сожительствовала со своим котом? Как это воспримет женщина, которая не может выговорить вслух слово "пидер"? Будьте разумны. Никто ведь не хочет выплескивать наружу всю эту грязь!..
Конечно, Лео был прав. И он предлагал выгодное соглашение. Это полная сатисфакция, если хотите.
Она собрала свои бумаги в папку и встала.
– Хорошо, Лео. Разумная – мое второе имя. Мы свое дело сделали, теперь остается убедить наших клиентов в целесообразности такого завершения дела. Думаю, Линда Геснер согласится. Так будет справедливо. Смешная история, не правда ли? Они вместе вырастили троих детей, и теперь не видно света в окошке, потому что старый кот влюбился…
– Никогда не смейтесь над чужими чувствами, – сказал Лео. – Любви все возрасты покорны. Это самый мощный энергетический источник на земле.
Адвокат вышел с ней из кафе.
– А вы разве не знаете любовных фантазий, Дэнни? – остановил ее Маргулис.
– Сейчас все мои фантазии, – улыбнулась Дэнни, – состоят в следующем. Хочу иметь вторую ванную. Отдохнуть на Бермудах. Купить платье от Армани. Чтобы Тед нашел другую работу, а Саманте хватило выданных наличных денег. Но это скорее мечты, а не фантазии… А, вот еще. Мечтаю стать партнером "Прайт энд Бейкер".
– Разве это фантазия?
– И хочу не работать по сто часов в неделю.
– Вот это настоящая фантазия, – согласился Лео.
Дэнни расслабилась под лучами послеполуденного солнца, довольная успехом. Больше ничего не хотелось в этот день делать на работе. Было слишком рано для возвращения домой и слишком поздно для появления в конторе. Она решила прошвырнуться по улицам Гринвич-Виллиджа.
Было такое время, когда они с Тедом снимали здесь квартиру. Их первое совместное жилище располагалось на Кристофер-стрит, известной своими тараканами и низкими потолками.
"Забавно", подумала Дэнни, "как это место сохранило свою индивидуальность… Засаженные деревьями улицы так и не выросли выше пятиэтажных домов, в небольших книжных магазинчиках по-прежнему проходила молодежная тусовка. Заваленные шмотьем лавки торговцев, маленькие кафешки. Как будто и не прошло столько лет! Конечно, все подорожало, но это-то неудивительно!" Она шла по улице, как страдающая временным выпадением памяти, стараясь припомнить места, детали, обстановку.
Дэнни прошла Серкл, кафе "Миннета", такое знакомое кафе "Пикок". Если бы она не выпила столько кофе, обязательно зашла бы туда и заказала "экспрессо" с "канноли". Как в старые добрые времена!
Она повернула на Эйт-стрит и зашла в магазин купить какой-нибудь сувенир на память.
"Фантазии Фелинды" – так называлась эта лавка. Женское белье. Но какое белье! Плотные корсеты, жесткие лифчики, панталончики с кружевами! Кто же теперь это носит? Дамы в кринолинах? Здесь даже аромат был какой-то антикварный.
Кто носит такое белье? Дэнни сама и ответила на свой вопрос: те, кто обладает изысканной фантазией. Что там ее спросил Лео о любовных фантазиях?
И в этом он прав: мир полон фантазий. Даже самые обычные и примитивные люди мечтают о чем-то необычном. Доктор Геснер круто изменил свою жизнь, поддавшись романтическому импульсу. Мать Кейси поехала недавно в Китай, коллекционируя штампы в паспорте. Даже Тед, ее прагматичный Тед, мечтает о тропическом карнавале, о празднике души, который существует только в его голове. Да, даже Тед…
Она осматривала белье, представляя себе реакцию Теда, когда она вернется к вечеру домой и встретит его в спальне в одних таких кружевных трусиках. Каково это будет: обнаружить свою жену в подобном неглиже после дня, проведенного с "этой свиньей Кэтчелом"? Почему бы и нет? Ему должно понравиться. Он рассмеется, и они будут любить друг друга.
